Безрассудный

— Ага, — выдавил он из себя.

Ной откинулся, оперевшись на локти.

— Мы в твоей спальне. Чего ты ждёшь?

Адам внимательно наблюдал за Ноем.

— Я не уверен, что это хорошая идея.

— Ты не хочешь меня? — с вызовом спросил Ной.

Адам изогнул бровь.

— Ты знаешь, что это неправда. Я просто не хочу делать то, к чему ты не готов.

Ной отвёл взгляд от лица Адама, а затем снова к нему вернулся.

— Я вряд ли краснеющий девственник. Кроме того, я не хочу думать о нём... о них... о том, что они сделали со мной. Я вообще не хочу думать. Просто запрети мне думать о чём-либо, кроме тебя. О нас.

Адам не знал, как Ной хотел произнести эти слова, но они звучали как мольба, а не требование. Почему он боролся с неизбежным? Ной сидел на его кровати и требовал, чтобы Адам прикоснулся к нему. Какой смысл быть злодеем, если позволять правильным вещам встать на пути к его желаниям? А он хотел Ноя.

Адам стянул рубашку через голову, бросив её на пол, и подошёл ближе. Ной раздвинул ноги. Адам встал между ними. Ной подался вперёд, не сводя глаз с Адама, и лизнул бедро рядом с пахом.

— Господи.

Он приподнял голову Ноя за подбородок, провёл большим пальцем по его нижней губе, прежде чем засунуть палец в рот Ноя.

Ной жадно сосал, сжимая бёдрами Адама, словно это был тест, и он твёрдо решил его пройти. У Адама запульсировал член, когда он представил, как Ной уделяет ему такое же внимание, как и его пальцу, но Адам всё ещё сомневался, правильно ли он поступает.

Адам зашипел, когда Ной укусил его достаточно сильно, чтобы оставить след. Адам отдёрнул палец.

— Так всё и будет дальше? — спросил он, понизив голос, угроза более чем очевидна.

У Ноя расширились зрачки от перемены в поведении Адама.

— Думаю, это зависит от тебя. Я думал, ты будешь намного... грубее.

Вызов брошен.

Адам без проблем мог сыграть роль агрессора; это его стандартная установка. Если Ной хотел грубости, он даст ему то, что он хочет.

Адам ударил Ноя по лицу, достаточно сильно, чтобы привлечь его внимание, провёл руками по волосам и откинул их, чтобы посмотреть Ною в глаза.

— Будь осторожен в своих желаниях.

ГЛАВА 8

Ной

У Ноя горела щека, а член пульсировал от пощёчины Адама, и когда Адам обхватил горло Ноя, подтягивая его к себе, дрожь осознания прошла по всему его телу, и все мысли кроме них двоих улетучились.

Адам впился в рот Ноя жадным поцелуем, от которого Ной приподнялся на носочки, издав тоненький хнык. Адам убрал руку с горла Ноя и крепко сжал его подбородок большим и указательным пальцами, удерживая его на месте, чтобы Ной мог облизать его нижнюю губу, прикусив её зубами, прежде чем снова запустить язык в рот.

Удовольствие накатывало на Ноя. Это был далеко не первый его поцелуй. Это даже не первый поцелуй с Адамом, но то, как властно он исследовал рот Ноя, заставило его схватиться за пояс Адама, отчаянно нуждаясь в чём-то, за что можно было бы удержаться.

— Я хочу твой рот, — пробормотал Адам. — Ты можешь сделать это для меня. Правда, детка?

Ной тяжело сглотнул, облизнув губы. Он неуверенно кивнул и словно пьяный опустился на колени. Он чувствовал себя девственником, руки дрожали, когда Ной пытался расстегнуть ремень и молнию джинс Адама, стягивая их вниз. Адам вышел из джинс и отшвырнул их, запустив пальцы в волосы Ноя и прижимаясь к его рту твёрдым членом.

Ной глубоко вдохнул, наслаждаясь запахом Адама, и провёл ртом по ткани трусов, заметив, что она уже влажная. Был ли Адам так же возбуждён для него? В это трудно было поверить. Ной запустил пальцы за пояс трусов Адама и стянул их до середины бедра, а затем вернулся к эрегированному члену. Его член был идеальным, тяжёлым, покрасневшим и подтекающим на головке. И Ною захотелось попробовать его на вкус.

Откинувшись на пятки, он обхватил Адама руками, проводя языком по его щели и смакуя горьковатый преэкулят. Застонав, Ной подался вперёд, чтобы всосать его, неловко покачивая головой, а Адам запустил пальцы в его волосы.

Откинул голову назад, и резкий рывок вырвал у него ещё один громкий звук. Адам опустил взгляд на Ноя, в его голосе слышалось тёплое хрипловатое рычание.

— О, ты можешь лучше. Открой свой грёбаный рот и покажи мне, как сильно ты этого хочешь.

Слова Адама молнией пронеслись сквозь Ноя, разжигая в нём огонь. Он сделал то, что ему велели, приоткрыл губы, но не смог сделать больше, так как Адам контролировал его движения. Ему не пришлось долго ждать. Адам вводил в него свой член по сантиметру, тяжесть на языке Ноя, вкус кожи Адама заставлял и без того твёрдый член Ноя подтекать за молнией. Положив руки на бёдра Адама, волосы щекотали ладони, Ной потерялся в стремлении доставить Адаму удовольствие, жадно посасывая.

Однако Адам не закончил с ним играть. Он отстранялся от губ Ноя, но каждый раз входил глубже, пока не стал трахать Ноя в рот в жестоком ритме, останавливаясь только для того, чтобы вытащить и шлёпнуть членом по языку Ноя, как будто он слишком близко, слишком быстро приближался к развязке. От этой мысли Ной задрожал.

— Черт, детка. Как же хорош твой рот. Ты так чертовски классно справляешься, — пробормотал Адам, его голос был резким шёпотом. — Открой ещё немного. Вот так, — пропел он. — Блядь, да. Вот так, детка. Вот так, — Адам резко выдохнул, стиснув зубы: — Какой хороший мальчик.

Ной застонал вокруг члена Адама, наполовину боясь, что может опозориться и кончить в штаны только от его слов и от того, как сильно Адаму понравился его рот.

Ной застонал от боли, когда Адам присоединил вторую руку к первой, вцепившись в его волосы, удерживая на месте, чтобы вогнать член в горло Ноя, перекрывая ему воздух и вызывая рвотный рефлекс, а его мышцы конвульсивно бились вокруг члена Адама, пока мир не затуманился. Это было больно... страшно... и в то же время это был самый незабываемый момент в жизни Ноя на сегодняшний день.

Адам держал его в заложниках, бёдра двигались в крошечных прерывистых толчках, волосы на лобке щекотали Ною нос, когда приток воздуха закончился.

Следующие слова Адама пронеслись по истерзанным нервам Ноя, словно шёлк, его голос был хриплым и надрывным.

— Вот и всё. Вот так. Ты так хорошо справляешься. Ещё чуть-чуть. О, черт. Ещё немного. Ты такой тугой. Чертовски тугой для меня.

Ной царапал тупыми ногтями бёдра Адама, глаза слезились, слюна наполняла рот, когда наступало чувство эйфории. Как только он подумал, что может потерять сознание, Адам вырвался, откинув голову Ноя назад. Слёзы текли по лицу Ноя, когда он делал большие, глотательные вдохи, лёгкие горели, как будто его только что вытащили из воды.

— Ты такой охренительно совершенный, — пробормотал Адам, проводя членом по смазанным слюной губам Ноя.

Сердце Ноя стучало в ушах, всё его тело дрожало. Черт. С ним определённо было что-то не так, потому что он хотел большего. Он хотел, чтобы Адам использовал его, взял всё, что хотел, говоря при этом самые грязные словечки. Даже если это, блядь, убьёт его.

Взгляд Адама немного смягчился, когда он посмотрел на Ноя.

— Ты такой красивый, малыш. Тебе нравится стоять передо мной на коленях?

У Ноя запульсировал член от его слов.

— Да, — ответил он, тяжело дыша.

Адам улыбнулся, провёл рукой по щеке Ноя.

— Да? Тебе нравится быть хорошим для меня?

— Да, — ответил Ной, воспламеняясь.

Адам снова ударил его по лицу, на этот раз немного сильнее.

— Спорим, тебе ещё больше понравится быть для меня плохим.

Все мысли Ноя ненадолго улетучились, размышляя, на что похоже быть плохим для Адама. Адам поднял его на ноги и притянул к себе для ещё одного грязного поцелуя.

— Раздевайся. Сейчас же, — прорычал он, отталкивая его.

Ной изо всех сил старался сбросить с себя одежду под пристальным взглядом Адама. Это было проще, когда они занимались сексом в трейлере Ноя, но теперь, в комнате Адама с её огромным освещением, разница в их внешности бросалась в глаза. Хотя Ной не считал себя уродливым, но ростом он был ниже Адама, тело у Ноя мягкое там, где у Адама твердое, бледное, когда у него было золотистое от загара.

Но когда Ной поднял голову, Адам изучал его волчьим взглядом.

— На кровать. — Ной тяжело сел, во рту пересохло, когда Адам сбросил с себя нижнее белье. Ной потянулся к нему, но тот покачал головой. — Не-а, не так. Я хочу, чтобы ты встал на четвереньки.

Ной застыл от потрясения. Адам собирался трахнуть его? Что-то дрогнуло глубоко в нём при мысли о том, как Адам будет раскрывать его, вводить свой член в него, проникая внутрь. Ною нужно перестать думать, пока он не кончил нетронутым от одной мысли о том, что может сделать Адам. Он итак едва держался.

Ной сделал то, что ему сказали, чувствуя себя до странности уязвимым, стоя обнажённым спиной к Адаму. Не то чтобы боялся, просто осознавал, каждый его орган чувств был в состоянии повышенной готовности.

Кровать прогнулась позади Ноя, а затем Адам нежно провёл тупыми ногтями по бёдрам Ноя, отчего по коже пробежали мурашки, а затем исчезли.

— Ты мне нравишься таким, — размышлял Адам. Он провёл пальцем между ягодиц Ноя, дразня его дырочку. — Полностью открыт для меня.

Ной резко вдохнул, когда Адам хлопнул рукой по его заднице, отчего по ней пробежал огонь. Ной застонал, когда Адам провёл губами по разгорячённой плоти, а затем резко ударил по другой ягодице. Ной прикусил нижнюю губу, подавляя очередной беспомощный звук, когда Адам ртом успокоил и эту рану.

Он приготовился к следующей порке, но её так и не последовало.

Ной вскрикнул, когда Адам неожиданно провёл языком по его входу.

— Черт, — прохрипел он, упав на предплечья, спина выгнулась дугой, руки вцепились в подушку Адама. — О, боже.

— О, да. Вот так. Выгни спинку для меня. Черт, ты потрясающий на вкус, — прорычал Адам, обхватывая бёдра Ноя, удерживая его неподвижным, чтобы он мог зарыться лицом глубже, касаясь языком его дырочки.

Ной не мог придумать, что ответить. Он вообще не мог думать. Ной притянул подушку ближе, зарываясь лицом, и стонал как шлюха, когда Адам обхватил его ноющий член, поглаживая только головку, проводя пальцами по щели в такт языку, проникающему в отверстие Ноя. Такими темпами он долго не продержится.

Когда Адам скользнул ниже, посасывая яйца Ноя, тот оторвал лицо от подушки.

— О, блядь. Я уже близко. Пожалуйста, не останавливайся. Пожалуйста. — Он знал, что бормочет, трахая сжатый кулак Адама, закатывая глаза, когда Адам увеличивал темп. — Пожалуйста, Адам. Дай мне кончить. — Ещё один отчаянный звук сорвался с его губ, когда он увеличил темп. — О, черт. Да. Пожалуйста. Пожалуйста. Я так близко. Так близко. Ещё чуть-чуть. Пожалуйста, Адам...

Адам издал звук, больше похожий на звериный, впиваясь зубами в ягодицу Ноя, а затем он снова провёл языком по его отверстию.

— Ты собираешься кончить для меня, детка? — спросил он.

Ной кивал, хотя Адам не мог его видеть, руками он теребил шикарную наволочку, а с его губ продолжали литься мольбы.

— Да. О, черт. Вот так. О, да. Пожалуйста, Адам, — умолял Ной. — Пожалуйста, можно мне кончить?

Адам усмехнулся.

— Ты можешь кончить, детка. Дай мне послушать тебя.

Адам ещё раз дёрнул за член Ноя, и тот кончил, застонав и упав на одеяло, а Адам работал над ним рукой, пока Ной не оттолкнул её с болезненным вскриком.

Ной весь затрепетал, когда Адам проурчал:

— Моя очередь, — перевернул Адам Ноя на спину и подтянул его к изголовью кровати, а затем заполз на него.

Одной рукой Адам ухватился за изголовье, а другой подавал Ною свой член. Ной сомкнул руки на заднице Адама, мышцы которого напрягались под его пальцами при каждом неглубоком толчке. Его хриплые стоны и скрип изголовья подсказали Ною, что Адам близок, но это было его единственным предупреждением. Затем он вырвал член изо рта Ноя, подрочил ещё несколько раз, а потом сперма окрасила губы, язык, щёки Ноя. Адам ещё раз качнулся вперёд, мазнув членом по его лицу, а затем снова подался, чтобы Ной отсосал.

Закончив, Адам уселся обратно на грудь Ноя, тяжело дыша, и улыбнулся, пытаясь вытереть Ноя пальцами. Наконец Адам скатился с Ноя на матрас, схватил свою футболку, тщательно вытер его лицо, затем себя и выбросил её.

— Ты в порядке? — спросил он, улыбаясь так мягко, что у Ноя защемило сердце.

— Да, лучше, чем в порядке. А ты? — кивнул Ной.

— Я в порядке. Да, — сказал Адам. Улыбка Ноя померкла, когда Адам наклонился и нежно поцеловал его. — Это было очень горячо.

— Ты определённо слишком хорош, чтобы быть правдой, — удивлённо проговорил Ной, сам не веря, что сказал это вслух.

Адам в ответ улыбнулся дразнящей ухмылкой.

— Я убийца. А ты, — он снова наклонил голову, целуя цепочкой поцелуев грудь Ноя, — чертовски сексуален. Мне нравится, как ты лепечешь, когда вот-вот кончишь. Это сводит меня с ума.

— Эм, спасибо? — хмыкнул Ной.

Когда Адам лёг рядом с ним, Ной прижался к нему, обводя пальцами контуры татуировок. Змея, которую Ной видел в ту первую ночь, обвивалась вокруг шеи Адама. Но была ещё бабочка в центре его груди с крыльями ангела по обе стороны, роза на каждой руке и кинжал, пронзающий его бок. Все они, казалось бы, не были связаны между собой, но каким-то образом всё это было связано с Адамом.

Ной не знал, что им теперь делать. Он уже спал с Адамом – просто спал – но большинство его сексуальных встреч заканчивались тем, что он вскакивал с кровати и натягивал на себя одежду ещё до того, как сперма успевала высохнуть на простынях. Он не знал, должен ли остаться и обниматься, спать в объятиях Адама. Должен ли он уйти? Или хотя бы предложить уйти?

Ной не успел хорошенько подумать об этом, как начал вибрировать телефон Адама откуда-то из-под кровати. Сейчас должно быть уже за полночь.

— Кто это так поздно?

Адам застонал, даже не потрудившись посмотреть.

— Уверен, один из моих братьев-идиотов.

— Ты не собираешься отвечать? — нахмурился Ной.

Адам провёл пальцами по руке Ноя.

— Если они звонят так поздно, значит, им что-то нужно. Если я не отвечу, то смогу притвориться, что спал.

Ной размышлял над этим, пока телефон Адама вибрировал ещё три раза, затем остановился, а потом зазвонил снова.

— Я не думаю, что они отстанут, — сказал Ной на третьем звонке.

Адам выдохнул через нос, как разъярённый бык, и подполз к изножью кровати, чтобы достать телефон из кармана джинсов.

— Что? — прорычал он в трубку. — Я занят, это не может подождать? — Ной мог слышать голос, говорящий быстро, но не то, что было сказано. — Утром. Нет, утром. Август, я, блядь, голый в постели. Я почти заснул. Да, я спал. Тебя это касается? — Рот Адама сложился в жёсткую линию, когда голос снова заговорил со злостью. — О, боже мой. Ладно. Отлично. Черт с тобой.

Когда Адам отключился, он посмотрел на Ноя.

— Я должен съездить к отцу на час или около того.

Сердце Ноя упало, но он сел, приготовившись искать свою одежду. Адам толкнул его обратно на матрас, переползая через него.

— Что, по-твоему, ты делаешь?

— Ищу свою одежду? — сказал Ной, нахмурившись.

— Разве я сказал, что ты можешь идти? — спросил Адам сексуальным голосом, от чего у Ноя затвердел член.

— Ты не хочешь, чтобы я уходил?

— Нет, ты останешься и будешь ждать меня. Голый. Мне нравится, когда ты голый в моей постели.

Ной ненавидел улыбку, которую он чувствовал на своём лице.

— Уверен?

Адам посмотрел на Ноя с той же дикой настойчивостью, которая обезоружила и посылала удовольствие.

— Я уверен. — Адам крепко поцеловал его. — Кроме того, кто сказал, что я уже закончил с тобой?

ГЛАВА 9

Адам

Адам сидел на одном из обеденных стульев Brabbu своего отца, с ножом в руке, небрежно покручивая острием на кончике пальца, и настороженно поглядывал на своих братьев. На данный момент их было только трое. По крайней мере, Аттикус не собирал всех Мстителей для своего маленького вмешательства. Отец также отсутствовал, а это значит, это была несанкционированная ругань. Приятно знать. Ну, может быть, немного.

Ну что ж, можно и пластырь содрать.

— Итак, что же случилось такого важного, что ты вызвал меня к папе домой посреди ночи?

Аттикус провёл рукой по волосам, бросив взгляд на Августа, словно ожидая, что именно он будет разбираться с Адамом. Адам не знал, почему они всегда думали, что с ним нужно разбираться.

Август выгнул бровь, пожав плечами.

— Не смотри на меня. Это твоя вечеринка.

Аттикус негромко выругался от досады, взял лежащий перед ним телефон и нажал несколько клавиш, после чего переложил его через большой стол к Адаму. Он взял телефон и увидел несколько фотографий, на которых они с Ноем завтракают в закусочной.

— Ты следишь за мной?

— Нет, болван. Это скрины. Фотографии гуляют по всему интернету, — огрызнулся Аттикус.

— Ладно. И что? — спросил Адам. — Ты позвонил мне в час ночи из-за моего завтрака?

— Ты тупица, — укорил Август. — Мы возражаем не из-за завтрака, а против твоей компании.

Адам в бешенстве посмотрел на них.

— Ноя?

Аттикус снял очки, ущипнув себя за переносицу.

— Да, Ноя.

— Почему? Какое тебе дело до того, с кем я встречаюсь?

— Встречаешься?! — крикнул Аттикус. — Ты не можешь быть таким дураком.

— Я думаю, ты не до конца его понял, — сказал Август, забавляясь яростью своего брата.

Арчер провёл руками по лицу. Он явно только что пришёл в себя после очередной попойки. Тёмно-каштановые волосы взлохмачены, на лице трёхдневная щетина. Пуговицы на его белой рубашке неаккуратно застёгнуты.

— Нам не всё равно, ведь ты встречаешься с сыном одной из своих жертв. Пойми, это плохая идея.

— Почему? — спросил Адам, откидываясь на спинку стула.

— Всё дело в шести степенях разделения, — объяснил Арчер. — Люди будут удивляться, почему избалованный богатенький ребёнок встречается с отбросом из трейлера.

Адам перевёл взгляд на Арчера.

— Не называй его так, — предупредил он.

— Господи. Ему нравится этот парень, — пробормотал Арчер.

— Да. Мне не нужно скрывать от него, кто я. Он знает, что я убийца. С ним просто... легко.

Аттикус выглядел так, будто подавился мячом для гольфа.

— А тебе не приходило в голову, что он тебя сдаст?

Адам насмешливо хмыкнул.

— Что? Нет, не сдаст. Ты чертов параноик.

— Фундамент этой семьи был выкован из тысячи трупов. Конечно, мы параноики. Вот как мы можем делать то, что делаем, — напомнил ему Август.

Адам чувствовал, как его пульс бьётся в жилах. Он едва сдерживал ярость, бушующую в нём, понимая, что у них есть на кого опереться, Аттикус позвонил бы их отцу.

— У Ноя был шанс отомстить. Он приставил пистолет к моей голове. Он хотел убить меня. Когда я показал ему, кто на самом деле его отец, он тут же отступил. Он не хочет нас уничтожить. Ему просто нравится быть со мной. Почему в это так трудно поверить?

— Что он будет чувствовать, когда поймёт, что вся твоя жизнь — обман? Что ты не очаровательная плейбойская супермодель? — вздохнул Аттикус.

— Он знает. Мне не нужно притворяться рядом с ним. Он точно знает, кто я и кем являюсь, и он принимает меня.

Аттикус перевёл взгляд на Августа, энергично жестикулируя Адаму в знаке «сделай с ним что-нибудь».

— Адам, ты подвергаешь всех нас опасности, общаясь с этим мальчиком, — сказал Август, качая головой.

— Аттикус чуть не женился на этой психопатке Кендре, и никто из вас и глазом не моргнул на эту катастрофу, — огрызнулся Адам.

— Она не знала наших секретов, — сказал Арчер со скучающим видом.

Адам чувствовал, как в нём нарастает гнев.

— Именно. Если бы ей представилась такая возможность, она бы использовала её, чтобы выкачать из нашей семьи побольше денег. Она была сущим кошмаром. Ною от нас ничего не нужно. Кроме того, если ты так беспокоишься, что он побежит и расскажет обо всём миру, не разумнее ли держать его рядом, а не отталкивать?

— Адам, ты ведёшь себя как ребёнок, — сказал Аттикус.

Адам бросил взгляд в сторону Аттикуса.

— Почему ты вообще здесь? Разве ты не должен синтезировать белок или выращивать уши на спине крыс или чем ты там занимаешься? Почему тебя вдруг взволновало, кем или чем я занимаюсь?

— Меня это волнует по той же причине, что и всех нас. Есть миллион парней, в которых можно засунуть член — в чём твоя проблема? Опять жаждешь внимания? Тебе что, мало?

Адам бросил нож в сторону Аттикуса, чувствуя некоторое удовлетворение от того, как брат вздрогнул, когда нож вонзился в стену за его головой.

Аттикус выдохнул через нос.

— Вот. Вот об этом я и говорю. Тебе почти тридцать лет. Перестань вести себя как избалованный ребёнок.

— Мне двадцать семь, и да, я взрослый. Как взрослый, я могу засовывать свой член, в кого захочу, — сказал Адам, подавшись вперёд.

— Так ты трахаешь его? Ребёнка человека, которого ты убил? — спросил Арчер.

— Не говори так. Ему двадцать один.

По-моему.

— Он тебя сдаст, — снова сказал почти лишённым эмоций голосом Август.

— Нет. Не верю. Я следил за ним несколько недель. У него был шанс убить меня, но он им не воспользовался.

— Потому что ты решил показать ему доказательства, что его отец был педофилом, — сказал Аттикус, распаляясь.

— Что я должен был сделать, Аттикус? Позволить ему убить меня? Убить его? Это противоречит нашему кодексу. Ной не виноват, что его вырастил такой больной урод, как Уэйн Холт. Ты знаешь, он тоже был одной из его жертв.

— И что? — спросил Август.

— И что? — напрягся Адам.

— Ну да, и что? Какое тебе дело до его дерьмового детства? Я знаю, нас всех учили вести себя так, будто у нас есть эмоции, но ты не притворяешься. Так что здесь происходит?

— Какое тебе дело? Он мне нравится. Мне нравится быть с ним.

— Каллиопа сказала, что отправила тебе информацию две недели назад. Почему ты так упорно борешься за парня, которого не знаешь?

— Потому что я знаю его. И он знает меня. Во всех отношениях, которые важны.

— О, Боже, — пробормотал Август. — Я мог бы ожидать эту чушь о Ромео и Джульетте от Ави или Асы, но не от тебя.

Адам, едва сдерживая свой гнев, прошипел:

— Да пошёл ты, Август.

— Успокойся, — предостерёг Август, откинувшись в кресле. — Чем сильнее ты к нему привяжешься, тем хуже будет, когда тебе придётся его отпустить. Покончи с этим. Сейчас. Потому что если ты этого не сделаешь, нам придётся рассказать папе, и не думаю, что тебе понравится, как он решит это закончить.

Адам оттолкнул свой стул от стола с громким скрежетом ножек по мраморному полу.

— Давай. Скажи папе. И раз уж ты это сделаешь, скажи ему вот что. Я оставлю Ноя себе! Он мой!

— Он не игрушка. Он человек, — пробормотал Арчер.

Адама охватила ярость, он сжал руки в кулаки.

— Он мой. Я не отдам его. Не давите на меня, или, клянусь грёбаным Богом, я сожгу всё дотла. Ты слышишь меня? Если ты заставишь меня выбирать, я выберу его.

— Ты его даже не знаешь, Адам. И ты не можешь принимать такие решения за всех нас.

Адам подошёл к Аттикусу, выхватил нож из стены и вышел из комнаты. Он прошёл через кухню в гараж, достал набор ключей из массива на доске, выбрал ауди R8 своего отца и нажал на кнопку, чтобы открыть дверь гаража. Как только устроился на кожаном сиденье, завёл двигатель. Он замурлыкал, как котёнок.

Адам включил заднюю передачу и нажал на газ, только в последний момент заметив пожилого мужчину. Адам резко нажал по тормозам так, что заскрипели колодки, едва не задев колени мужчины бампером машины. Сердце у Адама бешено стучало, когда он увидел, как отец подошёл к водительской стороне и пальцем показал, что нужно опустить окно.

Как всегда, голос отца звучал обманчиво спокойно.

— Адам.

— Папа.

Он вздохнул.

— Почему ты пытаешься сбить меня посреди ночи на моей же машине?

— Я не пытался. Мне просто нужно проветрить голову, и я не хотел идти пешком.

— Я совершенно уверен, что полгода назад купил тебе довольно дорогой БМВ. Пожалуйста, не говори мне, что ты его уже разбил.

— Нет. Я просто хотел ауди R8. Мне нужно нарушить закон.

— Кто разозлил тебя на этот раз? Арчер? Аттикус? Это не мог быть Август. Ави и Аса даже нет в городе. Айден говорит недостаточно, чтобы вывести тебя из себя. Так кто же это был? — усмехнулся отец.

— Никто. Мне просто нужно подумать.

— Ты меня не обманешь, ты знаешь. Я тот, кто научил тебя. Я знаю все твои уловки.

Адам выдохнул через нос.

— Они устроили интервенцию.

— И почему же?

— Потому что им не нравится мой новый парень.

Его отец понимающе кивнул.

— Мальчик Холта.

Адам удивлённо посмотрел на него.

— Ты знаешь?

— Я знаю всё, чем занимаются мои мальчики. Это моя работа, — сказал его отец. — Как много ты ему рассказал?

— Он уже многое знал. Но я заполнил некоторые его пробелы, — признался Адам. Он никогда не умел лгать отцу, даже когда был маленьким. Трудно лгать человеку, который, казалось, любит тебя беззаветно. Неважно, насколько нелюбимым ты был.

— Как ты думаешь, это был мудрый ход?

Адам кивнул.

— Ты говоришь нам доверять своим инстинктам. Я так и поступил. Я инстинктивно знаю, что Ной никогда бы не предал меня, — сказал он. — Или тебя.

— Это может осложнить жизнь всей семьи, если всё пойдёт не так, — предостерёг его отец.

— Я не откажусь от него, — вызывающе сказал Адам. — Я сказал им и говорю тебе. Ной — мой. Я выбрал его.

Его отец усмехнулся.

— Расслабься, Адам. Я не собираюсь говорить тебе прекращать с ним встречаться. Но он — твоя ответственность. Чем больше он знает, тем большей обузой он становится. Если он предаст нас, последствия будут... ужасными.

От тона голоса его отца по спине пробежал ледяной холодок.

— Он не сделает этого. Не со мной. Ни с кем. Он... хороший человек.

Отец долго смотрел на него.

— Хорошо. Я поговорю с твоими братьями.

— Они будут в ярости, — предупредил Адам.

— Почему?

— Потому что, как бы Аттикус ни любил говорить, что он твой любимчик, на самом деле они думают, что это я.

И снова его отец негромко усмехнулся.

— Да, они так думают? А ты нет?

— Нет.

Его отец скрестил руки на груди.

— Ты думаешь, я выделяю кого-то из своих детей?

Адам точно знал, что у его отца есть любимчик, но никто об этом не говорил. Айден любимчик отца. Четвёртый приёмный ребёнок, до близнецов-убийц, и отец всегда испытывал к нему странную нежность. Может быть, это было потому, что Айден редко говорил, в то время как остальные никогда не замолкали. Трудно сказать, но никто из них не осмеливался заявить об очевидном.

— Нет, папа. Я думаю, мы все тебя одинаково раздражаем, — спокойно солгал Адам.

Отец улыбнулся так же фальшиво, как и ответил Адам.

— Ладно, возвращайся к своему мальчику. Но помни, что я сказал. Теперь он — твоя ответственность. Надеюсь, твои инстинкты тебя не подвели.

Адам кивнул, включил заднюю передачу и медленно выехал с подъездной дорожки. Теперь, когда он получил благословение отца, на душе стало спокойно. Его братья любили пошуметь, но они никогда не пошли бы против отца. Никогда.

Тем не менее, слова отца глубоко засели в его голове. Ной — его ответственность. Адам не думал, что Ной когда-нибудь предаст его или его семью, но чем сильнее они погружались в прошлое Ноя, тем опаснее оно становилось для него и, соответственно, для всех них. Они должны докопаться до сути подозрений Уэйна Холта в педофилии и добиться для Ноя справедливости, в которой ему отказали.

Но не сегодня. Сегодня Ной ждал его. При мысли о Ное в его постели, таком тёплом и желанном, член Адама дёрнулся. Он был так чертовски хорош. Такой отзывчивый. Может ли он подтолкнуть его дальше? Сильнее? Насколько тёмными были фантазии Ноя? Адаму не терпелось узнать.

ГЛАВА 10

Ной

Ной плохо спал в чужих кроватях. Не имея своего дома, а постоянные переезды из одной приёмной семьи в другую на протяжении многих лет привели к тому, что он постоянно испытывал чувство тревоги и уснуть мог только в своей кровати. Даже если кровать была похожа на облако, а подушки были с правильной поддержкой и простынями дороже, чем его кредитная история. Именно поэтому он наскрёб все до последней копейки на покупку старого трейлера, чтобы никто и никогда больше не смог отобрать у него кровать.

Но он никогда не спал ни в чьей постели, кроме своей. Ной не ходил на свидания, у него не было парней или друзей с привилегиями. Для этого нужно иметь друзей, а их у Ноя тоже нет. Так было проще. Если ты не сближаешься с кем-то, он не может тебя бросить. Так он говорил себе.

Или, по крайней мере, говорил до Адама.

Ной не ожидал, что останется с ночёвкой, даже когда они въехали в гараж Адама. Возможно, это подразумевалось, но Ной был не в себе после их обыска в доме Гари. Он сам виноват. Ной не послушался Адама, который специально просил его не терять бдительность. Он думал, что это безопасно.

Но потом увидел фотографию. Дурацкую грёбаную фотографию Гари и его отца, улыбающихся и счастливых. Он знал, почему они выглядели такими счастливыми, знал, что он был в той хижине. Знал, что с ним будет, когда они вернутся.

Желчь поднялась к горлу, когда воспоминания стали пробиваться из подсознания. С разочарованным рыком Ной мысленно затолкал их обратно, перевернулся на живот и уткнулся лицом в подушку Адама. В нос ударил аромат душистого мыла и дорогого одеколона, вызвав жар во всём теле.

Что он собирался делать с Адамом? С Адамом, который объявил его своим всего через сорок восемь часов, как какой-то пещерный человек. С Адамом, который поклялся, что никому не позволит обидеть его, словно давал клятву на крови. С Адамом, который подарил ему самый сильный оргазм за всю его жизнь, после чего уложил в постель и поцеловал в лоб.

Черт побери. Ною хотелось верить инстинктам Адама. Ему хотелось верить, что та часть Адама, которая могла чувствовать, каким-то образом распознала ту часть в Ное, которая не могла чувствовать и попыталась закрыть брешь. Но реалист в нём кричал, что он просто игнорирует миллион красных флажков и, в лучшем случае, ему разобьют сердце, а в худшем — он окажется в канаве. Честно говоря, он не знал, что хуже.

Но как бы Ной ни сомневался в намерениях Адама, он твёрдо знал, что не уйдёт. Ной не собирался бежать. Большую часть своей жизни Ной чувствовал грусть и одиночество или вообще ничего не чувствовал. Адам заставил его чувствовать радость и возбуждение. Когда он проснулся утром в объятиях Адама, то чувствовал себя... в безопасности. А Ной никогда не чувствовал себя в безопасности.

Когда Адам ушёл, Ной полагал, что проведёт время в затемнённой комнате, глядя на тени на потолке. Но как только он зарылся лицом в запах Адама, всё ещё пьяный от недавнего оргазма, то просто вырубился.

~

Ной зашевелился, когда мягкое одеяло съехало вниз, оставив его под прохладным воздухом, проникающим в мансарду. Он разочарованно заворчал из-за того, что его кокон нарушен. Ной ткнулся лицом в подушку, всё ещё находясь между сном и бодрствованием.

Кровать просела возле ног, а затем голый Адам прижался к его спине и раздвинул ноги Ноя, твёрдым членом упираясь в задницу Ноя.

— Адам? — Ной ненавидел, как нервно и тяжело дышал.

Адам ответил низким горловым рокотом, запустив пальцы в волосы Ноя, горячее дыхание Адама коснулось его уха.

— Я же говорил тебе, что ещё не закончил с тобой.

Ной затаил дыхание, когда Адам скользнул членом между его ягодицами, не пытаясь войти в него, а просто двигаясь против него, как будто Ной был его личной секс-игрушкой. Скольжение было лёгким, а член — скользким. Неужели Адам разделся, смазал член смазкой, прежде чем забраться на него и порезвиться?

Член у Ноя мгновенно затвердел.

Епона мать.

Какой же он ущербный.

Ной хотел, чтобы Адам использовал его, он уже возбудился от пыхтения и ворчания у его уха, от того, как широко расставлены ноги, словно Адам хотел, чтобы он был максимально открыт для него, от того, как его руки обхватили Ноя, зажимая его под собой.

Адам сильно укусил его за мочку уха.

— Тебе это чертовски нравится, да? Я практически чувствую твой запах.

Ной хныкнул и выдавил из себя:

— Да.

Адам потянул его за волосы, запрокидывая его голову назад, чтобы прильнуть в поцелуе.

— Да, это так. Мой мальчик-распутник. Я не могу дождаться, когда окажусь внутри тебя, — прорычал он в открытый рот Ноя.

Ной застонал. Он хотел, чтобы Адам проник в него, заполнил его, прижал к себе, взял всё, что хотел.

— Ты можешь. Трахнуть меня. Всё хорошо. Я хочу этого. Я хочу тебя.

Ной приподнял попу вверх, как только мог, упираясь в твёрдую длину Адама на всякий случай, если Адам не понял, насколько он хотел его.

Адам усмехнулся.

— Ты так сильно этого хочешь. Держу пари, я могу заставить тебя поумолять. — Ной задрожал. — Да. Ты бы точно умолял об этом. Но не сегодня, детка. Когда я трахну тебя, это будет на всю ночь, а сегодня нам обоим нужен сон. И всё же, когда я увидел тебя, спящего на моей постели, то понял, что не смогу заснуть без моей спермы на тебе.

Ной застонал, бёдра спазмировали от слов Адама, он тёрся членом о простыню, даже не заботясь о том, как отчаянно он выглядел. Адам укусил Ноя между шеей и плечом достаточно сильно, чтобы Ной вскрикнул.

— Да, давай, пошуми для меня. Черт, как же мне это нравится. Я собираюсь устроить безобразие.

Ноя пронзила дрожь предвкушения. Адам ввёл два пальца в его рот, работая ими в такт своим толчкам.

— Соси, — прохрипел он. Ной сделал то, что требовал Адам. — Хороший мальчик. Вот так. Соси мои пальцы, как будто сосёшь мой член. Так хорошо. Ты заставишь меня кончить.

Ной застонал, когда Адам начал двигаться быстрее, раздвигая бёдра шире, чтобы он мог лучше прижиматься к нему. Одна мысль о том, что Адам будет входить в него такими же длинными, уверенными ударами, сводила его с ума, его зажатый член пульсировал, пальцы ног подгибались, руки сжимали простыни.

Адам кончил с резким криком, вонзив зубы в плечо Ноя достаточно сильно, чтобы оставить след. Затем рухнул на Ноя, тяжело дыша. Адам вынул пальцы изо рта Ноя, запустив руку в его волосы, запрокидывая голову Ноя для ещё одного жадного поцелуя.

— Прости. Я не могу оторваться от тебя.

Ной покраснел, радуясь, что в комнате царил полумрак. Вес Адама исчез, а затем Ноя перевернули. Ной вскрикнул, когда его ноющий член окутал влажный жар рта Адама.

— О, черт, — выдавил он, прерывисто дыша, пока удовольствие стреляло искрами по его нервным окончаниям. — Это продлится секунд тридцать, — предупредил он.

Адам с хлопком оторвался от Ноя, ухмыляясь ему.

— Значит, я всё делаю правильно.

От удовольствия Ной закатил глаза, когда влажное всасывание возобновилось.

— Хнф. Ох.

Ной упёрся пятками в матрас, не в силах удержаться на месте. Адам отсасывал ему с той же уверенностью, как и во всех других аспектах его жизни, и это было так чертовски сексуально.

Когда Адам понимал, что Ной смотрит на него, он поднимал взгляд, дразня кончиком языка головку его члена, удерживая одной рукой его на весу, а другой дразня его яйца. Ной не мог остановить движения своих бёдер, двигая ими вверх, то входя, то выходя изо рта Адама. Опираясь обеими руками на кровать, он позволял Ною трахать его, а его идеальный отсос всё никак не ослабевал.

Ной вцепился в волосы Адама.

— О, черт. Я так близко. О-х-х. Да. О, Боже, вот так. Да. Да. О. Блядь. О... Блядь. — По позвоночнику Ноя пробежал жар. — Я сейчас кончу, — предупредил он, пытаясь высвободиться.

Адам прижал его бёдра, втягивая глубже, заглатывая его член, мышцы его горла конвульсивно сокращались вокруг него. Ной вскрикнул, кончая ему в рот. Адам не останавливался, лишь продолжал сосать, словно пытаясь высосать из него всё до последней капли, пока Ной не зашипел и не толкнул его в плечо.

Адам наконец рухнул рядом с ним, тяжело дыша, на лице красовалась нелепая ухмылка.

— Прости.

Ной вытянул ноги, одарив Адама издевательской улыбкой.

— Не похоже, что тебе жаль.

Когда Адам заключил Ноя в объятия, тот не протестовал.

— Мне совсем не жаль. Что я должен был делать с тобой, голым и тёпленьким в моей постели?

— Я понимаю твою дилемму, — отшутился Ной. — В будущем я не буду возражать, если меня разбудят таким образом.

— В будущем, да?

Ной покраснел.

— Ну... если будет ещё один...

— О, будет ещё один... и ещё... и ещё. Я же сказал тебе, ты теперь мой. Смирись с этим.

— Чего хотели твои братья? — спросил Ной.

— Они увидели наши фотографии в интернете.

Ной нахмурился, повернув голову, чтобы посмотреть Адаму в лицо.

— В интернете есть наши фотографии?

— О, да. Видимо, я стал намного интереснее, раз ты стал моим парнем.

— По-моему, всё наоборот, — сказал Ной, пытаясь понять, как кому-то могло прийти в голову, что их завтрак достоин фотографии. Хотя, возможно, это те девушки.

Адам насмешливо хмыкнул.

— Нет. Дело в тебе. Ты слишком милый, чтобы я позволил тебе выйти на улицу. Эти большие карие глаза. Эти грёбаные веснушки. На улице слишком опасно для тебя.

— Во-первых, я могу о себе позаботиться. Во-вторых, я встречаюсь с убийцей. Что может быть опаснее? Я мог бы быть одним из тех чудиков, которые прыгают с башен и мостов ради лайков на YouTube, но я не такой. Думаю, я достиг максимального уровня опасности, — сказал Ной, положив руку на бабочку на груди Адама.

— Мне просто не нравится, что ты живёшь отдельно, где с тобой может случиться всё что угодно, — сонно сказал Адам. — Ты можешь попасть под автобус, или двигатель самолёта может упасть тебе на голову, или тебя может похитить злобная банда байкеров.

— Ты что, пил в доме своего отца? — хмыкнул Ной.

— Конечно, нет.

— Твои братья разозлились из-за наших фотографий в Интернете?

Адам вздохнул, крепче обхватив его руками.

— Нет, они злятся, что я встречаюсь с сыном своей жертвы. Они сказали, что это всё усложняет.

Сердце у Ноя заколотилось, его пронзил страх. Учитывая то, как мало времени они провели вместе, это была сильная реакция, но Ной не мог остановить странное чувство паники, нарастающее внутри него.

— Что ты ответил?

— Я сказал им, чтобы они отвалили, и что никогда не отпущу тебя, и пусть они сами разбираются со своими проблемами.

— Ты сказал группе психопатов «самим разбираться»?

— Я сказал своим тупоголовым братьям разобраться с этим. Потом я поговорил с отцом, который сказал, что поговорит с ними, — уточнил Адам.

— Но твой отец не против? Нас?

— Мой отец доверяет моему мнению. Братья — нет. Он знает, что я не сделаю ничего, что навредит семье, и я обещал ему, что ты тоже не сделаешь.

Ной не хотел никому вредить из семьи Малвейни, но в непринуждённом заявлении Адама, казалось, скрывалась угроза. А может, у Ноя разыгралась паранойя?

— Что будем делать с тем, что нашли сегодня? Жёсткими дисками? — спросил Ной, желая сменить тему.

— Я отдал их Каллиопе, чтобы она попыталась их расшифровать. На это нужно время, учитывая, что мы скопировали не весь жёсткий диск из ноутбука. Но если кто-то и найдёт что-то, то это она. Я также поручил ей выяснить, кто был нашим таинственным парнем в доме Гари. А пока, думаю, нам стоит попытаться найти замок для странного ключа. Это может быть ничто, но может быть и всё.

— Мне завтра на работу, — сказал Ной, сердце сжималось, что придётся пережить ещё одну ночь физических и словесных оскорблений Гари.

— Почему бы просто не уволиться? — спросил Адам.

— Потому что мне нужно оплачивать счета, — хмуро ответил Ной.

— Ты мог бы работать где угодно и зарабатывать больше денег.

Адам не ошибся. Он работал в других местах, в лучших заведениях. Он бросил всё, чтобы снова сблизиться с Гари. И тот был настолько уверен, что Ной ничего не помнит о его насилии, что без раздумий его принял. Нет. Он не уйдёт, пока не заставит Гари заплатить за то, что тот сделал. Он не мог.

— Мне нужно быть рядом с ним. Пока я наблюдаю за ним, он не сможет застать врасплох ни меня, ни кого-либо ещё.

Адам запустил руки в его волосы.

— Если он обидит тебя, я пропущу его через мясорубку. Живого. Медленно.

— Если он обидит меня, я помогу тебе, — пообещал Ной, громко зевая в тишине. — Теперь мы можем поспать?

Адам поцеловал его в макушку.

— Ага. Но сегодня чур ты меня обнимаешь.

— Мы будем выглядеть смешно, — размышлял Ной.

— Перед кем? — спросил Адам.

С этими словами он перевернулся, прижавшись задом к Ною, который фыркнул и покачал головой. Ной потёрся носом между лопатками Адама, поцеловал его и закрыл глаза, удивившись, когда снова начал засыпать.

ГЛАВА 11

Адам

— Ты уверен, что тебе нужно идти на работу? — спросил Адам, наклоняясь через центральную консоль, глядя на Ноя своими самыми большими щенячьими глазами.

Он не хотел, чтобы Ной уходил. Проснуться с Ноем в объятиях было всё равно, что проснуться и обнаружить, что кто-то оставил ему шоколадный торт. Самый лучший сладкий сюрприз. Они провели утро, не торопясь делая минеты, а затем отправились в душ, где снова возбудили друг друга. После этого Адам пригласил Ноя на обед, на этот раз без всякой шумихи. А теперь он должен высадить его, чтобы тот переоделся к своей смене. Но ему было трудно выпустить его из машины.

Ной лишь хмыкнул, не обращая на него внимания.

— Да. Мы не можем все жить за счёт твоего трастового фонда.

Они припарковались на стоянке клуба Гари, рядом с маленьким ржавым трейлером «Эйрстрим». Ночью сложно заметить что-либо, кроме мигающей вывески и неонового контура десятифутовой голой женщины в ковбойской шляпе. Но в суровом свете дня заведение «Посадочная полоса» выглядело как последняя остановка в постапокалиптической пустоши. Его броская кирпично-красная краска облупилась с заплесневелых стен, плёнка на окнах пузырилась и деформировалась. Даже сама парковка представляла собой минное поле с выбоинами, и Адаму не нравилась, что Ной живёт здесь. Даже торговый центр, в котором когда-то находились поручитель, адвокат и оружейный магазин, уже давно закрылся, и единственным выжившим осталось заведение Гари. Насколько плохим должно быть место, что даже поручитель уехал?

И всё же Адам усмехнулся, прижавшись к уху Ноя.

— За мой счёт могли бы жить несколько человек. Но ты единственный, кому я делаю это предложение.

Ной застонал, когда Адам провёл языком по раковине его уха.

— Как бы я ни хотел быть твоим сладеньким, я не могу уволиться на следующий день после того, как мы вломились в дом Гари.

— Он не заметит, что мы там были, — заверил его Адам. — Разбитая фоторамка не укажет, что мы вторглись в дом.

Ной наклонил голову, позволяя Адаму исследовать ртом его шею.

— Я не могу рисковать. Он уже обвинил меня в краже его рюкзака с деньгами и оружием.

Адам усмехнулся.

— По правде говоря, ты и украл его рюкзак, полный наличных и оружия.

Адам запустил пальцы в волосы Ноя, повернул его голову для долгого поцелуя. Он не мог удержать свои руки от него. Адам хотел попробовать на вкус каждую его часть, прикоснуться к каждой его части, заползти ему под кожу и жить в нём.

Когда Ной застонал в губы Адама, их медленный поцелуй превратился в пошлый, Адам скользнул рукой по бедру Ноя, проводя большим пальцем по твёрдым очертаниям его члена в джинсах.

— Черт, ты уже твёрдый, — прорычал он ему в губы. — Я могу позаботиться об этом для тебя, если ты просто бросишь свою работу. У меня есть целый список вещей, которые я хочу с тобой сделать. Расстегни штаны, и мы начнём прямо сейчас, — поклялся он.

Ной ненадолго прижался к ладони Адама, но затем оторвался от его рта. Адам не останавливался, покусывая его челюсть, ухо, любое место, к которому мог добраться.

— Нет. Нет. Нет, — сказал Ной, оттолкнув Адама на его сторону автомобиля. Адам лизнул ладонь Ноя, говоря: — Ты не можешь соблазнить меня, чтобы получить то, что ты хочешь.

— Почему? — нахмурился Адам.

Ной бросил на него раздражённый взгляд.

— Знаешь, ты не должен говорить как избалованный богатенький ребёнок. Ты явно никогда не слышал слова «нет».

Адам насмешливо хмыкнул.

— Конечно, слышал. Ну, в отношении секса со мной — никогда, но я знаком с этим понятием.

Ной закатил глаза.

— Ты такой странный. Мне надо срочно выйти из машины, пока не позволил тебе убедить меня сделать что-то глупое, например, бросить работу и стать твоим сожителем на полный рабочий день.

Адам вздохнул.

— Я не вижу ничего плохого в том, чтобы ты стал моим сожителем. Я бы предложил тебе очень щедрую компенсацию.

Ной опустил взгляд на промежность Адама.

— Я очень хорошо знаком с твоей щедрой «компенсацией», но боюсь, что сейчас мне придётся отказаться от твоего предложения.

— Хорошо, но я заеду за тобой после работы, и ты поедешь со мной домой, — простонал Адам.

Ной поцеловал Адама в его надутые губы.

— Я заканчиваю в десять. Не мог бы ты заехать за мной на менее заметной машине? Люди подумают, что я трахаюсь с наркодилером, и попытаются затащить меня в переулок.

Мысль о том, что Ноя могут избить, вызвала странное чувство в его груди.

— Я выпотрошу любого, кто хоть немного испортит твою причёску.

Ной притворился, что падает в обморок.

— Кто сказал, что романтики вымерли?

Адам сузил глаза на Ноя.

— Мне кажется, что ты смеёшься надо мной, но я не уверен.

Ной широко улыбнулся, отчего в уголках его глаз появились маленькие морщинки.

— Если ты когда-нибудь будешь сомневаться, просто спроси. Но в данном конкретном случае я точно смеюсь над тобой. Но в хорошем смысле

— А что, можно в хорошем смысле над кем-то посмеяться? — с сомнением спросил Адам.

— Конечно. — Ной схватился за ручку двери, но она не поддавалась. — Адам, ты можешь выпустить меня, пожалуйста?

— Нет.

— Адам.

— Отлично. Хорошо тебе провести ночь, я думаю.

Ной поцеловал его ещё раз.

— Шутник. Постарайся не скучать по мне слишком сильно.

— Это невозможно.

Ной вылез из машины, последний раз махнул Адаму, а затем взбежал по крошечной лестнице и скрылся внутри. Адаму не нравилось, что Ной живёт в этом хлипком трейлере. Он подумал, не убедить ли его переехать к нему или хотя бы купить трейлер получше. Эта штуковина выглядела так, словно стоила меньше, чем месячная аренда квартиры Адама. Хотя, честно говоря, он понятия не имел, сколько стоит его аренда. Счета оплачивал бухгалтер его отца.

Адам выехал с парковки и уже собирался выехать на шоссе, когда зазвонил телефон.

Каллиопа.

Он нажал кнопку на руле, говоря:

— Скажи мне, что у тебя есть что-то, с чем я могу работать.

Вокруг Адама раздался вздох разочарования, а затем из аудиосистемы Bose раздался её голос.

— Привет, Каллиопа. Как дела? Всё хорошо, Адам. Большое спасибо, что спросил. А как у тебя? — говорила она сладеньким голоском.

Адам вздохнул.

— Привет, Каллиопа. Как дела? — послушно спросил он.

Она тяжело вздохнула.

— Всё ужасно. В магазине не было моей любимой песцовой краски для волос — Poison, если тебе интересно. — Он не спрашивал. — Потом я сломала ноготь, пытаясь открыть свою диетическую колу, нашла шуруп в шине, узнала, что мой бывший муж умер, и порезала палец об бумагу, открывая почту, только чтобы узнать, что это какая-то компания спрашивает о продлении гарантии на мою машину.

Адам моргнул. Ни одно из этих событий не походило на другое.

— Мне жаль слышать, что твой бывший муж умер? — спросил он.

Она насмешливо сказала.

— Мне тоже. Я думала, что этот сукин сын помер лет пять назад. Наверное, надо было проверить пульс перед отъездом.

Адам не знал, шутит она или нет. С Каллиопой всё было не так просто.

— Вот почему я никогда не спрашиваю, как дела, — сказал он ровным голосом. — На случай, если тебе интересно.

Каллиопа деликатно фыркнула.

— Ты невоспитанный и неблагодарный ребёнок. Твоему отцу следовало сбежать, пока у него был шанс.

Адам рассмеялся.

— Надеюсь, ты шутишь? Разве я не покупаю тебе все лучшие куклы Pop Funko для твоей коллекции?

Каллиопа глубоко вздохнула.

— Пожалуй.

Адам поменял полосу движения, чтобы не застрять за минивэном – на бампере которого красовался стикер семьи, которую поедали зомби.

— Каллиопа?

— Да, Адам? — сказала она, затаив дыхание, как будто думала, что он собирается сделать предложение.

— Ты что-нибудь нашла?

Раздался звук вращающегося стула.

— Нет. Ну, ничего, связанного со списком гостей вечеринки извращенцев Ноя. Этот Гари — не паинька. Он неоднократно сидел и выходил из тюрьмы за мелкие преступления. У него есть пара приводов за домашнее насилие. Секретная служба расследует его дело об отмывании денег, а его клуб получил множество нарушений от санитарного инспектора.

— К тому же у него есть шифровальное программное обеспечение уровня АНБ.

— Все самые развратные неудачники так делают, — сказала Каллиопа.

– На этих жёстких дисках должно быть что-то. Нечто, доказывающее, какой он кусок дерьма.

— Доказывает кому? Мы знаем, что он извращенец. Ты сказал, что Ной был одной из его жертв. Почему бы просто не усыпить его и покончить с этим?

— Потому что он был не единственным, — ответил Адам.

Возникла пауза.

— Что?

— Ной говорит, что были и другие. Кто-то участвовал, кто-то только наблюдал, но все они одинаково виновны.

— Разве нельзя просто выбить из него информацию пытками?

— Само собой разумеется. Но с этими парнями всё не так просто. Некоторые из них поют при первых движениях скальпеля. Другие позволят нам разделать их, как индейку на День благодарения, и не выдадут ни единой мелочи. Не могу поверить, что собираюсь сказать это, но в данном конкретном случае пытка — это последнее средство.

— Наверное, — нехотя согласилась она, а потом: — Бедняжка Ной.

Бедняжка Ной. Ной был сильным. Крепким. Он каким-то образом смог пережить невыразимые вещи и продолжать жить дальше, сохранив свою психику в целости и сохранности, и всё это без чьей-либо помощи. Ни друзей. Ни семьи. Вообще никого.

Что-то начало скрестись в задворках подсознания Адама.

— Отец Ноя, Уэйн Холт. Он был школьным учителем, верно?

— Да, какое-то время. Это и привлекло к нему внимание твоего отца. Его неоднократно увольняли из разных школ, и он каким-то образом попал в «Богоматерь скорби», где задержался и процветал почти десять лет. Твоего отца познакомил с ним друг друга, и у Томаса сработали «паучьи чувства». А что? О чём ты думаешь?

— Я думаю, что общего между учителем католической школы и уголовником-неудачником, кроме очевидного? Где они познакомились? Были ли они друзьями детства? Как они стали настолько близки, что Уэйн предложил Гари своего сына?

— Эм, есть ещё кое-что, — сказала Каллиопа, её голос стал более нерешительным.

— Что именно?

— Я всё ещё ищу информацию, но кое-что не даёт мне покоя. Мы проверяли Холта в течение нескольких недель, прежде чем послали тебя, чтобы ты его убрал. Ничего не указывало, что у него есть ребёнок. Ни-че-го. Ни свидетельства о рождении, где он указан как отец. Никаких признаков, что у него есть ребёнок, зачисленный в школу, что довольно странно, если учесть, что он не только преподавал, но и процветал в католической школе.

— О чём ты говоришь?

— Я говорю, что не думаю, что Ной — сын Холта.

— Что? — сказал Адам, его пульс немного участился.

Каллиопа судорожно вздохнула.

— Я думаю, Холт мог похитить его или даже купить.

В этом есть смысл, настолько большой, что даже удивительно, что никто из них не подумал об этом раньше. Они никогда не копали глубже, и как-то они упустили тот факт, что у Холта появился ребёнок после его смерти, боясь, что своими расспросами они привлекут к себе внимание.

— Но Ной попал в систему. В приёмную семью. Разве они не проверили бы его отпечатки пальцев или ДНК в поисках родственников?

— Это сработало бы только в том случае, если бы Ной был достаточно взрослым, чтобы сдать отпечатки пальцев, или если бы он родился в Штатах. Ты не хуже меня знаешь, что единственная вещь, которая превосходит секс-торговлю, — это торговля детьми. Если бы Холт купил его, не было бы никакого бумажного следа.

— Нет способа найти его настоящую семью, — сказал Адам, расстроенный.

— Нет, есть. Анализ ДНК хорошо продвинулся вперёд. Если мы отправим его ДНК на некоторые генеалогические сайты, они могут помочь нам найти родственников. Мы можем проделать всё наоборот. Мне просто нужен образец.

— Ясно. А пока я хочу поглубже копнуть в прошлое Уэйна Холта. Я хочу знать, откуда он и Гари знают друг друга. Где они познакомились, возможно, там он нашёл тех, кого упоминал Ной.

— Ага. А я продолжу копать, но мне придётся искупаться в дезинфицирующем средстве для рук, когда я закончу. Ненавижу эту часть работы.

— Я знаю.

— О, кстати, другой парень? Твой неожиданный гость у Гари? Ну, так вот. Его зовут Конан Гриви. Он руководитель всех городских молодёжных спортивных программ.

Адам провёл рукой по лицу, ориентируясь на автопилоте в плотном потоке машин в час пик.

— Господи. Да, хорошо. Ты знаешь, что делать.

— Глубоко погрузиться в его жизнь?

— Ага. Удалось выяснить, к чему подходит ключ?

— Это может быть просто ключ от навесного замка. От склада? Гаража? Дневника? Черт, это может быть замок для ворот. Я просматриваю его финансы, чтобы узнать, платил ли он за какие-нибудь складские помещения, но не слишком на это надейся.

— Просто дай мне знать.

— Дам. Ты почти на месте?

— Где?

Наступила долгая пауза.

— Адам. Пожалуйста, скажи мне, что ты не забыл забрать близнецов из аэропорта.

Он определённо забыл забрать близнецов из аэропорта.

— Конечно, не забыл. Но я всё равно не понимаю, почему они не могут просто взять такси? Они же взрослые.

— Твой отец — приверженец видимости. Ты это знаешь.

— Да, да. Эй, Каллиопа?

— Да, Адам?

— Можешь... отправить информацию об их рейсе на мой телефон? Ну, знаешь, чтобы убедиться, что я всё правильно понял.

— Уже сделано.

Адам усмехнулся, проехав через три полосы движения, чтобы выехать на автостраду. Аэропорт находился в другом направлении. Он опоздает. Он надеялся, их рейс задержали.

— Спасибо. Ты лучшая.

— Я знаю.

ГЛАВА 12

Ной

Ной только что опустил сотую тарелку в дезинфицирующее средство, когда Педро окликнул его.

— Босс хочет тебя видеть.

От страха пульс Ноя подскочил. Неужели Адам ошибся? Гари узнал? Может, там была какая-то супер скрытая камера, которую они не заметили, или таинственный незнакомец увидел их? Ной сделал глубокий вдох и выдохнул. Он не мог пойти туда перепуганным. Ной вытер руки о фартук и вышел из подсобки.

На сцене выступал гость, поэтому в зале было шумно. Музыка представляла собой смесь классического рока и современного хип-хопа, всё это сопровождалось пульсирующим басом, от которого у Ноя голова шла кругом. А может, это просто от страха. Когда он дошёл до двери Гари, Бейли нахмурилась, сидя на коленях у роллера. Он пожал плечами. Ной не стал стучать. Гари всё равно не услышит стук.

— Ты хотел меня видеть? — спросил Ной, вкладывая в свой голос как можно больше скуки.

Гари пробежался взглядом по джинсам, футболке и испачканному фартуку Ноя.

— Ты уже нашёл мой рюкзак?

— Что? — спросил Ной.

Гари усмехнулся, развалившись на стуле.

— Мой рюкзак, мелкий засранец. Я знаю, что это был ты.

Если бы Гари знал, то не вызвал бы его в свой кабинет; Гари бы надрал ему задницу на парковке, как пытался сделать той ночью.

Ной немного расслабился, зная, что речь идёт не о его недавнем вторжении в дом.

— Старик, я не брал никакого рюкзака. С чего ты так зациклился на идее, что это сделал я?

Выражение лица Гари стало самодовольным, как будто он каким-то образом поставил Ною шах и мат.

— Потому что Бьянка видела тебя в моём кабинете.

Чертова Бьянка. Она – последняя шлюха Гари, едва достигшая совершеннолетия танцовщица, имевшая проблемы с таблетками и манией величия. Бьянка твёрдо решила, что с помощью секса она станет королевой рушащейся стриптизерской империи Гари. Черт, возможно, она и права. Но блин, как же она бесила своими постоянными сплетнями и доносами, постоянно создавая проблемы для других. Все её ненавидели. Кроме Гари.

— Я даже не работал в ту ночь, — напомнил ему Ной.

— Зато ты работал накануне. Ты вполне мог взять его тогда.

Ной взял его тогда. Гари прав.

— Только тебя видели возле моего офиса.

Ной не растерялся.

— Ты сказал мне оставить обновлённую карточку учёта рабочего времени на твоём столе, помнишь? После того, как я забыл отчитаться той ночью? — Это откровенная ложь, но у Гари из-за алкоголя были большие проблемы с памятью, как швейцарский сыр. — Разве ты не видел мой табель у себя на столе? — Гари не видел, потому что ничего подобного не было, но Ной видел, как тот яростно пытается отыскать в глубинах своей памяти хоть намёк на то, что это правда. Пришло время сыграть. Ной вложил в свой голос столько боли, сколько смог, учитывая, как сильно он ненавидел этого человека. — Я когда-нибудь что-нибудь крал у тебя?

Гари долго и проницательно изучал Ноя, а затем на мгновение успокоился.

— Нет, полагаю, нет.

Хотя Ной никак не изменился в лице, узел страха в нём потихоньку ослаблялся.

— Могу я идти? У меня скоро перерыв.

Вместо того чтобы как всегда отмахнуться от него, Гари откинулся в своём офисном кресле, и то заскрипело под ним.

— Кто твой друг на шикарной машине?

Черт. Ной снова сделал растерянный вид.

— А? — спросил он, пытаясь выиграть время.

Гари сузил глаза.

— Возле твоей консервной банки ночью был припаркован «Ленд Ровер». Когда ты был в хлам пьян. Ты трахаешься с наркодилером или бандитом, парень?

Ной не мог удержаться от смеха.

— Ты знаешь хоть одного наркодилера, который ездит на шикарной тачке или открыто признаётся, что он гей? И уж тем более того, кто припаркует свой автомобиль за восемьдесят тысяч долларов возле моего трейлера?

Гари не ответил, нахмурившись.

— Так кто он?

Ной пожал плечами, честно говоря, озадаченный этим внезапным допросом. Гари никогда не спрашивал ни об одном перепихоне из его прошлого.

— Просто друг.

— Друг? — насмешливо хмыкнул Гари.

— Да, друг. Как ты и мой отец были друзьями, — категорично заявил Ной.

Гари напрягся, сжимая толстые пальцы на ручке кресла.

— Что это значит?

Ной изо всех сил старался придать своим чертам маску невинности.

— Только то, что вы с моим отцом были друзьями. — Гари изучал Ноя, словно не мог понять, врёт он или нет. Может, стоит немного прощупать почву? Ной вздохнул, изо всех сил стараясь хотя бы выглядеть печальным. — Могу я задать тебе вопрос? О моём отце?

Гари колебался до тех пор, пока это не стало почти неловким, и наконец сказал:

— Да. Конечно, малыш.

— Я много думал о своём отце, и у меня нет ничего из его вещей. Ты знаешь, что случилось с его вещами после его смерти? После того, как я попал в систему? Они что, просто выбросили все?

Мускул щеки дёрнулся у Гари, словно вопрос пронзил его электрическим разрядом. Он прочистил горло, затем фыркнул, проведя рукой по седеющей щетине.

— Кое-какое барахло было мусором и пришлось его выбросить. Большую часть вещей он хранил на складе, но у меня не было ключа или каких-либо прав на них, так что уверен, что их продали с аукциона.

Может, ключ Адама — это ключ от хранилища его отца? Он отложил эту информацию на потом.

— Это отстой. Несправедливо, понимаешь? Мой отец был хорошим человеком, посвятил свою жизнь преподаванию. А у меня нет ничего, чем бы я его запомнил. И чем больше я думаю о том, кто его убил, тем больше злюсь, понимаешь? — Ной вскинул руку вверх в расстроенном жесте. — В одну минуту он был там, в другую — исчез. Но знаешь, что самое странное? Все мои воспоминания о нём просто... исчезли. Как будто он забрал их с собой. Я действительно мало что помню о детстве. Странно, да? Я знаю, что мы с отцом были близки. Разве я не должен помнить больше?

Гари поёрзал в кресле.

— Эх, все справляются с бедой по-разному, понимаешь? Ты с отцом был близок. Он был хорошим парнем. Он действительно любил тебя.

«Ага, даже слишком», — подумал Ной, изо всех сил стараясь сдержать дрожь, которая вот-вот накатит на него.

Гари вспотел, мелкие бисеринки пота выступили на его губах и на лбу. Пот лился градом. Он лгал сквозь пожелтевшие зубы.

— Иногда воспоминания мелькают как вспышки, но я даже не знаю, реальные они или... как... сны. Ты и папа когда-нибудь брали меня на рыбалку?

Ной шёл по тонкому льду. Если Гари сложит все вопросы Ноя вместе с разбитой фотографией хижины, то есть большая вероятность, что он больше не будет думать, что разбитая рама случайно упала.

Но Гари лишь нахмурился, словно не мог точно вспомнить.

— Да, что-то припоминаю. Мы с твоим папой частенько ездили в старый домик моей семьи в лесу. Думаю, мы брали тебя с собой пару раз.

Пару раз. Ноя подташнивало при подтверждении. В глубине души он знал, что был в той хижине, что там его растлили отец и Гари. Возможно, детали были нечёткими, но тошнотворное бурление в животе при каждой мысли об этой хижине говорило Ною всё, что ему нужно было знать.

— Мы должны как-нибудь сходить, — предложил Ной. — Например, помянуть отца.

Гари подался вперёд, положив руки на стол.

— У меня больше нет этого домика. Я продал его давным-давно, чтобы купить это место.

Гари лжёт. У Ноя не было никаких доказательств, только инстинкт, но что-то подсказывало ему, что Гари врёт напропалую, он явно всё ещё владеет той хижиной в лесу.

— Очень жаль.

— Ага.

— Могу я теперь идти на перерыв? — спросил Ной, внезапно загоревшись желанием убраться оттуда подальше от Гари.

— Ага, парень. Иди.

Ной направился к столу для пикника на заднем дворе. Рокси — сорокапятилетняя мать-одиночка по имени Жанетт — сидела и курила сигарету рядом с Бейли, которая разлеглась на деревянной скамейке.

— Вам нельзя выходить на улицу вдвоём. Особенно в ночь с ведущим. Из-за них всегда появляются настоящие психи.

— Что хотел Гари? — спросила Бейли.

— Да всё та же чушь насчёт пропавшего рюкзака. Видимо, Бьянка опять ему что-то напела. — Ной растянулся на столешнице, вытащил свой телефон и дважды взглянул на него. — Что за хрень? — пробормотал он.

Бейли села в замешательстве, выхватив телефон у Ноя из рук, сразу же найдя источник замешательства Ноя, а затем у неё округлились глаза.

— В твоём Instagram написано, что у тебя десять тысяч уведомлений? Как часто ты его проверяешь?

Не так уж часто. Он создал аккаунт всего четыре месяца назад, после того как Бейли целый час скулила по этому поводу. Она хотела отметить его на фотографии, которую сделала. У него было всего четыре фотографии. Не спрашивая разрешения, Бейли открыла приложение.

— Кто такой Адам Малвейни?

— Модель? — спросила Жанетт.

— Ты знаешь его? — нахмурился Ной.

Жанетт выпустила колечко дыма, затем смахнула его.

— Я слышала о нём. Один из моих друзей-джентльменов входит в какой-то совет фонда вместе с его отцом. Люди любят говорить о мальчиках Малвейни. Все талантливые. Все красивые. Все с именами на букву «А». У тебя с ним что-то есть?

— Если верить Instagram, то да. За день у тебя почти девять тысяч новых подписчиков.

— Ничего серьёзного, — пробормотал Ной, пытаясь забрать свой телефон.

Бейли легко увернулась от него.

— О, боже мой. Здесь говорится, что ты парень Адама Малвейни. Что вас заметили вместе за завтраком у «Мо». Это правда?

У Ноя округлились глаза.

— Где это написали?

— Эм, TMZ, деловой-обозреватель, да много где.

Деловой Обозреватель? Почему?

— Как люди вообще меня нашли? Адам назвал им только моё имя.

Бейли усмехнулась.

— А большего и не нужно. Благодаря интернет-шпионам и автопометкам в Facebook найти кого-то в социальных сетях не так уж сложно, — сказала Бейли, передавая телефон обратно. — Не могу поверить, что ты встречаешься с Адамом Малвейни. Знаешь, сколько нас таких, кто работает в гадюшниках и мечтает получить пропуск на миллион долларов?

Ной закатил глаза.

— Заткнись. Ты любишь Лию. Ты бы не бросила её ради богатенького папочки.

Бейли фыркнула.

— Может, и нет, но ради обручального кольца и миллиарда долларов — возможно.

— Ну, мы знакомы меньше трёх суток, — если не учитывать их взаимное преследование, — так что я бы не стал пока беспокоиться о покупке свадебного подарка. Учитывая мою историю, думаю, мы все знаем, что я облажаюсь ещё до конца недели.

— Ну, я бы так не сказала. На фотографии в закусочной вы двое выглядите довольно напряжённо. Он смотрит на тебя так, будто хочет тебя съесть.

Адаму определённо нравился его вкус, — он говорил об этом каждый раз, когда заглатывал его — но Ною не нужно подпитывать и без того богатое воображение Бейли.

Уведомления от его аккаунтов в социальных сетях настолько ошеломили Ноя, что он не сразу понял, что получил сообщение от Адама.

В нём говорилось: «Я скучаю по твоему личику».

Ной улыбнулся, как идиот, а затем напечатал сообщение.

«Я заканчиваю смену через три часа».

Адам почти сразу же напечатал ответ.

«Если повезёт, мы оба закончим сегодня. Пришли мне свою фотку».

Ной посмотрел на свою грязную одежду. Его волосы от пота засалились. И лицо наверняка блестело.

«Я не готов к съёмкам».

Адам: «Ты всегда секси».

Ной закатил глаза, но снова улыбнулся, затем сделал селфи, где он лежал на столе под жёлтым уличным фонарём, освещающим его сверху, и отправил фотку, пока не успел передумать.

Ответ Адама был почти мгновенным. Фотография, где он откинулся на водительском сиденье автомобиля.

«Я не могу перестать думать обо всём, что хочу с тобой сделать».

Ной покраснел.

«Не смей начинать грязные разговорчики, когда у меня перерыв заканчивается через десять минут».

Адам: «Кайфоломщик».

Ной пытался и не смог скрыть ухмылку. Он никогда не понимал тех людей, которые, встретив парня, мгновенно влюблялись в него. Для Ноя мужчины были средством достижения цели. Получить и уйти. Годы насилия, которые Ной пережил, как бы он ни подавлял их, всё ещё влияли на его реакцию на мужчин, и не в лучшую сторону. Он словно состоял из одной большой травмированной реакции, завёрнутой в одеяло из заморочек и неуверенности в себе. Ной почти всегда выбирал мужчин, которые обращались с ним как с мусором, потому что так было легче уйти, как только он получал от них то, что ему было нужно.

Но сейчас в его жизни появился Адам, убийца, маскирующийся под избалованного богатого ребёнка. Ни то, ни другое не должно привлекать. Но доминирующая личность Адама – как раз то, что нужно Ною, когда всё становилось слишком сложным. Когда он говорил грязные слова и доводил Ноя до предела, все его мысли улетучивались.

Ага, Ной ушёл от Адама, а прошло всего два грёбаных дня. Разве это проблема? Он с удивлением понял, что... нет. Пока нет.

~

Ной наблюдал, как в десять минут десятого Адам въехал на стоянку, на белом «ровере», на котором он ездил прошлой ночью. Похоже, в его распоряжении был бесконечный запас автомобилей. Но, учитывая состояние Адама, ему, вероятно, редко приходилось беспокоиться о таких вещах, как оплата автомобиля или страховки.

Ной открыл дверь и запрыгнул на пассажирское сиденье, отчаянно надеясь, что их место назначения — дом Адама, чтобы он мог воспользоваться его шикарным душем с потрясающим напором воды и массажными струями. Ною стало неловко, что он уселся на кожаные сиденья машины Адама своим потным телом.

Когда Адам наклонился к нему, Ной сказал:

— Предупреждаю, от меня пахнет картошкой фри и...

Адам схватил Ноя за рубашку и притянул к себе для поцелуя, от которого Ной весь затрепетал, а Адам пробормотал, прижавшись к губам Ноя:

— Я люблю картошку фри.

Ной поддался поцелую, но не мог избавиться от ощущения, что за ним наблюдают.

— Ничего себе, ужин и шоу, — раздался негромкий голос, наполненный юмором.

Ной подпрыгнул от незнакомого голоса, донёсшегося с заднего сиденья, и обернулся, увидев двух незнакомцев, зеркально отражающих друг друга.

— Вас двое, — пробормотал он.

Они были до жути похожи, даже выражение лица. Оба одеты в джинсы, ботинки и футболки, из-под которых виднелись их разноцветные татуировки на руках. Повседневные наряды всё равно выглядели модными, и от них веяло деньгами, особенно от их модных тысячедолларовых стрижек.

— Ну, он умеет считать, — сказал один.

— Это шаг вперёд по сравнению с твоим последним перепихоном, — рассмеялся другой.

Адам тяжело выдохнул, как будто слишком долго с ними общался.

— Отвали. Вот почему я не хотел брать вас двоих с собой.

Тот, что слева, хмыкнул, сделав свои глаза до смешного невинными.

— Да ладно, мы просто хотим познакомиться с твоим новым особенным другом. Об этом пишут во всех газетах.

Адам перевёл взгляд на Ноя, который уже понял, что это два его брата. Ной ломал голову, вспоминая свои исследования. Близнецы. Ади и Ави или как-то так. Один — дизайнер одежды, другой — архитектор. Безумно успешные, как и все остальные Малвейни.

— Это мои братья, Аса и Ави. Они те ещё говнюки, но ты к ним привыкнешь. Со временем.

Они выехали с парковки, и Ной с облегчением увидел, что они направляются к шоссе и лофту Адама.

— Мы подбросим вас до вашего дома, — сказал Адам, звуча негостеприимно.

— Нет. Мы хотим услышать о твоём небольшом проекте.

Ной наблюдал, как Адам посмотрел в зеркало заднего вида и нахмурился на брата.

— О каком небольшом проекте?

— О том проекте, над которым работает Каллиопа.

Ной бросил изумлённый взгляд на Адама, который положил руку на консоль ладонью вверх. Ной взял её, переплетя их пальцы. Держался ли он когда-нибудь за руку с парнем? Нет, определённо, нет.

— Каллиопа слишком много болтает, — пробормотал Адам.

Аса рассмеялся глубоким и богатым, почти мелодичным смехом.

— Формально, она сказала об этом только папе, который сказал Аттикусу, а тот сказал Августу, который потом сказал мне, а я, естественно Ави. Единственный, кто не в курсе, это Айден, но ты его знаешь. Он ведь у нас волк-одиночка.

Адам покачал головой, выглядя раздосадованным. Он явно не в первый раз сталкивался с подобным отношением. Ной ничего не понимал в братской любви и гадал, как сложилась бы его жизнь, если бы у него была большая семья, кто-то, кто мог бы защитить его. Но тогда у отца Ноя было бы больше жертв.

— Это не твоё дело.

— Ну, то, что ты позволил своему парню уйти после того, как он пытался убить тебя, хотя он знает наш секрет, это наше дело. Но мы не держим зла на тебя. Даже если окажемся все в тюрьме.

У Ноя пересохло во рту.

— Я никогда никому ничего не рассказывал. Я не знал, кем был мой отец. Я не помнил… — запнулся он.

— Помнил что? — спросил Ави.

Адам выглядел так, будто его вот-вот хватит удар. Он явно был в ярости от назойливости своих братьев, но они правы. Ной знал их секреты. Было справедливо, если бы он поделился своими. Ной вздохнул.

— Я был одной из жертв моего отца. Думаю, я заблокировал воспоминания. Пока Адам не показал мне видео, потом они начали всплывать вспышками. Были и другие. Их было больше, чем несколько. Они смотрели. Участвовали. Снимали.

— Они снимали? — спросил Адам, похоже, удивлённый этой информацией.

По правде говоря, Ной тоже удивился. Он не хотел этого говорить, но как только Адам указал на это, то понял, что это правда. Они определённо снимали всё на камеру.

— Да, я думаю, что снимали.

— Тебе нужна помощь? — спросил Ави, его весёлый характер мгновенно сменился безжизненным взглядом, таким же, как у Адама, когда ему не нужно ни перед кем притворяться.

— Пока нет, — сказал Адам. — Как только мы выясним, насколько велик круг лиц, как оно работает, определим цели... я доложу папе.

Аса кивнул.

— У нас ещё никогда не было семейного проекта, — сказал Аса ровным и безэмоциональным тоном.

— Как вы, ребята, это делаете? — спросил Ной.

— Что делаем? — нахмурился Адам.

— Вот так просто переключаетесь? — спросил Ной. — В одну минуту вы кажетесь совершенно нормальными, а в следующую — как будто кто-то щёлкнул выключателем.

Аса и Ави обменялись взглядами, после чего Аса пожал плечами.

— Практика. С тех пор, как папа взял нас к себе, мы учились вести себя нормально. Мы не можем обрабатывать такие эмоции, как страх, тревога, печаль. Они не существуют для нас. Нам пришлось научиться притворяться. Не просто притворяться, а... верить в это.

— Но вы можете испытывать другие чувства? Например, счастье? — спросил Ной, поворачиваясь на своём сиденье, чтобы посмотреть на братьев. Может, если Адам мог испытывать другие чувства, то одним из них могла быть любовь?

Они долго смотрели друг на друга, и у Ноя возникло жуткое чувство, как будто они общаются между собой. Наконец, Ави сказал:

— Да. Мы можем радоваться, грустить, ревновать, злиться, удивляться. Психопатия не означает, что мы ничего не чувствуем. Это просто означает, что мы не формируем привязанности так, как это делают другие.

— Понятно, — сказал Ной более разочарованно, чем хотелось бы. — Как ваш отец научил вас симулировать эмоции? — наконец спросил он, не желая зацикливаться на неспособности Адама формировать привязанности.

Аса, казалось, почти жаждал рассказать об этом процессе, в то время как Ави и Адам молчали, хотя и не испытывали дискомфорта.

— Есть один профессор – доктор Молли Шепард. Наш отец познакомился с ней после того, как пожертвовал деньги своей альма-матер. Она читала лекции в качестве приглашённого гостя. Доктор Молли тридцать лет изучала психопатов вроде нас и использовала собственного сына в качестве примера. Именно там у нашего отца появилась идея и методы, которые он использовал, чтобы научить нас быть более... человечными.

— Всё это так интересно, — выдавил Ной, сжимая руку Адама. — Почему ты решил всё мне рассказать?

Аса и Ави снова обменялись многозначительными взглядами.

— Не вижу ничего страшного. Ты и так знаешь слишком много. Кроме того, наш отец сделает всё, чтобы защитить нас, защитить то, что он создал. Так что, если ты предашь нас, он, скорее всего, убьёт тебя.

Аса сказал это так непринуждённо, что потребовалось мгновение, чтобы угроза дошла до Ноя.

— Оу, — это всё, что он смог сказать.

Никогда не задавай вопрос, если знаешь, что ответ тебе может не понравиться. Так говорил его отец. В данный момент его совет как нельзя лучше подходил к ситуации.

ГЛАВА 13

Адам

Адам вскипел от непринуждённой угрозы брата. Близнецы пытались запугать Ноя? Припугнуть его? Заставить его уйти? Ной начал лениво поглаживать большим пальцем руку Адама, как будто чувствовал его волнение и хотел, чтобы он расслабился. Может, он почувствовал. Может, в этом и заключалась суперсила Ноя. Он умел сопереживать, а Адам не умел вообще. Разве это так плохо? Адаму это казалось равновесием. Чувствовал ли Ной то же самое?

— Я думаю, ты разозлил нашего братишку, — сказал Ави, забавляясь. — Ему не понравилось, что ты угрожаешь его новой игрушке.

— Аттикус сказал, что этот отличается, — хмыкнул Аса.

— Ну, мы это поняли. Когда это Адам приводил домой кого-нибудь из своих игрушек? Черт, когда его в последний раз видели дважды с одним и тем же мальчиком? И вот он здесь, связан по рукам и ногам за... сколько времени? За неделю?

Два дня. Всего за два дня. Но казалось, что прошло больше. Казалось, что он встретил Ноя миллион лет назад, и всё это время они были разлучены. А теперь он вернулся. Вернулся туда, где его место. Рядом с ним. И так оно и останется, кто бы ни пытался встать на их пути. Но Адам держал свои мысли при себе. Ему не разрешалось угрожать своим братьям.

Одно из многих правил его отца. Никогда не ополчаться против семьи. А что, если они первыми ополчатся против него? Такое чувство, что братья угрожают Ною, словно хотят, чтобы Ной их боялся, чтобы он не захотел рисковать связывать свою жизнь с ним. На щеке у Адама играл тик, он весь напрягся от... мысли, что Ной уйдёт от него. Ной никогда его не оставит. Никогда. Ной принадлежал ему. Неважно, насколько это было неправильным. Или сумасшедшим. Или собственническим. Ной был его.

Ной перестал поглаживать Адама большим пальцем и сильнее сжал его руку, вырывая Адама из спирали ярости. Аса и Ави — жуткие близнецы, они специально говорили вслух, чтобы лишний раз позлить Адама и заставить Ноя почувствовать себя неловко. Братские штучки. Так называл это отец. Он говорил, что так они выглядят нормальными. Братья подразнивают друг друга. Братья подшучивают друг над другом.

Его братьям придётся до дома пройтись пешком, потому что, если они не заткнутся к чертовой матери, Адам выбросит их на обочину у шоссе. Они сами напросились. Даже отец понял бы, как только Адам бы всё объяснил. Они могли и такси вызвать.

Ной повернулся, окидывая братьев Адама тяжёлым взглядом.

— Я не знаю, пытаешься ли ты запугать меня или хочешь вывести из себя Адама, но если я скажу, что и так уже достаточно напуган, может, тогда мы зароем топор войны, черт возьми? — спросил Ной, жестикулируя между ними.

Близнецы моргнули друг на друга, затем на Ноя, их замешательство было очевидным. На этот раз Адам сжал руку Ноя, улыбнувшись ему, стараясь передать, как... он гордится Ноем. Тот был в некотором роде таким мягким. Кожа, черты лица, то, как Ной таял в объятиях Адама, а его карие глаза затуманивались, как только он позволял Адаму контролировать себя. Но Ной не был покладистым. Он не отступал, даже если это его убьёт. Именно эта черта необходима для жизни с Адамом.

— Что ты знаешь о деле Ноя? Введи нас в курс дела, — наконец сказал Ави.

Всё напряжение покинуло Адама. Он рассказал им всё, что знал, а затем добавил:

— Один из тех, кого Ной помнил, был лучшим другом его отца, Гари. Он владеет стриптиз-клубом, в котором работает Ной.

— Ты работаешь на человека, который растлил тебя? — спросил Аса.

Ной кивнул.

— Я не помнил об этом, когда начал работать. Мне нужна была работа и место на парковки для трейлера. Он, казалось, удивился, увидев меня. Всё-таки прошло много времени. Сейчас я всё больше понимаю, что Гари определённо проверял меня, помню ли я что-нибудь о детстве. Поскольку я не помнил, он, в конце концов, успокоился.

— Умно. Вот так взять и втереться к нему в доверие. Для этого нужны яйца, — сказал впечатлённый Ави, хотя и с неохотой. — Ты узнал что-нибудь об этом Гари с тех пор, как начал там работать?

Адам взглянул на Ноя, но его лицо наполовину скрывала тень. Когда Ной, казалось, не захотел отвечать, Адам сделал это за него.

— Мы вломились в его дом прошлой ночью и раздобыли ключ и половину зашифрованного жёсткого диска, который пытается взломать Каллиопа. Но это всё. Она пытается выяснить, откуда взялся ключ, но, скорее всего, это тупик.

— Почему скачали только половину жёсткого диска? — спросил Аса.

— Нас прервали. Загрузка длилась почти три часа, — сказал Адам, переведя взгляд на своих братьев в зеркале заднего вида.

— Боже, сколько детского порно. Больной ушлепок, — заметил Ави. — Кто или что тебя прервало?

— Незнакомец, — сказал Ной. — Я никогда не видел его раньше.

— Конан Гриви, — объяснил Адам, сжав руку Ноя. — Каллиопа быстро вычислила его. Он не пытается спрятаться. Руководит городскими молодёжными программами, а значит, учитывая его связь с Гари, он однозначно попадает в наш список.

Адам не счёл нужным уточнять, на какой список он ссылается.

— Эти подонки и правда повсюду, — сказал Ной, немного пустоватым голосом.

— Не показался ли Гари подозрительным сегодня вечером? — наконец-то решил спросить Адам.

Ной отрицательно покачал головой.

— Не больше, чем обычно. Он снова расспрашивал меня о рюкзаке. Я спросил его о хижине.

Адам перевёл взгляд на Ноя, сжимая рот в жёсткую линию, когда его пульс участился.

— Это было опасно.

Ной пожал плечами.

— Я расспрашивал очень деликатно. Он сказал, что хижина принадлежала его отцу и что он давно её продал. Но мне кажется, что Гари врёт. Я думаю, он всё ещё владеет ей.

— Сколько из них ты помнишь? — спросил Ави у Ноя.

— Что? — пробормотал Ной, поворачиваясь, чтобы ещё раз взглянуть на Ави.

— Мужчин. Скольких ты помнишь? Четыре? Десять? Тридцать?

Адам услышал, как Ной шумно сглотнул, и хотел сказать брату отвалить и заткнуться, но Ной сам должен решить, хочет он отвечать или нет. Он устанавливал правила за пределами спальни, и Адам обещал соблюдать их.

Когда Ной, наконец, заговорил, его голос звучал напряжённо.

— Я точно не помню. И не хочу, — уточнил он, как будто думал, что они могут предложить ему покопаться в своих воспоминаниях. — Мой отец и Гари точно... касались меня... но были и мужчины, которые смотрели. Двое или трое. Мне снятся кошмары, в которых меня держат за руки. Голоса, дающие указания. Думаю, если я увижу их лица, то смогу сказать, кто... участвовал.

— Даже если эти люди не трогали Ноя, они определённо тронули чьих-то детей. Они заслуживают всего, что случится дальше, — сказал Адам.

— Каллиопа ничего интересного не добавила? — мрачно спросил Аса.

Только то, что Ной, возможно, не сын Уэйна, и у него, возможно, есть другая семья. Часть Адама хотела забыть обо всём этом. Притвориться, что он этого не знает. Если бы у Ноя была настоящая семья, он мог бы оставить его. Но Адам не настолько эгоистичен. Он не стал бы лишать Ноя шанса узнать настоящую семью. Но он также не собирался тешить себя ложными надеждами. Сначала он возьмёт у Ноя образец ДНК, а потом скажет ему, если будет что сказать.

— Мы выясним, кто это сделал, и заставим их заплатить, — пообещал Адам.

— Да, я знаю, — сказал Ной и ободряюще улыбнулся Адаму.

— Ну, когда вы всё выясните, мы хотим участвовать, — сказал Аса.

Адам не ответил. Он не возражал против помощи своих братьев, и, скорее всего, они ему понадобятся, если окажется несколько насильников, как подозревал Ной.

~

Адам и Ной высадили близнецов у их дома, а затем отправились к Адаму. Ной мало говорил, всю дорогу ёрзая на пассажирском сиденье, и выглядел напряжённым после разговора с близнецами. Они что-то сказали, что заставило Ноя усомниться в том, что было между ними? Сама мысль, что Ной изменит своё мнение и уйдёт, словно кость встала поперёк горла. Ной — его. Только его. Если Ной не чувствовал того же, тогда Адам не знал, как ему жить дальше.

Аса назвал Ноя новой любимой игрушкой Адама, но это было неправдой. У Адама никогда не было любимых игрушек, он не привязывался к людям или предметам. Он поддерживал связь со своей семьёй, потому что этого ожидало общество, и у них была общая цель. Их союз обеспечивал всем им безопасность и позволял продолжать эксперимент их отца. Адам всегда думал, что если он и сможет сформировать привязанность, то только к ним. Он защищал бы их, оплакивал бы их смерть, но потеря их не ранила бы его так, как мысль о том, что в его жизни больше нет Ноя.

Согласно нормам общества, Адам не должен был говорить Ною ничего из этого, не должен был никому рассказывать, что он каким-то образом влюбился в парня, которого знал всего несколько дней, если не считать двух недель преследования, которое он вёл после угрозы смерти. Но он уже дал понять Ною о своих намерениях, верно? Ной знал, кем он был для него. Он должен был знать. Ной тоже должен был это почувствовать. Может, всё это слишком напряжённо для Ноя. Может, встреча с братьями наконец-то заставила Ноя понять, кем был Адам в глубине души.

Сжимая руль всю дорогу до лофта, Адам бросал осторожные взгляды на Ноя, который не держал больше руку Адама и сцепил пальцы на коленях, наблюдая за миром через окно с пассажирской стороны. Он не выглядел испуганным или даже обеспокоенным, но в машине чувствовалось напряжение, которого не было всего несколько минут назад, атмосфера между ними была такой густой, что казалось, будто можно потрогать её. Это всколыхнуло глубинные инстинкты Адама, те, что отвечали за его выживание, и Ной теперь был необходим для его выживания.

Припарковавшись в гараже, Адам открыл дверь Ною. Он взял Адама за руку и улыбнулся ему нерешительной, почти взволнованной улыбкой. Комок страха немного ослаб в Адаме. Когда они вошли в лифт, Ной снова вложил свою руку в его, и волна облегчения была настолько сильной, что у Адама перехватило дыхание. Но это облегчение быстро сменилось желанием заявить о себе, заставить Ноя понять, кем он является для Адама.

Когда двери закрылись, Адам прижал Ноя к стене, взял его лицо в свои ладони и поцеловал его, как только лифт пришёл в движение. Адам проглотил удивлённый писк Ноя, и какая-то дикая часть его души задалась вопросом, какие ещё звуки он может извлечь из Ноя, если приложит немного усилий. Адам почувствовал, как Ной весь расслабился в его объятиях, позволяя ему целовать себя так, как он захочет.

Ной не был слабым или хрупким. Он не был каким-то кротким робким мышонком, который боялся заговорить. И это делало его полное подчинение намного более горячим. Адаму хотелось делать с ним всякие пошлости, хотелось прижать его к себе и заставить кричать, хныкать или стонать. Адаму хотелось проникнуть в него, в каждую его чертову частичку, пока не станет понятным, где начинается он и заканчивается Ной.

— Боже, как же я сильно хочу тебя, — прорычал Адам, отпустив лицо Ноя, чтобы прикусить мочку его уха.

— Дай мне принять душ, и ты сможешь делать со мной всё, что захочешь, — с придыханием пообещал Ной, прежде чем снова просунуть язык в рот Адама, отдавая столько же, сколько получал.

Они выбрались из лифта в коридор, Адам прижимал его к каждой доступной поверхности, целуя, облизывая и лаская всё, до чего мог добраться, останавливаясь только для того, чтобы достать из кармана ключи. Оказавшись внутри, он прижал Ноя к двери.

— Я хочу тебя. Сейчас.

Ной застонал.

— Душ...

Адам обхватил рукой горло Ноя.

— Сейчас.

Ной отпихнул Адама.

— Нет. Нет. Нет. Сначала душ. Потом секс. Это не обсуждается. — Увидев угрюмое выражение лица Адама, он закатил глаза и улыбнулся. — Ты можешь принять душ вместе со мной, — уговаривал он, даря Адаму ещё один затяжной поцелуй. — Можешь даже потереть мне спинку.

Прежде чем Адам успел ответить, Ной начал раздеваться, оставляя за собой след из одежды, который не должен был быть сексуальным, но почему-то был. Адам собирал упавшие вещи, как хлебные крошки, сбрасывая их в корзину для белья, и вошёл в ванную как раз в тот момент, когда Ной шагнул под душ, закрыв глаза и подставив лицо под струю воды.

Адам медленно снял с себя одежду, не пытаясь соблазнить, а просто потому, что ему не хотелось отрывать взгляд от Ноя достаточно долго. Обнажившись, Адам просто стоял, прикусив нижнюю губу, и следил глазами за водой, которая стекала по коже Ноя, цепляясь за каждый изгиб мускулов. Ной был в хорошей физической форме, но без накачанного пресса и выпуклых бицепсов богатеньких детишек, с которыми Адам обычно тусовался. Тело Ноя выковалось трудом, а не в спортзале, и Адам не мог им насытиться.

Адам шагнул за Ноем, который оглянулся через плечо. Капельки воды орошали его лицо и ресницы, Ной провёл языком по губам, пробуя воду на губах. Адам тоже захотел попробовать. Поддавшись искушению, Адам обхватил лицо Ноя.

Адам застонал ему в рот, скользнув руками по его заднице и притянув Ноя, почувствовал, как тот прижимается твёрдым членом к его бедру.

Ной разорвал поцелуй, схватил мочалку и протянул её Адаму.

— Поможешь мне?

Адаму понравилось, как Ной сказал это с придыханием.

— Мы зря потратим время, поскольку я собираюсь снова испачкать тебя, — недовольно рыкнул Адам, а затем снова завладел ртом Ноя, укусил достаточно сильно, пуская кровь, а затем пососал пораненную губу Ноя.

Ной наклонил голову, давая Адаму доступ к своему горлу.

— Обещания. Обещания.

Адам засмеялся, развернул Ноя и притянул его к себе. Ной опустил голову на плечо Адама, закрыв глаза, когда тот начал его мыть.

Адам не торопился, используя намыленную ткань, чтобы исследовать тело Ноя, проводя грубым хлопковым материалом по одному соску, пока его пальцы дразнили другой, опустился ниже по животу, обхватил член Ноя кулаком с тканью, медленно дразня его.

— Адам... — простонал Ной, запрокинув лицо так, чтобы Адам смог видеть, как Ной разваливается на части.

Адам прижался губами к уху Ноя, скользя тканью по его телу, очищая каждую складочку и щель, прежде чем прижаться эрекцией к изгибу задницы Ноя.

— Это была твоя идея. Я бы уже давно нагнул тебя, мои пальцы были бы в тебе, я бы уже приготовил тебя для меня. — Веки Ноя дрогнули, губы приоткрылись, дыхание участилось. Ной всегда так отзывчив. — Ты чувствуешь, как сильно ты меня заводишь? Я хочу быть в тебе так чертовски сильно и немедленно. Я хочу трахнуть тебя, пометить... Я хочу, чтобы от тебя пахло мной. Люди должны знать...

— Что знать? — прошептал Ной.

Адам обхватил его горло, сжав достаточно крепко, чтобы вырвать у Ноя дрожащий всхлип.

— Что ты мой. Только мой. Что ты, черт возьми, принадлежишь мне. — Адам уронил мочалку, обхватив член Ноя своей намыленной рукой. — Тебе это нравится, не так ли? Нравится быть моим?

Адаму хотелось услышать ответ, ему также нужно было признание Ноя, но тот лишь вяло кивнул и прерывисто всхлипнул. От этого звука у Адама сразу же встал член. Он хотел подразнить Ноя, сделать ему приятное, но он едва сдерживал себя, чтобы просто не прижать его к стене душевой и не овладеть им прямо там.

— Ты хочешь, чтобы я был в тебе? — промурлыкал Адам, слизывая воду с ушной раковины. — Ты хочешь, чтобы я трахнул тебя? Наполнил тебя? Заставил тебя принять его? Всё? Всего меня?

Ной выгибал бёдра, пытаясь войти в ослабленный кулак Адама, и снова застонал от разочарования, когда Адам не дал ему того, чего он хотел. Адам крепче сжимал руку на горле Ноя, пока не почувствовал пульс под кончиками пальцев.

— Я задал тебе чертов вопрос, — прорычал он ему в ухо угрожающим тоном.

Ной задрожал в его руках.

— Блядь. Да. Ты знаешь, что я тоже этого хочу. Перестань дразнить меня и трахни уже.

Адам облегчённо выдохнул, когда Ной запыханно произнёс эти слова, сжимая его горло чуть сильнее.

— Мне нужно услышать. Я хочу услышать, как ты это скажешь. Скажи мне.

— Я хочу, чтобы ты трахнул меня. Наполнил меня, — прошептал Ной, всё ещё пытаясь проникнуть и выйти из сжатого кулака Адама. — Заставил меня умолять.

Адам впился зубами в шею Ноя.

— Ты этого хочешь? Умолять?

Ной не ответил, только хныкал.

Адам не мог больше терпеть, он опустился на колени, укусив Ноя за ягодицу так сильно, что тот вскрикнул от боли. Адам провёл языком по отпечаткам своих зубов.

— Раздвинь ноги.

Адам издал низкий урчащий горловой звук, когда Ной без колебаний сделал то, что ему сказали. Адам провёл кончиками пальцев по его яйцам, прежде чем попытаться раздвинуть их. Ной был слишком напряжён. Адам укусил его ещё раз, а затем успокаивающе погладил по этому месту.

— Откройся для меня, детка. Я хочу попробовать твой вкус.

На этот раз, когда Адам прикоснулся к нему, он легко раскрылся. Адам воспользовался этим, зарывшись лицом в глубь Ноя, дразня его вход, облизывая и посасывая его, пока у Ноя не задрожали ноги.

Когда Адам ввёл кончик пальца в Ноя, тот застонал.

— Блядь.

Ной попытался оттолкнуться, но Адам отстранился и снова встал. Ной издал ещё один разочарованный всхлип, но Адам просто выключил воду и вытащил Ноя из душа. Он насухо вытер их обоих полотенцем, а затем шлёпнул Ноя по заднице достаточно сильно, оставив на его коже отпечаток своей руки. Ной застонал.

Адаму определённо нужно будет изучить этот вопрос позже.

— В спальню. Сейчас же. И тебе лучше бежать, потому что я планирую трахнуть тебя, где бы тебя ни поймал.

Ной усмехнулся и бросился бежать. Адам досчитал до пяти, а затем бросился за ним в погоню, догнал Ноя и схватил, едва тот успел добежать до кровати. Удерживая Ноя одной рукой, потянулся за смазкой, которая всё ещё лежала на прикроватной тумбочке. Раздвинул ноги Ноя, Адам сел на пятки, чтобы посмотреть на него, а затем смазал два пальца и прижал их к дырочке Ноя.

Он не знал, что хотел увидеть больше – то, как Ной уступает ему, или реакцию Ноя на вторжение. Адам навис над ним, опираясь на ладонь рядом с головой Ноя. Он попытался отвернуться, посмотреть на стену, но Адам не дал ему этого сделать.

— Посмотри на меня. — Ной медленно перевёл взгляд на Адама, выражение его лица было настолько уязвимым, что у Адама перехватило дыхание. — Ты так хорош.

Ной задрожал, прижимаясь к пальцам Адама, вцепившись руками в плед под ним. Адам больше не мог ждать. Ему нужно оказаться в нём. Он приподнялся, потом замер. Ной нахмурился.

— Что случилось?

— Презерватив?

Ной облизнул нижнюю губу.

— У меня отрицательный результат. Принимаю антиретровирусную профилактику. А ты?

Адам кивнул и напряжённым голосом сказал:

— То же самое.

— Я не хочу, чтобы между нами что-то было, — наконец сказал Ной.

— Слава богу. Я тоже. — Адам переместился на край кровати, намазал свой член, прежде чем поманить пальцем. — Иди сюда.

У Ноя округлились глаза, когда он понял, чего хочет Адам, но он не стал протестовать, просто встал, перекинул ногу и оказался лицом к лицу с Адамом, обхватив его член, Ной приставил его к своей дырочке. Адам застонал, когда его охватило плотное тепло тела Ноя.

ГЛАВА 14

Ной

Ной резко вдохнул, когда Адам вошёл в него медленным уверенным толчком, толстой головкой члена проходя через первое плотное кольцо мышц, лишив Ноя возможности думать. Ной зажмурил глаза, морщась от вспышки боли, и ждал, пока его тело расслабится.

Он пытался сосредоточиться на чём угодно, только не на жжении. На деревянном полу под ногами, на руках Адама, сжимающих его задницу, на звуке его напряжённого дыхания, когда он пытался дождаться, пока тело Ноя привыкнет.

Когда Ной снова открыл глаза, Адам смотрел на него с таким напряжением, что у Ноя перехватило дыхание. Никто и никогда не смотрел на него так, как Адам. Это было слишком. Ной поцеловал его, нужно было как-то отвлечься, пока он не наделал глупостей, например, не сказал незнакомцу: «Я люблю тебя».

Адам сказал Ною, что он его, и смотрел на него так, словно именно это имел в виду, словно это было то, с чем Адам не мог бороться, словно ему нужно было, чтобы Ной знал, что он не собирается его отпускать. Никогда. Это должно было напугать Ноя, но не напугало. Это просто... ошеломило его, потому что если Адам передумает, это может убить Ноя. У него никого не было. Никого, кроме Адама.

Чертовщина какая-то. Они даже не знали друг друга, но он хотел быть с Адамом, хотел его тепла, его страсти, черт, даже его жестокости. Ной хотел Адама, потому что глубоко в душе знал, что тот сожжёт ради него весь грёбаный мир и никогда не почувствует ни капельки раскаяния.

При этой мысли его член между ними потёк. Защита Адама была опьяняющей. Зная, что Адам хотел защитить именно его, у Ноя щемило в груди. Ной прижался к его горлу, закатив глаза от удовольствия, дрожа всем телом, когда Адам вошёл в него.

— Трахни меня. Сильнее, — умолял Ной.

Адам зарычал, просунул руки под ноги Ноя и привстал, проникая в него ещё глубже. Ной не думал, что можно быть настолько наполненным. Он зашипел, когда ударился спиной о стену, о шершавый кирпич, вгрызающийся в голую кожу, но потом он больше ни о чём не думал. Не мог. Адам давал Ною то, о чём он просил, без устали вбиваясь в него, прогоняя все мысли и оставляя после себя только чувства.

— О, черт. Да, вот так, — услышал он свои слова. Ной обхватил кулаком свой член, подрагивая в такт толчкам Адама, понимая уже после одного толчка, что долго ему не продержаться.

— Я сейчас кончу, — прорычал Адам, наблюдая за Ноем.

— О, да, черт побери. Сделай это, — забормотал Ной. — Пожалуйста. Я уже близко. Я хочу почувствовать. Я хочу почувствовать, как ты кончаешь в меня.

— Умоляй меня, — потребовал Адам. — Мне нужно услышать тебя.

Ной откинул голову, слишком близкий к оргазму, чтобы беспокоиться о смущении.

— Кончи для меня. Мне это нужно. Ты мне нужен. Пожалуйста, Адам. Пожалуйста. Пожалуйста.

Адам упёрся бёдрами в Ноя и прижался лбом к его лбу, когда Ной запульсировал. Этого хватило. Ной довёл себя до разрядки и выплеснул семя между ними, дрожа от перевозбуждения.

— Обхвати меня ногами. — Адам переместился, заключая Ноя в объятия. Адам мог только держаться, пока он вёл их обратно к кровати, опустив Ноя на матрас и следя за ним, нависая над Ноем, чтобы спросить:

— Ты в порядке?

Ной кивнул.

— Да. Думаю, да. А ты?

Адам усмехнулся, затем поцеловал Ноя в нос, щеки, веки. Каждый поцелуй был таким чертовски нежным, что ему стало больно.

— Да, я в порядке и хочу остаться в тебе навсегда.

— Я не против, — заверил его Ной. — Но я думаю, что, в конце концов, мы проголодаемся.

Адам вздохнул и выскользнул из него, оставив у Ноя ощущение пустоты и разъединения, пока Адам не поцеловал его ещё раз.

— Ты это серьёзно? — спросил Ной через минуту или две.

— Что хочу остаться в тебе навсегда? Определённо. Навсегда и навеки, — сказал Адам.

— Нет. Когда ты сказал, что я твой. Ты имел это в виду или это... что-то в твоём духе.

Адам подпёр подбородок рукой, чтобы посмотреть на Ноя, сведя брови.

— Что-то в моём духе?

— Да, это горячо. Не пойми меня неправильно. Но если ты не хочешь этого... если ты просто играешь со мной, скажи мне сейчас. Я справлюсь, — солгал он. — Что бы это ни было. Пусть всё идёт своим чередом, пока я тебе не надоем...

— Прекрати, — сказал Адам, закрывая рот Ноя ладонью. — Это не игра. Я не играю в игры. Если бы я не имел в виду то, что сказал, я бы так не сказал. Честно говоря, если бы я сказал хотя бы половину того, что думаю, глядя на тебя, ты бы убежал с криками прочь.

Пульс Ноя зашкаливал. Он отдёрнул руку Адама от своих губ.

— Например?

Адам всматривался в его лицо, словно искренне сомневаясь, что его следующие слова не заставят Ноя сбежать.

— Например, я хочу пришить своё тело к твоему. Пробраться к тебе под кожу и жить там. Или пристегнуть тебя наручниками к батарее, если ты попытаешься меня бросить.

Ной улыбнулся.

— У тебя нет батареи.

— Я не хочу быть таким.

— Каким? — нахмурился Ной.

— Таким, — сказал он разочарованно. — Сумасшедшим. Одержимым. Я знаю, что мой мозг работает неправильно, раньше меня это не волновало, потому что я знал, для чего был рождён. Мой отец сказал, что миру нужны такие люди, как я, чтобы поддерживать порядок. Баланс. Но я никогда не думал, что встречу кого-то и буду чувствовать себя так, как чувствую, когда я с тобой.

— Мне нравится, что ты такой собственник.

Адам насмешливо хмыкнул.

— Ты по-другому запоёшь, когда будешь прикован к кровати.

Ной коснулся рукой лица Адама.

— Мне нравится идея быть прикованным к твоей кровати.

Выражение лица Адама стало практически страдальческим.

— Я не отпущу тебя.

— Я не собираюсь уходить, — сказал Ной. — Но и ты не уйдёшь. Ты не можешь уйти, когда закончишь со мной.

— Я никогда не закончу с тобой, — пообещал Адам.

Ной покачал головой.

— Ты не можешь этого обещать. Мы чужие друг для друга. Ты ничего обо мне не знаешь.

— Я знаю, что ты мой. Я знаю. Мне глубоко наплевать на то, что правильно, или то, как диктует общество выбирать себе пару. Я выбрал тебя. Я хочу тебя. Только тебя. Я выбрал тебя, и этого уже не изменить. Ты в ловушке. Со мной. На всю жизнь.

Сердце Ноя забилось в груди.

— Никто никогда не выбирал меня. Большинство людей даже меня не замечают...

— Брехня, — сказал Адам, покачав головой.

Ной слегка улыбнулся.

— Частично это я сам виноват. Я никогда не хотел, чтобы меня замечали. В приёмной семье нет ничего хорошего в том, чтобы быть замеченным. Так уж сложилось.

— Это моя вина.

Это был не вопрос, а лишь голословное заявление о вине, как будто он знал, что должен чувствовать себя плохо, хотя и не был способен на это.

Ной вздохнул.

— Я уже прошёл через худшие моменты в своей жизни. Мне просто повезло, что я этого не помню. Хотя не знаю, останусь ли я везунчиком. У меня бывают кошмары, вспышки воспоминаний. Я стараюсь заблокировать их с помощью таблеток и выпивки, но, в конце концов, они вырываются. И я не знаю, кем я буду после того, как это случится. Так что будь осторожен с обещаниями, которые ты даёшь.

Адам опустил голову, нежно целуя Ноя.

— Знаешь, что хорошего быть воспитанным в доме, полном психопатов? Мы очень хорошо относимся к чужому безумию. Думаю, со мной всё будет в порядке.

Ной не знал, к чему всё это приведёт в долгосрочной перспективе. Может быть, Адам устанет от него, а может быть, и нет. Всё это было на словах, пока они оба не проделают тяжёлую работу, оставаясь вместе, чтобы это произошло. Ведь есть люди, которые живут в браках по расчёту, и остаются вместе годами. Кто сказал, что Адам и Ной не смогут наладить свои отношения на основе извращённого секса и понимания, что ни один из них никогда не будет психически здоров?

— Я проголодался, — сказал Ной, желая снять напряжение.

— Ты любишь греческую еду? Есть круглосуточное заведение с доставкой.

Ной кивнул.

— Да, звучит потрясающе.

Адам вскочил и голый побежал вниз по лестнице, вероятно за своим телефоном. Ной перевернулся и зарылся лицом в подушку Адама, глубоко вдыхая. Это было определённо лучше, чем в трейлере.

~

Они ели, сидя со скрещёнными ногами на кровати Адама, оба делились друг с другом кусочками еды. Было из чего выбрать, поскольку Адам, похоже, заказал половину меню. После того, как оба наелись и убрали посуду, они лежали в постели в темноте, Ной положил голову на бедро Адама, проводя пальцами по его волосам.

— Я могу тебя кое о чём спросить?

Ной вздрогнул, когда слова Адама нарушили тишину. Из-за чувства насыщенности и недавнего оргазма, он был практически в пищевой коме, застыв где-то между сном и бодрствованием. Он моргнул, пытаясь привыкнуть к темноте. Ночь была безлунной, и даже свет из кухни внизу не мог пробиться сквозь тени мансарды.

— Конечно, — пробормотал Ной, беря за руку Адама и играя с его пальцами.

— Как ты меня нашёл?

Сердцебиение Ноя участилось. Это был лишь вопрос времени, когда любопытство Адама возьмёт верх над ним, но всё же Ной не решался сказать об этом вслух, хотя у него не было причин скрывать свои детективные способности.

— Это так важно?

— Да, конечно, важно. Мы очень хорошо заметаем следы. Было бы неплохо знать, не упускаем ли мы чего-нибудь, — рассуждает Адам.

Ной вздохнул.

— Да, но ты должен помнить, что у меня было то, чего не было у других... Я видел тебя.

Наступило долгое молчание.

— Что?

— Я видел, как ты убегал. До того, как нашёл отца. Я не успел разглядеть. Ты оставил входную дверь открытой. Я пошёл закрыть её, а ты уже спускался по лестнице. Ты на секунду обернулся через плечо.

— Ты никак не мог найти меня по секундному взгляду через плечо. Тебе было десять, — говорил взволнованно Адам, но скептически.

Ной тихонько засмеялся.

— Полицейские тоже так не думали. Они допрашивали меня часами, пытаясь выудить из меня информацию. Их расстраивала скудность информации. Когда я сказал им, что ты был подростком, они мне не поверили. Они сказали, что ни один паренёк не оставил бы место преступления таким чистым. — Когда Адам не прервал его, Ной покачал головой. — Ты злорадствуешь по этому поводу, да?

— Немного. Да. Приятно знать, что моё внимание к деталям оценили. Мои братья считают меня безрассудным. — В этом была какая-то история, но Ной не был уверен, что хочет углубляться. — Итак, как ты, едва способный описать меня, выследил меня до склада?

— Не с самого начала. В течение восьми лет я просто сосредоточился на выживании. Приёмная семья была отстойной. Я винил тебя. Зациклился на тебе, почему ты это сделал. Сначала думал, может, ты беспризорник или бывший ученик моего отца. Может, наркоман. Когда я вышел из системы, я пошёл в полицию, чтобы спросить о деле моего отца. К тому времени дело закрыли как нераскрытое. Мне очень долго не отвечали на мои запросы.

Ной не знал, почему от разговора об этом у него свело живот, но когда Адам соединил их пальцы, ему захотелось плакать.

— Продолжай, — сказал Адам.

Ной вздохнул.

— У них были записи камер видеонаблюдения, которые они изъяли из банка и магазина на углу. Я умолял детектива разрешить мне их просмотреть. Она сказала, что это бесполезно, потому что на видео нет лиц, только спины и профили людей. В конце концов, она сдалась. Думаю, идея закрыть дело десятилетней давности победила. Запись из банка оказалась бесполезной, но потом я увидел тебя. На кадрах из магазина на углу. Ты переоделся и даже скрыл лицо от камеры, но я знал, что это ты. Что-то в твоей походке, и у меня в голове просто щёлкнуло.

— Даже если ты видел мой затылок, я всё равно не могу понять, как ты собрал всё воедино.

— Твоя куртка.

— Моя куртка?

— Да. Ты помнишь её? На тебе её не было, когда ты был в моём доме, так что ты, должно быть, переоделся, как только ушёл.

— Да, я украл её с фотосессии и спрятал в рюкзак в переулке, а накинул толстовку с капюшоном. Но таких курток продавались сотни.

— Я знаю. Я пошёл прямо в дизайнерский бутик и спросил. Девушка за прилавком посмотрела на меня как на сумасшедшего, когда я спросил о квитанциях по кредитной карте больше десятилетней давности. Но когда я отказался уходить, она позвала менеджера, который проработал там двадцать лет. По сути, он сказал мне то же самое, но когда я показал ему куртку, он взглянул на неё и сказал, что это подделка.

— Нет, блядь, не подделка.

— Так вот о чём ты беспокоишься? Что кто-то думал, что ты щеголял в подделке от кутюр? — усмехнулся Ной тону Адама.

— Я просто говорю, что этот менеджер — грёбаный идиот, — сказал Адам недовольным тоном.

— В любом случае, — добавил Ной. — Когда я спросил менеджера, почему он решил, что это подделка, он указал на красный контур на спине куртки. Сказал, что у настоящих курток нет такой красной надписи, что они сняли их с производства после парижской выставки из-за какого-то спора между лейблом и дизайнером.

— Ну, блин.

— Да. Я знал, что шансов мало. Но это всё, что у меня было. Я разыскал фотографии с парижского показа — на что ушло несколько месяцев, кстати, — и как только я увидел твою фотографию, я понял. Это был ты. Ты убил моего отца. Но я также знал, что не могу пойти в полицию. Ты — Адам Малвейни. Сын миллиардера Томаса Малвейни. Я не мог обвинить тебя в убийстве. Они бы решили, что я сумасшедший. Черт, я сам думал, что спятил. Вот тогда я и начал следить за тобой.

Адам сжал его руку.

— Как долго ты следил за мной?

— Где-то около шести месяцев. Достаточно долго, чтобы заметить огромные расхождения между тем, куда ты ходил, и тем, где ты находился в социальных сетях. Отличный трюк. Каллиопа?

— Ага, она отлично справляется с созданием алиби.

— Я знал, что ты человек, который убил моего отца, ещё до того, как начал следить за тобой. Я понял, что ты серийный убийца, примерно через четыре недели. В тот момент я даже не подозревал, что это семейное дело, но думал, что твой отец покрывает тебя.

— Ты просто потрясающий, — сказал Адам.

— Нет. Просто решительный.

— Есть много копов, решительно настроенных положить конец примерно сотне дел об убийствах. Но ты единственный, кто каким-то образом собрал всё воедино. По куртке. Но... может, не стоит говорить об этом моему отцу, пока он не спросит.

— Ага, договорились, — сказал Ной, громко зевая. — Теперь мы можем идти спать?

— Только если ты поднимешься выше.

Ной примостился рядом с Адамом.

— Лучше?

— Не-а, перевернись.

Ной закатил глаза, но сделал то, что ему сказали.

— Мог бы просто сказать, что хочешь обнимать меня, — поддразнил он.

Адам поцеловал Ноя за ухом, негромко произнося.

— Утром я собираюсь оттрахать тебя до потери сознания. Так будет проще.

Член у Ноя затвердел от заявления Адама.

— Я полностью за... но не могли бы мы сделать это днём?

— Посмотрим.

ГЛАВА 15

Адам

Адам не спал ещё долго после того, как дыхание Ноя замедлилось, и он начал тихонько похрапывать. Адам не врал, когда сказал, что трахнул бы Ноя до потери сознания, но это тоже была не вся правда. Легче украсть волосы, необходимые Каллиопе для анализа ДНК, когда он не мог задавать вопросы. К счастью, Ной крепко спал и даже не заметил, как Адам срезал пряди с его головы и сунул их в маленький пакетик, спрятав его в прикроватную тумбочку, а затем натянул на них обоих покрывало и тоже заснул.

Солнце было уже высоко в небе, когда Адам проснулся во второй раз, а Ной всё ещё лежал рядом с ним. Адам зарылся лицом в шею Ноя, провёл рукой по его бедру, а затем обхватил его мягкий член, поглаживая достаточно, чтобы он стал твёрдым, но не настолько, чтобы разбудить Ноя. Ещё нет.

Адам лениво тёрся о задницу Ноя, играя с ним, ему нравились его вздохи и хныканье, которые Ной издавал даже во сне, когда Адам делал что-то правильно. Он взял смазку, смазал пальцы и скользнул между ягодицами Ноя, застонав, когда просунул два пальца внутрь, вгоняя и вынимая их из его тугого прохода. Адам прикусил мочку уха Ноя, отстранился и смазал свой член, прежде чем прижаться к влажной дырочке Ноя и войти в неё одним плавным движением.

Вздох Ноя перешёл в низкий стон, он потянулся назад рукой, чтобы схватить бедро Адама.

— Доброе утро, — пробормотал Адам, поворачивая голову Ноя и глубоко целуя его, пока медленно входил и выходил из него.

— О, черт, — прохрипел Ной сонным голосом, а его веки были всё ещё полуопущены.

Адам снова взял член Ноя в руку, работая им в такт своим толчкам, следя за его задыхающимися вдохами и полузадушенными вскриками, чтобы определить, насколько Ной близок, и соответственно подстраиваясь.

Адам хотел затянуть процесс, насладиться им, но его решимость ослабла, когда хныканье Ноя превратилось в разочарованный стон, когда он стал пытаться быстрее войти в кулак Адама.

— Адам, — простонал Ной.

Адам усмехнулся, вышел из Ноя, перевернул его на спину, подцепил колени Ноя локтями, практически согнув его пополам, и снова вошёл в Ноя. Они оба застонали, когда Адам начал входить в него жёсткими, глубокими ударами.

Он так долго не продержится. Тугой жар тела Ноя был слишком хорош.

— Потрогай себя, — приказал Адам.

Ной сделал то, что велел Адам, подрачивая член без всякого изящества, не сводя глаз с места, где они соединялись. Почему-то это ещё больше возбуждало Адама, зная, что Ной хочет видеть, как он исчезает в его теле, так же отчаянно, как и Адам.

— Кончи для меня, — сказал Адам, не отрывая глаз от члена Ноя. Когда выражение лица Ноя стало болезненным, как будто он сильно задумался, Адам дважды сильно ударил его по лицу, а затем обхватил горло Ноя. — Не думай. Просто слушай меня и делай то, что тебе говорят. Давай, детка. Дай мне услышать тебя. Ты знаешь, как я люблю слушать, как ты лепечешь.

Глаза Ноя закатились, губы приоткрылись.