Безрассудный рыцарь (Трейси Лоррейн) читать бесплатно онлайн полную версию книги (ч. 3)

В ту секунду, когда она прикусывает мою нижнюю губу, рассечение снова раскрывается, вкус меди наполняет мой рот, и голодное рычание вырывается глубоко из моей груди.

— Уже переходишь к выпивке с тела? — Спрашивает она, когда я начинаю покрывать поцелуями ее шею.

Одобрительный стон наполняет воздух вокруг нас, когда образы ее обнаженной, лежащей передо мной, заполняют мой разум.

— Теперь, когда ты упомянула об этом…

ДЖОДИ

— О Боже, — стону я, когда Тоби стаскивает с меня лифчик, освобождая мои тяжелые, жаждущие груди.

Мои соски твердеют, когда он обдувает их струей воздуха, заставляя мою спину выгибаться дугой, предлагая себя ему.

— Чертовски скучал по тебе, Демон, — рычит он, посылая сильную волну желания сквозь меня, заставляя мою кожу покалывать от потребности в прикосновениях. Чтобы быть востребованной. Быть вынужденной сосредоточиться на этом, на нем, и ни на чем другом в моей дерьмовой жизни.

— Поднимись, детка, — требует он, засовывая свои избитые пальцы мне за пояс.

Моими намерениями было убрать его, как только мы доберемся туда, куда собирались, но он совершенно сбил меня с толку этим… этим маленьким кусочком рая, который он нашел для меня, чтобы сбежать.

Когда я сказала ему, что хочу уйти, я никогда не ожидала ничего подобного. Я думала о каком-нибудь дерьмовом отеле, где мы могли бы напиться, накуриться и трахаться до потери сознания. Ничего подобного. Я никогда не видела ничего подобного.

Мои ботинки падают на пол с двумя громкими ударами, прежде чем леггинсы и трусики стаскивают с моих ног.

— Такая чертовски красивая, — бормочет Тоби. — И вся моя.

Наклонившись вперед, он позволяет своим губам скользнуть вверх по моему животу, по выпуклости моей груди, пока не покусывает мою шею.

— Тоби, пожалуйста, — стону я, обхватывая его ногами и притягивая ближе. — Мне нужно… — кричу я, когда холод внезапно ударяет мне в плечо, прежде чем потечь между грудей, как река. — О, черт. — Мой сладострастный стон эхом разносится вокруг нас, когда Тоби опускает голову, прихлебывая текилу, которую он только что вылил на меня.

— Да-а-а, — шиплю я, когда его язык наконец находит мои соски. Но удовольствие недолговечно, потому что не успевает он появиться, как снова исчезает.

Протянув руку, он хватает солонку и быстро накрывает ею оба моих соска.

— О, черт, да.

Он засовывает дольку лайма между моими губами, и я вскрикиваю, прежде чем Тоби ныряет к моим соскам, слизывая каждую крупинку соли и сводя меня с ума, черт возьми. Он наливает мне еще текилы и проводит языком по всей длине моего тела, пока его губы не касаются моих, когда он откусывает лайм.

Мои пятки упираются ему в поясницу, и он хихикает, когда я пытаюсь прижать его промежность к своей ноющей киске.

— Такой отчаянный маленький демон, — говорит он, выплевывая лайм на стойку. — Хотя, я тоже немного проголодался. — Его голубые глаза вспыхивают злым намерением, и жар разливается у меня между ног.

Опустившись на локти, я зачарованно наблюдаю, как он хватает солонку и опускается передо мной на колени, его глаза находятся прямо перед моей киской.

— Посмотри, какая ты мокрая для меня, Демон. Ты тоже скучала по мне, да? — Рычит он.

Я задыхаюсь, когда щепотка соли, танцующей на моей чувствительной коже, посылает по мне ударные волны.

Его глаза скользят по моему телу, прежде чем встретиться с моими, и мрачная улыбка растягивается на его губах.

Медленно, так чертовски медленно, он наклоняется, но делает не то, чего я ожидаю — лакает соль, меня. Вместо этого он проводит по мне носом, вдыхая меня.

— Боже мой, — стону я, не в силах решить, то ли я подавлена, то ли просто чертовски возбуждена. Прежде чем я успеваю прийти к выводу, его обжигающий язык прижимается к моему клитору, и все мысли покидают мою голову, когда он убеждается, что все до последней крупинки соли собраны, прежде чем опрокинуть бутылку текилы мне на пупок и окунуться в реку алкоголя, которая течет по моему телу и между ног.

На этот раз он забывает о лайме, и в ту секунду, когда он отставляет почти пустую бутылку в сторону, он снова ныряет к моей киске, поедая меня, как изголодавшийся мужчина.

И он не унимается, пока я не начинаю выкрикивать его имя, все мое тело сотрясается на стойке бара.

— Черт возьми, — задыхаюсь я.

— Мечтал об этом всю неделю.

Мои щеки горят от его слов, хотя я понятия не имею почему. Уже немного поздно смущаться из-за чего-либо, связанного с Тоби. Всего за короткий промежуток времени он увидел меня в лучшем, худшем и самом грязном виде. Я не уверена, что на данный момент ему есть что еще узнать обо мне. Я дала ему множество причин отвернуться от меня и найти кого-то другого, с кем можно проводить время, но он все еще здесь. Он привел меня сюда.

Я качаю головой, едва в состоянии переварить все это.

— Что, детка? — Спрашивает он, обхватывая меня рукой сзади за шею и оттаскивая от стойки.

— Все это… ты… это безумие.

— Просто наслаждайся, — говорит он, прежде чем завладеть моими губами и позволить мне попробовать себя, смешанную с текилой, на его языке.

— Ты собираешься поделиться этой текилой, или ты единственный, кто повеселится сегодня вечером?

Я до сих пор понятия не имею, сколько длилось путешествие сюда — я даже не взглянула на часы, — но темное ночное небо, когда я впервые открыла глаза, подсказало мне, что я проспала довольно долго.

— О, я полностью за то, чтобы разделить с тобой веселье, Демон.

Он ухмыляется, прежде чем отпустить меня, протягивает руку за спину и одним сексуальным движением снимает толстовку.

— Вот дерьмо, Тоби.

Я соскакиваю со стойки и вскакиваю на ноги еще до того, как мое тело успевает осознать это движение.

Мои руки мягко приземляются на его бока, и я рассматриваю синяки и кровоподтеки на его ребрах.

— Разве это не больно? — Спрашиваю я, нежно проводя кончиками пальцев по темно-фиолетовым отметинам.

— Немного, — признается он, запуская пальцы в мои волосы. — Хотя я знаю, что могло бы помочь мне отвлечься от этого, пока ты там, внизу, — язвит он.

— Тебе следовало бы лежать в гребаной постели и выздоравливать, а не… не… это, — говорю я, махнув рукой за спину на стойку, на которой я только что растянулась.

— Есть только одна вещь, которую я хочу делать в постели, Демон. И я могу заверить тебя, что это не отдых.

Он дергает меня за волосы, заставляя подняться.

— Я в порядке, детка. Полностью функционирующий и более чем способный справиться с задачей вытащить тебя из твоей собственной головы.

Чтобы доказать свою точку зрения, он подходит ближе, прижимаясь своей твердой длиной к моему животу.

— Здесь есть ванна? Тебе нужно что-то со всем этим сделать, Тоби. Мне нужно привести тебя в порядок и убедиться, что тебе не нужно накладывать швы.

— Мне не нужно. Это не первое мое родео, Демон. Я обещаю тебе, что я…

— Что? — Спрашиваю я, и мое сердце подскакивает к горлу, когда я думаю, что что-то не так.

Он на мгновение задерживает на мне взгляд, и меня охватывает паника, но затем по-настоящему мерзкая улыбка расплывается по его лицу.

— У меня есть идеальная вещь.

Мои брови нахмуриваются, прежде чем он сбивает меня с ног.

— Тоби, нет, — возражаю я, пытаясь вывернуться из его объятий. — Твои ребра.

— Больно только тогда, когда ты дерешься, — говорит он мне, но он лжет. Я слышу это по его тону.

— Лжец, — шиплю я. — Опусти меня, я могу идти. Подожди… куда, черт возьми, мы направляемся? — Спрашиваю я, когда он направляется к стене с окнами от пола до потолка. — Нет, там холодно, — визжу я, когда он широко распахивает дверь, позволяя морозному воздуху обдувать мою разгоряченную кожу.

Не моргнув глазом из-за холода, он марширует по веранде и заворачивает за угол. Мягкое освещение вокруг хижины позволяет ему видеть, куда он направляется, и в ту секунду, когда мои глаза останавливаются на углубленной крытой зоне, спрятанной в углу и защищенной низко нависшими деревьями, я начинаю понимать его план.

— Это…

— Конечно, Демон. Ты все еще хочешь принять ванну?

— Главное, чтобы было тепло, — говорю я, мое тело начинает дрожать, несмотря на исходящий от него жар.

— Это будет идеально.

Он ставит меня на ноги, и я прыгаю взад-вперед, пока ледяная вода на полу чуть не обжигает мне ступни.

— Поторопись, — шепчу я, обхватывая себя руками, когда по моей коже пробегают мурашки.

В мгновение ока он откидывает крышку джакузи, и пар поднимается в ночное небо.

— Да, — шиплю я, мчась вперед и ступая в бурлящую воду. — Ты не присоединишься ко мне? — Спрашиваю я, оглядываясь через плечо, когда вода достигает пояса, и обнаруживаю, что он стоит там и наблюдает за мной.

— Я не гребаный идиот, Джоди. Конечно, я вхожу. Просто дай мне минутку. Я вернусь, — загадочно говорит он и бросается обратно в дом.

— Ладно, — вздыхаю я, наконец-то полностью погружаясь под успокаивающую воду.

Откинув голову набок, я смотрю на темное небо и мерцающие звезды и отпускаю затянувшийся гнев, разочарование и предательство, вызванные моим недавним общением с Мэттом.

Я этого не делала. Я никогда не крала ни пенни из этого заведения. Откуда угодно.

Если он мне не доверяет, то это должно быть на его совести, а не на моей.

Узел у меня в животе начинает ослабевать, и мои мышцы расслабляются.

Я никогда не могла себе этого представить, когда объявила, что хочу уехать из Лондона, но это именно то, что мне было нужно.

Эта пустота. Этот побег.

Чувство вины разливается по моим венам, когда я думаю о маме, сидящей дома в одиночестве. Ей бы здесь понравилось. И ей это нужно так же сильно, как и мне.

Мои мысли обрываются, когда тишину вокруг меня прорезает свист раздвижной двери, и когда я поднимаю глаза, передо мной открывается самое невероятное зрелище.

— Ого, ты действительно сделал все возможное, да? — Спрашиваю я, когда Тоби, все еще без рубашки, опускает поднос на край ванны, на котором стоит бутылка, как я могу только предположить, неприлично дорогого шампанского, два бокала и тарелка с изысканной мясной нарезкой. И как будто этого было недостаточно, затем он роется в кармане и достает пакетик травки и предварительно свернутый косяк.

Мои глаза расширяются, и у меня текут слюнки. От всего этого.

— Ты выглядишь как ребенок, которому только что показали пожизненный запас сладостей, — весело говорит Тоби.

— Так и есть. Алкоголь, еда, травка и ты. Что еще может быть нужно девушке?

— Вот в чем вопрос, — невозмутимо произносит он, расстегивая пуговицу на джинсах и стягивая их вместе с боксерами вниз по бедрам.

— О-о, — смеюсь я. — Это верно. Ты голый.

Я не торопясь пробегаю глазами по его безумному телу, стараясь не зацикливаться на том, как сильно ему, должно быть, на самом деле больно, прежде чем они зафиксируются на его твердой длине. Мои зубы впиваются в нижнюю губу, когда я точно вспоминаю, каков он на вкус.

Магнетическое притяжение между нами заставляет меня двигаться по ванне, пока я не оказываюсь перед ним, его член подпрыгивает в дюйме от моих губ.

Не в силах остановиться, я высовываю язык и слизываю преякулят, который уже набухает на кончике.

— Черт, детка. Ты действительно демон. Даже не можешь дождаться, когда я… блядь, — рявкает он, когда я полностью беру его в рот.

Я раскачиваюсь взад-вперед, мой язык дразнит его головку каждый раз, когда я отстраняюсь, и все это время я удерживаю его взгляд. Только когда его рука поднимается и прижимается к его ребрам, я осознаю, что делаю.

Этот парень так чертовски пьянит меня, что я забываю свое чертово имя.

— Черт, прости меня. Тебе нужно попасть внутрь.

— Никогда не извиняйся за то, что сосешь мой член, — заявляет он так серьезно, что я не могу удержаться от смеха.

— Сядь на край, — требую я, на этот раз беря инициативу в свои руки. — Ты не войдешь, пока не кончишь мне в горло.

Его глаза расширяются от моих грубых слов, и в горле у него перехватывает от резкого глотка

— Как скажешь, детка.

Он входит в воду несколько скованно, так как его тело, вероятно, кричит на него от этого движения, и подпирает задницу о край.

— Я весь твой, — говорит он с ухмылкой, раздвигая бедра, чтобы дать мне доступ, в котором я так отчаянно нуждаюсь.

В мгновение ока я оказываюсь прямо перед ним, обхватывая пальцами основание его стальной длины, дразня кончик, посасывая и облизывая его, в то время как его пальцы сжимаются в моих волосах.

— Продолжай дразнить меня, Демон, и ты можешь просто обнаружить мой член у себя в горле быстрее, чем ты ожидала, — предупреждает он глубоким, скрипучим голосом.

Разгорается жар, сжигающий меня изнутри от его злых слов. Но как бы мне ни хотелось посмотреть, выполнит ли он свою угрозу, я ловлю себя на том, что подчиняюсь его требованиям и опускаюсь на его член.

— Да, черт возьми. Твой рот — грех, детка, — хвалит он, собирая мои волосы в одну руку, используя ее, чтобы задать темп.

Я напеваю вокруг него, заставляя его член подергиваться, и соленый вкус его преякулята покрывает мой язык.

— Ты чертовски хороша в этом, Демон, — выдавливает он уже на грани освобождения.

Нуждаясь в том, чтобы он испытал такое же сильное наслаждение, какое он доставил мне не так давно, я расслабляю челюсть и принимаю его глубже.

— О, черт. Блядь. Джоди, — он немного мычит, прежде чем выплеснуть свою порцию мне в горло.

Я не отпускаю его, пока он не закончит, но он быстро берет верх — что неудивительно — поднимает меня с колен на сиденье и опускается подо мной. Мои ноги обвиваются вокруг его талии, когда вода плещется у наших грудей. Как только он устраивается поудобнее, он крепко хватает меня за подбородок и прижимается своими губами к моим, погружая язык мне в рот и, вероятно, пробуя себя на вкус. Эта мысль только сильнее распаляет меня для него.

Мои бедра прижимаются к нему, пока продолжается наш поцелуй, отчаянно ища хоть какого-то трения.

— Нуждающаяся маленькая шлюшка, — тихо бормочет он в наш поцелуй.

Моим ответом является не более чем хныканье, когда его пальцы скользят вверх по моему бедру, прежде чем наткнуться на мой набухший клитор.

— Ты влажная для меня, Демон?

— Да, — кричу я, когда его пальцы опускаются ниже, чтобы убедиться в этом самому.

— Такой хороший маленький демон, и всегда так отчаянно нуждается в моем члене.

Его пальцы сжимаются внутри меня, находя то место, которое сводит меня с ума.

— О, черт, — кричу я, и мой голос эхом отдается в милях окружающего нас небытия.

— Громче, — требует он, начиная сильнее трахать меня пальцами. — Здесь тебя никто не услышит.

— Тоби, — кричу я, когда он подводит меня прямо к краю, прежде чем вытащить свои пальцы из меня. Все мое тело сотрясается от потери, мои мышцы сжимаются, как будто они собираются затащить его обратно внутрь меня.

— Соси, — требует он, грубо засовывая их мне в рот. — Черт возьми, да.

Я все еще очищаю их, когда он меняет мое положение, прижимаясь головкой своего члена к моему входу и увлекая меня вниз, насаживая меня на свой член.

— Никогда не насытишься этим, — ворчит он, удерживая меня так, чтобы я полностью села на него.

Его руки лежат вдоль бортиков ванны, а его глаза смотрят на меня, в них вспыхивает вызов.

ТОБИ

Ухмылка, расплывающаяся по лицу Джоди, заставляет мой член дернуться глубоко внутри ее тела.

Возможно, мы были вместе всего несколько раз, но у нее еще нет никакого контроля над ситуацией, именно так, как я обычно предпочитаю. Но беспокойство в ее глазах каждый раз, когда она видит один из моих порезов или синяков, явно смягчает меня, потому что внезапно я обнаруживаю, что более чем готов переложить тяжелую работу на нее.

Мои пальцы обхватывают край ванны в надежде, что я смогу дать ей это, позволить ей думать, что она дает нам то, чего мы оба явно жаждем, и уберечь меня от боли в процессе.

Это невозможно, хотя ей еще предстоит узнать, что настоящая боль, с которой мне приходится жить, не только поверхностная. Это кошмары, от которых я просыпаюсь почти каждую ночь в холодном поту, воспоминания о том, как мама пыталась взять себя в руки, несмотря на то, что я слышал каждое едкое слово, которое Джонас только что выплюнул в ее адрес. Это ощущение, что мой мир уходит у меня из-под ног, когда правда, наконец, начала раскрываться передо мной, обнажая истинное лицо пизды, каким оно было на самом деле.

Пальцы Джоди запускаются в мои волосы, и она приподнимается с меня, ее внутренние мышцы напрягаются и, черт возьми, чуть не заставляют мои глаза закатиться.

— Выбрось это из головы, красавчик. Ты показываешь мне, как хорошо провести время, помнишь?

— Как будто я мог забыть.

Отбрасывая свои предыдущие мысли в сторону, мои руки снова погружаются под воду, прежде чем я хватаю ее за задницу и помогаю ей двигаться.

— Просто ничего не можешь с собой поделать, не так ли?

Я пожимаю плечами, мне нравится легкая улыбка на губах Джоди. Это за миллион миль от того, как она выглядела, когда я нашел ее разбитой под дождем. — Ты бы не хотела меня по-другому, Демон.

— Это вполне может быть правдой, — признается она, ее губы касаются моих, прежде чем она прикусывает нижнюю губу, заставляя ее снова кровоточить.

— Я думал, ты хочешь привести меня в порядок, а не ломать еще больше, — шучу я.

— Может быть, я сделаю и то, и другое. Плохой мальчик тебе до глупости идет, — говорит она с улыбкой.

— О, детка, если ты хочешь плохого, я могу сделать плохое.

Она взвизгивает, когда я поднимаю ее из воды, поддерживая между нами связь, прежде чем уложить ее обратно на веранду, оставив ее задницу свисать с края. Сильная дрожь пробегает по ее телу, когда холодная дождевая вода впивается в кожу, но она не жалуется.

Мои бедра толкаются вперед с достаточной силой, чтобы отбросить ее назад, прежде чем моя хватка на ее бедрах усиливается, и она кричит в ночь.

— Сильнее. Трахни меня сильнее.

Я выполняю ее приказы, игнорируя боль и сосредоточившись вместо этого на удовольствии от ее тела.

— Пристрастился, детка. Чертовски зависим от твоей киски.

— Да, да, — скандирует она, пока мои карательные толчки продолжаются.

Быстрее, чем мне хотелось бы, мои яйца начинают подтягиваться, когда начинается покалывание моего неизбежного освобождения.

— Клитор, Демон, — рявкаю я. — Доберись туда.

Ее рука скользит вниз по ее животу, и я скриплю зубами, когда она щелкает своим клитором и напрягается вокруг меня.

— Черт, Демон. Я—

— Тоби, — кричит она, сжимая меня невероятно крепко, и у меня нет другого выбора, кроме как снова упасть вместе с ней за край.

Все мое тело замирает, прежде чем мой член дергается, наполняя ее всем, что у меня есть.

— Черт, — выдыхает она, ее кожа влажная от джакузи и напряжения, хотя холод быстро наступает, и мурашки покрывают ее тело.

— Да, — соглашаюсь я, наконец-то выскальзывая из нее, более чем измотанный после двух умопомрачительных релизов.

Подхватив ее на руки, я опускаю нас обеих обратно в воду, прижимая ее к себе. Она утыкается головой в изгиб моей шеи и испускает тяжелый вздох.

Я ничего не говорю, предполагая, что она все еще не хочет говорить.

Я понимаю. Я тоже не хочу говорить о своей жизни, но молчание, когда я с ней, почти так же невыносимо, правда дразнит меня, искушает.

— Мой босс обвинил меня в воровстве, — наконец печально произносит она.

— Что?

— Я этого не делала, — поспешно говорит она, как будто я сомневаюсь в том, что она могла это сделать, а не в том, что ее обвинили. — Я бы никогда.

— Я знаю.

— Ты даже не знаешь меня, Тоби.

— Может быть, я хорошо разбираюсь в людях. И ты не кричишь мне «вор».

Грустный смех срывается с ее губ. — Если бы только мой босс согласился.

— Ты можешь найти другую работу. Это всего лишь кофейня, — говорю я, надеясь, что она на это не обидится. Это вполне приемлемая работа, она просто… достойна большего, я думаю.

— Да, я знаю. — Она замолкает, но в ней полно невысказанных слов, на которые я не давлю. — Все это было подстроено.

— Что вы имеете в виду? — спрашиваю я, и у меня внутри все переворачивается от ее слов.

Она делает паузу. — Мэтт… он… Он обвинил меня в краже из кассы и потребовал, чтобы я открыла свою сумку…

— Это было там? — Я заканчиваю за нее.

— Я никогда даже не открывала этот гребаный карман, но там была пачка банкнот. Я просто… Я не понимаю. Я думала, что хорошо ладила со всеми, с кем работала. Я подумала— Рыдание обрывает ее слова.

Я сжимаю ее крепче, стискивая зубы, когда мои ребра болеют.

— Все будет хорошо. Может быть, это к лучшему, если ты выберешься сейчас, если кто-то охотится за тобой.

— Это просто не имеет никакого смысла, — выдыхает она, прижимаясь ко мне носом. Это заставляет мое сердце учащенно биться, когда я знаю, что она находит во мне утешение. Самое последнее место, где ей следовало бы искать это прямо сейчас.

— Прости, что прервала тебя. Ты был в школе? — Мягко спрашивает она, ее пальцы находят волосы на моем затылке. От ее нежного прикосновения по коже бегут мурашки, а по моему позвоночнику пробегает дрожь.

— В таком виде? — Спрашиваю я со смехом. — Нет, я тусовался у друга.

— Что случилось? — Она отрывает голову от моей груди, ее глаза скользят по каждому порезу и синяку на моем лице, прежде чем она обхватывает мою челюсть и нежно проводит большим пальцем по моей разбитой нижней губе.

— Просто какие-то пьяные идиоты. — Это не совсем ложь.

— Похоже, не только мне нужна новая работа.

Если бы это было так просто.

— Итак … ты принес сюда шампанское и травку просто посмотреть или…

— Дерзко, — бормочу я, и улыбка растягивает мои губы. — Значит, еда тебя не интересует?

— Это в конце моего списка.

— А что там наверху? — Спрашиваю я, желая знать, за чем потянуться в первую очередь.

— Твой член.

***

— Неееет. Пожалуйста. Мне жаль. Не оставляй меня, — кричу я, страх пронизывает каждое слово.

Хлопок тяжелой двери подвала отдается эхом в моем теле, когда меня поглощают холод и темнота.

Я задыхаюсь, мои глаза распахиваются, быстро обнаруживая, что, где бы я ни был, там так же темно, как и в моем кошмаре.

Мое сердце бешено колотится, заставляя каждый дюйм моего тела пульсировать в быстром темпе. Я откидываю одеяло, моя кожа влажная от пота, когда я встаю с кровати и, спотыкаясь, иду навстречу лунному свету, льющемуся через большие окна.

Прижимая ладони к прохладному стеклу, я наклоняюсь вперед, пока мой лоб не касается его, мгновенно охлаждая мою горящую кожу.

Я стою там очень долго, делая глубокие вдохи и пытаясь избавиться от образов, оставшихся в моем кошмаре.

Это не первый раз, когда он преследует меня во сне, и я точно знаю, что это будет не в последний раз.

Как только я убеждаюсь, что немного лучше контролирую себя, я делаю пару шагов назад и падаю в шезлонг, с которого открывается вид на деревья и холмы вдалеке при дневном свете.

Я не отрываю глаз от звезд, погружаясь в свои мысли, в свою темную потребность отомстить мужчине, который все еще контролирует мою жизнь, несмотря на то, что он заперт и не может прикоснуться ко мне.

Мои кулаки сжимаются от желания причинить ему боль. Делать все то, что он делал со мной и с теми, кого я люблю, на протяжении многих лет.

Если бы я сейчас был дома, он бы уже нашел меня стоящим в его камере. Если бы ему повезло, я бы просто нависал над ним, насмехаясь над ним. Если бы это было не так, то он бы уже истекал кровью, когда я выпустил на волю монстра, которого он годами создавал внутри меня.

Он хотел, чтобы я был его маленьким протеже, его опорой в семье. И он, безусловно, преуспел в создании жестокого солдата. Я просто не думаю, что он когда-либо задумывался о том факте, что однажды я могу обратить это против него.

Бредящий гребаный придурок всегда думал, что он неприкасаемый.

Большой плохой Джонас Арити. Капо и сын Консильери.

Он всегда верил, что однажды займет место своего отца, став советником Семьи. Надеялся, что у меня получится сделать то же самое. Или, по крайней мере, я всегда так думал.

Теперь я не могу не задаться вопросом, каков был его план игры на самом деле.

Где он видел, чтобы Джокер вписывался во все это?

Он истинный наследник Арити, несмотря на то, что в моих жилах течет больше греческой крови.

Было ли его пребывание в качестве Жнеца лишь временным? Планировал ли Джонас каким-то образом заставить его сменить команду и присоединиться к нам?

Эти вопросы крутятся у меня в голове уже несколько недель, и, несмотря на то, что я избивал его, пытал до полусмерти, я все еще ни на шаг не приблизился к получению ответов.

Если бы я не знал этого мудака-манипулятора так хорошо, как знаю сейчас, я бы, возможно, начал думать, что он даже сам себя не знает. Но это не тот случай. Этот жаждущий власти ублюдок точно знал, что делал. Очевидно, что у меня просто не все в порядке с головой.

Я так потерян, что не слышу, как Джоди встает с кровати, или ее тихих шагов, когда она подходит ко мне, и только когда ее нежная, теплая рука скользит по моей спине, пугая меня до чертиков, я даже не знал, проснулась ли она.

— Эй, — мягко говорит она. — Все в порядке?

Мы провели почти всю ночь в горячей джакузи. Вдвоем мы выпили шампанское, выкурили косяк и расправились с едой, после того как перекусили ничем иным, как телами друг друга.

Это было невероятно. Она невероятна. Больше, чем я когда-либо ожидал от нее, что превращает все это в огромный головоломный трах. Как будто мне сейчас нужно что-то еще из этого в моей жизни.

— Да. Я не мог уснуть, — тихо говорю я, выпрямляясь, протягиваю руку и сажаю ее к себе на колени.

Мгновенно мои мышцы расслабляются от того, что она рядом, ее запах наполняет мой нос, а ее тепло касается моей кожи.

— Прости, я не хотел тебя будить.

— Шшш. — Она прижимает пальцы к моим губам, извиваясь в моих объятиях. Ее ноги обхватывают мои бедра, а руки обнимают меня за плечи.

— Никаких разговоров. Мы сделали более чем достаточно.

Она не ошибается. Мы провели всю ночь, разговаривая обо всем и ни о чем, наконец-то получив шанс по-настоящему узнать друг друга. Хотя, я не могу отрицать, что я был осторожен в том, сколько информации я давал ей о себе и своей жизни, сосредоточившись на том, чтобы задавать ей вопросы и избегать темы семьи при каждой возможности. Вопрос, который, как я знал, должен был прозвучать и который по-настоящему поразил меня, был о моем шраме на груди. Я видел, как она раз или два опускала на это глаза, когда мы были вместе, и я знал, что у меня было время, взятое взаймы. Можно было подумать, что это позволило бы мне придумать ложь получше. Этого не произошло, и я растерялся, отвечая, как идиот. Она явно мне не поверила, но, к счастью, оставила это без внимания. Не то чтобы я мог сказать ей, что получил пулю, защищая свою сестру от ее невменяемого сводного брата-психопата.

Ее губы касаются моих в нежнейшем поцелуе, который я ощущаю всем телом, вплоть до кончиков пальцев ног.

Я никогда раньше не встречал никого похожего на нее. Стелла была близка к тому, что сразу же заставила меня чувствовать себя комфортно в ее компании, как, я думаю, и должно быть, учитывая, что у нас, оказывается, общие родители. Но когда я с Джоди, все кажется правильным. Те части меня, о которых я даже не подозревал, что они были не на своем месте, внезапно, кажется, встают на место.

— Спасибо за сегодняшний вечер, — говорит она мне в губы. — За это. Это… все.

— Я думал, что мы не разговариваем, — напоминаю я ей.

— Мы это не делаем. Мне просто нужно было, чтобы ты это знал.

У меня нет шанса ответить, потому что ее губы, наконец, захватывают мои, и я с радостью отдаюсь ей, мое тело более чем готово вновь ощутить электрическую связь между нами, когда мы сталкиваемся.

ДЖОДИ

Я была совершенно измотана, когда мы, наконец, упали обратно в постель, переплетя конечности, в какое бы время это ни было посреди ночи.

Тоби разбудил меня, ворочаясь в постели, но прежде чем я успела что-либо предпринять, он откинул одеяло и выбрался наружу. Несмотря на то, что я была пьяна и под кайфом, спать рядом с кем-то было необычно, и, несмотря на то, что я была измучена, я все еще ощущала его присутствие.

Мое сердце болело в темноте, когда я наблюдала, как он сражается с теми битвами, которые держит внутри себя. Я хотела пойти к нему, помочь ему, но что-то подсказывало мне, что это неправильно, что ему нужна тишина, одиночество.

Но в конце концов моя потребность утешить его стала слишком сильной. И я рада, что сделала это. Он мгновенно принял мое прикосновение, мою поддержку, и, несмотря на то, что я понятия не имела, что его мучает, я чувствовала, что снимаю с него часть тяжести, просто находясь рядом.

Впервые он по-настоящему позволил мне взять инициативу в свои руки, когда я опустилась на него. Это было медленно, лениво, но не менее интенсивно, чем все, что мы испытывали вместе раньше. Во всяком случае, это было нечто большее. Гораздо больше. Я чувствовала себя такой связанной с ним в те несколько мгновений, когда меня не окружало ничего, кроме темноты и нашей общей боли.

Я была разбита вдребезги после того дня, который у меня был. Мое сердце было разбито на миллион кусочков, горе переполняло меня, но каким-то образом ему удалось собрать все мои разбитые, зазубренные части и начать собирать их обратно вместе.

— Ты почти слишком хороша, чтобы быть правдой, — прошептал он мне на ухо после того, как медленное, но потрясающее освобождение пронзило меня.

Возможно, он был тем, кто произнес эти слова, но я прочувствовала их до глубины души.

Он был всем, в чем я нуждалась. Свет в моей тьме. Мой побег из бесконечной пропасти отчаяния.

В ту секунду, когда я просыпаюсь, я понимаю, что его там нет. Комната кажется пустой. Но это не мешает мне перевернуться на другой бок и надеяться, что я смогу найти его лежащим рядом со мной.

Вздох срывается с моих губ, когда я понимаю, что была права. Мало того, что его здесь нет, так еще и постель холодная, как будто его давно не было.

Садясь, я прижимаю одеяло к груди, когда мои глаза находят огромные окна.

Тучи тяжело нависают над небом, воздух затуманен дождем, который барабанит по стеклу. Но даже несмотря на это, вид отсюда прекрасный. Я уверена, что могла бы просыпаться с этим каждый день и никогда больше не думать о городе.

Грохот где-то внизу, наконец, заставляет меня пошевелиться, и после быстрого похода в ванную и стащив толстовку Тоби с шезлонга, на котором я нашла его прошлой ночью, я направляюсь вниз, чтобы найти его.

Мой взгляд задерживается на всех произведениях искусства, развешанных по стенам, пока я иду из спальни к лестнице. Если хижина уже не кричала о безумном богатстве, то они, безусловно, кричали бы. Я имею в виду, я понятия не имею, кому принадлежат подписи, но они явно достойны того, чтобы выделить место на стене.

Раздается еще один грохот, когда я падаю с первой ступеньки, а затем мне в нос ударяет запах жареного бекона, и в животе неприлично громко урчит.

Я резко останавливаюсь, поворачиваясь к кухне. Мои глаза чуть не вылезают из орбит, а подбородок опускается при виде этого зрелища.

Тоби стоит перед плитой, одетый только в пару низко сидящих спортивных штанов, его подтянутая и загорелая кожа выставлена на всеобщее обозрение, чтобы я могла съесть его, пока он не только готовит, но и танцует под музыку, тихо играющую из каких-то скрытых динамиков.

Мне требуется несколько секунд, чтобы уловить мелодию, потому что я настолько потерялась в игре его мускулов и в том, как двигаются его бедра, но, когда меня осеняет второе осознание, я не могу удержаться от веселого смеха.

Он замирает на мгновение, посуда в его руке падает на сковородку, прежде чем повернуться ко мне.

— О, привет, — говорит он, и самая очаровательная улыбка растягивается на его губах от того, что его застукали.

Смех вырывается из моей груди, когда я сокращаю расстояние между нами.

— Little Mix? Серьезно? — поддразнивающе спрашиваю я.

— Это уже было включено, — пожимает он плечами.

— Конечно, так и было, — говорю я, проводя руками по его груди и обхватывая его за плечи. — Все в порядке, плохой мальчик. Я сохраню твой секрет.

В глубине его груди раздается одобрительный гул. — Я знал, что могу доверять тебе, Демон, — говорит он, наклоняясь, чтобы коснуться своими губами моих, его руки обхватывают меня за талию. — Ты пахнешь как рай, — шепчет он. — Интересно, так ли ты хороша на вкус?

Его губы завладевают моими, его язык проникает в мой рот, и я обмякаю в его объятиях, утопая во всем, что он может мне предложить.

То есть до тех пор, пока мой желудок не даст понять, насколько он голоден, и он со смехом отстраняется.

— Я думаю, мне нужно покормить мою девушку, — говорит он, на прощание целуя меня в кончик носа.

— Твоя девушка? — Спрашиваю я, когда он возвращается к сковороде, и улыбка растягивается на моих губах, когда он не слишком осторожно перестраивается.

— Ну, я привел тебя сюда не для того, чтобы выбросить, как только мы вернемся в город, — бросает он через плечо. — Садись, — требует он, когда обнаруживает, что я все еще неловко стою посреди кухни.

— Я-я могу сварить кофе, — предлагаю я.

— Садись, Демон. Делай, как тебе говорят.

Я отдаю ему честь, к его большому удовольствию. — Конечно, босс. — Клянусь Богом, он напрягается при моем последнем слове, но скрывает это так быстро, что я начинаю сомневаться, не показалось ли мне это.

Запрыгнув на один из барных стульев, я наблюдаю за тем, как он работает.

— Значит, ты умеешь обращаться с кухней, а?

— Ты думала, что я был одним из тех богатых детей, за которых все делали?

Я смотрю на него, и на моем лбу появляется морщинка. — Я… ух… Честно говоря, я на самом деле ни о чем таком не думала. Твои деньги, статус или что-то еще на самом деле не занимало такого уж высокого места в моем списке забот.

— Значит, моя машина тебя действительно не впечатлила, — невозмутимо говорит он.

— Это действительно, действительно нет. Но это место… ты близок к тому, чтобы произвести на меня впечатление.

Он смеется, доставая из шкафа несколько тарелок.

— Приятно знать, какого уровня мне нужно достичь, чтобы сделать это. Может быть, в следующий раз на Мальдивы, — беззаботно бормочет он.

— Итак, кто научил тебя готовить? — Спрашиваю я, возвращаясь к началу этого разговора. Я не собираюсь говорить о деньгах или о том, что он может или не может себе позволить. Для меня это бессмысленно. Я бы предпочла познакомиться с ним по-настоящему. — Ваша экономка? — Я слегка шучу, когда он отвечает не сразу.

Мои глаза следят за тем, как он двигается, разбивая пару яиц в причудливые пакетики для пашот, и я не могу не заметить, как напрягаются его плечи.

— На самом деле я научился сам.

— О? — Спрашиваю я, нуждаясь в подробностях.

— Наша… э… экономка и повар перестали кормить меня, когда я был подростком.

— Прости, что? — Выпалила я.

— Ничего страшного. Чушь собачья из моего прошлого. Тебе не нужны подробности.

— Черта с два мне это не нужно, — выплевываю я немного резче, чем намеревалась, заставляя его сбиваться с шага, когда он направляется к кофеварке. — Я твоя девушка, помнишь? — Я говорю немного мягче.

— Я знаю, но… мое прошлое, мое детство… по большей части это некрасиво. — Я хватаю его за руку после того, как он приносит мой кофе, не давая ему отступить.

— Может быть, это и правда, Тоби. Но это часть тебя. И я не боюсь темных уголков. — Я знаю, что они там. Я вижу тени в его глазах, которые, я почти уверена, он думает, что скрывает.

— Так и должно быть, Джоди. Если бы ты видела правду, тебя бы сейчас здесь не было.

— Чушь собачья, — шиплю я, притягивая его ближе, поворачивая табурет так, чтобы обхватить его ноги своими. Потянувшись, я беру его воспаленное лицо в свои ладони. — Больше нигде в мире я бы не хотела быть сейчас так, как здесь, с тобой.

Он пристально смотрит на меня, его глаза ищут в моих что-то, в чем я не уверена, что он найдет. Тот факт, что он нашел во мне что-то стоящее прямо сейчас, является чудом, когда я чувствую, что могу разбиться вдребезги в любой момент.

— Детка, — шепчет он, прижимаясь своей головой к моей. Он резко втягивает воздух, как будто собирается сказать что-то потрясающее, но кухня наполняется звоном таймера, и он со вздохом отступает.

— Лучше не портить мне репутацию шеф-повара еще до того, как мы начнем.

Его глаза не отрываются от меня, когда он возвращается к плите, наша связь сохраняется, поскольку он позволяет мне увидеть еще несколько темных уголков его души. Возможно, я не знаю подробностей или даже причины, по которой они там находятся. Но я узнаю эту боль. Это сочетается с моей и заставляет меня задуматься, было бы легче бороться, если бы мы выступили против всего этого вместе.

Я молчу, погрузившись в собственные мысли, просто наблюдая, как он готовит наш завтрак и приносит его сюда.

— Это выглядит потрясающе, — выдыхаю я, глядя на хрустящий бекон, сливочный авокадо и то, что выглядит как идеально приготовленные яйца-пашот. Очевидно, он проделал фантастическую работу, самостоятельно научившись готовить.

— Итак, — начинаю я, нуждаясь побольше узнать о его жизни, — ты упоминал, что твой отец — гигантский член. Но ты почти ничего не рассказывал о своей маме.

Мои глаза останавливаются на его губах, когда он отправляет в рот вилку с едой, и появляющаяся на ее лице легкая улыбка говорит мне все, что мне нужно знать о женщине, которая произвела его на свет.

— Она… невероятная, — говорит он через несколько секунд.

— Расскажи мне о ней, — прошу я, нуждаясь услышать о женщине, которая заставляет его лицо смягчаться таким, какое оно есть.

— Она самая сильная женщина, которую я когда-либо встречал. То дерьмо, которое она пережила, боль, которую она перенесла… и после стольких лет она все еще улыбается.

— Они… все еще вместе? — Спрашиваю я, вздрагивая, отчасти предполагая, что это не так.

У Тоби вырывается смешок, когда он опускает вилку и смотрит мне в глаза. — Нет, слава богу, черт возьми. Он годами заманивал ее в ловушку, шантажировал, заставляя стать его маленькой марионеткой, точно так же, как он поступил со мной. Но она наконец-то свободна.

— Как она выбралась? — Спрашиваю я, не понимая, что, возможно, давлю слишком сильно, пока вопрос не срывается с моих губ.

Тьма вспыхивает в его глазах прежде, чем он моргает, прогоняя ее.

— Он облажался. Его ложь начала раскрываться, и правда вышла наружу. Это помогло ей освободиться.

— А ты?

— И да, и нет, — загадочно говорит он.

Я откусываю свой первый кусочек завтрака, тихо постанывая про себя, когда вкус взрывается у меня на языке, и жду, собирается ли он продолжать.

— Мне потребуется немного больше времени, чем ей, чтобы оставить все позади и двигаться дальше.

— Это вполне справедливо после всего, через что он заставил тебя пройти, — говорю я. — Я уверена, никто не ожидает, что ты будешь жить дальше, как будто ничего не случилось.

Он качает головой. — Я доберусь туда. Есть всего лишь несколько вещей, с которыми мне нужно разобраться, прежде чем я смогу закрыть дверь в эту часть своей жизни.

Я улыбаюсь ему, желая, чтобы он знал, что я понимаю, и не хочу, чтобы мои слова прозвучали покровительственно.

— Братья и сестры? — Спрашиваю я, мысленно возвращаясь к воспоминаниям о том, как мы с Джо росли.

— Сестра. Но другой папа.

— Повезло ей, — бормочу я.

— Ты даже не представляешь. Однако, как и во всем, что связано с семьями, это сложно.

Я не могу удержаться от смеха. — У нас с братом тоже были разные отцы. Однако это никогда не заставляло меня чувствовать себя менее связанной с ним.

— Как он умер? — Спрашивает Тоби.

Мои губы приоткрываются, чтобы ответить, но слова на мгновение замирают, поскольку я задаюсь вопросом, говорила ли я когда-нибудь Тоби, что потеряла Джо.

— Что не так? — Спрашивает он, и беспокойство отражается на его лице.

— Н-ничего. Извини. Он… ух… несколько лет назад связался не с той компанией.

— Банда? — Спрашивает Тоби, опуская нож и вилку на уже пустую тарелку.

— Ага. Королевские Жнецы. Это мотоклуб.

Брови Тоби приподнимаются. — Я слышал о них. У них плохая репутация.

— Да. — Грустный смешок срывается с моих губ. — Я была так зла, когда узнала, что он присоединился к ним. Он был таким хорошим ребенком. У него было такое блестящее будущее впереди, а потом он просто бросил все это, присоединившись к той шайке головорезов.

— Почему он присоединился? — Спрашивает Тоби, отодвигая свою тарелку, упираясь одним локтем в столешницу, а другую руку кладя мне на бедро для поддержки. Его тепло проникает сквозь меня и дает мне толчок, в котором я нуждаюсь, чтобы продолжать.

— Честно говоря, я понятия не имею. В детстве он никогда не увлекался мотоциклами. Но внезапно, в пятнадцать лет, он заявил, что хочет брать уроки на свое шестнадцатилетние, и с этого момента все пошло своим чередом. С каждым годом у него становился двигатель побольше, а потом, не успели мы опомниться, как у него появилась чертова стрижка и он покрылся чернилами. Это было так на него не похоже. В какой-то момент он хотел поступить в университет на инженера, а потом целыми днями маялся по локоть в мотоциклетном масле. Не то чтобы в этом было что-то плохое, — быстро добавляю я. — Просто на самом деле никогда не казалось, что это было его призванием в жизни.

— Я думаю, люди хорошо умеют прятаться, — бормочет Тоби.

— Знаешь, я думала, что знаю его. А потом прямо на моих глазах он превратился в человека, которого я едва узнала.

— Должно быть, это было нелегко.

— Не так тяжело, как потерять его, — бормочу я. — Его застрелили, — говорю я, помня, что именно из-за его смерти мы и подошли к этому разговору. — У него были какие-то проблемы с клубом, и они лишили его жизни.

— Черт, детка. Это тяжело.

— Да, это были не самые лучшие несколько недель.

Я откусываю еще немного от его потрясающего завтрака, но после этого разговора мне с трудом удается проглотить гораздо больше.

— Все в порядке, — говорит он, заметив мою борьбу.

— Мне жаль. Это невероятно. Я просто—

— Я не должен был спрашивать тебя обо всем этом, пока мы ели, — говорит он, подтаскивая мой стул поближе к себе, разворачивая меня и обхватывая мои ноги своими. — Мне жаль, что жизнь у тебя была такой дерьмовой. Я хотел бы помочь сделать это лучше, — искренне говорит он.

— Так и есть, Тоби. Ты даже не представляешь, как сильно помогаешь. Ты появился в моей жизни, когда я больше всего в тебе нуждалась. Ты мой ангел-хранитель.”

Он улыбается мне, его взгляд перебегает с моих глаз на губы.

— Я не ангел, детка.

Я прикусываю нижнюю губу, когда мысли обо всем, что мы делали вместе, мелькают в моей голове, как в кино.

— Возможно, ты прав, — бормочу я, мое внимание переключается на дюймы обнаженной кожи передо мной. Его синяки все еще выглядят более чем болезненными, но со вчерашнего дня они уменьшились. Порезы на его лице тоже выглядят лучше, несмотря на то, что мне так и не удалось его вылечить.

— Мне нужно пойти в душ, — говорю я, прежде чем кто-нибудь из нас увлечется, и в итоге он съест больше, чем его завтрак на кухне родителей своего лучшего друга.

Мои щеки вспыхивают при этой мысли.

— Я думаю, мне нравится, куда только что ушли твои мысли, Демон.

Мои глаза встречаются с его, и я пытаюсь найти какой-нибудь аргумент, но ничего не выходит.

— Как насчет того, чтобы я прибрался, а потом пришел и нашел тебя? Ты довольно грязная; возможно, тебе понадобится помощь.

Полный похоти смех раздается во мне. — О да, совершенно грязная.

— Иди, будь голой и влажной. Я не долго.

Я ухожу под звук того, как он складывает все в посудомоечную машину. Какая-то часть меня хочет улыбнуться, потому что быть здесь с ним — это самое невероятное, невесомое чувство. Но потом на меня обрушивается реальность, мое горе, его боль, и я чувствую, что снова тону.

С тяжелым вздохом я поднимаюсь на первый этаж, мой взгляд останавливается на комнате, которую он забронировал для нас в конце коридора, но, проходя мимо, я замечаю приоткрытую дверь рядом со мной.

Я понятия не имею, что это, но ловлю себя на том, что подхожу ближе.

Прижимая руку к двери, я толкаю ее и вхожу внутрь.

Почти сразу же до меня доходит, кому принадлежит эта комната. Там везде написано «мальчик-подросток».

Простыни черные, туалетный столик заляпан мужским дезодорантом, на стенах висят плакаты с полуголыми женщинами, а также пара футболок с автографами, о которых я никогда не слышала. Есть даже порножурнал, аккуратно разложенный на прикроватном столике.

Господи, держу пари, персонал любит Нико и его дикие выходки.

Мой взгляд натыкается на серию фоторамок на полке в другом конце комнаты, и я немедленно срываюсь с места. Улыбка появляется на моих губах в ту секунду, когда я рассматриваю фотографии группы гораздо более молодых мальчиков, которые все вместе смеются и шутят.

На самом раннем из них, я бы сказала, всем им было лет по семь-восемь. Самая последняя — недавняя, все они в горячей ванне с бутылками пива в руках.

Они выглядят… как неприятности.

И если судить по Тоби и Нико, то держу пари, с ними нелегко справиться.

Я так погружена в образы более молодого, свободно выглядящего Тоби, что не слышу, как он проскальзывает в комнату позади меня.

— Я должен был знать, что ты найдешь это, — говорит он, пугая меня, когда его руки обхватывают меня сзади, и тепло его тела прижимается к моей спине.

— Ты был таким милым, — мягко говорю я, когда он кладет подбородок мне на плечо.

— Тогда мы впятером были проблемой, — размышляет он.

— Только тогда? — Легкомысленно спрашиваю я.

— Нет, теперь мы для всех худший гребаный кошмар. — Дрожь пробегает по моему телу от темноты в его тоне.

— Расскажи мне о них. Очевидно, я уже достаточно знаю о Нико. — Я ухмыляюсь, вспоминая ту ночь в Аиде, когда я наблюдала, как он трахал Бри так, словно это была его последняя ночь на Земле.

Нос Тоби скользит вверх по моей шее, за ним быстро следует его обжигающий язык.

— Ты действительно хочешь поговорить о моих друзьях прямо сейчас, Демон?

— Я-я… — я заикаюсь, когда он посасывает чувствительную кожу под моим ухом. — Я просто хочу узнать больше о тебе, о твоей жизни. Хорошие моменты. Самое интересное.

— Я за то, чтобы немного повеселиться, детка, — бормочет он, отчего по моему телу пробегают мурашки.

Развернув меня, он обхватывает рукой мою спину, прижимая нас друг к другу и позволяя мне почувствовать, насколько он на самом деле готов повеселиться.

Он ведет нас назад, пока мои икры не коснутся кровати, и продолжает, пока у меня не остается выбора, кроме как упасть на спину.

В мгновение ока он оказывается на коленях между моих бедер, его глаза осматривают мою обнаженную киску, прежде чем обхватить мое тело, как будто я не покрыта его гигантской толстовкой.

— Мы не можем заниматься этим на кровати Нико, — стону я, когда его руки скользят вверх по моему животу, прежде чем сжать мою грудь с самым восхитительным нажимом.

— Почему, черт возьми, нет? Могу точно сказать, что моя кровать никогда его не останавливала.

Моя голова в шоке поднимается.

— Мы наделали много дерьма похуже, чем трахаться в кроватях друг друга, Демон. Я могу заверить тебя в этом.

Он опускается на меня и касается своими губами моих, в то время как его твердая длина дразнит меня сквозь ткань его спортивных штанов.

Нуждающийся рык вырывается глубоко из моего горла, когда его язык проталкивается мимо моих губ, ища мои.

— Ты собираешься попытаться сказать мне, что никогда не занималась сексом там, где не следует? — Спрашивает он в наш поцелуй.

— Кроме душа Бри? — Спрашиваю я со стоном, когда его трение становится немного настойчивее.

— Ммм… кроме этого?

— Я не могу раскрыть тебе все свои секреты, красавчик. Но уверяю тебя, я никогда не занималась сексом ни в одной из кроватей моих друзей.

— Ну, — начинает он, покусывая мою челюсть, пока не добирается до уха. — Может быть, это то, что мы должны исправить. Начиная прямо сейчас.

Его рука скользит между нами, и секундой позже я чувствую знакомую толщину его члена у своего входа.

— Тоби, — стону я, когда он медленно входит в мое тело.

— Не могу насытиться тобой, Демон. Ты, черт возьми, губишь меня.

Озорная улыбка появляется на моих губах, мне нравится, насколько он открыт, когда мы вот так связаны.

Его слова, его прикосновения заставляют меня чувствовать, что я лечу. Как будто я совершенно невесомая, когда мы вместе, и способны противостоять всему, что может обрушить на нас мир.

Его движения медленны, когда он наполняет меня до краев, а его губы прижимаются к моим в самом нежном поцелуе, от которого слабеют колени.

Мое тело горит от потребности в большем, моя сердцевина болит и пытается втянуть его глубже — все, что угодно, лишь бы заставить его двигаться.

— Тоби, — стону я, впиваясь ногтями в мягкую кожу его плеч.

Он просто начинает ускорять темп, когда что-то начинает вибрировать против меня.

— Что за—

Мне требуется несколько секунд, чтобы понять, что, черт возьми, происходит.

Рука Тоби скользит подо мной, прежде чем достать мой телефон, который я сунула в карман его толстовки, прежде чем спуститься вниз.

Веселье вспыхивает в его глазах, когда он смотрит на экран, и я могу прочитать его намерения еще до того, как он пошевелится.

— Тоби, нет, — кричу я, пытаясь дотянуться до телефона. Но уже слишком поздно.

Он уже провел пальцем по экрану и поднес его к уху.

— Брианна, — объявляет он так, будто сидит здесь и ждет ее звонка. — Могу я чем-нибудь помочь?

Его глаза не отрываются от моих, в них танцует веселье, когда он медленно двигает бедрами, заставляя каждое нервное окончание в моем теле трепетать от предвкушения.

— Да, конечно, она здесь. Что, по-твоему, я с ней сделал? — Шутит он. У него грубый голос. Для меня это звучит более чем очевидно, но Бри, похоже, это не смущает, поскольку она продолжает свой разговор с ним.

Он хихикает, звук прокатывается по мне, когда он прижимает большой палец к моему клитору, движения его бедер медленно усиливаются.

— Вот дерьмо, Тоби, — выдыхаю я. — Положи трубку, черт возьми, — шиплю я.

— О, ты хотела поговорить с ней? — Невинно спрашивает он, как будто это не было причиной ее чертового звонка.

— Тоби, не надо. Нет. Нет, — предупреждаю я, но он лишь ухмыляется мне.

— Да, конечно. Я включу тебя на громкую связь, хорошо?

— Ради всего святого, — вздыхаю я, когда он опускает телефон и стучит по экрану.

— Джо-Джо. — Голос Бри наполняет комнату. — Как проходят твои грязные выходные с твоим сексуальным мужчиной?

Тоби смеется, его большие пальцы продолжают головокружительные круги по моему клитору, его толчки набирают скорость теперь, когда он отпустил телефон.

— Э-это… ммм… действительно… ХОРОШО, — кричу я, когда он внезапно бросается вперед с такой силой, что я подпрыгиваю на кровати.

— Джо-Джо? — Недоумевает Бри. — Что ты сейчас делаешь?

— Н-ничего, — выдыхаю я, все мое тело горит от желания и смущения. Не то чтобы у меня были какие-то причины смущаться в присутствии Бри. Может, я и не трахалась с парнем в ее постели, но почти все остальное мы делали вместе. — О боже мой, — стону я, не в силах сдержаться, когда он просовывает руку мне под задницу, приподнимая меня так, что его член касается этого волшебного места внутри меня.

— Он трахает тебя прямо сейчас, не так ли? — Спрашивает она предупреждающим голосом, но я знаю, что это фальшивка.

— Н-нам действительно нужно идти, — кричу я.

— Ты грязная маленькая шлюха, Джо-Джо, — усмехается Бри. — И я совсем не ревную, черт возьми, прямо сейчас. Я еду в автобусе.

Я не могу удержаться от смеха над ее раздраженным тоном.

— Возможно, пришло время пригласить друга на ночь, Брианна, — рычит Тоби, и грубость в его голосе говорит мне о том, что он близок к тому, чтобы взорваться точно так же, как и я.

— Я не буду звонить Нико. Он мудак.

— Похоже, это именно то, что тебе нужно, Бри. Член, — кричу я, когда Тоби крепче сжимает мои бедра, и он, наконец, теряет контроль, вонзаясь в меня, как дикарь. — Я вешаю трубку, — кричу я, пытаясь дотянуться до телефона, который Тоби положил на прикроватный столик.

Когда я извиваюсь, он задирает свою толстовку повыше, обнажая мою грудь, прежде чем наклониться, втягивая мой сосок в рот и прикусывая его, пока я не вскрикиваю, когда боль и удовольствие сталкиваются.

— Тоби, черт возьми, — кричу я, бесцельно хлопая рукой по телефону.

Вся эта штука катапультируется через всю комнату с моей силой, приземляясь экраном вниз, так что я понятия не имею, прервался вызов или нет. Не то чтобы Тоби было не плевать.

— Я хочу почувствовать, как ты кончаешь для меня, Демон, — рычит он мне в грудь, его зубы покусывают мою чувствительную кожу, прежде чем его мягкий язык смягчает каждый укус.

Его бедра продолжают свои сокрушительные удары, и задолго до того, как я готова, внутри меня взрывается жар, и я впадаю в ошеломляющее расслабление, когда Тоби продолжает входить в меня, пока не выкрикивает мое имя и не падает на меня сверху, его конечности безвольно переплетаются с моими.

— О Боже, — выдыхаю я, когда начинаю приходить в себя.

Горячее дыхание Тоби щекочет мою шею, пока он пытается отдышаться.

— У тебя когда-нибудь был секс во время телефонного разговора, Демон? — Спрашивает он достаточно громко, чтобы Бри услышала, если бы она все еще была на связи.

— Уверена, что это было впервые, — признаюсь я.

— И в постели Нико. Чертовски люблю развращать тебя, детка, — говорит он, завладевая моими губами и моим дыханием в очередном поцелуе.

ТОБИ

Обнаружив Обнаружив, что Брианна, на самом деле, все еще на связи и слушает все, что мы делаем и говорим, вероятно, с самыми синими женскими яйцами, какие только известны человеку, мы снова предложили ей позвонить Нико для перепихона и повесили трубку.

Джоди все еще выглядела немного подавленной всем этим, но серьезно, после ночи, которую мы вчетвером провели в Аиде, я не уверен, что что-то действительно должно ее смущать. Я точно знаю, что на меня ни в малейшей степени не влияет то, что ее подруга слышит, как сильно я ее хочу.

Все может быть сложно, моя жизнь может быть хреновой смесью мести и гнева, и моей потребности раздавить любого, кто когда-либо причинял боль или портил жизни тем, кого я люблю, но также нельзя отрицать, что мне нужно от Джоди что-то яростное.

Каждый раз, когда я смотрю на нее, мое желание разгорается все сильнее. Каждый раз, когда она у меня есть, я думаю, что это уменьшится, но этого никогда не происходит. Это просто заставляет меня хотеть делать это снова и снова, пока я не разрушу нас обоих.

В конце концов мы направились в душ, где я снова начал ее пачкать, прежде чем убедиться, что она снова полностью чистая.

Остаток дня мы провели, валяясь на диване и смотря какой-то сентиментальный сериал на Netflix. На самом деле это было дерьмово, но это заставило Джоди улыбнуться, и я быстро обнаружил, что мне очень нравится наблюдать за ее реакцией на все, что происходит на экране. Казалось, это определенно помогло ей забыть все, от чего мы сбежали в Лондоне.

Я просматриваю Instagram, когда разносится всхлип.

— Что не так? — Спрашиваю я, откладывая свой телефон и придвигаясь к ней.

Слезы наполняют ее глаза, хотя она не выпускает их из рук.

— Прости, это пустяки, — шепчет она, борясь с эмоциями, которые комом подступают к горлу.

Оторвав свой взгляд от нее, я смотрю на то, что она наблюдает, видя семью вокруг больничной койки, слезы текут по их лицам, когда они прощаются с мужчиной перед ними.

— Я просто не успела с ним попрощаться, — шепчет она.

Мое сердце разрывается в груди от боли в ее голосе. Глядя на все больничное оборудование на экране, легко забыть о человеке, о котором она говорит, и подумать о том, какой могла бы быть моя жизнь, если бы мама не выздоровела.

— Это грубо, — бормочу я.

— Иногда это просто чересчур. Слишком сильно, слишком близко. Видеть подобные вещи — просто напоминание о тех последних мгновениях, которые были украдены у нас.

Обнимая ее за плечи, я крепко прижимаю ее к себе, прижимаюсь губами к ее голове и вдыхаю аромат ее шампуня.

— Тебе не нужно извиняться. Я даже представить себе не могу, через что ты проходишь.

— Мы созданы для того, чтобы наслаждаться жизнью и оставить все это позади, — утверждает она.

— Не всегда так просто оставить все позади.

Она прижимается ко мне и удовлетворенно вздыхает.

— Хочешь посмотреть что-нибудь еще? — Предлагаю я.

Она качает головой. — Я не могу продолжать убегать, Тоби. Если я не разберусь со всем этим, то это просто будет продолжать обрушиваться на меня из ниоткуда и брать под контроль.

— Станет легче.

— Будет ли он? — Грустно спрашивает она.

— Честно говоря, я понятия не имею. Я никогда не терял никого, о ком заботился настолько, чтобы это по-настоящему повлияло на мою жизнь. Я думал, что так и будет, но, наверное, мне повезло.

Она поворачивается, чтобы посмотреть на меня, желая, чтобы я объяснил.

— У мамы была опухоль головного мозга.

— Святое дерьмо, — выдыхает она. — Когда ты сказал, что она сильная… черт, Тоби.

— Это были дерьмовые несколько лет, — говорю я, и с моих губ срывается грустный, невеселый смех от того, насколько верно это утверждение.

— Как она сейчас?

— Хорошо, — говорю я, проглатывая эмоции, которые вызывают мысли о том, что ее могло не быть. Возможно, Джонас мучил нас своим присутствием всю мою жизнь, но на самом деле мы были вдвоем против всего мира. Все было намного терпимее до того, как она заболела. Она всегда была рядом, заботилась обо мне, была плечом, которого я жаждал, поддержкой, в которой я нуждался, когда жизнь маленького солдата мафии становилась немного невыносимой.

Все мы родились с возложенными на нас высокими ожиданиями. Только наша кровь обеспечивала то, каким будет наше будущее. Это то, против чего никто из нас никогда по-настоящему не сопротивлялся, все мы хотим той жизни, в которой родились. Но это не означало, что обучение, которому наши отцы подвергали нас на протяжении многих лет, не было жестоким.

Мама с ее мягким голосом и успокаивающими объятиями была бальзамом от всего этого насилия и коррупции.

Но когда она стала слабее, я потерял ее поддержку. Она все еще была там, конечно, была. Но это никогда не было то же самое. И становилось только хуже, поскольку она все больше и больше времени проводила то в больнице, то в постели, а я был вынужден проводить больше времени в присутствии Джонаса. Я был вынужден терпеть все больше и больше его оскорблений, суровость его наказаний за все, что он считал неправильным, росла с каждой неделей.

Я делал храброе лицо, когда был с мамой, но она могла видеть. Она знала, что мы оба страдали. У нее просто не было ни возможности, ни сил выбраться.

Если бы она сказала мне правду раньше…

Если только…

Я тяжело вздохнул. Я уже миллион раз перебирал все «что, если».

Если бы я знал о Галене и Стелле, мы могли бы сбежать из страны. Оставить эту пизду позади. Но в конце концов, что хорошего в этом было? Он бы всегда нашел нас. И всегда было бы больнее. Результат мог быть хуже, чем то, с чем мы имеем дело сейчас.

Я смотрю в глаза Джоди, чувствуя ее боль и горе, как свои собственные, и впервые с тех пор, как вся моя жизнь взорвалась у меня перед носом, я на самом деле чувствую небольшую благодарность за то, что не потерял никого, кто мне был дорог. Джоди, возможно, не имеет ни малейшего представления о том, кем на самом деле были мужчины, по которым она сейчас скорбит, но это не значит, что боль стала менее реальной.

Если бы я был лучшим человеком. Я мог бы чувствовать себя виноватым за то, что планировал последние несколько недель. Но я не лучшим человек.

Я родился в мире, где Джонас был отцом, и я убил своего первого мужчину до своего десятого дня рождения.

Моя репутация может быть хорошей. Но моя душа такая же темная и запятнанная, как и у других. Я просто лучше это скрываю.

— Они думают, что с ней все будет в порядке. У нее впереди еще немало лет.

— Это потрясающе.

— Она этого заслуживает, — честно говорю я. После всего, что моя мама пережила со своим мужем, она более чем заслуживает счастья с мужчиной, который все еще держит ее сердце после всех этих лет и расстояния между ними. И ей нужно проводить время с дочерью.

— Я с нетерпением жду встречи с ней однажды.

Одна только мысль заставляет меня напрягаться.

— Я уверен, что ей бы это тоже понравилось, — говорю я, хотя уже знаю, что этого никогда не произойдет.

Я видела волнение в глазах мамы, когда Стелла и Себ влюбились друг в друга, а затем Эмми и Тео, когда она увидела их вместе. Я знаю, что у нее есть идеи насчет того, что я буду следующим, вероятно, ей интересно, как будет выглядеть моя девушка, как быстро мы отправим ее покупать модную шляпку и планировать рассадку гостей. Господи, зная ее, она, наверное, уже присматривалась к гребаной детской одежде, когда ходила по магазинам.

Она никогда не делилась со мной своими мечтами о том, чтобы однажды у меня была своя семья — настоящая, любящая, честная семья, такую, какую она никогда не смогла мне обеспечить, — это секрет, и я знаю, что она не забудет об этом легко.

— Мне нравится здесь. Мы можем остаться навсегда?

Джоди прижимается к моему теплу, и я ловлю себя на том, что снова отстраняюсь от реальности и просто наслаждаюсь ее обществом.

Это чертовски опасное положение.

***

Я не готова, — говорит Джоди рядом со мной, когда я подъезжаю к ее дому в воскресенье вечером.

Наши длинные выходные были и благословением, и проклятием.

Я останавливаю машину и глушу двигатель, прежде чем повернуться к ней.

Она выглядит совсем не так, как та, которую я нашел в куче на земле за кофейней несколько дней назад. Она все еще сражается в своих битвах, точно так же, как я в своих, но она кажется легче. Тени в ее глазах не такие темные и навязчивые. Хотел бы я сказать то же самое о своих.

Я сделал огромный шаг вперед в отношении моего плана на эти выходные, и это здорово. Но в то же время я обнаружил то, чего не ожидал.

Ее.

Какая-то часть меня начинает чувствовать больше, чем должна.

Но я не могу позволить себе думать о ней во всем этом.

На войне всегда есть жертвы. Вот как это должно работать.

И это битва, которую я, черт побери, выиграю.

— Невозможно бежать вечно, детка, — говорю я, переплетая свои пальцы с ее.

— Пойдем со мной, — настаивает она. — Ненадолго. Я еще не готова отпустить тебя.

Я бросаю взгляд в сторону дома, ожидая увидеть там ее маму, но признаков жизни нет.

— Эмм…

— Я покажу тебе свою спальню, — говорит она, многозначительно шевеля бровями.

— Я не уверен, что твоя мама оценит все твои призывы к Богу.

— Возможно, нет. Но я хотела бы, чтобы ты познакомился с ней.

Отказ сидит прямо на кончике моего языка. Согласие на встречу с женщиной, которая может знать или не знать правду о моей лжи, может стать началом конца моего плана.

Что-то похожее на надежду струится по моим венам при этой мысли, но я отбрасываю ее в тот момент, когда осознаю это.

Ничто не помешает мне осуществить мою месть, мое правосудие.

Ни Джоди, ни ее мама.

Никто.

— Да, хорошо, — говорю я, когда тишина между нами становится слишком тяжелой. — Но я не могу остаться долго. Мне очень нужно вернуться.

Это не ложь — у меня на телефоне потоки проигнорированных сообщений от всех парней, которые хотят знать, почему я исчез с лица Земли и не появился на работе, когда нас вызвали на эти выходные, о чем, я уверен, я услышу от самого босса.

Никто не игнорирует просьбу Дэмиена Чирилло, и я не сомневаюсь, что мне неизбежно придется ощутить боль за это.

Кроме того, у меня куча школьных заданий, которые я должен был закончить к этому моменту. Я собирался потратить некоторое время на этих выходных, делая их, но вскоре о них забыли в пользу того, чтобы максимально использовать ее. В конце концов, я понятия не имею, сколько времени у нас действительно есть.

У меня нет графика для этого плана. Я полагаюсь на свою интуицию, подсказывающую мне, что сейчас подходящее время. И когда это произойдет, я вытащу чеку из гранаты, которую собираю, и увижу, как он разлетится у моих ног.

Натягивая маску, выбираюсь из машины, хватаю ее вещи из багажника и следую за ней к дому.

Занавеска все еще подозрительно задернута, когда она впускает нас внутрь.

— Мама? — Зовет она, роняя сумочку на полку в коридоре. — Мама, я дома.

Следует только тишина, и плечи Джоди опускаются.

— Черт, — шипит она, прежде чем броситься вперед и помчаться к лестнице.

— В чем дело? — Спрашиваю я, следя глазами за ее движениями.

— Мне просто нужно кое-что проверить.

— Ладно, — бормочу я себе под нос, опуская ее сумку на пол и направляясь к открытой двери.

Мое сердце подпрыгивает в горле, как только я стою в дверях и понимаю свою ошибку.

Встреча с мамой Джоди никогда не станет самой большой проблемой, если я приду сюда. Видеть свидетельства их жизней, их прошлого… вот где кроется пытка.

— Господи, — выдыхаю я, мои ноги двигают меня к множеству фотографий, которые покрывают почти все поверхности и стены.

Они охватывают годы, описывая каждый аспект жизни Джонаса. Тот, о существовании которого никто не знал.

Мои руки дрожат, когда я нахожу изображения его и Джоанны в подростковом возрасте. Джокер в детстве. Джоди в объятиях Джонаса. И вплоть до ее и его фотографий, вероятно, не более года назад, на каком-то празднике.

Когда, черт возьми, он нашел время для отдыха?

Где, как мы думали, он был?

Наверное, работает. Врал сквозь свои гребаные зубы о том, где он был.

Как никто не знал об этом?

Или они это делали?

Я пытаюсь вспомнить, когда мы впервые узнали, что он был сумасшедшим вдохновителем покушений на жизнь Стеллы. Я пытаюсь вспомнить реакцию каждого. Были ли они правдой? Или кто-то, Дэмиен, Харон, кто угодно уже знал, что у него была тайная жизнь?

Мне трудно поверить, что никто не мог этого знать. Но в то же время мы все живем такими испорченными и извращенными жизнями, что я бы не исключил, что кто-то из них узнает об этом и закроет на это глаза. Черт возьми, насколько нам известно, все они делают одно и то же.

Мои руки дрожат, а сердце бешено колотится до такой степени, что у меня кружится голова, когда шаги Джоди спускаются вниз по лестнице.

— Ее здесь нет, — говорит она с полным недоверием, глядя на свой телефон. — Она… она ушла.

— Это хорошо… верно? — Спрашиваю я, подходя к ней и забывая о том, почему я сейчас стою посреди ее дома.

— Д-да. Это здорово. Это просто шок.

— Она возвращается к жизни, детка. Все будет хорошо. — Но, несмотря на мои слова, она все еще выглядит на грани того, чтобы снова сломаться. Возможно, мудро, учитывая ситуацию, но я вряд ли буду указывать на это.

Обхватив ее рукой сзади за шею, я притягиваю ее к себе и удерживаю вместе.

— Спасибо, — шепчет она. — Честно говоря, я понятия не имею, как бы я пережила последние несколько недель, если бы не встретила тебя.

— Я ничего не сделал, Джоди.

Она качает головой у меня на груди.

— Ты сделал все.

Мы стоим в объятиях друг друга, и вокруг нас воцаряется тишина. Мою кожу покалывает, как будто на меня смотрит миллион глаз, и когда я оглядываюсь через плечо, то понимаю, что так оно и есть. И все они принадлежат ему.

Когда его присутствие становится невыносимым, я разжимаю руки и прижимаю пальцы к ее подбородку, чтобы у нее не было другого выбора, кроме как посмотреть на меня.

— Так ты собираешься отвлечь меня от возвращения домой, показав мне свою спальню или что?

Ее глаза вспыхивают желанием, несмотря на многочисленные оргазмы, которые я доставил ей в эти выходные. Моя девочка действительно ненасытна. Кое-что, в чем я более чем счастлив побаловать ее.

Внезапно раздражающая зависимость Стеллы и Себа друг от друга начинает обретать смысл.

— Я действительно думаю, что тебя нужно отвлечь. Возвращаться домой, чтобы сделать школьную работу, звучит чертовски скучно.

— Возможно, ты на верном пути, Демон.

Ее нежные пальцы переплетаются с моими, и я нервно сглатываю, опасаясь, что она может почувствовать затяжную дрожь от того, что я стою посреди всего этого. Но если она и замечает, то ничего не говорит, таща меня к двери, а затем поворачивается к лестнице.

Мы на полпути, когда открывается входная дверь, заставляя нас обоих немедленно останавливаться.

— Мама? — Зовет Джоди, забыв о том, что мы собирались делать, когда она разворачивается и чуть не отталкивает меня в сторону, когда бежит вниз по лестнице, чтобы добраться до нее.

— Привет детка. Вы вернулись. У тебя были хорошие выходные?

— Д-да. Это было здорово, — говорит она, когда я следую за ней по коридору, надеясь, что то, что мы собирались сделать, не совсем очевидно для ее мамы. — Где ты была?

— О… я… э-э… Я пошла повидаться с другом, чтобы получить кое-какой совет.

— Совет о чем? — Спрашивает Джоди с тревогой в голосе.

— Эм… я думаю, нас выселят, — признается Джоанна, прежде чем я встаю сзади Джоди и, наконец, заявляю о своем присутствии.

Джоди задыхается от ужаса, когда я обнимаю ее, прижимая ладонь к животу и помогая ей подняться.

— Нет, — выдыхает она, ее тело дрожит.

Однако, пока она волнуется, глаза Джоан находят мои поверх плеча ее дочери, и в них появляется такое подозрение, что мое сердце уходит в пятки.

Блядь. Она вот-вот все испортит.

— Здравствуйте, молодой человек, — вежливо говорит она, ее улыбка становится шире теперь, когда ее шок, кажется, прошел. — Я не думаю, что нас представили друг другу.

— Э… привет, — говорю я, придавая своему тону легкость, которой на самом деле не чувствую. — Я Тоби. Джоди… д-др…

— Парень, — выпаливает Джоди, шокируя меня до чертиков.

— О, привет, Тоби. Приятно познакомиться. Я Джоанна.

Она удерживает мой взгляд, и что-то, что я могу описать только как подозрение, вспыхивает между нами.

— Мы просто собирались выпить, — лжет Джоди, заставляя Джоанн ухмыляться. — Нам нужно обсудить то, что ты только что сказала.

— Я уверена, что это может подождать. Сомневаюсь, что Тоби хочет слышать о нашей жизни прямо сейчас.

— Эмм… — Джоди переводит взгляд между мамой и мной.

Я уже собираюсь разомкнуть губы, чтобы сказать ей, что я просто уйду и оставлю их разговаривать, когда мой телефон прорезает воздух.

Я почти игнорирую его, предполагая, что это либо Нико, либо Тео сходят с ума из-за моего исчезновения, но когда я узнаю мелодию звонка Стеллы, несмотря на то, что знаю, что она, вероятно, устроит мне такую же взбучку, как и парни, я немедленно провожу пальцем по экрану, что-то в глубине моего сознания — чутье — подсказывает мне, что это важно.

— Стелла? — Спрашиваю я, отворачиваясь от Джоди и Джоанн.

— Т-Тоби, — бормочет она, заставляя меня нервничать.

— В чем дело? Что случилось?

— Это… это м-мама. Она в больнице.

ДЖОДИ

— Спасибо, — говорю я, когда Бри протягивает мне бокал розового Просекко.

Поднося его к губам, я проглатываю два больших глотка, отчаянно ожидая онемения, которое оно может вызвать.

— Значит… денег нет? Типа… вообще нет? — Говорит она, резюмируя все, что я объяснила после того, как она меня впустила.

— Очевидно нет.

— Но—

— Я знаю. Он все время работал. Купил все вещи, — говорю я, точно озвучивая то, что она думает.

— Господи, Джо-Джо. Чем ты планируешь заняться?

Я тяжело вздохнула. — Я думаю, что пришло время для моего запасного плана.

— Это никогда не было серьезным планом, — заявляет она. — И твоя мама, Тоби, — говорит она, приподняв брови, чтобы убедиться, что ее точка зрения доходит до цели, — никогда не позволят тебе быть стриптизершей.

— Кому какое дело, если это даст нам крышу над головой?

— Не могу поверить, что вы уже получили окончательные требования. Не может быть, чтобы они действовали так быстро после его смерти. Прошло всего несколько недель.

— Это не может быть новой ситуацией.

— На что ты намекаешь? Что перед смертью он знал, что денег нет?

— Может быть. Вероятно. Я понятия не имею, и я едва ли могу, черт возьми, спросить его. Ух, — стону я, откидываясь на диван и расплескивая Просекко на джинсы. — Это гребаный кошмар.

— Нет ничего такого, чего нельзя было бы исправить. В худшем случае, вы оба можете переночевать здесь, пока разбираетесь с дерьмом. У кого-нибудь из вас есть что-нибудь стоящее на продажу?

— Насколько мне известно, нет. У него была пара модных часов, но я понятия не имею, были ли они на самом деле чем-то ценным.

Мы погружаемся в напряженное молчание, обе погруженные в свои мысли.

— Бри, — шепчу я, чувствуя необходимость избавиться от чего-то, но и не желая произносить слова вслух. — Как ты думаешь, его смерть была несчастным случаем?

Она замирает на середине глотка, ее глаза встречаются с моими.

— Черт, Джо-Джо.

Мое сердце грохочет в груди, когда я думаю о такой возможности.

— Но авария расследовалась, не так ли? В полицейском отчете это было расценено как несчастный случай.

— Да, я знаю. И, вероятно, так оно и было. Я просто позволяю своему разуму блуждать самому по себе. Я посмотрела слишком много криминальных документальных фильмов.

— У этого действительно есть задатки хорошего телешоу, я признаю это. Но как бы ты ни была права, действительно ли это имеет значение по большому счету? Это произошло, и ущерб был нанесен. Он не вернется. Деньги, конечно, не вернутся. Тебе нужно сосредоточиться на будущем.

— Ты права. Я знаю, что это так, — говорю я, прежде чем опустошить бокал, который держу в руке. — Я действительно думала, что все будет хорошо. Может, и не в порядке, но терпимо, понимаешь?

— Я знаю, — грустно соглашается она. — Но и ты, и твоя мама достаточно стойкие, чтобы пройти через это. Ты можешь найти работу и начать все сначала. Все происходит по какой-то причине, верно?

— Я борюсь с этим прямо сейчас, Бри.

Она протягивает руку и сжимает мою в знак поддержки.

— Завтра будет новый день. Новое начало. Будущее может быть таким, каким ты хочешь его видеть. Ты что-нибудь слышала от Тоби? — Спрашивает она, переходя от одной удручающей темы к другой.

— Он сообщил, что с ней все в порядке, но больше никаких подробностей у меня нет.

— Ну, это уже кое-что, я думаю.

— Из всего этого должно получиться что-то хорошее, верно? — Спрашиваю я, отчаянно желая, чтобы она что-нибудь нашла.

Она смотрит мне в глаза, на ее губах играет мягкая улыбка. — Это уже произошло. Расскажи мне о своих выходных. Те фрагменты, которые я не успела прослушать, — говорит она, шевеля бровями.

— Ты такая плохая, — смеюсь я, ударяя ее подушкой.

— Я? — Она указывает на себя. — Я плохая? Не я была той, кто трахал мозги этому парню все выходные.

Я вздыхаю, резко откидываясь на диван. — И это было так чертовски хорошо.

— Видишь. Именно это я и хотела сказать. Вот оно, твое хорошее, прямо здесь.

— Хорошее или откровенно грязное? — спрашиваю я со смехом.

Я рассказываю ей все о нашем отъезде, пытаясь описать ей великолепие хижины, что, по-моему, совершенно невозможно, даже с помощью нескольких фотографий, потому что это просто впечатляет.

— Звучит так, словно из этого сделаны мечты о выходных.

— Это было довольно эпично, если не учитывать всю драму вокруг этого. Хотела бы я знать, откуда взялись все их деньги.

Бри смотрит на меня, и в ее глазах мелькает что-то похожее на веселье.

— Что? — Спрашиваю я, чувствуя, что упускаю что-то важное. — Что? — Снова спрашиваю я, раздражение захлестывает меня, когда она лишь улыбается в ответ.

— Ты шутишь, да?

— Э… нет? — Говорю я, не желая, чтобы это прозвучало как вопрос.

— Черт возьми, Джо-Джо. Если бы я знала, что ты такая невнимательная, я бы уже сказала тебе.

— Ладно, я понятия не имею, о чем ты сейчас говоришь.

— Господи, я недооценила тебя. — Я приподнимаю бровь, быстро переходя от раздражения к просто чистой, блядь, злости.

— Они мафия, — невозмутимо говорит она.

Я не могу сдержать смех. — Какого хрена, Бри? Ты действительно заставила меня пойти туда на минуту.

Я продолжаю смеяться еще несколько секунд, но смех быстро стихает, когда я замечаю, что она не присоединяется.

— Бри?

— Я совершенно серьезна, Джоди. Нико — сын одного из самых влиятельных людей в криминальной семье Чирилло.

Мой подбородок опускается и остается в таком положении добрых несколько секунд.

— Как ты могла этого не знать?

— Как ни странно, на самом деле я не спрашивала, были ли они частью гребаной мафии на нашем первом свидании.

— Конечно, нет. Ты была слишком занята сосанием члена Тоби.

Я снова запускаю в нее подушкой, успешно выбивая весь бокал Просекко у нее из рук.

— Джо-Джо, — ноет она. — Это мой любимый напиток.

— К черту Просекко. Ты только что сказала мне, что парень, с которым я трахаюсь, состоит в чертовой мафии.

— Возможно, он не из мафии. Но он определенно связан.

Я сижу там, разинув рот, и в моей голове проносятся воспоминания о времени, проведенном с Тоби. Как они оба просто вошли в Аид без каких-либо проблем в ту ночь. Его изготовленный на заказ BMW. Его синяки. Даже его жестокий и властный отец.

— Дерьмо.

Бри оставляет меня наедине с моими мыслями, когда берет полотенце с кухни и начинает вытирать беспорядок, который я устроила, прежде чем снова наполнить свой стакан и опуститься обратно на другую сторону дивана.

— Это вообще имеет значение?

Мои губы приоткрываются, чтобы ответить, но я быстро понимаю, что на самом деле у меня нет ответа.

— Он лгал мне, — говорю я, хмуря брови. — Я провела с ним все это время, рассказала ему все эти вещи о моей жизни, и я даже не знаю его.

— Я не уверена, что это правда, Джо-Джо. Ты его знаешь. Просто ты не все знаешь о его семье. И, возможно, я ничего не знаю об этой жизни, но, думаю, я понимаю, что не стоит рассказывать об этом каждому встречному.

— В первую ночь, да. Может быть, даже во вторую. Но… отношения между нами были напряжёнными. Настоящие. И он никогда не говорил мне. Может быть, я ошибаюсь, но это немного жалит.

— Он хороший человек, Джо-Джо. Я уверена, что у него есть свои причины. Может быть, он думал, что ты могла бы посмотреть на него по-другому, если бы знала.

Стала бы я? Это знание что-то меняет во времени, которое мы провели вместе?

— Ты думаешь, это похоже на то, что показывают в кино? — Спрашиваю я после нескольких минут, проведенных в собственных мыслях.

— Нет, — усмехается Бри. — Это все раздуто. Я с трудом верю, что они бегают по городу с оружием за поясом.

— Наверное, они занимаются отмыванием денег и тому подобным дерьмом, верно?

Она пожимает плечами. — Судя по тому, что я видела, у Семьи много легального бизнеса по всему городу и за его пределами. Их охват весьма внушителен. Они могущественные люди, Джо-Джо.

— Откуда ты все это знаешь?

— Google.

— Ты знала, кем был Нико в ту первую ночь?

— Нет. Я просто думал, что это богатые парни, которые хотят хорошо провести время. Я имею в виду, я предположила, что у них были какие-то связи, основанные на том факте, что мы вошли в Аид, и никто даже глазом не моргнул. Но я понятия не имела, что греческая мафия вообще существует, не говоря уже о том, что она живет у нас на пороге.

— МС, мафиозные семьи… ты уверена, что это реальная жизнь? — Спрашиваю я.

— Не забывай о Волках, — отмечает она.

Я хмуро смотрю на нее. — Ты действительно проводила свои исследования, да?

— Не совсем. Я просто нахожу все это немного увлекательным. Школа, в которой я работаю, находится на территории Волков. Я подслушала, как многие дети, в основном мальчики, говорили о них.

— Неудивительно. Ты ведь недавно смотрела новости, верно? В этом поместье кого-то режут ножом по крайней мере раз в неделю, и дилеры и проститутки ошиваются на каждом углу. Это просто показывает нам, насколько глубоко Сара влюблена в Джесси, что она добровольно переехала к ним.

— Ну, вряд ли он собирался переезжать к ней в глушь, не так ли?

— Что заставляет тебя так говорить?

— Джоди, ты что, последние несколько лет жила, засунув голову в задницу? Джесси — Волк. Ради всего святого, ты же видела его чернила.

Я все еще не совсем в состоянии вычислить всю эту информацию, которую я очевидно должна была знать раньше. — Н-но он…

— Волк, — заканчивает она за меня. — Джо-Джо, — вздыхает она. — Ты видишь хорошее в каждом, и я восхищаюсь этим в тебе, правда. Но иногда, на самом деле очень часто, люди не такие, какими вы их себе представляете.

— Очевидно нет, — вздыхаю я. — Как ты узнала о Нико?

— Инстаграм. Только не говори мне, что ты не преследовала Тоби.

Я качаю головой. — Я этого не делала. Я не хотела, чтобы мои суждения были затуманены ерундой в социальных сетях. Хотя я предполагаю, что ты сделала.

— Да, но на него мало что есть. Все его аккаунты новые. Как будто несколько месяцев назад его не существовало.

— Отлично, мой парень — призрак. Может ли это стать еще хуже?

— Могло быть намного хуже. Этот парень заботится о тебе.

— Может, и так, но он явно мне не доверяет. И признать это больнее, чем следовало бы.

— Джо-Джо.

— Мне нужно идти. Утром тебе в школу, а мне нужно пойти и убедиться, что с мамой все в порядке.

— Нет, пожалуйста, не уходи. Я чувствую себя ужасно из-за того, что свалила все это на тебя вдобавок ко всему остальному. — Она сжимает мою руку и пытается удержать меня на диване.

— Нет, ты была права, сказав мне. Но я бы хотела, чтобы это исходило от него. — Вырвав свою руку из ее, я ставлю пустой стакан в раковину и натягиваю ботинки.

Обычно я вызываю Uber, но сейчас нам нужна каждая копейка, которая у нас есть, поэтому мой телефон надежно лежит в моем кармане.

— Разве ты не вызовешь такси? — Спрашивает Бри, как всегда в тон мне.

— Нет. Мне нужно немного воздуха. Некоторое время подумать. Ты была права раньше. Завтра новый старт. Мне нужно понять, как я хочу, чтобы это выглядело.

Грустно улыбнувшись своей лучшей подруге, я открываю ее входную дверь и выскальзываю наружу.

В ту секунду, когда я выхожу в ледяную холодную ночь, я плотнее закутываюсь в пальто и иду в направлении единственного дома, который я когда-либо знала. Тот, который мне скоро придется оставить, чтобы начать все сначала.

Каждый шаг тяжелее предыдущего, поскольку вес моего мира, разваливающегося вокруг меня, берет верх.

Разве недостаточно того, что я потеряла двух самых важных людей в моей жизни? Теперь мне придется уйти от места, где были созданы почти все мои воспоминания.

Этот дом видел все — радость, слезы, ссоры, боль. Кажется, неправильным, что нас отрывают от этого, а также от тех, кого мы любим.

Я теряюсь в своих воспоминаниях. Рождество, дни рождения. Первый и последний дни в школе, которые всегда заканчивались в этом доме. Радость от того, что папа вернулся домой после долгого отсутствия на работе. Слезы, когда ему снова пришлось уйти.

Эти изображения вскоре трансформируются в более свежие. Воспоминания о мальчике, который держал меня за руку последние несколько недель и помогал мне ориентироваться в жизни, которая кажется наполовину пустой после их ухода.

Мальчик, который появился в моей жизни, когда я больше всего в нем нуждалась, который заставлял меня улыбаться в самые мрачные времена и поднимал меня — в буквальном смысле — когда все становилось слишком тяжелым.

Он стал так много значить для меня за такой короткий промежуток времени.

Может быть, я была глупа. Может быть, мое горе и боль затуманили мой рассудок, заставили меня увидеть то, чего на самом деле не было, почувствовать то, чего на самом деле не было.

Нет. Я отказываюсь в это верить.

Когда я с ним, это реально. Я чувствую это. Я чувствую нашу связь до глубины души. Я не могу это выдумывать, потому что мне грустно и одиноко. Я убеждена в этом.

Но если это чувство взаимно, то почему бы тебе не сказать мне? Почему он держал все это в секрете, когда это, по-видимому, так легко найти в Интернете?

Есть часть меня, которая полностью это понимает. Что, возможно, он хочет сохранить свои миры разделенными. Держать меня подальше от этой жизни. И если это хоть немного похоже на то, что мы видим о мафии по телевизору, то, конечно, я могу это понять. Но в равной степени это причиняет боль. Глупо это или нет. Мне больно от того, что он не был до конца честен со мной.

Вытаскиваю телефон из кармана пальто, открываю фотографии и начинаю пролистывать те, что мы сделали вместе на этих выходных.

Я смотрю на лицо Тоби, щурясь, и смотрю в его глаза, как будто я могу прочитать в них правду. Чтобы узнать, почему он скрывает от меня, кто он на самом деле.

Я чуть не выпрыгиваю из кожи, когда эта штука начинает вибрировать в моей руке.

Моей первоначальной реакцией является волнение от того, что это может быть он, но оно быстро сменяется замешательством по поводу всей этой ситуации, от которого у меня болезненно сжимается желудок.

Однако все это смывается, когда я вижу, кто на самом деле звонит.

— Привет, — говорю я, пытаясь добавить легкости в свой тон.

— Привет, девочка. Как прошли выходные? — Радостно говорит Сара.

— Это было… это было потрясающе, — говорю я честно, хотя это звучит далеко не искренне.

Заметив вход в парк, я быстро направляюсь туда и опускаюсь на первую попавшуюся скамейку.

— Что случилось, Джо?

Я тяжело вздохнула. — Могу я задать тебе вопрос?

— Да, конечно. Что угодно, ты же это знаешь.

Я втягиваю воздух, ненавидя себя за то, что собираюсь произнести эти слова. — Джесси — «Волк»?

Наступает тишина, которая мгновенно заставляет меня сожалеть о вопросе. Нервы вспыхивают в моем животе, пока я жду ее ответа.

— Да, Джо. Он — «Волк». Ты этого не знала?

— Н-нет. Я… глупая, видимо.

— Нет, это не так. Это не то, о чем он на самом деле говорит за пределами парней, и я просто предположила, что ты знаешь.

— Я имею в виду, я знала, что он, очевидно, был в чем-то немного сомнительном, учитывая, как вы познакомились, но, думаю, я никогда не складывала два и два.

— Зачем тебе это? Это не похоже на то, что ты живешь здесь или имеешь с ними какое-то отношение.

— Нет, но ты живешь, и я чувствую себя дерьмовым другом, потому что не знаю этого.

— Не говори чепухи, Джо. Это жизнь Джесси. Это не то, чем я действительно занимаюсь по… очевидным причинам. Мне это не нравится, но я люблю его, и это часть его жизни, так что же мне с этим делать?

— Да, я полагаю.

— Что все это значит, Джо?

Я делаю паузу, откидываю волосы с лица и смотрю в темное небо.

— Мы теряем дом. У папы ничего не было. Нам хана.

— Вот дерьмо. Я не могу предложить вам многого, я не то чтобы купаюсь в деньгах здесь, но я сделаю все, что смогу. Ты можешь переночевать в нашей комнате для гостей или…

— Спасибо, — говорю я хриплым от эмоций голосом. — Мы с этим разберемся.

— Ты хочешь приехать? Или я могу встретиться с тобой? — Предлагает она.

Я грустно качаю головой, хотя знаю, что она меня не видит.

— Спасибо, но я в порядке. Я просто иду домой от Бри. Я просто собираюсь принять ванну и заползти в постель. Утром все может выглядеть ярче.

— О, это напомнило мне. У меня есть для тебя номер телефона бара, который набирает персонал. Я хотела дождаться твоего возвращения, чтобы дать его тебе.

— Это в Ловелле?

— Да, но это на границе. Это не в Долине или что-то в этом роде.

— Хорошо. Я могу быть в отчаянии, но я не уверена, что смогу справиться с этим.

— Я слишком сильно люблю тебя, чтобы делать с тобой такое, Джо, — шутит она.

— Я знаю. Спасибо. Я возьму все, что смогу получить прямо сейчас, так что даже о Долине не может быть и речи.

— Ты разберешься. Ты всегда это делаешь.

— Кому вообще нужен универ, верно?

— Не мне, — шутит она. — Я уверена, что ты можешь найти что-то получше, но я всегда могу помочь. У меня действительно все налаживается. Я ожидала, что после моего отсутствия все немного утихнет, но заказы начали поступать почти сразу, как только я объявила, что вернулась.

— Это так здорово, Сара. Если я могу чем-то помочь, ты знаешь, что я это сделаю.

— Хочешь остаться на линии, пока не вернешься домой? — Спрашивает она, зная меня лучше, чем я уверена, что знаю себя.

— Да, это было бы здорово.

— Ты получила это.

— Итак, скажи мне что-нибудь, хоть что-нибудь.

Она начинает болтать о своем бизнесе, радость от того, чего она уже достигла с ее картинами и интернет-магазином, отчетливо звучит в ее голосе, и я теряюсь в ее волнении, когда она рассказывает о своих заказах и клиентах, которых она встретила. Слишком легко отбросить все в сторону и просто слушать ее голос, пока я иду домой.

Я просто продолжаю напоминать себе, что все наладится, потому что на данный момент мало что может пойти не так.

ТОБИ

Стелла и Себ вылезают из ее нового Porsche, когда я влетаю на больничную парковку вскоре после того, как оставил обеспокоенную Джоди в коридоре ее дома.

Она умоляла меня позволить ей пойти со мной, но я уже давно отключился, услышав слова Стеллы.

Единственное, что было у меня на уме, — это добраться до мамы и выяснить, что происходит.

Чистый леденящий кровь страх бежал по моим венам, когда я мчался, как дикий зверь, через город туда, где, как я знаю, она будет лежать на больничной койке.

Я глупо позволил себе поверить, что после всего, через что она прошла, с ней все будет в порядке. Что ее дни больниц, лечения и вообще несчастья закончились. Очевидно, я был неправ.

— Что происходит? — Кричу я и бегу туда, где они меня ждут.

Стелла бледная, она цепляется за Себа, как за спасательный круг, и это мало помогает справиться с паникой, поднимающейся во мне.

— Мы не знаем. Папа позвонил за секунду до того, как я позвонила тебе и сказал, что она в машине скорой помощи и едет сюда. Она потеряла сознание, но это все, что он мог мне сказать.

— Блядь, — рявкаю я, проводя рукой по лицу. — Какого хрена мы тогда стоим здесь?

Прорываясь мимо них, я направляюсь к дверям, которые приведут к отделению неотложной помощи.

Когда я врываюсь внутрь, головы поднимаются, но я не обращаю на них никакого внимания, пока ищу в толпе людей Галена.

Он вскакивает, как только видит меня, его лицо разбито, глаза налиты кровью, а волосы в гребаном беспорядке. Он совсем не похож на собранного мужчину, к которому я привыкл за последние несколько месяцев.

— Тоби, — зовет он, приближаясь ко мне.

В ту секунду, когда он оказывается на расстоянии вытянутой руки, он потрясает меня до чертиков, притягивая в свои объятия, сжимая так сильно, что становится больно, в то время как все его тело дрожит от страха. То самое душераздирающее чувство, которое я сейчас более чем разделяю.

— Папа, — кричит Стелла позади меня. Гален отпускает меня и притягивает ее в наши объятия.

Несмотря на ситуацию, то, что они оба здесь, когда они обнимают меня, делает это намного более терпимым. Раньше мне приходилось справляться с болезнью мамы только при поддержке моей тети Пенни и холодного и извращенного ублюдка, который называл себя моим отцом.

Я знаю, что это была моя вина. Я мог бы рассказать ребятам, что происходит. Я мог бы заручиться их поддержкой, когда она столкнулась с лечением и справилась с побочными эффектами всего этого, но я знала, что, если я откроюсь, они окунутся в мою жизнь глубже, и, честно говоря, все было и так достаточно плохо, даже если бы они не узнали правды. Я полагал, что мы все можем сражаться только в одной битве за раз, и мама была самой насущной из этих проблем.

— Что ты знаешь? — Спрашиваю я, когда Гален наконец отпускает нас.

Стелла всхлипывает, и я изо всех сил стараюсь не смотреть на нее, когда она поднимает руку, чтобы вытереть слезу со щеки. Если я увижу, как она разваливается, то я уже знаю, что это сломает меня.

— Ничего, — говорит Гален низким и хриплым голосом, борясь с эмоциями, перекрывающими горло. — Они забрали ее сразу, как мы приехали сюда, и с тех пор я ничего не слышал.

— Господи, — бормочу я, отступая на шаг от них двоих и направляясь к стойке регистрации.

— Тоби, — зовет Стелла. — Ничего не поделать. Просто дай им время. — Но, несмотря на то, что я знаю, что ее слова верны, я не могу смириться с мыслью о том, что буду бесполезен, поэтому продолжаю идти вперед и перебиваю человека, разговаривающего с женщиной за столом.

— Мне нужно знать, что происходит с Марией Арити, — требую я, не обращая внимания на протесты женщины, которая на полпути объяснила, в чем ее проблема.

— Простите, сэр. Если бы вы могли просто…

— Нет, мне нужно знать, что происходит. Вызовите врача?

— Сэр, пожалуйста…

— Тоби, братан. Просто расслабься, ладно? — Голос Себа прерывает мое отчаяние, и его теплая рука ложится мне на плечо. — Просто позволь им делать свою работу.

— Но—

— Я знаю, мужик. Я, черт возьми, знаю. — Другой рукой он обхватывает мое плечо и, извинившись за мою грубость, утаскивает меня в тихий коридор, ведущий к двойным дверям.

Он стоит передо мной, наклоняясь, чтобы поймать мой взгляд, его руки сжимают мои плечи для поддержки.

— Я знаю, что ты сейчас волнуешься, чувак. Но перекладывание своего веса на других не поможет.

— Как ты делал, когда Стелла была здесь? — Я огрызаюсь, слишком хорошо помня, как он действовал.

— Точно. Меня это никуда не привело, но чуть не выбросило. Они присматривают за ней. Я знаю, что это чертовски отстойно, но тебе просто нужно подождать.

— Я не могу потерять ее. Только не после всего этого дерьма.

— Не потеряешь, — уверенно говорит он.

— Как ты вообще такое мог сказать? Возможно, она уже… — Я оборвал себя, прежде чем разразился всхлип.

— Потому что у нее слишком много того, ради чего стоит жить. Смотри, — он отпускает меня и выбрасывает руку, указывая туда, где Гален и Стелла сбиваются в кучу и с беспокойством наблюдают за нами. — Она не оставит их, когда только что получила обратно.

— Черт, надеюсь, ты прав.

— Я всегда чертовски прав.

— Ты придурок, — усмехаюсь я.

— Да, это часть моего обаяния. А теперь, ты собираешься остыть, или мне придется вышвырнуть тебя, чтобы спасти работу медсестер?

Я киваю, на самом деле, не чувствуя себя спокойнее, но зная, что он прав. Я нужен ей здесь, а не расхаживаю по автостоянке с охраной, следящей за каждым моим движением.

— Отлично. А теперь иди и будь с ними. Ты им нужен. Я пойду найду нам всем какой-нибудь дерьмовый кофе.

Расправив плечи и высоко подняв голову, я следую его совету и возвращаюсь в зону ожидания, где сидит Гален, обняв Стеллу, и они оба осторожно смотрят на меня.

Не говоря ни слова, я опускаюсь с другой стороны от Стеллы и беру ее за руку.

Ее озабоченный взгляд обжигает мое лицо, но я не спускаю глаз с дверей, из которых, как я видел, выходили врачи и медсестры, выкрикивая имена близких пациентов, которых они лечат.

— Мне жаль, что ты снова проходишь через это.

Мои зубы скрипят, когда я пытаюсь не позволять себе думать о худшем варианте.

Если операция прошла не так успешно, как они сначала думали, если лечение не помогло… Все это было напрасно. Все, что она перенесла от рук этого монстра, было бессмысленным.

— На этот раз я не один. Что бы это ни было, мы справимся с этим вместе.

Рука Галена сжимает мое плечо.

— Ты все правильно понял, Сынок. — От его слов у меня в горле образуется гигантский комок эмоций.

В конце концов Себ возвращается, на удивление, с приличным кофе, который он раздает, прежде чем упасть рядом со мной и попытаться устроиться поудобнее на дерьмовом пластиковом сидении.

Я хочу отметить, что ничего хорошего из того, чтобы ждать так долго, не выйдет, но воздержусь. Ни Галену, ни Стелле не нужно слышать мой негатив.

— Как прошли выходные? — Наконец спрашивает Стелла. — Маленькая птичка сказала мне, что у тебя были грязные выходные с новой девушкой.

— Стелла, — рычу я, чувствуя, как интерес Галена к ее словам оживляется.

— Что? Отвлеки нас. Пожалуйста, — умоляет она, заставляя меня таять.

— Она потеряла работу в четверг. Я отвел ее в хижину Эвана, чтобы она отвлеклась.

— У Эвана есть хижина? — Повторяет Стелла, свирепо глядя вокруг меня на Себа. — Я чувствую, что это то место, где мы должны были быть. — Она изгибает бровь, и он в ответ закатывает глаза.

— Все было немного… безумно, если ты не заметила, принцесса.

Она отшвыривает его.

— Мы поедем. Или, если ты не хочешь идти, я заберу девочек.

Гален смеется над своей дочерью.

— Тебе бы это понравилось. Это в глуши. Горячая ванна, открытый огонь. — Ее глаза расширились еще больше после моего описания. — Мы пойдем. Все мы, когда дерьмо уляжется, — предлагаю я, надеясь, что Эван не будет возражать. — Давненько мы все туда не ходили.

— Я видел фотографии, они впечатляют, — добавляет Гален.

Среди нас воцаряется тишина. Даже узнать побольше о моих выходных с Джоди уже недостаточно, чтобы отвлечь Стеллу.

Секунды тикают, каждая кажется длиннее предыдущей, пока я смотрю на двери, мое сердце подпрыгивает к горлу каждый раз, когда кто-то проталкивается в них.

Рука Стеллы по-прежнему крепко сжата в моей, и, к счастью, я могу получить от этого немного силы.

Я молюсь о том, чтобы каждый раз, когда появляется врач или медсестра, они искали нас и сообщали какие-то новости.

Разочарование и тоска переполняют меня, когда они неизбежно обращаются к кому-то другому, но как только имя мамы слетает с губ врача, мной овладевает только ослепляющий страх.

У меня кружится голова. Кровь шумит у меня в ушах с такой силой, что я едва слышу слова, слетающие с губ доктора, когда он объясняет состояние мамы.

Я выделяю несколько слов, но этого недостаточно, чтобы полностью понять, что происходит на самом деле.

— Усталость… стресс… обезвоживание… не торопитесь…

Я смотрю на Галена и Стеллу, они кивают, и на их лицах появляется облегчение.

— П-подождите, — говорю я, поднимая руку. — Она в порядке?

Доктор пристально смотрит на меня, вероятно, удивляясь, зачем он потрудился объяснить все, что он только что сделал, чтобы я не слушал, но к черту все это. Он не тот, кто прошел через все, что я пережил.

— Я не могу сказать этого на сто процентов. Мы ждем, когда ей сделают еще одно сканирование, но, судя по всем нашим тестам, так оно и есть. Твоей маме сделали серьезную операцию, за которой последовало довольно интенсивное лечение. Ее организм все еще восстанавливается. Ее прогноз может показаться положительным, но ей все равно нужно будет привыкнуть к побочным эффектам и истощению.

— Вот дерьмо, — вздыхаю я, прислоняясь спиной к стене, мое сердце бешено колотится в груди.

Стелла тут же появляется, ее мягкое успокаивающее прикосновение касается моего плеча.

— Все нормально. Она в порядке.

— Могу я увидеть ее? — Спрашиваю я, глядя мимо Стеллы на доктора.

— Да, но только один из вас. Вскоре мы переведем ее в палату, и тогда она сможет принимать больше посетителей.

— Палата? Но ты только что сказал, что она в порядке.

— Мы должны быть уверены. Твоя мама через многое прошла, так что остальное пойдет ей на пользу. Следуй за мной, я отведу тебя к ней.

Я быстро двигаюсь вперед, чтобы сделать, как он говорит, но мой взгляд останавливается на Галене, и реальность обрушивается на меня, когда я вижу беспокойство на его лице.

— Дерьмо. Возможно тебе следует—

— Нет, — уверяет он меня твердым и непреклонным голосом. — Тебе нужно идти. Просто скажи ей, что мы здесь и что мы любим ее.

Я киваю, не в силах говорить из-за кома в горле, и поворачиваюсь к доктору.

— Тоби, — выдыхает мама, когда доктор откидывает занавеску, и я нахожу ее лежащей там, слабой и уязвимой.

Мое сердце подпрыгивает к горлу, когда мне в очередной раз напоминают о том, насколько это серьезно. Возможно, ей и дали понять, что все в порядке, но я с болью осознаю, что все может измениться в мгновение ока.

В какой-то момент они были менее чем уверены, что мы вообще зайдем так далеко. На данный момент каждый день действительно является благословением.

Подбегая к ней, я падаю на стул и беру ее руку в свою.

— Доктор сказал, что ты здесь, потому что ты истощена, мама, — отчитываю я, давая ей понять своим тоном, как я к этому отношусь.

Она смотрит на меня, круги под глазами тяжелые и темные, кожа бледная.

— Я переусердствовала, — признается она. — Я просто очень хочу во всем разобраться, чтобы мы могли двигаться дальше.

— Это произошло из-за него?

— Просто есть вещи, которые нужно уладить в связи с его… кончиной.

— Ничего из этого не должно быть на тебе, мама. Дэмиен и я разбираем…

— Тоби, — перебивает она меня. — Позвольте мне быть вашей мамой, пожалуйста. Я потеряла так много времени. Я хочу сделать это. Я хочу вернуть нашу жизнь в нужное русло.

— Я знаю, но ты не должна оказаться здесь, делая это.

Взяв обе ее руки в свои, я сжимаю их в надежде, что она не почувствует бушующую во мне ярость.

— Прости, что побеспокоила тебя.

— Мама, — выдыхаю я, прижимаясь лбом к ее костяшкам пальцев. — Мне жаль, что я не вытащил нас раньше.

— Это не на тебе, — возражает она. — Моя работа заключалась в том, чтобы защитить тебя.

— Ты была больна.

— Ты мой ребенок, и я подвела тебя.

Я качаю головой, отказываясь возлагать на нее какую-либо вину за наши жизни. Она была в ловушке так же, как и я.

— Ты сделаешь кое-что для меня? — Мягко спрашивает она.

— Что угодно, — обещаю я ей.

— Положи этому конец. Ему, — добавляет она шепотом, таким тихим, что я почти пропускаю его. — Я понимаю, почему вы все делаете то, что делаете. Поверь мне, если бы я могла, я бы сделала то же самое. Но это убивает тебя, Тоби. Он продолжает преследовать тебя, а ты позволяешь этому случиться.

— Но я… — начинаю я, но она не позволяет мне продолжать.

— В твоей жизни появилась новая девушка. Разве ты не хочешь сосредоточить все свои усилия на ней, а не на жажде мести? Это не должно быть за счет вашего будущего, вашего счастья.

— Это не—

— Тоби, — вздыхает она. — Я вижу это в твоих глазах. Тебе нужно положить этому конец и двигаться дальше, пока оно не затянуло тебя под воду. — Я задерживаю ее взгляд, молча умоляя ее позволить мне сделать это, по-моему, но она не сдвинется с места. — Обещай мне. Ты просто затягиваешь боль. Для нас обоих.

Отпустив ее руку, я откидываюсь на спинку стула, уткнувшись лицом в потолок. Она знает, что я не могу отказать ей в том, о чем она меня просит.

Проклятье.

Я сжимаю кулаки, когда думаю о том, как войду в его камеру и, наконец, пущу ему между бровей пулю. Это то, что я хотел сделать в течение многих лет. Стоять над ним и смотреть, как жизнь утекает из его глаз, когда он смотрит на меня, зная, что я был тем, кто прикончил его после всей боли, манипуляций и контроля.

Но теперь, после того, как мы узнали, насколько все было плохо на самом деле, одной пули недостаточно. Мне нужно вырвать его сердце, прежде чем я окончательно отпущу его в ад. Мне нужно, чтобы он почувствовал себя таким же преданным и разорванным на части, как мы чувствовали все эти годы.

Образы человека, который поможет мне сделать именно это, проносятся у меня в голове. Чувства, которые она пробуждает во мне, возможно, переросли во что-то другое по сравнению с тем, когда я впервые придумал свой план, но, в конечном счете, моя конечная цель здесь — наблюдать, как он теряет последние крупицы надежды, и видеть ту же боль в его глазах, которую я годами видел у мамы. И эта потребность достаточно сильна, чтобы заставить меня отодвинуть все остальное в сторону.

— Хорошо, — соглашаюсь я. — Я сделаю это. А обо всем остальном я поговорю с Дэмиеном. — Я смотрю ей в глаза, мое лицо превратилось в холодную маску, и я смотрю на нее. — Потому что тебе тоже нужно отпустить все это. Сосредоточься на Галене, на Стелле, на своем будущем.

— Договорились, — говорит она, протягивая мне руку, как делала это, когда я был маленьким, и мы согласовали план действий.

Неохотно я кладу свою руку в ее, и мы пожимаем их.

— За будущее без этой ядовитой крысы в нашей жизни.

Я киваю в знак согласия, в моей голове уже крутятся мысли о том, как я могу ускорить процесс и положить всему этому конец раньше, чем я изначально планировал.

ДЖОДИ

Мне нужен кто-то, кто может начать практически сразу, — говорит Кортни, менеджер бара, о котором упоминала Сара, показывая мне окрестности. Ну, я называю это баром, но сцены и шесты делают его больше похожим на стриптиз-клуб. Что-то, что в равной степени возбуждает и пугает меня. Я думаю, правильный термин — «Джентльменский клуб». Дрожь пробегает у меня по спине, когда я думаю о том, что за люди могли бы прийти сюда. Его клиентура, безусловно, будет отличаться от тех, кто наблюдал за развлечениями в Аиде в тот вечер.

Сара знает о моем странном увлечении танцами, поэтому мне кажется правильным, что она нашла для меня это место.

— Две мои девочки забеременели, а я сейчас как в дерьме без весла, — признается она.

— Мне знакомо это чувство, — грустно бормочу я.

Я уже объяснила своему потенциальному новому боссу, что произошло в кофейне, но Сара, видимо, уже замолвила за меня словечко и просто отмахнулась. Я не уверена, что это потому, что она уже доверяет мне, сошла с ума или просто в отчаянии. Я в основном склоняюсь к последнему.

— Я могу начать, когда угодно. Мне очень нужны деньги, так что…

— Хорошо, как вам пятничный вечер? Это даст вам время сделать эпиляцию воском и посетить парикмахера. — Я поднимаю руку, проводя пальцами по своим длинным каштановым кудрям. — О, милая, с твоими волосами все в порядке. Это красиво. Просто нужно немного… понимаешь? — говорит она, махая рукой.

— Эмм…

— Несколько ярких прядей сотворили бы чудеса.

— Э… наверное.

— Послушай, милая. Я знаю, что мы не в Челси или где-то еще, но наши клиенты ожидают определенного уровня… развлечений, пока они здесь. И я не говорю, что ты не такая. Ты такая. Ты прекрасна, и у тебя есть формы, за которые можно умереть. Нам просто нужна вишенка на торте, понимаешь?

Я медленно выдыхаю, сосредотачиваясь на почасовой ставке, напечатанной на контракте в моей руке.

Несколько бликов и немного восковой эпиляции — небольшая цена за то, чтобы обеспечить крышу над головой, для меня и мамы.

— Конечно. Я вполне могу сделать эти вещи до пятницы.

— Фантастика. Последнее, что мне нужно от вас, это ваши личные данные, чтобы я могла все уладить.

Мы останавливаемся у стола, она кладет на него папку и передает ручку.

— Зачем тебе мой размер бюстгальтера? — Выпаливаю я, хотя быстро понимаю, что это глупый вопрос.

— Униформа. Все, что вам нужно, будет ждать вас в пятницу вечером.

Я заканчиваю заполнять все, что ей нужно знать. К тому времени, как я добираюсь до конца анкеты, я удивляюсь, что она не спросила длину моего мизинца или даты моего цикла, там так чертовски подробно указаны размеры и галочки, отмечающие то, что мы готовы и чего не хотим делать.

Излишне говорить, что большая часть из них осталась неотмеченной.

Кортни заверила меня, что здесь не происходит ничего неподобающего. Но я чувствую, что она может просто лгать. Думаю, только время покажет. И действительно, мне все равно? Пока я могу получить немного денег, исправить катастрофу в моей жизни, это все, что сейчас имеет значение.

— Отлично. Это потрясающе. Итак, увидимся в пятницу, скажем, без четверти пять. Это дает нам время все обдумать до прибытия клиентов.

Нервы взрываются в моем животе при мысли, что я на самом деле делаю это. Это была шутка между Бри и мной так долго, что я действительно не думала, что это когда-нибудь случится. Но сейчас я на пороге этого, и не из-за чистого очарования, а из-за отчаяния я чувствую себя совершенно иначе, чем всегда думала, что буду.

Я хотела сделать это, потому что думала, что это освободит меня, но прямо сейчас меня в основном просто тошнит.

— Ладно, звучит идеально, — говорю я, выдавливая из себя улыбку, закидываю сумку на плечо и протягиваю ей руку, чтобы пожать.

— Я думаю, ты действительно хорошо впишешься сюда, Джоди. Ты и оглянуться не успеешь, как почувствуешь себя как дома вдали от дома.

Я киваю и высвобождаю руку, быстро направляясь к выходу, надеясь, что на самом деле не похоже, что я бегу.

Я хочу этого… нет. Мне нужно это. Прямо сейчас у меня нет другого выбора.

Все остальные вакансии, за которыми я гонялась последние несколько дней, либо уже заняты, либо не открываются еще как минимум месяц, либо я слишком честно говорила об окончании своей предыдущей работы, а они наотрез отказывались говорить со мной дальше. Пара даже положили трубку.

С тяжелым вздохом выхожу на улицу.

В моем кармане звонит телефон, и я вытаскиваю его и нахожу сообщение от Сары, спрашивающее, как у меня дела, и еще одно от Тоби.

Как и во все другие разы, когда он писал мне сообщения за последние несколько дней, мое сердце ускорилось в моей груди, поскольку во мне продолжает бушевать внутренняя война.

Я все еще злюсь, что он так и не сказал мне, кем он был на самом деле, какой жизнью он на самом деле живет. Но еще больше я просто чертовски скучаю по нему.

Я сказала себе, что дам ему немного времени присмотреть за мамой и побыть со своей семьей, пока я попытаюсь все обдумать, прежде чем соглашусь встретиться с ним и заставить его заговорить. Но с каждым днем моя потребность просто увидеть его только растет, а мой гнев продолжает ослабевать.