Битва самцов (СИ)

Глава 4

Над городом спустился тёплый вечер. Начинало темнеть. Водители включали фары, зажигались фонари, в окнах вспыхивал свет.

Машина не спеша ехала по полупустым дорогам. Я нажала на кнопку, опускающую стекло, чтобы свежий ветер обдувал мне лицо. Моё тело вспомнило, что ему необходим воздух и судорожно ловит его. Хотела ли я домой? Нет. И хотя мама не станет забрасывать меня вопросами, как обычно происходит в семьях, когда хотят воспитать примерную дочь, я всё равно не испытывала огромного желания объясняться. Мама никогда в этом плане не заморачивалась. Она дала своим детям полную свободу. А отец поставил некоторые условия, причём таким образом, что мы и не подумаем воспринимать его правила сурово. Мы должны уважать людей, которые дали нам жизнь, содержат нас и удовлетворяют любую прихоть — это вдалбливали нам с детства. Да! Мы были свободны. Однако существовали нюансы, и как раз с этиминюансамия не хотела бы столкнуться.

Забдиель молчал, а я вдруг принялась разглядывать его татуировки на правой руке. Их было так много, некоторые рисунки раскрашены, некоторые остались чёрными; ещё я видела надписи, но, кажись, они на испанском языке.

— Bajo el ala de un… — вслух по слогам читала я, но последнее слово было спрятано от моих глаз, и Забдиель поспешил докончить фразу:

— …un ángel.

— Угу. И что это означает?

— «Под крылом ангела», — с улыбкой ответил парень.

— Веришь в ангела-хранителя?

— Ну… Вообще-то, я бесцельно сделал эту наколку.

Я осмелилась приподнять край рукава его чёрной футболки, чтобы прочитать ещё одну фразу. Мой испанский был ужасный, но читать я умела.

— Creo en mi estrella. Ух ты! Я знаю перевод! — От радости я подпрыгнула в кресле. — Подожди. Не говори. — Я сопоставила перевод в голове и выдала: — «Верю в свою звезду».

Забдиель криво улыбнулся, будто пытаясь сдержать ликование, но всё было очевидно.

— Правильно?

Он кивнул.

— И… эту тоже ты сделал спонтанно?

— Хм… — он несколько смущенно потупил взгляд, но быстро вернул его на дорогу. — Нет. Я на самом деле верю в свою звезду. Только читается не «эстрелла», а «эстрейа».

— Вот ты мне сейчас это сказал, а я через пять минут забуду. Лучше не старайся меня чему-то научить. Папа мечтал, чтобы я пела по нотам. Я честно их учила, но не смогу прочитать ноты даже первой октавы. — Я перевела дыхание и резко ткнула на предплечье чуть выше локтя. — А змея почему? Ты знаешь, что она меня напугала, там, на дороге?

— Прости. Знал бы, что встречу тебя, то надел бы куртку, — пошутил Забдиель, рассмешив меня. — Я уже точно не помню, зачем я ее сделал. Мне казалось, что татуировки — это модно, вот и клепал их по всему телу.

— Жалеешь хоть об одной?

Пока он думал над ответом, я заметила, что мы незаметно подобрались к моему району.

— Остановишься за тем поворотом, ладно? Не хочу, чтобы меня видели с… — я замолчала и посмотрела на Забдиеля. От приподнятого настроения не осталось и следа. Теперь он выглядел каким-то унылым. И ко мне вернулось мрачное чувство неизбежности. Я вспомнила корейца, который спит сейчас в его доме, о том, что завтра мне предстоит принять любое его решение. — Ну, ты понял меня. Лучше, если я приду домой пешком.

— За тем поворотом? — проигнорировав мои слова, уточнил Забдиель.

Внедорожник с надписью «Кон Диоз»* (исп.: «С Богом») на капоте подкатил к месту. Забдиель не заглушал мотор, его руки покоились на руле. Я смотрела на него и не могла поверить, что за сутки можно привыкнуть к человеку до такой степени, что не захочется прощаться.

Он ждал. Я сидела. И почему же я не выхожу?

— Спасибо тебе за помощь, — сказала я, и эти слова показались глупыми, неубедительными, трусливыми, но что с этим делать я так и не придумала. — Завтра я избавлю тебя от корейской звезды.

— Будь осторожна, Элора.

И вот он протянул мне руку, я пожала ее. Ладонь у него мягкая и сухая. Я вышла из машины, а потом некоторое время наблюдала, как она отдаляется. Нет, я стояла, пока не исчезли красные задние фары.

~~~

Спросите, есть ли люди на улицах нашего звездного района? Конечно нет! Я шла мимо шикарных особняков и чувствовала себя ужасно. Уж кому, как не мне знать, что есть несколько безбашенных приезжих актеров в наших краях, которые обязательно остановятся и начнут зазывать к себе на бокал вина. В нашем мире женщины легко отдаются любому успешному красавчику с экрана, мужчины этим пользуются. Я же устрою скандал. Но шумихи мне бы не хотелось.

Свернув на следующую улицу, я устало подумала, что ещё не пройдено даже половины пути. Спустя десять минут из-за угла вырулил автомобиль, осветив кусочек темной дороги и меня вместе с ней. Я замедлила шаг. Ну всё, за что боролась, на то и напоролась. Едва я об этом подумала, как услышала продолжительный гудок, а следом три коротких. Я остановилась и вздохнула с облегчением, узнав наш с Заком кодовый сигнал. Шевроле подъехала ближе и дверь распахнулась.

— Прыгай! — крикнул Зак.

Впервые в жизни я была рада нашей с ним встрече. Да, в последнее время этот парень мне порядком надоел, но я так устала, что готова была расцеловать его за то, что вовремя появился.

— Ты куда пропала? И почему без машины? — задал он ожидаемые вопросы.

— С чего ты взял, что я пропала? Меня кто-то потерял?

— Да все! Корб мне каждый час звонит и спрашивает, видел я тебя или нет. Как раз ехал к нему. Так нельзя, сестричка, ты нам ещё нужна!

— Корбин… — со вздохом произнесла я.

Я совсем забыла про своего любимого брата. Из всей семьи только ему будет не безразлична моя судьба. Вот и повод почувствовать себя эгоисткой. Но Зак пусть и не надеется, что я стану ему что-либо объяснять, а с Корбином я разберусь. Чтобы замять тему разговора, я начала искать у него в салоне воду.

— Выглядишь не очень, — отметил Зак. Хорошо, что он не видел в темноте ссадины по всему лицу, рукам и грязную одежду.

В ответ решила съязвить.

— Не всегда же мне выглядеть хорошо.

— Да нет, детка, я не о том. — Зак нежно ущипнул меня за щеку. — Ты всегда красивая, но ощущение, что ты провела две ночи в логове дикобраза.

— Что? — И я расхохоталась.

— Рассказывай уже, что с тобой приключилось.

— Не о чем рассказывать. Я знаю тебя, малыш Зак. И могу легко раскусить твои намерения, вмешаться в процесс и отразить твой натиск. Кто-кто, но ты никогда не узнаешь, где и с кем я была. Если узнаешь, то не от меня, понял?

Зак никогда не обижался на мои колкости, потому что слепо в меня влюблён. Неделю назад он признался мне в своих чувствах при странных обстоятельствах. Наша семья была приглашена к ним на барбекю. Зак разлил на мое новое платье вино, начал извиняться, затем отвёл на кухню, чтобы зачистить пятно, но вместо этого сказал: «Прости. При виде тебя у меня трясутся руки. Думаю, это очевидно в моем состоянии. Я люблю тебя и…». А дальше я рассмеялась и, не дав ему договорить, ушла домой. Я не восприняла всерьёз его признания, но Зак не оскорбился. Он принялся бегать за мной. Лучше бы мы оставались друзьями. Сейчас в любом его вопросе звучат ревностные нотки. Иногда приходится себя сдерживать, чтобы не послать его крепким словом, ведь его родители близко дружат с моими. Помните, я говорила про уважение? Я старалась проявлять его и не вызывать у родителей гнев. Но ещё больше я боялась их огорчить.

Больше Зак ни о чем не спрашивал. Он довёз меня до дома, проводил до крыльца, где я бесцеремонно развернула его и напомнила, что уже поздно. Зак не стал спорить, пожелал мне «сладких снов» и ретировался. А я сняла обувь, чтобы не стучать по кафелю, и как воришка подкралась к лестнице, около которой меня поймали.

— Стоять!

~~~

Кто бы мог подумать, что я смогу проторчать в душе целый час! Обычно на это дело у меня уходит максимум десять или пятнадцать минут. Но контрастный душ не только снял двухдневный стресс, но повысил уровень энергии. Я чувствовала себя так, словно заново родилась!

Ванная была заполнена горячим паром, и когда я потёрла запотевшее зеркало и увидела отражение своих янтарных глаз, то не могла отделаться от ощущения, что в них, как и в выражении моего лица, было что-то странное. Меня не отпускал страх перед завтрашним днём.

Я отвернулась от зеркала.

Замотала волосы в полотенце, надела короткий, но тёплый халат, ноги сунула в тапочки. Теперь пришло время готовиться ко сну. Или не пришло?

Когда я вышла из ванной, то обнаружила Корбина на моей постели. Он увлечённо играл в телефоне. Сдержал обещание, прекрасно!

«Никуда отсюда не уйду, пока ты не объяснишься», — грозно сказал мой брат.

«Я грязная и хочу в душ», — устало парировала я.

«Я не успокоюсь, пока не узнаю, откуда у тебя царапины на лице»…

Вот такой диалог произошёл у нас перед тем, как я скрылась в ванной комнате.

Корбин ждал Зака, поэтому логично, что он услышал звук приближающейся машины. Он решил, что это его друг и спустился вниз, а потом узнал мой голос. Остановив меня у лестницы, он практически силком затащил меня наверх, толкнул в комнату, запер дверь и наорал. Я Нолы — своей матери — так не боюсь, как своего брата. Но надо отдать ему должное, ведь кроме Корбина никому не было дела до меня. Где пропадает Элора? С кем? Что делает? «Это её жизнь. Пусть делает, что хочет. Сама совершит ошибки, сама их исправит. Зато винить некого будет», — говорила Нола, когда отец пытался читать мне нотации. Если бы Корбин не контролировал меня, то, по всей вероятности, я выросла бы очень разбалованной. Как Фаррен, а может и хуже.

— Мы можем отложить разговор до завтра? — лениво проговорила я, откидывая одну сторону одеяла. На другой сидел мой брат. И кажется, он не собирался двигаться с места.

— Завтра ты сбежишь по делам, я же тебя знаю. Ты всё равно ещё будешь волосы сушить.

— Я лягу с мокрыми волосами. Правда, Корби, я очень устала. — На него уставились мои жалобные глазки, от этого взгляда никто не мог устоять.

Мой брат задумался. Он колебался, но всё же телефон он убрал в карман, а это что-то значило. Может быть, он пожалеет меня и отложит разговор? Завтра мы разберёмся с корейцем, и я смогу выдумать хорошую ложь… Ненавижу лгать!

— У тебя парень появился? — Вопрос не в бровь, а в глаз.

— Парень? — Я округлила глаза. — Что? Корбин, какой парень! О чём ты?

Я начала тянуть его за руку, чтобы он встал и вышел.

— Я хочу спать, мой хороший.

— Ну, а что? — не унимался брат. — Какой-нибудь садо-мазо. Это хотя бы объясняет твои царапины на лице.

Да он смеётся надо мной!

— Корбин… — с досадой стиснула зубы, не хотелось ругаться с братом. — Спокойной ночи.

Мне удалось вытолкнуть Корбина из комнаты. Утром бы незаметно сбежать. Пока рано нам с ним откровенничать.

Хотя признаюсь, язык так и чешется.

~~~

Утром я спешила. Решила не выряжаться, довольствуясь скромной белой хлопчатобумажной рубашкой и джинсами; на ноги надела удобную обувь. Из косметики использовала только тон и тушь. Губы у меня и без помады яркие. Как попало расчесала волосы.

Я была почти готова и надо же! Именно в тот момент, когда я застегивала последние пуговицы на рубашке, в комнату вошла Нола. Стучать моя мать не умела, она ко всем врывалась неожиданно.

— Милая! — радостно воскликнула она, увидев меня. — А мы тебя потеряли! Два дня дома не ночевала. Скажи, у тебя появился парень? — мама улыбнулась. — Корбин сказал, что ты вернулась ночью с Заком. М-м-м? Это он, да?

— Да нет у меня никого!

Нола наградила меня ещё более широкой улыбкой, и я поняла, что сделаю что угодно, лишь бы от меня отстали.

— Мам, прости, но у меня срочное дело. Поговорим вечером, ладно?

— Скрытная ты. Но может, своей подруге признаешься. Фаррен здесь.

— Фаррен? — удивлённо повторила я. Сердце так и загромыхало в груди. Значит, с ней всё в порядке. Меня распирало любопытство, и поэтому я сказала маме, что хочу её видеть. Что же она расскажет мне, интересно?

Я вела с ней себя очень холодно. Как только я спустилась в гостиную, она расцеловала меня в обе щеки, по ходу дела шепнув, что нам бы выйти. Фаррен была права. Ноле ни к чему знать о наших проделках. И хотя мама ушла, я догадывалась, что она навострила свои ушки.

Я предложила Фаррен выпить чай в саду. У меня было мало времени, я дёргалась и постоянно бросала взгляд на телефон. Забдиель обещал позвонить, если случится что-то непредвиденное. И раз он молчал, значит, всё идёт как надо. Проигнорировать визит Фаррен я тоже не могла. От её слов зависит моё решение.

— Прости меня, — жалобно сказала подруга, когда Клэрис, наша служанка, расставила на столе чайник с чаем, кружки и свежие лепешки. Уловив запах ароматной выпечки, мой желудок взбунтовался, поэтому я с жадностью набросилась на них. А Фаррен продолжала: — Я совершила огромную глупость, втянув тебя в это дело.

— Ты бросила меня в перевёрнутом фургоне! — негромко возмущалась я.

— Не бросала я! — слёзно проговорила подруга. — Послушай, меня увезли с места аварии без сознания. А когда я очнулась, мне сказали, что ты и Читтапон скончались. Представляешь, какой шок я испытала? Когда Корбин позвонил и начал спрашивать о тебе, я дико испугалась и наплела ему, что не видела тебя в тот день. Прости… Если бы я знала…

В груди неприятно ёкнуло сердце от мысли, что я чуть не возненавидела лучшую подругу. А она тоже стала жертвой обстоятельств. Я не оправдываю её поступка по поводу похищения корейского певца, но всё это уже не важно. Этот момент остался позади. Мы обе живы, кореец тоже жив. Сидим и разговариваем как ни в чём ни бывало. Теперь я обязана уберечь нас от скандала и… тюрьмы.

— Ладно-ладно, — я взяла руку Фаррен, — оставим эту тему в прошлом. Но очень тебя прошу, больше так не делай. Это очень опасно! Нас могли за это арестовать!

Произнося последнюю фразу, я скрипнула зубами, так сильно их стиснула. Нас ещё могут арестовать. Для Фаррен, может, всё и закончилась, но меня ещё ожидает тяжёлый разговор с Ли и принятие решения.

— Кстати, а что стало с Читтапоном Ли? — спросила она, возвращаясь к трапезе. — В новостях твердят о похищении, о том, что нашли фургон. Но ни слова о теле. Ты здесь, а он куда исчез?

Я смотрела на Фаррен. Она медленно мазала лепешку маслом. Ее накладные ресницы вздрогнули, резко распахнулись и застыли; большие зеленые глаза с удивлением уставились на меня. Нет, я ничего не собиралась ей говорить. Если она узнает, что Читтапон у меня, то неизвестно что ещё может прийти ей в голову. Моё молчание поможет избежать ненужных проблем. Кореец отправится восвояси, а мы продолжим своё спокойное существование. Со временем будем вспоминать этот случай с улыбками на лице.

— Понятия не имею. Я очнулась совсем в другом месте. Люди, которые меня спасли ничего не упомянули о том, что в фургоне были ещё раненые. Фаррен, — я снова взглянула на время, — мне очень нужно уехать. Давай позже встретимся и поболтаем? Могу вечерком заехать к тебе, выпьем вино в знак примирения. Что скажешь на это?

Она не возражала. Допила чай, затем поцеловала меня в щечку и уехала. Вынуждена признать, что поведение Фаррен меня порадовало, она не стала расспрашивать о том, куда я спешу и что у меня за дела. Возможно, вечером меня ждёт допрос с пристрастием, но к тому времени всё разрешится и я смогу честно рассказать ей, что произошло.

~~~

Я пыталась быть спокойной, хотя внутри всё кипело хуже, чем вода в чайнике. Внешне я старалась выглядеть уверенной в том, что выход из ситуации всегда найдётся. Ну, не верю я, что Читтапон захочет дать этому проклятому делу ход.

Сзади коротко просигналил автомобиль, выводя меня из состояния задумчивости. Горел зелёный. Я плавно поддала скорости и свернула направо.

Вроде утро, а дороги загружены машинами, тротуары — пешеходами. Солнце светило в глаза так, что мне пришлось надеть солнцезащитные очки. Пока рылась в сумке, бросила взгляд на телефон, но не на навигатор, который показывал, правильно ли я двигаюсь к дому Забдиеля. Я с затаенным страхом ждала звонка, который испортит мою жизнь. Но и теперь телефон молчал, лишь механический голос иногда просил свернуть направо или налево.

Вскоре мои мысли переключились на Забдиеля. Он мне нравился. Я даже подумала, что после того, как закончится вся эта история с корейцем, смогу поближе познакомиться с ним. То есть, если он меня куда-нибудь пригласит, то я с удовольствием соглашусь. Сама я вряд ли решусь. Но смею заметить, что он привлёк именно тем, что смотрит на Элору Бессон, как на обычную девушку, а не как на дочь продюсера. А ещё мне кажется, что он принадлежит тому типу мужчин, о котором я мечтала всю жизнь.

Когда я приехала, дверь мне открыл Эрик.

— Забдиель дома?

— Он уехал минут пять назад. Он ждал тебя, — закрывая за мной дверь, ответил Эрик.

— Очень жаль. Пришлось задержаться. Хотела вырваться раньше, но не получилось. — Затем я понизила голос до шепота. — Кореец проснулся?

Эрик кивнул головой в сторону гостиной.

— Он там.

Из комнаты послышался громкий звук телевизора. Эрик скрылся на кухне, а я сняла обувь, примостила сумочку на полочке под зеркалом, туда же положила ключи от машины, и медленно пошла в гостиную.

Читтапон сидел на диване ко мне спиной. Я видела в его руке пульт от телевизора. До меня не сразу дошло, что он смотрит новости. А потом я увидела перевёрнутый фургон, полицейских снующих вокруг него. Кадр сменился на другой. Теперь на экране крупным планом показали Ду Хёна, менеджера Читтапона Ли — это я поняла по надписи в нижней части экрана. Он с хмурым видом говорил о том, что продолжаются поиски известного корейского певца, который стал жертвой похищения группой неизвестных девушек в масках.

Про меня ни слова. Про Фаррен тоже. Мы ведь были без масок.

Как только эта новость сменилась на другую, Читтапон выключил телевизор и, словно почувствовав мое присутствие, повернулся ко мне лицом и улыбнулся.

— Привет, Элора!