Глава 16

Мария, закутанная в материнскую шаль, жалась к Инес Мендес, а та обнимала ее и успокаивала, как когда-то в детстве, когда Мария была еще совсем маленькой.

Их коляска быстро ехала домой; Марию била дрожь. Теперь, когда опасность миновала, она ощутила запоздалый страх. Во время нападения Крогера она пребывала в такой ярости, что даже не успела по-настоящему испугаться. Теперь же, вспоминая о мерзком негодяе, сидевшем на ней верхом, о холодном лезвии его ножа, касавшемся ее кожи, о безумном взгляде его глаз, она содрогалась от ужаса.

Мать бормотала, заливаясь слезами:

Pobrecha, micarina.

– Со мной все в порядке, мама. Правда-правда. Мне повезло. Подумай о бедной Джессике Мэннинг. – И Мария опять содрогнулась. Джессика в руках этого сумасшедшего! Господи Боже! Что он с ней сделает? Куда он ее потащил? Мария даже обрадовалась, что здесь нет Рамона. Она, в общем, понимала, какие чувства он испытывает к этой американке; а если так, он скорее всего решился бы на какой-нибудь опрометчивый поступок.

– Мне так жаль ее родителей, – проговорила Мария. – Ты видела, какие у них были лица?

Инес Мендес грустно кивнула, глянув краем глаза на суровое лицо мужа, сидевшего на месте кучера с поводьями в руках.

– Я видела еще и лицо твоего отца, когда он узнал, что тебя нашли в номере этого человека. Связанную, голую, и все тебя видели!

– Но негодяй не причинил мне никакого ущерба, мама. Никакого – разве только моей гордости и достоинству.

Инес Мендес покачала головой.

– И все равно, какой позор! Папа никогда ему этого не простит. Если бы этот человек не скрылся, отец убил бы его. А родители бедной гринги– да, конечно. Наверное, ее отец чувствует то же, что и твой. Но как они найдут этого типа? Кто знает, куда он денется с этой девушкой? О, это очень злой человек, очень! И подумать только, как мы ему доверяли!

– Никто не будет отрицать, что он злой, мама. Я всегда считала, что он... Ну да ладно. – Мария устало махнула рукой. – Остается только надеяться, что полиция его найдет, и Джессику тоже, если не будет поздно – для нее.

Уингейт Мэннинг обнимал свою рыдавшую жену; у него самого глаза были сухие, несмотря на то, что сердце переполняли боль и беспомощная ярость.

Полиция следовала за Крогером на безопасном расстоянии, не решаясь подойти ближе; они были совершенно уверены, что Крогер направился в порт, где его, очевидно, ждала лодка. Оповестили береговую охрану, но никаких следов ни лодки, ни Крогера с Джессикой обнаружить не удалось.

Уингейт Мэннинг рвался лично принять участие в погоне, но он понимал, что на его жену тогда ляжет невыносимое бремя, и он не решился на это, видя, в каком она состоянии. Однако этого человека должны были схватить: он должен был заплатить за то, что он сделал с Дульси Томас, за кражу денег, за оскорбление, которое он нанес этой барышне Мендес. И наконец, за Джессику. Мысль о том, что сейчас может происходить с его дочерью, была просто невыносима. Единственное, что оставалось Уингейту Мэннингу, – уповать на Господа, который в своей бесконечной милости не оставит его дочь и защитит ее.

Но что делало всю ситуацию еще невыносимей для Уингейта Мэннинга, так это роль, которую он сыграл во всем происшедшем. Он поверил Бриллу Крогеру, он доверился ему, он ввел его в свой дом. Как мог он оказаться таким слепцом, как мог не разглядеть гнусную сущность этого мерзавца?

Обратное плавание с Кубы было для Нейла просто ужасным, несмотря на то что война подошла к концу и что теперь он мог вернуться домой – вот-вот должно было последовать почетное увольнение из рядов «Лихих ковбоев».

Рана на плече почти зажила, но время от времени она еще беспокоила его: плечо ныло, живо напоминая о том, что Нейл уже не совсем тот, каким попал в Тампу, и праздничное настроение, охватившее его товарищей, не затронуло молодого лейтенанта.

Группа возвращавшихся состояла почти полностью из раненых, и хотя некоторые и сетовали на судьбу, лишившую их возможности участвовать в военных действиях, большинство просто радовались, что они уцелели и возвращаются домой.

Что же до Нейла, то все сияние славы, которым была для него овеяна война, теперь растаяло без следа. Слишком много он видел промахов и просто глупости. Он видел, что слишком многие погибли, причем по большей части – без всякой пользы, и юноша уже не мог относиться к войне как к великолепному приключению.

Кроме всего этого, у Нейла из головы не выходила Джессика. Встреча с Районом Мендесом в лагере повстанцев, знакомый портсигар в его руках не до конца убедили Нейла в вероломстве любимой девушки. В нем все еще сохранялась какая-то надежда, он все еще вспоминал о Джессике с любовью и тоской. Его преследовали сны о ночи, которую они провели на острове, а днем он вспоминал лицо любимой! После того как утихла первая боль от ее предполагаемой измены, Нейл решил отложить окончательное решение до того времени, когда еще раз увидится с Джессикой. Во всяком случае, сначала он собирался поехать в Тампу: что ему терять? Возможно, он ошибается, возможно, существует какое-то объяснение.

Но если ей дорог Рамон Мендес, а не он... Что ж, по крайней мере он сам должен был во всем убедиться.

Она должна будет хотя бы объясниться с ним, и, видит Бог, он этого добьется!


Оказавшись в каюте яхты, Джессика забилась в угол нижней койки, стараясь сделаться как можно меньше. Она до сих пор не могла поверить в то, что с ней происходило. Это было слишком невероятно, слишком невозможно! Девушка вздрогнула, словно от холода, пытаясь удержаться от истерики, которая слезами и криком подкатывала к горлу.

Брилл Крогер находился наверху, на палубе, и правил яхтой. Джессика совершенно не представляла себе, куда они направляются, равно как она не знала, что собирается сделать с ней Крогер. Напряженное ожидание и полная неизвестность были даже хуже, чем само похищение. Да и Крогер приводил Джессику в такой ужас, какого она еще недавно и представить себе не могла. Хотя девушка уже и прежде не слишком доверяла ему и Крогер вызывал у нее неприязнь, все-таки у него были хорошие манеры с претензией на светскость. Но теперь все эти претензии исчезли, и Джессику ужаснуло то, что скрывалось под внешним лоском.

Его глаза, думала она; все дело в его глазах. Это глаза сумасшедшего.

Охватив себя руками, чтобы унять холодный озноб, девушка размышляла о том, что сейчас делают ее отец и мать. А полиция? Ищут ли ее? Конечно, ищут. Надежда в ее душе постоянно брала верх над страхом. Да, конечно, ее ищут. Похищение, как она знала, – преступление серьезное. И судя по всему, Крогер замешан еще и в других преступлениях – недаром он спасался бегством через бальный зал; наверное, об этом-то и беседовал шеф полиции с ее отцом с глазу на глаз. Очевидно, Крогер совершил что-то еще, какое-то другое преступление, а Джессика просто подвернулась ему под руку. Просто она стояла у него на дороге, и он схватил ее как заложницу, чтобы обеспечить себе бегство.

Вдруг Джессика заметила, что яхта замедлила ход, и все ее страхи и опасения вновь нахлынули на нее. Где они остановились? И что важнее, почему остановились? Пока Крогер был занят управлением яхтой, он не смог ее тронуть. Но что произойдет, если они остановятся?

Ход машины все замедлялся, а потом последовал внезапный удар, словно лодка на что-то налетела носом. Двигатель замолчал, и было слышно только, как Крогер ходит по палубе взад и вперед. А потом раздался звук, которого она так боялась – Крогер спускался по трапу в каюту.

Все так же дрожа, Джессика вжалась спиной в переборку, а Крогер вошел и застыл посреди каюты. Его обычно безукоризненная внешность исчезла, волосы были взъерошены, и, как ни странно, он улыбался. Джессике показалось еще более странным, что улыбка эта была настоящей, а не той ослепительной демонстрацией белых зубов, к которой Крогер обычно прибегал. – Ну вот, мы в безопасности. Я знал, что так произойдет! – торжествующе заявил Крогер, глядя на Джессику так, будто она должна была разделить его радость. – Мы бросили якорь в маленькой бухточке одного из затонов. Вокруг густая растительность, которая закрывает нас так, что никто никогда не заподозрит, что мы здесь. Даже если они будут искать по всей округе, они, конечно, пройдут мимо.

Брилл Крогер шагнул по направлению к Джессике, оживленно потирая руки, и его улыбка стала шире.

– Мы пробудем здесь несколько дней, пока они не прекратят поиски, а потом отправимся в Мериду!

И он опять посмотрел на нее, словно ожидая одобрения. У Джессики появилось чувство, что это она теряет рассудок. Как может он разговаривать с ней подобным тоном, словно она его сообщница? Ведь он похитил ее. Он угрожал ей ножом! Неужели он действительно может ожидать от нее одобрения?

– Вам понравится Мерида, – проговорил Крогер, подходя к ней ближе и продолжая улыбаться. Потом он подошел вплотную к койке, на которой она сидела, сжавшись в комок, и лицо его изменилось, отразив множество разнообразных чувств. Вначале он как будто смутился и словно пытался что-то вспомнить, уставясь куда-то поверх ее головы. Потом вдруг снова устремил на нее взгляд, и теперь его лицо уже напоминало то, которое Джессика привыкла видеть.

Он подошел к девушке, взял ее за руку и вытащил из-под верхней койки, заставив встать на ноги. Его сильные пальцы впивались ей в руку, пока она не сморщилась от боли.

– Ах, да! Маленькая Джессика Мэннинг! – сказал он удивленно, как будто ее присутствие здесь было для него полной неожиданностью. – Да, маленькая Джессика, и она будет одной из моих наград. Вам придется со многим примириться, дорогая, но я уверен, что это не будет вам чересчур неприятно.

Притянув девушку к себе, Крогер наклонил голову и припал ртом к ее губам, не обращая внимания на попытки Джессики вырваться. Почувствовав на своих губах его мерзкие губы, а на талии – его свободную руку, Джессика с запозданием поняла, что именно означали его слова. О нет, Господи! Прошу Тебя! Никто никогда в жизни не вызывал у нее такой ненависти, как этот человек!

Потом рука Крогера скользнула выше, обхватила грудь девушки и больно сдавила ее; и тогда Джессику охватило настоящее отчаяние. Зажатая в кольце его рук, она все же смогла немного отпрянуть и в ужасе воскликнула: «Мама!» – как будто мать могла ее услышать и прийти к ней на помощь.

Едва вымолвив это слово, Джессика поняла, как по-детски глупо оно прозвучало; но, как ни странно, Крогер выпустил ее и отступил немного. И опять его лицо удивительным образом изменилось. Яростный, жестокий огонь, горевший в его глазах, исчез, и в них появилось смущение и что-то вроде понимания.

Когда он взглянул на Джессику, в его взгляде не было уже ничего угрожающего. Напротив, он опять улыбался девушке так, словно они были старыми друзьями.

– Понимаете, – заговорил он ласково, – вам нужно посидеть и отдохнуть. Вы, наверное, ужасно устали. – Он подвел Джессику к койке. Когда девушка в полном замешательстве села, Крогер добавил с радостным видом: – Давайте я покажу вам, куда мы направляемся. Дело в том, что я все распланировал, все нанес на карту.

Говоря так, он рылся у себя в карманах, вынимая оттуда деньги пачку за пачкой и бросая их на стол, бормоча при этом:

– Видите эти деньги? Здесь более чем достаточно, чтобы мы могли жить в свое удовольствие...

Джессика удивленно смотрела на деньги. Откуда он их взял? И вдруг она все поняла. Деньги, собранные на благотворительном балу! Крогер украл эти деньги! Он давно это задумал. Вот почему полиция гналась за ним.

– Вам понравится Мерида, – продолжал Крогер. – Мы снимем маленький домик, такой, чтобы хватило места для нас двоих. Поживем там немного, а потом поедем в Нью-Йорк. Это будет великолепно. У меня большие планы насчет Нью-Иорка. У меня будет достаточно денег для того, чтобы заняться финансовыми операциями. Вы больше никогда ни в чем не будете нуждаться. Нью-Йорк вам понравится. Вы будете ходить по магазинам, мы с вами будем посещать театры.

Джессика смотрела на него в совершенном изумлении. О чем он говорит, о Господи! Голько что он был готов ее изнасиловать и тут же принялся болтать так, словно они знают друг друга тысячу лет, словно они близкие друзья. Она все больше убеждалась в том, что он сумасшедший, и по спине у нее пробежал холодок. Как же иначе можно объяснить подобное поведение?

И все-таки пусть уж лучше говорит без умолку. Может быть, если она станет поддакивать...

– Это звучит очень... – она чуть не подавилась этими словами, но быстро справилась с собой, – это звучит очень мило.

Крогер, сияя, посмотрел на Джессику.

– Я так и знал, что вам понравится!

Наконец он, по-видимому, освободил карманы от денег, но продолжал шарить в них с недоуменным видом.

– Похоже, я не могу найти свою карту. Не понимаю, куда она девалась. Ладно, не важно. – Он пожал плечами. – Я и так все помню. Я сказал, что все распланировал. Да, именно так!

Оставив деньги валяться на столе, он сел рядом с Джессикой на койку. Она было отпрянула от него, но поскольку он явно не собирался прикасаться к ней, девушка немного успокоилась.

– Мерида – симпатичный город, насколько мне известно. Юкатан – довольно обособленная часть Мексики. Если случайно обнаружится, что мы направились в Мексику, они подумают, что мы высадились в Веракрусе, а не на Юкатане. Значит, нам ничего не грозит, и мы наконец будем совсем одни. Только вы и я, и денег у меня достаточно, так что вам больше никогда не нужно будет принимать друзей. Я смогу позаботиться о вас.

Он смотрел на нее, словно ожидая ответа, и Джессика, отчаянно пытавшаяся отыскать в своей голове подходящий ответ, никак не могла сообразить, о чем идет речь. Наконец она произнесла фразу, которая показалась ей наиболее безопасной:

– Да, мне больше не нужны будут друзья.

И с облегчением заметила, что, судя по всему, ответ ее был правильным: улыбка Крогера стала шире, и его лицо, обычно жесткое, внезапно преобразилось, сделавшись каким-то незащищенным; он, казалось, помолодел.

Прежде чем она поняла, что происходит, он наклонился и уронил голову к ней на колени. Он смеялся и плакал одновременно и бормотал какие-то слова, которых она не могла разобрать.

Совершенно растерявшись, Джессика не знала, что и делать, и тут он поднял мокрое от слез лицо и посмотрел ей прямо в глаза.

– О мама, – проговорил он прерывающимся голосом, – мама! Я так давно ждал этих слов!

Мама? Мама?! Джессике оставалось только смотреть на него с ошарашенным видом.

Оставив Джессику отдыхать в каюте, Крогер опять поднялся на палубу.

Все, как он думал, шло в соответствии с его планом. Хотя дела его в Тампе под конец пошли плохо, потом все обернулось к лучшему. И Брилл Крогер не сомневался, что все так и будет продолжаться.

Единственное, что ему не удалось, – это отомстить Марии Мендес; но все-таки он унизил ее; возможно, что этого вполне достаточно.

Правда, ему пришлось еще бросить саквояж, ну да невелика потеря. Как только они доберутся до Мексики, купить одежду и другие личные вещи не составит труда. Он получил самое главное – деньги. И конечно, ее.

На душе у Крогера стало теплее, когда он вспомнил о ней. Она опять с ним, спустя столько лет, и только теперь он осознал, как ему не хватало ее все это время. Брилл Крогер не мог припомнить, почему она куда-то исчезла – время ее отсутствия казалось ему подернутым дымкой, – но, во всяком случае, это уже не имело значения. Конечно, она сильно изменилась, и в этом было что-то странное и тревожное, но думать об этом Крогеру не хотелось, потому что, когда он пытался об этом думать, у него начинала болеть голова.

Есть вопросы, которые лучше себе не задавать, думал он; просто нужно принять все как есть и быть благодарным. В отеле в Тампе он чувствовал себя таким подавленным: все шло не так, как надо, а он не привык к этому. Но теперь все шло отлично. Как будто какой-то груз, тянувший его, оторвался, уплыл куда-то, и вот он, Брилл Крогер, в прекрасном настроении – прямо-таки в чудесном.

Может быть, это потому, что она рядом. Она всегда умела сделать так, чтобы Бриллу было хорошо.

Маленькая яхта теперь была как следует укрыта в высоких тропических травах под тремя ярусами деревьев. На борту был немалый запас еды и питья, много пресной воды. Если все пойдет так, как он надеется, им придется пробыть здесь не больше нескольких дней. К тому времени розыски прекратятся. И можно будет без опаски пересечь Мексиканский залив и добраться до Юкатана.

Да, все обернулось очень хорошо. Да, именно так!


Альварадо Морено ощущал себя на седьмом небе. Это, несомненно, была очень удачная неделя. Прежде всего, в понедельник он выиграл на петушиных боях пять долларов, которые он не должен был отдавать матери, как отдавал ей конверт с жалованьем. Потом, Роза Льюза сказала, что она пойдет с ним в субботу вечером на танцы. И вот теперь это – самое лучшее, приятнейший сюрприз!

Улыбаясь во весь рот, Альварадо не сводил глаз с вещей, лежавших на узкой кровати. Два прекрасных костюма, набор щеток в серебряной оправе, бритвенный стаканчик с блюдцем – тоже серебряным, с кисточкой и мылом. Четыре белые рубашки, четыре пары шелковых высоких носков, три пары кальсон и нижних рубашек, четыре галстука. Полный гардероб! Конечно, все несколько великовато, но, в общем, костюмы сидят прекрасно, а мать быстро укоротит рукава и штанины.

Он нашел большой ковровый саквояж в небольшой комнате, прилегавшей к танцевальному залу, в тот вечер, когда был большой благотворительный бал. На саквояже не были указаны инициалы или имя владельца, и вещи, что в нем лежали, тоже не имели никаких меток. На Альварадо никто не обратил внимания – все были слишком удручены кражей собранных денег и похищением этой девушки-американки. Альварадо, работавший в отеле «Залив Тампа» коридорным, попытался в тот же вечер рассказать управляющему о найденном саквояже, но тот грубо оборвал его.

Альварадо решил, что это знак свыше: он может взять себе саквояж со всем содержимым. Он даже нашел немного денег – две пятидолларовые бумажки – в уголке саквояжа.

И теперь, созерцая красивую одежду и вещицы, разложенные на кровати, Альварадо подумал – хорошо ли он обшарил сумку, не завалялось ли там еще что-нибудь?

Вытащив саквояж из-под кровати, Альварадо опять запустил в него руку и пошарил по дну. А вдруг еще какая-нибудь купюра пристала к подкладке или забилась в угол?

О! Да там что-то есть! Пальцы нащупали какую-то бумажку, но на деньги она не походила. Вынув руку, коридорный увидел большой лист бумаги. Разочарованно вздохнув, он принялся внимательно рассматривать лист.

Это была грубо нарисованная карта. На ней было что-то написано, но в основном по-английски, а Альварадо почти не умел читать на этом языке. Одно только слово он сумел разобрать – Юкатан. Для него оно ничего не значило. Пожав плечами, Альварадо скомкал бумажку и отбросил ее в сторону, но потом призадумался. Может, стоит ее сохранить – на тот, хотя и маловероятный, случай, что владелец саквояжа вернется за ним. Он бросил карту в саквояж, закрыл его и затолкал обратно под кровать.

Перед ним стояла одна небольшая проблема: как объяснить матери происхождение этих вещей? Можно сказать, что все это подарил ему некий богатый постоялец. Это достаточно правдоподобно, потому что, кроме чаевых, он часто приносил домой остатки конфет, фруктов и даже иногда вино, когда гость уезжал и хотел избавиться от лишнего груза. Да, он скажет матери, что одежду ему подарили, а о других вещах – серебряных щетках и бритвенном приборе – он пока что говорить не станет. Пусть пока это будет его тайной.

Разулыбавшись, Альварадо собрал костюмы, чтобы отнести их в комнатушку, где занималась шитьем его мать. Она, конечно, удивится, но он знал, что она же порадуется везению сына. Один из этих костюмов он наденет в субботу на танцы, и Роза просто не сможет перед ним устоять.

Когда транспортное судно вошло в бухту, готовясь причалить, Тампа показалась Нейлу совершенно другой. Порт выглядел пустынным, если не считать упаковочных клетей, сложенных штабелями, и боевой техники, которой уже не суждено было попасть на Кубу.

Влажный летний зной окутывал гавань, словно толстое одеяло, и Нейл чувствовал, что по спине у него то и дело сбегают струйки пота. На пристани их никто не встречал, и все быстро разошлись, торопясь встретиться со своими возлюбленными, или отыскать ближайший салун, или выяснить, каким образом можно побыстрее добраться до своих родных штатов.

Нейл уходил из порта медленно. Рана еще побаливала, вещмешок оттягивал здоровое плечо. Что ему делать – отправиться прямо к Мэннингам или прежде найти, где остановиться? Наверное, лучше сначала найти пристанище, где можно помыться и привести себя в порядок, а уж потом пойти повидаться с Джессикой.

Обрадуется ли она? Или даже не посмеет посмотреть ему в глаза?

Нейл знал, что у Мэннингов есть телефон. Значит, сначала можно было позвонить и удостовериться, что Джессика хочет его видеть. Но молодой лейтенант решил не рисковать подобным образом. Если она не желает его видеть или сказала своим родителям, что не желает его видеть, он не сможет заранее в этом убедиться. Чтобы окончательно во всем разобраться, Нейл должен был встретиться с девушкой лицом к лицу, а это, в свою очередь, можно было сделать, только явившись к ней домой без предупреждения.

Пройдя по городу, Нейл заметил, что на улицах, в кафе и магазинах полно людей в военной форме. Многие из них явно были под мухой, и вид у них был весьма невоенный. Это были те, кто остался в Тампе, когда основные силы отправились на Кубу. Очевидно, подумал Нейл, все они были обижены, скучали, да и сейчас делать им было нечего: только ждать демобилизации. Он с большим удивлением заметил, что кое-кто из этих людей совсем еще юнцы.

Наконец Нейлу удалось найти приличный пансион неподалеку от дома Мэннингов, и он снял там комнату.

Было далеко за полдень, и Нейл решил было отложить свой визит к Мэннингам на следующий день, но он слишком волновался, нетерпение снедало его. Он должен был все узнать сегодня же.

Быстро, как только мог, Нейл вымылся и оделся в чистую одежду. Рассматривая себя в неровном зеркале высокого комода, стоявшего у стены его комнате, молодой человек подумал, что выглядит он старше и явно похудел. Интересно, заметит ли это Джессика.

Потом мелькнуло воспоминание о Маргарите, и Нейл почувствовал смутное желание. На следующий день после ночи, проведенной с ней на его одеяле, Нейлу пришлось оставить лагерь повстанцев и вернуться в свою часть. Он едва успел проститься с Маргаритой. Наверное, у нее сохранятся о нем не лучшие воспоминания, но что можно было поделать? Ведь он знал, что не может находиться рядом с Районом Мендесом – человеком, который занял его место в сердце Джессики.

Наконец, удовлетворенный своим видом, Нейл вышел из пансиона и направился к дому банкира, стараясь ни о чем не думать, не строить никаких предположений относительно того, что произойдет или не произойдет. Когда молодой человек подходил к дому, солнце уже садилось и стало немного прохладней.

Поднимаясь по ступеням на веранду, он услышал чьи-то голоса, доносившиеся через открытую дверь; голоса внезапно смолкли, и, постучав в раму, затянутую сеткой, он услышал поспешные шаги.

Это была Анна Мэннинг. Выражение надежды исчезло с ее лица при виде Нейла. Она остановилась, побледнев.

– Лейтенант Дансер! – воскликнула она. На мгновение женщина закрыла глаза, и Нейлу показалось, что она покачнулась. Такая реакция на его появление очень смутила молодого человека. Потом Анна Мэннинг открыла глаза и улыбнулась, явно через силу. – Входите, лейтенант. Вы должны извинить меня – я думала, что это весточка... – И вдруг она замолчала.

Анна раскрыла дверь, и Нейл, совершенно сбитый с толку, сняв шляпу, вошел в полутемную гостиную, где были опущены занавеси для защиты от солнечных лучей.

Выглядела Анна Мэннинг ужасно. Глаза и кончик носа покраснели, словно она долго плакала. Нейл помнил ее всегда безупречно выглядевшей, поэтому в ту минуту просто не узнавал хозяйку дома.

Оглядевшись вокруг и не увидев Джессики, молодой человек был разочарован, зато он увидел Уингейта Мэннинга, сидевшего в кресле с высокой спинкой. Где же Джессика? И почему миссис Мэннинг в таком горе? Не случилось ли что-нибудь с ее дочерью? При мысли об этом у него внутри все сжалось. Он почти боялся спросить.

– Лейтенант, – сказала Анна Мэннинг, положив руку ему на плечо, – я так рада, что вы вернулись целый и невредимый, а вот у нас... У нас такое произошло с...

Глаза ее наполнились слезами, и она отвернулась. Опасения Нейла переросли в панический страх. В ожидании объяснения он взглянул на Уингейта Мэннинга. Лицо банкира было бледно и осунулось. Теперь он совсем не походил на того самоуверенного, даже самодовольного человека, каким он запомнился Нейлу.

– Моя жена пыталась сообщить вам, сэр, что с нашей дочерью произошло несчастье. Нечто ужасное. – Он импульсивно сглотнул, потом указал Нейлу на диван. – Садитесь, молодой человек, и я попробую рассказать вам, что случилось.

Растерянный, испуганный Нейл примостился на краешке дивана, напряженно подавшись вперед.

– Так что же случилось? Джессика больна? Или... или умерла?

Уингейт Мэннинг сморщился как от боли.

– Нет, нет, лейтенант, она не умерла, по крайней мере насколько нам известно.

– Насколько вам известно? Я вас не очень понимаю, сэр.

– Прошу прощения. – И банкир беспомощно развел руками. – Видите ли, Джессика пропала. Ее похитили. Мы совершенно не знаем, где она и что с ней.

Нейл вскочил на ноги.

– Похитили! Кто? Как?

– Спокойнее, лейтенант! – проговорил Уингейт Мэннинг. – Лучше налейте-ка нам по стаканчику шерри – бутылка вон там, на буфете, и я расскажу все, что нам известно.

Рассказ подошел к концу; Нейл молчал, словно потеряв дар речи. Все это казалось невероятным, такого просто не могло произойти в тихом, провинциальном городке.

– И полиция до сих пор не напала на их след? Ничего не нашла?

Анна Мэннинг отозвалась равнодушно:

– Ничего. Поиски продолжались четыре дня – с тех пор как она исчезла. Предполагали, что Крогер направился в порт. Проверив наличие лодок у владельцев, выяснили, что одну лодку украли. Владелец обнаружил пропажу через день после бала... – Анна задохнулась и закрыла лицо руками.

– Таким образом, – заговорил Уингейт Мэннинг, – пришли к выводу, что этот негодяй украл лодку, – небольшую яхту с паровым двигателем. Но хотя полиция искала везде, даже в самых невероятных местах, ничего не удалось найти. И теперь полиция утверждает, что поиски, по всей видимости, бесполезны, что за эти четыре дня лодка ушла далеко от Тампы. Нет никакой возможности узнать, куда мог отправиться Крогер. Вы отлично представляете, лейтенант, что мы тут просто сходим с ума.

С тошнотворным чувством Нейл вспомнил ночь офицерского бала и эротический эпизод с Дульси Томас в саду позади отеля.

– Так Крогер убил Дульси Томас? Это действительно так?

– Да, это действительно так, – ответил Уингейт Мэннинг безжизненным голосом. – Был найден ее дневник, понимаете, и там во всех подробностях описывались ее сношения с Крогером. Там же была запись о том, что она должна была встретиться с ним в тот вечер, когда исчезла.

При мысли о том, что Джессика в когтях у этого человека, этого маньяка, Нейла охватила бессильная ярость.

– Так, значит, у него достаточно денег, чтобы отправиться в любое место, куда захочется, и к тому же у него яхта с паровым двигателем?

Уингейт Мэннинг тяжело вздохнул.

– И еще у него Джессика. Мы надеялись, что он задержит ее на время как заложницу, что он в конце концов освободит ее, но до сих пор... – И банкир развел руками.

– А что в настоящее время делает полиция? – спросил Нейл.

– Местная полиция готова прекратить розыски, заявляя, что теперь Крогер скорее всего находится вне ее юрисдикции. Единственное, что нам остается, – это нанять сыщика из агентства.

– Из «Агентства Пинкертонов»? Банкир кивнул:

– Больше мы ничего не можем сделать.

Нейл поднялся.

– Есть еще одна вещь, которую вы можете сделать, мистер Мэннинг. Позвольте мне пуститься па поиски. Я не так хорошо обучен, как профессионал, но зато я лично заинтересован в том, чтобы найти вашу дочь, а это гораздо более действенный стимул, чем деньги.

Уингейт Мэннинг, казалось, несколько растерялся.

– Да, конечно. – Он откашлялся и взглянул на жену. Та слегка кивнула. Он еще раз посмотрел на Нейла. – Я полагаю, вы еще не знаете?

Нейл замер.

– Не знаю чего? Еще что-то?

Банкир сделал утвердительный жест.

– Да, еще кое-что. Моя дочь не пыталась как-либо связаться с вами после той ночи, что вы провели на острове. Я полагаю, вас это удивляло, не так ли?

– Удивляло, – натянуто отозвался Нейл. Потом улыбнулся – чуть-чуть, чтобы ослабить напряжение. – Я думал, что она совсем забыла обо мне.

– Она и забыла, сынок. В буквальном смысле слова.

Нейл в недоумении уставился на своего собеседника:

– Что?

– С ней произошел несчастный случай, удар по голове... – И Уингейт Мэннинг в двух словах рассказал о том, как Джессика потеряла память.

Так она не забыла его! Она по-прежнему любит его! И Нейл сказал единственно возможные слова, чтобы не закричать от радости. Он сказал:

– Вы должны – вы оба – тоже узнать кое-что. До моего отъезда мы с Джессикой решили, что, как только я вернусь, мы поженимся. Она говорила вам об этом?

Анна Мэннинг закрыла рот руками.

– Нет, не говорила. Наверное, она потеряла память, прежде чем у нее появилась такая возможность. Но позвольте мне сказать вам, лейтенант Дансер, что я очень рада за вас обоих. Вы кажетесь мне прекрасным молодым человеком.

– Я люблю Джессику, миссис Мэннинг.

– Я в этом уверена, лейтенант. – Анна бросила взгляд на мужа. – Пусть лейтенант попробует, Уингейт. Я больше верю в него, чем в наемного детектива. Он прав: любовь – более действенный стимул, чем деньги.

Нейл ходил по комнате, ударяя кулаком одной руки по раскрытой ладони другой.

– Теперь, когда я знаю, что она по-прежнему меня любит, у меня больше причин найти ее, чем когда-либо. – Лейтенант повернулся к банкиру: – И вы меня не остановите, сэр. Я буду искать ее с вашего разрешения – или без него!

Уингейт Мэннинг перевел взгляд с Нейла на жену, потом опять на Нейла.

– Ладно, молодой человек... Нейл. Отправляйтесь, я вас благословляю. Только найдите... – Голос его прервался. – Найдите нам нашу дочь. Найдите нашу Джессику и верните ее домой!

Загрузка...