Больше не могу

Глава четвертая

Утром следующего дня позвонили из фермерского магазина, Любаша оставила им номер телефона Эли. Сообщили, во сколько приедут. Деньги они переводили на специальный счёт, но должны были привезти чек и накладные, в которых нужно поставить подпись.

Эля отправилась к Илье, — он же обещал помогать, когда приедут из Саратовского магазина. Пошла через улицу, постеснялась пользоваться «внутренней» дверью.

Представители магазина грузили продукты, как вдруг у телефона Эли началась небывалая активность.

Сначала позвонил Рамиль, узнать, как она там справляется, помогает ли Илья.

— Вот как раз сейчас Илья помогает, пока я с тобой говорю, — рассмеялась Эля. — Из магазина фургон приехал. И всегда помогает, не знаю, что бы я делала без него.

Эля нарочно это сказала. Она хоть и стояла боком к Илье, который был занят с покупателями, видела, что он прислушивается к разговору. Ей очень хотелось сделать для него хоть что-то приятное. Ведь он действительно постоянно помогал.

— Ой, сеструха, я как приезжаю на Север, начинаю со временем путаться, хоть и езжу давно, совсем забыл, что сейчас фермеры!

Рамиль попрощался. Телефон тут же зазвонил снова.

Звонил адвокат. Сообщил, что вчера во второй половине дня состоялось заседание, и Элю с Димой развели.

— Дмитрий Андреевич пытался затянуть процесс, просил месяц на примирение, но судья решила, что поскольку вы даже не явились на заседание, вряд ли целесообразно тянуть время. Следующее заседание будет по имуществу, но дату пока не назначили. Постановление заберёте сами? Или отправить почтой?

— Спасибо вам за отличные новости! Сейчас я вам переведу остаток суммы за услуги. А постановление почтой.

Эля начала диктовать адрес, а индекс пришлось спросить у Ильи.

Едва она всё обговорила с адвокатом и перевела ему деньги, как позвонила Лариса Ивановна. Эля пыталась дозвониться ей вчера вечером, но та не взяла трубку. Бросив виноватый взгляд на Илью, Эля ответила.

— Дочка, ты вчера звонила? — спросила Лариса Ивановна после приветствия.

— Да, я, хотела поговорить, узнать, как ваши дела. Вы уже спали, видимо?

— Нет, мне дети подарили новый телефон, и я в этом монстре не могу ещё разобраться! Только утром поняла, что ты мне звонила! Как твои дела? Как развод? Как путешествие?

— Как раз сейчас адвокат позвонил, вчера развели, с первого раза, хотя Дмитрий пытался затянуть. Мне документы почтой отправят, а на вайбер уже прислали фото постановления. Так что всё, на свободу с чистой совестью. Только ещё раздел имущества впереди. А у вас как дела?

— Да нормально, всё как обычно. Таблетки пью, чтобы в больницу опять не загреметь. Дети, внуки и правнуки навещают каждый день. А путешествие-то как? Ты мне в прошлый раз из Петербурга звонила. Сейчас ты где? Или уже дома?

— Нееет, я у среднего брата в Саратовской области, сразу из Питера приехала сюда. И буду сентября до десятого точно. Брат уговорил дождаться его из заезда и потом ещё с ним побыть. Тут прекрасно, Лариса Ивановна! Я очень счастлива! Спасибо вам, что надоумили меня поехать!

— Ну слава богу, дочка! Как я за тебя рада! А гемоглобин как?

— Думаю, нормально гемоглобин, мне же его нормализовали, хорошо чувствую себя.

Они ещё немного поговорили. Эля краем глаза видела, как Илья расписался в накладных, и фургон уехал. Ох, как неудобно получилось!

— Спасибо тебе огромное, Илья! И извини, что так получилось!

— Всё нормально, ты же не виновата, — улыбнулся он, отдавая чек об оплате, оставленный покупателями. — Зато столько интересного узнал.

Он как-то задумчиво смотрел на Элю.

— Пойдём завтракать? Я салат приготовлю, картошку молодую отварю, сделаю с укропом.

— Ты так вкусно рассказываешь, что пойдём, пожалуй, — улыбнулся он и пошёл за Элей в дом.

Пока картошка варилась, Эля делала салат. Илья сидел за кухонным столом. Она прямо чувствовала, что у него есть к ней вопросы, но помогать не собиралась. Интересно — пусть спрашивает, а не молчит загадочно.

— Значит, до вчерашнего дня ты была замужем? Так выходит? — всё же не выдержал он. — А я был уверен, что ты одинокая.

— Одинокой я быть не могу по определению, у меня дети. Сыну двадцать один, дочке девятнадцать. А замужем я уже давно была только на бумаге. Развод был предопределён.

— А что с твоим гемоглобином? И кто такая Лариса Ивановна?

— Гемоглобин периодически падает, хроническая анемия. Уже очень давно, с юности. Главное, не запускать, вовремя проходить курс лечения, а так всё нормально. А с Ларисой Ивановной мы в больнице вместе лежали, вот как раз перед поездкой.

— Ты в Питере была перед тем, как сюда приехать? — он даже не скрывал, что слушал все её разговоры. А казалось, занят исключительно отгрузкой товара! — Романтическое путешествие?

— Старший брат там живёт. Сначала к нему ездила.

Эля разложила картошку по тарелкам, и некоторое время Илья молча ел.

— Нам есть, что отметить, — вдруг заговорил он. — Я знаю, где тут хорошо маринуют мясо, схожу, куплю. Вечером, после прогулки с собаками, посидим в вашей беседке? А то у меня ни беседки, ни мангала. Я не приглашаю гостей. А одному неинтересно шашлык делать.

— Конечно, посидим! А что отмечать будем?

— Твою свободу, что же ещё? — усмехнулся он.

После прогулки Илья посадил на цепь Дика и Грея, потом повёл на свой участок Лиса.

Вернулся минут через десять, успев переодеться. На нём была опять та синяя футболка, которая очень нравится Эле. Точнее, нравится Илья в этой футболке. Он ей нравится и в других, но в этой особенно. Принёс куртку на всякий случай. Ещё принёс мясо и бутылку красного грузинского вина. Пришлось искать бокалы. Гулять так гулять.

— Почему ты пришла утром через улицу? — вдруг спросил он, переворачивая решётку с мясом. — Договаривались же через огород ходить.

— Нууу… — замялась Эля.

— Что «нуууу»? — передразнил он, заодно припомнив их первую встречу.

— Вдруг ты не один, — выпалила Эля. — Дело-то молодое! А тут такая я…

— Я не один? — расхохотался он. — Старушка дряхлая моя.

— Ну спасибо, Илья!

— А нечего ерунду говорить, сама виновата.

— Почему ерунду?! Что такого-то?

— Потому что кое-что за деньги можно купить, но не здесь, подальше от дома. А любовь и верность не купишь ни за какие деньги. Потому в этих стенах, — он кивнул в сторону своего дома, — я исключительно один.

— Мне кажется, ты ошибаешься в чём-то, Илья!

— В чём? Любовь и верность можно купить?

— Нет. В том, что продолжаешь упорно быть один в этих стенах. Видимо, это просто твой личный выбор, а никакие не обстоятельства!

— Да. В какой-то мере. Я не верю, и это мой выбор.

Эля вздохнула.

— И никогда не был женат? — женское любопытство в Эле победило осторожность.

— Неа. А что, тебе сказали, что был? — он проницательно смотрел на неё. По её взгляду, видимо, понял, что угадал.

Некоторое время они молчали. Илья выложил мясо в большую тарелку, разлил вино по бокалам.

— За твою свободу, Эля!

Ей хотелось спросить, ему-то что с того, но она не решилась, конечно же.

Мясо было, действительно, замечательное, и вино тоже. Настала ночь, похолодало, а они сидели и разговаривали. Илье было всё интересно: он спрашивал о детях, о братьях, о бывшем муже, почему решила подать на развод. И Эля рассказывала. Это было странно и удивительно — говорить с чужим мужчиной о своей жизни, но Илья умел слушать, и хотелось рассказывать и рассказывать. Так же, как Ларисе Ивановне. Только ещё лучше.

— Ты замёрзла, по-моему, — сказал он, когда Эля замолчала. Пересел к ней на скамейку, накинул на неё свою куртку. Его рука так и осталась на плечах Эли. — Ты всё сделала правильно. Нет никакой полигамии и моногамии, есть два человека и то, что между ними происходит. Либо это любовь и уважение, либо можно словесный огород городить до небес, оправдывая свою неверность и непорядочность. Можно ещё научных терминов по сусекам наскрести. Толку-то?

— Почему ты сказал, что не был женат?

— Когда все говорят, что был, да? — улыбнулся он. — Ну все так думали, а я не разочаровывал их. Вижу, ты в курсе моих дел? Всё нормально, не переживай. Никаких страшных тайн, а шила в мешке не утаишь. Ия как сестра мне была.

— Какое красивое имя! Как у актрисы.

— Да, мы с ней шутили: Ия и Илья. Она была сирота, но при каких-то опекунах. И вот пока училась, они что-то с её квартирой намутили, которую ей выделили, как сироте. Я хотел, чтобы она судилась, помог бы ей. А она сказала: жизни и так мало отпущено, чтобы на это тратить. Пусть, типа, возьмут эту квартиру, им нужнее, а ей незачем, у савана карманов нет. Так и сказала. Хотела ехать в специальный интернат доживать. У неё было редкое генетическое заболевание, мышечная дистрофия. Всё тело сковано, и положение лишь усугублялось. Я не дал ей в интернат ехать, сюда в село её привез, поближе к природе, к здоровой пище, к чистому воздуху. Она очень умная была, ироничная, не теряла оптимизма. И когда уже понимала, что уходит, сказала, я лучшее, что было в её жизни, её названый брат. Сказала, счастлив буду. Интересно, когда?

— Когда сам захочешь, тогда и будешь. Ты сам не хочешь.

— Всё-то ты знаешь! — он притворно сдвинул брови и слегка потряс Элю за плечи. — Давай вино допьём, и по домам. А то ты спишь почти!

Эля проспала до одиннадцати часов после вчерашнего «банкета».

Нужно убрать посуду: вчера они всё оставили, была глубокая ночь, их клонило в сон после вина. Оба не привыкли выпивать, видимо.

Она всё убрала и вынесла мусор. Вернувшись на участок, обнаружила там Илью.

— Привет! Извини, что не помог! Что-то поплыл вчера, — виновато сказал он.

— Это уже сегодня, а не вчера, мы до трёх часов просидели с тобой.

— Тогда понятно, почему я до полудня проснуться не мог! Ладно, Пётр Петрович пришёл за ноутбуком, разбудил, а то я ещё спал бы, наверно.

— Соня, — улыбнулась Эля, которая сама проснулась немногим раньше.

— Я за тобой пришёл, — сообщил он. — Петрович же пасечник, пчеловод. Притащил мёд разный. Пойдём дегустировать?

— Просто так неинтересно мёд дегустировать. Надо хоть оладьи сделать. У тебя есть продукты, или мне взять с собой?

— Есть всё, кроме муки.

Эля ушла в дом и вернулась с мукой и сковородой. Насыпала корм собакам и спустила их с цепи.

Они с Любашей были у Ильи, но в гости он её пригласил впервые.

— А сковородка зачем?

— Это моя любимая, на ней удобнее жарить оладьи.

— Любимая сковородка? С тобой не соскучишься!

— У каждой женщины, которая готовит, есть любимая сковородка.

— Буду знать.

Кухня оказалась достаточно просторная, чистая и светлая, как и весь дом. Большой холодильник, современная плита.

— Ого! — доставая продукты из холодильника, удивилась Эля. Чего там только не было!

— С пожилых за ремонт телефонов и прочей техники денег не беру, да там и ремонтировать, как правило, нечего, просто нажмут что-то не то и разобраться потом не могут. Но пожилые люди очень благодарные, они не могут просто так уйти, потому тащат мне продукты, всё норовят накормить. Растолстею скоро такими темпами.

— Тебе не грозит, — улыбнулась Эля, замешивая тесто.

…Обед, больше напоминавший завтрак, подходил к концу. Оладьи удались, и мёд весь был очень свежий и вкусный.

Эля мыла посуду, размышляя о том, что они уже в который раз едят вместе. «Может, уже съехаться», — посмеивалась она про себя. Но хозяин сказал, что в этих стенах он исключительно один.

Вот и сейчас сидит за столом, задумался. Вроде, недавно они вполне весело и оживлённо беседовали. Делились воспоминаниями о студенческих годах. А теперь он опять ушёл в себя.

— Спасибо за дегустацию, — напомнила о себе Эля, вытирая сковородку. — Я домой.

— Уже уходишь? — он вышел из задумчивости, поднялся и пошёл к выходу из кухни. Встал, облокотившись о косяк, загородив двери.

Какой-то он сегодня особо загадочный!

Эля стояла перед ним, подняв бровь, легко постукивая дном сковородки по ладони. Интересно, он собирается уже выпустить её из кухни?

Взгляд Ильи недвусмысленно остановился на её губах, и сердце Эли ушло в пятки. Рука со сковородкой замерла. Наваждение продолжалось несколько секунд, потом Илья словно очнулся. Убрал руку с косяка, отодвинулся от двери.

— Иди домой, Эля, подальше от греха, — тихо сказал он. — Вечером с собаками погуляем как обычно.

— Хорошо, поняла. — Она сделала шаг к двери, но её словно бес попутал. — Трус.

— Что?! — Илья вытаращил глаза от неожиданности, быстро вернулся в исходную позицию, загородив двери. — Никто не смеет так меня называть! Даже ты! Бери свои слова назад!

— Хорошо, беру, ты не трус, — Эля снова принялась постукивать сковородкой по ладони. Илья опять отодвинулся от двери. — Ты не трус. Просто я старая.

— Эля, нет! — с отчаянием сказал он и снова загородил двери. — Нет! Ты не понимаешь! Ты заставляешь меня надеяться на то, на что мне надеяться нельзя! Заставляешь верить в то, что не может сбыться! Я слишком расслабился, размечтался!

Его глаза сверкали, грудь тяжело вздымалась. Он даже не представлял, насколько прекрасен сейчас.

— Эля! Не смотри на меня так!

— Ну так выпусти уже меня, пока тебе сковородкой не прилетело, и до свидания, трус!

— Эля! Я же просил.

— Выпусти.

— Нет.

Он смотрел на неё так, что у неё ноги ослабли, но не решался сделать первый шаг.

Эля поставила сковородку на плиту, вернулась к Илье, который следил за ней глазами, протянула руку и распустила его волосы, собранные на затылке. Она давно мечтала это сделать. Придвинулась ближе, погрузившись ладонями в его кудри.

В следующую секунду Илья схватил её, прижал спиной к стене и начал неистово целовать.

Она победила. Он всё же не выдержал.

— Теперь уже не пытайся меня остановить! Слишком поздно! — Он стянул футболку через голову, отбросил в сторону. Начал стаскивать кофточку с Эли. — Я хочу чувствовать тебя всю. Никогда и ничего так не хотел.

Его губы, его горячие руки и его слова лишали Элю остатков разума. Он был словно безумный, и она вместе с ним.

— Пойдём, — прошептал он, и повёл её из кухни через гостиную. Они ещё не дошли до кровати, а Илья уже успел снять с Эли лифчик и принялся за застёжку её джинсов.

Он сел на кровать, стянул с Эли джинсы и, поставив её перед собой, покрывал поцелуями каждый сантиметр её тела. Лёгкими, почти невесомыми движениями избавил её от трусиков.

Когда Илья начал касаться губами и языком её груди, Эля не справилась со своим возбуждением. Схватив Илью за плечи, подтолкнула его, заставила лечь, стащила с него джинсы вместе с бельём и опустилась сверху, поймав его удивлённый и потрясённый взгляд.

— Ногу не больно? — всё же спросила она.

— Нет… Всё прекрасно, — прерывисто прошептал он. — Не останавливайся только, прошу!

…Кожа у Ильи была гладкая и смуглая, и Эля никак не могла перестать касаться кончиками пальцев его сильной шеи, плеч, груди.

— Такими темпами мы скоро пойдём по второму кругу, — улыбнулся он и открыл глаза. — Какая ты… жаркая. Я думал, буду тебя раскрепощать, ты же серьёзная такая, а вышло всё наоборот.

— Я очень серьёзная…была. Но с тех пор, как ты появился передо мной на заборе, я превратилась в романтичную и озабоченную особу. Не могу оставаться серьёзной и спокойной.

— Это самые восхитительные слова, какие я слышал в своей жизни. Пожалуйста, не становись больше серьёзной никогда! Обещаю сделать для этого всё возможное.

…Уже вечером они вместе пошли в дом Рамиля и Любаши.

Нужно было полить в теплицах и парниках, собрать огурцы, которые всё ещё появлялись, несмотря на приближающуюся осень, помидоры, которые успели созреть.

Потом отправились в птичник, потом погуляли с собаками, всё закрыли, и вернулись обратно к Илье. Он сказал, что ночевать теперь Эля будет у него. Если что, они услышат собачий лай, Дик и Грей прекрасные охранники.

Эля готовила поздний ужин, а Илья что-то ремонтировал за своим большим столом под лампой. Совсем как семья.

Всю ночь он спал, прижимая её к себе, не отпускал ни на минуту.

Эля проснулась рано, тихонько высвободилась и отправилась в «свой» дом. Хозяйство требует присмотра и постоянной работы. К тому же, необходимо было принять душ и переодеться.

Сделав все дела, принялась готовить завтрак. Она знала, что Илья вот-вот появится.

— Соскучился, — сказал он, прижимая Элю к себе и целуя.

И будто не было бурного вчера, от которого до сих пор болит всё отвыкшее тело: она вновь хотела Илью с прежней силой. Но они взрослые люди, да. Не нужно забывать об этом. Хоть он и умолял её не быть никогда серьёзной.

— Я завтрак приготовила, — она не в силах была отвести взгляд от его светло-серых с тёмным ободком глаз.

— Сейчас позавтракаем и пойдём ко мне. Я буду работать, а ты можешь заниматься, чем хочешь. Кино посмотри. Или почитай. Но только будь рядом.

— Я буду обед готовить. Надо же как-то осваивать неприличное изобилие твоего холодильника. А потом кино смотреть. Или наоборот.

— Хорошо.

В делах день пролетел очень быстро. Завтра утром опять должны приехать из фермерского магазина. В воскресенье вернётся Любаша, а там недолго и до приезда Рамиля.

Обо всём этом Эля рассуждала вслух, положив голову на плечо Ильи и уже привычно гладя кончиками пальцев его смуглую кожу. Он обнимал её и слушал, задумавшись.

— Эля, я больше не хочу с тобой расставаться никогда, не могу. Я просто не смогу теперь жить по-прежнему, без тебя, после всего того, что испытал в эти дни, начиная с поездки в Саратов. Что будем делать?

У Эли даже дыхание перехватило от обрушившегося счастья. Илья не хочет с ней расставаться никогда! Он точно не стал бы говорить подобные вещи просто так!

— То есть, ты готов быть не один в этих стенах?

— Я мечтаю быть в них с тобой.

Набравшись смелости, она ответила:

— Тогда ты, как честный человек, должен на мне жениться.

Меньше всего она ожидала от себя такого ответа. Она думала, что после развода вообще будет всегда одна, не подпустит к себе ни одного представителя «полигамных от природы».

Но она же не знала, что встретит Илью! И не успеет толком развестись, как снова захочет замуж.

Это всё Эля сказала вслух Илье, который не помнил себя от счастья. У неё теперь появилась ещё одна новая привычка: говорить ему всё. Рассказывать все свои мысли.

— Спасибо, любимая моя, хорошая моя! — он крепко прижимал её к себе, покрывая поцелуями её лицо. — Всё, что хочешь, сделаю, только скажи. Хочешь, тут всё продам, и купим в городе квартиру? Мне всё равно, где жить, главное, с тобой. Даже если ты в свой город захочешь вернуться, поближе к детям, и там жить, поеду с тобой туда!

— Ну уж нет, Илья! Продать дом, который ты своими руками построил?! Никогда! Будем жить только здесь! Рядом с Любашей и Рамилем. А Эдик и Катя пусть приезжают, или мы к ним будем ездить. Ты ведь не против?

— Конечно, нет! А что тогда? Ну попроси хоть о чём-нибудь! Что же, тебя совсем всё устраивает?

— Вообще, да, меня всё устраивает, так и есть! Моя мечта была — свой дом. Я думала, никогда не сбудется. Спасибо тебе, Илья, ты все мои мечты исполнил! Но я попрошу кое о чём. Хочу беседку и крытый мангал. Ещё хочу место под цветник с таким маленьким разноцветным заборчиком.

— Всё сделаю, Эля! Завтра же материалы закажу! А ещё?

— Ещё хочу, чтобы ты всегда меня любил, хоть я и старше на семь лет.

— Это не просьба, это подарок с твоей стороны, старушка дряхлая моя! Это легче всего, — он погладил её по голове.

— Почему ты выбрал именно меня, Илья? Ведь во мне нет ничего особенного, и я старше, — задала Эля вопрос, который мучил её больше всего.

— Поговори мне тут — «ничего особенного»! Надо же такое придумать! Ты очень красивая, женственная и добрая. Я увидел по твоим глазам, что ты по-настоящему добрая и любящая. И будто какой-то голос внутри сказал: «Это она». Не сочти меня сумасшедшим, я такое раньше и сам только в книжках читал. А когда увидел тебя, сразу всё понял. Только долго телился, не знал, как подойти. Болван. Вдруг бы ты погостила неделю и уехала?! Мне даже подумать об этом сейчас страшно!

Эля словно прекрасную музыку слушала, а сердце её подпевало. Никогда ей не говорили таких слов.

— А когда ты меня увидел? Почему я не видела тебя?

— Мне кажется, в самый первый день, когда ты приехала. Вы, видимо, в магазин пошли втроём, или просто Рамиль и Любаня село тебе показывали. Я с машиной возился у своих ворот, и вы меня не заметили. Услышал твой смех и засмотрелся. А Рамиль вроде экскурсовода был, рассказывал тебе что-то. И всё, пропал я. А ты такая серьёзная оказалась, строгая!

— Да куда там! — рассмеялась Эля. — Как увидела тебя впервые, так и всё. Пропала, как ты говоришь. Только о тебе и думала. Вроде, вёл себя вызывающе, а не могла рассердиться. Всё думала, увижу ли ещё. Видимо, так усиленно думала, что мой телефон надо мной сжалился и схитрил. Я ведь не знала, что Айболит — это ты.

Илья сжал её в объятиях покрепче, они начали было целоваться, но он же первый и остановился.

— А когда поженимся-то, Эля? Я хочу чем скорее, тем лучше!

— Нужно дождаться Рамиля и съездить в мой город. Повидаться с детьми, всё им рассказать. Ещё у меня там вещи, машина. Кстати, хорошо, что вспомнила, надо за стоянку завтра ещё деньги перевести, хорошо, взяла их счёт! Я же только месяц оплатила, а он на исходе. Ещё надо выписаться, поставить печать о разводе в паспорте. Фамилию не буду менять на девичью, сразу твою возьму потом. Ещё надо открепиться в поликлинике, я же старушка дряхлая твоя. Вроде, всё. Но это нужно обязательно сделать.

— Поедем вместе, на моей машине.

Эля очень надеялась на такой ответ. Но не тяжело ли ему будет ехать?

— Илья, больше двадцати часов ехать. Ты точно не устанешь?

— Будем отдыхать. Где машин поменьше, меняться будем. Я тебя научу управлять. Одну всё равно не отпущу. Любаша как приедет, ты насовсем ко мне переедешь. А как Рамиль вернётся, сразу поедем. Потом наобщается с тобой, когда вернёмся. Мы же ненадолго!

— Как хорошо, что ты у меня есть, Илья! Мне с тобой ничто не страшно.