— Мам, — позвал меня сын, когда мы поднимались на свой этаж, благополучно миновав любопытные взгляды старожил подъезда. — А что это за дядя был? И почему он так на тебя смотрел?
От последних слов сына, я чуть было не пропахала пол подъезда носом. Споткнулась, не ожидав такого вопроса, и если бы не реакция, которая заставила мою руку мертвой хваткой вцепиться в перила…
— Как он на меня смотрел, сынок? — спросила, как бы между прочим. Дескать, по сути, мне нет до этого дела, но если ты будешь так любезен, поясни, с чего сделал такие выводы.
— Пока ты в окно смотрела, он постоянно на тебя косил, — охотно стал рассказывать Гриша.
— Я уж думал врежется куда-нибудь. Но нет, водит он хорошо. Но вот взгляд. Не нравится мне он.
— Взгляд или мой начальник? — поинтересовалась. — Где же эти ключи? — это уже сказала сама себе, копаясь в сумке, в поисках оных.
— Начальник, — буркнула сын. — Чего он смотрит вообще? Кто ему такое право давал?
— В самом деле, — согласилась. — Я письменного согласия не давала.
Остаток дня мы с сыном провели в относительной тишине. Относительной, потому что сосед за стеной затеял ремонт. И до самого вечера не мог угомониться. Временами мне казалось, что он вот-вот проделает сквозную дыру, и вскоре наши квартиры будет соединять общее окно.
Второй выходной день мы развлекали себя тем, что смотрели мультфильмы. На улицу после вчерашних приключений идти не хотелось. Прямо чувствовала, что если выйду, они сразу меня найдут. Мне и так хватало неприятностей. Поэтому Гриша не стал настаивать, когда я сказала ему, что сегодня из дома ни ногой. Не потому, что хотела провести весь день в вялотекущем состоянии. Просто достаточно уже нежелательных встреч.
А вот понедельник подсунул мне очередную свинью. Жирную такую, увесистую. Нужно было в кротчайшие сроки организовать место для рекламы нашей продукции. Причем, место это должно было быть многолюдным, теплым (весна пусть и пришла, но пока не всегда радовала комфортной температурой) и хорошей видимостью. То есть, девушку, облаченную в костюм кошки, должно было быть видно за километры. Как это все проделать, я пока не знала. Но дабы не радовать своего начальника и не давать ему повод меня уволить, я вознамерилась во что бы то ни стало найти такое место, чтобы нашу кошку даже подслеповатые увидели. Вопрос заключался в другом: а кто будет дегустировать нашу продукцию? Не станут же люди из домов животину тащить? Или станут? Не сами же пробовать будут? Хотя, если кошачий корм будут раздавать в пакетиках, то.
— Что-то ты не очень понедельнику радуешься, — радостно проговорила Женька, наклоняясь ко мне ближе. Еще немного, и со стула свалится, честное слово.
— А чему радоваться? — проворчала, помахивая перед ее лицом запиской от начальника, которую обнаружила, подойдя утром к своему рабочему месту. — Я с этой задачей буду неделю возиться. Минимум…
Лукавила, само собой. Просто лучше никому не знать, за сколько я на самом деле смогу организовать подходящее место. Пусть думают, что я не уверена в своих силах. Доверять я здесь никому не могла. В друзья, опять же, не набивалась. Любой, из находящихся здесь сотрудников, мог в один прекрасный момент на меня настучать или пожаловаться. Поэтому болтать лишнего не стоило.
— Да ладно тебе, — выхватывая из моей руки записку, сказала Женя. Быстро пробежала взглядом по строчкам и вернула мне бумажку, просто бросив ту на столешницу. — Ничего сложного. Обычное дело. Просто Платон Сергеевич хочет, чтобы ты как можно быстрее входила в курс дела. Ну, и показала себя, как организатор. Ведь именно от нас зависит, как в следующем месяце будут обстоять дела с продажами.
— Кошачьего корма, — пробормотала, настороженно посматривая на девушку.
— А что такого? — отмахнулась от моих слов моя собеседница. — Кошки, потребители сложные. Тут нужно угодить большинству. А живность эта с характером.
— Учту, — решила побыстрее заканчивать с этим разговором, — когда буду выбирать место, для рекламной акции.
На этом разговор у нас прервался. Я полезла в интернет, намереваясь как можно быстрее найти подходящую площадку. Вроде ничего сложного, но. Не одни мы такие были. Не хотелось бы стоять рядом с еще одними рекламщиками, облаченными, например, в костюмы хот-догов. Кошки дома есть не у всех, а вот сосиски любят многие.
Так и просидела до самого обеда. Очнулась лишь, когда Женька снова подала голос, обращаясь ко мне. Не в первый раз, стоит отметить.
— Хватит работать, Северова, — жизнерадостно сказала девушка. Что-то у нее сегодня через чур хорошее настроение. Не к добру это. — Пойдем обедать. Платон Сергеевич тоже уже ушел.
Не хватало еще снова столкнуться с ним в столовой. Нового ожога моя и так уже расшатанная психика могла и не выдержать. Будь моя воля, я бы вообще не сталкивалась с этим мужчиной. Да и сыну моему он не очень-то понравился. Смотрит еще на меня как-то странно. Это, опять же, по словам Гришки. Я, слава богу, ничего такого за боссом пока не заметила. И, надеюсь, не замечу. И все предположения сынишки всего лишь плод его фантазии. Иначе одному закону подлости известно, что такого понадобилось от меня боссу, что он вместо дороги, на меня посматривал.
Понятное дело, от компании Жени я отказываться не стала. Поэтому пришлось идти с девушкой в столовую. И сидеть там с кислым выражением на лице. А все потому, что босс тоже решил пойти пообедать. И сейчас сидел за соседним столиком, прямо напротив, и мило беседовал о чем-то с девицей в красном платье. Интересно, а у нее другие цвета в одежде присутствуют? Или это любимый цвет начальника? Вот Елена (даже имя ее запомнила, с чего бы это) и старается ему понравится.
— Ты что там углядела? — спросила у меня Евгения. Она, в отличие от меня, сидела к боссу спиной.
— Да так, — нервно передернула плечами. Не хватало еще, чтобы Женька неладное заподозрила. Я не особо верила ее словам, когда она говорила, что видов на Азарова не имеет. Это она просто еще не в курсе, что я умудрилась столкнуться с ним в детском развлекательном центре. Кстати, помнится, она сказала, что от Платона Сергеевича ушла жена. Но про ребенка не упоминала. Может, на работе никто и не в курсе, что у него есть дочь? С другой стороны, меня он молчать не просил. Получается, секретом это не является.
— Да так, как? — не унималась коллега.
— Не понимаю таких, как эта Лена, — сказала тихо, чтобы только Женька услышала. — Вот что в нем такого? Это же сухарь бесчувственный, а не человек.
— Почему сразу сухарь? — удивление в голосе моя собеседница и не собиралась скрывать. — Полинка из бухгалтерии рассказывала, что он очень импульсивен во время секса. Да и вообще горячий, — сказав это, она почему-то мне подмигнула. Неужели на самом деле охладела к завидному жениху? — У тебя есть все шансы его заинтересовать. Видела я как-то… — тут она подалась вперед, устраивая немаленькую грудь на столешнице и продолжила, переходя на шепот: — Видела его бывшую жену. Вы даже чем-то похожи. Тот же цвет волос, рост, фигура. Лицами, понятное дело, отличаетесь. Но вот цвет глаз, как по мне один-в-один.
— Это считать за комплимент или лучше не стоит? — скептически поинтересовалась.
— Считай, как хочешь, — милостиво разрешила моя собеседница. — В любом случае, шанс у тебя есть.
— Сомневаюсь, что его, после развода, будет интересовать «копия» жены. Пусть и только внешне.
— Мужчины — народ непредсказуемый, как женщины. Поэтому-то нам и сложно понять друг друга. А уже если между двумя противоположностями возникают связь и духовное единение, то тут уж пора записывать такую пару в книгу рекордов Гиннеса.
— Ты преувеличиваешь, — отпив немного чая, сказала. На босса и его разодетую пассию старалась не коситься. Но взгляд будто сам собой цеплялся за мужчину. Было бы проще, если бы он сидел ко мне спиной. Было бы. Однако, в любую секунду начальник мог посмотреть в мою сторону и понять, что я самым наглым образом слежу за ним. — Если бы все было так, как ты говоришь, семей бы практически не было. А кругом ходили бы матери-одиночки или разведенки. Ну, или отцы-одиночки. — И снова я посмотрела на босса.
По закону подлости, он таки обратил на меня внимание и посмотрел. Пристально так и. раздраженно. Словно и до этого ловил мои взгляды, но просто делал вид, что не замечал их. Черт! Неужели на самом деле все видел? Лишь бы не подумал, что я одна из этих охотниц в красных платьях. Чего-чего, а внимания босса мне не надо. Тем более, что он не понравился моему сыну. А это сводит на нет все попытки создать полноценную семью.
— У отцов-одиночек чаще всего есть при себе симпатичные няни, которые сидят с их малышней, когда мужчина работает, — Женька посмотрела на Азарова, из чего можно было сделать вывод, что девушка в курсе не только о наличии у него дочери, но и няни. Которой, после случившегося в субботу, у девочки больше нет. С кем же она тогда сейчас? Нашел для Саши новую няню? Так он точно не нуждается. Один налог в год на такую иномарку мне не по карману, а ему…
— И Елену не смущает ребенок? — продолжила осторожно выведывать информацию. Не то, чтобы меня волновал Азаров. Я больше беспокоилась о девочке. Черт знает, какая девушка окажется рядом с ее отцом. И как будет относиться к ребенку.
— А с чего он должен смущать? — хмыкнула Евгения, снова посматривая на босса и его спутницу. — Путь к сердцу этого мужчины лежит далеко не через желудок. А через девчонку.
Слово «девчонку» меня покоробило. Нет, оно, само собой, имело право на существование. Просто никак не относилось к двухлетней девчушке, которую я увидела в развлекательном центре одну, заплаканную и напуганную. И Платон Сергеевич, влетевший в этот самый центр, подобно урагану, не показался мне беспечным папашей, который относится к ребенку, как к какому-то недоразумению или ошибке. Наоборот, он, казалось, был готов, прибить непутевую няню на месте. И единственное, что его сдерживало, это наличие множества свидетелей. Большинство из которых было детьми.
Аппетит резко пропал. Я только и успела, что съесть половину от порции супа и выпить чай. Потом разговор перешел на детей. Евгения отзывалась о них не очень доброжелательно и я, как мать (одиночка, да) ее слова старалась пропускать мимо ушей. Иначе велик был риск вылить Жене на голову остатки уже подстывшего супа.
После столовой я снова погрузилась в работу. И, о чудо, к концу рабочего дня смогла найти подходящее место для размещения там нашего стенда. Даже закуток для коробок с кошачьим кормом имелся. Оставалось договориться с арендаторами и все. Считай, дело в шляпе.
Задерживаться на работе не собиралась. Продленка в школе работала не до ночи. Нужно было забрать Гришку вовремя. Никто из учителей не будет вести его к себе домой на ночевку. Признаться, для меня и это было дикостью и крайней степенью безответственности. Поэтому, решив, что все касательное задания босса подождет до завтра, я быстро собралась, выключила компьютер и помчалась на выход. Попрощалась на ходу с припозднившимися коллегами (три девушки сидели на своих местах и прихорашивались) и выскочила из отдела.
На машине я бы добралась, само собой, быстрее. Но автомобиля у меня не было. Зато ноги, целых две штуки, еще ни разу свою хозяйку не подводили. До этого злополучного вечера, когда я, соскочив со ступеней крыльца, подвернула ногу. Причем настолько сильно, что там даже что-то хрустнуло. Охнув, схватилась за перила. Сумка чуть было не соскользнула с плеча и не шлепнулась на ступеньки. В глазах от боли заплясали разноцветные круги.
Нет, ну разве это нормально? Почему в последнее время неприятности прямо так и сыплются на мою несчастную голову, словно из рога изобилия? Я что, родилась, когда Луна была в Овне? Или год был високосным. Только я успела тихо обрадоваться тому, что все потихоньку налаживается, как на тебе. Подвернула ногу. Причем, настолько сильно, что и ступить нормально невозможно. Этак я к школе только ближе к ночи доковыляю. Придется такси вызывать, чтобы вовремя забрать сына. А это, между прочим, новые незапланированные траты.
Я достала телефон из сумки, разблокировала экран… И именно в этот момент мою руку перехватили, забрали смартфон и положили обратно в сумочку. Непонимающе сначала проследила за чужими руками, потом уже перевела взгляд на лицо того, кто посмел помешать мне вызвать такси.
— Платон Сергеевич? — спросила настороженно, будто мужчина мог в любую секунду испариться.
— Александра Владимировна, что у вас стряслось на этот раз? И почему вы с такой силой вцепились в перила, что у меня начинают закрадываться подозрения, что вы приросли к ним рукой.
— Все нормально, — как можно спокойнее сказала, отводя взгляд от внимательных голубых глаз. — Вот. решила постоять немного, свежим воздухом подышать.
— Да? — кажется, верить мне не торопились. — А ногу чего поджимаете?
— Замерзла, — почему-то не хотелось, чтобы босс знал об истинной причине моей заминки.
Мимо нас шла целая процессия. Сотрудники фирмы, как, собственно, и другие рабочие, вынужденные целый день проводить в этом здании, тянулись длинной вереницей в сторону метро. Кое-кто косо на нас поглядывал. Некоторые так вообще замедляли шаг и смотрели с явным любопытством. Как же. Ведь Азаров у нас яркий представитель сильной половины человечества. Высокий, широкоплечий, подтянутый. Может, у него даже кубики имеются там, где надо, а не в неожиданных местах. И я, резко контрастирующая с ним. На самом деле поджимаю ногу, хмурюсь, пытаясь скрыть за этим боль, которая продолжает пульсировать в ноге. Одна рука крепко сжимает металлические перила, вторая придерживает за ремешок сумку на плече, чтобы та не свалилась. Волосы на усилившемся ветре растрепались. Тонкие волоски лезут в глаза, щекочут нос. Самое время позавидовать начальнику, который предпочитал короткую стрижку.
— Ну, раз замерзли, давайте я вас подвезу.
— Мне недалеко, — заупрямилась.
— Чего же вы тогда по-прежнему стоите?
— Дышу воздухом, — это сказала уже раздраженно. Не могла я нормально реагировать на этого мужчину. Вроде и надо быть спокойнее, а я. Смотрела на него и испытывала смешанные чувства. Вроде нет в нем ничего отталкивающего, но его поведение уже во время собеседования разлило. А стоило оказаться по воле генерального в его отделе, как раздражение стало нарастать, словно снежный ком, который быстро катят с горы.
— И мерзнете? — Правая бровь мужчины изогнулась. Кажется, я умудрилась удивить Азарова. — Воистину, мне никогда не понять женскую суть.
Сомневаюсь, что именно в этом кроется причина вашего развода. Скорее, это вас было сложно понять, Платон Сергеевич. Потому как я не могла взять в толк, почему вы до сих пор стоите напротив, на пару ступеней ниже, и смотрите на меня, будто удав на кролика. Могу вас заверить, что я не вкусная. И мяса во мне маловато. Подавитесь костями.
Последнее умозаключение, само собой, было не совсем правдой. Костлявой я никогда не была. А уж после рождения сына тем более не собиралась худеть. Наоборот, никак не могла избавиться от парочки килограммов. Хотя, стоило отметить, они абсолютно мне не мешали. Да и на фигуре особо не отразились.
— Послушайте, Платон Сергеевич, — время шло, а я все никак не могла продолжить свое хромое продвижение в сторону школы. В идеале, нужно было все-таки вызвать такси. Но, что-то мне подсказывало, босс снова заберет у меня телефон. И не факт, что в следующий раз положит мне его в сумку, а не к себе, например, в карман брюк или черного пальто. Дорогое, кстати, пальто. Мое светло-серое на его фоне явно проигрывало. — У вас, наверное, много дел. А я тут вас задерживаю…
— Задерживаете, Александра Владимировна, — мужчина кивнул. — Так что не упрямьтесь. Моя машина стоит на парковке. А такси вы будете еще какое-то время ждать.
Да я пока до парковки доковыляю, такси уже к офису подъедет, развернется и будет на полпути к школе, в которой учится мой сын.
Именно это я и хотела сказать. Однако, вслух не произнесла больше ни слова. Посмотрела в голубые глаза, на упрямую линию губ, широкие плечи. Дала себе мысленный подзатыльник и таки направилась к парковке. Чего и дальше лясы точить? Быстрее доберусь до школы, быстрее избавлюсь от внимания босса.
И, само собой, моя хромота не укрылась от внимательного взгляда начальника. Он уже было хотел что-то сказать, но я открыла рот первой:
— Как там Саша поживает? Уже нашли ей новую няню? — спросила, так как на самом деле хотела об этом узнать. Тут же прямо момент подходящий.
— На данный момент она с бабушкой, — такого ответа я, признаться, не ожидала услышать. — Решил пока повременить с выбором новой няни.
— А. - снова было открыла рот, но сразу же его закрыла, чуть было не прикусив язык. А все потому, что босс, как только мы отошли от офиса подальше, взял меня на руки. От такого я, признаться, настолько опешила, что, кажется, забыла, как нужно дышать.
— Кстати, она спрашивала о вас, — как ни в чем не бывало, продолжил говорить Азаров. Я в свою очередь даже пошевелиться лишний раз боялась. Только сумку к груди прижимала и во все глаза смотрела на лицо начальника. Его можно было назвать симпатичным, да. Даже привлекательным. Если бы не отвратительный характер и тонна наглости. — Я обещал ей, что вы заглянете к ней на неделе.
— Послушайте, — у меня от такого аж голос сел, — зачем вы ребенка обманываете? — Она ведь не виновата, что у вас, когда вы врете, нос не растет! — Вы же не собираетесь.
— Почему же? — Разве можно говорить о таких вещах со столь постным выражением на лице?
— Я планировал организовать вам встречу. Вы же не откажете маленькому ребенку, верно?
— Может, она к пятнице уже и не вспомнит обо мне.
— Сомневаюсь. Саша отличается хорошей памятью и цепким умом. Несмотря на ее малый возраст, вы найдете, о чем поговорить.
Я в этом даже не сомневалась. Просто… была настолько шокирована, что предпочла закрыть рот и помалкивать. Попыток вырваться из стальной хватки так же не предпринимала. Смысл? Не хватало еще на асфальт свалиться.
— Пришли, — спокойно проговорил мужчина, наконец-то отпуская меня. Точнее, он осторожно спустил со своих рук сначала мои ноги, убедился, что я более-менее уверенно на них стою, и только после этого убрал вторую руку с моей талии.
— Я могла дойти самостоятельно, — сказала, внутренне сомневаясь, смогла ли бы проделать этот короткий путь с подвернутой ногой. Которая не переставала болеть.
— Вижу, — хмыкнул босс, смотря на то, как я снова поджимаю пострадавшую конечность. И черт дернул сегодня надеть полуботинки на высоком каблуке? Правду говорят, что на таких только ноги и ломать.
Он открыл переднюю правую дверь и отошел в сторону, позволяя мне кое-как залезть в салон и устроиться на мягком сидении. Это я в субботу зареклась садиться к нему в автомобиль. Но. будто закон подлости продолжал надо мной измываться, подталкивая к этому мужчине и тихо нашептывая: «Ну чего ломаешься, Северова? Смотри, какой мужик пропадает»
Если он такой весь идеальный, чего тогда от него жена ушла? Впрочем, я уже повторяюсь. Понять эту женщину было сложно хотя бы потому, что она бросила своего ребенка.
— Куда ехать? — спросил начальник, устраиваясь на месте водителя.
Назвав нужный адрес, притихла, тайком поглядывая на Платона Сергеевича. Если так подумать, то тайком за ним наблюдать у меня получалось не очень. Только сегодня он поймал меня за тем, что я слишком уж пристально, наверное, на него смотрю. Но не смотреть почему-то не получалось.
Азаров в свою очередь смотреть на меня перестал. Его вниманием полностью завладела дорога. Не сказала бы, что сильно из-за этого расстроилась. Просто Гришка сказал, что пока я в окно смотрела, он то и дело на меня поглядывал. Однако, сейчас я не могла даже представить, что он стал бы лишний раз отрывать взгляд от дороги, чтобы взглянуть на сидящую рядом женщину. Скорее всего, это все фантазии сына. Показалось мелкому, а я тут голову ломаю. Хватит и того, что чуть ногу не сломала.
— Я удостоился сегодня вашего пристального внимания, Северова. С чего бы это?
А вот тут я почувствовала, как щек и ушей касается жар. Ох. все-таки все видел, все заметил. Мне же теперь нужно как-то выкручиваться. Как? Другой вопрос, ответа на который я точно не знала.
— Вам показалось, — пробормотала, отворачиваясь. Сейчас меня больше интересовали серые дома, с местами выцветшими вывесками. Лишь бы не ощущать на себе его взгляд. Пристальный, напряженный и. выжидательный? С чего бы это? Нет, определенно, последнее мне померещилось.
— Не страдаю проблемами со зрением, — хмыкнул мужчина. — Почти приехали.
И слава богу. Чем дольше я находилась с этим мужчиной в одной машине, тем сильнее хотелось сбежать. Открыть дверь, когда автомобиль будет не так сильно гнать и бежать прочь. И даже боль в ноге бы не столь сильно беспокоила какое-то время. И каблуки бы не помешали. С какой стати Азаров стал меня волновать? И мурашки по спине бегут против моей воли.
Было у меня предположение, что связано это все с тем, что я если и общалась с мужчинами, то чаще всего, это заканчивалось на фразе: «Девушка, вы наступили мне на ногу» или «Угомоните ребенка, почему он у вас так орет?» До личного опыта, который в идеале должен был привести к созданию прочной и дружной семьи, у меня не доходило. А те редкие моменты близости… Лучше забыть, как страшный сон, честное слово. Один бросил меня, даже не узнав о том, что я в положении. Поспорил. А другие, в числе целых двух штук (мои личные ошибки), казалось, просто пытались за счет мена самоутвердиться. Эх, давно это было. Тогда, будучи с маленьким ребенком на руках, я надеялась, что найдется тот, кто примет меня с сыном. Не посмотрит на то, что он не родной по крови. На деле же, ни я, ни Гришка никому не были нужны. Кроме моего отца. Только он помогал нам. Без него я бы не знаю, что делала.
— Спасибо, что подвезли, — проигнорировав вопрос босса, произнесла, когда машина остановилась неподалеку от ворот, за которыми находилась школа. Я схватилась за ручку двери, намереваясь выйти, как меня вдруг перехватили за левую руку, слегка сдавив запястье.
— Мне все кажется. — заговорил мужчина, не выпуская мою конечность. Которая, признаться, почему-то не торопилась высвобождаться. В том смысле, что я никак не могла вернуть себе контроль над телом. Оно словно не мне принадлежало. — Что вы по какой-то причине меня боитесь. Поэтому и бежите, как от прокаженного.
— Что вы, — попыталась придать своему голосу мягкости, — вам показалось.
— Неужели? — кое-кто, судя по всему, вознамерился вытрясти из меня правду. Или выдавить, сильнее сжав запястье.
— Мне нужно за сыном, — самое главное ничем не выдать, что я на самом деле его побаиваюсь. Виной тому его тараканы, в которых мне точно не разобраться. И уж тем более, не понять их.
Я все так же не понимала начальника. Злилась на него. Потому что он с радостью бы избавился от меня, как от своего сотрудника. Поэтому и дает задачи, с которыми приходиться возиться целый день. Потом еще в столовой аппетит портит своим хмурым выражением лица. Хотя, чего уж там, Леночка в красном платье раздражала еще больше. Почему? Сама пока толком не разобралась. Просто она мне сразу не понравилась. Не подходит она Платону Сергеевичу. Даже Женьку я бы на месте его новой пассии охотнее увидела.
Черт. Снова странное чувство, что эта последняя мысль не очень-то мне понравилась.
— Простите, Платон Сергеевич, если вы вдруг озадачились моим поведением. Это, скорее всего, просто стресс сказался.
Я все-таки смогла вернуть себе контроль над телом. Осторожно потянула руку на себя, и она свободно выскользнула из широкой ладони босса.
На улице было уже темно. В связи с этим темный и… заинтересованный взгляд начальника мне точно померещился. Проехавшая неподалеку машина лишь на мгновение осветила салон дорогой иномарки желтоватым светом, который резанул глаза. Не было ничего удивительного, что при этом почудиться мог не только странный взгляд, но и монстры по углам. Хотя, на самом деле это просто тени ветвей деревьев, словно прилипшие к асфальту.
— Стресс? С чего бы это, Северова? — Пусть он больше не удерживал меня, но эти слова пригвоздили к сидению.
— Что значит, с чего бы? — спросила, задержав руку на ручке двери.
— Вас что-то не устраивает в работе?
Вы. Вы, Платон Сергеевич, меня не устраиваете, как начальник. В смысле, конкретно мой начальник. Будь моя воля, я бы вообще вас никогда не видела. Потому что… вы тревожите во мне что-то. И я боюсь. А еще вы жуткий сноб, сухарь, бесчувственная глыба льда. И как у такого, как вы, могла родиться такая симпатичная и милая дочка?
Всего этого я, разумеется, вслух не произнесла. Зато думала, судя по всему, очень эмоционально. Иначе почему Азаров в следующую секунду посмотрел так, словно прибить хотел?
— Спасибо, что подвезли, Платон Сергеевич, — самое главное, в любой ситуации не забывать про субординацию. — Я признательна вам за помощь.
— Сочтемся, Северова, — хмыкнул мужчина.
Продолжать разговор, который порядком начинал изматывать, было подобно самоубийству. Жестокому и мучительному. Так что я, еще раз поблагодарив мужчину, все-таки выбралась из машины и заковыляла в сторону прохода в заборе. Пришлось задержаться, перешагивая через нижнюю перекладину. В потемках ее почти не было видно. Если бы не знала, что она там есть, точно бы споткнулась и. И одним вывихом сегодня бы не отделалась. Снова на территории школы фонари светили выборочно. Какие-то довольно ярко, но не там, где надо. А вот там, где, наоборот, он бы точно не был лишним, его почти не было. Вот и приходилось внимательно следить, чтобы не дай бог не оступиться.
Оборачиваться, когда начальник направил автомобиль прочь от школы, не стала. Это в романтических книгах пишут, как влюбленная дуреха смотрит вслед удаляющемуся кораблю, карете, велосипеду, ишаку (нужное подчеркнуть) и грустит. В реальной жизни все совсем не так. В реальной, повторюсь, жизни, я хотела бы избежать интереса со стороны босса. Ничем хорошим это не закончится. Единственное, что не светит в случае, если я посмотрю на Азарова, как на мужчину, а не начальника — это увольнение. Допустить этого я никак не могла. Мне еще секцию сына оплачивать. Иллюзий я не питала. Надеяться на то, что благородный богатей взвалит мои проблемы на свои сильные и широкие плечи, было бы верхом безумия. И высокой самооценки с моей стороны.
Гришка ждал меня у раздевалки, уже полностью одетый и готовый сорваться с места в любую секунду. Что он, собственно, и проделал, как только увидел меня.
— Мам! — воскликнул, как только оказался рядом. — Почему так долго? Я последний остался.
— Прости, Гриш, — покаянно сказала, касаясь рукой растрепанной русоволосой головы. — Задержалась. Постараюсь больше не заставлять тебя столько ждать.
Не то, чтобы мне сразу поверили. Посмотрели недовольно, настороженно даже. Словно он слышал наш с Платоном Сергеевичем разговор. Знает, что я задержалась не на работе.
— В искупление своей вины предлагаю тебе зайти в магазин и купить чего-нибудь вкусненького. Идет?
Обычно, этот подкуп действовал на моего сына. Вот и сейчас он не стал упрямиться и всем своим видом показывать, что недоволен из-за моей задержки.
— Идет, — сразу же оживился Гришка и первым заторопился на выход из школы. — Я хочу пиццу!
Спорить не стала. Можно было редко, но все же позволить себе что-нибудь, из-за чего потом будешь страдать, думая, куда бы или кому сбросить лишние килограммы. Пусть я мысленно уговаривала себя не есть эту гадость. Сама потом, сидя дома, уплетала полуфабрикат за обе щеки. Потому что, несмотря на всю вредность, это было вкусно и вполне себе сытно. Зачем есть что-то нормальное? Что-то, что мать вчера наготовила, когда есть замороженная пицца, которую достаточно бросить в духовку. Подождать минут десять, и ужин готов.
После мы попили чай, поговорили немного об учебе. Гриша в этом плане был у меня жутким лентяем, но учиться старался. Уже сейчас он понимал, что плохими оценками в дальнейшем себе навряд ли обеспечишь безбедное будущее.
— Анька сегодня стукнула меня по голове пеналом, — пожаловался сын. — А я ведь ничего такого не сделал. Просто дернул за косичку.
— А зачем ты это сделал? — спросила, одновременно с этим намывая посуду, оставшуюся после ужина.
— А чего она такая красивая? — пожаловался Гриша.
Я, признаться, чуть было не выронила тарелку, которую держала в руках. Неужели у моего мелкого появилась первая симпатия? И это в первом-то классе! С другой стороны, я-то чем лучше? Пусть и не в столь юном возрасте, но тоже испытывала эмоции определенного характера. Правда потом наплакалась. Но не будем о грустном. Все ведь закончилось не так уж и плохо. У меня есть сын, появилась работа… На данный момент больше ничего не надо.
Мы уже собирались спать, когда я случайно услышала тихое шуршание за входной дверью. Поначалу подумала, что кажется. Но нет, шуршание, а затем странный писк, продолжились. Любопытной я никогда не была. Однако, решила пойти и проверить, кто или что является источником этого самого шуршания. Гришка был занят — собирал рюкзак на завтра. Я же, пока сын был отвлечен, пошла в коридор. Подошла к двери, посмотрела в глазок и никого не увидела. Только шуршание стало более четким. И пищание теперь слышалось отчетливо. Другой бы может на этом закончил и пошел бы делать свои дела. Но мне этот звук почему-то не давал покоя. Не стоило, наверное, открывать дверь. В самом деле, черт знает, что ждало меня за ней. Но я все-таки отперла дверь и высунула голову наружу. Осмотрелась и снова никого не увидела. Зато странные звуки исчезли. Потом я ощутила, как что-то мягкое коснулось ноги, наступило на тапок, обутый на мою правую ногу и, кажется, юркнуло в квартиру. Сразу же захлопнула дверь и закрывшись на замок, обернулась. И сразу же наткнулась взглядом на серое, потрепанное существо. Еще совсем маленькое, но уже бойкое и наглое.
— Мам, что такое? — спросил, вышедший из комнаты сын. Котенка он увидел почти сразу же. И все объяснения, которые я начала лихорадочно придумывать, развеялись. Просто я заметила, с какой радостью Гриша посмотрел на грязное, точно голодное и продрогшее существо.
— Так, — сразу засуетилась, чтобы не терять времени, — достань из шкафа старое полотенце. То, в котором с одного края приличная дырка…
— Розове? — поинтересовался сынишка.
— Да, — секунду подумав, ответила. — А я пока пойду, включу воду.
Сказав это, наклонилась, подняла не упирающегося котенка на руки и понесла запищавший комок шерсти в сторону ванной комнаты. Это я думала, что возможно было бы неплохо завести какую-нибудь живность. В самом деле, мысли в любую секунду могут стать материальными. И дрожащее существо, еще пока помещающееся на одной ладони, было ярким тому подтверждением.
— Мя-а-а-а-а, — снова пискнуло это самое подтверждение, судя по всему, почуяв неладное.
И почему кошки в большинстве своем боятся воды? Хорошо еще, что этот представитель усато-полосатых был пока маленьким и не мог как следует пройтись коготками по моей руке. Или укусить так, что останется глубокий след.
— И нечего возмущаться, — заговорила с кошаком (почему-то была уверена, что это кот), включая воду. — Подумаешь, тебя в приличный вид приведут. Хочешь остаться в тепле, соответствуй. А после я тебе еще и молока дам. Хочешь?
Само собой, никто отвечать мне не стал. Зато оказалось, что если на шерсть кошки попадает хотя бы пара капель воды, даже маленький котенок начинает брыкаться и вырываться с такой силой, что нужно приложить определенные усилия, чтобы его не уронить.
Гришка держал полотенце, я — намыливала жутко грязную шерсть уже по второму разу, когда кошак снова дернулся и чуть было не выскользнул из намыленных ладоней. Слава богу, на реакцию я никогда не жаловалась и успела перехватить бродягу.
— Держи, — сказала, протягивая сыну уже вымытого котенка. Вроде чистого. Да и блох я, пока его намывала, не заметила.
— Мам, а можно мы оставим его у себя? — закутывая кота в полотенце, спросил Гриша. Я видела нетерпение в его глазах. Чувствовала, что сын уже прикипел к усатому, хотя последний только минут пятнадцать назад самым наглым образом проник к нам в квартиру.
— Ну… — задумчиво протянула, смотря то на сына, то на кота. Не то, чтобы я была против. — Хорошо. Но учить его пользоваться лотком будешь сам!
— Конечно! — сразу же просиял ребенок и поторопился выйти из ванной комнаты.
А я стояла, вытирала на сухо руки чистым полотенцем и думала, что вот они. Мои новые незапланированные траты.