Босс на одну ночь

Глава 6

Людвиг

Пока едем в гостиницу, наблюдаю за своим приобретением, поглядывая в зеркало заднего вида. Девушка отворачивается к окну, и замирает, словно статуя. Ей удивительно идет имя Настя, добавляет шарма и красоты, в и без того совершенное создание природы. Идеально тонкий, изящный профиль. Большие, но не слишком, карие глаза с темными густыми ресницами. Ни грамма косметики, но столько красок на лице. Красивые и естественные брови, не густые и не тонкие. Сама естественность. Полные сочные губы. Я капризен в отношении внешности, мне трудно угодить. Ненавижу косметику, не терплю длинные ногти, особенно накладные. Не выношу сильный запах духов, даже дорогих, разве что каплю. Всегда приходилось перевоспитывать своих любовниц, ибо редкая женщина знает меру в своем стремлении нравиться и покорять красотой. И тут нашел вдруг ту, в которой меня все полностью устраивает. В плане внешности. Увы, с остальным все под большим вопросом.

Но как же трудно держать в голове эти сомнения. Хочется все отбросить и забыться с этой нимфой. Погрузиться в нее до предела, потеряться в этой юности, красоте.

Как же хочется добавить – невинности.

С огромным трудом отвожу взгляд и сосредотачиваюсь на дороге

То, что Настя так неожиданно быстро согласилась стать моей еще больше укрепило мои подозрения. Я ждал какого-то протеста, скандала, или хотя бы заявлений о том, что слово «рабство» в наше время звучит немыслимо, смехотворно. Но Настя ничего этого не сделала, покорно пошла со мной. Значит, тем самым изначальные подозрения в сговоре имели почву. Я поклялся самому себе, что разберусь в этом и что физическое влечение к этой девушке мне не помешает.

Паркую машину на стоянке возле гостиницы, в которой всегда останавливаюсь во время визитов в этот город. Выхожу, открываю заднюю дверцу. Девушка послушно вылезает и замирает возле машины. Она выглядит так, словно готова убежать, в любую секунду дать деру, поэтому хватаю ее за руку и тащу за собой, крепко сжимая запястье.

– Ты голодна? – спрашиваю, когда заходим в лифт.

Отрицательно мотает головой. Похоже решила играть в молчанку. Что ж, логично в ее ситуации молчать, чтобы не брякнуть что-нибудь, что выдаст ее сговор с теткой. Но я все равно все вытяну.

Заходим в номер. Настя застывает, уставившись на большую кровать.

– Тебя что-то смущает? – спрашиваю, выгибая бровь.

Снова лишь отрицательный поворот головы. Тогда начинаю раздеваться.

Снимаю пиджак, стягиваю рубашку. Снова взгляд на девушку, и меня поражает ужас в ее глазах. Такое не сыграешь, она бледная как полотно. Только тут до меня доходит – видимо Настя решила, что я не теряю времени даром и готовлюсь завалить ее, так сказать, на постель прямо сейчас. Возможно, так надо поступить. Сделать то, что жаждет мое тело. А заодно понять, что за игру ведет Настя.

Девушка дрожит, ее буквально колотит. Протягиваю руку и касаюсь ее предплечья. Только сейчас понимаю, что ее одежда все еще мокрая от вина. Синтетическая ткань влажная, в грязно-розовых пятнах.

– Я не трахаю женщин перед ужином, – говорю намеренно грубо. – Тебе нечего бояться. Я просто хочу переодеться и тебе это тоже не помешает.

Теперь в ее глазах появляются слезы, а я понимаю, что переодеваться Насте не во что. Идея оставить ее обнаженной в моем номере очень соблазнительна, эта мысль провоцирует новый виток фантазии.

Скидываю брюки, поворачиваюсь к шкафу, где развешена моя одежда. Достаю спортивные штаны и футболку, быстро переодеваюсь и снова поворачиваюсь к девушке.

– Хочешь принять душ? Ты продрогла, твоя одежда мокрая.

– Да, хочу, – взволнованно произносит Настя. Похоже, мне удалось нащупать ее слабость. Ей дико хочется остаться одной, пусть даже в ванной.

– Тогда тебе сюда, – показываю рукой на санузел. – Можешь первой принять душ, а я поищу тебе что-нибудь из одежды. Полотенец там полно, увидишь на полке.

Девушка кивает и поспешно скрывается за дверью.

Настя

Это какой-то плохой сон. Все, что происходит со мной в этот день – настоящее безумие. Всю дорогу, пока сидела в дорогущей машине, несшей меня неведомо куда, в голове крутились жуткие картины, как этот мужчина набрасывается на меня, терзает мое тело. Не знаю, почему я не заорала, скажем в лифте, не начала звать на помощь. Мне хотелось устроить истерику, но какой-то ступор напал, я даже слова произнести не могла.

Еще в машине чувствовала, что этот мужчина внимательно разглядывает меня, прожигает своими темными как ночь глазами. Я же, в свою очередь, боялась даже мельком на него посмотреть. До сих пор не знаю толком, как он выглядит. Его лицо для меня – расплывчатое пятно. Знаю, что это крупный, высокий молодой мужчина. Голос низкий, с легким акцентом. Хорошо, очень хорошо говорит по-русски. Выражается предельно ясно. И то что он говорит сводит меня с ума.

Я для него – подстилка. Тетка явно убедила его в том, что я бывалая шалава. Это у нее получается отлично. Раньше, стоило даже на работе на полчаса задержаться, начинала меня клеймить. Богатая практика.

Итак, мой «хозяин» живет в гостинице. Уже радует. Здесь много людей, персонал. Можно позвать на помощь. Надеюсь, что это спасет меня. Пусть надежда призрачна.

Все эти мысли мечутся в моей раскалывающейся голове, а Людвиг… Ох, ну и имя у него, пугающее и потрясающее одновременно. Только вот сейчас меня от другого трясет, потому что Людвиг начинает раздеваться. Во рту моментально пересыхает.

Я понимаю, он иностранец, голландец. Где-то я читала, что они к таким вещам как секс относятся предельно легко. Свобода нравов у них, наркотики, опять же. Улица красных фонарей. Боже, откуда я все это знаю? Где-то прочла или передачу смотрела. Вот только ничуть не легче от собственной любознательности, скорее наоборот.

Мне страшно, очень. И в то же время, при виде мускулистого мужского тела пересыхает в горле. Я смотрю украдкой на идеальные кубики пресса. О да, этот самовлюбленный голландец явно обожает себя и свою фигуру.

А я… мне настолько неловко, что хочется сквозь землю провалиться. Потому что он притягивает взгляд! Это ужасно.

Что, если прикажет раздеться и мне?

Оглядываю комнату на наличие лампы или вазы. Эти предметы всегда выручают людей, попавших в беду. Двину по башке этому голландскому красавцу и дам деру в родную коммуналку на окраине. Да, возможно этим добавлю себе срок, в плюс к нанесенному материальному ущербу. Физический ущерб, пожалуй, куда хуже, но разумно мыслить уже не получается, я схожу с ума от страха.

Но этот человек не чудовище. Он спросил голодна ли я, и немного от сердца отлегло. Если волнуется обо мне, значит не станет боль причинять? А может с ним можно договориться?

Но тут Людвиг произносит фразу, которая вновь поднимает в моей душе огромную волну ненависти.

– Я не трахаю женщин перед ужином. Тебе нечего бояться. Я просто хочу переодеться и тебе, кстати, тоже не помешает.

Какая же сволочь! Мало того, что связал по рукам и ногам непонятными мне бумагами, которых я кстати, даже не видела. Да, долг велик, знаю, что не врет, слышала про эти бутылки, об их дороговизне неделю сплетни ходили. Я действительно нанесла ущерб, но расплачиваться собственным телом это чересчур! Надо так и сказать ублюдку.

Людвиг дает мне еще передышку, предложив пойти в душ. С радостью соглашаюсь, и дело не в том, что одежда до омерзения липкая и холодная. А потому что чувствую, как к глазам подступают слезы. Я не плакса, о нет. Наоборот. Презираю мокроту. Никогда не позволяю себе, но вот сейчас чувствую, что не выдержу. Не хочу, чтобы он видел мои слезы.

Скрываюсь в ванной, захлопываю за собой дверь. Громко получилось, и от этого румянец стыда на щеках. Не привыкла громко заявлять о себе. Столько лет играла в невидимку. Ничего со мной не происходило, и вот пожалуйста, событий безумный калейдоскоп закружил так, что вот-вот захлебнусь. Ощущение, что тону. Барахтаюсь, но надежда выплыть тает с каждым движением.

Мне нужна всего минута, чтобы собраться с мыслями. То есть нет, мне нужна целая жизнь, чтобы все разложить по полочкам и пережить весь этот ужас, но могу позволить себе только минуту. Разглядываю себя в зеркале при ярком свете, тут множество лампочек и в потолке, и на стене.

Такой как сейчас, ни за что не захотела бы увидеть себя снова. Глаза, потемневшие от боли и унижения, широко открыты, чтобы не дать пролиться собравшимся в уголках слезам. На лице красные пятна, и от смущения, и от нервов, а рот сжат в тонкую скорбную линию.

Страдалица… овечка на заклание. Но я не позволю так с собой обращаться! Я выберусь из этой ситуации. Сбегу. Обязательно. Надо лишь продержаться, дождаться, пока Фон Берген отвлечется, уйдет куда-нибудь. Надо тщательно выбрать момент.

Ничего другого мне в голову просто не приходит.

В конце концов, я беру себя в руки и даже залезаю под душ, прежде проверив раз двадцать замок на двери. Но он достаточно хлипкий и, если Людвигу взбредет в голову ворваться ко мне, вряд ли это устройство его остановит. Но я настолько омерзительно себя чувствую, грязной, липкой, что мне уже все равно.

Выхожу, наверное, спустя час, мечтая, чтобы босса не оказалось в номере. Но он там. За накрытым столом. Я надеялась, что есть мы будем в ресторане, а потом удастся ускользнуть незаметно. Куда? Понятия не имею. По-хорошему надо бы утра дождаться. На улице темнеет. Как мне добираться до Тани без денег? На моем пальце – тонкое золотое колечко, единственное мое украшение и память о маме. Придется использовать его, например, обменять хоть на карточку на метро.

– Я заждался тебя, – низким голосом произносит Людвиг, посылая разряд тока моим нервным окончаниям. Кажется, пространство между нами звенит. Не понимаю, почему так реагирую на этого мужчину. Которого ненавидеть должна, а он все равно меня волнует. Такой расслабленный, домашний, в спортивных штанах и футболке, подчеркивающей его бицепсы. Фигура у него потрясающе красивая. Крупные руки с широкими выступающими венами, длинные пальцы, кисти крупные, но очень красивой формы. Похож скорее на спортсмена, нежели на ресторатора. Может быть и элегантным денди в строгом костюме, и небрежно-лохматым, плюющим на каноны моды.

– Ты можешь переодеться, если неудобно в халате, – Людвиг кивает на стопку вещей на краю постели.

Разглядываю одежду – мешковатые штаны и майка. Он предлагает мне свою одежду, в которой я конечно утону. Но бежать лучше в ней, в халате точно не вариант. Наверное, в этих шмотках буду выглядеть смешно, по-уродски. Так ведь это к лучшему! Моя задача – отвратить от себя этого похотливого богача. Тогда почему внутри проскальзывает нотка сожаления? Я хочу ему нравиться? Я сошла с ума, в таком случае!

Но тут Людвиг произносит фразу, вмиг отрезвляющую и возвращающую обратно огромную волну ненависти к нему. В тот момент, когда беру вещи и делаю пару шагов к ванной комнате.

– Переоденься здесь.

– Что?