Брачный контракт

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Другие женщины ведь делают это! Некоторые даже хвастаются этим. В одной статье, опубликованной в «Arizona Repablic» неделю назад, были приведены данные о том, что более шестидесяти процентов женщин делают это хотя бы раз в жизни, иногда дважды. В некоторых женских журналах давались даже рекомендации, как это лучше сделать. Вернувшись от Оливии Макговсрн-Хантер, устроившей для подруг вечеринку с традиционным вручением подарков для будущего малыша, Патрисия прочитала в одном из таких журналов, что женщина, которая не в состоянии сделать это, либо безнадежно старомодна, либо закомплексована до предела и имеет заниженную самооценку. Одним словом, престарелая зануда.

Так оно и есть, уныло согласилась Патрисия. Другие женщины не боятся проявить инициативу и пригласить мужчину на свидание. Некоторые даже сами делают предложение о браке. Некоторые… Впрочем, есть много вещей, которые делают другие женщины, но которых Патрисия Пил не сделает никогда. Не сделала бы никогда до сих пор, потому что этим утром она собирается совершить нечто из ряда вон выходящее.

Заправив за ухо прядь белокурых волос, Патрисия откашлялась, сложила руки на коленях, чтобы не поддаться детской привычке кусать в минуты волнения ногти, и произнесла:

– Сэм, тебе хорошо известно, что я не одобряю любовных интрижек на работе. – Патрисия вскинула голову, но тут, же понуро ее опустила. Нет, не так. «Интрижка» звучит ужасно. – Сэм, мы оба не одобряем романтических отношений между коллегами. Особенно если мужчина является боссом женщины. Помнишь, этой теме был посвящен целый доклад на семинаре в Вашингтоне? Его делала та толстая женщина с невообразимой прической на голове.

Патрисия вспомнила семинар. Они с Сэмом еще несколько дней шутили по поводу прически докладчицы – она походила на воронье гнездо на высоком дереве.

Ну что ж, попробуем еще раз.

Патрисия собрала распущенные волосы в аккуратный хвост на затылке, подровняла стопку файловых папок на столе. Аккуратная стопка напомнила ей пятиэтажное здание «Баррингтон Корпорэйшн», расположенное в пригороде Феникса, где она работала вот уже полгода. Патрисия расправила плечи, разгладила складки на юбке своего строгого делового костюма серого цвета, который неизменно надевала в офис, несмотря на жару даже при включенных кондиционерах. – Сэм, я люблю тебя. Я влюбилась в тебя шесть месяцев назад, в тот день, когда пришла к тебе на собеседование, – произнесла Патрисия, решив, что прямой и честный ответ лучше всего. – Я приняла предложение занять эту должность из-за тебя. С момента первой встречи я думаю о тебе каждую минуту. И от более выгодного предложения из Сент-Луиса я отказалась из-за… из-за тебя. До сих пор я скрывала свои чувства, потому что ты помолвлен, вернее, был помолвлен. Так, во всяком случае, я слышала. Но ведь «был» в корне меняет ситуацию, правда?

Патрисия приложила руку ко лбу. Ну почему у нее ничего не получается!

– Я хочу сказать, мы все знаем, что ты помолвлен. Был. Не пойми меня превратно. Мелисса – прекрасная женщина.

Какая чушь! От собственного лицемерия Патрисии стало тошно. Несколько раз, когда Мелисса почтила офис Сэма своим присутствием, она вела себя как настоящая… одним словом, если в слове «бука» букву «б» заменить на «с», каждый раз, думая об этой женщине, Патрисия упрекала себя за необъективность и нетерпимость. Это все ревность! Примитивная, жгучая ревность.

Но последние слухи, циркулирующие по компании, содержали прекрасную новость: Сэм и Мелисса разорвали помолвку. Сэм Уэнрайт, кроме того, что был вице-президентом «Баррингтон Корпорэйшн» по кадрам и непосредственным начальником Патрисии, был еще и холостяком, что в сочетании с мужественной красотой представлялось смертельным для женщин. Патрисия ничуть бы не удивилась, если бы, придя сегодня утром на работу, увидела у дверей офиса Сэма длинную очередь из красивых женщин. И если она не хочет упустить свой шанс, нужно решиться. Сегодня или никогда!

– Мне действительно жаль, что вы с Мелиссой расстались, – продолжила Патрисия свой монолог.

Господи, какая ложь! Это уже даже не смешно, посмотрела на часы – 9:02. Пора.

Патрисия взяла со стола стопку файловых – пятнадцать характеристик выпускников учебных заведений штата. Это была ее идея – встретиться с претендентами на различие должности в «Баррингтон Корпорэйшн» во время весенних каникул в непринужденной, дружеской обстановке. Сэм сначала удивился, а потом поддержал ее.

Они провели неделю на пляжах Южной Флориды и были неразлучны. Днем Патрисия и Сэм встречались с выпускниками, беседовали с ними, вручали им буклеты «Баррингтон Корпорэйшн». Вечером, сидя в ресторане, подводили итоги и обсуждали кандидатов. Но, помимо работы, они много плавали, играли в баскетбол, ходили в ночные клубы. В те дни она ни разу не вспомнила, что Сэм помолвлен с другой, а в ней – старой доброй Патрисии – видит коллегу и друга, но не женщину.

Она вернулась домой с пятнадцатью кандидатами «в кармане», красная, как вареная креветка, поскольку один раз забыла воспользоваться солнцезащитным кремом, и в полной уверенности, что закончилась лучшая неделя в ее жизни. Спустя три месяца эта уверенность лишь окрепла, хотя ее кожа давно приобрела свою обычную бледность.

Патрисия встала и подошла к закрытой двери своего кабинета.

– Сэм, помнишь, мы были в ночном клубе «Маленькая Гавана», пили джин с тоником, а девушки из шоу были одеты только в перья и стразы? Я хотела бы побывать там с тобой снова, но не по работе, а так… просто так…

Патрисия покачала головой. Нет, все не то. Наверное, она и в самом деле старомодная зануда. Что толку, что в двенадцать лет она беседовала с премьер-министром Франции, в четырнадцать приседала в глубоком реверансе перед королевой Бельгии, а в шестнадцать вместе с родителями присутствовала на приеме, который давал президент Либерии.

Все это куда легче, чем пригласить мужчину на свидание.

– У меня есть билеты на баскетбольный матч, – снова заговорила Патрисия. Слова вылетали все быстрее. – Два билета. Не хочешь пойти со мной?

Тоже не то. Они и так всегда вместе ходят на баскетбольные матчи. А также в музеи и на приемы. И никому, кто их там видит, даже в голову не приходит, что это нечто большее, чем дружба. В этом-то вся проблема – дружба, и не более того.

Патрисия одернула юбку, разгладила несуществующие складки и вышла – 9:03. Она опаздывала, и это должно удивить Сэма. Потому что она никогда не опаздывала.

– Сэм, я хочу сказать, что ты мне нравишься. Он и так это знает. Они ведь не просто коллеги, а добрые друзья.

– Сэм, я люблю тебя… но не только как друга…

Банально до неприличия.

Патрисия остановилась перед кабинетом Сэма. Бирюзово-голубые стены коридора, призванные, согласно науке о цвете, оказывать успокоительное воздействие на нервную систему, явно не выполняли своей задачи – нервы у Патрисии были натянуты как струны. Она крепко зажмурилась, сделала несколько глубоких вдохов и подняла руку, чтобы постучаться.

– Если ты не чувствуешь ко мне ничего, кроме дружеского расположения, ничего страшного. Это не повлияет на наше сотрудничество. Но я подумала, что должна сказать тебе это, потому что… потому что жизнь так коротка, мне уже двадцать девять. И я решила, что если любишь кош, то лучше признаться ему в этом. Вот я и говорю тебе, Сэм, что я…

Резкий скрип двери прервал ее монолог на самом важном месте. Судорожно сглотнув, Патрисия открыла глаза и увидела пожилого подтянутого мужчину в строгом костюме и бледно-голубой рубашке. Сердце у Патрисии ушло пятки – яркие зеленые глаза у мужчины озорно поблескивали, он явно слышал если не весь ее монолог, то самую интересную его часть.

– Прошу прощения, мистер Баррингтон, – в страшном замешательстве пробормотала Патрисия, уставившись на аккуратный узел красно-голубого галстука. Никакая сила не смогла бы сейчас заставить ее взглянуть в лукавые глаза президента «Баррингтон Корпорэйшн».

– Я тоже всегда думал, что если любишь кого, то нужно сказать ему об этом, – произнес мистер Баррингтон и, кивнув головой, прошествовал по коридору с грацией круизного теплохода.

Отлично! Теперь он считает ее томящейся от любви идиоткой.

В напряженном мозгу Сэма Уэнрайта билось одно-единственное, но ужасное по своей сути слово: женитьба!

Женитьба.

Женитьба.

Женитьба.

Брак, супружество – как ни назови, смысл один.

Он едва заметил, что в кабинет зашла его личная помощница, Патрисия Пил, и села напротив. Он честно пытался вникнуть в то, что она говорила о собеседованиях с кандидатами, которых они вместе отобрали во Флориде, но ничего не понимал, как будто Патрисия говорила на хинди или урду. Она открывала и закрывала папки, и Сэму вдруг представились жонглеры, вращающие тарелки на длинных шестах. Патрисия была, конечно, виртуозом в своем деле, за что Сэм ее искренне уважал, но как она может думать о каких-то папках, когда его, Сэма, жизнь находится на грани катастрофы?

Женитьба.

Лучше бы Рекс II сразу вручил ему уведомление об увольнении.

Рекс взял его на работу практически с улицы и дал ему шанс кое-чего добиться в этой жизни. И теперь, накануне своего ухода на пенсию, он обратился к Сэму с одной-единственной просьбой.

– Я очень хотел бы видеть вице-президента компании по кадрам, остепенившимся и счастливым, – сказал он менее десяти минут тому назад. – Я хочу уйти на пенсию, зная, что оставил этот отдел в руках человека со стабильной и устроенной личной жизнью. Эта компания – мое дитя, и я, загорая на пляжах Таити, хочу знать, что с ней все в порядке. Но, насколько я знаю, у тебя уже все решено, Сем? Ведь ты помолвлен, да?

Был, хотел поправить Сэм, но не успел, поскольку Рекс продолжил:

– Я просил бы перенеси дату свадьбы.

– Хорошо, Рекс, – автоматически ответил Сэм, понимая, что невозможно ускорить свадьбу, не имея невесты.

У Рекса II была одна особенность – он мог просить, спрашивать, предлагать, но на самом деле все это были приказания, подлежащие беспрекословному исполнению.

Сейчас он тоже приказывал.

– Я очень хочу познакомиться с женщиной, которая сделает тебя счастливым, – добавил Рекс.

Я бы тоже хотел с ней познакомиться, подумал Сэм.

– Приводи се на вечеринку по случаю моего ухода на пенсию. Если я не увижу эту таинственную леди до своего отъезда, я никуда не поеду и самостоятельно займусь ее поисками.

Ищи ветра в поле, снова не удержался Сэм, но вслух произнес:

– Приведу, Рекс, обязательно.

– Помни, я хочу видеть моего вице-президента по кадрам остепенившимся и счастливым. И я объясню, почему. Когда я уйду и мое место займет мой сын, Рекс Третий, в компании неизбежно начнется некоторый разброд и шатания. В этот период очень важно, чтобы вице-президент по кадрам был надежным, как скала. В твоем случае – женатым.

– Я все понял, Рекс.

Еще бы не понять! Приказ отдан четко и ясно.

Но это катастрофа! Худший из ночных кошмаров!

Женитьба.

Женитьба.

Сэм.

Женитьба.

Женитьба.

Сэм.

– Сэм, – как сквозь вату донесся до него голос Патрисии.

– Что ты сказала?

– Я спросила: как ты считаешь, могу ли я попросить кого-нибудь из высшего руководства «Баррингтон Корпорэйшн» ознакомить претендентов с деятельностью корпорации? – произнесла Патрисия и водрузила на нос очки. Она чуть наклонилась вперед, постукивая карандашом по столу, и Сэм почувствовал такой знакомый, успокаивающий запах ванильного мыла. – Это даст новичкам возможность встретиться с большинством руководителей, а не только с теми, под чьим непосредственным началом им предстоит работать.

– Отличная идея. – Сэм пристально взглянул на Патрисию. Умная, надежная, способная справиться с любым испытанием Патрисия Пил. Если бы на его, Сэма, месте была она, у II не было бы проблем – в компании не найти человека более стабильного и надежного. Ее единственная слабость… шоколад. Во всех других сферах жизни она дисциплинированна и точна, как швейцарские часы.

Что такое Патрисия Пил? Сериал перед сном, стакан теплого молока на прикроватной тумбочке, практичное хлопковое нижнее белье и чистка зубов трижды в день.

Сэм, разумеется, ни разу не видел ее нижнего белья, но не сомневался, что оно хлопковое. У старой доброй Патрисии просто не может быть другого белья.

– Сэм, ты меня слушаешь?

– Что? А, да. Дай мне твои очки, Патрисия.

– Зачем?

– Я протру их – на стекле пятно. Патрисия сняла очки и внимательно посмотрела на них.

– Дай я, ты не увидишь. – Сэм выхватил у нее очки и дернул из коробки бумажную салфетку.

Патрисия близоруко щурилась.

А в голове у Сэма молекула за молекулой выкристаллизовывалась дьявольская идея.

Он всегда умел решать проблемы и справляться с трудностями. Люди, знающие, через что ему пришлось пройти в жизни, с уверенностью сказали бы, что Сэм Уэнрайт никогда не пасует перед трудностями и всегда находит выход из положения. Это может сработать. Он справится.

– Патрисия, как ты считаешь, мы друзья?

Патрисия неожиданно залилась румянцем и опустила ресницы. Сэм подумал, не зашел ли слишком далеко, но взять свои слова назад не успел. Патрисия вскинула голову и громко ответила:

– Да, я думаю, мы друзья. Хорошие друзья, – решительно проговорила она. – Мы хорошо ладим. Мы смеемся над одними и теми же шутками. Мы хорошо работаем в тандеме. Да, я с уверенностью могу сказать, что мы – друзья. А почему ты спрашиваешь?

Сэм пропустил мимо ушей эту тираду, не переставая анализировать ситуацию. Патрисия мила и как-то невинно обаятельна. При этом она уже не так молода. Будь она моложе, ему даже в голову бы не пришло… то, что пришло. Она могла бы одеваться чуть поярче – эти унылые серые костюмы чересчур консервативны даже для Феникса. Но когда они ездили в Форт-Лодердейл, чтобы отобрать кандидатов на должности помощников менеджеров, Сэм не мог не заметить, как очаровательна Патрисия в коротких шортах и футболкам. А когда она распустила свой «хвост» и ее роскошные волосы рассыпались по плечам, все мужчины на пляже поворачивали головы ей вслед, а некоторые даже свистели.

– Патрисия, как ты думаешь, друзья должны выручать друг друга? – Сэм положил очки на стол, но так, чтобы она не могла до них дотянуться.

– Конечно, – ответила Патрисия настороженно.

– Ты не могла бы оказать мне услугу?

Еще не закончив фразы, Сэм понял, что сказал глупость, – Патрисия только и делала, что оказывала ему услуги и выручала его. Она каждый вечер в течение двух недель привозила ему домой работу и еду из китайского ресторана, когда он повредил лодыжку во время игры в баскетбол. Она играла за его команду по вторникам, когда у них не хватало одного игрока, и неплохо играла. Она забирала его вещи из химчистки, когда видела, что он очень занят и не успевает. Она помогла ему организовать обед для Мелиссы и ее родителей, на котором он объявил о помолвке.

А что он дал Патрисии? Большой кабинет с красивым видом на пустыню? Убедил Рекса, что Патрисия Пил достойна занять вторую по иерархии должность в отделе кадров, то есть стать его непосредственным заместителем? Но он бы сделал это для любого сотрудника, работай он так же профессионально и эффективно, как Патрисия.

Да, чаша весов в их дружбе явно склонилась не в его сторону.

– Позволь, я спрошу по-другому. У тебя есть кто-нибудь? – Сэм впервые подумал о том, что, по сути, ничего о ней не знает.

– Нет, – быстро ответила она. – Сэм, я хотела…

Патрисия вдруг замолчала, глядя на Сэма как испуганная лань.

– Что ты хотела?

– Ничего, – ответила она и что-то пробормотала себе под нос.

Сэм мог поклясться, что расслышал слово «зануда», хотя, может, это было «причуда» или «барракуда».

– Я не стану задавать свой следующий вопрос, если в твоей жизни есть мужчина, – осторожно произнес он.

Рот у Патрисии приоткрылся, и Сэм удивился, какого чудесного розового цвета ее полные губы и какие они чувственные. Синие глаза округлились, и стало видно, какие они яркие и загадочные.

– Какой… вопрос?

Сэм набрал полные легкие воздуха. На задворках сознания мелькнула мысль, что он совершает огромную ошибку, но тут барабанным боем в мозгу застучало: женитьба, женитьба, женитьба.

Сэм вспомнил, как много сделал для него Рекс. Он вспомнил свое нищее детство, вкус черствого хлеба и прокисшего молока, храп пьяного отца и вонь перегара, похороны матери и чувство беспомощности, охватившее его, одиннадцатилетнего мальчика…

Теперь Рекс хочет всего ничего – он хочет видеть своего вице-президента женатым и остепенившимся.

– Патрисия, как ты смотришь на то, чтобы стать моей невестой?

Радость, такая неподдельная и искренняя, что ее невозможно было скрыть, озарила лицо девушки. И Сэм снова подумал, что совершает ужасную, непоправимую ошибку.