Брачный контракт

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Лавируя на своем стареньком голубом пикапе по извилистым улочкам по направлению к ресторану «У Делии», Патрисия почувствовала себя почти авантюристкой. Слава Богу, что мать в Париже и ничего не узнает. Патрисия не выдержала бы ее вмешательства. Она давно поняла, что не создана для блеска и публичности, которые для матери были главным условием существования.

Ее удивила большая толпа у входа. Сэм любит шик и роскошь, подумала Патрисия, а также женщин в блестящих облегающих платьях и с высокой прической.

Она окинула взглядом свой слегка помятый серый костюм, туфли, так понравившиеся ей в магазине и походившие сейчас на ортопедическую обувь, и вылезла из своего пикапа, уверенная, что служащий объяснит ей, что она, должно быть, ошиблась адресом. Сэма перед входом не было.

– Мисс, мне нужны ключи от вашей машины, – окликнул ее служащий.

– Ой, извините. – Патрисия несколько минут снимала с общего брелока ключи. – Вот, пожалуйста.

– Впервые здесь? – доброжелательно спросил молодой человек в униформе.

– Да… Я встречаюсь здесь со своим… женихом.

Странно, но на лице у служащего не отразилось ни тени удивления или недоверия.

– Вам не нужно стоять в очереди. Подойдите к метрдотелю и назовите свое имя, – посоветовал ей служащий, садясь за руль.

Поправив на плече ремешок сумки, Патрисия стала пробираться к входу мимо роскошно одетых, искусно причесанных и надушенных людей в очереди.

За дверью маленький человек с лицом английского бульдога, в черном костюме с блестящими лацканами коротко ей кивнул.

– Не соизволит ли синьора отдать мне свою сумку? – спросил он с сильным итальянским акцентом.

– Нет, спасибо, – ответила Патрисия, разглядывая через его плечо просторный зал, декорированный в бирюзово-красно-золотистых тонах. – Я здесь встречаюсь со своим женихом, Сэмом Уэнрайтом.

Метрдотель остался невозмутим, но по неуловимому движению бровей Патрисия поняла, что он ей не поверил.

– Для мистера Уэнрайта постоянно зарезервирован столик на двоих, но мистер Уэнрайт еще не прибыл, – бесстрастно произнес метрдотель. – Не могли бы вы пока присесть… О, мистер Уэнрайт! Добро пожаловать.

– Дино, рад вас видеть, – раздался за ее спиной голос Сэма. Патрисия оглянулась. Он успел переодеться в вечерний костюм и белую шелковую рубашку. Волосы были еще влажными после душа, а свежий аромат цитрусе ной воды приятно щекотал ноздри. – Мой обычный столик?

Дино кивнул.

– Да, конечно. Но вот эта молодая леди утверждает, что она ваша… – Он пощелкал пальцами, делая вид, что не может подобрать соответствующее английское слово.

– …невеста, – помог Сэм и поцеловал Патрисию в щеку. Жест был явно рассчитан на Дино.

Глаза у метрдотеля округлились, а губы сложились в трубочку.

– Но как же… – начал он, но тут же поправился: – Браво. Примите мои поздравления.

Он проворно подхватил два меню в кожаных переплетах и карту вин и подвел Сэма и Патрисию к столику у окна, из которого открывалась великолепная панорама ночного Феникса.

– Приятного вечера, – пожелал Дино. Патрисии не понравилась интонация, с какой он это произнес.

– Видимо, он привык видеть на этом месте Мелиссу, – предположила она.

– Мы с Мелиссой бывали здесь каждую неделю, – подтвердил Сэм, делая глоток воды. – Ее дед был тем самым Стенхоупом, который открыл залежи серебра и олова в каньоне Чулла. После того как все залежи были выбраны, отец Мелиссы организовал компанию по торговле недвижимостью, что принесло Стенхоупам даже больше денег, чем цветные металлы. Поэтому Мелисса с детства привыкла ко всему самому лучшему, что можно купить за деньги. В том числе и к этому ресторану.

– Но она никогда не приходила сюда в сером деловом костюме, с портфелем в руках.

– Нет, потому что она никогда не работала и ей ни к чему деловой костюм, и тем более портфель. Ее единственная забота – регулярно летать в Нью-Йорк и Европу для встреч со знаменитыми модельерами, посещать салон красоты и… Ты чувствуешь себя не в своей тарелке, да?

– Еще бы, – ощетинилась Патрисия. – Посмотри на женщин за другими столиками.

Сэм окинул рассеянным взглядом переполненный зал, затем посмотрел на Патрисию. Под его пристальным взглядом она немедленно спрятала под стол руки с обкусанными ногтями.

– Все как всегда.

– А я?

– И ты как всегда.

– Как всегда, скучно, серо, уныло…

– Нет, ты просто более… надежная, что ли. Ты отличаешься от здешних завсегдатаев.

Надежная. Неромантичное определение.

– Это был комплимент, Патрисия. Среди ярко накрашенных женщин в переливающихся платьях ты выгодно отличаешься естественностью.

Сэм протянул руку через стол и заправил ей за ухо прядь выбившихся волос.

– Естественность, – как эхо, повторила Патрисия. Не этих слов она ждала, не о таком признании мечтала. Ей захотелось стать нарядной красавицей, затмить присутствующих женщин, чтобы взгляды всех мужчин были обращены на нее, чтобы Сэм оценил ее и она по праву выиграла главный приз – стала миссис Сэм Уэнраит. По-настоящему!

– Если ты хочешь новое платье или новую прическу, только скажи, – сказал Сэм. – Давай завтра уйдем с работы чуть пораньше и вместе отправимся по магазинам. Идет?

– Я не хочу, чтобы ты покупал мне вещи.

– Я знаю. Господи, Патрисия, тебе бы поучиться у Мелиссы.

– Чему?

– Надутым губкам. Ласковому мурлыканью. Вскидыванию подбородка. Весь твой вид должен сказать мне, что твоя жизнь пуста без нового платья от Версаче и ты была бы мне о-о-очень благодарна, если бы я его тебе купил.

– А я не хочу, чтобы ты покупал мне платье, тем более от Версаче. Пожалуй, я сама куплю себе одно – для банкета. И схожу к парикмахеру.

– Ты решила не пользоваться уловками Мелиссы?

– Нет. Тебе это в ней не нравилось?

– Да нет. Я принимал это как данность. Мелисса не плохая, она просто такая. Ты же совсем другая, и я постараюсь максимально облегчить тебе эту помолвку, вернее, жертву, на которую ты пошла ради дружбы. Разреши мне пойти с тобой в магазин и заплатить за платье. Учти, оно должно быть вечерним.

– Да?

– Вечеринка предполагает быть очень великосветской, по всем правилам. А. ты тяготеешь к… – Сэм оборвал себя на полуслове.

– …серым костюмам, – закончила фразу Патрисия.

Сэм виновато промолчал – она угадала.

– Все нормально, Сэм. Я смотрю на себя по утрам в зеркало, поэтому все про себя знаю. Почему бы нам действительно не пойти за платьем вместе?

Сэм схватил ее за руку и пожал. В ответ Патрисия смогла лишь слабо улыбнуться. У нее есть неделя, чтобы заставить Сэма увидеть в ней женщину, и она должна максимально использовать этот срок.

– Теперь давай обсудим ряд не менее важных вопросов, – деловым тоном произнес Сэм.

– Например?

– Что мы будем заказывать, – с улыбкой ответил он и положил перед Патрисией раскрытое меню. – Меню – на испанском, а поскольку я владею лишь уличным сленгом, то не смогу помочь тебе. Чтобы наверняка, я всегда заказываю стейк.

К столику подошел официант с бутылкой шампанского и сказал, что ее прислал метрдотель в честь их помолвки.

– Мне тоже самое, – попросила Патрисия, когда Сэм делал заказ.

Сэм поднял бокал и легонько чокнулся с ее бокалом.

– Спасибо, – произнес он. – За друзей.

Она сделала глоток и поставила бокал на стол. Сам того не замечая, Сэм каждым своим словом причинял ей боль, спуская с небес на землю.

– Расскажи мне о себе, – попросила она.

– Сначала дама, – отшутился Сэм.

– По старшинству.

– Ха! Ты за словом в карман не лезешь.

– Кроме того, эта помолвка нужна тебе, а не мне.

– Ты выиграла, сдаюсь. Итак, мне тридцать шесть.

– Это я знаю.

– Я вырос в трущобах Феникса.

– Это я тоже знаю.

– Моя мать умерла, когда мне было одиннадцать.

– Мне жаль. Ты мне рассказывал эту печальную историю.

– Мой отец… Я не знаю, где он теперь. Патрисия отвела взгляд – это была болезненная тема для Сэма.

– Я поступил в Университет Аризоны, играл в баскетбол в составе университетской сборной, но не стремился стать профи, сделав ставку на образование.

– Сэм, это я тоже знаю.

– Мне больше нечего рассказывать. Ты просто знаешь всю мою подноготную. Давай займемся тобой. Двадцать девять?

– Это легко узнать из моего личного дела.

– Твои родители были дипломатами. Отец умер в Бутане, а мать – атташе в американском посольстве в Париже.

– Это тоже есть в личном деле.

– Ты училась в закрытой школе сначала в Лондоне, потом в Швеции.

– Швейцарии.

– Точно. Помню, что начиналось на III. Затем ты поступила в Чикагский университет.

– Гм…

– После окончания ты восемь лет проработала в университете, затем перешла в «Баррингтон Корпорэйшн».

Они одновременно потянулись каждый к своему бокалу и сделали по глотку шампанского.

– Все так и не так, – резюмировала Патрисия. – Оказывается, мы знаем друг о друге лишь биографические факты. Но ведь мы друзья, а это предполагает совсем другой уровень знания.

– Другой уровень предполагался бы, если бы мы были любовниками.

– Это совсем другое. – Патрисия нервно осушила бокал.

Официант принес ароматное ризотто, и Патрисия поняла, что очень голодна. Любовники? Опасная тема.

– Давай поговорим о любовниках и любовницах. Хочешь, я начну?

– Если ты начнешь, мне придется молчать до конца вечера.

Изобразив на лице негодование, Сэм бросил в Патрисию салфетку.

– Не такой уж я плейбой, как ты думаешь. Слухи о моих похождениях сильно преувеличены. Даже не представляю, почему у меня такая репутация.

– Потому что ты очень привлекателен, – ляпнула Патрисия, не подумав. Почему бы не признаться заодно, что она от него без ума и засыпает с его именем на губах, обняв подушку?

– Неужели? – Самое странное, что недоумение Сэма было абсолютно искренним.

– Все так считают, – честно призналась Патрисия. – Предполагается, что у красивого мужчины всегда должна быть… подружка. И не одна.

Сэм пристально посмотрел на нее, так пристально, что Патрисия смешалась: сейчас он спросит, считает ли лично она его привлекательным. И насколько. Ей захотелось немедленно провалиться сквозь землю.

– А лично ты считаешь меня привлекательным?

Так она и знала!

– С тобой все в порядке, – попыталась она увильнуть, равнодушно пожав плечами.

– Ты считаешь меня плейбоем?

– Не без того.

– Тогда придется каяться в грехах.

– И много их?

– Немало, если уж говорить по правде. Конечно, мы с приятелями здорово покуролесили в колледже. Девушек мы называли «стоянка на одну ночь». Теперь мне стыдно, но ты должна знать. Вернее, должна была бы знать, если бы мы собирались жениться по-настоящему. Затем два года я поддерживал достаточно близкие отношения с одной актрисой, потом была модель… Из длительных увлечений это, пожалуй, и вес. А два года назад на благотворительном балу я познакомился с Мелиссой. Ты не голодна?

Патрисия посмотрела на нетронутое ризотто.

– Я внимала твоему рассказу.

– Теперь моя очередь внимать твоему.

О чем говорить? Ей абсолютно нечего рассказывать. Сказать правду? Что в двадцать девять лет она все еще невинная девушка? Что в двадцать лет выходные ей больше нравилось проводить в библиотеке, чем в барах или на вечеринках? К двадцати пяти у нее накопился опыт нескольких неудачных романов, ни один из которых не привел ее в постель. Ни к одному из мужчин Патрисия не испытывала ни любви, ни влечения, что в ее представлении было обязательным условием секса.

Но после двадцати пяти, когда один из несостоявшихся любовников в сердцах обозвал ее фригидной ханжой, Патрисия впервые забеспокоилась и задумалась о своей женской несостоятельности.

Не может же она рассказать Сэму это! Хотя Патрисия была уверена: скажи она правду, Сэм отнесся бы к ее проблеме с пониманием.

– Отослать назад твое ризотто? – раздался шутливый вопрос.

– Нет-нет. Я просто думала, что же тебе рассказать. Начну с Бельмондо. Мне было восемнадцать, я училась в Лозанне, в Швейцарии, а он был лыжным инструктором.

– Уж не Жан-Поль ли?

Его действительно звали Бельмондо. Он действительно был лыжным инструктором. И Патрисии действительно было восемнадцать. Но Бельмондо было сорок восемь, он был счастливо женат, и у него было трое очаровательных детишек. Он вряд ли помнит Патрисию Пил и то, как она выглядит, поскольку каждый семестр мимо него проходили сотни школьников. И у них, конечно же, ничего не было.

– Затем, уже в университете, был Стив. Мы учились в одной группе, – продолжала сочинять Патрисия. – Мы поддерживали наши отношения вплоть до моего переезда в Феникс.

Стив был гомосексуалистом и ее лучшим другом. Он вместе со своим приятелем неоднократно пытался сосватать Патрисии достойных молодых людей, но у них ничего не вышло.

– Итак, Бельмондо и Стив. Не так уж много, – сказал Сэм. – Думаю, смогу их запомнить.

Патрисия расслабилась и принялась за остывший рис. Все вышло вполне правдоподобно. Она набирается опыта. Если так пойдет и дальше, ей, пожалуй, удастся благополучно пережить эту вечеринку у Рекса. А вдруг получится заставить Сэма взглянуть на нее другими глазами?

У нее есть неделя, только одна неделя! Патрисия осмелела – с лица сошел лихорадочный румянец, у еды появился восхитительный вкус, шампанское было превосходным, а напротив сидел мужчина ее мечты.

Она улыбнулась, когда Сэм снова наполнил ее бокал.

И тут он задал следующий вопрос: – А когда ты впервые поняла, что такое любовь?