Брак по завещанию

Глава десятая

На Сэма всегда и во всем можно положиться.

Жози это знала. Он не разочаровал ее и на этот раз.

Все эти истории о том, как мужчина становится сам не свой и чуть ли не теряет сознание, когда у жены начинаются роды, просто глупые россказни. Во всяком случае, к Сэму все это не имеет ни малейшего отношения. Он был спокоен, собран и сосредоточен, словом, был таким, каким полагается быть мужу в подобной ситуации.

Собрал ее сумку с вещами. Позвал Бенджамина и Клитуса и распорядился, чтобы они обязательно накрыли столы и подали утром гостям завтрак. Разбудил Иззи и Финна, причем весьма бесцеремонно. Иззи, растрепанная, с довольным видом женщины, которую крепко любили, немедленно спустилась вниз, чтобы узнать, не может ли она чем-нибудь помочь. Сэм бросил коротко:

— Присмотри тут за всем.

И тут же начал торопить Жози, в прямом смысле едва не вытолкав за дверь.

М-да, прямо скажем, тактичность — не самая сильная сторона его характера. Во всяком случае, у персонала больницы симпатий он явно не вызвал.

Пока Жози отвозили в акушерское отделение, Сэм остался заполнять бумаги в приемном покое. Когда он тоже поднялся на этаж, ее уже отправляли в родильный блок, и сестра, стоявшая в дверях, преградила ему дорогу.

— Вы не посещали занятия для беременных вместе с женой, — объявила она ему. — А это обязательное условие, без которого нельзя присутствовать при родах.

— Единственное условие, которое действительно имеет значение, — это желание моей жены, — резко ответил Сэм и спросил Жози: — Ты хочешь, чтобы я остался?

Она знала, что эти слова относились лишь к данному конкретному случаю, тем не менее ей слышался в них некий скрытый смысл. Она кивнула:

— Да.

У нее было такое чувство, словно она снова произносит свою брачную клятву.

Казалось, он даже несколько опешил, услышав ее «да».

— С дороги, — приказал он сестре, и та мгновенно посторонилась, опасаясь, как бы он не сшиб ее с ног.

Рождение ребенка — нормальное, естественное дело. Разумом Сэм это понимал.

Он знал, что Жози предстоит то, через что прошли миллиарды других женщин до нее. Он знал, что она сильная и здоровая и что пот, выступивший у нее на лице, и напряжение в каждой мышце ее тела — не повод для беспокойства.

Но он все равно сильно волновался и ничего не мог с собой поделать.

И не мог не думать, что все это его вина.

Он вытирал ей лицо влажным полотенцем, массировал спину и плечи. Старался дышать медленно и глубоко, чтобы она невольно последовала ритму его дыхания, ибо именно так, по ее словам, доктор велел ей дышать. Ему хотелось без конца повторять: «Прости. Прости, я виноват».

Тот, кто сказал, что женщины — слабый пол, никогда не видел ни одной роженицы. Его безмерно восхищало ее терпение. Достоинство, с которым она отдалась процессу рождения ребенка, внушало ему бесконечное уважение, придававшее еще большую силу его любви.

Она была мужественнее его и терпеливо сносила муки, от которых ему хотелось ее оградить, хотя подспудно он понимал, что дело обстоит не совсем так.

Если бы он мог оградить ее от этих мук, он бы не был сейчас рядом с ней, не восхищался бы ею, не узнал бы о том, как глубоко и нежно любит ее.

Он никогда бы не ощутил прилива радости и гордости, когда она взглядом попросила его о помощи и поддержке, услышав слова доктора:

— Ну что же, будем рожать.

Он никогда бы не почувствовал, как она мертвой хваткой вцепилась в его руку, когда доктор велел ей тужиться.

Не услышал бы, как она воскликнула:

— Посмотри! Ты только посмотри, какой он красавец! — глядя на красное тельце их сына, который пронзительными воплями оповестил мир о своем появлении на свет. — Ну разве он не чудо? — требовательно спросила она, когда он не сразу откликнулся.

Сэм посмотрел сперва на младенца, потом на женщину, которая его родила, — слезы смешались с капельками пота на ее лице. Он чувствовал, что слезинки готовы вот-вот сорваться и с его ресниц, но и не подумал их смахивать.

— Красавец, — подтвердил он чуть осипшим голосом. И мысленно добавил: весь в мать.

Жози сказала себе, что стоило через все пройти, чтобы родить такого сына — прелестного мальчика по имени Джеймс Сэмюель Нолан Флетчер, которого все называли просто Джейк. Славный малыш.

— Лучший на всем белом свете, — решительно заявил его отец.

Жози задремала вскоре после того, как уснул ребенок, а когда проснулась, Сэма рядом не оказалось. Она обвела взглядом комнату — пусто. Радость, которую она пережила после родов, мгновенно улетучилась. Она почувствовала себя одинокой и брошенной.

Сэм ушел. Это что-то вроде предзнаменования — знак судьбы, которая ожидает ее. Явился, помог и ушел.

Она снова оглядела комнату. Ни малейшего признака его присутствия. Ни намека, что он когда-либо был в ее жизни.

Если бы не Джейк.

Да, вскоре она останется одна с Джейком. Настала пора здраво оценить ситуацию. А реальность такова: Сэм женился на ней, чтобы дать ребенку свое имя; он был рядом во время ее беременности, чтобы оказать ей моральную поддержку; он пообещал отдать ей гостиницу; обеспечил ее в финансовом отношении.

Но теперь он уедет.

Она всегда знала, что наступит момент его отъезда.

«Привыкай, — уговаривала себя Жози, глотая внезапно подступившие к горлу слезы. — Привыкай к этому».

Она шмыгнула носом, вытерла тыльной стороной руки глаза.

«Будь благодарна за то, что имеешь».

Да, она будет благодарна. Она клянется, что будет. Но неужели нельзя было хоть немножечко подождать и не напоминать ей так быстро о суровой реальности?

Наверное, она очень глупо вела себя эти последние несколько недель, позволив Сэму залезть в свою жизнь… и в свою постель. Не станет ли ей теперь совсем худо? Что лучше — познать райское блаженство и лишиться его или вообще не знать, что это такое?

Они привезли Джейка домой, когда ему исполнилось два дня. Подъехали как раз в самый разгар съемок на лужайке перед гостиницей.

— Я скажу, чтобы все прекратили, — предложил Сэм.

— Нет, не надо. Они не мешают.

Напротив, они могли помочь ей отвлечься от грустных мыслей и подольше задержать Сэма возле нее.

— Но…

— Нет! — резко оборвала она Сэма. — Мы не можем вот так запросто выставить их отсюда, — добавила она более примирительным тоном. — Это повредило бы репутации гостиницы.

Кроме того, было еще кое-что, о чем ей не следовало забывать. Гостиница нужна ей как воздух, чтобы было о чем заботиться, о чем думать, ради чего строить планы, особенно после того, как он уедет.

Прежде чем сурово на нее посмотревший Сэм успел ответить, к ним подбежала Иззи с девочками, чтобы полюбоваться Джейком.

Они охали, ахали, суетились вокруг Жози с ребенком, а Сэм потихоньку подталкивал ее вперед, пока наконец они не оказались на веранде и она не уселась в кресло-качалку с младенцем на руках.

Иззи пристроилась на перилах, племянницы сели по бокам. К ним подошли две фотомодели и гримерша, чтобы тоже посмотреть на малыша. Даже Финн и несколько мужчин сочли своим долгом присоединиться к всеобщему восторгу. Жози была рада всем.

Сэм стиснул зубы, весь его вид говорил о том, что ему так и хочется вышвырнуть их всех вон. Время от времени он весьма настойчиво советовал жене пойти в библиотеку отдохнуть.

— Нет, — отвечала она.

Жози не хотела отдыхать. Не хотела оставаться одна.

Она знала, что тут же примется неотступно думать о своем одиноком будущем. Для этого еще придет время. Впереди у нее целые годы для размышлений о том, как пуста ее жизнь без Сэма.

Она отвернулась от него, обрадованная тем, что как раз в этот момент Финн задал ей вопрос и она может на него ответить. Он отступил назад на несколько шагов и сфотографировал ее.

— О Боже! — воскликнула Жози, закрывая ладонью лицо. — Только не меня! По крайней мере, не сейчас!

— Не беспокойся, — шутливо отозвался Финн, не прекращая при этом ее снимать. — Я не стану помещать твои фотографии ни в одном журнале. Просто я начинаю замечать, что материнство делает вас всех красавицами.

Тут он обернулся и сделал моментальный снимок Иззи, которая при этом вся залилась краской смущения.

— Вы ждете ребенка?

Все еще красная как рак, Иззи кивнула, а Финн посмотрел на жену с такой нежностью, что Жози чуть не разрыдалась. Боже милостивый, ну почему Сэм не может испытывать к ней такие же чувства?

Он как раз стоял рядом с ней. Стоило ей чуть-чуть скосить глаза, и она видела брюки цвета хаки, видела, как нетерпеливо он постукивает ногой.

Она чувствовала на себе его взгляд.

Но не осмеливалась посмотреть на него.

Сэм не мог бы точно ответить себе на вопрос, когда потерял ее. Он стоял на краю обрыва и смотрел вниз на город невидящими глазами. Впрочем, между ними никогда и не было настоящей близости. Она вышла за него замуж только потому, что он сделал ей ребенка, а вовсе не по любви. Она вышла за него замуж, потому что он этого потребовал. Вот и все.

Ничего странного, что теперь она отстраняется от него. Он почувствовал ее отчуждение почти сразу же, как вернулся в больничную палату из магазинчика, куда спустился купить ей цветы.

Он думал, что по возвращении застанет ее все еще спящей.

Но Жози уже проснулась. Даже улыбнулась ему. Но тут же отвела глаза в сторону и едва удостоила его взглядом даже тогда, когда брала из его рук букетик маргариток и крем для ухода за кожей малыша. Поблагодарила его вымученной улыбкой.

Она вела себя так, словно ей все равно, жив он или мертв.

Все дело в том, что он ей безразличен. Он больше ей не нужен. Он сделал то, что от него требовалось. Помог ей в последние месяцы беременности, был под рукой во время родов. Будет в дальнейшем помогать ей материально. Ребенок получит его фамилию.

Но в нем самом она больше не нуждается.

Возможно, никогда не нуждалась.

Он отогнал от себя эту мысль. Но в голову сразу полезли другие, от которых он был не в силах отмахнуться. Скоро ему придется отсюда уехать, предоставив ей возможность устраивать жизнь по своему усмотрению. Он знал, что должен уехать, ведь он ей это пообещал.

И он сдержит свое обещание. Обязательно.

Но не сразу. Она еще должна восстановить силы. Какое-то время он все-таки сможет быть ей полезен. Хотя бы несколько дней.

А вдруг несколько недель? На это можно только надеяться.

Но от этой мысли ему стало легче дышать.

Жози чувствовала, как он отдаляется от нее. С каждым мигом. С каждым часом. У нее создалось впечатление, что он считает минуты, когда сможет наконец уехать.

Сэм больше не захотел спать вместе с ней. В ту первую ночь дома он пришел, встал в дверях и с порога наблюдал, как она укладывает Джейка. Когда она улеглась в постель, он, взглянув на малыша, спросил:

— С тобой все в порядке?

И что она должна была на это ответить? Что нет, не все?

Неужели он ожидал, что она будет умолять его остаться с ней? Вряд ли.

Она кивнула и ответила:

— Да, я в полном порядке.

— Ну, тогда я оставлю тебя, чтобы ты могла немного поспать.

И, засунув руки в карманы, он повернулся и вышел.

Жози провела бессонную ночь. Ворочалась с боку на бок, не находила себе места. Стоило Джейку чуть-чуть захныкать, как она тут же вскакивала, брала его на руки, ласкала и укачивала. Ей это было даже нужнее, чем ему, теперь им друг без друга не обойтись. Жози смотрела, как жадно малыш сосал грудь; в его темных глазах еще не было никакого определенного выражения, но она знала, сердцем чувствовала, что в один прекрасный день он взглянет на нее так же, как его отец.

— Господи, Джейк, — прошептала она, — что же мне теперь делать?

Пожевав губами ее грудь, он зевнул и погрузился в сон. Жози тоже наконец удалось вздремнуть. Она так и осталась сидеть в кресле-качалке с сыном на руках.

Ее разбудил легкий стук в дверь. Она заморгала, как бы прогоняя сон, и выпрямилась. Ребенок что-то прогугукал во сне.

— Шшш, — прошептала она сыну. Затем спросила: — Кто там?

Дверь открылась. Это был Сэм. Он выглядел так, словно тоже не спал всю ночь.

— Я подумал, может, тебе нужна передышка. Ты хорошо спала?

— Отлично, — солгала Жози.

Она внимательно смотрела, как он пересекает комнату и подходит к ним. Затем потупила глаза, продолжая укачивать малыша. Сэм остановился около ее кресла.

— Я не слышал, чтобы он плакал ночью.

— Как только он начинал хныкать, я тут же брала его на руки.

— Значит, ты почти совсем не спала.

Она пожала плечами.

— Кажется, я уже привыкла жить по его расписанию.

— Кажется, да.

Он чуть замялся.

— Дай-ка мне его подержать. Я сам уложу его в кроватку.

Сэм взял малыша в охапку и, прижав к груди, стал неумело его убаюкивать. Джейк беспокойно зашевелился и сморщил личико. Сэм с опаской взглянул на него. Жози было подумала, что сейчас он отдаст ей ребенка обратно, но Сэм нашел для него более удобное положение и, успокаивая его тихим «Шшш», прижал к плечу, одновременно ритмично массируя ему спинку своей большой ладонью.

Жози хорошо помнила этот массаж, помнила свои ощущения при прикосновении его сильных рук к своей спине.

Она резко поднялась с кресла.

— Так как ты решил немного с ним повозиться, я пока пойду приму душ.

Однако и душ не помог ей отвлечься от воспоминаний, не унял ее страстного желания. Она долго стояла под струей воды, а когда вышла из душа, чувствовала себя по-прежнему несчастной и разбитой.

Ей стало еще горше, когда, заглянув в колыбельку, она не увидела в ней Джейка. Как вихрь вылетев в коридор, она чуть не сбила с ног Иззи.

— Ой-ла-ла, где пожар? — спросила, широко улыбаясь, Иззи.

— Я не могу найти Джейка. Сэм собирался его уложить, а…

— Он с Сэмом. Пойдем-ка со мной.

Иззи потащила Жози вниз, в гостиную.

Сэм лежал на спине на диване и крепко спал. На его груди сладко посапывал Джейк.

У Жози появился комок в горле. Она словно онемела.

— Я всегда знала, что из Сэма получится потрясающий отец, — сказала Иззи. — Это одна из причин, по которой я чуть не вышла за него замуж.

— Тогда почему же не вышла? — едва слышно спросила Жози.

Иззи улыбнулась:

— Усомнилась в глубине наших чувств. Это и близко не походило на то, что связывает меня с Финном или, если уж на то пошло, тебя с Сэмом.

Жози хотела было возразить, но не решилась.

Как могла она объяснить, почему они поженились, женщине, из-за которой, собственно, все и произошло? Но, глядя на мужа и сына, она могла желать лишь одного — чтобы все было по-настоящему, а не понарошку.

Сколько же он будет обманывать самого себя? Сколько еще сможет притворяться, будто нужен ей?

Недолго, это уж точно.

Финн с Иззи и вся их компания уехали еще в конце недели. Как только они отбыли, Жози вновь с головой окунулась в дела гостиницы, не давая себе ни минуты передышки. Стоило освободиться номеру, как она тут же селила новых постояльцев. Совершенно очевидно, что она собиралась вести все дела, как и прежде.

Тем не менее Сэм все медлил и медлил с отъездом. По тому, какие взгляды бросала на него Жози, он понимал, что она этим очень недовольна. Но поскольку вслух она ничего не говорила, он продолжал жить здесь.

Было бы легче делать вид, что его помощь абсолютно необходима, если бы Джейк не был таким спокойным младенцем, если бы он плакал по ночам, не давая ей спать, если бы его было невозможно угомонить днем. Вот тогда бы Сэм с полным основанием мог сказать, что она просто валится с ног от усталости, что ей нужен отдых, что он сам позаботится о малыше, а она тем временем сможет немного прийти в себя.

Но Джейк был идеальным ребенком. Он много спал, мало ел, а когда просыпался, просто вбирал в себя все окружающее широко распахнутыми глазами, да время от времени издавал булькающие или воркующие звуки. Когда он начинал плакать, Жози немедленно подхватывала его на руки, убаюкивала или давала грудь, а затем снова принималась за прерванное дело.

Сэм был лишним, и знал это.

Он молил Бога, чтобы она попросила: «Останься». Он надеялся, что она скажет: «Ты мне нужен» или нет, лучше: «Я люблю тебя». Если бы только она произнесла эти волшебные слова, он с радостью остался бы здесь на веки вечные.

Но она ничего такого не сказала. Даже едва смотрела в его сторону и почти совсем не разговаривала. Ясно, что ей хотелось побыстрее вычеркнуть его из своей жизни.

Поэтому, когда позвонила Элинор и сухо спросила: «Ты меня еще помнишь? Помнишь о компании «Флетчер импортс»? А о г-не Раджшаките? Ты нужен ему в Таиланде. Немедленно», у него не оказалось повода не ехать.

Жози сидела в противоположном конце комнаты в кресле-качалке с Джейком на руках. Беседовала с учительской четой из Энн-Арбор, которая приехала сюда, чтобы отметить свою серебряную свадьбу.

— Я уезжаю, — вклинился он в разговор Жози с учительской четой.

Наступила мертвая тишина.

Они все разом обернулись и посмотрели на него. Он же вперил пристальный взор в Жози, но не смог ничего прочитать на ее лице.

— Мне надо лететь в Таиланд. Сегодня вечером.

— В Таиланд. Сегодня вечером! Подумать только, в Таиланд! — возбужденно повторила за ним учительница. — Наверное, именно это имеют в виду, когда говорят о мировой деревне.

— Да, это как раз то, о чем я рассказываю своим ученикам. — Ее муж нацепил на нос очки. — Вот в прошлом семестре я говорил…

Сэм не слышал его. Он смотрел на Жози. На Джейка. Снова на Жози.

Скажи хоть что-нибудь, умолял он ее глазами. Подай мне какой-нибудь знак. Хоть словом, хоть взглядом, хоть жестом. Останови меня!

Она сидела неподвижно.

— …становится меньше с каждым днем, — с удовлетворением констатировал муж учительницы.

— В какое именно место в Таиланде вы направляетесь? — с живым интересом обратилась к Сэму учительница.

— Я был однажды в Бангкоке, — вставил ее муж. — После Вьетнама. Как раз перед началом муссонов…

Сэм неотрывно смотрел на Жози. Ждал, надеялся. Молился про себя.

— А вы, голубушка? Вы бывали когда-нибудь в Таиланде? — спросила ее учительница.

Потребовалось несколько долгих минут, чтобы до Жози дошел смысл ее вопроса.

— Что? — переспросила она в полном смятении, словно только что очнулась от тяжелого сна. — Н-нет, — ответила она, повернув к ней голову. — Нет, не была. И наверное, никогда не буду.

У Джейка изредка случались желудочные колики.

Но Сэм об этом не знал и никогда не узнает. Эррол Флинн пропал и вернулся домой лишь через несколько дней. Подравнивая кусты, Клитус промахнулся и садовыми ножницами чуть не отрезал себе большой палец. Обе школьницы взяли расчет и уехали на каникулы. Жози пришлось искать новых помощниц. В конце концов ей это удалось, хотя и не сразу.

Все эти события оставались неведомыми для Сэма.

Он позвонил ей из Таиланда. Слышимость была ужасная. В трубке постоянно раздавались какой-то треск и посторонние шумы, а когда появлялась возможность хоть что-то сказать, их голоса накладывались друг на друга. Все получилось как-то нелепо. Лучше бы уж он совсем не звонил.

Вернувшись, он названивал ей из Нью-Йорка. Связь была лучше, зато паузы между фразами казались нескончаемо длинными.

— Как там Джейк? — без конца повторял он.

— Прекрасно, — неизменно отвечала Жози. Слава Богу, чаще всего это была чистая правда.

— Что он делает?

— Спит, — отвечала она. Был и другой вариант ответа: — Сосет молоко, — если она действительно в это время его кормила. Жози никогда не говорила: «Плачет».

Чего доброго, подумает, что она не справляется. Кажется, он все равно именно так и думал. Однажды он ей сказал:

— Если я тебе нужен, я мог бы приехать.

Но она ответила:

— Пожалуй, не стоит.

Разлука с ним была для нее тяжким испытанием, но видеть его каждый Божий день рядом, наблюдать за тем, как он возится с Джейком, и не иметь возможности даже прикоснуться к нему было еще тяжелее.

После ее отказа наступило молчание. Потом он коротко бросил:

— Что ж, отлично. Дел у меня невпроворот.

Они никогда не спрашивали друг друга, как жизнь. Всегда говорили исключительно о Джейке. Жози это вполне устраивало. Ведь для нее важен только Джейк. Она повторяла это как заклинание, снова и снова.

Но сколько бы она ни твердила это себе, в глубине души знала, что это неправда.

Сэм тоже очень важен для нее.

Он налетел на Иззи в Центральном парке. В прямом смысле слова.

Он шел с работы домой, глядя себе под ноги, пытаясь как-то заполнить время, отвлечься, потому что его так и тянуло поднять трубку и набрать номер Жози. Телефон стал единственной ниточкой, связывавшей его один раз в день с двумя самыми дорогими людьми на земле, наполнявшими его жизнь смыслом. Ему предстояло убить каким-то образом три часа. Он как раз занимался точным подсчетом оставшегося до звонка времени, когда столкнулся с Иззи, которая каталась на коньках в парке.

— Уф!

Он поднял глаза вверх и подхватил свою жертву, не дав ей упасть.

— Иззи! Ты не ушиблась?

Он не виделся с ней после Дюбука, который она покинула месяц тому назад. Хотя ему казалось, что со времени их последней встречи прошла целая вечность.

Она вцепилась в него, чтобы удержать равновесие.

— Сэм! Кто бы мог подумать, что мы здесь встретимся! — и она звонко поцеловала его в щеку, одарив при этом сияющей улыбкой. Потом оттолкнулась от него и нахмурилась. — Ты ужасно выглядишь!

— Большое спасибо за комплимент, — парировал он. — Извини, что не могу ответить тебе тем же.

Иззи выглядела очаровательно. Она вся расцвела и, казалось, излучала какое-то сияние. Он очень хорошо помнил этот удивительно чистый свет. Ведь точно так же сияло лицо Жози, когда она была беременна их Джейком.

— Тебе не следует кататься на коньках, — сказал он. — Ты можешь удариться.

— Ну, на мне столько всего надето, — ответила Иззи. — Ну я, конечно, перестану кататься, как только запретит доктор.

Сэм недовольно посмотрел на нее. Девочки-близнецы подъехали к ним, радостно приветствуя Сэма:

— Привет, Сэм! Где Джейк? Где Жози? — обступили они его со всех сторон.

— Вот именно, — поддержала их Иззи, оглядываясь по сторонам. — Где Жози и Джейк? Когда ты вернулся?

— Пару недель назад.

На первый вопрос Сэм предпочел не отвечать.

— Как ты сама поживаешь?

— Лучше не бывает. Знаешь, последнее время появилось какое-то необычное ощущение, будто внутри меня что-то шевелится. Наверное, это ребенок, — доверительно сообщила Иззи. — Хотелось бы потолковать об этом с Жози.

Сэм стоял, слегка покачиваясь, почесывая затылок.

— Жози в Дюбуке, — наконец выдавил он из себя.

— Жози в Дюбуке? Но почему? Разве ты еще не продал гостиницу?

— Мы не собираемся продавать гостиницу.

Он все еще не мог взглянуть ей в глаза.

— Что, Жози готовит себе смену?

— Нет, Жози остается жить там.

У Иззи широко раскрылись глаза, и она недоуменно посмотрела на него. Потом прищурилась и сдвинула брови.

— Что ты хочешь этим сказать? Как это — остается жить там?

— Я хочу сказать только то, что сказал. Мы… расстаемся.

— Почему?

Он метнул в нее гневный взгляд.

— Иззи! Что ты, черт возьми, себе позволяешь? Ты не имеешь никакого права задавать подобные вопросы!

Она хлопнула себя ладонью по губам.

— Я хочу знать, почему вы не будете жить вместе! Мой вопрос абсолютно правомерен, если учесть, что еще месяц тому назад вы были неразлучны.

— Она была беременна! Тогда она во мне нуждалась!

— А сейчас не нуждается, — с сарказмом прокомментировала Иззи.

Сэм заскрежетал зубами.

— Да, черт побери, не нуждается!

— Ну конечно. Женщине с только что родившимся младенцем, тремя кошками, собакой, парочкой дряхлых стариков, обремененной гостиницей на двадцать номеров, помощь совершенно не нужна. Ты прав.

— Во всяком случае, от меня не нужна, — упрямо возразил он.

— Это она тебе сказала?

— Да, — прошипел он сквозь стиснутые зубы.

— Я тебе не верю.

Она немного помолчала, затем задумчиво протянула:

— Да нет, пожалуй, верю.

— Что ты хочешь этим сказать?

Иззи склонила голову набок и посмотрела на него:

— Ты хотя бы раз, один-единственный раз сказал ей, что любишь ее?

Сэм набычился, продолжая зарывать носок своего кожаного ботинка в гравий, которым была посыпана дорожка. Он ничего не ответил, что уже само по себе было достаточно красноречивым ответом.

Иззи тяжело вздохнула.

— Она не стала бы меня слушать, — запальчиво заявил он. — Она не хотела выходить за меня замуж! Черт возьми, ведь мы даже поженились только из-за Джейка! Я чуть ли не насильно заставил ее выйти за меня.

— Н-да, — как бы про себя проговорила Иззи, — все сходится.

Затем посмотрела на него:

— Но тебе же не пришлось применять насилие в ту ночь, когда ты сделал ей ребенка? Да или нет?

Сэм в ужасе вытаращил на нее глаза.

— Конечно, нет!

— Тогда, как ты думаешь, почему она пошла на это?

Он почувствовал, как у него багровеет шея. Ему совсем не хотелось объяснять кому бы то ни было, а уж тем более Иззи, что произошло в тот вечер.

— Мы много выпили, — сказал он. — Это было трудное время для нас обоих. Как-то все разом навалилось…

Он не знал, как выразить свою мысль словами.

— Но о любви не было и помину!

— Сэм, — презрительно сказала Иззи, — ну разве можно быть таким идиотом?