Будешь моей (СИ)

Часть 2

* * * * *

Со дня нашей навязанной помолвки с Юнусовым прошло уже две недели, и все это время я не теряю надежды, что отец передумает. Поймет, что выходить замуж мне еще очень рано. Я веду себя идеально, так как он и хочет, готовлюсь к учебе и не доставляю никаких проблем.

Но у меня есть тайна, о которой он не знает.

Никто не знает.⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀

И которая может стоит мне очень многого…

— Ну наконец-то, Ань, я заждался! — Рома выходит из тени густого кустарника и притягивает меня к себе. — Ты опоздала.

Я льну к его груди, вдыхаю знакомый аромат и на мгновение чувствую себя счастливой.

— Кое-как удалось удрать из дома. Но у меня совсем мало времени, отец приедет в восемь, к этому моменту я уже должна сидеть в своей комнате.

— Твой отец — настоящий изверг! Разве можно так с собственной дочерью? Ты не его вещь, ты человек! — распаляется он. — И тебе уже восемнадцать, в конце концов! Давай я пойду к нему и скажу, что люблю тебя?

Он уже признавался мне в любви и раньше, но все равно каждый раз я неизменно краснею.

— Прости, Ром, но ты же прекрасно знаешь, что никогда этого не сделаешь.

Плечи парня понуро опускаются. Но он продолжает храбриться.

— Надо же что-то в конце концов решать! Таким образом он и замуж тебя выдаст за того, кого сам выберет. Он может.

Я закусываю губу и опускаю взгляд.

Рома не знает о нашем сватовстве с Ратмиром. Это был конец августа, он гостил у родственников в Крыму и все пропустил. А когда вернулся, я не нашла в себе силы признаться ему в том, что отец уже решил за меня мою судьбу. Все оттягивала, оттягивала… Каждую нашу встречу, а это, увы, происходило редко, думала, что вот сегодня… и так и не находила в себе смелости рассказать.

Весь район знает о нашей свадьбе с Юнусовым, но до Ромы слухи пока не дошли, потому что весной его семья переехала в соседний городок. Поэтому тайные встречи у нас и настолько редкие. Но от того более ценные для меня.

— Может, мне все-таки стоит познакомиться с твоими родителями? — не оставляет попыток. — Просто знакомство. Если твой отец одобрит, то, может, и встречаться нам разрешит. Как думаешь?

— Папа? Одобрит? Это даже не смешно. Ты же знаешь, какой он строгий.

— И что нам делать? Всю жизнь вот так прятаться по кустам? Между прочим, мне этого уже мало… Я целовать тебя хочу. Любить… — крепкая ладонь парня сжимает мою талию так жадно, что я пугаюсь, что останутся синяки. — Может быть…

— Ром! Хватит! — пресекаю я его, убрав слишком уж нетерпеливую ладонь. — Ты же знаешь, что я не могу… вот так.

— Я понимаю, что явно не о таком ты мечтала, — обводит взглядом старый заброшенный парк. — Но другого шанса все равно не предвидится. Ко мне ехать ты наотрез отказываешься, к себе тем более не пригласишь… Я люблю тебя, Ань! По-настоящему же люблю. Я жениться на тебе хочу!

Конечно, к своим восемнадцати я уже прекрасно знаю и о том, как появляются дети, и о том, что мужчина готов на словах на все, что угодно, лишь бы получить от девушки желаемое.

Но Роме я верю.⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀

Я чувствую, что его слова не фальшивые, но что-то меня останавливает. Не позволяет зайти дальше. Даже не гнев отца, что-то другое. Будто кто-то внутри меня шепчет: не торопись, не надо, еще не время…

— А поцелуй хотя бы я заслужил? — тон Ромки становится игривым. — Я же не раньше чем через две недели смогу приехать — учеба, сама понимаешь. А так буду вспоминать твои жаркие губы долгими осенними вечерами.

Стоило только представить, как он он сидит у окна и вздыхает, вспоминая наш тайный поцелуй, становится так смешно. Я не сдерживаюсь и хохочу, Ромка тоже, не забывая, к слову, так и льнуть, дабы урвать хоть каплю ласки.

А потом я вижу вдали, среди гущи деревьев, приближающийся силуэт. И холодею.

Это он. Ратмир. Он как-то узнал о нашей встрече и идет, чтобы увидеть все своими глазами.

Теперь отец точно обо всем узнает. Мне не жить…

Представляю, как он увидит нас. Как мгновенно озвереет. Возможно, даже побьет Рому и не исключаю, что достанется и мне. Мы помолвлены, пусть и насильно. Он не простит…

Но то, что произошло дальше, повергло меня в настоящий шок.