Будь моей парой

ГЛАВА 10

В гневе Оуэн Маккензи никогда не бушевал. Не бил кулаком по столу, даже не повышал голос. И все же при взгляде на его закаменевшее лицо Чарли хотелось упасть на пол и заскулить.

Вожак в ярости. Быть буре.

– Итак, – медленно сказал отец. – Ты проиграл восемьсот тысяч золотых, которых у тебя не было.

– Да, – выдавил Чарли.

– Позволил волчице из своей стаи заплатить за тебя этот долг?

– Да.

– А потом наплевал на данное мне обещание и желание самой девушки и попытался заставить ее выйти за тебя.

Чарли опустил голову. Взгляд отца жег, как раскаленные угли, а слова резали хуже ножей. Но больней всего было от разочарования, которое читалось теперь на лице вожака.

А ведь Чарли так хотел, так мечтал стать достойным. Чтобы отец и клан гордились им…

“Ну кто тебя заставлял возвращаться домой с повинной? – снова занудел в голове мерзкий голосок. – Они бы ничего не узнали”

“Я должен все исправить и спасти Дженни! ”, – упрямо огрызнулся наследник Маккензи.

– Посмотри на меня, сын.

Не в силах противиться приказу вожака, юноша поднял взгляд.

– Ты знаешь для чего нужен Императив? Когда его следует применять?

– В самых крайних случаях, – пробормотал он. – Для спасения всей стаи.

– Прибегнувший к Императиву в личных целях не может быть вожаком. Мне жаль, сын. Я ничего не могу сделать. Да и не стал бы, если б мог.

Оборотень кивнул. Он знал законы луны, знал своего отца и не ждал ничего другого, но в глазах все равно почему-то защипало. Будущее, которое он представлял, как широкую и светлую дорогу, обернулось непроглядным черным туннелем, по которому Чарли летел куда-то вниз, не в силах остановиться.

– Кто будет вожаком? Дерек?

– Не знаю, – отец растер ладонями лицо, а Чарли вдруг понял, что буря миновала. Не будет ни криков, ни иного наказания, кроме того, на которое он обрек себя сам. – Дерек еще мал и он не похож на лидера. Стая не пойдет за ним. И я не вижу в клане достойных молодых волчат. Быть может, муж Луизы, если мне удастся сговорить ее за второго сына Макгаррета.

Подчиняться мужу младшей сестры? Чарли скривился. Нет, Чак Макгаррет – неплохой парень, но…

Но это не его клан. Не его волки. Он не знает их так, как знает Чарли, не живет их проблемами, не рос вместе с ними. Они не признают его вожаком.

– Надо собрать совет кланов, – мрачно продолжал Оуэн. – Объявить о смене наследника.

– Отец, подожди! – осталось одно – самое важное. То, ради чего он вернулся домой, оставив академию посреди учебного года. – Дженни! Мы должны снять печать изгоя! Должен быть способ…

Оуэн медленно покачал головой.

– Если способ и есть, я его не знаю. Нужно спросить Говорящего-с-Луной.

Юноша вздрогнул. Его, родившегося в эпоху магического прогресса, шаманы-медиумы, практиковавшие прадедовские методы общения с тонким миром, скорее пугали.

Сейчас их совсем мало. Один Говорящий на десяток кланов, а то и того меньше. Косматые седые старики и старухи в одеждах из шкур. Изрезанные ритуальными шрамами щеки, татуировки по всему телу и полубезумный взгляд. Взгляд, способный видеть сотни незримых связей, соединяющих все живое и неживое на земле.

В их хижинах пахнет мескалином и отваром из мухоморов. Стены увешаны амулетами и грубыми резными масками, а вход в дом охраняют два волчьих черепа, насаженные на длинные колья.

Раньше шаманов уважали и почитали больше, чем вождя. Племя, в котором жил Говорящий-с-Луной было сильнее и удачливее соседей, в нем реже умирали дети, женщины благополучно разрешались от бремени, скотина не дохла от мора, а охотники всегда возвращались с добычей. Так было до тех пор, пока анхелос не подарили миру классическую магию, изменив жизнь всех рас к лучшему.

Нынче шаманы редки. Кому охота пить дурманящие разум зелья и часами медитировать, уставившись на луну, жить отшельником, медленно превращаться не в человека и не в зверя, во что-то третье, потустороннее, когда можно постигать магию с друзьями в чистенькой академии, разбавляя обучение вечеринками и студенческими шалостями.

И все же как ни негодовали светила магической науки на “суеверный несистемный подход”, даже они не могли отрицать: шаманам доступно то, перед чем пасуют лучшие маги современности.

– Мы соберем совет кланов. Примем решение по поводу нового наследника, а потом ты отправишься на земли Маккуин и попросишь шамана о помощи, – жестко подытожил Оуэн Маккензи. – Это меньшее, что ты можешь сделать для дочери Бренды.

***

Через полчаса после того как Дженни подписала “контракт на оказание экскорт-услуг” – так обтекаемо на бумаге назывались обязательства стать любовницей демона (Или почти любовницей? В пункте “интимные отношения сексуального характера” отдельно значилось, что они “происходят по взаимному согласию сторон”) – ее выпустили под залог.

– Залог – это временно, – пообещал Раум, обнимая ее за плечи. – Мои юристы уже работают. Завтра же обвинение будет снято. В этом деле больше дырок, чем в бершадском сыре. Любой нормальный законник вытащил бы тебя за несколько часов.

– То есть ты меня обманул? – угрюмо уточнила девушка.

– Почему обманул? Просто не стал информировать.

От самодовольной ухмылки на лице демона захотелось зарычать, но контракт не подразумевал расторжения. Ловушка захлопнулась.

– А что с покушением на убийство? – уточнила она, вспоминая угрозы офицера Такшери.

– С чем? – демон так искренне удивился, что Дженни задалась вопросом читал ли он вообще ее дело.

– С той женщиной, которую я покалечила. Мартой…

– А ты кого-то покалечила, детка? – он присвистнул. – Ну дела. Сейчас, погоди.

Он подозвал своего адвоката – подтянутую немолодую женщину с короткой стрижкой и взглядом акулы-людоеда.

– Нет, никакого покушения на убийство в материалах обвинения не значится, – категорически ответила дама-адвокат. – В личном деле стоит отметка о драке в камере.

– Но я видела – ее унесли на носилках…

– Деточка, – в голосе дамы зазвучали снисходительные нотки. – Драки между оборотнями за территорию – обычное дело. Донесли до лазарета, перевязали, вкололи регенератор и вернули в камеру. Никто не станет поднимать бучу из-за подобного.

От облегчения ослабели ноги. Дженни покачнулась и невольно оперлась на демона. Он охотно обнял ее за талию.

– Держись, маленькая. Осталось совсем немного.

– Спасибо, – пробормотала девушка, пряча лицо у него на груди.

Она ведь тоже не железная в конце концов! Сколько еще придется держаться, быть сильной? Можно хоть раз стать и маленькой рядом с Раумом. Не находись они все еще в полицейском участке, Дженни, наверное, даже поплакала бы в его объятиях, выпуская со слезами пережитое напряжение, отчаяние и страх. Но заниматься чем-то подобным на глазах у копов или дамы-адвоката было стыдно.

А вот просто опираться на него не стыдно. И вырываться из объятий Раума совершенно не хотелось. В них как-то спокойно, уютно. Не потому, что он ее пара. Просто рядом с ним девушка впервые за последние несколько недель поймала чувство умиротворения и покоя. Словно демон встал рядом каменной стеной, даруя защиту, которую она всегда раньше ощущала от клана.

Еще сильнее Дженни почувствовала его поддержку, когда в коридоре они вместе с Раумом встретили офицера Такшери.

– Рейд?! – джинн нахмурился и встал так, чтобы перегородить проход. – Какого василиска, мать его?! Ты должна быть в карцере!

– Здравствуйте, офицер, – она невинно улыбнулась. – Меня выпустили под залог. Сейчас мой настоящий, – она сделала ударение на этом слове, – адвокат разбирается по поводу нарушения моих прав и условий содержания. Как ваши успехи в поимке наркоторговцев?

Джинн посмотрел на нее, перевел взгляд на стоящего рядом демона и ощутимо побледнел. Точнее, посерел.

– Пока под залог, – Раум о подоплеке ситуации не знал, но витавшее в коридоре напряжение почувствовал и обнял Дженни, как бы обозначая, что девушка находится под его защитой. – А что там за нарушения прав, детка?

Офицер Такшери нервно сглотнул, буркнул, что ему надо идти и зашагал по коридору с почти неприличной для его массивных габаритов скоростью.

– Расскажу по дороге.

Как странно было выйти из пропахшего тоской и дезинсекторским порошком здания тюрьмы на залитую солнцем мостовую. Несколько дней в застенках без окон, сон урывками и постоянный страх заставили девушку утратить ощущение времени. Она думала на улице давно глубокая ночь, а на самом деле утро.

Сколько же времени прошло с момента ее ареста?

– Три дня, – подсказал демон.

Три дня?! Ей казалось, минимум месяц.

А потом Дженни вспомнила про академию, схватилась за голову и застонала.

– Три дня?! Богиня, а как же учеба?! У меня же вчера был практикум! Что я скажу магистру?!

Эта жалоба отчего-то очень насмешила демона.

– Не бойся, детка, я все устрою, – пообещал он, жестом вежливости распахивая перед ней дверь автомобиля. – Зря что ли мой папаша протектор Академии?

Взревел движитель, “Мантикора” сорвалась с места и влилась в поток машин.

Включенный постограф помигал и разродился двумя десятками пропущенных сообщений. Все от Вэл.

“Я на месте. Где ты?”

“Еще пятнадцать минут, и я съем всю пиццу”

“Слушай, Джен, если загуляла, то надо предупреждать. Я же волнуюсь!”

“Можешь не приходить, уже убегаю. Познакомилась кое с кем! А твою пиццу мы съели, так и знай, нечего опаздывать!”

Еще несколько сообщений во все более и более восторженном тоне описывали достоинства нового знакомца Вэл. А потом, внезапное:

“Не приду на лекции. Прикрой меня, будь подругой”

И следующее за ним:

“Он невероятен! Он потрясающий! Я хочу за него замуж! И троих детей!”

Последнее сообщение значилось сегодняшним днем и объясняло почему отсутствия Дженни так никто и не хватился.

“Мы немного загуляли, но завтра я буду обязательно. Пожалуйста, скажи магистру, что я болею”

Девушка грустно усмехнулась. Сильфу даже не встревожило, что ни на одно ее сообщение не было ответа. Как знакомо…

Когда Вэл влюблялась, она становилась похожей на тетерева на току. Все, кроме избранника и чувств к нему, теряло смысл, все разговоры сводились, так или иначе, к самому прекрасному мужчине на свете. И все, что не имело отношения к герою ее романа просто выпадало из поля зрения сильфы, словно подруга надевала невидимые шоры. Прогулять неделю учебы ради любимого? Да легко! И неважно, что потом будут проблемы.

Это не любовь, это помешательство какое-то. Интересно, если Дженни согласится на секс с Раумом, она станет такой же чокнутой?

Она отложила постограф и повернулась к демону

– Так вот, по поводу нарушений. Думаю, твоим юристам лучше знать об этом. Тем более, если дело шито белыми нитками, как ты говоришь.

От рассказа о предложенной муниципальным адвокатишкой “сделке” и пережитом в заключении прессинге Раум сделался мрачнее тучи.

– Кто-то очень хотел засадить тебя за решетку, детка, – он громко выматерился. – Хорошо, что у тебя хватило мозгов ничего не подписывать. В случае чистосердечного, даже я не смог бы помочь, а лжесвидетельствование – это…

– Что?

– Лучше тебе не знать, рыжая, – демон щелкнул ее по носу и свернул с шоссе к особняку. – Кстати, мы почти дома.