Букет для любимой

Глава девятая

— Отем! — остановил ее голос отца. Она не помнила, то ли Брэд сам отпустил ее пальцы, то ли ее внезапная остановка разъединила их руки. Она сразу вышла из отупения и обрела способность соображать. Господи, ведь Брэд здесь с дамой! А сама она даже не вспомнила про отца.

— Ты нас еще не познакомила, — с улыбкой сказал Макс. — Если не ошибаюсь, вы хорошо знаете друг друга.

Наверное, он видел, как они танцевали. Отем чувствовала, что покраснела до корней волос.

— Папа, это мой… друг Брэд Барнетт. Брэд, мой отец, Макс Сандерфорд.

Чуть замявшись, Брэд протянул руку:

— Приятно познакомиться, мистер Сандерфорд. — Другую руку Брэд уверенно положил Отем на талию, вновь растревожив ее чувства.

— Друг по колледжу? — спросил Макс, пожав протянутую руку.

— Мы познакомились на почве бизнеса, — поспешила вставить Отем. — Брэд иногда заходит в булочную.

Она почувствовала на себе взгляд Брэда и смущенно потупилась. Вдруг снова заныли ноги. Но Брэд не стал вносить никаких поправок в ее объяснение.

— А, вы тоже работаете в этом районе?

— Я консультант. И работаю по всему городу, если вообще работаю.

При последних словах отец Отем удивленно поднял брови.

— Брэд так много работал, что теперь может позволить себе роскошь работать, только когда хочет, — пояснила Отем. И впервые подумала, что у отца уже несколько лет есть такая возможность, но он ею ни разу не воспользовался.

Отем не терпелось поскорее покончить с этим разговором.

— Спасибо за танец, — сказала она, обращаясь к Брэду, и отошла к отцу.

Она боялась, что Брэд начнет возражать, но он, склонив голову, только сказал:

— Благодарю за оказанную мне честь. — При этом глаза его раздраженно сверкнули.

Свет, притушенный на время танцев, снова вспыхнул, и мир вокруг обрел реальность. Избегая смотреть на Брэда, Отем не очень удачно пошутила:

— Видно, опасаются, что мы не найдем дорогу к своим местам.

Макс кивнул Брэду и повел Отем к столу. Было заметно, что он сгорает от любопытства. Едва они уселись, он сказал:

— Симпатичный парень. — И пояснил Шанне и сидящим за столом, что только что познакомился с одним из друзей Отем. — А по каким вопросам он конс…

Отем подняла руку, останавливая его.

— Смотри, сейчас будут разыгрывать призы. Где лотерейные билеты, которые ты купил, папа?

Макс вытащил из кармана пачку лотерейных билетов, которые весь вечер распродавали члены организационного комитета.

— Хочу обратить ваше внимание, — сказала в микрофон миссис Уильямсон, председатель комитета, — что места за столами пронумерованы. Разрешите представить вам мою помощницу Миранду. Давайте поблагодарим ее за отличную работу, которую она проделала. — Когда стихли вежливые аплодисменты, миссис Уильямсон продолжила: — Миранда сейчас вытянет один из десяти номеров.

Миранда опустила руку в вазу, которую держала миссис Уильямсон, и вытащила небольшую бумажку.

— Номер три, — объявила миссис Уильямсон. — Все, кому выпала удача занимать за столами третье место… — она выдержала эффектную паузу, — выиграли право забрать домой очаровательный съедобный букет, украшающий стол.

Обладатели третьих мест одобрительно зашумели. Отем взглянула на молодого человека, который весь вечер не отрывал взгляда от своей подруги. Он выиграл ее букет. Но до него, кажется, это так и не дошло, пока Шанна не поздравила его с выигрышем.

— Разумеется, вы можете угостить всех сидящих за вашим столом, — засмеялась миссис Уильямсон, считая, видимо, свое замечание остроумным. — Эти прелестные букеты нам подарили мистер Брэд Барнетт от фирмы «Барнетт маркетинг» и хозяйка булочной «Сладкие радости» мисс Отем Сандерфорд. Пожалуйста, встаньте, — без лишних церемоний обратилась она к ним. — Учитывая, что наш вечер организован в помощь людям с сердечно-сосудистыми заболеваниями, все печенье, как заверила меня мисс Сандерфорд, низкокалорийное и не содержит холестерина.

Макс взялся за спинку стула Отем, чтобы отодвинуть его. Отем, смущаясь, поднялась. Взгляд ее невольно обратился к Брэду.

Она заметила удивленно поднятые брови отца, вежливый поклон Брэда в ее сторону. Наконец она с облегчением села.

Раздавшиеся аплодисменты заглушили голос Макса, и Отем нагнулась к нему поближе.

— Он консультант по маркетингу? — переспросил отец. — Ты пользуешься услугами консультанта?

— Это произошло как-то неожиданно, — стала объяснять Отем, облизнув пересохшие губы. — Сначала я боялась, ты скажешь, мне это не по средствам, — и будешь прав, — а потом уже было поздно советоваться. Я уже начала с ним сотрудничать…

— Ну и как, он тебе помог?

Отем пожала плечами.

— Еще слишком рано говорить о результатах. — Она наконец отважилась взглянуть отцу в глаза и обнаружила, что в них нет осуждения. Может быть, только легкая обида, что пренебрегла его советом. — Мы только начали работать. Это его первое предложение, — она показала на корзинку с печеньем, — которое мы пока успели реализовать. Я заказала также красивые рекламные проспекты. Они сейчас печатаются. А в том пакете, что ты нашел возле двери, был издательский макет, — добавила она и улыбнулась. — Проспекты обещают быть впечатляющими.

— Ну что ж, посмотрим, — спокойно произнес Макс.

Шанна наклонилась к ним и забрала из рук Отем лотерейные билеты.

— Так вы не услышите, выиграли что-нибудь или нет, — объяснила она.

Миссис Уильямсон и Миранда продолжали называть номера и время от времени представляли очередного дарителя, заставляя его вставать.

Отем покосилась на отца. Лицо у него было хмурое. И у Брэда тоже, как она заметила, когда взглянула в его сторону.

Брэд перехватил ее, когда она выходила из дамской комнаты. Хмурое выражение его лица так и не изменилось.

— Ты хоть бы предупредила меня, — холодно бросил он, — что не хочешь делиться успехом.

Отем помрачнела:

— Я не понимаю, о чем ты говоришь.

— Надо было сказать мне. Я бы договорился, чтобы в числе дарителей были названы только «Сладкие радости». Мне-то реклама не нужна.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь!..

— Ты же не представила меня как своего консультанта. И я, честно говоря, не сразу понял почему, пока не увидел, в каком ты была смятении, когда миссис Уильямсон назвала вещи своими именами.

До Отем наконец дошло, что он имеет в виду, и она расхохоталась. Но ее смех, кажется, еще больше усугубил его дурное настроение.

— Тебя интересует, почему я не представила тебя отцу как консультанта? Потому что он не знал, что я пользуюсь твоими услугами. Я боялась, что он не одобрит моего решения, — попыталась объяснить Отем.

Но объяснения не помогли. Брэд явно ломал над чем-то голову.

— Значит, вот в чем дело!

— В чем?

— А в том, что ты ничего не делаешь для собственного счастья. Лишь бы отец был доволен.

— Разве это плохо?

— Плохо, если от этого страдаешь и ты, и… другие.

— Я не страдаю.

— Пока.

— Ты сам беспокоишься только о себе, — упрекнула его Отем. — Ревнуешь к моему отцу?

— Да, чертовски ревную, — процедил он.

— Это же ненормально.

— Знаю. Я думал, что воюю с какой-то незрелой идеей.

— Незрелой? Ты считаешь мой бизнес незрелым? — Отем готова была его ударить и уже сжала кулаки.

— Я говорю не о бизнесе, а об идее. О твоих будущих планах. Что-то не вижу страсти. Где она?

Лучше бы он не произносил этого слова.

— А, вот она. Теперь вижу, — со злорадным удовольствием заметил Брэд. — Когда ты злишься, твои глаза мечут искры, а лицо… — Он запустил пальцы в шевелюру. — И еще когда ты говоришь о своих букетах, глаза у тебя светятся. Ты оживаешь. Элейн рассказывала мне, что ты проводишь вечера на кухне, пробуешь новые рецепты, формы и украшения. Она говорит, ты просто расцветаешь, когда творишь. И не позволяешь ей дотрагиваться до печенья. Разрешаешь только ставить и вынимать его из печки. Почему ты так стараешься похоронить в себе эту черту своего характера?

Отем попыталась было защититься, но Брэд не дал ей сказать ни слова.

— И каждый раз, когда я спрашиваю тебя о будущих планах, ты отвечаешь монотонной тирадой, будто повторяешь заученную роль, которая тебя ничуть не волнует. Для кого ты стараешься? Для отца?

Отем что-то забормотала в свое оправдание.

Голос Брэда смягчился.

— Ты побоялась сказать отцу, что пользуешься моими услугами. Почему?

— Я тебе уже говорила… он… мне казалось, он не одобрит моей затеи.

— А тебе так важно его одобрение?

— Да. Нет. В общем, не знаю.

Брэд взял ее за руку и повел мимо бального зала по полутемному коридору и пустым комнатам. Остановился перед небольшой нишей, увитой растениями, потянул за собой в тень и обнял. Потом взял в ладони ее лицо и тяжело вздохнул.

— Как ты можешь со мной так поступать!

— Как? — только и успела выговорить Отем.

Брэд нежно приник к ее губам.

— Убедить меня, что я наконец нашел женщину, которую искал, а потом дать понять, что это ошибка. — Он впился в ее губы, не давая ей как следует вздохнуть, пока сам не перевел дыхание. — И все-таки ты — проклятие! — воскликнул он и снова приник к ней в страстном поцелуе.

Отем, к своему отчаянию, отвечала ему с такой же страстью. Она хотела вычеркнуть этого мужчину из своей жизни, как это сделал он, причинив ей невыносимую боль. Но едва Брэд крепко прижал ее к себе, как бы стремясь слиться с ней воедино, боль стала утихать.

Наконец он отпустил ее. Отем тяжело дышала, стараясь сохранить равновесие.

Брэд тихонько потянул за прядь, упавшую ей на щеку.

— Мне нравится, когда волосы у тебя распущены. И не приглажены. А с затянутыми назад ты выглядишь как снежная королева. Мне хотелось выдернуть этот гребень, как только я тебя увидел.

— Это заколка, — зачем-то пояснила Отем. — Я ненавижу свои волосы. — Мир вдруг обретал реальные черты, а боль возвращалась. Отем глубоко вздохнула. — Не думай, что я не ценю твоей помощи.

— Но ты же мне платишь. Я не возражаю. Только ты не поняла главного, — тихо сказал он.

Отем пропустила его замечание мимо ушей и продолжала:

— Я совершенно искренне разделю с кем-то успех или воздам должное тому, кто его заслуживает. Дело в том, что до настоящего времени я руководствовалась лишь советами отца.

— Он бы не одобрил наше сотрудничество?

— Думаю, сказал бы, что я зря трачу деньги.

— Ну и как, сказал?

— Я думаю, он обиделся. Особенно когда узнал об этом не от меня. Надо было сказать ему сразу. — Отем вдруг поняла, что этот разговор ничего не проясняет. — Но если проблема не в этом, тогда в чем? Я так и не поняла.

— Моя проблема — это ты. Я никогда не чувствовал, что могу стать принцем, пока не поцеловал тебя.

Отем невольно улыбнулась.

— Уж не думаешь ли, что я поверю, будто ты всю жизнь ощущал себя несчастным безобразным чудищем? И именно поэтому у тебя было бессчетное количество женщин?

— Ты не так обо мне судишь.

Отем недоверчиво рассмеялась, хотя в глубине души чувствовала, что Брэд всегда будет с ней правдив.

— Да и с тобой мне не очень-то повезло.

«Больше, чем ты думаешь», — хотелось крикнуть Отем. Она готова была отбросить осторожность, поддаться порыву и закрыть глаза на последствия. Ни с одним мужчиной в мире ей так этого не хотелось.

— Ты как-то сказал, что тебе нравятся люди, которые знают, чего хотят. — Она вздернула подбородок. — А я знаю, что ты можешь помешать мне добиться того, к чему я стремлюсь.

— В том-то и проблема, что ты не знаешь. — Брэд положил руки на ее обнаженные плечи.

Отем будто током ударило. Она отшатнулась и чуть не упала, наткнувшись на цветочный горшок.

Брэд поддержал ее и тотчас опустил руки.

Отем не хотела больше с ним спорить. Она ни в чем не была уверена.

— А ты знаешь, чего ты хочешь?

Он кивнул.

— И чего не хочу, тоже знаю. Не хочу такой жизни, как у Ванессы.

Отем прикусила губу.

— А у тебя и не будет такой, ты построишь свою жизнь на собственных условиях.

Он снова кивнул.

— Да, такие вот дела. Теперь я понимаю, что мне не стоит соперничать с твоими букетами. Надо заняться своими делами. Так мне будет проще отказаться от тебя.

— А я и не твоя, чтобы ты мог отказаться от меня. Объясни мне по крайней мере, что плохого в том, что я жду одобрения отца?

Брэд взглянул на нее с грустью.

— Ничего плохого. Если только это не касается тех целей, которые ты ставишь перед собой, и того, чем занимаешься.

— А ты знаешь, почему я этим занимаюсь? Отец считал, что мне следует найти более солидную работу, на каком-нибудь крупном предприятии пищевой промышленности.

— Почему же ты не пошла туда?

— Хотела заниматься своими букетами, — просто объяснила Отем.

— Значит, ты идешь на какие-то уступки, только чтобы иметь возможность развивать свое дело?

Брэд понял все правильно. Букеты из печенья — это ее дело. Булочная — дело отца. Как такое узкое, индивидуальное производство может иметь устойчивый успех? — спрашивал отец. Через развитую сеть магазинов, отвечала Отем.

— Я по крайней мере готова идти на уступки, — возразила Отем. — А вот ты не способен на это. И жена вам, мистер Барнетт, не нужна. Вам нужна кукла на веревочках.

Брэд сжал челюсти. Отем не испытала никакого удовлетворения, нанеся ему этот удар.

— Ух! — воскликнула она, вытирая лоб тыльной стороной ладони. — А я чуть было не поверила тебе. И что бы я получила взамен?

Брэд молчал, и Отем не стала дожидаться ответа. Она шагнула из затененной ниши в полутемный коридор.

— Ты заставил меня понять, что в моей жизни уже есть один человек, чье одобрение я изо всех сил пытаюсь заслужить. И другой такой мне не нужен.

Она повернулась на каблуках и пожалела, что коридор устлан ковровой дорожкой. Ей так хотелось демонстративно процокать каблучками по полу, уходя от Брэда. Может, хоть этим она могла бы заглушить грохот своего разрывающегося на части сердца.

— Отем!

Она продолжала шагать.

— Спасибо за урок, Брэд, — кинула она через плечо. — Я была на волосок от гибели.

Макс беспокойно ходил по ярко освещенному фойе. Увидев ее, встревоженно кинулся к дочери:

— Отем, дорогая, что случилось? Я повсюду тебя искал…

— Поедем домой, папа, — попросила она. — Пожалуйста, папа.

Отем заметила, что он взглянул куда-то за ее спину.

— Пойду предупрежу Шанну, — тихо сказал он.

— Разреши взять твою машину.

Отец тут же отдал ей квитанцию за парковку и исчез в зале.

Отем направилась к выходу.

Ранним утром в понедельник Отем и Элейн начали готовить букеты по заказу Брэда. К полудню третья часть — для клиентов, живущих в северной части города, — была готова к доставке.

— Ты хочешь, чтобы я их развезла? — спросила Элейн.

Отем изобразила подобие улыбки. Подошла к вешалке, сняла с крючка пальто Элейн и молча бросила ей.

— Обещаю подробный отчет, — пошутила та.

Зазвонил телефон. Отем застыла на месте.

— Будь добра, подойди, — попросила она. — Видишь, — показала она свои руки, — все пальцы липкие, не могу ни до чего дотронуться.

Элейн вернулась через минуту и снова повесила пальто на крючок.

— Это Брэд. Если я немного подожду, нам привезут рекламные брошюры. Он сказал, что сейчас нам их доставят из типографии.

Отем, слушавшая ее затаив дыхание, наконец вздохнула.

Элейн оперлась на стойку.

— Может, скажешь, что все-таки происходит?

— Что ты имеешь в виду?

Элейн возмущенно закатила глаза.

— Ну, во-первых, ты выглядишь так, будто не спала целую неделю. Вздрагиваешь от каждого звонка. И я что-то раньше не замечала, чтобы ты ни до чего не дотрагивалась, боясь испачкать.

Звякнул колокольчик. Отем выпрямилась, но выйти не решилась.

Элейн приоткрыла за ее спиной дверь.

— Все в порядке. Это только клиент.

Отем проскользнула мимо нее к двери, бросив на подругу укоризненный взгляд. Хоть бы скорей привезли брошюры, подумала она.

Минут через двадцать подъехал рассыльный с брошюрами.

— Поговорим позже, — бросила Элейн, относя букеты в свою машину.

— Жду с нетерпением, — елейным тоном откликнулась Отем. Вынула из печи очередной противень с печеньем и пошла обслуживать появившегося посетителя.

Элейн вернулась около часа дня.

— Ты успела забрать Никки из школы? — спросила Отем, когда та вошла.

— Да, на обратном пути, — сказала Элейн и стала снимать пальто.

— Подожди, — остановила ее Отем. — У меня готовы еще шесть букетов. Ты можешь завезти эти заказы по пути домой. Они все, кроме одного, в твоем районе.

Элейн бросила на нее понимающий взгляд.

— Ты даже не хочешь выслушать мой отчет о доставке?

— Могу подождать до утра. Тогда наверняка подробности заставят меня проснуться.

Элейн ничего не ответила. Только покачала головой и снова стала носить корзинки с букетами в машину.

Утро следующего дня прошло почти так же, если не считать того, что они получили еще несколько заказов на букеты.

— Это все тот субботний вечер, — предположила Элейн после пятого заказа.

— Думаю, да.

— Но ты что-то не в восторге от этого, — заметила Элейн, обвязывая огромными бантами корзинки, в которых Отем разместила печенье.

— Нет, почему же?

— Просто не хочешь говорить, да? — Элейн прислонилась к стойке, наблюдая, как Отем заканчивает украшение букета, предназначенного для Марсии. — Симпатично получилось, — заметила она, когда Отем разукрасила сердечки печений голубыми и розовыми пинетками.

Отем отступила, любуясь своей работой — праздничным букетом для будущей мамы.

— Спасибо.

— Так ты расскажешь или нет, что произошло в субботу?

— Не знаю, — ответила Отем, стирая с рук глазурь влажной тряпкой.

Отложив сохнуть шесть только что украшенных печений, она принялась покрывать белой глазурью — основой для будущего украшения — печенья в форме купидонов и сердец, пронзенных стрелами. Этот букет предназначался для Миранды. Отем невольно поморщилась, будто стрела из теста могла ее уколоть и причинить боль. Сняв перчатки, она пошла в ванную за папиросной бумагой.

— Отем, ты что, плачешь? — Элейн тронула ее за руку.

— Да нет, я, кажется, простудилась.

— Ну хватит, дорогая, расскажи, что произошло. Почему ты сегодня такая молчаливая и подавленная?

Отем чихнула. Вымыла руки, снова натянула перчатки и вернулась к рабочему столу. Эти печенья, решила она, должны быть броскими, роскошными, под стать женщине, которой они предназначались.

— Представляешь, — сказала она, хотя в горле у нее стоял комок, — кому-то взбрело в голову назвать белокурую куклу Барби Мирандой.

— Ты ее видела? — заинтересованно спросила Элейн. — И всех остальных тоже? И что? Переживала весь конец недели? Вот почему у тебя такой вид, будто ты не спала несколько ночей. И до сих пор даже не поинтересовалась, как прошла доставка первых букетов.

— Миранду я видела, — призналась Отем, вмешивая блестящие кристаллики сахара в ярко-красную глазурь. Она рассказала, что танцевала, видела букеты, над которыми они столько трудились всю прошлую неделю, и с глубоким вздохом закончила: — Миранда была там с Брэдом. — И уже по инерции, не в силах удержаться, добавила: — А я поняла, что влюбилась в него.

— О, дорогая… — веселым тоном начала было Элейн, но под взглядом Отем умерила свой пыл и тихо закончила: — Да, плохи дела…

— Но я справлюсь с этим, — потухшим голосом ответила Отем.

— Нет, Отем! — сочувственно воскликнула Элейн. — Не надо. Он так… так… подходит тебе.

— Да, подходит. Но проблема в том, что я не подхожу ему. И кажется, теперь я поняла, почему от нас ушла моя мать.

— Почему? — ошеломленно спросила Элейн.

— Я не виню отца, — поторопилась добавить Отем. — Но я вдруг осознала, что большую часть своей жизни прожила, стараясь оправдать его надежды и угодить ему. Если моя мама была такой же несовершенной, как и я, ей не позавидуешь.

— Но какое отношение все это имеет к Брэду?

— Брэд такой же, как мой отец. Красивый, честолюбивый, сильный, уверенный в себе…

— Все ясно, — перебила ее Элейн. — Можешь не перечислять его достоинства.

— У него вполне определенные взгляды на то, как он хочет прожить остаток жизни. А я все еще нащупываю свою дорогу. И перспектива жить по его законам меня пугает. Даже пробовать не хочу.

— А он хочет, чтобы ты попробовала? — осторожно спросила Элейн.

— Думаю, да.

— Он тебя любит?

— Не знаю. — Печенье, которое Отем заканчивала разрисовывать, вдруг сломалось у нее в руке.

Элейн кинулась за другим. Они на всякий случай испекли запасные.

— Ты забыла назвать еще одну его черту. Ведь ты нужна ему при условии, что сумеешь приспособить свою жизнь к его требованиям. Но это же эгоизм.

— Какой это эгоизм, если человек знает, чего хочет, и всего добивается? — попыталась защитить Брэда Отем. — Я восхищаюсь такими людьми. Ведь ты тоже такая, — улыбнулась она своей подруге.

— Значит, выхода нет?

— Видимо, нет, — ответила Отем. Другое печенье она просто обвела по контуру красной глазурью и сделала надпись: «Счастливого Дня Св. Валентина!» Потом осторожно поместила его в букет, предназначенный Миранде. — Видимо, нет, — уныло повторила она.