Булочка с изюминкой

Глава 5

– Как-как вы сказали? Кулебяка «на четыре угла»? Великолепно. Уважаемая Варвара Павловна, вы непременно должны поделиться со мной рецептом. Наконец-то мне найдётся, чем шантажировать собственного повара.

Импозантный мужчина с небольшой бородкой, с взглядом с поволокой, чем-то похожий на Джорджа Клуни, с удовольствием, по-простецки, без ножа и вилки, подцепил кусочек кубеляки и отправил в рот. Судя по стилизованной рыбке – а Варвара всегда умудрялась в украшениях из теста поверх пирогов зашифровать подсказку, с какой именно начинкой попадётся кусочек – гостю достались молоки, обжаренные с лучком и специями и томлёные в сливках.

– Феерично!

Гость зажмурился от восторга, и принялся жевать настолько аппетитно, что, глядя не него, невольно хотелось стянуть и себе кусочек. Тем более что фирменный русский пирог, неистребимая гордость Варвары Солнцевой, исчезал с подноса с третьей космической скоростью.

Чего только не сотворишь от бессонницы… Некоторые читают, курят или отправляются на ночную пробежку. Варвара – пекла.

– А я говорил, папа, – восторженно отозвался Сигизмунд, для Вари уже просто Сиг, подхватывая очередную порцию и с удовольствием хрустнув поджаристой корочкой. – В кого, как ты думаешь, у Ланы кулинарный талант?

Второй сопровождающий из свиты, молчун, одобрительно кивнул и плеснул всем в крошечные стопки водочки. Варвара вовремя убрала свою, покачав головой. Молчун, чем-то похожий на обоих мужчин – и на жениха, и на отца, явно родственник – вопросительно приподнял бровь. Указал взглядом на бутыль с коньяком.

– Мера, – коротко ответила Варвара. – Больше не в удовольствие.

И вновь прочла на лице свитского одобрение.

Ёшкин кот, всё же хорошо, что она таки решила поменять образ и переметнуться из «Тётки» в «Светскую даму». Не то пришлось бы сейчас сгорать со стыда и выкручиваться изо всех сил. Пироги, конечно, подсластили бы проблему, но первое впечатление, произведённое на седых благообразных джентльменов, было бы испорчено на всю жизнь. Сиг – господь с ним, он не её мужчина… Гхм. Да и эти, собственно. Но… как уже говорилось, Варвара любила нравиться просто так, чтобы ею откровенно или украдкой любовались, даже если ценителям подобной специфической красоты она не оставит ни единого шанса.

Потом с запозданием до неё дошло:

«Папа?»

Это что же получается, Клуни… тьфу, господин с красивой бородкой, да и сам очень даже ничего – отец Сигизмунда? Сват? Родственничек-король, мать-мать-мать? Решил лично проверить лояльность будущей родни?

Ух, ей чуть дурно не стало задним числом, стоило представить себя в необъятном розовом халате, с бигудюшками на голове, в страшных тапках-зайчиках… Свят-свят. И дело даже не в первом впечатлении от тёщи и сватьи, а в позоре, неизбежно лёгшим бы на Светку. Где вообще была Варварина голова, когда она продумывала сию злобную диверсию? Видать, отдыхала…

Досадно, что имени папы-короля она не запомнила. Ничего. Будет ещё возможность узнать.

– Ой, я-то что, – засмущалась в это время Светланка на похвалу. – У меня от мамы Вари только страсть к пирогам. А вот супчики, борщи, мясо со мной никак не дружат.

Глаза Сигизмунда подёрнулись нежностью.

– Не страшно. Готов обойтись пирогами, – проворковал он, и всем присутствующим послышался в его невинных словах явный намёк на нечто большее. Варя только вздохнула. Где её семнадцать лет, где молодой Илюша-десантник? Эх… Молодость, конечно, не «прощай», ибо все мы в душе ещё ого-го… но наступает однажды день, когда ты понимаешь: кое-что не повторится. Никогда.

Праздничный обед шёл своим чередом, и если бы не изысканные костюмы гостей – вроде бы обычные для нашего мира «тройки», но несущие на себе флер безумной дороговизны – всё было бы чрезвычайно мило и по-домашнему. Но стоило Варваре кинуть очередной взгляд на платиновую заколку, ненавязчиво посверкивающую бриллиантами в галстуке папы-короля этой, как её… ах, да, Илларии! На запонки с короной поверх вензеля-монограммы, вспомнить безупречные ботинки стоимостью, наверное, в две её трёхкомнатных квартиры, и становилось не по себе. Вот влипла так влипла. И впрямь, придётся ехать со Светкой, чтобы хотя бы последить за ней немного, помочь обвыкнуться. Возможно, придётся даже искусственно утрировать дочкин образ рассеянной художницы, с головой погрязшей в Святом Искусстве, дабы к её огрехам в воспитании относились снисходительно хотя бы доброжелатели. А недоброжелателям не угодишь, как ни крутись.

Но вот согласится ли королевская родня на её, с позволения сказать, визит без предупреждения?

Она поймала себя на том, что рассуждает о посещения мира иного как о чём-то естественном и решённом. Будто стоило появиться на пороге этим троим – и все мысли о возможном мошенничестве, зомбировании, промывке мозгов разом вылетели из головы.

И тут Варвара испугалась.

Неужели это всё же гипноз? И её точно так же, как и дочь, беззастенчиво используют?

И порадовалась привычке – выпивать за любым застольем, даже с самыми близкими, единственную рюмку. Говорят, алкоголь подавляет сопротивляемость психики, поддаться чужому воздействию, будучи «под мухой», гораздо легче, чем трезвому. А у неё как раз прошло расслабление после рюмашки коньяка, вот и вернулась способность рассуждать здраво.

Спокойно, Варя. Считай себя в разведке. Не Матой Хари, конечно, но тем же Штирлицем. И не дай себя подвести к провалу.

С извиняющейся улыбкой она вышла из-за стола, напев что-то про чай-кофе, и исчезла на кухне. Там выпила залпом стакан ледяной воды, клацнула зубами о край стакана… и поняла, что ей неимоверно страшно.

Подозревать людей, не сделавших пока ничего плохого, звать соседей и полицию – глупо. Верить в байки об иных мирах – ещё глупее.

Действуя на автомате, налила чайник доверху, щёлкнула розжигом… и машинально потянулась к сигарете. Но на курево в своё время был наложен такой же запрет, как на выпивку, поэтому очередная коричневая «More»-ина так и не была прикурена – лишь вставилась в мундштук, прихваченный потом крепкими Вариными зубами. Постучав пальцами по подоконнику, Варя, дабы успокоить нервы, принялась общипывать листки капустной рассады, только-только проклюнувшиеся. Чего сроду не позволила бы себе в мирное время.

Спиной она почувствовала, что в кухне появился кто-то ещё.

– Вы так напряжены, Варвара Павловна, что, будь ваши соседи эмпатами, как я, к вам на помощь сбежалось бы полдома.

Приятный бархатный баритон принадлежал явно не папе-королю. Что это? Случилось чудо, и Великий Немой… то бишь господин Молчун, заговорил?

– А вы эмпат? – машинально уточнила Варвара.

– Представьте себе. К тому же, специалист по адаптации и переговорам. Иногда контакты с представителями чужих миров проходят крайне болезненно, и тогда требуется наша помощь. Уверяю, помощь самого деликатного рода.

– Признайтесь, это вы убедили меня в…

– Что вы, что вы, уважаемая. Я ни в чём не убеждаю, и ни к чему не принуждаю. Я всего лишь приглушил ваш страх. Остальное – дело вашей интуиции, и, возможно, желания поверить. Ведь идея множественности миров вам не чужда, так?

– И вы этим воспользовались, – с неожиданной злостью откликнулась Варя. – Зачем? Я всё ломаю голову, для чего вам понадобилась Светлана? Она что, наследница какого-нибудь арабского шейха или короля Брунея? Или в её коллекции вдруг затерялась безумно дорогая картина, а другого способа заполучить и вывезти её, кроме как женившись, никто не видит?

Маскировка летела к чертям. Штирлиц таки провалился.

Губы мужчины дрогнули в улыбке.

– Ни то, ни другое, драгоценная Варвара Павловна. Сигизмунд действительно принц Илларии. К счастью, не наследный… Предвижу ваш вопрос, уважаемая родственница. Мы с Эдвардом братья, так что я нашему жениху, представьте, дядя. Очень удобно иметь в семье эмпата-профессионала, особенно при таких вот ситуациях…

Варя воинственно вскинулась.

– Матримониальных? Вы что же думаете – моя девочка спит и видит, как бы захомутать принца побогаче? И слава богу, что он у вас не наследный.… Кстати, почему?

– Как интересно наблюдать за сменой вашего настроения. Ну, ну, – мужчина отступил, вскинул руки, словно прося прощения. – Вы ведь должны понимать, что правящая семья не исключает корыстных целей возможных невест, отсюда и меры предосторожности… Почему не наследный, вы спрашиваете? Всё дело в том, что наш Сигизмунд – второй сын Эдварда, и, соответственно, будущим королём станет Михаэль, его старший брат. Тем не менее, статус не наследной принцессы манит к себе многих, как бы вам сказать…

– Аферисток, – с угрозой в голосе подсказала Варвара. – Я вас слушаю. Продолжайте.

– Младший принц совершенно непрактичен, и, попадись ему девушка, лелеющая неблаговидные планы – боюсь, нам пришлось бы принимать решительные меры, тем более что при рассеянности и простодушии Сигизмунд многое принимает за чистую монету. Страсть к искусству поглощает его. – Собеседник Варвары Палны вздохнул. – Признаюсь откровенно: мы отпустили его в ваш мир без особой охоты, вполне ожидаемо беспокоясь за сохранность его целомудрия.

– А вот, кстати, попутный вопрос: зачем? – не удержалась женщина. – Что ему дома-то не сиделось?

– Это нечто вроде стажировки, сударыня. Проверка на зрелость. На умение не только приспособиться к обстоятельствам и выжить в новом мире, но и закалку некоторых личных качеств. Согласитесь, возможный претендент на престол должен доказать свою самостоятельность. К тому же, ему по душе искусство землян, особенно вашей эпохи Возрождения и Средневековья; мальчик не хотел упускать возможность изучения многих шедевров вживую. Вот, кстати, и ответ на ваш вопрос по поводу наследования. Даже будь Сигизмунд старшим – король из него получился бы неважнецким. Хотя бы один из королевской четы должен, так сказать, твёрдо стоять на земле, но ни и Сигизмунде, ни о Светлане этого не скажешь. А вы как думаете?

Облегчение, испытанное Варварой, сравнимо было разве что с её реакцией, когда однажды, дождавшись анализа на онкомаркеры, она узнала, что никакой опухоли у неё нет, и симптомы указывают на другую бяку в организме, сравнительно безобидную.

– Думаю, что парочка трёхнутых на искусстве – это умиляет. В обычной жизни. А вот для монархии никак не годится, – честно ответила она. – И слава богу. Не хватало ещё, чтобы Светку вздумали убрать какие-то интриганы, чтобы навязать… Постойте! – Она так разволновалась, что даже схватила собеседника за руку. – А что, если всё же она кому-то перейдёт дорогу?

Мужчина похлопал её по ладони.

Улыбка у него оказалась искренняя и располагающая.

– Не беспокойтесь. Я не единственный эмпат в королевской семье. К нашему удивлению, переход Сигизмунда на Землю подтолкнул его ранее спящие способности: эмпатия у нас в крови. Будьте уверены, возможную авантюру он почувствует на расстоянии, не насколько он всё же не от мира сего. Да и… определённые службы не спят; так что за безопасность всех членов королевской фамилии я вам ручаюсь.

Опомнившись, Варвара освободила его руку, смущённо зардевшись.

– Прошу извинить, – выдавила. – Я была слишком взволнованна при первом знакомстве и… откровенно говоря, не запомнила…

– Эрих, – склонил голову господин эмпат, не дожидаясь подробных объяснений. – Эрих Мария…

«Ремарк», мысленно добавила Варвара Пална. И едва не завизжала от восторга, услышав:

– Ремардини. Тайный советник Его Величества Эдуарда Густава Ремардини. К вашим услугам. – Склонил голову набок. – С учётом реалий вашего мира – вы, как новый представитель нашего семейства, можете обращаться ко мне просто «Эрих».

Варвара с улыбкой протянула руку.

– Варвара.

– Польщён.

Прикоснулся губами к её руке.

– Ну, наконец-то я слышу, как вы сами предпочитаете себя называть! А то я уж и не чаял, как вас представить при дворе. Представьте себе, каково это выглядело бы: тёща не наследного принца Мама Варя!

Он произнёс это несколько торжественно, как мажордом, объявляющий прибытие гостей на важном приёме, и Варвара, оценив комизм ситуации, так и покатилась со смеху.

Она снова могла смеяться, просто и беззаботно. Значит, жизнь налаживалась.