Бунтарка

Глава 21

В сотый раз Джейн смотрела на хмурое лицо Николаса, обдумывая, как к нему обратиться. Его гнев явно нуждался в выходе. Сцена, которую она наблюдала в гостиной дома священника, ей не привиделась. На кулаках ли, шпагах или пистолетах, но Николас и Генри, несомненно, собирались драться. Поскольку с каждым из них Джейн связывали определенные отношения, она не могла не догадываться, что сама являлась причиной их нескрываемой враждебности, и это обстоятельство не на шутку ее встревожило.

– Кормишь меня моей же пилюлей?

С таким же успехом она могла спросить его о голубой сойке выпорхнувшей из придорожных кустов. Управляя лошадьми, Николас продолжал сердито смотреть прямо перед собой. Сделав вид, будто не слышал ее вопроса, он подстегнул лошадей.

– Я знаю, что по дороге в Балликлоу не была особенно разговорчивой. Но мне требовалось время, чтобы подумай и принять решение. Нужно было поразмыслить над всем тем, что ты сказал мне перед нашим отъездом. – Коляска подскочила на ухабе, толкнув Джейн в сторону Николаса. Она слегка отодвинулась. – Мне пришлось согласиться, что у нас ничего не может быть легкого. Наше прошлое, наша жизнь, даже люди, которых мы любим, и те как будто нарочно стараются встать между нами.

Она рассеянно блуждала взглядом по знакомому ландшафту.

– Хотя со стороны жизнь, которую я выбрала для себя в окружении «Белых мстителей» и здешних жителей, может показаться безрассудной, она отвечает моим запросам. Глубоко укоренившейся потребности… в справедливости, а также приключениях. В том, что тебе привычно, есть какая-то надежность. Несмотря на опасность, я считаю землю, по которой ступаю, твердой и доброй.

Николас бросил в ее сторону колючий взгляд:

– Значит ли это, что ты против того, что происходит с нами?

Она взяла его под руку и заглянула ему в глаза.

– Было бы гораздо проще, если бы я сказала, что не хочу этого, но я не могу так сказать. – Его лицо слегка прояснилось, и он снова перевел взгляд на дорогу. Она прижалась щекой к шерстяному рукаву его сюртука. – Мне хотелось бы знать, как долго это у нас продлится. Но у меня нет дара предвидения. К тем чувствам, которые я питаю к тебе, я не могу повернуться спиной.

Джейн придвинулась к нему.

– Многие ищут всю жизнь и не могут найти то, что мне повезло найти дважды. Я хочу воспользоваться этим шансом.

– А как насчет Адамса?

Задавая вопрос, он даже не взглянул на нее, и Джейн поняла его досаду. Она и сама засомневалась сегодня, подумав о Кларе.

– Он мой дорогой, доверенный друг. Ничего более.

– Это ты так считаешь. Он думает совсем по-другому.

– Мы знаем друг друга с рождения и были близки, как брат и сестра. У нас общие интересы и верования. Много лет после смерти Конора Генри считал своим долгом заполнять пустоту, образовавшуюся в моей жизни из-за отношения ко мне моих родителей. Он всегда рядом, когда я нуждаюсь в нем. Он оберегает меня так же, как ты оберегал бы Фрэнсис.

– Я бы не стал так смотреть на человека, ожидающего Фрэнсис, как он смотрел на меня.

– Думаю, стал бы, – возразила Джейн. – Поставь себя на его место. Что он знает о тебе? Он, как и все мы, считает, что ты приехал в Ирландию посвататься к Кларе. И вдруг выясняется, что ты заинтересовался мной.

– Я уже объяснил ему это сегодня. Не помогло.

– Потому что Генри – человек разума и логики. Он знает о моем скандальном прошлом. Знает, что с таким прошлым никто не возьмет меня замуж. Во всяком случае, порядочный человек. И он пришел к выводу, что у нас с тобой нет и не может быть совместного будущего. – Николас открыл рот, чтобы возразить, но Джейн, покачав головой, продолжала: – Он знает, какие чувства я питаю к тебе, как много ты для меня значишь, и это его беспокоит. Он готов вмешаться, потому что опасается, как бы мне снова не пришлось страдать. Не станешь же ты утверждать, что не сделал бы то же самое для Фрэнсис или своих друзей, кому довелось пережить в этой жизни боль? Уверена, что и ты вмешался бы, если бы опасался, что может произойти что-то дурное.

Джейн смотрела на его строгий красивый профиль. Пробормотав себе под нос какое-то имя, он отвел взгляд. Но она заставила его снова повернуться к ней.

– Повтори, пожалуйста, что ты сказал, – попросила она, чмокнув его в щеку.

– Стенмор, – произнес он на этот раз со всей четкостью и скупо улыбнулся. – Он мой старейший друг. Я сунул нос в его личную жизнь в прошлом году, когда усомнился в женщине, на которой он собирался жениться.

– И чем это кончилось?

– Ни одно из моих подозрений не подтвердилось. Они поженились. И теперь мы с Ребеккой друзья.

Джейн крепко обняла его и прижала к себе.

– Думаю, вы с Генри со временем подружитесь.

– Сомневаюсь.

– Какой же ты упрямый!

Она поцеловала его, вложив в поцелуй всю силу страсти и отчаяния.

Коляска остановилась. В мгновение ока Джейн оказалась в его объятиях.

– Я хочу тебя, – прошептал он.

Николас покрыл поцелуями ее шею, руки забрались под плащ и ласкали ее груди.

– Я хочу заняться с тобой любовью, Джейн.

Первой ее мыслью было, что луг, по которому они проезжали, мог бы послужить им не хуже любой постели. Но ее посетила другая идея.

– Как долго сможешь ты подождать? – спросила она с улыбкой, сползая с его колен и беря в руки вожжи, чтобы самой править коляской.

– Куда ты меня везешь?

– Увидишь.

– Ладно. Тогда сама следи за дорогой, поскольку я буду занят.

Пока фаэтон мчался с головокружительной скоростью по пересеченной местности, руки и губы Николаса продолжали свою соблазнительную игру. Джейн упивалась его ласками, но постепенно напряжение внутри ее тела нарастало, а когда достигло апогея, она боялась, что сойдет с ума, если они в скором времени не окажутся на месте.

Высоко на уступе лежали, глядя на реку Блэкуотер, руины каменного замка, разорение которого довершили время и люди. Джейн – в образе Эган – много раз находила здесь укрытие от непогоды.

– Я думал, мы никогда не доберемся сюда, – сказал Николас. – Где мы?

– Это мое маленькое деревенское убежище, – пошутила она, пуская лошадей вверх по склону к стене замка. – Его называют Кьючелейн-Сит.

Николас окинул взглядом высокие стены и холмистую долину. При въезде фаэтона в узкие старинные ворота им обоим пришлось наклонить головы. Внутри Джейн остановила лошадей.

– Идешь? – спросила она, спускаясь из коляски на землю, прихватив корзину с провиантом, которой снабдила ее миссис Браун.

Оглянувшись на Николаса, Джейн направилась к двери квадратной башни, составлявшей большую часть западной стены.

Николас взял с сиденья одеяло и последовал за ней через двор. На винтообразной лестнице, ведущей на верхние этажи, некогда занимаемые хозяином замка и его домочадцами, было темно. Почти на самом верху она споткнулась, едва не выронив корзину со снедью, но Николас вовремя подоспел на помощь. Поставив Джейн на ноги, он потребовал поцелуй в знак вознаграждения за свои труды.

Она привела его в единственную комнату наверху, где еще сохранились часть крыши и три стены. Четвертая, выходившая на долину, давным-давно рухнула на берег реки.

– Это одно из тайных убежищ Эган, – сообщила Джейн. – Если кому-нибудь проговоришься, грядет неминуемая расплата.

Николас прижал ее к себе, потом снял с нее плащ, развязав завязки, прислонил ее лицом к стене, расстегнул застежку на платье.

– Мне страшно, – прошептала Джейн, прижавшись лбом к холодному камню.

– Мне тоже.

Спину обдало холодком.

– Сейчас ты увидишь, как сильно я тебя люблю.

Ошеломленная его словами, Джейн повернулась в его объятиях и поразилась глубине чувств, отразившихся в его голубых глазах.

– Николас…

Слова застряли у нее в горле, и горячие слезы обожгли веки.

– Это правда. Я люблю тебя, Джейн.

Крепко поцеловав ее, он спустил платье до талии. Почувствовав сквозь тонкую материю сорочки на своей груди его большие ладони, она выгнула спину. Когда бретельки сорочки соскользнули с плеч, у нее перехватило дыхание. При виде ее обнаженной груди у него потемнели глаза.

– Ты такая красивая!

Он наклонился к ней, и она громко вскрикнула, когда, скользнув вниз, его губы обхватили округлость ее плоти. Николас опустил ее на одеяло и, стянув на бедра ее одежду, помог освободить ноги.

Затем сам быстро разделся, и их тела соединились. Стены замка огласил ее крик экстаза. Небо окутало их своим покрывалом и вознесло в заоблачную высь пронзительной синевы.

«Я люблю тебя…»

Вскоре все мысли куда-то пропали, и остался лишь трепетный пульс танца любви. Даже время, казалось, застыло, отсчитываемое лишь биением их сердец, и их души воспарили в кульминационном аккорде.

Позже, лежа в его объятиях, Джейн вновь размышляла о том, что не сможет произнести слово «люблю».

Любовь, думала она, смахнув слезу, – это то, чего их мир никогда им не позволит.

Патрик нашел своего человека на старинном рынке Корк-Сити. Собираясь возвращаться в Вудфилд-Хаус, молодой человек укладывал товары на своей телеге. Заметив Патрика, он уронил ящик с чаем на мощеную мостовую.

Сделав вид, будто помогает поднять ящик и погрузить обратно на телегу, Патрик прошептал сообщение, которое следовало передать Эган до наступления темноты:

– …встретиться на том же месте и в то же время, где в прошлый раз. Лайам говорит, что Эган должна прийти пораньше. Финн должен быть на месте. Обязательно скажи ей.

Выпрямившись, Патрик как ни в чем не бывало подхватил на руки своего младшего сына. Мальчик немного отстал, задержавшись у ярко расписанной цыганской кибитки. Довольный, что передача сообщения прошла без сучка и задоринки, мужчина посадил сынишку на плечи.

Отец и сын направились к реке, и Патрик не заметил двух драгун, не спускавших с него глаз.

Клара слегка шевельнулась, заставив себя сесть ровнее. Острый край французского корсета безжалостно впился ей в кожу. Понадобились усилия двух горничных под руководством ее матери, чтобы втиснуть ее тело в эти тиски. Наверняка эту жуткую принадлежность женского гардероба изобрел какой-то женоненавистник.

Раздосадованная, она взглянула на свою торчащую из корсета грудь. Безобразно низкий вырез едва прикрывал соски.

И чего ради, думала она, чувствуя, как пламенеют ее щеки. Баронет даже не взглянул в ее сторону.

Клара не слепая. Как только они сели ужинать, внимание Николаса было всецело приковано к Джейн. К Джейн и ее черному с высоким воротом платью, столь консервативному, что из-под него не было видно ни дюйма ее кожи. К Джейн, которая соблаговолила второй раз за сегодняшний день явиться к столу. К Джейн, которая даже участвовала в общей застольной беседе и не обижалась на то, что говорили родители. К Джейн, которая даже улыбнулась при попытке сэра Томаса пошутить.

Клара вдруг обнаружила, что новая Джейн ей очень не нравится.

– Леди Спенсер, признайтесь, зачем вы тайно возили свою дочь в Корк-Сити?

Клара снова шевельнулась, стараясь не обращать внимания на тугой корсет. За вечер мать второй раз задала этот вопрос.

– Нет никакой тайны, – как ни в чем не бывало ответила гостья. – Я подумала, что Фрэнсис не помешает посмотреть, что есть в ваших магазинах. Естественно, пользуясь случаем, мы не могли не купить всего понемножку. Фанни нашла себе прехорошенькую шляпку.

– Что ж, если еще раз поедете, я с удовольствием присоединюсь к вам. Я знаю одну шляпную лавку неподалеку от нового рынка.

– Вот было бы славно!

– А вы, сэр Николас? – Леди Пьюрфой переключила внимание на баронета. – Какой уголок местных красот вы обследовали сегодня?

– Я ездил в Балликлоу. С мисс Джейн.

Леди Спенсер и Фрэнсис переглянулись. Сэр Томас, застыв на мгновение с поднесенным к губам бокалом, хрюкнул и, осушив его, поставил на стол. Кэтрин разинула в изумлении рот. Джейн, густо покраснев, уткнулась носом в тарелку.

Клара наградила сестру яростным взглядом. Весь день она размышляла о причине участившихся визитов сестры в Балликлоу. Это было ей не по нраву.

Генри никогда не просил ее вместе с ним навещать прихожан. Никогда не делился с ней своими мыслями или планами. Вероятно, всему имелось простое объяснение – Генри без ума от Джейн.

Впрочем, как и сэр Николас.

Видимо, наиболее привлекательной чертой женщины в последнее время является запятнанная репутация.

Собственные злые мысли поразили и больно ранили Клару. Горечь продолжала разъедать ее душу. Безрассудность сестры, пожелавшей увести обоих мужчин, пугала… и была непостижима. Все ее разговоры о том, что она любила только Конора, были не чем иным, как ложью. Джейн просто искала сочувствия и внимания. И, судя по всему, добилась успеха.

– Полагаю, нам нужно оставить мужчин, дать им возможность выпить портвейна и выкурить по сигаре, – сказала наконец леди Пьюрфой и встала.

Остальные дамы последовали ее примеру. Клара не отрывала от Джейн глаз. Между старшей сестрой и баронетом происходил молчаливый обмен посланиями. Даже в качестве наблюдателя она чувствовала, как накален между ними воздух. Во взгляде мужчины, которым он проводил Джейн, когда она выходила из комнаты, Клара уловила едва скрываемое желание.

Она быстро последовала за сестрой. Сердитая и возмущенная, она собиралась сказать ей кое-что по дороге в Голубую гостиную. Но догнать Джейн Клара не успела. Та исчезла, поднявшись по лестнице.

Наверное, ее позвали суровые братья, «Белые мстители», подумала Клара. Она решила поговорить с сестрой, сказав Джейн, что ее усилия тщетны.

Что она потеряет обоих этих мужчин.

Хотя сэр Томас имел намерение выпить за здоровье каждого члена лондонского светского общества, Николас откланялся прежде, чем появилась вторая бутылка портвейна.

Несмотря на то, что Джейн ничего ему не сказала, Николас знал, что ее не будет. Прогулка до конюшен подтвердила его догадку. Королевы Мэб в стойле не оказалось.

Возвращаясь назад к дому, Николас не мог представить ничего скучнее компаний, ожидавшей его в Голубой гостиной. Его мысли были заняты Джейн.

Перед его мысленным взором снова и снова вставали картины того, как они занимались с ней пополудни любовью. Он никогда не забудет испуганный взгляд Джейн, когда он признался ей в любви.

Взглянув на темный силуэт дома, Николас попытался угадать, где находится ее студия. Ему нужна только Джейн.

– Я знала, что найду тебя здесь, – донесся до него голос матери из тени сводчатого входа. – Хотя разочарована, что ты один.

– Один, совсем один. – Он дал себе слово, что больше не станет отрицать свои чувства к Джейн… ни публично, ни наедине. – А что вы делаете здесь, миледи?

– Я устала пить вино с нашей хозяйкой. И хотя Клара миролюбиво играет в карты с твоей сестрой, глядя на нее, можно подумать, что она жаждет крови.

Леди Спенсер сделала несколько шагов в ночь и посмотрела на усыпанное звездами небо.

– Поскольку Джейн избегает нашего общества, а сэр Томас только что удалился к себе в кабинет, я решила, что самое захватывающее в Вудфилде должно происходить здесь.

– Интересно, что бы ты сделала, если бы обнаружила нас с Джейн наедине? – спросил Николас, дивясь, как обычно, образу мыслей матери. – Надеюсь, не собиралась за нами шпионить?

– Нет, конечно же! Но покараулила бы вас ради вас самих. – Она ласково улыбнулась. – Ты, разумеется, не нуждаешься в моем одобрении. Но все же хочу, чтобы ты знал, что я очень высокого мнения о Джейн. Она особенная.

– Ничего нового ты мне не сказала, – спокойно согласился он.

Обойдя сына, Александра подошла к краю сада и вгляделась в видневшуюся за ним темную долину.

– Совершенства не существует, Ник. Красота – лишь мимолетная иллюзия. Счастье – это не начало и не конец, это пожизненное обязательство. Долгий путь. – Она повернулась к нему. – Любить – значит давать.

Эти слова Николас слышал не в первый раз. Они воплощали в себе принципы, в которые его учили верить и по которым учили жить. Он слышал их много раз в юности, но в какой-то момент вдруг почувствовал, что недостоин счастья.

– Я не забыл.

– Хорошо, что не забыл. Джейн это заслужила.

Николас ничего не сказал. Мать вернулась к нему.

– Что ж, раз тебе абсолютно нечего здесь делать, может, ты захочешь взглянуть на величайшее сокровище Вудфилд-Хауса? – в ответ на его кривую улыбку она покачала головой и похлопала его по руке. – Нет, ты и сам в состоянии найти дорогу в спальню Джейн, мой милый. Я говорю о ее рабочем кабинете. Студии, где она пишет.

– Ваши обширные познания и мудрость продолжают меня удивлять, миледи.

Он предложил ей руку.