Бушующий ветер тьмы

Я поежилась. Мог ли юноша изображать отца? Если кто и был похож на Моргана и взял бы его маску, то это он. Но нет. Я отогнала эту мысль. Он был мальчиком. Но, может, в шестнадцать он уже мог убивать. Но мне казалось, что я бы ощутила Артвиса, если бы за маской был он. Странно, но я доверяла своей интуиции в такие моменты.

Несмотря на опасности впереди, сердцу было приятно знать, что Артвис останется позади. Мысль о юном принце среди нас не давала бы мне спать по ночам. Я не могла себя убедить, что Артвис — невинное дитя. В нем была тьма его отца.

Серое небо гудело над головой. Наш караван солдат Южного Уэльса и лучников Кантрефа двигался к солнцу. Дорога была мокрой и грязной. Я прикусила губу. Гадость. Мой путь хоть раз может быть приятным? Неужели дорога не может хоть раз пройти по плану. Я тяжко вздохнула.

Может, я была несправедливой. Страна была грубой, горной, полной рек и лесов, и это раньше защищало нас от чужаков. Плохая погода могла мешать саксам и пиктам, но нам это было привычным.

К полудню ливень остановил нас. Мы собрались у края леса, скрылись под ветвями. Капли стучали по дороге так сильно, что грязь могла забрызгать верхушки деревьев. Люди и лошади стояли с мрачным видом в тенях, ждали конца дождя. Дети не слушались, высовывали языки и ловили капли. Я улыбнулась и сделала так же. Вода была чистой и холодной.

Может, мой сын и другие дети были мудрее взрослых. Вместо сложностей они видели шанс повеселиться. Веселье. Я забыла слово? У королевы и матери на такое не оставалось места.

Гэвин рассмеялся, дождь приклеил его рыжие волосы ко лбу. Я невольно улыбнулась. Он напоминал мне Артагана, когда так улыбался.

Я притянула Гэвина к себе, глаза сына сияли, он улыбался, хоть был мокрым. Сердце сжалось от мысли об Артагане вдали. Я обняла Гэвина крепче.

Мы двигались медленно из-за дождей, буря со временем остановила нас снова. Мы расположились под высокими дубами у старой римской дороги, провели мокрую ночь под сырыми одеялами в палатках. Половина солдат была на страже, следили, чтобы не пришли саксы или бандиты. Я помнила, как бандиты не осмеливались нападать на короля в его королевстве. Но те безопасные времена прошли.

Сон приходил медленно, пока я лежала на земле с Гэвином в руках. Ребенок в утробе шевелился. Я прижала ладонь к животу, другой рукой придерживала Гэвина. Два спящих крохи. Я улыбнулась, зевая. От одеял поднимался влажный пар среди дождя. Капли стучали по листьям, мешая спать.

На рассвете лишь серое сияние намекнуло на начало дня. Еще один хмурый день. Копыта скользили и погрязали в лужах, сообщая о нас всем оленям и зайцам. Птицы шумели на ветках. Тишины не было. В такой грязи нас услышит даже ребенок. А саксы точно были внимательнее.

Я шлепнула поводьями по спинам лошадей. Грязь присохла к колесам, неровная дорога подбрасывала телегу, и поясница болела. Дети в телеге грызли сухари. Женщины терли их ладони, чтобы согреть. Я вопила на лошадей. Саксы или нет, но нам требовалось укрытие Кэрвента.

Услышав карканье ворон, я поняла, что что-то не так. Лед скользнул по спине. Лесная дорога прерывалась перед большой поляной, черный силуэт башен Кэрвента возвышался за ней. Вороны кружили сверху.

Гриффис вытащил меч, приказал солдатам формировать ряды. Они растянулись по траве, озираясь, пока шли вперед. Над поляной стояла туманная тишина. Не было сигналов из крепости. Не было патрулей на сломанных стенах. Я отдала поводья Ровене и вытащила березовые лук из сена. Стрел осталось лишь шесть. Мало.

Этот замок когда-то был самым крепким в Уэльсе. Теперь камни потрескались от времени, бойницы осыпались, бреши словно оставили великаны. Годы нападений саксов оставили след. Виднелись следы катапульт. Дерево почернело от огненных стрел. Время сделало из Кэрвента хрупкую оболочку. Но где все? Саксы? Валлийцы? Даже в разрухе стены Кэрвента были хорошим укрытием. Древние стены лучше никаких. Гриффис остановил компанию. Он указал мечом на траву у моей телеги.

— Мои люди проверят замок. Вы с женщинами оставайтесь здесь.

— Чтобы нас схватили, как овец? Нет, лучше идти вместе.

— Если впереди есть опасность, мои люди ее уберут.

— Я думала, ваша армия еще удерживает Кэрвент. Где они?

— Я получил от них ворона неделю назад. Мы теряем время, королева Бранвен.

Он сжал бока коня, зверь завопил от его веса. Красный Гриффис повел людей вперед. Я задела его гордость и не винила его в возмущении. Мы проехали всего два дня от его замка, а границы его земли были пустыми. Король не хотел бы такого у себя видеть.

Девочки Ровены зашумели сзади. Их мама повернулась к ним, пытаясь успокоить. Уна делала так с Гэвином и Кадваллоном. Олвен забрала поводья, я подняла лук.

Мой выпирающий живот почти мешал тетиве. Щеки пылали, но что я могла сделать? Наверное, я выглядела как корова в лозе. Беременность дошла лишь до середины, а было уже неловко. Но я все еще могла выстрелить прямо. Пока что. Олвен подавила ухмылку.

Ее улыбка быстро увяла, мы приблизились к тени внешних стен Кэрвента. Она шепнула, и я едва услышала:

— Если пропала армия Гриффиса, то где саксы?

— Думаю, мы вот-вот узнаем.

Олвен побледнела, мы приблизились к западным вратам. Люди Гриффиса открыли двери, проникли внутрь. Их броня гремела, они тяжело ступали. Эти валлийцы были храбрыми, но не тихими, как лучники Кантрефа. Мои зеленые лучники шли полумесяцем вокруг нашей телеги, смотрели на лес за нами. Гриффис ворвался в крепость с мечом над головой. Олвен остановила нашу телегу у ворот.

Я натянула стрелу до челюсти, руки потели. Первый показавшийся враг получит бурю стрел. Голоса доносились из-за стен, но я не могла разобрать слова. Пальцы дрожали с тетивой.

Гриффис показался из-за ворот, меч был в ножнах. Он помахал над головой, что все хорошо. Я опустила лук с вздохом, но держала стрелу в нем на всякий случай. Я крикнула королю:

— Что случилось?

— Посмотрите сами.

Он махнул за плечо. Олвен шлепнула поводьями, и наша телега въехала в ворота. Я сморщила нос от запаха гнилого мяса.

Люди лежали во дворе, некоторые в одеялах, другие в лохмотьях. Кожа похолодела. Ровена и Уна прикрыли детям глаза. Некоторые солдаты пошевелились, и я поняла, что они еще живы. Едва. Олвен не была убеждена. Она остановила телегу во дворе.

— Они мертвы?

— Больны, — ответил Гриффис. — Больше половины гарнизона.

Я сглотнула, опустила лук и потерла живот. Стрелы не защитят ребенка от заразы, которую не видно и не ощутить. Но у нее был запах. Запах перезрелого сыра и серы ощущался в воздухе. Монахи Дифеда говорили мне, что дьявол пахнет серой. Во рту пересохло. Дьявол пришел в Кэрвент.

Олвен дернула поводья в сторону, пытаясь развернуть телегу. Лошади вопили, пытаясь повернуться в тесном дворе. Ее глаза расширились, она сжала меня за плечо.

— Нужно уходить! Пока дети и все мы не заразились!

Я открыла рот, слов не было. На лбу выступил пот. Я хотела согласиться, но что мы могли сделать? Если саксы прятались неподалеку, то лес или дорога не защитят. И все же мне было не по себе, я представила невидимую чуму, что дышит в мрачном пространстве меж стен замка. Я видела разную гибель, но смерть от чумы была худшей.

Я не успела придумать ответ, Гриффис проехал между нами и вратами и преградил путь. Его голос не терпел возражений:

— Никто никуда не идет! Мы уже открыты. Побег только разнесет заразу. Все останется тут.

Олвен уперла руки в бока.

— Лучше сразиться с саксами! Я все еще королева, дочь короля, и я не буду подвергать ребенка опасности здесь.

— Ты была королевой! — прорычал Гриффис. — И ты в моем королевстве, под защитой моей стражи. Веди себя прилично, или я скажу людям схватить тебя.

Олвен дернулась вперед, как безумная наседка, но я остановила ее рукой. Она посмотрела на меня, я покачала головой. Я ощущала себя схоже, но споры с Гриффисом при его отрядах до добра не доведут. Будет бой, если оскорбить короля при его солдатах. И Гриффис был прав. Побег не поможет.

Я оглянулась на Гэвина и Кадваллона. Они были так юны, их щеки все еще были нежными. Бог тоже погубит их, не дав пожить? Нам уже хватало варваров и убийц. Теперь еще и чума. Я закрыла глаза. Порой я думала, что Бог забыл об Уэльсе.

Я повернулась к Гриффису, пытаясь сделать голос властным. Королева не могла пищать как испуганная девочка, даже если дрожала внутри. Я лучше столкнусь с тысячей пиктов, чем проведу ночь в замке с болезнью, но разве был выбор? Я указала на башню.

— Мой король, стоит обезопасить крупную башню. Я уже видела заражения, и если мы изолируем себя от зараженных, можем помешать распространению болезни.

— Это поможет? — он вскинул бровь.

— Прошу, нужно попробовать. Ради нас. Ради детей.

Он посмотрел на детей в телеге. Гриффис вздохнул и посмотрел на людей на камнях во дворе. Он опустил плечи.

— Как пожелаете, королева Бранвен. Ваши знания целителя не просто так дали вам имя Маб Керидвен. Мои стражи в вашем распоряжении. Берите башню, но я останусь здесь. Я их король, и я разделю их судьбу, какой бы она ни была.

Я кивнула, кусая губу. Несмотря на изъяны, Гриффис был благородным. Это было редкое качество в эти дни и среди валлийцев, и среди варваров. Мне было стыдно, что я не стою рядом с ним, но мне нужно было думать о детях. Рожденном и еще нет. Я повела нашу телегу к высокой башне, устраивала все со стражей, пока король не передумал.

Мои шаги звучали эхом по лестнице башни, словно призрак шел впереди меня. Волоски встали дыбом на руках. Я не была тут с тех пор, как сбежала от Моргана. Призрак или нет, он мог прийти в свою бывшую крепость. Вряд ли призраки боялись болезни, но они могли отогнать убийцу. Что-то же отгоняло его от камня Огам. На это у меня все еще не было ответа. Голова заболела. Слишком много загадок я пыталась решить сразу.

Уна и Ровена принялись мести комнаты в башне. Я расставила лучников у лестницы, отпустив стражей Гриффиса для их дел. Кто-то должен был следить за замком. Чума была такой, что никто не мог стоять в дозоре?

Я принялась тереть полы. Колени болели, от живота было неудобно и тяжело, но это нужно было сделать. Олвен скрестила руки и смотрела скептически, как я мыла полы.

— Разведи огонь, если мыть тебе противно, — сказала я, не оглядываясь. — Нам нужно очистить комнаты, чтобы закрыться от болезни.

— А я хотела бы уйти подальше от этого замка!

— Чтобы люди Гриффиса или бандиты добили нас на открытой дороге?

— Лучше так.

Я скрипнула зубами. Она не могла притихнуть хоть на час? Я бы тоже хотела убежать с детьми, но не было выбора. И я все еще не убедила Гриффиса помочь мужу против короля Яго и пиктов. Я не могла вернуться к Артагану с пустыми руками, нам требовалось чудо.

Я встала, глядя на Олвен. С губки в пене в моей руке капало. Я хотела помыть ей рот этой щеткой. Она смотрела на губку, словно догадывалась о моих намерениях.

Я продолжила тереть, Олвен потеряла интерес и ушла. Я замерла у чаши, ожидая отражение в мутной воде, но она закружилась, как ракушка. Я вошла в транс и не могла отвести взгляда. В чистом участке в центре вода была как зеркало, и там появились силуэты. Моя кожа стала холодной и влажной.

Артаган появился в отражении, лениво сидел на троне Дифеда, отца. Он резко вскочил, строгий, споря с кем-то. Я не слышала слов, но Боуэн и Каррик появились рядом, обсуждали пылко что-то. Видение угасло в пене. Я отодвинулась, пар поднимался от воды и рассеивался.

Я сморгнула пот с глаз и огляделась. Никто, кроме меня, не заметил видение. Я знала, что видела. Артагана сейчас. И все было плохо в Дифеде, беспокойные воины ругались друг с другом, словно скучающие охотничьи псы. Странно, что видения приходили ко мне в огне с Аннвин, а теперь являлись в воде после встречи с Саб. Словно во мне пробудили новую стихию, что-то холоднее и темнее того, чему учила Аннвин. Словно внутри поднимался темный ветер.

Я не успела озвучить мысли, Уна ворвалась в дверь. Она быстро присела в реверансе и встала между мной и Олвен. Я прижала ладонь ко лбу, ответила резче, чем хотела:

— Уна, не сейчас, прошу.

— Но, моя королева, это Ахерн! Он тут. Он болен.

Губка выпала из моей руки на пол.

13

Он лежал на скамейке в церкви, скрестив руки на груди, словно готовился к похоронам. Грудь вздымалась и опадала едва заметно. Тут было полно кашляющих солдат, они лежали на полах. Я хотела коснуться его, рука замерла у повязки на глазу.

— Ахерн.

Его глаз открылся. Шея и конечности не двигались, он скользил взглядом в стороны. Он скривился, словно сомневался, что услышал меня. Я опустилась рядом с ним, сжала его руку.

— Брат, это я.

Он покачал головой, его голос был хриплым, как у лягушки.

— Уходи. Тебе тут нельзя. Тут опасно.

Он посмотрел на мой опухший живот. Он охнул и закрыл глаза. Теперь он знал. Ахерн сглотнул. Я сжала губы, пытаясь держаться. Я не видела его таким больным ни разу. Его голос было едва слышно.

— Когда ты последний раз была такой беременной, я был в подземелье Аранрода.

Я выдавила улыбку, глаза слезились. Я была ведьмой, отправила Ахерна сюда, потому что боялась, что его соблазнит трон Дифеда. Теперь он умирал из-за меня.

— Помню. Артаган заточил тебя за попытку предать меня. Глупо ты поступил тогда.

— Я заслуживал наказания хуже. Может, теперь меня решил наказать Бог.

Он прижал кулак ко рту, отвернулся, сильно кашляя. Он убрал руку. Даже теперь он пытался защитить меня, не хотел заразить меня или ребенка.

Часть меня знала, нужно вернуться в башню. Каждый миг здесь я рисковала заразиться. Но у меня остался только один взрослый родственник. Редкие знали меня так, как мой брат. У меня почти не осталось семьи.

Его кашель утихал. Не оглядываясь, он остался на боку.

— Иди. Я не хочу убить тебя или ребенка.

Я фыркнула.

— Ох! С каких пор королевы слушаются стражей? И я пришла в Кэрвент за тобой.

— Тут опасно. Чума. Саксы. Не стоило меня искать.

— В остальном Уэльсе не лучше. Пикты. Предательство короля Яго. Но где саксы, которые были у крепости?

— Они были тут, когда я прибыл, но теперь в лесу. Скрываются.

— Много их там?

— Бог знает. Больше, чем хотелось бы.

Он снова закашлял. Я хлопала его по спине, но он отмахнулся. Болезнь не убавила его упрямства. Бедный. Пошел по заданию к королю Гриффису, чтобы попасть в Кэрвент и заразиться.

И чего ждали саксы в лесу? Я была уверена, что это лишь рейд ради добычи. И все. Король Гриффис был осторожным и мог преувеличивать. Но теперь казалось, что осада Кэрвента была. И это погасило надежды привлечь армию Гриффиса на бой с пиктами. Я опустила голову, тело стало тяжелым.

Уна ждала у входа в церковь. Она стояла в проеме, смотрела на ряды страдальцев с вытянутым лицом. Если бы не ее верность мне, она бы давно бросила меня и вернулась к работе монахиней. Молиться богу и утешать такие души, как эти. К счастью, она решила прийти в церковь помолиться, иначе не увидела бы Ахерна. И я бы не узнала, что он страдает тут, пока я закрылась в башне.

Комок появился в горле, я прижала голову к рукам. Мир медленно рушился, и я могла лишь смотреть. Я ударила кулаком по ладони. Должно быть то, что я могу сделать! Какой-то выход из этой тьмы. Но разум был пустым. Я не знала, что делать, куда теперь идти.

Ахерн храпел. Я не знала, играл или нет, но решила оставить его. Ему нужно было отдохнуть.

Уна подошла, сжимая книгу в кожаном переплете, открытую посередине.

— Моя королева, по приказу короля Гриффиса священники искали записи о королеве Вивиан из Дифеда.

— Да, как я и просила у короля.

— Книг нынче не много, но местный нашел в этом томе краткое описание ранних лет вашей матери. Тут этот абзац, если хотите увидеть.

Я кивнула и поблагодарила ее, потянулась к открытой книге в ее руках раньше, чем она закончила говорить. Я быстро скользнула взглядом по тексту на латыни. Я не сразу поняла суть, тут было много других фактов, не связанных с мамой. А потом мой взгляд упал на короткий абзац в центре истории.

Какое-то время потерянное королевство Хен Огледд боролось с саксами и пиктами у границ, и саксы с пиктами сражались между собой. Когда король погиб, и его жена из Дифеда умерла от разбитого сердца, их единственная наследница и дочь, королева Вивиан, переняла власть в этом северо-восточном царстве.

Я замерла на мир, осознавая написанное. Мама потеряла родителей, будучи младше меня сейчас. Ее отец, король восточного королевства, а мать родилась в Дифеде, должна была жить с мужем на востоке. Бабушка и дедушка. Тут даже не было их имен. Девушка в разваливающемся королевстве, окруженная врагами. Моей маме пришлось вести народ в сложное время, в невозможной ситуации. Почему я не слышала об этом раньше? Почему ни отец, ни наставник Падрэг не упомянули об этом? Я читала, надеясь на объяснение, что стало с мамой, когда ее родители умерли.

Королева пиктов обратилась к юной Вивиан с предложением союза против саксов, иначе их оба королевства будут разрушены. Королева Вивиан с неохотой согласилась, хотя не любила пиктов. Их общий враг был сильнее. Но в день боя королева Вивиан увела свои жалкие силы, бросив королевство на востоке и оставив пиктов их судьбе против саксов. Королева Вивиан увела свой народ на запад, где они присоединились к королю Вортигену в королевстве Дифед — там когда-то жил народ ее матери. После брака с королем Вортигеном королева Вивиан не слышала о судьбе пиктов.

Я сглотнула, и дальше история сменялась темами об урожаях и королевствах в разные годы. Больше ничего о юности матери. Я вернулась на предыдущую страницу и перечитала строки о королеве Вивиан и сражении у Старых границ.

Это могло быть правдой? Мама увела людей в безопасность ценой пиктов? Тут не говорилось о мыслях мамы, что она ощущала в том нежном возрасте. Подросток получила власть, как когда-то я. Она спасла народ, убежав от саксов и выйдя за уэльского короля, защищенного горами. Отец, король Вортиген. Но что стало с пиктами? Точно ничего хорошего, если у них было мало шансов против саксов. Конечно, Саб злилась за меня, если моя мама бросила пиктов, чтобы спасти подданных.

Но люди говорили о маме только хорошее. Она была доброй и мягкой, мирной женщиной. Могла ли она поступить так жестоко, хоть это и было необходимо? И большее в истории было скрыто тенями. Презрение Саб ко мне стало личным. Она была как-то связана с этим эпизодом из юности моей матери. Но как? Саб была тогда девочкой. Эти страницы поражали, но чего-то важного не хватало. Чего-то я не видела.

Я вернула книгу Уне. Вопросов стало лишь больше, а решения не появились сами. Может, глупо было переживать о таком среди армии больных солдат

Мы с Уной вернулись в башню. Лучники Кантрефа кивнули нам, нервно оглядываясь на валлийцев, хрипящих во дворе. Невидимая смерть висела над нашими мыслями.

Олвен дулась в углу наверху, глядя на потолок. Я не хотела ее слушать, прошла мимо, пытаясь игнорировать. Дети плескались в лужах, пока Ровена домывала пол. Олвен направила на меня палец, словно наконечник стрелы.

— Закрыться? Карантин? Ты всех нас заразишь после визита к своему одноглазому брату!

Я посмотрела на Олвен свысока, глаза гневно пылали. На миг она ответила, и я не знала, дойдет ли до ударов. Но мы были королевами, знали больше. И все же я хотела ударить ее метлой, когда она так говорила. Я пришла спасти брата, и я как-то это сделаю.

Олвен отвернулась, мы разошлись по углам с сыновьями. Я напевала Гэвину тихую колыбельную, он опустил голову мне на колени. Олвен играла с Кадваллоном, и он смеялся. Мы не говорили друг с другом.

Штаны Гэвина были мокрыми. Я обнаружила, что он обмочился. Я прикусила губу, зная, что Гэвин уже умел пользоваться туалетом. Он надул губы и смотрел на меня. Он боялся. И хотя он не понимал всего, он знал, что на нас охотятся, что мы в опасности. Я прижала губы к его лбу. Малыш, ты не должен был терпеть такие сложности в таком юном возрасте. Я переодела его в чистую тунику и взяла на руки, покачивая у груди.

Гэвин стал засыпать, Ровена вскочила на ноги. Ее испуганные девочки захныкали, но она не обратила внимания. Ровена прошла к подоконнику, указала на поля и лес.

— Миледи, смотрите! Деревья движутся!

Я вскинула бровь. Как деревья могут двигаться? Виски заболели. Я уже срывалась утром и не хотела повторять. Я пыталась не слушать ее, но Ровена схватила меня за руку.

— Моя королева, посмотрите! Деревья движутся!

Я вздохнула и встала, прошла к подоконнику. Сперва тихие поля и туманные дубы выглядели обычно. А потом мои глаза расширились.

Верхушки деревьев покачивались в лесу, словно наступали среди моря ветвей. Голые стволы меняли положение, и листва трепетала. Лес двигался.

Уна и Олвен подошли к нам.

— Что это…? — голос Уны оборвался.

Раздался рожок среди леса, привлекая внимание всех стражей на стенах. Гриффис сам расхаживал среди бойниц, его большое тело было видно из башни. Он вытащил меч, рожок зазвучал во второй раз.

Мои ладони вспотели. Я узнала звук, хотя не слышала его какое-то время. Это был не охотничий рожок. Это была боевая труба саксов.

* * *

Стражи суетились у бойниц, готовили щиты и копья, Гриффис кричал приказы. Тем, кто еще стоял. Даже больные поднимали головы, слушали звуки из леса у Кэрвента.

Я спустилась с луком и колчаном, уклонилась от солдат, что занимали места для защиты. Несколько моих лучников в зеленом пошли со мной. Остальных я оставила сторожить башню. Я не хотела, чтобы кто-то проник к детям. Нам хватало бед.

Гриффис скривился, увидев меня.

— Это не место для леди, еще и беременной.

— Я не леди и не женщина. Я королева. И я раньше саксов не боялась, и начинать не собираюсь.

Я поставила ноги на ширине плеч, вложила стрелу в лук. Я не натягивала тетиву. Иначе Гриффис понял бы, как неудобно это делать теперь с животом. Может, ребенку было уже пять месяцев. Тело предавало меня, с каждым днем ощущалось все тяжелее. Но не было времени на такие тревоги, когда саксы были у наших стен.

Несколько раз прогудел рожок среди деревьев, которые все еще дрожали, словно каждое двигалось на корнях. Наверное, двигались копья и пики саксов. Много ли их было? Не меньше тысячи, раз лес так дрожал. Сердце сжалось, как кулак. Саксы никого не пощадят в стенах Кэрвента, если захватят крепость.

Гриффис зарычал сквозь зубы, качая головой.

— Не знаю, кто хуже, миледи, вы или саксы. Они хоть не слушаются прихотей их женщин.

Я не слушала его тон и смотрела на лес.

— Сколько готовых людей, мой король?

— Мало. Пара сотен пришла со мной, но остальные больны.

— Хотелось бы, чтобы они перестали так гудеть, — скривилась я.

— Странно, что они не показываются. К чему это? Почему трусы не выходят на бой?

Я сморгнула пот с глаз. Гриффис был прав. Почему они не выходили? Саксы громили и рвали, хитрость не была их качеством.

Я сжала лук из березы. Не хватало Артагана. Он был диким в бою, но всегда источал уверенность и спокойствие перед боем. Это было заразительным, и ожидание становилось сносным. И он был лучшим мечником со времен Артура.

Хотя прошли месяцы, казалось, я только вчера лежала в сильных руках Артагана в нашей спальне в Аранроде. Наш сын лежал в кроватке, теплый и здоровый. Куда все это пропало? Если бы я знала, какой хорошей была моя жизнь, я бы сильнее ценила такие моменты счастья, как драгоценные камни в сердце. Боже, если мы с сыном выживем, я больше никогда не поеду дальше дня пути из Аранрода. Если королевство не потребует обратного.

Гудение прекратилось, лес замер. Как затишье перед бурей. Никто в крепости не говорил.

Одинокий всадник выехал из леса. Он остановил коня, помахал боевым топориком над головой, светлая борода летела за ним. Всадник, явно сакс, поскакал вокруг стен, крича на своем языке.

— Что он делает?

Кто-то прошел за Гриффисом и мной, голос был низким и хриплым:

— Это послание саксов, — сказал Ахерн. — Он кричит каждый день, обещает смерть всем валлийцам в Кэрвенте, если они не сдадутся.

Я обернулась и увидела Ахерна, прижавшегося к колонне к ступеней. Я нахмурилась, его глаз был красным, грудь вздымалась от подъема по лестнице. Я поймала его руками.

— Тебе нужно отдыхать, брат.

Ахерн отмахнулся, но я придерживала его за локоть. Мы выглядели смешно — один без глаза, другая размером с котел. Гриффис склонился к Ахерну.

— Уверен, что он говорит это? И зачем повторять это каждый день?

— Я потерял глаз из-за саксов, я бился с ними долго, чтобы узнавать проклятия варваров, — ответил Ахерн. — И почему… почему саксы вообще творят зло?

Всадник саксов обошел замок, потрясая топором, вопя на стражей на стенах. Он был смелым, хоть и глупым. Местный атаман, наверное. Военачальник саксов должен был выглядеть храбро, чтобы удерживать людей. Его воины, наверное, смотрели из леса, точили лезвия в тени. Я вскинула брови.

— Ахерн, когда саксы начали это? В какой день?

Брат почесал голову

— Вскоре после моего прибытия, в день, когда гарнизон слег от болезни.

— Уверен?

— Конечно, иначе бы я не говорил.

Я улыбнулась брату, нехватка сна не улучшала характер брата. Я побежала к Гриффису, глядя на лес.

— Странно, не думаете? В день, когда ударила чума, саксы начали насмешки.

— Ваш страж прав, моя королева. У саксов нет объяснений действиям.

Гриффис скалился, глядя на Ахерна. Он изгнал Ахерна из Кэрвента за попытку кражи из могилы Моргана, и он не был рад моему брату. Но я сделала так же, и Гриффис так ко мне не относился. Но я и не считала себя экспертом в понимании мужчин.

Особенно таких упрямых мужчин. Даже у саксов были причины, хоть они и казались нам странными. Я поняла это в день помолвки, когда саксы попытались украсть меня. Я старалась не недооценивать их с тех пор. Я попыталась привлечь внимание Гриффиса к проблеме.

— И все же странно, что саксы отступили в лес и выходят по одному.

— Может, закрылись от лучников? — ответил Гриффис.

Я покачала головой.

— От воинов Свободного Кантрефа, возможно, но Южный Уэльс предпочитает меч и близкий бой. Саксы это знают. Они не отступали бы в лес зря.

— Думаете, они боятся подходить из-за чумы?

— Я думаю, у них чума. И, как и мы, они уже не могут воевать.

Гриффис и Ахерн переглянулись. Король убрал руки за спину.

— Вот так вывод, королева Бранвен. Но мы не можем так легко расслабиться.

Я вздохнула. Толстый король как всегда осторожничал. Он хорошо защищался с этим, но не был агрессивным на поле боя. Мой муж не сидел бы за высокими стенами. Он бы вытащил саксов из леса, даже если бы пришлось делать это своими руками. Я скрестила руки, отказываясь слушать недоверие Гриффиса.

— Тогда я поведу группу в лес и докажу.

Рот Гриффиса открылся. Ахерн чуть не рухнул с лестницы. Солдаты шептались, а Гриффис погрозил мне пальцем.

— Но вы женщина… с ребенком! Шутите?

— Если ваши люди боятся идти туда, куда осмелится ступить беременная женщина, оставайтесь за стенами.

Я развернулась и пошла во двор, лучники шли за мной. Мои ладони дрожали, но я держала спину прямой, а поведение — уверенным. Я действовала опасно, пыталась пристыдить Гриффиса, но не оскорбить так, чтобы попасть в подземелье. Он должен был понять, что саксы уже не угрожают нам. Так я смогу надеяться на его помощь против пиктов и короля Яго.

Много опасностей скрывалось за каждым принятым и не принятым решением. Может, лучше было рискнуть смертью от чумы, чем от рук варваров. Но королева не могла сидеть в безопасности. Порой ей нужно было рисковать всем, чтобы сохранить дорогое.

Гриффис окликнул меня, я не слушала. Ахерн шел рядом. Я видела по его гримасе, что он против, но не задавал вопросы при всех. Он ругался под нос, опираясь на копье, как на костыль. Он присоединился к моей группе у ворот, поправил повязку на глазу. Мой упрямый брат. Он пошел бы за мной в огни ада, если бы я туда пошла. Может, я уже шла.

Когда мои лучники прошли половину поля у замка, я услышала гул копыт за нами. Гриффис вел небольшую группу стражи на лошадях, чтобы сопроводить меня или вернуть в замок. Я взглянула на башню крепости. Ровена, пригляди за моим сыном. Если я ошибаюсь, у Гэвина останетесь только вы с Уной. Я бы не отдала сына в руки Олвен.

Атаман саксов увидел нас, встал на дыбы, его конь бил копытами по воздуху. Он впился пятками в бока коня и бросился к нам. Я застыла, вдруг ощутив себя глупо с луком перед животом. Кожа похолодела от пота. Может, я совершила жуткую ошибку.

Мои лучники вскинули оружие. Только звука тетивы лучников Кантрефа хватило, чтобы сакс передумал. Он развернулся и повел лошадь в укрытие леса. Стрелы полетели за ним, чуть не подрезав ему волосы, и он скрылся в лесу.

Хотя мои люди шли пешком, я приказала им идти в лес. Всадники Гриффиса шагали за нами. Может, он и хотел вернуть меня в крепость, но теперь Гриффис шел со мной. Ему придется помочь мне, если мы наткнемся на саксов в зарослях.

Ахерн покачивался рядом, но я была не лучше с грузом ребенка в себе. Мы следовали за лучниками во тьму леса. Они завопили «Маб Керидвен», и по коже побежали мурашки. Хотя лучников было лишь два десятка, они были смелыми, как их предки. Рыцари дней Артура и воины Старых племен улыбнулись бы своим потомкам и их смелости в сердцах.

Но ответил рев, саксы в мехах и железных шлемах окружили нас. Горло сжалось, я не могла даже закричать. Я привела воинов в ловушку. Кошмар.

Светлый сакс на коне погнал дикарей в бой, завывая, нападая на моих стражей. Ахерн кашлял в кулак, но призвал последние силы. Он пронзил копьем горло сакса, и на нас отлетела горячая кровь. Я выпустила стрелу в толпу, но саксов было слишком много.

Всадники Гриффиса бросились в рощу, топтали копытами варваров. Толстый король дважды чуть не выпал из седла, но удержался, размахивая мечом среди врагов с бородами. Главный сакс и его воины убежали глубже в лес. Несколько всадников Гриффиса и моих лучников побежали за ними, выли в пути. Гриффис сел ровнее и хмуро посмотрел на меня.

— Конечно, Морган не удержал вас. Вы и Артагана ослушиваетесь, как меня?

— Королева отдает приказы, а не выполняет. И Артаган со мной, потому что я так хочу.

Я уперла руку в бок, хмуро глядя на него. Что такого, что я хочу идти по жизни своим путем? Я не была испуганной девочкой, которую взял в постель Король-Молот много лет назад. И не было времени на приличия. Лес все еще заполняли вопли.

Ахерн пошатнулся рядом со мной. Я подумала, что его ранили, но он хрипел, прислонился к дереву. Ему стоило отдыхать, а не биться. Я не могла винить его верность. Он покачал головой, вытирая влагу со лба.

— Не стоило приходить в этот лес. Нужно собраться в замке, моя королева. В чаще точно прячется больше саксов.

— Я рассчитываю на это, — ответила я.

Ахерн моргнул потрясенно глазом. Гриффис смотрел, будто я сошла с ума. Мои лучники и рыцари Гриффиса окружили нас, прогнав варваров в лес. Я бросилась вперед, огибая деревья. Гриффис сдавленно сказал за мной:

— Куда она теперь?

— Лучше идти за ней, — ответил Ахерн.

Я стиснула зубы. Они не понимали? Они так слепы? Саксов было лишь несколько десятков. С каких пор их ходит так мало? Они предпочитали большие толпы, не меньше сотни воинов. Это валлийцы могли биться небольшими группами, а у саксов не было такой хитрости. Нет. Саксы не бились бы мелкой группой сами.

Деревья сменились небольшой поляной. Я замерла. Запах гнилого сыра заставил меня сморщить нос. Я скрестила руки и смотрела на Гриффиса и Ахерна.

Множество саксов лежало на земле, кашляло в кулаки и потело под шкурами зверей. Многие в ужасе смотрели на нас. Некоторые смогли отползти. Ахерн пролепетал, упрямясь до конца:

— Что они тут разлеглись? — спросил брат. — Почему не бегут или бьются?

— Дурак, они больны! — фыркнула я. — Саксы обездвижены, как гарнизон в Кэрвенте.

Саксы проиграли. Было сложно завоевать королевство, когда отряд не может даже стоять. Даже варвары понимали это.

Гриффис смотрел на меня с седла, взгляд было сложно понять. Он кивнул, и я поняла. Королям было больно принимать свои ошибки, так что кивок был большим, что я могла ожидать от Гриффиса. Даже с его осторожным подходом он видел, что саксы не могли защищаться, болели. Они не будут угрожать его границе, пока чума не отступит. Они хорошо играли, прятались в лесу, где даже раненые могли помахать копьями, придав им сильный вид. Лес теперь звучал лишь от их тихого отступления.

И те здоровые солдаты Гриффиса в Кэрлеоне, в дне езды на запад, были свободными от защиты. Они могли поехать за королем куда угодно. Может, со мной против пиктов.

Я широко улыбнулась. Я ощущала надежду впервые за долгое время. Но моя улыбка быстро угасла, живот дрожал. Я посмотрела и побелела. Ребенок во мне двигался.

Я отпрянула и прижалась рукой к дереву. Ахерн и Гриффис бросились ловить меня. Все во мне снова перевернулось. Нет, слишком рано. Слишком. Ребенок не мог еще явиться. Я рухнула на колени, сжимая зубы от давления внутри.

14

Все во мне сжалось, боль между бедрами вспыхнула снова. Ровена и Уна нависли по бокам, я извивалась. Холодный ветерок залетал в окно. Пот лился с моего лба, волосы прилипли к голове. Я быстро дышала, сжав зубы.

Стражи, что принесли меня, закрыли за собой дверь и сторожили снаружи. Я едва мгла видеть от дыма из камина. Я слышала, как завопил ребенок за стенами.

— Где Гэвин?

— Дети в порядке, — сказала Ровена. — Они с Олвен.

Я скривилась. Олвен? Я попыталась встать, живот сдавило сильнее. Я рухнула на спину. Уна подвинула ведро.

— Лучше спустить воду.

— Уна, мне не нужно в туалет.

— Попробуйте, ваша светлость. Может, боль ослабнет.

Кошмар. Я покраснела от мысли, что уберу юбки перед ними, но эти женщины видели много родов. Я послушалась. Давление на животе почти тут же ослабело. Дыхание замедлилось, дрожь утихала. Словно эхо в туннеле.

Уна прижала ладонь к моему плечу.

— Лучше?

— Да.

— Как я и думала. Ложные схватки. Становится лучше, если слить воду или лечь на бок.

Я вытерла пот со лба, ощущая себя глупо.

— Я должна была знать. Но с Гэвином такого не было.

Ровена нахмурилась и погрозила пальцем.

— Вы повели воинов в бой с саксами, миледи! Чего вы ждали? Волнение бушевало в вас. Повезло, что вы не родили здесь или там!

Уна согласно кивнула.

— Ровена права, моя королева. Нельзя делать то, к чему вы привыкли. Пока ребенок не родится. Еще рано для него.

Я нахмурилась, вспомнив, что Артаган говорил почти так же. Может, я многого от себя просила, пытаясь быть матерью и воином. Ровена скривилась.

— Королева сама повитуха! Ей не нужно говорить, что она могла потерять ребенка, переусердствовав. И у нее, и у меня есть дети. Мы знаем, что ожидать.

Уна прищурилась, щеки покраснели. Она не рожала сама, как монахиня. Я закрыла глаза. Я думала, они помирились, а они снова грызли друг друга. Уна склонилась, оказавшись почти нос к носу с Ровеной.

— Я принимала много родов в монастыре! Многие женщины приходят к порогу.

Ровена хмуро смотрела на нее, уперев руки в бока. Я раздвинула их руками.

— Хватит! Тут уже саксы и болезнь, еще и вы рычите, как дикие кошки!

Мои фрейлины разошлись в разные концы комнаты. Мои плечи опустились, и я прислонилась к холодной каменной стене, устав разумом, телом и душой. Уна попыталась сменить тему.

— Что с саксами в лесу, ваша светлость? Солдаты говорят, они лежат, как мы.

Я кивнула.

— Да. Мы разогнали их, взяли пленных, оставили пару мертвых, которые боролись. Но они еще там, как стая раненых волков. Они будут ждать, пока не пройдет чума.

— Хотя бы осады пока не будет, — вздохнула Уна.

Ровена скрестила руки и хмуро посмотрела на нее.

— И что с того? Мы сами можем заразиться.

— Священники каждый день молят о спасении, — начала Уна, — и они еще не заразились. Может, и тебе стоит так делать, Ровена.

— Ха! Эти супоеды заперлись в кельях, чтобы не трогать умирающих.

— Супоеды? Те священники жизни посвящают больным и слабым!

Я закатила глаза, они снова пытались биться. Что на них нашло? Их кровь кипела, как у юных рыцарей. Если бы я не любила их, уже убрала бы обеих.

Губы дрогнули почти в улыбке. Слова Ровены зазвучали в голове. Супоеды? Почему именно священники уцелели? Они были открыты, как и солдаты. Что отличалось? Молитвы могли помочь, но мне казалось, что причина проще.

Суп! Конечно, как можно быть такой слепой? Правда смотрела на нас все время. Я засмеялась, Уна с Ровеной посмотрели на меня. Они переглянулись, бледные, решив, что я сошла с ума. Ровена запищала, как мышка:

— Я что-то упустила, миледи? Что вас развеселило?

— Это вы. Даже в раздоре вы лучше самых умных людей в Уэльсе.

— Не понимаю, — ответила Уна.

Я подавила улыбку, они не видели очевидную правду.

— Что ели солдаты? Еды мало. Наверное, гнилой хлеб и соленое мясо?

Они кивнули. Я продолжила, не сдержав улыбки. Они все еще не понимали.

— А что ели монахи? Суп. Лук или чеснок, и они растут в Уэльсе в это время года.

— Простите мою глупость, моя королева, — ответила Ровена, — но я все еще не понимаю.

Я встала. Им и не нужно было понимать. Если мы будем действовать быстро, мы сможем спасти гарнизон, а то и повернуть ситуацию в нашу пользу.

— Идите скорее на кухни! Берите всех, у кого есть силы. Нужно собрать урожай.

— Собрать? — сказали женщины хором.

— Лук, чеснок, все, что растет у леса. И нужен большой котел для супа.

Я расхаживала, пытаясь все продумать. Нужно собрать достаточно, чтобы накормить весь гарнизон. Дождей было много, и дикие лук и чеснок должны были расти всюду. Ровена преградила мне путь.

— Простите, миледи, но как мы остановим чуму супом?

— Бульон, девочки! Нужна вся растущая зелень для бульона.

Уна шагнула вперед.

— Такое едят монахи, но не солдаты, ваша светлость. Они считают зелень едой бедняков.

— Они посчитают это спасением, если я буду с ними. Идите. Времени мало!

Они пожали плечами и убежали. Времени было мало, но если я права, мы спасем сотни людей от смерти. И мы убережем здоровье детей. Конечно, если я ошиблась, мы будем в могилах через пару недель. Если чума одолеет нас.

* * *

Гриффис тряхнул головой с улыбкой. Он пил миску желто-зеленого бульона, жуя травы, что плавали в нем. Я прислонилась к стене с довольной улыбкой, пока солдаты во дворе пили тот же горячий бульон. Ахерн сидел неподалеку, его щеки порозовели, пока он пил суп. Он уже мог одолеть быка. За пару дней все изменилось.

Король Гриффис причмокнул губами и выдохнул пар.

— Я поражен, леди Бранвен. Вы настоящая Маб Керидвен. Только благословленный судьбой может сотворить такое чудо.

— Это старые, давно забытые знания. Мудрые женщины Старых племен знали это.

— Это магия! За два дня почти всем в крепости стало лучше, благодаря вам.

Я рассмеялась. Магия? Он считал меня волшебницей за каплю здравого смысла? Может, в древние времена это удивляло меньше. Я постаралась объяснить:

— Леди Аннвин рассказывала, как римские легионы вторглись в Британию. Когда они дошли до Уэльса, многие стали падать. У них впали глаза, некоторые теряли зубы.

— Так было с моими людьми в Кэрвенте.

— Как и те римские солдаты, ваши люди плохо питались, лишь крошки и сушеное мясо. Болезнь их — не заражение, а состояние. Без зелени в крови тело начинает умирать. Женщины Старых племен знали это и кормили воинов такими супами, чтобы отогнать болезнь. Они звали ее бичом или цингой. Но римляне победили, а древняя мудрость почти пропала.

— Но вы ее знаете, миледи. Мы в долгу. Вы спасли мою армию.

Я повернулась к нему, вдруг посерьезнев. Вот и шанс, которого я ждала. Сейчас или никогда.

— Теперь я прошу вас, король Гриффис, спасти мою армию. Спасти мой народ. Небольшая группа воинов моего мужа будет сражаться с пиктами и предателем Яго. Мы выстоим одни?

Король нахмурился, думая, вес моей просьбы заставил его надуться. Его взгляд скользил по крепости, пока он размышлял. Я не торопила его. Такие решения давались тяжело. Может, он и в долгу передо мной за спасение его людей, но короли могли хитрить. Все зависело от его решения. Без его помощи мы проиграем Яго и королеве Саб.

Гриффис все еще думал, что саксы — угроза в таком состоянии? Они не знали секрет чумы, которая оказалась вовсе не чумой. Просто истощение, но оно могло убить тех, кто не понимал, что это.

Гриффис нахмурился сильнее, мое сердце сжалось. Он был осторожен, даже когда опасность саксов временно пропала. Мы смотрели вниз, не могли смотреть друг другу в глаза. Гриффис вздохнул.

— Простите, миледи, но…

Я не хотела слушать правду, не смогла смолчать:

— Вы не поможете? Даже со всем Уэльсом на кону?

— Рискнуть армией и королевством ради всего Уэльса? Ради упрямого народа, который не слушается королей и друг друга? Нет.

Я прикусила губу, плечи опустились. Я все потеряла, я зря была тут. Гриффис кашлянул, и я посмотрела на его лицо.

— Ради одного Уэльса — конечно, нет. Он слишком разделен и свободолюбив. Но… за Маб Керидвен… это другая история.

Он широко улыбнулся, сердце запело во мне. Хитрец! Я чуть не поверила, что он бросит друзей в беде. Я просияла, не скрывая радости.

* * *

Прошел почти месяц. Может, слишком много. Но камни объединились для оползня. За мной назревала лавина, огромная волна, и я хотела, чтобы земля дрожала.

Я медленно ехала на лошади во главе армии Гриффиса, мой живот раздулся как дыня. Флаги алого дракона хлопали на ветру среди двух тысяч пехотинцев, их щиты и копья блестели на солнце. Мои фрейлины унялись и дали мне сесть на пони, пока я обещала двигаться медленно. Моему животу было уже шесть месяцев, а то и больше, и синее платье развевалось за мной, как ленты на ветру.

Гриффис ехал рядом, рожком сообщал о нашем прибытии. Его зов разносился эхом по холмам и полянам. Вдали виднелся камень Огам, зеленые флаги армии мужа были там, где я и просила их в послании, отправленном с вороном. Я невольно улыбнулась.

План уже действовал. Скоро мы увидим, что думают королева Саб и король Яго насчет союза зеленого и красного дракона. Свободный Кантреф, Дифед и Южный Уэльс годами не сражались на одной стороне.

Я щурилась от полуденного солнца, въехала в лагерь и спешилась перед рядами хижин и палаток. Солдаты заговорили о Маб Керидвен, жители сгрудились у холма с камнями. Знакомый голос сказал мне на ухо:

— Ищете кровать для ночлега, милая леди?

Артаган хитро улыбнулся, его глаза были полны шалостей, как всегда. Я обвила руками его шею, прижалась губами к его губам, несмотря на живот между нами. Его запах и сильные руки окружили меня. Я прижалась сильнее, боясь, что это сон. Мы долго были порознь. Я не хотела больше быть без него и дня, и часа. Бог свидетель.

Муж провел ладонью по моему животу.

— Когда ты собиралась сказать мне? Когда ребенок родится и начнет ходить?

— В послании я говорила об этом! — я изобразила возмущение. — Или ты забыл об уроках чтения?

Он почесал голову.

— Я припоминаю урок, где ты была на мне.

Я подавила улыбку, покраснев.

— Тише! Твой пыл уже привел к этому, — я похлопала по животу.

Артаган смягчился, глядя мне в глаза, обвивая меня руками.

— Мы с тобой? — прошептал он. — Еще малыш? Правда?

Я кивнула, вдруг лишившись голоса, к глазам подступила вода.

— Да, любимый. Еще одно маленькое дополнение к нашей семье.

Он улыбнулся, смаргивая свои слезы. Чудо жизни все еще удивляло нас. Во мне рос еще один малыш, частичка Артагана и меня, что всегда будет соединять нас. В этот миг мы не были королем и королевой, мы были просто мужчиной и женой. Двое влюбленных, их мир был сосредоточен на малыше, что присоединится к ним. Я всхлипнула, щеки болели от улыбки. Несмотря на испытания, я видела любовь в глазах Артагана и хотела этого ребенка. Нашего ребенка. Еще одну частичку нас в этом мире.

Мы не успели ничего сказать, маленький Гэвин примчался в руки отца. Артаган поднял его в воздух, мальчик смеялся. Они принялись бороться в траве, ведя себя так, словно расстались только вчера. Мои глаза слезились при виде нашей семьи снова вместе. Я отвернулась, вытерла слезы, пока Артаган не начал меня дразнить. Но даже королева должна порой проявлять эмоции, разве нет?

Мы пошли к палатке, миновали мужчин, борющихся с голыми торсами, пока солдаты Дифеда и Кантрефа поддерживали их. Я моргнула и узнала в соревнующихся Боуэна из Дифеда и Кинана из Аранрода. На их руках и шеях были синяки. Я резко повернулась к Артагану.

— Что это?

— Выпускают пар, — он улыбнулся. — Наши лучники и местные копейщики ссорятся. Лагеря стали беспокойными, как петухи в курятнике. Я даже как-то поругался с Боуэном и Карриком, и ссоры заводятся начиная с еды, заканчивая нашими намерениями насчет Дифеда.

— И ты решил, что соревнования решат проблему лучше слов?

— Это воины. Если не дать им сражаться, они будут грызть друг друга.

Я оглянулась на поляну, и мужчины действительно похлопали друг друга по плечам после боя. Я покачала головой. Мужчины порой были как звери. Соперники бились до крови, а потом становились друзьями на всю жизнь. Но я поражалась тому, как Артаган сплотил людей. Такое решение не пришло бы мне в голову.

Лагерь кипел активностью, солдаты точили лезвия. Жены и девушки пытались побыть еще немного с любимыми в палатках и хижинах. Кто мог их винить? Никто не знал, что будет завтра.

В нашей палатке мы пировали свежими курами и бульоном из ячменя, пока солнце садилось. Запах дыма заполнил деревянную крепость, где Артаган устроил свой штаб. Немного мебели было в нашей скромной палатке. Несколько стульев, стол, пара кувшинов вина, простая кровать. Артаган послал за ними или заказал у местных мастеров. Это место теперь больше напоминало нашу спальню дома. Я коснулась рукой его рукава, пока он и наш сын ели за столом рядом со мной. Артаган жевал ужи, улыбаясь мне с кусочками курицы между зубов. Я фыркнула. Король или нет, но смех он все еще вызывал как придворный шут. Наш мальчик рассмеялся с нами.

Я вдруг ощутила волну меланхолии.

Я прижала палец к губам Артагана, чтобы остановить его. Мой голос полился из меня, слова срывались с губ неожиданным потоком. Я слишком долго это откладывала.

— Это все была моя вина, — начала я. — Хоть мы кое-что достигли, я рисковала многим, пытаясь спасти нас и королевство, и я подвергала жизнь нашего сына и ребенка во мне опасности не раз. Я могу лишь просить, чтобы ты нашел в сердце прощение, муж.

Артаган моргнул, удивленный моим порывом.

Я робко опустила голову. Да, у меня были поводы для моих поступков, но это не оправдывало риски. Как опустели бы наши жизни, если бы я получила мир или союз, но потеряла бы в процессе детей? Артаган поднял мою голову за подбородок.

— Ты — Маб Керидвен моего сердца, и что бы ты ни выбрала делать, я всегда доверюсь тебе, Бранвен. Всегда.

Мои глаза заполнили слезы.

— Я люблю тебя, Артаган.

Он улыбнулся и коснулся губами моих губ.

— Не нужно слез, любимая. Теперь мы все будем делать вместе, да? Никакой разлуки, никаких ссор. Мы встретим испытания рука об руку.

— Договорились, — я улыбнулась ему и сжала его руку.

Гэвин загремел тарелкой, то ли отвлекая нас, то ли пытаясь убрать овощи из ужина. Может, все сразу. Артаган подхватил Гэвина рукой и усадил между нами. Наш малыш удовлетворенно залепетал в тепле между родителей. С моих легких словно сняли груз, и все впервые за долгое время было на местах. Наш голод победил, и мы жадно поглощали курицу, пока не остались лишь кости.

После ужина Артаган отпустил слуг и позвал лидеров нашей смешанной армии на совет. Мы вдесятером устроились в яме у огня: рыцари Артагана и Дифеда, Гриффис и я. Олвен и юный Артвис тоже присоединились. Я лучше спала бы со змеей в кровати, чем приглашала их на тайный совет, но я не смогла вежливо отказать. Война и союзы приводили к странным товарищам.

Артаган пошевелил бревна в костре палкой, смотрел на искры, обращаясь к совету:

— Саб и Яго не ленились на севере. Разведка доложила, что пикты прошли на север земель Свободного Кантрефа и покорили их. Вся северная половина Уэльса у них.

Тишина нависла над собранием. Олвен охнула и опустила голову. Хоть она была бывшей королевой севера по браку, она родилась на севере Свободного Кантрефа, где правил ее давно умерший отец, король Уриэн. Мне стало ее жаль. Она вдруг посмотрела на меня.

— Этого не случилось бы, если бы мы не задержались на юге на несколько недель!

Я стиснула зубы и сжала кулаки. Все сочувствие к ней пропало, как дым. Мой голос загремел над огнем:

— Если бы мы не пошли на юг, армия Гриффиса умерла бы от болезни, а не была бы на нашей стороне! И наши сыновья могли погибнуть от рук убийцы!

Артаган вскинул руки. Мы с Олвен умолкли, но на время. Зачем было звать ее сюда? Может, потому что она считала себя королевой севера. Она знала, что, если мы победим, нам понадобится тот, кому еще доверяют на севере. Тот, кто заключит мир с другими королевствами. Но пока это было далеко.

Даже теперь она не была благодарна за то, что я сделала для нее. Защищала ребенка, боролась за ее королевство. Если бы не общие враги, я бы попала в нее стрелой. Я вдруг обрадовалась мысли о стрелах в ней.

И куда вдруг пропал убийца? Стоило нам найти кинжал в двери, и он перестал действовать. Магия камня Огам снова его отгоняла? Возможно.

Желудок сжался, ребенок двигался во мне. Почему нужно был забеременеть именно сейчас? Когда королевства борются за существование? Почему?

Может, королева Саб уже победила. Она уже получила нужное, Уэльс воевал между собой. Север против юга. Валлийцы против валлийцев. Брат против брата. Кто бы ни победил, она отомстит за древнюю вражду между пиктами и детьми Старых племен. Эта волчица и ее дочь-соблазнительница погубят Уэльс.

Гриффис повысил голос, отвлекая меня от мыслей.

— Нам стоит позвать их сюда! Укрепиться тут, у камня Огам, и у нас будет преимущество.

Заговорили сразу несколько голосов. Боуэн и Каррик спорили, что Дун Дифед защищен лучше, Кинан и Эмрюс заговорили об Аранроде. Гриффис топнул ногой, поднимая пыль. Он предпочитал крепость южнее, ближе к себе.

Я покачала головой. Стены не помогут. Осторожный Гриффис построил бы новую крепость. Он предпочел бы сидеть и ждать, пока придут враги, ударят о защиту, как волны о берег. Но королева Саб не будет так глупа. Нет, она думала не как валлийцы и саксы. Она была хитрее, она сбивала противников с толку.

Я кое-что придумала и взглянула на Олвен. Она сделала себя королевой севера без армии. Я посмотрела на всех рыцарей и короля у огня.

Я уже не могла держаться и бросила шишки в огонь. Хлопок и треск заглушили разговоры и споры. Все посмотрели ко мне, когда костер притих.

— Королева Саб не такая, как многие противники, — начала я. — Она не будет брать наши замки в осаду или биться открыто, если может избежать этого. Она хитрее. Если мы запремся у камня Огам или где-то еще, ее армия обойдет нас и разрушит все по пути.

Артаган согласно кивнул.

— Моя королева права. Саб ударит по Дун Дифеду, когда мы будем ожидать этого меньше всего, а потом бросит, и мы даже не успеем ответить ей. Она переменчива. Вряд ли она придет к нам, потому что мы этого хотим.

Артвис ухмыльнулся, скрестив руки, глядя на меня поверх огня.

— И что нам делать? Бояться женщины?

Не слушая его попытки задеть меня, я посмотрела на Олвен и повернулась к темноглазому принцу.

— Нужно использовать слабость Саб. Короля Яго.

Почти все у костра рассмеялись, кроме Артвиса и Олвен. Яго был соперником у многих аристократов, и редкие считали его другом. Король Гриффис с улыбкой покачал головой.

— Хорошая шутка, миледи. Но в чем для нас польза, что король Яго идет с пиктами?

— Больше половины армии королевы Саб из северных валлийцев, — ответила я. — В отличие от Саб и пиктов, король Яго предсказуем. Мы должны найти то, что он хочет, и переманить его армию к нам.

— Что он хочет? — спросил Ахерн.

— Да. Мы должны сделать то, что даже Яго и Саб не упустят, что-то, что выманит их на открытый бой. Нам стоит вторгнуться в Северный Уэльс.

Тишина. Только треск костра в яме. Артаган повернулся ко мне.

— Пойти на север и пересечь границы Яго?

Я не успела ответить, вмешался принц Артвис:

— Глупости! Никто, ни мы, ни саксы, не завоевывали Гвинедд со времен римлян!

— Мальчик прав, — скривился Гриффис. — Северный Уэльс окружен высокими горами, и проход туда пересечен оврагами и каменистыми реками. Север — естественная крепость. Мы не сможем ее захватить.

Я прищурилась, глядя на Гриффиса и юного принца.

— Нам и не нужно захватывать или пытаться. Наше присутствие у границ — уже угроза. Он не сможет нас игнорировать, если мы будем на его земле.

Артаган улыбнулся и кивнул.

— Ясно. Не завоевать, а увести Яго и Саб на поле, которое выберем мы. Что бы ни хотела Саб, она бросит планы, если мы зайдем на север. Яго и его люди будут вопить, и Саб отпустит их защищать свои земли. Мудрый план, любимая.

Он просиял мне, восхищаясь, словно мудрецом. Я не успела улыбнуться ему, Гриффис скрестил руки рядом со мной. Тени костра углубили мешки под его глазами.

— Смелый план, но и опасный. Если Саб и Яго не ответят, наши земли будут без защиты.

— Они ответят, — сказала я. — Иначе они рискуют тем, что мы разрушим север.

Я старалась звучать уверенно и спокойно. К счастью, мои потные ладони были скрыты в складках платья. Мой план был опасным, но они должны были видеть, что другого выбора нет. Иначе мы погибнем в бою с пиктами.

Нам нужно было победить Саб, не лишившись своих воинов. Иначе нас раздавят саксы, как только мы избавимся от пиктов. Наш конфликт с Саб не был простым. Даже если она проиграет, она может смертельно ослабить королевства Уэльса. Похоже, она в любом случае отомстит нам.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Осень, 602 г.н. э.

15

Ветер холодил кожу, ребенок во мне шевелился. Пупок выпирал, и я знала, что конец близко. Вскоре будут роды. Еще не больше пары недель. И моя смерть будет с ними.

Я никому не говорила о видении, даже Артагану. Кровь и крики не давали спать. Но что хорошего, если я расскажу ему? Это лишь отравит наши последние дни вместе, а я лучше буду ощущать теплые ласки Артагана, спать рядом с ним и сыном. Я не хотела жалость в их взглядах. В его глазах была надежда на хорошее будущее. Я любила его, но он был мужчиной, он сам поддавался этому оптимизму. Матери знали лучше.

Я сидела в нашей палатке, муж и сын спали под покрывалами. Гул с берега доносился до моих ушей. Густой туман закрывал рассвет. Мы двигались с каждым днем на север с армией, но врага не было ни видно, ни слышно. Я уже хотела, чтобы они пришли, чтобы напряжение не усиливалось в груди. Еще пара таких дней, и мое сердце лопнет. Я лучше столкнусь с врагами, чем буду ждать.

Где Саб и Яго? Они не могут позволить нам идти к их границам без препятствий. Так ведь? Они попытаются нас остановить. Должны. Иначе наши земли на юге будут без защиты, если пикты и север ударят по ним. Нам конец, если я ошиблась.

Я расхаживала в палатке в сером рассвете. Может, я забыла что-то важное. Яго и его силы могли уже уйти в крепости в Сноудоне и Моне. Тогда мы могли лишь устроить осаду, но на холоде севера лишь сами измучаем себя. Но если отчеты разведки Артагана правдивы, то Саб и Яго рассеяны на севере Свободного Кантрефа, пытаются подавить деревни там. Враг был слишком далеко, чтобы успеть добраться до замков. Им придется сперва перехватить нас. Так я себе говорила.

Утренний туман расступился над лагерем, стало видно зеленые и красные флаги. Около двух сотен лучников в зеленом и тысяча копейщиков Дифеда окружали полумесяцем нашу палатку. Еще две тысячи мечников Гриффиса устроили палатки у дороги. Почти пять тысяч. Я надеялась, что этого хватит. Должно. Больше подкреплений не было.

Несколько лет назад нас было вдвое больше против саксов. Но мы понесли сильные потери и не успели заменить павших. Несколько лет мира не дали населению оправиться. Даже больше воинов требовалось против саксов и пиктов. Нас оставалось на защите все меньше и меньше. Может, священники были правы, и Конец света близок.

Руки обвили меня. Я вздрогнула и чуть не завопила, но узнала запах мужа. Смола и дым. Запах мужчины, много дней проведшего снаружи и в поле. Я расслабилась в его руках, он терся носом о мои волосы, тихо говоря на ухо:

— Как моя любовь и кроха внутри тебя?

— Ребенок беспокойный. Думаю, осталась пара недель до срока.

— Твои плечи напряжены, как дуб, милая. Что тебя тревожит?

Только Артаган мог такое спросить. Война с пиктами, убийца и близость родов давили на меня. Жаль, я не умела отодвигать тревогу так, как он. Я просто поцеловала его в ответ.

Он улыбнулся мне в губы.

— Помнишь наш первый поцелуй, любимая?

— Айе, — просияла я. — Этот и все остальные.

Я прижалась щекой к его груди и закрыла глаза, пока он обнимал меня. Он опустил подбородок мне на голову. Почти все еще спали, и мы с мужем стояли в сонном мире. Мой голос звучал чуть громче шепота:

— Я боюсь, Артаган. Может, сильнее, чем когда-либо.

— Сильнее, чем когда твой первый муж пытался убить нас? Или саксы? Или кто-то еще?

— Я серьезно. Саб и пикты пугают меня сильнее саксов. Они не такие, как мы, почти звери. И я не могу забыть убийцу в маске Моргана, охотящегося на нашего мальчика. Обещай, Артаган, что бы ни случилось со мной, что ты будешь заботиться о малыше и Гэвине. Обещай, что им не навредят.

Артаган отодвинулся, все еще улыбаясь, и поцеловал меня в лоб. Его руки были теплыми, я прильнула к нему, держась, как утопающая за кусок дерева. Я дрожала, как ребенок, боящийся темноты. Но видел только Артаган. Он погладил мои волосы и успокаивающе заговорил на ухо:

— Тише, любимая. Вы с детьми не пострадаете. Ты родила нашего мальчика, справишься и с еще одним. А о пиктах не думай. У тебя хороший план. Думаю, ты удивила стратегией всех, включая меня. Когда ты стала такой умелой?

Я пожала плечами.

— Я делаю, что должна. Строю замок, ищу мир, сражаюсь. У королевы нет выбора. Она должна делать, иначе обойдутся без нее.

Артаган тихо рассмеялся.

— Не думай о Саб и Яго. Твоя тактика привела нас так далеко, и у меня есть свой план против них.

— Да?

Я чуть отпрянула и посмотрела на него.

— Да, конечно, у меня есть план, — ответил он с ухмылкой. — Откуда удивление?

— Ты смелый и честный, ты отличный лидер среди хаоса, но обычно у тебя были импровизации, а не план. Хотя ты становишься все лучшим стратегом с каждым днем.

Он знакомо улыбнулся.

— Импровизации? Если ты про тот раз на дороге, то я знал, что делал.

— Саксов было в десять раз больше! Ты чудом выжил.

— Но я же спас тебе жизнь?

Я нахмурилась и молчала. У мужа в мизинце было больше удачи, чем у всех святых, но это не значило, что он мог ходить сквозь огонь. Однажды его удачи не хватит. Артаган потер мои плечи, пытаясь прогнать напряжение.

— Поверь, Бранвен. У меня есть стратегия, и я хочу разобраться с Саб и ее союзниками, как только они появятся. Ты же мне доверяешь, моя королева?

Комок возник у меня в горле. Что я могла сказать? Я доверяла ему сердцем. Я бы пошла за ним в огни ада и обратно. Моя любовь была глубже слова «доверие». Я бы все отдала, чтобы мы были снова дома, в спальне в Аранроде. Я опустила голову, чтобы сморгнуть слезы. Артаган поднял рукой мой подбородок.

— Бранвен, ты мне доверяешь?

Я кивнула, тихо всхлипывая. Артаган прижался губами к моим, его теплое дыхание топило холод на моих щеках. Я гладила щетину на его челюсти, закрылась от мира, прикрыв глаза. Ручка потянула за мои юбки.

— Мама.

Гэвин улыбнулся мне. Милый. Я зря взяла его в опасность? Но убийца все еще был где-то рядом. Мой сын был окружен армией, это место было самым безопасным в Уэльсе, даже если мы были на грани боя. Я не оставлю Гэвина. Я до конца буду с ним. Если это вообще закончится.

Сын улыбался мне с покрывалом в руке. Я заметила, что он голый выше пояса. Я прищурилась. Куда делась его рубашка? Тут медведь мог замерзнуть, а малыш ходил так, будто стоял летний день. Осенний ветер дул с моря, но Гэвин улыбался, грудь была в мурашках. Еще один с пылкой кровью, как его отец. Я опустилась и укутала Гэвина в свою шаль.

— Милый, ты так простудишься.

Гэвин улыбнулся и указал на Артагана.

— Папа.

Артаган тоже снял рубаху, был светлокожим, как наш мальчик. Соски затвердели от холода. Он ущипнул Гэвина за щеку.

— Это мой маленький кельт, — просиял Артаган. — Воин-поэт, рожденный туманным утром.

Они захихикали, хоть один был малышом, а другой моим мужем. Я тряхнула головой. Артаган порой был как ребенок. Я ругала их, изображая возмущение:

— Одевайтесь, оба! Хуже варваров!

Они улыбались одинаково. Один темноволосый, а другой — рыжий. Я подавила улыбку. Мои мальчики. Они оделись, но я все равно укутала их мехом. Мои король и принц были воинами, но они замерзнут, если я их не укрою.

Кто-то кашлянул за нами. Мои плечи напряглись. Олвен скрестила руки, вскинув бровь, пока смотрела на нас.

— Я помешала семейному моменту.

Я посмотрела на нее. У нее не было своего сына? Может, если бы она была более семейной, ее муж не ушел бы к другой. Мой тон стал холодным:

— Чего надо, Олвен?

— Мы на войне, помните? Должны быть. Саб или моего мужа все еще нет. Похоже, твой план не работает, Маб Керидвен.

Она произнесла мое прозвище с насмешкой. Я сжала кулаки, но Артаган опустил ладони мне на плечи, пытаясь успокоить. Странно, когда мой пылкий муж успокаивал меня. Мой гнев был так очевиден? Похоже на то.

Почти все в лагере проснулись, дым поднимался в небо от костров. Солдаты болтали, пока готовили завтрак из свежей добычи. Дыма хватало, чтобы нас было видно издалека. Саб и Яго будут знать, где нас искать.

Я старалась не замечать взгляд Олвен, развернула большую карту на самодельном столе в палатке Артагана. Ровена забрала Гэвина, накормила детей кашей. Умница. Было сложно приглядывать за крохой, вынашивая ребенка, еще и быть королевой в войне.

Артаган и Олвен подошли ко мне. Мой круглый живот задел стол. Боже! Я едва могла склониться над столом, как мне вести армию в бой? Бой наступит, и мне придется смотреть издалека. Артаган и остальные будут под флагом, а я едва могла идти, куда там — сражаться с копьем или луком против пиктов.

И я останусь позади с Олвен. Я стиснула зубы. Она точно не захочет сражаться. Не захочет сломать ноготь или испортить макияж. Некоторые женщины подходили для украшения, и Олвен была из таких.

Я подвинула карту и прижала ладони по краям Северного Уэльса. Выгоревшие чернила отмечали полумесяц гор и ручьи, что пересекали север. Олвен хмурилась, стуча костяшками по пергаменту.

— Безнадежно! — фыркнула она. — Север не захватить. Я знаю, я была королевой последние годы. Горы никого не пустят, и остаются лишь два узких прохода, один у северного берега, другой, где мы, у западного берега. Узкий проход враги смогут перекрыть. Ты ведешь нас на бойню, Бранвен!

Я стиснула зубы, не глядя на ее самоуверенное лицо.

— Есть идеи лучше? Или ты ждешь, когда муж вернет тебя на место королевы?

Глаза Олвен пылали. Артаган встал между нами. Если не он, я бы напала на Олвен раньше, чем она моргнула. Артаган старался направить нас к заданию, потер челюсть, глядя на карту.

— Странно, что с таким горным королевством Яго хранит лучших лошадей и кавалерию Уэльса, — отметил он.

Олвен постучала по большому острову в стороне от севера.

— Потому что остров Мона плодородный, не такой, как горная суша. Остров поставляет зерно и дает поля для всего королевства Яго.

Артаган вскинул брови.

— Тогда Северный Уэльс — идеальное королевство для защиты. Еда для лошадей и грубая территория у границ, чтобы отгонять врагов.

Я прикусила язык и ощутила металлический вкус во рту. Даже Артаган видел все так, как Олвен. Север был естественной крепостью. Остров Мона хранил запасы еды, но, чтобы добраться до него, армии нужно было пересечь горы и приблизиться по перешейку, который точно охраняли воины Яго и Саб. Мои плечи опустились. Может, моя стратегия была безнадежной. Мы не могли победить людей Яго на их родине.

Но нам не нужно было одолеть их. Это лишит обе армии крови, и я не хотела видеть еще больше смертей валлийцев. Нет, нам нужно только выманить Саб и Яго. А потом? Разум опустел. Я повернулась к Артагану, пытаясь призвать остатки уверенности в голос.

— Ты говорил, что у тебя есть план, любимый. Способ одолеть королеву Саб?

— Айе, но нужно, чтобы она нас нашла.

— Она должна прийти. Мы почти на их землях. Если Саб и Яго не помешают нам вскоре, мы через пару дней будем почти в сердце его царства.

Артаган улыбнулся.

— Яго не пустит нас так далеко на свои земли. Он покажется.

Олвен резко выдохнула сквозь зубы.

— Муж — возможно, но королева Саб? Кто знает, что она сделает.

Тут я была согласна. Олвен была права насчет Саб. Она не была предсказуемой. Но мы не могли откладывать бой и дальше. Время было на стороне Саб. Чем дольше мы медлили, тем сильнее она ослабляла Уэльс. Каждый день ее варвары палили деревни, саксы подбирались к границе, выжидая. Мы должны как можно скорее ударить по пиктам.

Рожок прозвучал над лагерем. По коже побежали мурашки. Рожок Гриффиса. Он бы не использовал его у территории врага, если бы опасность не была близко.

Артаган, Олвен и я вышли из палатки. Гриффис стоял снаружи, опустил рожок, на нем были кольчуга и наручи. Толстый король указал на квартет всадников, несущихся к нам. Разведка мужа. Эмрюс, Кинан, Боуэн и Каррик.

Рыцари остановили лошадей в паре шагов от наших палаток, пар поднимался из ноздрей зверей. Всадники тяжело дышали, тоже запыхавшись. Кинан заговорил первым, указал на туманные горы боевым топором. Его большие глаза смотрели на Артагана.

— Всадники, господин! Сотни, тысячи! Они идут по горным проходам, у них флаги.

Спину покалывало. Флаги черного дракона. Люди короля Яго. Северная армия придет. Гром доносился с северо-востока, но буря на такой высоте не ревела.

Артаган прижал ладонь к мечу, глядя на туманные низины перед нами.

— А пикты? — спросил он. — Их видели?

Кинан пожал плечами. Они не успели ответить, загремели копыта, и всадник вылетел с запада. Высокий и тощий Артвис гнал коня вперед. Он остановил коня, чуть не задавив нас. Щеки принца были красными, дыхание вырывалось паром. Он посмотрел мимо меня и Артагана на своего короля.

— Король Гриффис, черные паруса замечены у берега! Дозорные говорят, у моряков синяя кожа.

Шея похолодела. Синяя кожа. Королева Саб и ее пикты придут с моря в боевом виде. Она собиралась сражаться. Я получила, что хотела — столкновение с Саб и Яго. Я надеялась, что мы справимся.

Армия врага была с востока, другая — с запада. Они хотели раздавить нас. Несмотря на холод, на лбу выступил пот.

Артаган повернулся и завопил, чтобы слышал весь лагерь:

— Свободные валлийцы, за оружие! Враг близко! Пусть слышат ваш рев!

Гулкий рев поднялся над лагерем, затряслась земля. Моя кожа гудела. Даже пикты на воде и всадники в горах должны были услышать. Бой был все ближе.

* * *

Тонкий ручей, полный камней и порогов, тянулся между горами и морем. Узкая лента серо-голубой воды отделяла нашу армию от врагов. Мелочь, но это была граница между севером и югом Уэльса сегодня.

На одном берегу стояли зеленые лучники под изумрудным драконом на флагах Свободного Кантрефа. Среди нас были женщины с копьями, а воины Дифеда стояли рядом со щитами. Дальше шагали люди Гриффиса квадратами под алыми флагами, напоминая шахматную доску.

За рекой лошади рыли влажную землю. Лес острых копий возвышался над всадниками. Колонны солдат Яго напоминали огромное существ с тысячей лошадиных ног и шипов из копий. На пляже толпы полуобнаженных людей с синими татуировками спускались с кораблей, черно-синей чумой покрывая землю. Я сморщила нос, учуяв навоз лошадей и вонь немытых воинов с другой стороны ручья.

Я повернулась к Артагану со своего горного пони. Его темный жеребец, Мерлин, нервно ерзал. Артаган не сводил взгляда с пиктов, и я сказала ему:

— Нам перейти ручей или заманить их к себе?

— Ни то, ни другое.

Он кивнул солдату Свободного Кантрефа, и тот поднял на копье белое полотно. Воин махал им, чтобы враг видел. Я потрясенно вскинула брови.

— Ты хочешь попросить перемирия?

— Я хочу переговоры.

— О чем говорить? Мы пришли биться, а не говорить.

— Поверь мне, Бранвен.

Я сглотнула, но молчала. Конечно, я ему верила. Мир был странным, раз я хотела биться, а Артаган — переговоры. Но так было. Дитя в утробе сделало сальто. Мои глаза расширились, но я с трудом сдержалась. В такое время быть беременной неудобнее всего.

Северный Уэльс опустил темные флаги, сообщая о согласии на переговоры. Пикты стояли, ничего не менялось, и мы могли лишь надеяться, что они будут чтить временное перемирие.

Маленькая группа проехала к кромке воды, чуть дальше, чем в броске камнем от нашей армии. Артаган мчался во главе, я — за ним. Гриффис, Артвис и даже Олвен следовали за нами.

Другая группа приблизилась на другом берегу. Яго ехал на коне, за ним сидела почти раздетая Несс. Она обвивала Яго руками. На ее плечах была большая шкура. Вряд ли на ней было что-то, кроме куска ткани, прикрывающего бедра. Она злорадно смотрела на нас с Олвен, пожимая плечами. Саб подошла пешком, одна, с длинным костяным копьем в руке. На ее лице стало больше татуировок. У пиктов было жуткое представление о красоте.

Никто, кроме Артагана, не знал, о чем будут переговоры. Он хотел пригрозить? Заставить их одуматься? Я не могла догадаться, судя по взглядам Гриффиса и Артвиса, они тоже были растеряны. Олвен смотрела на мужа, кривясь, и морщины появились на ее лице, где обычно не было изъянов.

Яго за ручьем заерзал в седле. Несс гладила его грудь, словно он был котом. Я мало сочувствовала Олвен, но даже мне хотелось вонзить стрелу между глаз Несс. Распутница бросила томный взгляд на моего мужа, подмигнула мне. Я сжала лук.

Саб заговорила первой, ее голос был низким и грубым, как у старухи, несмотря на ее юный вид.

— Блэксворд, не думала, что ты говоришь. Ты скорее бьешь, а потом задаешь вопросы.

— Да, часто я такой, — ответил он, мрачно глядя на нее. — Но у меня есть предложение.

Несс улыбнулась из-за Яго.

— Пришли сдаться и присоединиться к нам? — хитро улыбнулась она. — Мой большой Блэксворд?

Он прикусила губу, думая слишком много о моем муже, сжимая при этом Яго. Моя кожа пылала. Я поравнялась с Артаганом. Королева Саб посмотрела на мой живот.

— Ребенок скоро родится? Жаль. Ты не сказала, что случится, да, Маб Керидвен?

Я хмуро посмотрела на атаманшу, не понимая, было ли у нее сердце, куда можно было вонзить кинжал. Она решила упомянуть видение о родах! Артаган взглянул на меня, хмурясь.

— О чем рассказала?

Я смотрела на Саб. Я не моргала. Не время думать о страхах и тревожить любимого.

— Пусть мой муж выскажет то, что пришел сказать. Если бы я решала, мы бы уже посыпали вас стрелами.

Саб ухмыльнулась и недовольно щелкнула языком. Она знала, что задела меня, как и всегда. Когда-то я сидела с ней и говорила, но то словно был другой человек. Сейчас я бы при таком шансе ударила бы по ней ржавым ножом. Я понимала, почему женщины Старых племен и пиктов были врагами столько веков. Саксы насиловали и убивали, но пикты рушили душу. Кривая улыбка расплылась на раскрашенном лице Саб.

— Хорошо, говорите быстрее, король Артаган. Мне еще нужно победить в войне.

Артаган вытащил длинный меч, и все по обе стороны ручья напряглись и притихли. Его голос звучал строже, чем когда-либо, лицо было маской.

— Я вызываю вас на древний ритуал боя. Два воина бьются насмерть. Наш лучший воин против вашего. Победитель получает дань от обеих армий.

Моя кожа похолодела, я лишилась голоса. Артаган сошел с ума? Бой воинов! Это его гениальная идея? Все переглядывались. Смех короля Яго нарушил тишину.

— Вы ждете, что мы согласимся на этот забытый обычай? Мы дураки?

Саб заткнула его, подняв руку. Было ясно, кто правил севером. Саб и Несс не смеялись. Королева пиктов подошла к краю ручья, потрясенно глядя на Артагана.

— Это древний способ пиктов решать войны.

— Как и в Старых племенах, как мне рассказывала мать.

— И вы послушаетесь результата, кто бы ни победил?

— От вас я жду того же.

Глядя на Саб и мужа, я ощущала, как все улетает из-под контроля. В другом времени и месте, может, предложение Артагана не звучало бы так смело, но чем больше Саб согласно кивала, тем страшнее мне было. Нельзя было соглашаться с Саб. Никогда.

Способ Артагана, конечно, уменьшал жертвы, особенно, когда с обеих сторон поля были валлийцы. Но я знала, кого Артаган выберет от нас. Он был моей любовью, я не отдам его в жертву. И кого выберут пикты? Артаган был лучшим мечником Кантрефа, но был ли он лучшим во всем Уэльсе? Я не хотела проверять. Не здесь и сейчас. Не так. Голова кружилась, и я прижала к ней ладонь.

Саб подняла бледное копье над головой.

— Мы согласны с условием, Артаган Блэксворд. Кто будет вашим воином?

Гриффис и Олвен стали возражать, но Артаган заткнул их взглядом. Его не отговорить. Я протянула руку, но не было сил коснуться. Тело и душа лишились сил. Это не могло происходить. Артаган стиснул зубы.

— Я буду воином Свободного Уэльса.

Саб оскалилась. Она повернулась к толпе пиктов в дюжине шагов за ней, крича что-то быстрое и жестокое на своем языке. Волна криков прозвучала от рядов пиктов. Одинокая фигура появилась из толпы дикарей. Кто-то с темным силуэтом возвышался над всеми воинами на поле. Саб передала воину свое копье, когда он подошел без слов.

Я щурилась, глядя на большого мускулистого незнакомца. Я заморгала в потрясении. Сердце колотилось, тянуло вниз, словно железный груз. Воин пиктов закружил в руке большое костяное копье, его лицо закрывала стальная маска со сломанными оленьими рогами. Маска моего первого мужа, Короля-Молота.

16

Неприятная волна жара поднялась в моей груди. Мой пони отпрянул, испугавшись воина пиктов. Моя нижняя губа дрожала, мы с Артаганом переглянулись. Морган был жив? Мужчина, что был в моей постели, а потом пытался убить моего сына, уже не казался призраком. Другие члены нашей группы тоже были потрясены. Гриффис склонился в седле, его голос дрожал, как и щеки:

— Король-Молот? Не может…

Даже Несс и Яго старались не задеть воина пиктов. Только Саб улыбалась рядом с тихим воином. Он посмотрел на Артагана, потом на меня за своей маской. Горечь поднялась у меня в горле, и я едва удержала завтрак внутри. Конь Артагана переминался передо мной, конь, украденный у короля Моргана несколько лет назад. Муж направил длинный меч на воду.

— Король-Молот погиб в бою с саксами много лет назад! — завопил он. — Я был там. Я не боялся короля Моргана в жизни и не буду бояться призрака. Покажись!

Воин в маске взглянул на Саб, та кивнула. Он снял маску и шлем с рогами. Лицо юноши в татуировках смотрело на нас. Я обрела как-то голос:

— Бал? Ты приходил за нами, когда мы обложили Дун Дифед. Что ты делаешь в маске Короля-Молота?

Саб рассмеялась.

— Он не говорит по-вашему, помнишь? Но ты узнаешь его, королева Бранвен? Думаю, ты встречала Бала часто в последнее время… в замке в Аранроде, на дороге в Дифед…

Мой рот раскрылся, но слова застряли в горле. Нет. Убийца, ударивший в Аранроде. Тот, что следовал за нами и убил бы Ахерна и меня, если бы не прибыла армия Артагана. Я нахмурилась. Но это было до встречи с Саб, значит… О боже.

Мои глаза расширились. Саб смотрела и ухмылялась, словно читала мои мысли. Ее голос звучал еще резче и старее:

— Да, маленькая королева, я стояла за атаками. Я послала Бала вызвать страх в ваших сердцах, что работало лучше армии. Что лучше, чем притвориться твоим мертвым мужем? Бал получил маску, как трофей, в нападении год назад на саксов. Повезло, да? Он угрожал твоему сыну, а сегодня — твоему мужу… Я вызову в тебе агонию, дочь Старых племен, а потом покончу с тобой.

Я качала головой, ничего не понимая.

— Но мы часто говорили в Дун Дифеде. Почему вы не напали тогда?

— Ты меня интриговала тогда, и я отозвала Бала. Но я передумала. Нам не быть союзниками.

В камне Огам не было магии, отгоняющей убийцу. Саб играла со мной, как с мышкой в лапах кота. Мои кулаки дрожали, я пыталась ответить, мысли путались от ее слов.

— Зачем вы это делаете?

Улыбка Саб стала ровной линией.

— Это старая ненависть. Твой народ прогнал мой на северную пустошь поколения назад. Теперь наш черед. Пикты поднимутся вновь!

Я смотрела на Саб. В голове всплыла запись о юности матери, жившей рядом с пиктами. Дела моей мамы с пиктами привели к действиям Саб сейчас. Точно. Пора было узнать правду. Я направила палец на Саб.

— Это из-за того, что моя мать не помогла пиктам в бою с саксами?

Саб помрачнела.

— Ты поняла это? — ответила она, шипя. — Твоя мать предала мой народ! Оставила их на убиение саксам. Моя мать была королевой и предложила союз твоей матери. Но ее бросили на поле боя с варварами. Я была юной, но хорошо помню. Те, кто сбежал на север, жили среди камней, где было слишком холодно, чтобы последовали саксы.

Мои глаза расширились. Наши матери были соперницами, почти союзницами, а стали врагами. Как мы с Саб. Причина ненависти ко мне была ясна. Она хотела отомстить за мать, ударив по дочери старого врага. Но вместо гнева во мне возникла надежда. Я обратилась к Саб как можно теплее:

— Матери пострадали от их решений, не наших. У нас есть шанс на новое начало, в этот миг. Мы можем поступить так же, как матери, и вражда между Старыми племенами и пиктами останется. Или можем выбрать мир. Будущее не написано, Саб. Мы можем его менять. Здесь и сейчас.

Саб жутко улыбнулась. Кровь похолодела в моих венах. В ее глазах не было жалости. Ее мать была мертва из-за выбора моей матери. Наши жизни отражали друг друга, мы отвечали за матерей, и судьбы столкнулись, после чего выживет лишь одна. Вдруг ярость Саб стало просто видеть.

Саб без слов отошла от ручья, Яго и Несс тоже так сделали. Бал стоял один, крутил копье, разминая мышцы. Маска Короля-Молота лежала у его ног. Ничто теперь не остановит сражение.

Гриффис, Олвен и Артвис развернули лошадей. В дуэли требовались только Артаган и Бал. Но я не могла уйти, мы с пони приросли к земле. Гриффис кивнул нам, уезжая.

— Господь с тобой, Артаган.

Олвен молчала, глаза ее были в слезах, она посмотрела на моего мужа. Часть ее все еще любила юного лесного рыцаря, что когда-то был ее любовником. До нашей с ним встречи.

Артаган спешился и отдал мне поводья своего коня. Наши руки соприкоснулись. Я склонилась, насколько могла с животом. Он прижался губами к моим.

— Присмотри за Мерлином, — он кивнул на коня. — Он доверяет только тебе или мне.

Я взмолилась, хватая его за руки:

— Артаган, ты не должен делать это. У них много отрядов, как и у нас. Шансы равны.

— И сколько валлийцев убьют друг друга? Нет, королева Саб победит из-за этого, и ты это знаешь. Сегодня умрет только один, и я сделаю так, что это будет человек, что пытался навредить нашему сыну.

Последнюю часть он процедил. Я боялась, что на сына охотился призрак Моргана. Теперь мой муж знал, что убийца — настоящий человек. Артаган видел лишь кровь. Он будет отрывать голову пикту. Или умрет, пытаясь.

Я сжала руку Артагана, не готовая отпускать. Обе армии смотрели по сторонам, шепчась, пока разносилась весть о дуэли, что определит судьбу Уэльса. Север против юга, пикт против валлийца, зло против добра. Я закрыла глаза, дитя в животе содрогалось.

Все во мне хотело упасть на колени и молить Артагана не идти. Бежать подальше от этого. Мы могли жить счастливо и бедно в домике в горах с нашей семьей. Глубоко в глуши, убежав от всего проблемного мира. Я знала, мы могли.

Но Артаган не уйдет от врага, что хотел подчинить наш народ, да и с чего бы? Он — король, а я — его королева. Я не отправлю его в бой, не благословив. Я сжала его руку, призвав остатки фальшивой уверенности на лицо. Мой голос было едва слышно, я взглянула на Бала, а потом посмотрела на мужа.

— Принеси мне его сердце, любимый. Если оно у него есть. Принеси мне его черное кровавое сердце.

Не оглядываясь, я повела пони и коня к нашей армии. Все смотрели на меня, но солдаты расступились, пропуская. Только одна душа подошла ко мне на лошади. Олвен сидела в седле, молчала и ждала рядом. Мы будем смотреть на судьбу Артагана вместе. Две женщины, что любили его больше всего.

Черно-синяя фигура Саб выделялась среди зелени и реки, она стояла в стороне от армии. Нас окружало десять тысяч душ, но я ощущала ее взгляд на себе. Словно мы были одни по краям шахматной доски.

Она перехитрила меня почти во всем, как ребенка. Меня! Маб Керидвен, которая бросила Короля-Молота ради любимого, вышла за Артагана и одолела саксов, несмотря на шансы. Мое сердце забилось быстрее, пальцы дрожали. Я лучше столкнусь с десятью тысячами саксов, чем с королевой Саб и ее хитростями.

В центре узкого ручья был островок. Клочок травы на мелководье в пару дюжин локтей. Словно договорившись, Артаган и Бал пошли в воду, брели по бедра, пока не дошли до островка. Что-то в траве по колено и сером иле островка напомнило мне скальп великана, погруженного в воду. Вершину черепа, на котором встретятся двое, но выживет лишь один.

Артаган снял рубаху. Хоть было холодно, я знала, что его кожа будет горячей и розовой, как у нашего малыша. Артаган никогда не сидел на троне так, чтобы пострадало тело, в отличие от некоторых королей. Он был активным на поле, с той же смелостью, что вызывала восторг у людей, идущих за ним. Напрягая мышцы, мой муж взмахнул своим знаменитым длинным мечом цвета серебра и оникса. Черный меч.

Бал разделся, остался босым и в набедренной повязке. Его татуировки змеились на бледной коже, пока он двигался. Тихий пикт возвышался почти как статуя, на голову выше моего мужа. Темные волосы Артагана дико ниспадали на плечи, выбеленные пряди Бала торчали, словно были смазаны жиром. Оба были воинами, но король и убийца выглядели по-разному.

Артаган ударил первым. Пот выступил на моих висках. Бой начался без сигнала. Без правил. Без речей. Только бой до смерти.

Мой муж лишил Бала равновесия броском, высокий пикт пошатнулся на ноге, отклонившись. Наши завопили, хваля агрессивную стойку Артагана. Я улыбалась бы, если бы на арене был не мой любимый. Он был смелым и не дал бы никому сражаться с врагом. Но это был не тот бой, где соперники расходятся после боя.

Бал присел. Я вытянула шею, не понимая, почему он так сгибает ноги. Пикт взмыл в воздух, пролетел над головой Артагана и приземлился за ним. Крутя копье как маятник смерти, он напал на Артагана сзади. Блэксворд пригнулся и отбил мечом, успев вовремя.

Сердце колотилось в груди. Бал не был человеком. Ни один валлиец так не прыгал. Он бился странной техникой пиктов, мы ее не знали. Я скривилась, и щеки заболели. Это не просто магия Саб. Гадкие обычаи пиктов. Я ощущала, как она скалится.

Артаган громко зарычал, чтобы слышали все, его кровь кипела. Он молниеносно бил, сталь сверкала в сером свете, пока он проверял Бала. Быстрые движения Артагана многих нашинковали бы, но Бал не мешкал. Он уклонялся и шагал как в танце. Отбивая удары Артагана копьем, пикт смог ударить Артагана в живот, и мой муж отшатнулся. Я охнула, зажав рот рукой.

Воцарилась тишина с нашей стороны, враги радовались. Артаган выпрямился, склонился, словно лишился воздуха. Бал использовал шанс и бросился с копьем. Артаган отвернулся вовремя, копье вонзилось в землю.

Сжав губы, я смотрела на дрожащие руки. Я не могла смотреть. Звон стали и кости звучал с островка, мужчины тяжело дышали. Армии молчали. Было так тихо, что я слышала грохот своего сердца.

Рука сжала мою. Ладонь Олвен была холодной, но она сжала мою, глядя на дуэль. Я без слов держалась за ее пальцы, заставляя себя смотреть на двух воинов на островке.

Они уже пролили кровь, у каждого были порезы, что алели на светлой коже. Два воина кряхтели, ударяя и отражая, дыхание вырывалось паром в холодном воздухе. Вороны кружили сверху. Все люди и звери знали, что будет в конце. Я сжала ладонь Олвен сильнее, борясь с желанием отвести взгляд или броситься с луком наперевес. Время тянулось медленно.

Бал рычал. Он ударил Артагана так, что оглушил. Большой пикт вонзил копье в бок Артагана, и красный наконечник вырвался из спины короля.

Я закричала, сжимая пальцы Олвен так, что могла сломать кости.

Артаган отшатнулся, они с Балом были в неловких объятиях. Пикт толкал копье глубже в моего мужа. Они смотрели друг на друга, а десять тысяч солдат молчали.

Все еще пронзенный копьем, Артаган поднял длинный меч. С жутким воплем Артаган опустил клинок на рукоять копья и сломал его. Бал не успел удивиться. Из последних сил Артаган взмахнул мечом. Кровь разлетелась брызгами, меч закончил дугу.

Голова пикта упала на траву.

Бледное лицо Бала застыло, потрясенное в последние мгновения. Артаган стоял миг, смотрел на обезглавленного врага. Он рухнул на окровавленную траву, бок все еще пронзало копье. Ни безголовый Бал, ни мой муж не двигались. Все замерли.

Слезы катились по моему лицу, я протянула руку, губы дрожали.

— Артаган?

Я не успела осознать утрату истинной любви, жуткий вой старухи зазвучал со стороны пиктов. Саб вытащила дубинку и костяной меч, вопила на своем языке. Перевод не требовался, чтобы понять ругательства. Королева пиктов покраснела, ее синие татуировки стали багровыми. Саб заговорила так, что ее стали понимать мы и Северный Уэльс. Ее голос был хриплым от ненависти:

— Они обманули нас! Оба воина мертвы, не считается! Не считается!

Я посмотрела на неподвижное тело Артагана на островке. Я не поняла, пока вой не поднялся над армиями пиктов и Северного Уэльса. Их воины наступали к реке. Мои глаза расширились.

Саб не собиралась чтить соглашение. Все пошло не по ее плану, и она решила сражаться. Предательская ведьма!

Я затерялась в тумане, слезы заполняли глаза. Артаган, Артаган, Артаган. Я лишь хотела обнять его. Но кровь. Ее было так много. Красная трава и красный песок.

Я стиснула зубы, кровь шумела в ушах. Пузырьки появлялись в ручье, мелкие воды бурлили от приближения армий. Жар подступил к лицу. Я видела лишь красное.

Я вонзила пятки в бока пони, дернулась инстинктивно вперед, не думая. Олвен остановила меня, глаза ее были большими и мокрыми.

— Нет, Бранвен! Вы с ребенком должны уцелеть. Этого хотел бы Артаган.

Я качала головой, не понимая. Наши воины гневно ревели, вытаскивали мечи и луки. Н тревоги боя и хаоса были далекими, чужими. Артаган. Только Артаган был важен. Я должна добраться до него.

Король Гриффис бросился впереди отрядов, размахивая мечом над головой. Несмотря на жир, старый воин гнал коня вперед с живостью юноши. Слезы лились по бороде короля, он кричал Свободному Кантрефу и солдатам юга:

— За Блэксворда! За Блэксворда! За него!

Рыцари моего мужа присоединились к Гриффису. Сэр Эмрюс и сэр Кинан неслись к врагу, Боуэн и Каррик не отставали. Они бросились на мелководье вместе. Обе армии слились в какофонии звона стали и криков, плеска воды. Словно столкнулись две стаи шершней.

В центре Гриффис вел наших воинов на островок, где миг назад двое мужчин бились за судьбу Уэльса. Тела Артагана и Бала пропали из виду из-за армий. Мое сердце сжалось, как кулак, и я скривилась сквозь слезы. Что происходит? Где мой Артаган? Прошу, Святая Дева, Небесная мать. Мое сердце не выдержит. Это слишком. Слишком.

Я рухнула в руки с седла. Я моргнула и увидела лицо Ахерна, тревогу в его глазе. Даже посреди кошмара он отказывался покидать меня. Плохой я была королевой-воином. Я не могла встать или держаться в седле. Не могла отомстить с луком в руке за мужа. Я была бессильной, как мотылек перед огнем.

— Миледи? Ваше высочество? Бранвен? Бранвен!

Голос Ахерна гремел надо мной, но я могла лишь качать головой, почти онемев. Все происходило далеко. Я словно слушала и смотрела на мир из-за стекла.

Шипение стрел заполнило небо. Наши лучники и женщины бросились в бой за моего Артагана. За мою любовь. Я закрыла глаза. Все эти стрелы были моими слезами. Рыдайте со мной, воины Свободного Кантрефа и Дифеда. Проливайте слезы стрел. Пусть пикты ощутят сталь вашего горя.

Голоса Олвен и Ахерна звучали надо мной, я едва слушала. Я была безмолвным наблюдателем. Мой брат звучал мрачно:

— Нужно увести ее отсюда.

— Она в шоке, — ответила Олвен, подавляя всхлипы. — Как и все мы.

— Не время для слез! Найдите Ровену и Уну. Они должны быть с детьми в телеге. Можно оставить королеву там.

— Но бой?

— К черту! Он пройдет и без нас. Нам нужно уберечь Бранвен.

Я моргала, но видела лишь серые силуэты. Мои липкие руки дрожали, ноги не слушались. Я не могла стоять. Не могла видеть. Не могла думать. Боже, боже, боже. Где мой Артаган? Я боролась с лихорадкой и ревом боя, впилась в руках Ахерна. Я прохрипела, как лягушка:

— Артаган… найди Артагана… его тело… прошу, Ахерн…

Голос подвел меня, я обмякла в его руках. Брат хлопал меня по спине, шептал на ухо. Он понимал меня? Может, мои слова звучали как бред. Я открыла рот, но голоса не было. Язык распух и не слушался.

Рядом остановился скрип дерева. Руки подняли меня, пока выли дети. Гэвин? Мой малыш рядом. Подо мной появилось твердое дерево. Уна и Ровена спорили надо мной. Они ссорились даже сейчас?

— Просто делай! — кричала Уна.

— Хорошо! — пролепетала Ровена. — Но это твое решение!

Холодная вода обрушилась мне на лицо, как пощечина. Я резко и невольно вдохнула холодный воздух, глаза заморгали, убирая воду. Я поднялась на дрожащих локтях, мир снова стало видно, я оказалась на сене в телеге. Вода стекала с моих темных волос. Уна, Ровена, Олвен и Ахерн обступили меня, дети всхлипывали рядом. Грохот боя стал ближе. Мы были меньше, чем в выстреле из лука, от боя.

Луч солнца пробил тучи, озаряя моего рыжего сына. Гэвин был рядом, уткнулся мокрым лицом в мой живот. Мой красивый малыш. Ты — все, что осталось у меня от Артагана. Я вдохнула. Стальной лед сковал спину. Плакать я смогу позже. Я буду горевать остаток дней, но сегодня, в этот миг, я была нужна сыну. Ему нужна была мать, а людям — их королева.

Стиснув зубы, я села на краю телеги, свесила ноги. Моя решимость заставила товарищей отпрянуть, я завопила приказы. Несмотря на фальшивую уверенность, я думала почти механически. Шестеренки логики крутились, хотя душа затерялась в кошмаре. Я указала на брата.

— Ахерн! Готов рискнуть жизнью за королеву?

— Миледи? Вы не в себе.

— С тобой говорит твоя королева, сенешаль. Слушай!

Несмотря на бой неподалеку, они слушали мой голос.

— Ахерн, ты пойдешь туда. Я хочу тело короля. Артаган был героем для нашего народа. Я не позволю ему попасть в руки пиктов, чтобы его обесчестили… или хуже.

Ахерн напрягся, став послушным солдатом. Он поклонился мне.

— Как пожелаете, моя королева. Будет сделано.

— Иди.

Он ушел без слов, и я не взглянула вслед. Мой верный брат был мне дороже золота, но я была сейчас королевой. Нужно принимать тяжелые решения, и чувства оставались на глубине. Когда все закончится, мы разберемся с любовью и горем. Если выживем.

Бой продолжался на берегах реки, сильнее всего — у островка, где сражались раньше Бал и Артаган. Пикты вопили, воины Дифеда и Свободного Кантрефа бились с ними. Дальше воины Яго бросались на мечников юга. Тела валлийцев и пиктов лежали в реке, вода становилась алой и текла в море.

Я повернулась к женщинам и продолжила приказывать. Многое нужно было сделать. Я не могла стоять, но голова была при мне.

— Ровена, собери детей. Укрой их за телегой. Рядом могут быть пикты с пращами. И, Уна, найти другую телегу, даже фермерскую. Нам нужно как-то… увезти тело мужа.

Мои фрейлины переглянулись и принялись выполнять задания. Я все еще была королевой, хоть и в шоке, и они знали, что должны слушаться без вопросов. Я сжала края телеги и прищурилась, глядя на хаос на поле боя, в поисках одной фигуры. Я нашла женщину. Она стояла на камне за варварами. Саб.

Королева пиктов хмуро смотрела на меня поверх моря сражающихся солдат. Может, мне показалось, но она смотрела на меня. Это была наша с ней битва, как и десяти тысяч воинов. Наши армии были равны, мы прольем кровь друг друга, пока одна сторона не начнет побеждать. Саб зловеще улыбалась. Она все равно победит сегодня. Уэльс будет слишком слаб, чтобы бороться с варварами, после этой бойни.

Только Олвен оставалась рядом, другие разошлись по заданиям. Она вдруг указала на поле. Она пыталась перекрикивать шум боя.

— Бранвен, смотри! У коня Гриффиса нет всадника. Король Южного Уэльса сбит!

Его конь вопил и бродил по полю без всадника. Гриффиса видно не было, а он был крупным и заметным. Или ранен, или что хуже. Я вскинула брови. Гриффис пропал, и командовал другой. Принц Артвис направлял людей верхом на белом коне. Подросток оттащил коня от границы боя и вдруг посмотрел на меня.

Сердце содрогалось в груди. Его серые глаза потемнели, жестоко впиваясь в меня холодом с расстояния в сто шагов. Ледяная ненависть, которую я видела раньше только у одного человека. Его мертвого отца, Короля-Молота. Артвис презирал меня и выжидал много лет. Он жестоко улыбнулся. Не сводя взгляда с меня, он махнул рукой своим людям.

Красный дракон развевался в воздухе, сигналя солдатам. Все солдаты Южного Уэльса отступили, отдавая позиции всадникам Яго. Мои глаза расширились. Артвис уводил своих людей из боя. Он бросал нас. Это конец.

Саб улыбалась Артвису, уперев руки в бока. Артвис кивнул ей, помахал мечом. Молнии бежали по моим венам.

Предатель! Принц Артвис знал Саб. Они как-то познакомились заранее. Моя потная кожа мерзла. Я повернулась к Олвен, понимая, что времени нет.

— Нас предали, Олвен. Принц Артвис заодно с Саб. Без его отрядов нас раздавят.

— О чем ты?

— Мы проиграли. Если не отступим, нас порвут, всех до единого.

Мои смелые лучники увидели предательство, но не отступали. Стрелы сеяли смерть и беспорядок в рядах Яго. Но это лишь на время. Мы не могли биться с пиктами и севером сразу. Не без солдат Артвиса. Врагов было слишком много.

Я повернулась к Олвен, пытаясь решить, к кому ее послать. Она должна была передать весть тому, кто управляет на поле боя. Может, сэру Эмрюсу или рыцарю Дифеда. Но что они могли в такой ситуации?

Я не успела заговорить, давление сковало меня. Мои глаза расширились, пот лился по лицу. Олвен сжала мое плечо, удерживая, чтобы я не выпала из телеги.

— Бранвен, ты в порядке?

Я не могла ответить, обвила руками живот.

— Ребенок… я рожаю.

17

Мы прибыли в ночи. Тусклые звезды мерцали над Дун Дифедом. Телега остановилась в стрекоте сверчков и шорохе моря. Я прикусила губу, стонала от схваток.

Олвен совершила чудо, гнала лошадей день и ночь, чтобы доставить меня сюда. Лошади обмякли с пеной у рта, их колени дрожали. Она чуть не убила их, чтобы доставить меня к крепости на горе. Я не зря искала укрытия здесь. У камня Огам было мало защиты, а Аранрод был далеко в горах. Я не пережила бы такой путь по склонам. Дун Дифед мог защитить всех выживших. Если они были.

Но меня вела другая причина. Может, схватки помутнили разум, но меня влекло к этому древнему замку, как птицу, что летела зимой на юг. Я родилась в Дифеде. Если умирать, то тоже здесь.

Я не знала, сколько часов дрожала в телеге. Суставы болели, кости трещали. Ровена и Уна помогли мне пройти в замок. Тут не было никого, кроме пары крестьян, что следили за землями. После нападений пиктов было понятно, почему редкие хотели тут жить. Но по старому замку разносился шум прибоя. Я слабо улыбнулась и вдохнула знакомый аромат огня из камина комнаты.

Фрейлины искали мне комнату, а я уже понимала, что что-то не так. Схватки были с болью, обжигали огнем все тело. Но я еще не могла тужиться. Роды уже шли плохо, не так, как с Гэвином. Этого ребенка будет сложно родить. Может, я не доживу до рассвета.

Олвен увела детей в другую комнату, чтобы уложить спать. Я хотя бы не переживала из-за убийцы. Бал больше не тронет моего сына.

Ровена и Уна приготовили мне горячие компрессы, комнату заполнил пар, они грели ведра на огне. Ветерок проникал в окошко башни, принося свежий воздух. Несмотря на схватки, я узнала вид и стены. Это была моя детская. Давно это было. Звезда пролетела по небу снаружи. Может, мама рожала меня здесь в такую осеннюю ночь. Много лет назад.

Вскинув бровь, я повернулась к Ровене.

— Что сегодня за день? Дата?

— Канун Дня Всех святых, миледи. Ваш день рождения.

Я дышала быстрее, схватки снова сдавили меня. Уна просила следить за дыханием. Я пыталась, но получалось плохо. Сегодня был мой день рождения. Как хорошо совпало, что это могла быть последняя ночь в моей жизни. Если я не выживу, пусть хоть ребенок будет здоровым. Пусть у него будет день моего рождения, пусть малыш живет долго и здорово.

Но какой будет жизнь в Уэльсе? Пикты разрушат Уэльс на севере, саксы рано или поздно подавят нас с востока. Дети будут жить свободно или как рабы? Я вряд ли увижу это.

Кривясь от боли, я закричала. Кровь прилила к голове, и я не видела, не могла думать ни о чем, кроме жизни в себе. Сильные схватки терзали меня, наступали и отступали как волны на берег. Я кричала всем, кто слышал. Моим женщинам, звездам, даже Богу.

— Почему ребенок не выходит?

Уна нырнула под мои юбки, разглядывая меня при схватках и шепча. Я поежилась, еще одна волна схваток хлынула на меня, конечности дрожали от усталости. Я пыталась успокоить разум. Все женщины бились при родах. Я уже так делала. Я сделаю это снова, что бы ни случилось со мной. Как сделала мама и бабушка, как делали все вплоть до Старых племен. Я смогу. Я должна.

Уна выбралась из-под моих юбок и взглянула на Ровену. Она хмурилась, качая головой. Ровена побелела, но молчала. Дитя не появлялось. Что-то шло не так, но женщины скрывали это от меня. Я смогла выдавить слова сквозь стоны:

— Скажи правду, Уна. Я это заслужила.

— Ребенок не повернулся, ваша светлость. Без помощи он не родится.

Я прислонилась головой к холодному камню. Кошмар. Видение грозило сбыться. Стоны, боль, кровь. Я была обречена. Жаль, видение не показало, выживет ли ребенок. У меня тогда была бы надежда. Но я должна попробовать и верить в ангелов милосердия.

Конь завопил снаружи. Я села и слушала. Кто-то прибыл. Мы с Ровеной и Уной переглянулись. Кроме Олвен и детей, мы никого не брали. Мы были беззащитными в наполовину пустом замке. Мы были открыты врагу или другу, если они придут.

Если бы не дети, я была бы рада смерти. Так я хоть объединюсь с Артаганом. Я прикусила язык, пытаясь прогнать мысли. Не сейчас. Я не могла думать о нем или ком-то еще этой ночью. Родить ребенка. Это была моя цель. А потом я смогу вечно думать об остальном.

Шаги зазвучали на лестнице. Я стиснула зубы, пытаясь подавить стоны. Ровена и Уна взяли по стулу, ждали по краям двери. У нас не было оружия. Кем бы ни был тот, кто приближался, по нему ударят лишь стульями. Да поможет нам Всевышний.

— Ваша светлость?

Мы выдохнули с облегчением от знакомого, но уставшего голоса. Ахерн стоял на пороге, отводя взгляда, чтобы не мешать священному обряду рождения. Камин озарил его лицо в профиль на пороге. Ровена и Уна бросились к нему.

— Ее нельзя беспокоить, — начала Уна. — Уже близко.

— Я не помешаю, но должен кое-что сказать.

— Не сейчас! — прошептала Ровена. — Это не может подождать?

Ахерн нахмурился, лицо окутала тень от огня.

— Я сделал, как она просила, и нашел ее мужа. Он не мертв, он держится за жизнь.

Схватки утихли. Я приподнялась и сказала Ахерну:

— Мой Артаган жив? Но как? Он здесь?

— В соседней комнате, миледи, — ответил Ахерн. — Но он все еще с копьем в теле и очень слаб.

— Я хочу его увидеть.

Боль охватила меня, я зажмурилась, пытаясь дышать, как учила Уна. Мои фрейлины покачали головами. Ахерн поклонился на пороге.

— Король без сознания, моя королева. Я присмотрю за ним. Он в соседней комнате. Если он придет в себя, или состояние изменится, вы узнаете первой.

И брат ушел, чуть не спотыкаясь от усталости, спускаясь по лестнице. Ровена и Уна поспешили ко мне, просили дышать. Но я думала об Артагане. Жив? Он жив! Жаль, я не могла пойти к нему, взять за руку, быть рядом. Но если в его боку все еще было копье, он потерял много крови. Ахерн оставил его, чтобы король не истек насмерть. Жизнь мужа висела на ниточке. Может, этой ночью мы оба будем бороться за жизнь.

Уна прижала ладони к моему животу, ощупала ребенка. Ровена начала напевать у моих ног, пытаясь выманить ребенка звуком. Мне нужно было тужиться, свет вспыхивал перед глазами. Я прикусила язык, ощутила кровь. Ноздри раздувались, пот стекал по коже.

Я не могла сдержать боль, крики гремели по крепости. Ровена и Уна подгоняли меня, я резко и быстро дышала. Я стиснула зубы, толкая изо всех сил. Кровь потекла по ногам. Боже, только бы это не было последним, что я увижу в жизни.

* * *

Все было темным. Я не ощущала звуков или прикосновений, словно сжалась на дне глубокого колодца. Я одна. Одна, и мне холодно.

Запах лаванды и благовоний заполнял пустоту. А потом немного дыма, и во тьме появился огонек, рядом со мной. Он озарил спину женщины с длинными темными волосами. Она смотрела на зарождающийся огонек. Я приподнялась на локте. Только я, женщина, огонь и дальний стрекот сверчков.

Женщина с зелеными глазами посмотрела на меня, ее профиль озарило пламя. Она улыбнулась. Я сонно моргнула.

— Мама?

— Да, воробушек, я здесь.

Я забыла, что она меня так звала. Воробушек. Я посмотрела на неестественную тьму и постаралась говорить ровно:

— Я мертва?

Она снова улыбнулась, посмотрела на огонь, вороша его.

— Ты… между, скажем так. Я всегда любила тьму перед рассветом.

Она сидела, скрестив ноги, спокойно дышала, пока тьма окружала нас. Пустота была странной, словно на тихом пруду отражался свет звезд. Мои глаза привыкли к полумраку, и нас окружили созвездия.

Я посмотрела на маму и потянулась к ней. Словно ее спокойствие было ощутимым, как покрывало. Словно я могла укутаться в ее присутствие, ощущать себя удовлетворенно.

Я позвала ее, зная, что мы расстанемся вновь.

— Матушка, помоги. Я одна против тьмы. Темный ветер бушует вокруг меня.

Она спокойно улыбнулась мне.

— Я не говорила раньше? Я всегда с тобой, дитя. Ты не одна.

— Но этого слишком много для меня, мама.

Она подошла и нежно поцеловала меня в веко.

— Благо не от воли менять, а от принятия того, что грядет, с любовью в сердце.

Мама и ее огонь угасали, пропадали, становясь одной из звезд во мраке. Стало темно. Я осталась наедине с мыслями, паря в темноте.

Кто-то звал меня. Женщина. Ее теплая рука вдохнула в меня жизнь. Мои глаза открылись, стало видно комнату. Огонь уютно трещал в камине. Теплые одеяла и подушки окружали меня в кровати.

— Бранвен… Бранвен…

Олвен улыбалась мне, держала плотный сверток в руках. Я попыталась сесть, но тело было слабым. Я ущипнула себя, проверяя, что это не сон. Я выдохнула. Я была в своей детской в Дун Дифеде. Олвен склонилась рядом.

— Поздравляю, моя королева. Это твой новый сын.

— Еще мальчик?

Почему-то я думала, что рожу дочь. Девочку, что будет как я, пока Гэвин будет сыном и наследником Артагана. Но Бог дал мне еще принца. Еще наследника. Муж будет очень рад.

Разочарование растаяло, когда я обвила руками новорожденного сына, в глазах стояли слезы. Меня охватила невероятная радость, оставив теплое гудение, которое я не понимала. Мой розовощекий малыш лежал у моей груди, и я смотрела на его идеальную круглую голову.

Олвен улыбнулась, выглядя красивее, чем раньше. Слабые крики чаек звучали поверх прибоя, небо синело от лучей солнца. Она прижала ладонь к моему потному лбу.

— Когда родился ребенок, было много крови. Мы боялись, что потеряли тебя.

— Я сама боялась. Поверить не могу. Я родилась единственной, но держу второго сына.

Олвен скрестила руки и вскинула бровь.

— Верь. У тебя были тяжелые роды, и это убило бы многих женщин. Но у тебя живучесть феникса, Бранвен, Маб Керидвен. Что бы ни бросала тебе жизнь, ты всегда поднимаешься из пепла.

Я взглянула на Олвен, словно видя ее впервые. Не вычурную красивую королеву, а женщину, которой хватало своих бед. Она была фениксом с пепельными волосами и узнала еще одну огненную птицу. Я подозвала ее рукой и поцеловала в щеку. Олвен покраснела, и мы улыбнулись друг другу. Не стоило сильно привязываться друг к другу.

Я поцеловала теплую голову малыша, баюкая его у своего бьющегося сердца. Он во сне прижался к моей груди. На лбу были светло-рыжие волосы. Опять рыжий? Я улыбнулась. Слуги будут сплетничать. Мы с Артаганом были темноволосыми, но рыжие дети рождались легко, как у ирландцев.

Олвен оставила нас, тихо закрыв за собой дверь. Я прислонилась головой к подушке с перьями. Проблемы мира снаружи казались такими далекими, пока я была в башне у моря.

Мое видение сбылось? Я была почти уверена, что видела сою гибель в чаше. Но что я видела? Крики, кровь и сложные роды. Я посчитала, что конец может быть только одним, поражением. Но путь оказался другим. Он не кончался в страхе и тьме, а вел к сияющему рассвету.

Я закрыла глаза и помолилась Богу, ангелу, пришедшему ко мне ночью. Матери.

* * *

Прошло несколько недель с поражения в бою Всех святых. Так его назвали крестьяне. Крови пролилось столько в тот мелкий безымянный ручей, что призраков рядом хватит на сотню лет. Кошмар.

Две бури уже приходили с океана, били по берегам Дифеда, пока мы жались к огням каминов в стенах замка моего отца. Крепость тепла и спокойствия среди бед Уэльса. Слухи о жутких деяниях Саб доходили до нас, слухи о сожженных деревнях и пытках крестьян. Но пока ни один пикт не явился к нашим вратам.

Я осторожно спустилась в утреннем свете, сытый малыш спал у меня в руках. Мы повернули ключ в другую спальню, где лежал у трепещущей лампы мужчина в повязках. Окно было закрыто от дождя и ветра. Гэвин оглянулся от кровати отца.

— Мама!

Я утихомирила его улыбкой, опустилась у кровати Артагана. Муж привстал на локтях, кривясь от боли. Он был на грани смерти долгое время, а потом ему стало лучше. Но он все еще был слабым, а повязки на животе были хоть немного в крови каждое утро.

И все же он улыбнулся при виде нашего крохи.

— Как мы его назовем, любимая?

У меня был только один вариант.

— Тристан.

Артаган вскинул бровь, удивленный еще одному имени в честь рыцаря Артура. Он склонился и поцеловал меня. Гэвин всунул рыжую голову между нами и посмотрел на брата.

— Кроха, — улыбнулся он.

Артаган обвил рукой старшего сына, они смотрели на личико Тристана.

— Ты теперь старший, сын мой. Приглядывай за ним всегда, как за своей мамой.

— Ох! — возмутилась наигранно я. — Будто мне нужен присмотр от мужа и сыновей? Это женщины приглядывали за мужчинами в Старых племенах.

Артаган сжал ладони, изображая молитву, и посмотрел вверх.

— Пусть так всегда и будет под нашей крышей.

Гэвин рассмеялся от улыбки отца, хоть еще не понимал юмор. Я нежно потрепала щеку Артагана. Всего пара недель прошла с того, как он чуть не умер, а муж уже говорил в своем стиле. Тристан зевнул, его побеспокоил наш шум, и он тут же открыл ротик.

Ровена прошла в дверь со своими девочками. Она поймала мой взгляд и предложила забрать с собой Тристана и Гэвина. Голоса детей звучали по коридорам, Ровена вела их к кладовой. Мы остались одни, и я прижалась лбом к Артагану.

— Я думала, что потеряла тебя.

— Нужно много копий, чтобы разделить нас.

Он улыбнулся, пытаясь храбриться. Но даже в улыбке в его глазах была боль. Рана от копья Бала пронзила Артагана глубоко, и он все еще мог погибнуть. Я быстро отогнала такие мысли из головы. Нет. Мы выживем, мы должны. Артаган не первый раз получал ранения, как рыцарь и король. Но, даже если он восстановится, я не знала, сможет ли он владеть мечом и кататься верхом как раньше. Ему через несколько лет будет тридцать, он уже много раз испытывал тело, и ему повезет, если он доживет до сорока. Грудь сдавило от мысли. Я прижала Артагана ближе.

— У меня было видение, — начала я, — и я боялась из-за него, что умру при родах. Это не давало мне покоя много месяцев, ведь я видела лишь боль, не мирный результат.

Артаган вскинул голову и посмотрел на меня.

— Ты видела будущее?

— Я видела немного, — я пожала плечами. — Саб сказала, у меня есть дар, но я не хотела развивать это. Но я предпочитаю жить каждый день, как ты.

Артаган улыбнулся и прижался лбом к моему. Я чуть не сказала, что видела мать после родов. Но я знала, что муж уже понимал глубину моей души. Нам не требовались слова.

Мы держались друг за друга без слов, просто радуясь теплу друг друга. На время я забыла обо всем, кроме объятий Артагана и смеха детей во дворе. Все, что было мне важно в этом мире, было со мной в Дун Дифеде.

Мужчина кашлянул возле комнаты. Ахерн был в тенях, терпеливо ждал. Я помогла Артагану лечь. Его грудь вскоре принялась вздыматься и опадать в мирном ритме сна. Я коснулась губами его закрытых век. Отдыхай, любимый. Набирайся сил. Я без тебя не смогу. Ты мне нужен. Я люблю тебя.

Тихо закрыв дверь, я прошла за Ахерном в главный зал. Сколько сцен моего детства прошло в этом старом зале? Я вспомнила отца с кружкой, а потом он отдал меня Королю-Молоту. Намного позже на троне отца оказалась королева пиктов, и ее варвары ели и пачкали зал, словно в свинарнике. Я скривилась от мысли.

У камина собрались рыцари, что остались с нами. Сэр Эмрюс и Кинан опирались на оружие, их головы были в красных бинтах. Тихий рыцарь Дифеда, сэр Каррик, присоединился с рукой на перевязи. Я кивнула каждому и повернулась к Каррику.

— Как брат, сэр рыцарь?

Каррик помрачнел.

— Плохо, ваша светлость. У Боуэна все еще сны в лихорадке, священники говорят, он потеряет ногу.