Былая любовь

Глава четырнадцатая

– Ну что, сынок, да или нет?

Уорс потер небритую щеку. Проснувшись рано утром, он встал, почистил зубы и сразу же поехал к родителям.

– Может, сначала выпьем кофе? – предложил он.

– Ева, кофе готов? – крикнул Тед.

– Иду.

Мать позвонила ему утром и сказала, чтобы он как можно быстрее приезжал к ним. Они хотели с ним поговорить. Уорс не понимал, к чему такая спешка. После вчерашней встречи с Молли в конюшне он напился, чтобы забыться, и, разбуженный ее звонком, еле продрал глаза.

– Спасибо, мама, – поблагодарил он Еву, когда она поставила перед ним кружку с горячим кофе.

– Анна испекла твой любимый пирог с черникой и ячменные лепешки. – Ева наклонилась и чмокнула сына в щеку.

Нахмурившись, Уорс покачал головой.

– Спасибо, мама, но у меня нет аппетита.

– Он появится, когда ты почувствуешь их запах. Анна так старалась. – Она улыбнулась. – Ты же знаешь, как она хочет тебе угодить.

Если его мать не прекратит болтать, он не выдержит. Его тошнило, а голова болела, словно внутри нее работал отбойный молоток.

Но как он мог сказать родителям, что напился до полусмерти из-за того, что ему не удалось переспать с женщиной, которую они так презирали?

– Ты ужасно выглядишь, – заметила Ева.

– Спасибо, – саркастически произнес он.

– Не ерничай, – осадила его мать.

Он закатил глаза.

– Не приставай ко мне, мама, я не в настроении.

– А ты когда-нибудь бываешь в настроении?

– Что ты имеешь в виду, черт побери?

Тед замахал руками.

– Эй, вы оба, хватит. Ведите себя как цивилизованные люди.

– Я пошла разогревать лепешки, – с едва скрываемым раздражением произнесла Ева.

– Не обращай внимания на свою мать, – сказал Тед, когда его жена удалилась.

– Я уже привык, – криво усмехнулся Уорс.

– Будь к ней терпимее, сынок. Она желает для тебя самого лучшего, и, по ее мнению, это политика.

– А что, если я с этим не согласен? – спросил Уорс.

Ева вернулась в комнату и поставила на стол тарелку с горячими лепешками. Тяжело сглотнув, Уорс отвернулся, чтобы не смотреть на них. От одного их запаха его выворачивало наизнанку. Может, потом он съест одну, чтобы успокоить мать.

– Передай мне свою тарелку, – с улыбкой сказала Ева, уверенная в том, что взяла верх над сыном.

– Не сейчас, – ответил Уорс. – Пока я ничего не хочу, кроме кофе. – Это было ложью. В данный момент ему хотелось лишь одного: вернуться домой, принять душ и лечь спать.

– Вернемся к нашему предыдущему разговору. Ты уже принял решение?

Услышав тревожные нотки в голосе отца, Уорс вздохнул. Его мать молчала, ожидая ответа.

– Нет.

Оба родителя ошеломленно посмотрели на него.

– Не могу поверить, что ты до сих пор тянешь резину, – раздраженно произнесла Ева. – Уже пора было бы решить.

– Это не так легко. Для меня это важное решение и серьезные обязательства.

– Почему тебя сейчас это беспокоит? – спросил Тед, нахмурившись. – Прежде ты всегда смело принимал вызов.

– Ты же знаешь, что на первом месте для меня коневодство, – заметил Уорс. – Заниматься двумя делами одновременно будет сложновато.

Ева махнула рукой.

– Заниматься лошадьми ты сможешь всегда, а вот шанса сделать политическую карьеру у тебя может больше не быть.

– Я прекрасно это понимаю, мама.

Ева пристально посмотрела на него.

– Ты также должен понимать, что, если не поспешишь и не женишься на Оливии, ты ее потеряешь.

Это было последней каплей, переполнившей чашу терпения. Уорс соскочил со стула, напугав своих родителей.

– Я не собираюсь жениться на Оливии.

Глаза Евы расширились от удивления.

– Что?

– Что слышала.

– Никогда? – пролепетала Ева.

– Никогда, – устало ответил Уорс.

Ева и Тед молча переглянулись. Их лица выражали недоумение и тревогу.

– Это все из-за нее, не так ли? – язвительно произнесла Ева.

Уорс сложил руки на груди.

– Не понимаю, о чем ты.

– Прекрасно понимаешь, черт побери.

– Ева, – одёрнул Тед жену.

– Разве ты не видишь, что с тех пор, как Молли вернулась, он сам на себя не похож.

– Не впутывайте сюда Молли, – сказал Уорс тоном, не терпящим возражений. – Раз уж мы коснулись этой темы, держитесь от нее подальше. Я знаю, что вчера вы с Оливией обидели ее. – Он сердито посмотрел на отца. – К тебе это тоже относится.

Тед покраснел, а Ева стиснула зубы.

– Мы имеем право… – начала она.

Уорс перебил ее:

– Ни вы, ни Оливия не имеете права решать за меня.

– Уорс, ты меня пугаешь.

– Если эта из-за Молли, то можешь быть спокойна. Она меня ненавидит и хочет как можно скорее отсюда убраться.

Ева облегченно вздохнула.

– Слава богу.

Допив кофе, Уорс поставил на стол кружку.

– Спасибо за кофе.

– Ты что, уезжаешь? – удивленно спросила Ева.

– Да. Мы все обсудим позже, а пока постарайтесь не вмешиваться в мою жизнь.

Направляясь к двери, Уорс ни разу не обернулся, но был уверен, что оба родителя с разинутыми ртами уставились ему вслед.

С глаз долой, из сердца вон.

Если бы только это было так.

Уорса уже три дня не было дома, и мысль о предстоящей встрече с ним приводила Молли в ужас. Но она была неизбежна, и Молли прекрасно это знала. Он сказал Максин, что собирается в Даллас смотреть лошадей. Разумеется, Молли не жаловалась на то, что он не поставил в известность ее. Чем меньше она будет иметь дело с Уорсом, тем лучше для нее. Однако всякий раз, когда кто-то хлопал дверью, ее бросало в дрожь.

Воспоминания о том, что произошло в конюшне, не оставляли ее в покое. После этого инцидента она была сама не своя. Выполняла свои обязанности, заботилась о сыне и матери, но не могла ни на чем сосредоточиться. Ей казалось, что все это делал кто-то другой.

Почувствовав легкое головокружение, Молли прислонилась к буфету. Стресс. Этим все объяснялось. Она не знала, что ей делать, и в этом была вся проблема. Чем дольше она находилась на ранчо, тем невыносимее становилась мысль об отъезде. Из-за Уорса.

Между тем она постоянно напоминала себе о том, как он с ней поступил, как вырвал ей сердце и растоптал его. Теперь, когда у нее есть Трент, нельзя допускать, чтобы это повторилось. Хотя Уорс и отрицал, Молли знала, что в конце концов он женится на Оливии. В то же время ей ужасно хотелось заняться с ним любовью.

В кого она превратилась?

Не желая отвечать себе на этот вопрос, Молли продолжала яростно начищать столовое серебро. Она почти закончила, когда в кухню влетел Трент.

– Мама, мама!

– Что, мой сладкий?

– Уорс вернулся.

У Молли внутри все оборвалось, но она постаралась не подавать виду.

– Это хорошо.

– Он хочет научить меня ездить верхом.

Молли охватила паника.

– О, Трент, не думаю, что это хорошая идея.

Мальчик нахмурился.

– Ты никогда не ездил верхом, и мама боится.

– А я нет, – заявил Трент. – Я уже большой мальчик. Ты всегда мне это говоришь.

– Ты большой мальчик. Его лицо просияло.

– Вот здорово! Значит, я могу идти?

– Подожди, ковбой. Я этого не говорила.

– Мамочка, ну не будь такой упрямой.

– Трент, – одернула она его.

– О чем спорим?

Услышав голос Уорса, она чуть было не уронила серебряную ложку, которую чистила. Момент, которого она так боялась, наступил. Он вернулся и стоял сейчас перед ней во всей своей красе.

– Мама мне не разрешила, – выпятив нижнюю губу, пожаловался Трент Уорсу.

– Я… – начала она.

– Я не допущу, чтобы с ним что-нибудь случилось, Молли, – заверил ее Уорс.

Она старалась не смотреть на него. Боялась, что он может прочесть ее мысли.

– Молли…

Ее бросило в жар, и она глубоко вдохнула, прежде чем встретиться с ним взглядом.

– Я же сказал, что позабочусь о нем, – снисходительно повторил Уорс, но глаза выдали его. Судя по их блеску, он не был таким спокойным и хладнокровным, каким хотел казаться. Было очевидно, что он тоже думал об инциденте в конюшне.

И о том, чем все могло бы закончиться.

– Я не думаю… – Под его горячим испытующим взглядом ее голос оборвался.

– Пожалуйста, мамочка, – взмолился Трент.

– Ладно, идите, только ненадолго.

– Твое желание для меня закон.

Прежний циничный Уорс вернулся, но Молли проигнорировала его реплику.

– Будьте осторожнее.

Молли знала, что это прозвучало нелепо, но ей было все равно. Мысль о том, что они проведут время вдвоем, пронзила ее сердце, словно острый нож.

Но разве ее сын должен страдать за ее грехи? К тому же они скоро уедут, и жизнь войдет в привычное русло.

– Ура! – воскликнул Трент, мчась к двери. На губах Уорса появилась слабая улыбка.

– Кажется, он счастлив.

Молли хотела что-то сказать, но дар речи покинул ее.

Он наклонил голову набок.

– Кстати, завтра вечером у нас будут гости: мои родители, Оливия и Джон Липском, мой пиар-менеджер.

– Мне приготовить по этому поводу особый ужин? – спросила она деловым тоном.

– Нет. Мы просто выпьем чего-нибудь и перекусим.

– Я обо всем позабочусь.

Цинично усмехаясь, Уорс оглядел ее с головы до ног.

– Я в этом не сомневаюсь. – Он коснулся шляпы. – Увидимся.

Когда он ушел, Молли с таким остервенением принялась чистить ложку, что чуть не протерла в ней дыру.

Он отлично провел время с ребенком, что было одновременно хорошо и плохо. С одной стороны, Трент заставил его смеяться, чего он почти не делал с тех пор, как Молли исчезла из его жизни.

С другой стороны, пообщавшись с мальчиком, он начал мечтать о собственном сыне, которого у него никогда не могло быть.

Мрачно выругавшись себе под нос, Уорс прошел в свою комнату и разделся. Было намного позже, чем он думал сначала. Скоро приедут его родители и остальные. Он всегда гордился своей пунктуальностью и не заставит себя ждать, хотя и боялся предстоящего ужина.

Его до сих пор разбирала злость на родителей и Оливию за то, что они обидели Молли.

Молли… Все эти дни он не мог забыть тот инцидент в конюшне. Что он сделал не так? Почему она от него убежала? Уорс готов был поклясться, что их желание взаимно. Молли отвечала на его поцелуи с той же страстью, что и пять лет назад. Почему она передумала? Почему вела себя так, словно их разрыв произошел по его вине?

Уорс облизал сухие губы. Вот бы сейчас глоток холодного пива…

Снова посмотрев на часы, он обнаружил, что у него осталось время лишь на то, чтобы принять душ и одеться. Но это его дом, и даже если он немного опоздает, ничего страшного не произойдет.

Ему очень хотелось пить.

Тогда он снова натянул джинсы и пошел на кухню. Открыв кухонную дверь, Уорс застыл на месте: там была Молли.

– Какого черта? – Это прозвучало резче, чем он хотел.

– И тебе тоже добрый вечер, – язвительно ответила она, отведя взгляд. Интересно, она отвернулась из-за того, что он был одет лишь наполовину?

– Прости, – пробормотал он, затем подошел к холодильнику и достал оттуда бутылку пива.

– Зачем просишь прощения, если не чувствуешь себя виноватым? – спросила Молли, продолжая раскладывать на подносе фрукты.

Уорс хотел сказать, что это ложь, но ему действительно не было жаль, что он ей нагрубил. Он хотел ее, но не мог ею обладать, и это приводило его в ярость.

– Ты права, я не чувствую себя виноватым.

– Что тебе нужно? – устало спросила она.

– Я пришел за пивом. – Немного помедлив, он добавил: – Ты выглядишь так, словно вот-вот упадешь.

– Я почти закончила.

– Господи, Молли, мы не собираемся принимать пять тысяч гостей.

– Я и не готовила на пять тысяч. – Ее тон был враждебным.

Его взгляд упал на стол, уставленный тарелками седой.

– А мне кажется, что этого хватит на целую ораву.

Молли красноречиво посмотрела на него, и он пожал плечами.

– Ладно, я действительна полный профан, когда дело касается застолья.

– На том и сочтемся, – сухо ответила Молли.

Сделав глоток пива, Уорс спросил:

– Кэти тебе помогает готовить?

– Нет, она плохо себя чувствует.

– Черт побери, Молли, ты не суперженщина.

Она вскинула подбородок.

– Кто тебе это сказал?

Ее тон был таким серьезным, что он на секунду пришел в недоумение, а затем рассмеялся. Их взгляды встретились, и комната словно закачалась. Уорс одним прыжком одолел расстояние между ними, но Молли ускользнула от него и направилась к двери.

Уорс выругался.

У двери Молли обернулась, но не смогла произнести ни слова, и он понял, что она потрясена не меньше его.

Наконец она на удивление спокойно произнесла:

– Спасибо за то, что взял Трента покататься. Ему очень понравилось.

Поклонившись, Уорс иронично произнес:

– Всегда к твоим услугам.

– Черт побери, парень, ты победишь всех.

– Папа, если ты не успокоишься, у тебя случится сердечный приступ.

– Не случится, – возразила Ева. – У него здоровое сердце. Но может случиться у меня, если ты всерьез не задумаешься о своем будущем.

– Твоя мать права, Уорс, – участливо произнес Джон. – Настало время принимать решение.

Гости только что прибыли, а он уже хотел, чтобы они разъехались. Пройдя в гостиную и заказав напитки, все только и делали, что обсуждали его шансы на предстоящих выборах.

Хуже всего то, что они правы. Если он действительно собирается выставить свою кандидатуру, то должен принять решение прямо сейчас. Но что-то глубоко внутри мешало ему сказать твердое «да». Наверное, у него душа не лежала к политике.

– Я с ними полностью согласна, Уорс, – сказала Оливия. Придвинувшись к нему, она взяла его руку в свою и поднесла к губам. Почему-то его взгляд устремился к Молли, которая за барной стойкой смешивала коктейль для Джона. Если она и заметила интимный жест Оливии, то не подала виду.

Впрочем, это не имело значения. Внезапно прикосновение Оливии вызвало у него отвращение, и он высвободил руку.

Передав Джону его напиток, Молли сказала:

– Принести вам что-нибудь еще? – Она улыбнулась. – Как видите, на столе закуски и сладости на любой вкус.

– Спасибо, Молли, – снисходительно произнесла Ева. – Ты проделала отличную работу.

Уорс видел, что Молли с трудом сдерживается. Он всегда знал, что она считала его мать ханжой.

В этот моментах взгляды случайно встретились. Позднее он говорил себе, что ему показалось, но сейчас мог поклясться, что Молли ему подмигнула. Улыбнувшись, она сказала:

– Я скоро вернусь, чтобы проверить, не нужно ли вам еще чего-нибудь.

– В этом нет необходимости. – Ева обратилась к Уорсу: – Она нам больше не понадобится, поскольку мы будем обсуждать вопросы личного характера. Правда, сынок?

Уорс бросил на мать испепеляющий взгляд и хотел возразить, но не успел. Молли опередила его:

– Хорошо, Ева. Уверена, вы отлично умеете смешивать и подавать напитки. Думаю, вы справитесь.

Ева ошеломленно открыла рот, но не смогла произнести ни слова.

А Молли снова сладко улыбнулась и протянула:

– Всем пока. Желаю приятно провести вечер.