Бывшие. Ты бросил нас

21 глава

Александр

Я смотрел на мигающий огонек светофора и сжимал руль.

— Черт! Черт! Все не так и не то! Веду себя, как мальчишка, а я же хотел, чтобы все было по-другому.

Я вспомнил горькую обиду в груди на Марину, когда она тогда выгнала меня из дома.

Мать всю жизнь пила, пока не угорела с пьяни. Слава Богу мне успело исполниться восемнадцать лет, а то бы загремел в детдом. Да, я завидовал соседским мальчишкам, у кого был дом, теплая постель и ужин на столе. До сих пор не переношу голод, начинает болеть голова. Но я научился себя контролировать и теперь не хватаюсь с жадностью за кусок еды каждый раз, как начинает сосать под ложечкой.

А было время, когда я забирал с мусорки за супермаркетом выброшенный хлеб, резал на кусочки и сушил, чтобы на ночь пососать сухарик и уснуть. Спасибо бабе Нюре с первого этажа, которая по выходным подстерегала меня и за прибить гвоздь, да поправить окно, кормила жиденьким, но таким вкусным супом.

Пашка — друг иногда приглашал домой в гости, и его мама, отдавала мне его одежду донашивать, я же тогда был страшно худой, а заодно подкармливала. Я видел, как они жили, и завидовал ему белой завистью.

А потом его отец в один из дней попал в аварию и стал инвалидом. Не пережил этого удара и покончил собой. Для моего друга, который не знал, что такое голод, начались не лучшие времена. Мы стали с ним искать подработку. Работали на складах, по ночам, разгружали вагоны. Он начал участвовать в боях за деньги и как-то резко поднялся и уехал в Америку. Я не смог, но с тех пор начал качаться и вскоре понял, что на этом тоже можно подзаработать.

В моей жизни появилась Марина и сын.

Я сжал руль. Пальцы побелели. Сын, черт меня побери! Я, как и мой отец, бросил его. Я ж просто хотел для них заработать, чтобы они, если со мной что-то случится, никогда не нуждались, чтобы сын не знал, что такое голод.

Да, я работал, как проклятый, но жена этого не приняла и выгнала меня.

Как же я тогда обиделся на нее. Приходил каждый вечер к нашему подъезду, все порывался к ним зайти, но чертова обида, что не оценили того, что я делаю, не давала этого сделать.

— Дурак! Дурак! — я бил ладонью по оплетке руля, а нужно было тогда по роже, чтобы кто-то вправил мне мозги.

В один из дней я увидел, как мой сын и моя жена смеются на площадке. Андрюша скатывался с горки и улыбался своей беззубой улыбкой. Сердце мое болело так, что я готов был его вырезать, но чертова гордость не позволила мне к ним подойти.

— Видишь, им и без тебя хорошо, — чертова Анжелика, как лиса подкралась сзади.

— Какого черта ты тут делаешь? Что ты лезешь в мою жизнь? — я схватил ее за руку и потащил за дом.

Я не хотел, чтобы Марина увидела ее. Она и так не давала мне прохода и при любом удобном случае вешалась мне на шею.

— Сашенька, я же сказала, что ты будешь моим. Ты ей не нужен, а я люблю тебя всю свою жизнь.

— Ты ребенок, у тебя еще ни хрена в голове нет. Вырастишь и найдешь того, кто тебя оценит и полюбит. Я люблю свою жену. Понимаешь это?

Я смотрел в ее накрашенные глаза и не мог понять, что она во мне нашла? Дочка богатых родителей. Да, любой будет за ней бегать, как собачонка, а она увидела меня на переговорах с ее отцом и вцепилась в меня бульдожьей хваткой. Вот сразу понятно, чья в ней кровь течет.

Девушка выгнулась, прильнула ко мне и погладила по щеке:

— Парамонов, пока ты не станешь моим, я от тебя не отстану.

— Отвали от меня, — я оттолкнул ее и пошагал в тренажерку.

— Нет, ты будешь моим, запомни это.

На разводе я готов был завыть от того, что творилось в душе. Из меня просто вырвали сердце и выкинули. Раз моя жена так решила, я не стал ей перечить, но то, что я готов был помогать своему сыну деньгами — это даже не обсуждалось.

Я начал работать, как проклятый. Не хотелось думать о том, что творится. Работал все эти годы так, что просто падал в кровать от усталости.

Женщины меня не интересовали. Да, мне предлагали любовь и не один раз, но в моем сердце жила только она, та, кого я пытался забыть все эти годы.

Один раз мы напились с моими партнерами до беспамятства. Я помню, как я сидел возле ее подъезда под окнами и пил. Проснулся я на следующий день с очень больной головой. Давно такого со мной не было.

— Любимый, — раздалось у меня над ухом.

Я вылетел с кровати, как ошпаренный. Анжелика лежала обнаженная со мной в постели.

— Какого черта ты тут делаешь? — я смотрел на нее и не мог вспомнить, как она тут оказалась.

— Ты сам меня сюда приволок и трахал всю ночь.

— Врешь!

— Саш, ты уже развелся с женой несколько лет назад. Что тебе мешает быть со мной? Ведь я все время рядом. Я люблю тебя, готова для тебя на все. Хочешь, женись на мне, и мой папочка отдаст тебе все проекты в городе?

Я сдернул простыню с кровати, завернулся в нее и пошел в душ.

— Саша! Не уходи!

Я стоял под холодной водой и не мог вспомнить, как я приволок Анжелику к себе. В моей голове был туман.

Выгнать ее у меня не было сил, и она вцепилась в эту возможность мертвой хваткой. Я даже не заметил, как со временем в моей ванной появились ее вещи, а потом уже и шкаф наполнился одеждой.

— Саш, папа хочет, чтобы мы приехали к нему на ужин. — ее голос вещал мне уже через полгода в телефоне.

— Хочет, едь. Я что, держу тебя?

— Ну, ты же знаешь, что мне это важно. Я в последнее время не вижу тебя. Ты все реже и реже стал появляться дома.

— Потому что в нем поселилась ты.

— Очень смешно. Давай я подъеду к тебе, и мы поедем к папе. Во сколько ты освободишься?

Она как змея, с каждым днем, месяцем, все больше и больше обвивала меня, чтобы больше не выпустить. Я чувствовал себя кроликом перед удавом.

Бизнес мой процветал, проект за проектом сыпались на меня, как из рога изобилия благодаря любовнице. Анжелика хотела в мою постель — она это получила. Она хотела жить у меня — это тоже оказалось ей подвластно, и теперь мне казалось, что это я у нее живу, а не она. И вот, спустя год, она решила, что мне пора делать ей предложение, но в моих планах этого не было, и я мастерски избегал разговоров о свадьбе, как мог.

— Александр Сергеевич, вас сегодня ждут на встрече, — моя помощница открыла толстый блокнот и провела по нему пальчиком, — Владимир Анатольевич просил приехать в Скейт-парк, который вы недавно открыли. Он привезет туда партнеров, которые хотят с вами встретиться и обсудить новый проект.

Владимир Анатольевич, как раз и был папа Анжелики, и мне с ним встречаться очень сильно не хотелось, но мои дела обязывали быть на этой встрече.

Ребята, с которыми мне предстояло работать, мне понравились. Мы с ними обсудили все то, что они хотели. Финансирование тоже оказалось мне по силам. Я оплачивал половину, часть нам выделял город, в лице, понятно кого, а остальную они планировали собрать на сборах.

Они уехали, а я остался для крайне неудобного разговора.

— Анжелика хочет замуж.

— Я не обещал ей жениться. Это только ее решение.

Он положил руку мне на плечо:

— Так, друг, не горячись и не руби сплеча. Ты знаешь мою дочь и то, что она добьется того, чего хочет любой ценой. Она видит себя в белоснежном платье и на месте жениха именно тебя. Вы там про наследников не задумывались?

— Хм, вы плохо осведомлены о ее планах. Она не собирается никого рожать. Сказала, что фигура ей дороже каких-то там пеленок и ползунков. Я тоже не планирую быть отцом. В этом мы с ней сходимся.

— Что значит не собиралась? И не планируете заводить детей?

Я пожал плечами, а он нахмурился и принялся набирать номер своей дочери. Я не стал слушать их семейные разборки, а мой взгляд упал на мальчишку, который катался на скейте. Он был уверен, что все получится. Мне это понравилось. Вот паренек подпрыгнул и кубарем скатился с наклона. Я дернулся к нему, чтобы помочь, но женская фигура поднялась с лавочки навстречу к нему, и сердце мое рухнуло вниз. Меня парализовало.

Это был мой сын и жена. Я не видел их все эти годы. В душе взметнулся ураган, который пригвоздил меня и разрывал внутри все со страшным треском. Я хотел рвануть к ним, обнять, но боль обожгла все внутри:

— Ты для них теперь никто! — голос застучал в висках, — Потерял! Навсегда!

— Нет, — прошептал я себе, — нет, я верну. Я буду на коленях ползать, вымаливать это чертово прошение, но верну их.

Я сжал зубы и смотрел на них. Мне стоило больших усилий, чтобы не кинуться прямо сейчас к ним в ноги, но я боялся испугать сына.

— Свадьба будет только тогда, когда появится наследник! Поняла меня? — строгий голос вырвал меня из раздумий.