Бывшие в прошлом (СИ)

Глава 4

ЛЕВ

Ни алкоголь, ни сон не уняли в душе это отвратительное ощущение. А с похмелья оно стало гораздо хуже. Смотреть на себя в зеркало не мог — гадко, унизительно и больно. Меня побила баба. Тьфу! А я даже слегка её не зацепил, лишь словесно. Нет, я не стал бы её бить, но хорошенько бы встряхнул, чтобы успокоить своё самолюбие, которое она, ох как, чудовищно вчера попрала. Давно не получал такого удара в район рёбер. Разве, что тогда, шесть лет назад, и снова от неё.

— Ты как? — в проёме комнаты нарисовались Алик и Никита с сочувствующими физиономиями.

— Вот и погуляли, блин, — скривился Альберт.

— Тебе там Леська названивает полдня, — предупредил Ник. — Лучше ответь.

Я сердито посмотрел на ребят и, толкнув собой их в стороны, направился прочь из спальни.

— На кухне, — крикнул вдогонку Никита, имея в виду мой телефон.

И правда, шестнадцать пропущенных и три десятка сообщений в мессенджере. Мне крышка! Набрал абонент под названием "Будущая жена" и замер, катастрофически ища правдоподобное оправдание. Врать умел только спонтанно, не продумав детали, потому и сейчас понадеялся на свою способность, совсем забыв про травмированный нос.

— Да, любимая. Ты звонила? — сказал я на низких частотах.

— Звонила! — рявкнула разъярённая девушка, но тут же осеклась. — Что с твоим голосом? Почему в нос говоришь?

— Милая, я вчера подрался, — пожаловался в ответ и совершенно искренне.

— Что? Где? Как? — осыпала невеста вопросами. Довольно интересными вопросами. Соображай, плут!

— Мы с парнями вечером решили в баре посидеть, а там какое-то чмо докопалось, что мы слишком громко говорим… В общем, слово за слово и вот. Но ты не переживай, всего лишь ушиб. Мы в больницу ездили. Врач осмотрел. Дал обезболивающих, поэтому спал до победы, только сейчас проснулся. Прости, любимая…

— Где ты? Я сейчас приеду.

Чёрт! Тебя мне точно не хватало.

— Не стоит…

— Ты мне врёшь, — не веря, утверждала невеста. — Ты там с бабами, да?

Открыл было рот в своё оправдание, но Леся сбросила вызов. Не понимающе посмотрел на экран. Вот дурная! Ладно, потом шёрстку приглажу, подумал я, и тут же едва не выронил аппарат из-за вибрации. Видеозвонок. Да, умно! Принял вызов, глядя в идеальные черты лица Олеси.

— Привет ещё раз, — мучительно уронил я, стараясь продемонстрировать ей как можно тщательнее свой попоцаный фейс.

— Боже, — охнула она. — Милый… Очень больно? — кажется смягчилась.

— Терпимо. Я сейчас в квартире у Алика. Голова жуть как болит.

— Давай я приеду и заберу тебя.

— Не, малыш, к твоим родителям с такой физией я не поеду. Стыдно.

— Тогда можем в наш будущий дом, — предложила она. — Там уже почти всё готово.

— Не стоит, любимая. Я побуду пока у Алика. Не переживай за меня. Лучше подготавливайся к нашей свадьбе. Жду не дождусь дня, когда порву на тебе свадебное платье.

— Да, порвёшь платье за двести с лишним тысяч, — в голосе благоверной послышались нотки ехидства наравне с предвкушением.

— Чёрт. Тогда купи второе для этого случая, — хотел засмеяться, но тут же застонал от боли.

— У-у, малыш. Как мне тебя жалко, — Олеся сочувствующе надула губки.

— Я сейчас покушаю, слопаю что-нибудь из обезболивающих и спать.

— Хорошо. Я вечером тебе позвоню.

— Ага, — облегчённо кивнул я, радуясь, что туча миновала.

— Любимый, а этот ужас успеет зажить до свадьбы? — и девушка скривилась, словно ей принципиально выходить замуж за красавчика, а не за Квазимодо.

— Отёк точно спадет, — пообещал я. — А цветовую гамму можно и подручными средствами устранить. Не переживай. Ну пока, любимая. Целую…

— Муа, — девушка послала воздушный поцелуй в ответ.

По-детски поймал в кулачок, и невеста отключилась. Почему чувствую себя идиотом? Раздраженно бросил аппарат на стол. С Лесей всегда приходилось сюсюкаться и исполнять странные вещи в виде подобных поцелуйчиков или жестов на камеру телефона. Ей хоть и двадцать пять, но она пожизненный ребёнок. Дурацкие сторис в инстаграм, фоточки, как она со мной завтракает, обедает и ужинает, фотка на морях, горах, в бутиках, в постели… Надо ещё в туалете предложить.

С Женей всё было иначе. С Женей я был собой, был для неё. Просто любил, жил и был счастлив…До поры.

— И, скандалист?

В кухне стояли мои неизменные двое — Никитос и Альберт.

— Пронесло, — ответил, имея в виду невесту.

— Да, пронесло тебя вчера знатно, — у Алика на уме, однако, точно не Олеся. — Чего ты так взбесился? Сам говорил, что забыл её.

— Эй, пацаны, стопэ, — вмешался Никита и достал из мини-бара текилу.

— Что опять?! — возмутился я, едва ли не голосом Джигарханяна.

— Это обезболивающее. И вообще сегодня суббота, — отмахнулся он, стукнув стопками по столешнице. — Не уходи от темы. Что за тёлка из клуба?

— Ещё раз назовёшь её тёлкой, мало не покажется, — грозно посмотрел на друга.

— Вай, не кипятись, самец, — друг поднял ладони вверх, а после осторожно разлил напиток. — Ну так что? Кто она?

— Моя бывшая, — рыкнул я и в горле что-то сдавило. Опрокинул в себя первые сто грамм.

— Бывшая в полном смысле этого слова? — уточнил Ник.

— Да, — вмешался Алик. — Та самая заноза, что есть у каждого мужика под ребрами.

— Теперь понял, — кивнул понимающе Никита и тоже выпил свою порцию залпом. — Да, я бы тоже разорался, увидев её на сцене, тем более с такими формами. Буфера и задница зачётные.

Он хоть и был моим лучшим другом, но слышать подобные словечки в адрес бывшей возлюбленной не мог. Просто выбросил кулак ему в физиономию. Не сильно, но не ждавший подобного друг, рухнул со стула.

— Охренел? — послышалось где-то под столом.

— Прости, но я дважды не повторяю, — сожаления в моём голосе, однако, им не услышать.

Альберт помог нокаутированному подняться и сесть обратно на стул.

— Я надеюсь, всё, что ты вчера орал ей было лишь эмоциями? — осуждающе смотрел на меня Алик. — По каким инстанциям ты собрался таскаться, чтобы утопить стрип-клуб в штрафах? Пупок развяжется.

— Хрен его знает, — признался горько, только сейчас понимая, сколько дичи способен наговорить и наделать в гневе. — Я был не в себе. Как увидел её там на сцене. Такой… Да ещё так позорно позволил ей себя отыметь. Как она могла скатиться до этого? — в отчаяние посмотрел на Алика.

— Ну, мы не интересовались её жизнью последние шесть лет, — пожал тот плечами. — Судьба та ещё сука. Меня вспомни. Я успел побыть и шофёром, и адвокатом, и бомжом в полном смысле этого слова. А она? У неё жизнь всегда была нелёгкой. Только с тобой, по-моему, она начала улыбаться, пока…

— Всё хватит о ней! Не желаю больше ни видеть, ни слышать эту суку, — грозно рявкнул я и, хлопнув ещё стопку, пошёл на балкон за сигаретами.

На душе скребло болезненно, монотонно и изнуряюще. Новый день смыл вчерашнюю ярость, наполнив теперь послевкусием тоски и скорби. Перед взором её до смерти перепуганное лицо мокрое от слёз, которое когда-то так страстно целовал и любил, зная каждую чёрточку. Но она сильнее своих эмоций. Всегда была крепким орешком. Храбрая и никогда не давала себя в обиду. Никогда не унижалась. Лишь только раз, когда рыдала и валялась в моих ногах, умоляя простить и не выставлять её за дверь.

Простить? Нет, я не смогу тебе этого простить. Никогда!

Потушил сигарету и вышел обратно к друзьям, которые явно что-то обсуждали. Меня?! Плевать! Опал на стул и налил себе третью стопку.

— Лёв, может пора отпустить? — тихо предложил Альберт. — Это тебя изводит. Ведь столько лет прошло, а ты ведешь себя так, словно всё случилось вчера. Тьфу-тьфу! Ты стал успешным мужиком. Солидная должность. Предприниматель, бля! Офигенная невеста. Константин Юрьевич бы гордился тобой.

Упомянув папу, Алик слегка струхнул и сцепил зубы. Да, о нём лучше молчать и именно сейчас.

— Я забыл эту дрянь давно. Просто стечение обстоятельств. Я в норме.

Употребление спиртного меня прилично приободрило. Напиваться до одури, как вчера не хотелось, а было просто неплохо снять боль и грызущую тоску в душе, потому что только сейчас понял, что безумно скучаю по ней. По глазам, по улыбке, по запаху и теплу тела, по её горячим поцелуям и шёпоту, о том, как любит и как нужен ей. Олеся никогда даже в подмётки ей не годилась. Она не давала той полноты и удовлетворённости, как бывшая. Просто сахарозаменитель, аналог и жалкое подобие.

Разговор ушёл в другое русло, но мне не хотелось думать и слышать о других бабах, других проблемах и другой жизни. Мне хотелось сегодня думать о ней, той, что столько лет сидит в сердце ржавым гвоздем.

— Я поеду, — решительно поднялся из-за стола.

— Куда это? — тут же насторожились друзья.

— А куда я по-вашему могу с такой рожей поехать?! Домой конечно. Вызовите такси, а? Алик, дай какую-нибудь рубашку. Моя вся кровью залита.

Парни засуетились, выполняя мои поручения, а я завершил нашу попойку четвертым горемычным шотом. До такси добрался сам. Ехать от дома Наумова далековато, потому тоскливо уставился в окно.

В памяти всплывали картинки вчерашнего танца. Она по-прежнему шикарна. Да немного схуднула и лицо старше. А руки… Всё такие же тёплые и нежные. Внутренности скрутило в жгут от мысли, как хорошо бы сейчас было прижаться к её податливому телу и вмиг забыть весь холод в душе, что никак не уходит столько лет. Без неё.

Нет, ты помолвлен, а она — убийца! Тряхнул головой, возвращая в душу ледяную злобу и ярость. Она вчера не ответила за содеянное, но может ответить сегодня.

Развернул такси по адресу, что запомнил каждой клеточкой тела. Возможно, она и сегодня работает. Главное, осесть где-нибудь в тени, чтобы не палиться. Только проблема в охране. Они наверняка меня вчера запомнили. Авось повезёт и приличная купюра сделает их сговорчивее?

Клуб уже работал вовсю, а на входе, к счастью, обнаружил другие лица. Мой подбитый нос им явно не понравился, но дорогой пиджак и часы, заставили прикусить язык. Да, братки, я несу денежки.

У барной стойки заметил Инессу. Чёрт! Спешно спрятался в самый тёмный угол зала, параллельно поймав одну из официанток и попросив бутылку "Текилы". Сунул тысячную ей в лиф и подмигнул. Красотка расплылась в улыбке и побежала выполнять.

Биты музыки шарахали по больной голове, а бесконечное мерцание светомузыки вызывало слепоту, но я не спутал ЕЁ ни с кем. В этот раз Женевьеву не объявляли. Бывшая вышла на сцену и закрутила своими прелестями перед мужчинами близ сцены. Гнев вновь начал расти в геометрической прогрессии, когда Женя тыкалась своими грудями в физию какого-то сопляка. Едва удержался на месте, чтобы не кинуться на козла. Убью на хрен! Сначала его, а потом её.

Опрокинул в себя порцию текилы и зарычал, переживая горечь во рту. Музыка шла полным ходом, но бывшая отчего-то спешно завершила свой танец и направилась не за кулисы, а куда-то в зал. Вытянул шею, стараясь не упустить из вида. Кажется, в той стороне были гостевые туалеты? Не думая, сорвался с места, прихватив пиджак, и, не выходя из тени, устремился туда же. В яблочко! Женя как раз входила в одну из десяток уборных. Почти подлетел к ней и, зажав рот, толкнул внутрь, закрыв помещение на ключ.

Упер бедрами в умывальник, а лицом в зеркало. Всем телом ощутил её страх, что невольно возбудил.

— Теперь точно никто не помешает. Да, Же-не-вь-ева?! — шепнул в ухо, блокируя все попытки вырваться.

Женя извивалась в моей хватке, только ещё больше раззадоривая. Попка чётко упиралась мне в ширинку, сводя ещё больше с катушек. Идиотка, неужели не понимает, что будит во мне зверя.

— Перестань! — велел я, слегка тряхнув.

Видел в отражение зеркала её широко раскрытые глаза, в которых зиждился ужас.

— Отпущу, если будешь паинькой, — пообещал я.

До слуха дошёл тихий писк согласной покорности, и я медленно убрал ладонь с её рта. Руки красотки по-прежнему держал сцепленными за спиной и всем своим весом прижимал к раковине.

— Чего тебе надо? Отвяжись от меня! — гортанно процедила бывшая, глядя на меня в зеркало.

— Вчера ты пошалила, а сегодня моя очередь, — просипел я, наблюдая за покачиванием её упругой груди, что едва не выпрыгивала из лифа. Сексуальное и откровенное бельё, и не для меня теперь. Ладно бы для другого мужика. Одного мужика. Я бы понял. Но на то, что было всегда только моим, теперь пялиться и трогает половина Москвы.

— Хватит. Отпусти, мне больно. — Бойцовая девочка решила изобразить из себя недотрогу? Не куплюсь.

— Больно? Да что ты! И мне больно. До сих пор, сука, больно!

Не сдержался и ударил кулаком стену рядом с её головой. Девушка вскрикнула, испугавшись, и зажмурилась. Невольно стало совестно, и решительно сменил напор.

— Не надо так кричать, — и прикусил за шею, явственно почувствовав, как вздрогнула. — Мне интересней другие твои крики.

Вдавился пахом между её ягодиц и вожделенно потёрся.

— Нет! Я не хочу… — Женя словно осмелела, поняв, чего от неё ожидается.

Девушка попыталась обернуться, но я предвосхитил её намерения, вовремя схватив за копну волос и потянув на себя.

— Не дергайся!

Слегка отстранился и ловко залез под кружево её трусиков. Сухая… Неприятный признак в плане её реакции на меня и успокаивающий в плане нынешней профессии. Надавил пальцами на половые губы, зная, что где-то там нужная эрогенная точка, которую обязан сейчас срочно разбудить.

— Нет! Убери лапы! — Женя протестующе изогнулась, толкая меня своей попкой, так как одной рукой я по-прежнему удерживал её запястья. Почувствовал, как длинные ногти впились в кожу. — Не надо, пожалуйста!

В голосе отчаяние параллельно со стоном. Она не хочет, а тело выдаёт иные дифирамбы. Между складочек появилась заветная влажность и проник пальцем глубже, начав играть с клитором.

— Ненавижу тебя, — пискнула Женя, хмурясь и кусая губу от моих манипуляций. — Лёва… Пусти…

— Уверена? — шепнул на ухо. — Ты же сейчас кончишь… А хорошего секса вижу у тебя давно не было. Признайся! Сколько мужиков прошло через твою дырочку?

Женя сердито зарычала вперемешку со стоном, и резко откинула голову назад, въехав мне затылком по лбу.

— С-с, — зашипел от боли, с трудом удержав картинку перед глазами. — И за это ответишь, гадина, — пообещал я и выдернул ремень из своих брюк.

— Нет… Сволочь… — вскрикнула бывшая, когда одним рывком разорвал на ней трусики.

Меня трясло, как наркомана, одурманенного желаемой дозой. Я её хотел… Блядь, я её хотел со вчерашнего дня, когда увидел на сцене. Словно вся та страсть, возбуждение и похоть за все эти годы без неё решили выйти разом, прямо сейчас и прямо здесь. И плевать, что я ненавижу её, плевать, что она не хочет, плевать, что мы в грязном сортире стриптиз-клуба. Весь мой разум сосредоточился в головке пониже. Блядь! Я об этом пожалею, но это будет потом, а сейчас…

Властно вошёл в неё на всю длину, игнорируя проклятья. Уже и забыл, как там горячо и узко. Думал, что у шлюх давно всё растянуто. Неужели ошибся?! Начал движение, взрываясь от каждого толчка. Чувствовал, как сжимает меня и тщетно сопротивляется остатками здравого смысла.

— Поздно, милая, — обхватил упругую грудь и защемил налившийся возбуждением сосок между пальцами, вытягивая из желанного тела стон. — Просто расслабься.

Начал двигаться интенсивнее, чувствуя, как поддаётся мне. Больше не сопротивляется, но и не помогает. Смотрел на её отражение в зеркале и, кажется, возбуждался ещё больше. Женя изогнулась в экстазе, хватая ртом воздух. Её оголённая грудь отвечала в такт моим толчкам. Зрелище в зеркале было словно порно-ролик, главными участниками которого были мы оба и наши эмоции.

— Ты охерененная! — вырвалось грубостью, которую раньше никогда себе не позволял, но эти стены, это место и эта женщина вконец сорвали крышу.

Ускорился, понимая, что подхожу к апогею. Намотал белоснежные волосы на кулак, сильнее выгибая девушку в пояснице и шлёпая по не менее упругой попке.

— Да, малышка. Сжимай сильнее. Блядь…

Последние два толчка, и едва успел выйти из неё, кончая на белоснежную кожу ягодиц. Тяжело дыша, отступил, освобождая плененные запястья. Женя выпрямилась, глядя на меня всё так же в отражении зеркала. Дёрнула верх лифа, пряча груди. Достала из внутренности раковины свои трусики, спешно осмотрев. Порваны в хлам, годятся только для того, чтобы вытереть с себя мою сперму. Так и поступила. Обернулась, взирая исподлобья. На лице презрительная насмешка.

— И как потом невесте в глаза смотреть собираешься?

— Не твоё дело, — рыкнул я, только теперь начиная понимать, что совершил жуткую и мерзкую глупость.

Вернул на родину боксёры с брюками. Поправил рубашку и поднял с пола пиджак. Женя выпрямилась, стоя передо мной только в лифчике. Сглотнул, понимая, что не могу спокойно смотреть туда, где только что было так умопомрачительно сладко. Скрипнул челюстью и бросил ей пиджак.

— Прикрой свою срамоту, — велел пренебрежительно.

— Может хватит? — Женя устало посмотрела на меня. — Чего ты не уймёшься никак? Я ушла из твоей жизни шесть лет назад, как ты и требовал. Ни разу не дала знать о себе. Ты сам вчера припёрся сюда. Если бы не маска, я бы и на пушечный выстрел к тебе не подошла. Ударила? Да! Потому что хватит вытирать об меня ноги.

— Решила разжалобить очередной сопливой тирадой? Не выйдет. Потому что мне срать на тебя.

— Да? — передёрнуло, когда Женя усмехнулась, явно не веря моим пафосным словам. — Тогда отвали! — и швырнула пиджак мне обратно.

Спасовал от уровня достоинства в её глазах. Даже сейчас после моих унижений, она всё равно для меня царица. Её нельзя втоптать в грязь, просто невозможно. Женя направилась прочь из уборной, прямо так в одном лифе. Блядь! Поймал за локоть, но тут же получил звонкую пощёчину.

— Ещё раз тронешь, станешь кастратом!

Антрацит в глазах сверкнул действенной яростью, и я вынужденно отступил. В туалет ворвалась громкая музыка клуба, когда бывшая распахнула дверь и скрылась по коридору…

Домой вернулся, как побитая собака. Эта вылазка избила меня, как душевно, так и эмоционально. Про физические силы думать вообще не в праве. Женя права. Она ушла и все шесть лет выполняла моё требование, а то, что произошло вчера и сегодня — случай, а потом лишь моё сумасбродство. Я только доказал себе, что по-прежнему схожу с ума по ней и готов совершать самые глупые и непростительные поступки.

Открыл входную дверь и растерялся — свет в прихожей горел. Я забыл выключить?

— А говорил, что останешься у Альберта. — Женский чуть визгливый голосок донёсся из гостиной, после в прихожую вышла сама владелица — Олеся. — Ну, и где, стесняюсь спросить, ты шлялся? Я звонила Алику. Хотела приехать к нему, но он сказал, что они отправили тебя домой на такси ещё три часа назад. Где ты был?!

Вот какая ты, семейная разборка?!

— Всё, любимая, остынь. Я лишь гулял по парку. Размышлял… — стараясь быть убедительным, снял с себя пиджак и бросил на мини-диванчик в прихожей.

— Размышлял он, — передразнила она, краснея в лице. — От тебя алкоголем и женскими духами за версту несёт.

Олеся подлетела к моему пиджаку и, схватив в руки, понюхала.

— Что за дешёвка?! Ты там со шлюхами развлекаешься на кануне нашей свадьбы?! — и без того звонкий голос невесты стал похож на ультразвук.

— Не выдумывай, милая… Какие шлюхи?!

— Видимо в розовом нижнем белье! — рявкнула она, изъяв из кармана пиджака те самые трусики, которые я порвал сегодня на Жене, когда так остервенело накинулся на неё в клубе. Сука! Она специально их подбросила!

— Фу! — зарыдала невеста, обнаружив на чужом белье мои следы. — Между нами всё кончено, мерзавец! — и кинула злосчастные трусики мне в лицо.

Сказать, что попал — не сказать ничего.