Часовые любви

Эпилог

Для бракосочетания дочери Людвиг снял большой ресторан. Раскачиваясь на невидимых нитях, два огромных сердца висели над входом в зал.

Людвиг подвел к ним свою вновь обретенную семью.

— Наши сердца — часовые любви, они защищают ее от метели и холода, согревают чувства, не дают угаснуть вере и покидают свой пост, только когда охранять уже нечего.

— Как грустно, — едва сдерживая слезы, сказала Маша.

— Мы сегодня собрались вместе, чтобы никогда этого не допустить, — заверил Людвиг. — В душе всегда должна оставаться надежда. Она отыщет в душе огонь, растопит лед, и тогда…

— Часовые вернутся? — догадалась Регина.

— Если не давать огню погаснуть… — сказал Людвиг.

— Никогда-никогда, — повторила Маша, как заклинание.

— Тогда часовые любви будут четко исполнять свои обязанности! — весело закончил Лев. — Это я вам как доктор говорю!

На свадьбу Регины с Левой пригласили всех родственников из Германии. Прибывшая на церемонию мать Людвига, глядя на Регину, вздыхала, вспоминая свою молодость, которая вернулась к ней в образе ее внучки, умной, обаятельной дамы, достойной рода Штайнов. И сестра Людвига с мужем, и даже их сын восхищались новой родственницей. Не уставали они также восторгаться белым лимузином, длиною с морской лайнер, который, издавая протяжные звуки, пробирался через столичные заторы. Даже на сердитых лицах водителей, уставших от пробок, появлялись улыбки. Восторгались приехавшие гости и морем цветов, которые устилали путь новобрачных до ресторанного зала. Потрясенная полетом жениха и невесты на воздушном шаре, частью свадебной церемонии, фрау фон Штайн, подняв глаза к небу, долго крестилась. «Майн готт, майн готт», — шептала она, пока молодые не ступили на землю.

А когда стемнело, тысячи огней фейерверка взвились в небо в честь торжества.

Новобрачные выглядели как с глянцевой обложки журнала: зеленые глаза Регины, ярко-рыжие кудри жениха. Длинное белое платье и фату отец привез Регине из Берлина. Лев был одет в костюм от Версаче. Ломая голову над свадебным нарядом, он обнаружил у себя под дверью глянцевую коробку в пакете с надписью: «Хорошему Доктору от благодарного пациента, к свадьбе». В коробке оказался роскошный костюм, точно по размеру. И что удивительно, подарочная коробка пролежала на пороге однокомнатной квартиры в обычном доме всю ночь и никто на нее не позарился.

Гости прибывали в ресторанный зал.

Со стороны Левы напросилась куча народу.

Перед свадьбой, когда сели со списком и решили выбирать только самых близких, оказалось, что у Левы самых близких пол-Москвы.

— Если бы лето было, то Манежную площадь можно было бы снять, — шутил Лева. — Тогда бы все вместились.

— Я росла замкнутым ребенком, у меня почти никого нет, — горевала Регина.

— Теперь будут! Не расстраивайся, я поделюсь, не жадный. Целыми днями гостей будешь принимать. Жаль, квартирка у меня маловата.

— Теперь нет! — Во взгляде Регины появился, как у Маши, озорной огонек. — Отец подарил нам дом. Хоп! — Регина подкинула в воздух связку ключей.

— Я, как настоящий мужчина, обязан отказаться. — Лева выпятил грудь вперед.

— Попробуй!

— Но я, пожалуй, не откажусь! И знаешь почему? Мой благодарный пациент, которому я промыл мозги, перед выпиской спрашивает меня: «Какой калым за невесту берешь?» Я ему в шутку отвечаю: «Дом». Представляешь, угадал!

— Значит, ты на меня только с калымом согласился?

— Как видишь!

— Придется отрабатывать.

— Первый раз в жизни такая строгая девушка попалась, а то бы принялся за это раньше! А теперь даже не знаю, как подступиться?!

— Но ведь ты доктор!

Лев схватился за свою рыжую голову:

— Всем объясняю, что я доктор по мозгам, а не по амурным делам.

— Тогда, раз ты такой робкий, первой начну я.

Регина приподнялась на цыпочки.

— Горько! — раздались голоса.

Лев наклонился к Регине и взял в ладони ее лицо. Поцелуй был чувственным и долгим, аж гости устали кричать.

Главврач медицинского центра, в котором работал Лев, старенький, но такой же веселый, как и более юные коллеги, пробрался к молодоженам.

— Я, как и обещал, раздобыл для Левы и Регины две короны. Царь зверей с царицей-львицей! Даже в рифму получилось!

— Bay! — закричали гости.

— Для львят принесу позже, а то плохая примета — заранее распашонки покупать.

Мама Маши от радости за семью объявила, что готова пуститься в пляс. Даже продемонстрировала как.

— Мам, ты поосторожнее, — дергала ее за платье Маша.

— У меня теперь домашний доктор, — веселилась она. — Ничего страшного.

— В свадебное путешествие поедем в Швейцарию? — в разгаре веселья спросил у Регины Лева.

— Чтобы увидеть поверженного льва? — Регина погладила любимого по гриве рыжих волос.

— С копьем в сердце, — схватившись за грудь, протяжно взвыл Лева.

— Но не уединенного в пещере, а…

— В постели с любимой. А пока… — Лев вышел на середину зала, обнял жену и громко объявил: — Танец для всех влюбленных!

Следом за ним Людвиг, щелкнув каблуками, как настоящий кавалер, пригласил Машу. Гости залюбовались двумя танцующими парами. Они были настолько прекрасны, что никто не решался присоединиться к ним.

— Мне нужно тебе что-то сказать, — серьезно произнесла Регина. — Ведь это положено говорить, а я не говорила тебе об этом еще никогда.

— Конечно. Во всем должен быть порядок. Я с удовольствием послушаю тебя… в день свадьбы.

Он на секунду приостановился.

— Если ты будешь шутить, я опять не смогу тебе сообщить, что…

— Что… — повторил за ней Лев.

— В день нашей свадьбы хочу тебе сообщить, что, кажется, я полюбила тебя надолго. — Сказав это, гордая и неприступная Регина смутилась и тут же потребовала ответ: — А ты?

— Нет-нет, у меня совершенно другой характер, — замахал руками жених, — наверное, успела заметить…

— Что-о? — Регина остановилась от неожиданности.

— Я должен тебе признаться, — чеканя слова, растягивал он ответ, — что я… полюбил тебя навсегда.

А Людвиг, бережно обнимая Машу в медленном танце, шепнул ей на ухо:

— Ты похорошела за эти годы.

Она потерлась щекой о его ладонь.

— Ты тоже.

— Мы оба стали красивее. У нас есть, что друг другу сказать. Ты не обидишься на меня за сюрприз, который я приготовил для тебя? — Он взял ее пальцы в свои руки и поднес к губам.

Маша с удивлением посмотрела ему в глаза.

— Я снял тот же самый номер в том же самом отеле, где мы познакомились. Это мой подарок на твое второе рождение.

— Я тебе так благодарна. — Маша, как прежде, обвила его руками за шею, и они закружились по залу.

Воздушное розовое платье, расшитое серебряными нитями, вернуло изящной и хрупкой Маше прежнюю легкомысленность и веселость. Она оттаяла от тепла и внимания влюбленного в нее, преданного человека. Однако это не смущало ни его строгую родню, ни самого Людвига. Напротив, глядя сейчас в глаза любимой, он вспоминал ту бесшабашную озорную девушку, которая когда-то на вопрос о личной жизни никак не могла найти подходящий ответ. Девушку, которая, не задумываясь ни о чем, отдалась ему всем своим широким сердцем. Сердцем, зов которого он вовремя услышал через много лет, и, прилетев к ней на помощь, не позволил ему остановиться.

Что бы ни говорили — а ведь это судьба!

Или все же перстень счастья?