Человек дождя

- Это не относиться к делу, - отозвался Изумо упрямо. - Моя личная жизнь не касается никого. Пока я выполняю свою работу.

Маэда снова ударил его по лицу, давая понять, что он зарывается, абсолютно зарывается.

Босс был в ярости. Изумо проглотил это молча, не пошевелившись, не дрогнув лицом, пока хозяин изволил вешать унизительные оплеухи.

- Это мне решать! - объявил Кичо бескомпромиссно. - Завтра, уедешь в Окину. Возьми.

Он протянул Изу пухлый конверт - папку.

- Ответ дашь через два дня и список всего того, что может тебе, понадобится для выполнения дела. И не зарывайся Изумо - Он снова шлёпнул его по щеке, но теперь уже почти с отеческой нежностью. Только в голосе его не было ни капли тепла. - Не зарывайся.

******

Без Рена было удивительно тоскливо и серо на душе. Шёл дождь, заливая собой весь мир и заставляя Изумо сидящего в машине, и уронившего голову на руль, удивительно остро чувствовать своё бесконечное давящее на плечи одиночество. Без Рена, он сходил с ума и никакая сила на свете, не могла заменить его.

Грустно пел в магнитофоне красивый мужской голос, находя странный отклик в его душе.

Без тебя опустел мир привычных вещей.

Наполняясь тоскою и болью.

Одиночество сложно прогнать взашей,

Если это зовётся любовью.

Я ищу тебя, среди серых лиц, среди стен человеческих глаз

Этот дождь в равнодушном потоке машин, проливает слёзы о нас.

Он вернулся, когда выполнил задание, и ещё одна свеча человеческой жизни была погашена холодной безжалостной рукой.

Рен не ждал его. Рен не мог знать ни о чём. Не мог понять, почему Ито ушёл из его жизни. Ушёл ничего, не говоря и ничего не объясняя. Ему было сложно принять такую постановку вещей.

Просто Киёши пришёл, собрал вещи и покинул его дом.

- Я помирился с отцом, - сказал он, избегая смотреть ему в глаза.

- Он попросил меня расстаться с тобой. Эта связь больше не может продолжаться, Рен. Тебя ждёт карьера, меня тоже. Мы не сможем скрывать от прессы наши отношения. Разразиться скандал. Так будет лучше для нас. Думаю, ты тоже это понимаешь.

Его слова оказались неожиданно правдивыми, на фоне той лжи, в которую он погрузил Рена.

- Прости. Я сожалею. Обсуждать бессмысленно, только травить обоих. Мне нелегко принять это решение, но ...Так будет лучше. Прощай.

Спасибо за всё.

Это было всё, что он сказал ему, прежде чем уйти и хлопнуть дверью.

Ему хотелось в глубине души, чтобы Рен последовал за ним, остановил, что бы он потребовал объяснений. Но Рен ничего не сказал и не спросил. Посмотрел, грустно, улыбаясь, мудрой понимающей улыбкой и посторонился, давая ему дорогу, не остановив, не задав больше не единого вопроса, но словно разом осыпавшись песком, посерев лицом.

Способен ли Рен плакать?

***********

- Почему? - спросил Изумо входя в квартиру, заваленную пустыми бутылками из под спиртного. Пропахшую табаком. Рен не курил, но сейчас нещадно дымил, с безразличием роняя пепел на ковёр и поминутно прикладываясь к бутылке, словно пытаясь залить алкоголем сознание. Наверное, так оно и было. Прежде чем вернуться Изумо принял звонок от господина Мацуры. В голосе менеджера звучали обида и недоумение.

- Я готов был пойти вам навстречу, - говорил он, сердито забыв привычное вежливое обращение, которое неизменно использовал в разговоре с ним. - Но ваш клиент вторую неделю не выходит на работу и не желает объясниться. Моё терпение не бесконечно. Вам стоит объяснить это господину Аллену, если он не желает потерять работу. У него контракт. Если я потребую неустойку....

- Я разберусь с этим, - пообещал Изу и с досадой швырнул трубку....

И вот теперь он стоял в квартире Аллена, в которой было не продохнуть от вони перегара и не знал, что сказать кроме одного единственного "Почему?"

Он открыл окна, подхватил Рена, забирая из его пальцев сигарету и отвоёвывая бутылку. Ему казалось, что Рен невозможно пьян, но глаза у его любовника оказались совершенно сухие и осмысленные.

- Люди встречаются на этой планете, для того что бы что - то дать друг другу и расстаться, - сказал человек дождя глядя на него с выражением побитой преданной собаки.

- Когда им больше нечему научить, они уходят, выполнив роль отведённую кармой. Это неизбежно.

Изумо смотрел на него, не понимая смысла этих слов и не зная, что сказать Ему хотелось обнять его, просить прощения, потому что он внезапно понял, что больше не сможет уйти. Он проиграл.

- Поэтому, я не мог остановить тебя, - проговорил Рен убито. - Потому что останавливать, кого - то, значит вмешаться в его выбор. Но...Это больно. Иногда люди совершают ошибки. Если я любил, должен был тебя остановить. Бороться за это чувство, доказать, что оно мне важно.

Но мне всегда казалось, что ты понимал это. Насколько это... Важно.

Сердце не мячик, Киёши. Не игрушка, что бы поиграть, а потом швырнуть об стену, когда надоест стучать. Но может быть я для тебя именно это...Просто мячик? А вот теперь, тебе надоело стучать. Можно ли остановить, того, кого любишь, зная, что он уходит, потому что для него так будет лучше, проще и легче?

Если любишь, не создаёшь проблем, но может быть...Иногда надо быть эгоистом. Я не должен был отпускать тебя, не должен был позволять уйти. Даже если тебе так лучше, мне так не лучше, Киёши. Мне больно без тебя. Можно, я побуду эгоистом?

- Реееен! - Изумо с силой прижал его к себе и зарылся головой в его плечо.

- Прости. Я был глупцом.

- Ты сейчас, стал умнее? - с какой - то мудрой непередаваемой грустью спросил Рен.

- Нет! - ответил Изумо. - Сейчас, наверное, стал безумнее, чем раньше. Но больше, никому не позволю разлучить нас. Даже когда у меня не будет выбора, я...

- Мы всегда можем выбирать, - сказал Рен. - Даже когда нам кажется, что у нас нет выбора. Это не так. Выбор всегда есть. Всё зависит от того, что мы выберем. Я никогда не хотел быть моделью, - внезапно пожаловался он, с содроганием разглядывая царивший вокруг бедлам.

- Я ушёл с работы.

- Знаю. Плевать, - Изумо обнял, его не желая, что бы этот миг закончился, когда нибудь.

- Плевать. - Рен вздохнул и обнял его в ответ, прикладываясь к бутылке, затем отбросил ее, увидев недовольный взгляд любовника.

- Я найду новую работу, - сказал он. - И брошу пить. И...сделаю тысячу других важных вещей...Киёши, ты не уйдёшь больше? - спросил он с надеждой, и пальцы его с силой сжались на плечах Изумо, причиняя боль, открывая понимание бесконечного страдание в тёмных глазах.

- Если ты уйдёшь снова, это будет чертовски больно. Пережить подобное, ещё один раз. Поэтому, если решишь уйти, - уходи сейчас, пока я готов к этому, потому что потом...Потом, я не смогу простить, Киёши. Я не железный. Всего лишь человек.

- Я знаю, - отозвался Изумо. - Я не уйду. Даже если прогонишь, никуда не уйду. Буду жить под дверью, и приходить к тебе снова и снова, пока не пожелаешь простить и принять обратно. Я совершил ошибку, Рен. Я люблю тебя.

- Мы оба совершили ошибку. - Рен обессилено уткнулся в него лбом - Можно тебя попросить об одной вещи. Давай, мы не будем за неё платить. Ни ты, ни я. Просто...Просто, больше мы не будем совершать таких ошибок. Научимся беречь друг друга...

******

Звонок застиг его в кафе. Сато снял трубку, с радостным замиранием увидев высветившийся на мобильнике номер Рена. Так происходило всегда, когда они общались. Вот вроде бы звонить друг другу каждый день, обыденная вещь, а всегда внутри волнение, особое чувство, непроизвольная улыбка.

- Рен, - проговорил он радостно. - Я скоро буду.

- Тогда тебе стоит поторопиться, - отозвался незнакомый холодный голос и Изумо на секунду оледенел, парализованный жутким пониманием и родившимся вслед за ним страхом, беспомощным, лишающим воли и мыслей. А затем внутри родилось бешенство и чёрная волна ненависти.

- Если ты, хочешь застать своего друга целым и невредимым.

- Что вам нужно? - Как можно безразличнее спросил Изу, не позволяя панике прокрасться ни единой нотой, но внутри, внутри бился о невидимую стену чудовищного содрогания, от одной мысли что с Алленом...Нет, Изумо даже думать себе о таком запрещал. Но сейчас впервые чётко осознал, что доигрался, перешёл черту. На что он надеялся? Если изначально понимал, чем рискует, и вот пойдя на поводу эгоизма, не пожелал думать о последствиях. А они настали.

- Если с Реном, что - то случиться, - медленно проговорил Изу, тщательно подбирая слова. - Я достану вас из любой дыры. Лёгкой смерти не будет.

- Ты много говоришь, - недовольно сообщил голос, но чувствовалось, что тон, которым была сказана угроза, произвёл впечатление, вроде бы обычный, но дающий чёткое понимание, что Изумо осуществит сказанное. Снежный кот не бросал слов на ветер и не раз это доказывал.

- На мосту Итидзё. Через час. - В трубке раздались короткие гудки.

Изу прибыл на десять минут раньше, и стоял и мок под дождём, в бессильной ярости сжимая в руках телефон. Мобильник в его руке ожил знакомой мелодией.

- Ты слишком нетерпелив, - глумливо сообщил всё тот же голос. - Тебе стоит быть сдержаннее в своих эмоциях и чувствах. Тебя ведь предупреждали, Изу.

- Где, Рен? - перебил Изумо взрываясь.

- Хочешь получить его? Тогда тебе снова придётся прогуляться.

- Ты знаешь, где расположен порт? Шестой склад. Там получишь Рена и всё то, что должен получить.

Его встречали. Десяток крепких ребят с дубинками и цепями в руках.

Рен прикованный наручниками к цепи, висел на грузовом крюке под потолком и находился без сознания. Он оказался почти не вредим и Изумо, с каким - то отстранённой удивившей его самого безразличием, подумал о том, что этим людям повезёт, если они не успели причинить Рену вреда. Возможно, он оставит их в живых.

Один из вышедших его встречать парней оказался знаком ему. Тодзё. Передовой Каске. Поверенный в делах, второй помощник, с которым они не раз вместе бухали за компанию.

И внезапно Сато с содроганием понял, что происходящее происходит исключительно по приказу Маэды. Его ведь предупреждали. Он не пожелал слушать. Счёл, что Маэда откажется от своих слов? Наивное понимание. Детское.

- Ты всё верно понял, Изумо, - сказал Тодзё, заметив напряжённый, исполненный узнавания и осмысления взгляд.

- Хозяин не любит предупреждать дважды. Сегодня можешь забрать своего парня и уйти живым. Считай, тебе повезло. Но прежде, чем уйдёшь, тебе кое - что следует понять. Хорошенько понять.

Он взмахнул рукой, и тело Рена опустили вниз, размотав лебёдку.

Один из амбалов подхватил его, не давая разбиться об пол.

- Не дёргайся, Изу! - сказал поверенный раздраженно. - Или твой дружок сдохнет.

Подтверждая его слова, к затылку Рена, приставили пистолет.

- Одно неверное движение и мозги этого парня придётся соскребать с пола. - Это урок Изу. Тебе стоит научиться послушанию, и если ты сам не способен это понять, господин Маэда попросил преподать его тебе.

Он издевательски улыбаясь, махнул рукой давая знак и один из парней удерживающих Изумо сзади, ударил седого кота, сбивая с ног и заставляя опуститься на колени.

Затем его сковали наручниками и ткнули лицом в пол. Изумо не двигался, позволяя им действовать, парализованный леденящим страхом за жизнь Аллена и пониманием, происходящего, испытывая ненависть и ярость от осознания собственной унизительной беспомощности.

Он запросто мог бы порвать этих уродов на британские флаги, и натянуть глаза на жопу, но вынужден оказался смириться. Любая его ошибка, неосторожный рывок, могли стоит Аллену жизни.

Лучше бы они тысячу раз убили его, исполосовали на ремни, и может быть исполосуют, оставалось надежда, что избив Изумо, Рена не тронут и пока он в это верил, он не двигался, готовый согласиться и принять всё что угодно, в надежде, что пострадает только он. Но глупо было надеяться, почти смешно. Ему ли не знать, о том, какими методами пользуются эти люди? Аналогичными методами, временами гораздо более жестокими пользовался он сам. И вот теперь оказался вынужден жрать собственное дерьмо. Возможно, именно в этот момент в течение нескольких долгих, мучительных секунд в голове Изу словно что - то сломалось.

На кону стояла жизнь, самого дорогого и близкого человека. А он словно со стороны, увидел самого себя, и вся жизнь промелькнула перед глазами, стремительной сумасшедшей плёнкой от рождения до этого момента, показывая ему, его же собственное лицо со стороны.

Иногда люди избирательно слепнут. Включается психологическая защита, и боясь знания, они перестают понимать, убегают, цепляясь за ложную надежду. Вот и Изумо, до последнего верил, что Аллен не пострадает, не понимая, что в этой драке пострадать должен исключительно Аллен - как первопричина всего происходящего.

Когда беспомощный и скованный Сато, перестал восприниматься угрозой, один из парней, с силой пнул лежащего на грязном, бетонном полу Аллена переворачивая на живот.

Рена приподняли, разрезая ремень, сдирая с него штаны. Изумо подтащили ближе, держа за шею, заставляя смотреть.

Дальнейшее происходящее, не нужно было прогнозировать. Оно представлялось кристально - ясным.

- Ты мог не доводить до этого, - заметил Тодзё безразлично. Показалось или нет, в его голосе неожиданно скользнуло сочувствие.

- Но ты не пожелал слушать. А у нас приказ, заставить тебя слушать. Слушать и смотреть. Мне правда жаль, Изумо. Но это ничего не изменит.

Понимая, что Сато останется в живых, и станет мстить, он попытался оправдаться.

- У нас нет выбора. Никто не смеет ослушаться приказа Маэды. На месте этого парня мог оказаться ты. Любой из нас.

Они оставили его рычать от ярости и унижения и занялись Реном.

Изу был рад, что Рен потерял сознание. Что он не мог ощущать и видеть того, что пытаются сделать с ним, вспарывая одежду и пытаясь привести в чувство, чтобы не трахать безжизненное бревно. Это понимание, что его хлопают по щекам заставляя очухаться. Само понимание, что они заставят его страдать, прочувствовать каждую секунду...

Разум заволокла пелена чёрной ненависти и белого неконтролируемого бешенства. Его всегда поражало, что зная, о его способностях, люди по прежнему продолжают недооценивать его, считая, что обычный человек не сможет совершить невозможное. Но Изу не был обычным человеком.

Он избавился от наручников за несколько секунд, просто вытащив собственный палец из сустава.

Бандиты отвлеклись на Рена, предвкушая участие в предстоящем развлечении. Искушение представлялось велико. На свою беду, Аллен оказался слишком красив, чтобы пропустить возможность его оприходовать.

При желании, наверное, он мог бы соблазнить любого праведника в райском саду. Люди, по очереди желающие получить это тело не были праведниками, просто сворой голодных грязных псов.

Сато взлетел на ноги стремительной ненавидящей молнией. Ринулся в толпу метая когти и мир погрузился в яростную кровавую пелену.

Он убивал беспощадно, ломая кости, круша чьи - то зубы, разрывал плоть и мышцы. Дрался обезумевшим зверем, полностью слетев с катушек и утратив собственные тормоза. Когда пелена безумия покинула его, на полу валялись десять окровавленных искалеченных тел. Оставались ли среди них живые? После того как с последним нападавшим оказалось покончено и ярость отступила оставляя после себя равнодушное оцепенение, Изумо бережно взвалил Рена на плечо, заворачивая в собственную куртку.

Он собирался уходить, и двигался к дверям, когда из темноты выступил его приятель Каске.

В руках он сжимал пистолет. Ствол смотрел Изу в лицо. Держа его на мушке, Каске бы не промахнулся. Фудо не промахивался никогда.

Он курил, глубоко затягиваясь, и по мимолётному дрожанию кончиков пальцев Изу понял, всё это время он находился здесь, скрытый в тени палетт наблюдал эту сцену.

Брату стоило убить Сато после содеянного, перекалечив собственных людей, Изу не имел права, оставаться в живых, но Каске убрал пистолет.

- Изу, - позвал он совершенно охрипшим голосом, а затем проговорил, твёрже, со странной горечью полной презрительной жалости, и не понятно, что было в этом больше, презрения или сочувствия, а может того и другого одновременно. Он смотрел на Сато, и видел перед собой какую - то грязь, шваль, видел то, что никак не мог понять. Он не мог понять происходящего. А сказал просто, по - дурацки почти сказал.

- Человек дождя совсем вскружил тебе голову. Смотри не потеряй её окончательно. Без головы ты будешь настоящим уродом!

Он бросил сигарету и ушёл, оставив у Изу чувство мутного осадка и одновременно спасительного понимания...

Он жив. На этот раз. Кичо пощадил его предоставив отсрочку или возможность...Сбежать?

Снежный кот, Сато Изумо, никогда не поворачивался спиной.

Он не боялся сдохнуть, но возможно впервые ему было, что сказать Кичо.

Он принёс Рена домой и, прикладывая, к его голове пузырь со льдом расспросил о том, что произошло. Но по счастливой случайности, Рен ничего не толком не помнил. Кроме того, что он возвращался домой, его остановили пара парней переговорить, а дальше он получил удар по голове. Изумо просветил, что нашёл Рена на улице валяющимся без сознания. Кажется, Рен поверил в это, а возможно просто сделал вид, что поверил. Впервые на его лице отразилось мучительное сомнение, но он кивнул, принимая рассказ, за чистую монету и больше не расспрашивал на эту тему.

Но впервые Рен молчал, погрузившись в себя, и Сато боялся этого молчания, молчания похожего на предгрозовую тишину.

На следующий день, после посещения больницы, он привёз Рена домой, и сославшись на дела, и отправился на встречу с Маэдой.

Они говорили долго. Непонятно было чем закончился этот разговор, но после того как Рен ушёл Маэда долго курил сидя в своём кабинете, глядя перед собой, а затем он вызвал Каске.

- Знаешь, - сказал Рен морщась и прикладывая пальцы к забинтованной голове. Изу постоянно приходилось ловить его за руку, словно непоседливого ребёнка, которому не терпелось расковырять царапину, что бы посмотреть, велик ли объем раны.

- Я всегда мечтал стать детективом и расследовать разные загадочные преступления. Хочу, что бы у меня было собственное детективное агентство. В сериале однажды видел, здорово запомнилось, как они ловко это всё проворачивают.

- Правда? - Изумо улыбаясь, коснулся ладонью его щеки..

- Может мне, тоже стоит стать детективом. И что мы будем расследовать.

- Не знаю, когда у нас появятся первые клиенты, наверное, они поручат нам что нибудь важное дело.

Изу хохотал до слёз. Рен иногда отмачивал такое, что просто не переставал его поражать.

-Ты будешь самым лучшим детективом, - пообещал он уверенно и шепнул, томно касаясь губами его уха. - Мистер детектив вы знаете, у меня пропало кое - что важное.

- Правда? - совершенно серьёзно подключился Рен. - Тогда это обязательно надо отыскать. И где это может быть спрятано?

Он задумчиво прищурился, а затем, подняв палец, вынес неумолимый вердикт. - Придётся провести тщательный обыск.

- Не думаю, что в твоём состоянии стоит заниматься работой, - остудил его Изу, но Рен приподнявшись, обхватил его запястье, опрокинул на себя.

- Работа, прежде всего. Потом всё остальное. И вообще, желание клиента закон. Так что...Раздевайся.

Совершенно невозможный тип.

И шутливо отнекиваясь и изображая протесты для того, что бы безоговорочно капитулировать в следующий момент, Изу мучительно размышлял над собственным поступком и ответной реакцией Маэды. Он не ждал, что старик поймёт, не ждал, что согласиться принять предложение Изумо, согласившегося работать на рабских, абсолютно не выгодных для себя условиях, практически вдвое меньше обычной цены. Работать за право оставить в покое Рена Аллена и не вмешиваться в его жизнь, никак.

******

- Для тебя задание, - сказал Маэда, выпуская в потолок клубы белого густого дыма. Изу терпеливо ждал, когда пройдёт обычная словесная перепалка, к которой в последнее время тяготел старик, но Маэда молчал, и это не предвещало ничего хорошего.

За время работы с ним, Сато научился определять настроения старика, и сейчас в воздухе кабинета ощутимо веяло грозой.

Сато сидел напротив него за столом рабочего кабинета в одном из арендованных дамов принадлежащих Маэде и напоминая проштрафившегося подчинённого на ковре у директора.

Для многих именно так оно и выглядело. Официально Маэда занимался легальным бизнесом, считался уважаемым предпринимателем, и только малая часть людей находилась в курсе, куда на самом деле уходит и упирается подводная часть этого айсберга.

Сато никогда не нравилось официальное общение.

Офисный стиль, вызывал у Сато подсознательный дискомфорт заставляя ощущать не в своей тарелке, словно подчёркивал разницу, между их положением, богатого финансиста, и жалкого исполнителя чужой воли.

Но Маэда никогда не принимал Сато лично, предпочитая не светиться знакомством с ним. В основном общение проходило через подставных лиц, но в последнее время ситуация изменилась и не натвори Изумо дел, возможно она могла измениться совершенно в иную сторону. Кичо планировал представить его официально. Вывести в люди, сделав помощником управляющего филиалом в Гонконге, и соответственно передав одно из направлений, но вот теперь снова передумал. И ясно давал это понять. Что передумал. Изумо не заслуживал его доверия

Босс порылся в сейфе и выпрямившись бросил на стол пакет толкнув в направлении Изумо.

- Здесь информация по заказу. Читай, вникай, задавай вопросы.

Сато удивлённо приподнял бровь, обычно Кичо предпочитал не тратить время на пустые разговоры, но сегодня правила изменились. Он молча вскрыл конверт, вытащил фотографию и ладонь его на мгновение ослабла став влажной.

На Сато смотрел на знакомое лицо художницы Азуми Море, женщины, подарившей ему Аллена. Изумо показалось, что он в кошмаре.

Спит и видит дурной сон, и никак не может проснуться, но эта внутренняя борьба и холод пробежавший по спине, не нашли отражения на лице. Но что - то такое в глазах выдавало, потому что стоило ему поднять голову и поймать пристальный взгляд старика, стало ясно, всё это время он наблюдал за ним, ждал, знал и ожидал именно этой реакции, подтвердивший Он всё знает.

- Что она сделала?

Маэда не торопился с ответом. Курил, разглядывая Изу с непонятным выражением, и чувствовалось, что внутри него происходит борьба, непрекращающаяся борьба между симпатией к подчинённому, и неумолимостью расплаты за свершённые деяния.

- Раньше тебя не волновали подобные вещи, - недовольно заметил он. - Что случилось? Становишься сентиментальным?

- Отказываюсь, - Изумо вернул ему пакет и поднялся, собираясь уйти.

- Раньше, ты никогда не отказывался от заданий, - сообщил босс. - Теряешь хватку, Сато.

Изу молча пошёл к дверям.

- Откажешься, - все так же медленно и неторопливо сообщил Маэда, - Второго шанса не будет. Ты к этому готов?

Изу не остановился.

- Человек дождя удивительно прекрасная работа, - сказал Маэда кашлянув. Изу замер на пороге, и повернувшись, вернулся назад и взял пакет.

- Рад, что мы по - прежнему понимаем, друг друга, Изумо, - довольно сообщил босс и прибавил, безжалостно раздавив сигару о край пепельницы

- Не делай ошибок. Ты и так сделал их слишком много в последнее время.

Я простил тебе Человека дождя. Но ты засветился. Азуми Морен собирается выставить в центре свою новую гениальную работу. Я думаю в твоих интересах, что бы тот, о ком ты так печёшься, никогда не увидел её. Если работа Морен окажется обнародована, за твою жизнь, я ни дам, ни гроша.

******

Рен пил не переставая, пил и не пьянел.

- Я не знаю, какая мразь сделала это, - орал он в пространство, потрясая пустой бутылкой. - Но я доберусь до неё. Убью своими руками. Сволочи. Сволочи!

Он ругался, и это было непривычно видеть - матерящегося Аллена.

- Скажи Киёши, кому она мешала жить? Кто осмелился на подобное изуверство? Она собиралась открыть галерею. Её работы...

Он застонал и запустил бутылкой в свой висевший на стене портрет, а потом подошёл и безжалостно сорвал его, прежде, чем Изу сумел остановить его.

- Ненавижу, ненавижу! - рычал он. - Твари. Ублюдки! Ненавижу!

Сато обхватив колени руками, сидел на полу и смотрел, как он крушит мебель, и предметы вокруг, крушит всё вокруг, словно это могло унять ярость и боль, и ненависть пожирающую его изнутри, при мысли о том, что его Азу, его девочку, лучшую подругу, единственного друга, убили. Подожгли в собственной мастерской, облив бензином...А если она была ещё жива?...Если она?...

Ален не плакал. Ален никогда не плакал. Наверное, он просто не умел это делать. Сейчас впервые Изумо подумал о том, что никогда по сути если разобраться не видел его слёз. Аллен кричал, разбивая об стену кулаки, и тихо завыл, уткнувшись в его плечо, когда Изумо надоело созерцать это безумие, и он сграбастал любовника, обняв и прижав к себе, удерживая почти железной хваткой, укачивая и качаясь вместе с ним. А затем Сато беззвучно заплакал, уткнувшись Рену в плечо, чувствуя что горло душит, душит этим чувством, что он сейчас задохнётся от этого, мучительного, невыносимого комка, стоявшего внутри кадыка, раздирающего понимания случившегося.

Он не имел права здесь быть. Он не имел права здесь находиться лицемерно соболезнуя Рену, разделяя с ним горе...

Человек убивший Азуми Морен собственными руками. Человек впервые не желающий жить, понимающий, что он больше не может жить...Дошёл до грани, и вот сейчас сломается, прямо сейчас, а Рен не понимает, и никогда не поймёт, отчего его так корчит и корёжит, какая боль выжигает, заставляя сжимать плечи Рена с неистовой силой, оставляя следы...

Рен перепугался за него, Рен бросился его успокаивать, Рен пытался вливать ему в рот виски, хлопая по щекам и приводя в чувство, когда Сато начал хохотать и вести себя словно безумный.

В ту секунду когда он сломался, а источник его боли, стоял прямо напротив него, и умолял прийти в себя, напуганный, но одновременно благодарный, именно за такую реакцию, понимания, реакцию полного сопереживания происходящему...

Сопереживания?

Никогда в жизни, никогда в своей грёбанной, паскудной, мудаческой жизни Изумо не стоял так близко к грани, испытывая острое желание пойти и удавиться. Может быть это будет правильно. Только так и будет правильно. Легче. Ему, Аллену, для них обоих. На что он надеялся? На что он надеялся изначально? Что они, смогут жить?

Он принёс в жизнь Ренди одни несчастья и боль, уничтожив последнее, что в ней оставалось. А сейчас хотел бросить его сам. Нет, он не мог позволить себе поступить подобным образом, принимая и ощущая собственное содеянное на полную катушку, не мог бросить Аллена сейчас, позволить ему пережить собственное предательство снова.

Жизнь прекрасна? Держись Аллен. Просто держись. Держи меня за руку, я буду держаться, вместе с тобой.

- Отчего люди, не могут стать роботами, Рен? - спросил Изумо судорожно сжимая чужие плечи. - Роботами, которые ничего не испытывают, не ощущают, не чувствуют?

- Наверное, потому что мы люди, - эхом откликнулся Аллен находясь в прострации.

- Сердце болит.

- Тогда почему нельзя выбросить сердце на помойку? Отказаться от него. Вытащил... и не болит больше. Никогда. Так просто. Выкинуть сердце.

- Боюсь, тогда на помойку придётся выкинуть и нас...- шёпотом отозвался Аллен и прижал его к себе. - Всё будет хорошо, Киёши. Всё будет хорошо. Мы справимся.

От этих слов хотелось завыть сильнее. Кого он в этом убеждал, его или себя?

Впервые предупреждение Маэды, по поводу его опрометчивости имело смысл. Страшный, зловещий смысл.

Он расслабился и повёл себя неосторожно, позволив Рену устроить знакомство со знаменитой художницей. Азуми сфотографировала его. Так нелепо, глупо. В ту ночь, когда он курил на балконе, эта чёртова баба, как заправский снайпер, взяла его на прицел собственной камеры. И выстрелила в голову, нарисовав детальный портрет. Для того, что бы продумать образ до мелочей ей не понадобилось много времени, всего лишь несколько встреч, несколько ничего не значащих встреч и трепотни, во время которой она пялилась на него с загадочным видом, а он ничего не заподозрил. Просто представить не мог, что у неё хватит ума пойти на это. Долбанутая грёбанная сучка, чёртов гений, ни в чём не повинная, слишком увлечённая собственными работами девочка, живущая в собственном мире разоблачения иллюзий. И вот одна из собственных истин, уничтожила её, оказавшись слишком реальной, что бы позволить такой правде быть. Девочка угодившая в чужие жернова, даже не узнавшая, за что с ней поступили так бесчеловечно.

Он убил её тихо и безболезненно. Морен не подозревая дурного, открыла Ито дверь, запуская внутрь мастерской, на ходу болтая, наливая выпить, и рассказывая про сюрприз. Чувствовалось, что девушке не терпелось поделиться результатом, и она очень гордилась им. Её прямо распирало от самодовольства и особенного нетерпения свойственного творческим людям, после того, как они ставят последний штрих, но работа ещё продолжает держать их собой, не отпуская, до последней финальной черты, после которой наступает опустошение и пустота, в понимании, что вот наконец, закончено. Дитё родилось в муках, но открыло глаза и увидело свет.

Настоящие мастера своего дела никогда не остаются довольный результатом, стремятся улучшить, изменить, довести до исключительного совершенства, но Азу умела отпускать себя. Понимала, что иногда несовершенство как раз и является тем маленьким оттеняющим штрихом, который должен оставаться всегда, неуловимый глазу акцент, подчёркивающий масштабность замысла.

Она даже не поняла, что в образе Киёши к ней пришла смерть. А может быть поняла, потому что... Что - то такое начало появляться в её глазах, когда он одним резким движением погасил их свет навсегда. А затем поджёг мастерскую.

Об этом загадочной убийстве трезвонили все газеты, показывали в новостях. Но пока, преступление не удалось раскрыть.

До той дождливой ночи с засадой, Сато Изумо, никогда не заваливал работу, всегда выполнял чисто, не оставляя улик и следов, но это не обозначало, что для спец служб и полиции Изумо пребывал и оставался полным невидимкой. Свой хлеб федералы трескали не просто так, наверняка им интересовались. Вероятнее всего соответствующее досье в полиции имеется давным - давно. Но коррупция и сотрудничество с мафией в верхних кулуарах власти были есть и будут присутствовать всегда, на этом держится система.

Пока Изумо полезен Маэде, исполняет работу и не дёргается, с точки зрения закона, он в безопасности. Сато понимал, что устранение художницы не пройдёт бесследно для них. Полиция станет проявлять интерес, задавать вопросы. Но у Сато имелось железное алиби. Рен где и когда угодно готов был подтвердить, что в момент убийства любовник находился вместе с ним. После чудесной ночи полной нежности Рен уснул, и проснулся утром, от запаха кофе, который Киёши варил собираясь на работу, и желая побаловать любовника завтраком.

Но наличие алиби беспокоило Изумо куда меньше, возможности банально засветиться. И хотя официально, его данные, считались почти безупречными... Служащие юридической конторы, где он числился клерком, могли под присягой подтвердить его личность и характеристики... Изумо ощущал себя под колпаком. Возможно, за ним уже установили наблюдение. И это оказалось хуже всего. Ощущение собственной уязвимости и, какой - то обречённости перерастающее почти в паранойю, в ощущении, что за ним следят.

И даже потрясающая улыбка Рена, приносящая облегчение и покой, воспринималась жуткой, полной болезненного смысла.

Изумо казалось, что невидимые пальцы душат его за горло, с каждым днём сжимаясь всё сильнее и сильнее.

Раньше он не ощущал этого давления, но в свете последних событий, оно сделалось слишком явным, угрожающим, заставляющим задыхаться.

Он нервничал, вздрагивал от каждого шороха, ощущая себя зверем попавшем в ловушку.

В довершение всех неприятностей он окончательно рассорился с Фудо.

- Шила в мешке не утаишь, - сказал Каске после бурной ссоры, где они кричали друг на друга и наговорили много лишних слов.

- Языки не заткнёшь. О том, что ты чокнулся на этом парне, знают все, кто имеет мозги, уши и глаза. Над тобой смеются даже стены, Сато. Маэда благоволил тебе, но ты истоптал все грани его терпения.

Порви с ним, Изумо. Или тебе мало того, что случилось? Эта связь обернётся для тебя пулей в башке. Сато, ты мужик или сука? Ты подставляешь своего парня, втягиваешь его в такое дерьмо. Ждёшь, когда он увязнет по уши? Если это любовь...

Фудо с отвращением сплюнул, выражая собственное отношение к происходящему и поступку Изумо в частности.

- У последней тупой бабы в башке мозгов гораздо больше, чем у тебя...

После этого они расстались, разругавшись так, что примирение оказалось абсолютно невозможным.

Уходя, Фудо посмотрел на него мутным тяжёлым взглядом.

- Мы друг друга считали братьями. На крови клялись.... А ты променял это на подстилку...

Изумо врезал ему без перехода и Каске улетел за дверь, врезавшись головой в стенку лестничного пролёта.

Изу вышел за порог. Надвигаясь медленно и неотвратимо. Лицо Каске исказилось от страха, а потом, когда он услышал, скорчилось от отвращения и жалости.

- Это я его подстилка, - тихо сказал Изумо присев над ним на корточки, склонив голову на бок, словно в эту секунду слушал сам себя, смаковал как оно звучит...Слова собственного признания.

- В наших отношениях я ...Понимаешь? Хочешь рассказать об этом, старику? Валяй, мне *** Он выругался . - Тебе лучше уйти, Фудо. Ты ничего не можешь сделать. И я не могу. Всё что осталось....пустить пулю в рот....

Он вскинул руку, вытягивая её в направлении Фудо, словно пытаясь ударить, или схватить что - то невидимое, дрожащими скрюченными пальцами. Собственную разорванную душу....

- Всё... Что осталось.... - сипло, почти беззвучно повторил Сато. Лицо его исказилось, рука ходила ходуном. - Ты понимаешь? ...ТЫ ..ЭТО...ПОНИМАЕШЬ?

И там на дне глаз плескалась жуткая свинцовая муть.

Он бессильно уронил руку, потряс головой словно пьяный, пытаясь сказать, суметь сказать или передать это. Но отчаяние Сато, оказалось невозможно выразить словами.

Он поднялся, и оставив раздавленного Каске валяться на лестничной клетке, вернулся в дом и захлопнул дверь, бросив на последок жуткое, обречённое. - Уходи, Каске.

Сато Изумо всё понимал сам.

****

Щёлкнула дверь в прихожей.

Рен вошёл в комнату. Шатаясь. Он казался бледным как полотно, без единой кровинки в лице и Киёши приготовившийся сказать, приветствие, замер не в силах ничего произнести, прикованный к полу, бездонным ужасом, застывшим в чужих глазах.

К приходу любовника Сато приготовил шикарный ужин. Закупил лучшее вино и потратился на десерт.

На столе горели алые витые свечи, и остывала курица, фаршированная грибами. Изумо собственноручно занимался готовкой, потратив на приготовления к торжеству почти весь день.

День рождения. Сегодня Аллену исполнялось двадцать три года. Они собирались отметить это событие вдвоём, и Рен специально задержался на работе, чтобы не испортить сюрприза. Созвонился предварительно, и узнав, что может возвращаться, пообещал прилететь пулей, только заскочит на почту, чтобы получить посылку, свалившуюся невесть от кого. Очевидно кто - то из университетских приятелей не забыл поздравить и Рен находился в приподнятом настроении. Всего лишь тридцать минут назад. А вот теперь.

Рен медленно двигался в направлении Изумо, заставляя его непроизвольно пятиться, отступая, потому что глаза Аллена отчаянные, сумасшедшие, жуткие, смотрели раненным зверем.

В руках Аллен сжимал холст.

Не раздеваясь он, прошёл по дорогому ковру прямо в ботинках. Несколько мгновений мутно смотрел на роскошное великолепие гурмана. Но что - то потемнело внутри зрачков, дрогнуло, а затем он рывком смёл всё это на пол, сдёрнув скатерть вниз, заставив Изумо вскинуться, оцепенеть, распахнуть рот. Сато пытался заговорить, но на стол перед ним легла картина, и все слова разом застряли в горле, словно кто - то отключил кран подачи кислорода, лишил воздуха.

Аллен упал на диван, по - детски обхватив себя за плечи, и сидел так несколько секунд, уронив руками, в тяжёлом невыносимом молчании.

Изу забыв сглотнуть, смотрел на рисунок, выполненный Азуми Морен. Точно такой же, гораздо более масштабный, он сжёг несколько дней назад. Её последняя работа, сделанная с его фотографии на балконе, и надо признать она оказалась выполнена мастерски.

"Истинное отражение" гласила надпись тянущаяся тоненькой ниточкой, поодаль от завитушки личной подписи Морен, которой она отмечала все свои работы, увековечивая их для потомков.

Он - нежно улыбающийся, добродушный дурачок Киёши, стоял перед огромным зеркалом во весь рост и смотрел на собственной отражение. И непонятно оказалось, где реальность, а где отражение, потому что из зеркала на него глядело настоящее лицо. Лицо убийцы. Привычное, каждодневное, до мути знакомое. Холодные жестокие глаза, чуть прищуренные и оскаленные в волчьей усмешке губы. Он не улыбался, но отчего - то настоящее лицо было превращено умелой и правдивой рукой в хищный безумный оскал и белые как снег волосы делали это ощущение ещё более сильным, почти пугающим, как и вся эта невероятная жестокая реалистичность работы. Она была гением. Эта чокнутая, шизанутая на всю голову художница, влачившая своё существование в обнимку с бутылкой, обладала невероятным талантом.

И впервые в жизни, убивая человека, не желая убивать, но вынужденный это сделать, Сато ощущал себя так, словно совершает святотатство, преступление не перед законом, но перед человечеством.

Есть люди, которые должны жить. Особые человечеки, умеющие делать особенные вещи, и вот эта бестактная бесцеремонная, долбанутая баба, казалась особенной. Даже Изумо признавал это, временами просто благоговея перед этой креазанутой истеричкой, в те редкие дни, когда они посещали её и заставали за работой, и сидели боясь дышать, словно притихшие школьники, наблюдая безумие всклокоченного гения, вооружённого кисточками, тряпками, рисующего свои картины, не вдохновенно и плавно в танце экстаза, а словно солдат, мрачно и сосредоточенно. Она кружилась по мастерской, и выдавала совершенно потрясающие вещи, резко взмахивала рукой, когда вдохновение не шло.

- Люди не понимают, чего хотят. Хуже всего, то, что они не понимают, чего хотят!

В руках Морен держала толстую кисть, и казалось, что эта сабля и вот сейчас она поведёт невидимые войска в бой как полководец.

- Казалось, чего проще. Правильно сформулируй запрос. Но нет, мы не умеем желать. Желаем денег - вместо признания, хотим секса вместо любви...И вот эти заказчики захотели у меня реалистичности, грёбанные уроды. Но этой толстой корове не пришло в голову подумать о том, что я художник, а не косметолог с кисточкой, и реализм, это когда я рисую все три её подбородка. И мне насрать, что эта ходячая бочка ветчины, думает, что выглядит как Джоли. Я вас умоляю. Мальчики, хрен ли вы смотрите? Подбодрите меня. Мне тут ещё два часа пахать, пока вы на шару выжираете мой коньяк.

Они считали её психованной, совершенно сумасшедшей, но Сато признавал, что эту женщину невозможно не полюбить. Временами её невозможно было не любить, медитирующую дзеном над совершенно не передаваемой мазнёй, для того, что бы задумчиво выдать.

- Эта блевотина. Я нарисовала блевотину. И ведь найдётся идиот, мнящий себя ценителем, чтобы счесть это шедевром. И выложит кучу денег. Эй, Ито давай поспорим на сто баксов, если я выставлю эту блевотину, вокруг соберётся толпа идиотов и станет обсуждать глубинный смысл картины.

- Отстань от Киёши, Азу. - Рен постоянно вклинивался между ними, служа буфером, очень боясь, что Морен станет его обижать. Но Сато знал, - не станет. Они нравились друг другу. Они уважали друг друга.

Наедине Азу нежно именовала его лживым ублюдком и грозила выпустить кишки, если он тронет Аллена. Совершенно удивительная женщина.

- Кто пристаёт? Я пристаю? Киёшик, ты на секс разведёшься? Вот видишь, он не согласен.

В такие моменты, Ито так и подмывало ляпнуть, что согласен. Он любил Рена, но эта девчонка обладала поразительной способностью провоцировать до такой степени, что хотелось оттрахать из принципа.

Он ощущал её соперницей, но это соперничество не злило, не вызывало ревности, а какое - то странное желание победить её, заставить признать собственное превосходство, доказать, что он лучше. Словно это имело какой - то смысл доказывать. Но рядом с ней, ему постоянно хотелось это сделать, доказать ей право себя.

- Я предлагаю ему поспорить. Вот что ему слабо со мной на сто баксов поспорить?

- Никто не купит, - безмятежно обняв Киёши, Рен заржал, рассмотрев внимательно "шедевр" после чего снисходительно хмыкнув выложил сто баксов.

- Фигня полная. Азу, ты выкинула деньги на ветер.

- Нихрена. Это... - Азу смотрела на них победным хитрым взглядом и в эту секунду, когда её распирало так, что казалось ещё секунда, и она просто взорвётся, Морен выглядела поразительно красивой.

- Это считается работой гения, мальчики. А я...

Совершенно непередаваемая в этот момент, ничуть не уступающая своим шедеврам. В джинсовом комбинезоне измазанном краской, с жёлтой косынкой на волосах, с босыми ногами и глазами, немного косящими в разные стороны.

- Гений! Аха - ха - ха!!! - Азу демонически хохотала, и Сато понимал, с внутренним весельем, что Маэда наверняка оценил бы эту колоритную тётку.

Она бы здорово смотрелась среди вакасю. Не хватало только татуировки, и ритуального ножа.

Через неделю, Рен вдул сто баксов.

Очередная работа Азуми, названая "Разноцветная помойка - жизнь", вызвала ажиотаж, много пересудов и недоумения, но все сходились на том, что художника открывает новые грани авангардной экспрессии постмодернизма.

Но её истинным призванием считался реализм. Она не рисовала картины и фотографии, она создавала жизнь. Казалось, что ещё секунда и произведение оживёт, шагнёт из рамы.

Когда Сато увидел собственный портрет, ему показалось, что он смотрит в зеркало, и плывёт рассудком, не в силах понять, что это за оптический эффект? Живая иллюзия.

И вот сейчас полотно лежало на столе и смотрело на них готовое ожить, совершенно настоящее, не вызывающее ни единого сомнения в достоверности того, что нарисовано нечто реальное, существующее на самом деле.

Сато редко сожалел о чьей либо смерти. Он знал, что это смерть станет той, о которой он будет сожалеть до конца жизни и никогда не простит себе, не только из - за Аллена.

Люди представлялись мусором, важные или не очень, они не оставляли следа, не привносили в эту жизнь абсолютно ничего ценного. То, что создавала Морен, заставляло чувствовать, вызывало эмоции, заставляло думать. Её произведения смогли бы жить веками, получись у неё развернуться в полную силу, взойти на вершину своего мастерства. Морен не была мусором в его понимании, эта вечно бухая алкоголичка с бутылкой.

Азу умерла с открытыми глазами, полными вопроса и запоздалого понимания. Он закрыл её веки своей рукой. Перенёс тело на диван в гостиной. Морен почти ничего не весила, в последнее время увлечённая работой Азу забывала о еде, исхудала как скелет, но это мало её волновало. Женщину одержимую своим собственным внутренним дьяволом таланта. И именно этот невероятный талант её и погубил.

- Киёши! - глухо проговорил Рен, не поднимая головы.

- Азуми сказала мне, что у тебя глаза убийцы. Когда вы познакомились, она пообещала мне показать твоё настоящее лицо. Это должно было стать нашей шуткой. Нашей...

Он застонал мучительно, вцепившись в собственные волосы, словно пытался их выдрать вместе с этим пониманием, пониманием которое он не желал понимать. Затем поднял лицо искажённое почти сардонической мукой.

- Киёши, - Рен почти прорыдал его имя - Скажи что нибудь. Скажи мне... Почему? - выдавил он отчаянно и жутко - Почему Азуми увидела тебя таким? Она сказала, что ты убийца. Не тот за кого выдаёшь себя. Просила быть осторожнее. Но я не пожелал слушать. Почему? Почему она так сказала. Ответь мне! Отвечай, хоть что нибудь!!!!

Он вскочил и, обхватив Изумо за плечи, принялся яростно трясти вкладывая толчок в каждое слово.

- Её убили!!! Убили её, мать его!!! Сожгли мастерскую на кануне презентации именно ЭТОЙ РАБОТЫ!! Совпадение, да?!!! - орал он яростно и из глаз его не переставая, лились слёзы.

- Объясни мне. Почему? Кто ты такой, мать его?...Кто же ты такой? Ты же...Ты же не тот за кого выдаёшь себя...Ты... Это же не может быть правдой...Не может быть...Правдой.

Он разжал руки, слабо ударяя его в грудь опустился на колени, почти сползая вдоль его тела, утыкаясь лбом в живот, что бы в следующий миг отстраниться скорчившись, совершенно потерянно, не в состоянии понять и переварить, но уже понимая. Потому что при взгляде на эту работу, невозможно было не понять. Азуми действительно была гением. Хреновым, релистичным гением.

Изумо возвышался над ним, закаменев изнутри. Не в силах проронить ни слова, протолкнуть стоявший в горло комок, разжать собственную спазмом сцепленную челюсть.

Если бы он мог убить Азуми снова, сейчас он бы не раздумывал и сделал это гораздо мучительнее. За это. Он бы располосовал суку на части, не размышляя. Но невозможно ничего ни отменить, ни изменить, ни исправить...Только лгать, пытаться лгать и изворачиваться, доказывать, говорить. Но нервы сдали. Изумо устал. Нервное напряжение и события последних дней окончательно подкосили его. Он устал лгать. Рано или поздно, правда должна быть открыта. Именно это сделала Азуми Морен сумев дотянуться до него из могилы. Сколько копий своего рисунка она успела создать, перед смертью?

Если только одну, значит, сейчас он просто уничтожит её и всё.

Если таких работ несколько - вероятнее всего, он потеряет свою жизнь. Подобное не сможет оставаться в тени. Сейчас на волне интереса к этой личности, любой друг, гость, собутыльник, нашедший и выставивший копию, привлечёт массовое скопление прессы. Эту работу покажут по всем каналам. Затем начнутся поиски модели. И наверняка кто - то из свидетелей, вспомнит, что видел этого человека на месте убийств. А если не вспомнят, его работа в любом случае будет закончена. И не только работа.

Маэда оказался абсолютно прав.

И нужно срочно что - то придумать для того что бы...

Он посмотрел на рыдающего у его ног Рена и впервые не увидел в нём человека дождя.

Рен никогда не плакал. Даже на похоронах Азуми Морен, когда гроб закидывали землёй... Именно в этот момент, приходит самое жуткое понимание, когда опускают в землю и гроб закапывают, приходит кристальное осознание, что это навсегда... Рен не проронил ни единой слезы. Сейчас он рыдал, и его восхитительная улыбка, сводящая Сато с ума, исчезла смытая безумными горькими следами.

Истерика длилась недолго. Аллен внезапно вздрогнул, замер, словно осознавая, эту сцену со стороны и поднялся, справившись с собой.

Он всегда был сильным его Рен. Глаза у него оказались мокрыми, ресницы торчали склеенными стрелами, но что - то сломалось в зрачках внутри.

Изумо хотелось протянуть руки и заключить его в объятия, исправить эту неправильность, нечто, что кажется, невозможно вернуть. Но он не мог сдвинуться, схваченный оцепенением, не мог пошевелиться.

- Азуми мертва. И я не буду тебя спрашивать ни о чём, - внезапно сказал Рен словно принимая решение и Изумо с радостью и облегчением увидел прежний свет.

Человек дождя улыбался стоя под проливным дождём, улыбался, когда рухнул весь его мир.

"Мир прекрасен", - говорила его улыбка, - "Но, сколько в нём боли".

На долю секунду Сато показалось, что он постиг истинный смысл, кусочек загадки, краешек неразрешимой тайны, приоткрывшейся на одно мгновение, что бы в следующий момент исчезнуть без следа.

- Уходи! - попросил Рен тихо.

Голос его звучал очень слабо, но именно такими звуками ломают скалы.

- Я не буду спрашивать. Просто уходи. Не возвращайся.

- Рен! - позвал Изумо отчаянно, понимая, что сейчас рушиться весь его мир.

Если бы он мог, он бы рванул навстречу, но он не мог.

- Я никогда не смогу быть таким как ты, Рен, - прошептал Сато.

- Не смогу стать другим. Я хотел. Измениться. Верил, что смогу рядом с тобой. Я действительно становился другим. Лучше.

Он сглотнул на секунду. - Но мой мир, никогда не станет прекрасным, если в нём не будет тебя.

Рен отшатнулся от него со страхом.

- Ты безумен, - прошептал он с запоздалым пониманием. - О чём ты говоришь? Это ты убил Азуми?

- А ты мне поверишь, если я стану отрицать? - рот Изумо искривился в сардонической болезненной усмешке, заставившей Рена податься назад. Настоящий Изумо действительно оказался страшен.

- Ты всё понял, правильно, Рен. Азу, всё точно нарисовала. Так как оно есть. Моё настоящее лицо.

Изумо шагнул к нему, пытаясь прикоснуться, но Рен в страхе отшатнулся. Выставил ладонь, непроизвольно защищаясь. Совершенно раздавленный, не верящий, не способный поверить, понимающий, но не способный поверить, и вот его ткнули носом. Теперь уже в настоящую реальность, без всяких картин. Маски сорваны. Игра закончилась. Пришла пора сойти со сцены и войти в реальную жизнь. Реальность похожую на трагедию, гораздо более фантасмагорическую, чем те, что воплощали в жизнь театральные мизансцены.

- Я безумец? Да, Рен, ты прав. Я полный психопат.

Сато остановился, не в силах преодолеть невидимую стену, что сейчас разделяла их, гораздо надёжнее, чем любые физические преграды.

- Совершенно сошёл с ума. Влюбился в тебя, по фотографии. Увидел улыбку и пропал. Я всегда мечтал найти человека дождя. Помнишь, ты мне про Санту наврал...Ты ведь никогда не верил в него, Рен, просто не знал, что люди рождество отмечают. И все эти носки у камина, чушь собачья, ты мне тогда пьяный всё выложил, как оно на самом деле было и про папашу своего несуществующего, и про мать...Я всё знаю, Рен. Все эти твои придумки....Люди, когда лишены чего - то здорово потом хватаются за все эти разные штуки заменители. Если в жизни полно дерьма, надо во что - то верить, верно? Когда болит душа, начинаешь искать лекарство. И никогда не знаешь, что им станет. Лекарством для души.

Он криво усмехнулся. Рен молчал.

- Вот ты хотел бы верить в Санту... А я поверил в тебя. Придумал себе персональное лекарство. Решил, что ты знаешь все ответы на вопросы. Не можешь не знать, такой мудрый, просветлённый. Я разговаривал с тобой мысленно. Не знал тебя, но словно обретал покой внутри. Ты для меня как персональный талисман был, я даже и не мечтал однажды тебя разыскать. Не хотел это чувство терять. Реальность разочаровывает. Чудес в жизни не бывает, в ней только чудиков разных полно. Я так думал, что не бывает. А потом мы встретились. По - настоящему. Я чуть не чокнулся, решил, что меня по башке ударили сильно. Глюки начались. Дышать не мог в твоём присутствии. Ты же мне таким богом казался. А сейчас когда я тебя знаю...Это сильнее. Ты не образ, не иллюзия. Настоящий. Мой. Знаешь, я тебя нашёл и мне больше не нужны ответы на вопросы. Рядом со мной ты, и это целый мир. Всё что я хочу, всё о чём мечтаю, просто быть рядом с тобой, иметь возможность не лгать. Любить. Жить как все нормальные люди. Знаешь, мне обидно становиться смотреть на тех, кто имеет возможность просто жить, иметь семью, нормальные отношения, но не ценит этого. Не понимает, как это много на самом деле иметь такую возможность, просто жить...Люди это швыряют под ноги, разменивают отношения в погоне за впечатлениями на грошовый презерватив, не понимают... Что им дано!!! Как много им дано!!!

Он вскинул руки сложив ладони горстью, словно в эту секунду на его ладонях, открывался весь мир, огромное космическое понимание, лучезарная дрожащая бабочка, которую он не мог сжать руками, не мог задержать за лапку, потому что её там не было....У всех была, а у него не было.

И это было не просто понимание, почти стон.

- Но для меня это невозможно. - Он разжал руки, несколько секунд смотрел на свою пустую ладонь, а потом сжал в кулак, с невидимым отчаянием судорогой дрожащих мышц.

- Невозможно. Я не свободен. Никогда не был свободным и не должен был в это втягивать тебя. Должен был найти силы...Уйти. Но... Не смог расстаться. Оказался слабаком. Не смог без тебя. Без лекарства. Как вор в лавке, пришёл в чужой магазин, и вот ворую у судьбы, и надеюсь, что меня никогда не поймают, что я смогу вечно воровать себе счастья, мухлевать в отношениях. Знаю, что скоро приедет полиция, а остановиться я не могу.

Глаза Изумо были широко распахнуты, он говорил медленно, подбирая слова, словно в трансе, но то, что он говорил, то как он это говорил, заставляло смотреть и слушать.

Он не читал монолог Гамлета, он не бился в истерике, он не заламывал руки. Он просто говорил, словами и глазами, рвался навстречу Рену, стоя абсолютно неподвижно, прямой как струна, открытый нараспашку бездонной внутренней болью, совершенно беззащитный и каждое слово, исполненное беззвучной мукой, превращалось в невесомый крик, падающий на пол тяжёлым камнем. Крик, который звучит внутри, неслышимый, но ощутимый...Сердце кричит.

Человек стоит, человек говорит слова, а его сердце бьётся, кровоточит, кричит не переставая, плачет и умоляет. И всё это внутри.

Развороти грудную клетку, открой рёбра, брось в лицо и только тогда станет понятно, что оно там, живое, говорит в эту секунду, говорит всем существом, припечатывая тяжёлыми мегатонными плитами, скрученной пружиной боли, глубоко внутри, но так близко на поверхности, разрезающее воздух прозрачной пеленой сердечного ультразвука души.

За гранью переносимости человеческой слышимости...говорят наши души, квинтэссенцией стогранной непередаваемой эмоции, человеческого Я ЛЮБЛЮ

... в богатстве и бедности, в радости и в печали, в болезни и здравии, согласии или раздоре, в любых ниспосланных испытаниях... до скончания века... и даже смерть не разлучит нас.

- Я солгал тебе, Рен. Не потому что пытался тебя беречь, потому что боялся за себя. Знал, что ты такой правды не примешь. Не согласишься меня принять, таким. Я не тот за кого выдаю себя. Не Ито Киёши. Моё имя Сато Изумо.... Тот самый...

Эти слова Сато не пришлось выталкивать, не смотря на то, что они отличались особенной ядовитой горечью, но сейчас его несло словно на волне и он не мог остановиться. Джин выбрался из бутылки, теперь он мог только говорить и говорить, пока вся правда не будет извлечена наружу, рассказана до конца.

- Я состою в клане якудза. Одной из моих главных обязанностей является грязная работа. Ты понимаешь, что значит этот термин. Я убийца Рен. Киллер. Никто не выполняет эту работу лучше меня, именно поэтому основные заказы поручают мне. Моё лицо это моя визитка - рабочая карточка, не то, чем я могу светить на всю страну, именно поэтому Азуми Морен не могла оставаться в живых. Мне не позволили идти на подобный риск. Я не желал её убивать, но у меня не было выбора. Если бы я отказался, эту работу выполнил бы кто нибудь другой, и после этого они бы убили тебя. Я сделал всё быстро, - проговорил он, сам не понимая зачем, словно надеялся оправдаться, но для подобного не существует в мире оправданий.

- Она легко умерла, ничего не почувствовала, даже не успела понять.

Он замолчал опустошённый и выдохшийся, сказав последние слова почти шёпотом, и теперь стоял и беспомощно смотрел на Аллена, на дне глаз которого плескался не просто ужас, откровенный шок.

- Уххоооддди! - просипел Рен, абсолютно раздавленный, невменяемый, если бы он мог оттолкнуть его ещё сильнее и дальше, он бы сделал это.

Но он не оттолкнул, даже не отступил назад. В его глазах стыло такое жуткое нечто: отвращение, гнев, боль, ненависть, чёрная умирающая агония, всё ещё заполненная непониманием.

Иногда слова звучат, имеют смысл, но не доходят до сознания, потому что в сознании такого знания не существует. Нет внутри сознания Аллена такой реальности, не бывает. Такое не присниться даже в самых жутких кошмарах, но вот этот кошмар стоял перед ним во плоти, и смотрел на него отчаянным, затравленным взглядом.

Он плакал Сато. Когда говорил плакал. Не понимая, что плачет. Слёзы самопроизвольно текли по его лицу, совершенно не считаясь с волей хозяина.

- Уходи, Киёши, - Рен попятился назад, вскинулся зверьком, не веря. Если бы мог зажал уши. Всё это время он хотел сделать именно это. Зажать уши.

- Я не желаю этого слышать, - сказал он, продолжая отступать, выставив руки, словно пытался отгородиться от чего - то невидимого, очень страшного и не мог. Хотел потрясти головой, выбросить это звучащее в сознании, развернуться и броситься бежать. Только куда, от чего ему бежать, от этого? От себя самого? От себя не убежишь.

- Не хочу знать....Уходи...Просто уходи сейчас.

- Рен, ты любишь меня? - спросил Изумо отчаянно, пытался стоять, но не удержался, сделал порывистый шаг следом, протягивая руки, и это простое движение заставило Рена почти отскочить назад, едва не упасть. Очень страшный вопрос. Но ответ может оказаться ещё страшнее.

- Скажи, что всё ещё любишь меня.

- Я люблю не тебя!!!! - заорал Рен. У него случилась истерика, его трясло, конвульсивной крупной дрожью и было непонятно, как он продолжает стоять на ногах, после всего этого. Возможно, до него так не дошёл настоящий истинный смысл всех сказанных Сато слов. И может быть к лучшему, что не дошёл, что у него не было реального понимания, что стоит за этими словами. Некое абстрактное представление, которое чаще всего бывает у людей, никогда не сталкивающихся со смертью лицом к лицу и не понимающих что значит убить кого - то, убить человека.

- Я люблю, Киёши...Лю...бииил...лю - Он всхлипнул, почти икнул, пошатнулся, пытался найти опору, но не смог.

- Сато, уходи. Не могу тебя видеть. Знать...Не могу...Так...это всё...

Он снова икнул, почти задыхаясь, вытер глаза рукой, пытаясь взять себя в руки, говорить, осмыслить, протолкнуть спазм. Не мог.

- Я не могу понимаешь. Это... Я люблю тебя и... Уходи. Видеть тебя... Теперь...Не могу...больно. Невыносимо. Я не смогу вынести этого. Я не смогу,...

Он снова опустился на колени, совершенно обессиленный, уничтоженный, закрывая лицо руками и раскачиваясь из стороны в сторону, словно сломанный маятник внезапно давших сбой часов.

Наверное в эту минуту Изумо было немного легче, чем ему. Он привык к разным жестоким сценам, да и лимит слёз оказался выплакан за несколько предыдущих и последующих теперь лет очевидно тоже. Внутри ничего не было. Казалось, больно будет до жути, паскудно...

Но сейчас кран словно закрыли, пробку поставили на место, и вот он снова стал самим собой. Сказал стоп и сработал невидимый предохранитель, отключив всё разом, оставив только странную оглушающую тишину внутри и почти покой, такой неуместный сейчас на фоне происходящего. Словно он делал свою работу, профессионально, без эмоций. Просто раньше он убивал тело, а вот впервые убил душу.

- Когда любишь, по настоящему - проговорил Изумо медленно, рассматривая Рена сверху вниз.

- Ничто не имеет значения. Разумом всё понимаешь, но поступаешь сердцем. Ты сказал, однажды, что хотел бы побыть эгоистом. А я всё это время был эгоистом. Думал только о себе. И сейчас всё такой же эгоист. Только я для тебя, Рен, готов сделать всё. Всё сделаю. Кроме одного. Я не уйду, и ты никуда от меня не уйдёшь.

Он решительно шагнул к Рену, безжалостно топча ногами, упавший рисунок, остатки еды. Ковёр оказался загажен знатно, но сейчас ни один из них не замечал этого.

Впервые Изу не реагировал на откровенный бардак, хотя раньше мрачно шутил, что единственной причиной, почему он никак не может сдохнуть, от происков конкурентов, это отсутствие условий стерильности. Вот предложи ему гроб понаряднее, белые тапочки посимпатичнее, разложи земельку в шахматном порядке, памятник строго по линейке в один ряд, с остальными, и может быть он подумает.

Каске от этой шутки хрюкал как свинья, сползая под стол и считая, что Сато отмочил невероятно стёбную хохму. Потом эта шутка долго ходила в рядах, став анекдотом про вакагасиру. Сейчас Сато не думал об этом, абсолютно не думал и не замечал.

Подхватил Рена одной рукой, без усилий поднимая с пола за шиворот, прижал к себе преодолевая сопротивление, стиснул руки железным кольцом не давая ни вырваться, ни убежать, ни даже пошевелиться толком.

- Ты полюбил, Киёши, - проговорил он, прижимая Аллена, давая почувствовать собственную силу, понять, что вот оно будет так, с его согласия или без него, но так будет. Слишком многое их связало, чтобы разбежаться по сторонам. Поздно. Без него Ренди закатают в доску быстрее, чем с ним. Падать в кроличью нору им отныне предстояло вместе.

- Но Киёши никогда не существовало. Рядом с тобой был я Изумо и я останусь с тобой. Хочешь ты этого или нет, но другого пути для тебя не будет.

- Да пошёл ты, больной ублюдок. Отпусти!

Всё кончено! Между нами всё кончено!

Рен тщетно отбивался от него, по настоящему напуганный происходящим. Этим новым родившимся между ними, уничтожающим, абсолютно нереальным знанием. Он абсолютно беспомощен и милый, добродушный и всегда уступающий в шутливой борьбе Киёши, объяснивший мускулатуру тем, что тягал железки в спортзале, управляется с ним ровно с пушинкой. Это не поверхностная сила, которая ничего из себя не представляет кроме внешнего объёма, а настоящая, железная, не сдвинуть, не преодолеть, ничего не противопоставить. Словно под пресс попал. Рен пытался, но Изумо даже не сопротивлялся, разжимая руки, ровно для того, что бы в следующую секунду Аллен оказался, скручен намертво, барахтаясь беспомощным котёнком.

Изу было жалко его и одновременно смешно от этих потуг. Рен никогда не умел драться. Пытался конечно мнить, как и любой пацан, но в драке кроме бессмысленного маханья кулаками со всей дури, ничего из себя не представлял, а против Сато и подавно ничего не смог бы сделать. Изумо скрутил любовника не прилагая усилий. Аккуратно завернул руки за спину взяв на болевой и почти бережно... Самому с себя делалось смешно ...Затащил Рена в спальню, толкнул на кровать. Навалился сверху, разрывая рубаху, зажал в захвате, расстёгивая ремень, не слушая воплей, содрал брюки с трусами.

Аллен умолял, просил, но Изу заставил себя ожесточиться. Управляясь с любовником словно с барахтающимся щенком, раздел до нитки, стянул даже носки выбрасывая за спину.

- Я тебе сейчас что - то расскажу, - прошептал он, заключая рычащего Аллена в свои объятия, и зафиксировав подбородок поцеловал в губы.

- Я это узнал рядом с тобой. Когда любишь, не имеет значения, кто из двоих будет подчиняться. Я подчинялся тебе Рен, потому что люблю тебя. А теперь, ты подчинишься мне. Сейчас, я тебя сделаю своим. По настоящему. Как мужчина. Не борись со мной, Рен. Это бессмысленно. Я не хочу тебе причинить боль.

- Изу...Пожалуйста. - Рен перестал сопротивляться. А мог ли он сопротивляться ему? Любимым не сопротивляются. На любимых рука никогда не поднимется по - настоящему. Всё внутри мутиться и протестует, а этот запрет не преодолеть. Легче причинить боль себе. И плакать хочется от бессилия. От того, что не можешь ударить. Ни ударить, ни оттолкнуть. Разум не хочет, а тело само тянется навстречу. Телу плевать.

- Пожалуйста, не надо. Отпусти. Я люблю тебя, но я никогда не прощу...Не смогу.

- Не могу отпустить, Рен, - тихо отозвался Изумо, со светлой мукой всматриваясь ему в лицо - Прости...

Он невесомо провёл пальцами вдоль его щеки, убирая пряди с лица.

- Всё очень далеко зашло. Ты расслабься, Ренди. Хочешь глаза закрой. Да вот так. А теперь просто прими это. Я с тобой, ты со мной - всё, что между - выбросим.

- Изу...

- Шшш, - Сато наклонился и забрал его ответ губами, так и не узнав, каким же он был.

***

- Ки...Изу. Неужели нет выхода...Абсолютно никакого?

Рен сидел рядом с Изумо на кровати, поджав под себя босые ноги. Голова Изумо покоилась у него на плече, рука расслабленно обнимала за талию. Как бывало всегда у них. Сато был гораздо сильнее, взрослее, опытнее, а вот держался за Аллена, словно ребёнок за любимую маму. Нуждался в нём. В его доброте, в его ласке, в его заботе, мифическом спокойствии и уверенности, что всё будет хорошо. Теперь казалось, что это всё разбито вдребезги, но в тоже время словно склеилось вновь, заново наперекосяк, иррационально и неправильно, минуя все понимания, разумные надо или неприемлимо, минуя всё. Аллен наверное никогда бы не смог стать другим. А может он и был каким - то другим, точно таким же шибанутым на всю голову как его подружка Морен. Или любовь творит с людьми странные вещи чудеса, потому что сострадание Рена пересилило всё остальное. Осталось только сочувствие, страх за него, беспокойство, понимание, что он не может причинять Изумо боль, обладая пониманием, что ему и так больно, а дальше болеть просто некуда. Хреново, паршиво и вот так филосовски никак. Обычно в этом состоянии слабые личности пускают себе пулю в висок, а сильные как - то продолжают продолжать. Без веры, без надежды, без понимания. Просто потому что они не умеют иначе.

А Рен наверное и вовсе не умел. Сломай он себе руку, в тот момент когда Изумо порежет палец, ведь забудет про всё на свете, ринется спасать, перевязывать, забудет про собственную боль, начнёт хлопотать как наседка, и это смешно временами, смешно и паскудно понимать. Знать, что нельзя этим пользоваться. Должен был отпустить, а отпустить не может и вот теперь...Ничего и не изменилось особо. Изу готов был в ход все уловки и приёмы пускать, а тут даже и пускать не приходилось. И непонятно, что содержится в голове Рена. Какая лава внутри кипит, что за компот там сейчас вариться? Не расскажет, не объяснит, не продемонстрирует.

Точно так же как Изумо, каждый из них жил своими пониманиями, как справляться со всем этим. Чем могли, делились, всё остальное предпочитали не вываливать.

- Я не знаю, Рен, - с тяжёлым вздохом отозвался Изу.

Он курил и стряхивал пепел на ковёр, но теперь и ему и Рену было на это наплевать. Они сидели, обнявшись, странно близкие, странно далёкие, перехватывали друг у друга затяжки.

На тумбочке стояла початая бутылка вина к которой оба прикладывались из горла, без желания бежать за бокалами, пепельница оказалась доверху полна хабариков и в спальне было не продохнуть от дыма. Даже открытое окно не спасало.

- Откажусь работать на организацию, меня уберут. Но перед этим доберутся до тебя. Я всегда ходил по лезвию бритвы, просто теперь это лезвие стало очень тонким.

- Это из - за меня? - глухо спросил Рен.

Изу затушив сигарету, привлёк его к себе.

- Из - за меня. Наёмный убийца не должен иметь близких связей. Это делает его уязвимым. Я нарушил это правило. Во всём только моя вина.

- Ты сожалеешь?

- О чём? О том, что мы вместе? Нет. Повторись всё снова, мой выбор не измениться. Сожалею только о смерти Азуми. Это то, о чём я буду скорбеть, имею на это право или нет, но...

Рен закрыл его губы поцелуем.

- Не надо, - попросил он. - Не говори об этом. О ней...Не надо.

- Я люблю тебя, Изу. Даже если это так больно, любить тебя. Господи, как бы я хотел изменить всё! - простонал он. - Но когда ничего нельзя изменить, надо принять... И от этого мне больно. Потому что я не могу это принять. И изменить не могу.

- И я не могу. Мечтал подарить тебе весь мир, а всё что способен дать, только боль. И сейчас продолжаю причинять её тебе. - проговорил Изу потерянно. - Так паскудно...Голову отключить нельзя.

- Могу по башке дать и вырубить... - мрачно пошутил Аллен и закрыл ему рот ладонью. - Хватит. Не будем поднимать... Попробуем. Мы встряли... Надо думать как выбираться. Тебя как из этого вытащить.

Изу коснулся губами его ладони, и мягко перехватив, бережно перецеловал пальцы, один за другим, от костяшек до каждой фаланги.

- Вытащимся, Рен. Я нас вытащу. Обещаю. Я придумаю способ. И когда придумаю, знаешь, что сделаю самым первым...

- Что?

- Встану перед тобой на колени. И буду стоять столько дней, сколько понадобиться, что бы ты смог меня простить.

- Шутишь?

- Нет. Я втянул тебя в жуткие вещи, причинил много зла. Я ничего не могу изменить сейчас. Ни компенсировать, ни исправить, только сожалеть и просить прощения, но ...Это слова. Без поступков - слова ничто. Поэтому я не скажу, я сожалею сейчас. Скажу это позже, когда придёт время. И не буду ожидать, что ты сможешь меня простить, но я постараюсь сделать всё возможное для этого.

Рен молчал несколько томительных долгих секунд.

Сато не ждал ответа, он знал, что Аллен понимает. Но ему было важно донести до него, что понимает и он сам.

- Ты прав, - медленно проговорил Рен, не сразу, видно было, что он действительно думает над этим. - Не знаю, придётся ли тебе стоять на коленях. Может и придётся. Я мог бы сказать, не говори подобных вещей, но я так не скажу. Рад, что ты это понимаешь. Ты сделал мне больно. Настолько больно, Изумо, что возможно однажды я пожелаю, что бы ты за это расплатился со мной. Не знаю, что станет ценой, которая меня удовлетворит. Может быть, на свете не будет такой цены, и я никогда не смогу тебя простить. Мы будем вместе, но смерть Азу, всегда будет стоять между нами. Возможно со временем, смогу простить, но не раньше, чем перестану болеть внутри...Я знаю, что ты сожалеешь, Изу. Знаю. Поэтому не надо оправдываться передо мной. Для меня это всё равно ничего не изменит. Ты просто это прими и я приму. Так как есть.

- Я тебя сильно поранил? - помолчав спросил Изумо, приняв всё точно так как сказал Аллен, понимая, что прощения не будет. Действительно не будет. Оставалось лишь надеется, что он сумеет это сделать однажды, со временем. И молиться, что бы в их отношениях ничего не изменилось. Но глупо было на это надеяться. Подобные вещи всегда оставляют след, шрам внутри.

- Нашёл о чём беспокоиться, - прошептал Рен обнимая его, и прижимая к себе крепко - крепко, и от этого движения, от этого объятия, от этой огромной целительной доброты, Сато стало окончательно паршиво.

- Я чудовище! - простонал он через зубы. - Какое я чудовище. Мой истинное отражение....Азу всё показала как есть.

- Она ошиблась - резко обрезал Аллен. - Для меня, ты Киёши. Урод, конечно порядочный, временами, как выяснилось, но ты - это ты, Изумо - Киёши. Не образ, не иллюзия. Со мной всё это время был ты...Настоящий. Так что...Забудь всё что она сказала. В мире не бывает только чёрного или белого. Люди не измеряются одной своей стороной. Вообще ничем не измеряются.

Губы Рена удивительно жёсткие и мягкие одновременно дарили покой и очищение от всей грязи мира.

- Рен я могу просить тебя, - проговорил Изумо дрогнувшим голосом и с силой сжал плечо своего возлюбленного, не в силах выносить его всепоглощающего света.

- Просить можешь. Исполнить не обещаю. - Всё же Аллен был совершенно удивительный парень, строгий и мягкий одновременно.

- Улыбнись мне, а?

- Улыбка человека дождя? - Рен на мгновение хмыкнул и Изумо с замиранием сердца ощутил былой далёкий отблеск, приправленный теперь бесконечной горечью.

- Да нет, просто улыбнись. Ты когда улыбаешься, жить легче.

Подаришь улыбку, а кажется, что у меня весь мир

- То есть подарить тебе весь мир. А у тебя ничего так с запросами. - Аллен усмехнулся, и Изумо замирая от счастья, осознал, что он... смеётся. Действительно, впервые смеётся по - настоящему. И от того стало так легко на душе, хорошо и спокойно, почти по - прежнему, и показалось, что вот сейчас...

Они действительно справятся. Справятся абсолютно со всем.

- А вообще знаешь, - Рен перестав ухмыляться, выпрямился и посмотрел на Изумо долгим взглядом, очень внимательным, вдумчивым, словно видел, что - то доступное лишь ему. Затем кивнул совершенно серьёзно, заставив Изумо на мгновение испытать страх.

- Обещаю, - сказал Рен. - Когда мы выберемся из всего этого дерьма. Ты станешь свободным, и я научу тебя улыбаться.

- Научишь. Вот только думать, как из дерьма выбраться - моя задача, малыш. Я нас в это втравил, я и вытащу, даже если это будет значить, отсутствие свободы. Но ты не прав Рен. Не у каждого человека есть выбор. Потому что выбирать между вот жизнью и смертью удивительно не справедливо, ты не находишь?

Рен ответил ему затравленным ничего не выражающим взглядом.

Всё он понимал. Можно было и не озвучивать. Прекрасно понимал. Впервые рядом с ним Сато ощутил себя непроходимым идиотом. Аллен всё понимал. И Аллен сделал выбор. Остаться с ним. Это понимание на секунду ошеломило собой, затопило сознание целиком и полностью.

А потом он просто навалился на Аллена безмолвно нежа, вминая в кровать, трусливо боясь даже думать о той цене, которую Рен заплатил собственной душой, согласившись пойти на это ради него, потому что любил. Действительно ЛЮБИЛ, как та сумасшедшая "слепая" мать, готовая покрывать преступление ребёнка, потому что это был ЕЁ ребёнок и плевать, она хотела на весь мир.

******

- Это должно закончиться, Изумо.

Лицо Маэды казалось абсолютно отрешённым, словно у восковой куклы и невозможно было понять и прочитать о чём он думает. Были ли у него сейчас хоть какие - то эмоции?

Однажды Изумо сказал, что хотел бы стать роботом. Роботом который ничего не ощущает. А сейчас вытащив из конверта на заказ, фотографию Аллена, он ощущал себя именно так, роботом. Роботом, который ничего не испытывает. Даже пальцы не дрожали. Наверное, старик Кичо мог порадоваться за эту реакцию. Известие об Азуми, Сато воспринял гораздо более эмоционально, а сейчас сидел совершенно равнодушный, механический, неподвижный, не проявляя никакой реакции, не выражая абсолютно ничего.

- У тебя ровно 24 часа на выполнение последнего заказа. Прощение ты этим не получишь. Но я подумаю насчёт тебя, подумаю сильнее, чем ты этого заслуживаешь. Более того, я тебе дам шанс, выбраться и начать легальную жизнь. Выполнишь работу, я переведу тебя в Гонконг. Но тебе стоит доказать мне, что я могу тебе верить и могу по - прежнему на тебя положиться. Считай это испытанием и проверкой на вшивость. Сделаешь и ты свободен, тебе больше не придётся заниматься грязной работой. Откажешься - твой парень, умрёт. Но эта смерть случиться на твоих глазах. Поверь, она не будет приятной. После этого умрёшь ты. Тебе решать, как поступить Изумо. Когда ты вступал в семью, ты давал клятву, что верность долгу превыше всего, и ничто не будет стоять между тобой и семьёй. Но ты нарушил все обязательства, ты поставил собственные чувства превыше остального, а это недопустимо Сато. Ты сам виноват в случившемся, только ты и никто иной. Ты сам выбрал для себя наказание. Твоё недопустимое поведение, вынудило меня пойти на это.

Долгое время ты считался лучшим, я оставляю за тобой право выбора, доказать мне, что я в тебе не ошибся или же...

Кичо отвернулся.

Потом эмоции взяли верх. Старик орал и брызгал слюной утратив самообладание, он ярился и стучал кулаком по столу, но ни разу не прикоснулся к Изумо, не залепил ему по лицу. Он задавал вопрос, пытаясь достучаться в поисках ответа. Пытался понять, что случилось с Изумо. Что он Маэда сделал не так. Плохо обращался с ним, давал ему мало денег? Что в понимании Изу, оказалось недостаточно из той жизни, что у него была, что он имел возможность вести, но вот докатился до такого, что младшие вакасю смеются при умоминании вакагасиры и крутят пальцем у виска, считая, что он сошёл с ума. И Маэда с ними согласен. Во что превратился Снежный кот Изумо, на это зрелище жалко смотреть, невозможно смотреть без отвращения. Сколько Маэда сделал для него. Сколько раз подставлялся, прикрывая от полиции, сколько раз убирал за ним, вытаскивал из любых передряг. Считая, что Изумо этого достоин, у него существует стремление, желание добиться собственной цели в жизни, это то, что заставляло Маэду уважать его. А вот что он получил в качестве благодарности? От человека к которому относился как к родному сыну?

Наверное Маэду действительно допекло. Взбесило гробовое молчание Изумо, отсутствие реакции, безразличный вид, раз он разошёлся настолько, что решился на подобные излияния и признания...

А Сато Изумо не отрываясь смотрел на фотографию Аллена в собственных пальцах. Улыбающееся лицо, ямочки на щеках, прищуренные глаза, пушистая чёлка вразлёт...Он ощущал себя роботом. Роботом, который ничего не испытывает, не чувствует, и все слова пролетают мимо ушей, отскакивают от стены бессмысленным горохом, потому что они не имеют ни малейшего значения больше.

Внутри себя он сделался абсолютно мёртв.

В ту секунду, когда понял, что он не вытащит их, что выхода нет...Только смерть. Сато Изуми умер.

Вытащил фотографию и бережно запихал в нагрудный карман, заставив Маэду заглохнуть, подавившись потоком слов. Изумо принял заказ.

Этот жест обозначал, что киллер берёт работу. Он поднялся, совершенно механическим движением, медленно поднял глаза, смотря на старика Кичо, так словно впервые увидел, обратил внимание на его присутствие только сейчас, а затем ...Затем на лице старика отразилось непонимание, а дальше он отшатнулся назад.

- Когда госпожа Марико - сан покинула этот мир, - сказал Изумо. - Что бы вы отдали за возможность, провести с ней ещё один день? Вся ваша жизнь бы, этого стоила?

******

Изу смотрел на Рена. Слова приказа Маэды, звучали в голове с неумолимой чёткостью и ясностью, не оставляя ни единого шанса.

Открывая ему дверь и встречая на пороге дома, Рен улыбался вымученно и грустно. Сколько ему пришлось пережить по моей вине?

Изумо молча привлёк его к себе у входа, обнял крепко и поцеловал, зарываясь пальцами в волосы, не задумываясь о мелочах, вроде посторонних глаз.

Рен высвободился нехотя, коснулся ладонью плеча.

- Там в гостиной к тебе пришёл друг, - сказал он слегка напряжённо.

- Я его пригласил остаться на ужин.

Изу молча отодвинул Рена в сторону, шагнул в направлении гостиной, держа ладонь на рукоятке пистолета. В последние дни он практически не расставался с оружием, не зная, в какой момент, оно может понадобиться.

За сервированным столом с независимым видом восседал Каске, отправляя в рот орешки, из стоявшей рядом тарелки. Пара открытых бутылок пива говорила о том, что Аллен неплохо справляется с ролью радушного хозяина.

- Изу, рад тебя видеть - сказал приятель, поднимаясь на мгновение, протягивая руку и давая Изу возможность оценить присутствие оружия.

- Старик просил тебе помочь с работой. Так что я без приглашения, - объяснил он чуть виновато и метнул в сторону Рена странный вороватый взгляд.

- Чёловек дождя значит - Эта реплика заставила Рена напрячься и смутиться.

- Я кстати видел эту работу. Потрясающая. Мне жаль Изу, - прибавил он после неловкой паузы. - Я действительно сожалею.

- Не совсем понимаю, о чём идёт речь. Похоже вы тут на своей волне парни.

Легкомысленный тон Рена прозвучал совершенно беспечно. Любой другой бы не заметил, Изумо уловил фальшь мгновенно.

- Но я ужасно голоден. Может, сначала поужинаем, а потом перетрёте свои дела по работе?

Каске переглянулся с Изу. Принял умоляющий взгляд и кивнул, проговорив весело.

- Я за! Поедим. Работа подождёт. Изу, планируешь сидеть с такой хмурой мордой, мы с Реном тебя выгоним нахрен. Мы тут пообщались немного, надеюсь, он меня подержит. Ренди, на кухне пособить? А то чувствую мне тут совсем не рады.

- Вы гость. - Рен протестующее замахал руками, не разделяя фривольного тона и перехода на ты, что тоже не укрылось от внимания Изумо. Обычно Рен вёл себя демократично, сейчас это сигналило о том, что он лжёт. Что Каске ему наговорил?

- Оставлю вас поболтать. Киёши, не веди себя невежливо.

Он скрылся в дверях и Изу и Каске одновременно выхватили оружие, направляя стволы друг другу в лоб.

- Изу, не дури! - хмуро буркнул Каске не сводя с него глаз. - Думаешь, мне легко. Я здесь только ради тебя. - Он постарался говорить мягко, воздействовать, убедить Изумо в неизбежности происходящего. - Я всё сделаю сам. Обещаю. Он ничего не почувствует, ничего не поймёт.

Изу устало кивнул, и медленно убрав пистолет, опустился на стул.

- Закончим ужин, - проговорил он почти бессильно. - Разреши мне побыть с ним ещё немного Каске. Я всё сделаю сам. Он умрёт от моей руки. Не бойся - раздражённо бросил он, видя пристальный полный недоверия взгляд.

- Я не дурак, всё понимаю.

- Сильно в этом сомневаюсь. - Каске убрал пистолет и пробормотал на мгновение позволив себе стать сентиментальным - Ты не думай, что мне совсем по барабану. Человек дождя шедевр... Но ни в какое сравнение не идёт с оригиналом, - закончил он убито. - Мерзко это всё...Паскудно.

Он с размаху заехал кулаком по ручке дивана.

- Что будет если ты не выполнишь приказ? - Изу с силой сжал свою ладонь.

- Что будет? В списке Кичо, я второй на очереди, - двинув плечом, неохотно признался Каске, и предложил задумчиво рассматривая напарника. - Изу, если ты захочешь, я помогу тебе обрести свободу.

Сато наградил его мрачным взглядом.

- Каске у тебя всегда было туго с юмором.

- А кто сказал, что я пошутил? - отозвался Каске и смолк, потому что в комнату, держа в руках блюдо с горячим, вошёл Рен.

- У нас сегодня немного ускоренный ужин, - проговорил он чуть виновато. - Надеюсь, никто не в обидится, если мы пропустим холодное?

Рен и Каске болтали без умолку. Всё таки Каске умел шутить, когда хотел и Рен искренне хохотал над его остроумными шутками. Изу был благодарен ему. Последние мгновения своей жизни он будет счастлив. И почти беспечен.

Он выстрелил даже не целясь. Когда Каске произнеся какую - то милую остроту, потянулся за бокалом с вином. Он утратил бдительность всего лишь на мгновение. Во время лёгкого и необременительного застолья ни он, ни Каске не спускали друг друга с прицела.

Каске откинулся назад, даже не успев ничего понять. У него во лбу красовалась аккуратная маленькая дырка.

Рен смолк с ужасом глядя на расплывающееся, на лице Каске алое пятно.

- Он хотел убить тебя! - быстро проговорил Изумо. - У меня не было выбора. Рен собирай вещи. Мы сматываемся. Я всё подготовил, сегодня...

Он хотел встать, на ходу объясняя про паспорта, и про то, что он всё подготовил и распланировал для побега, но внезапно понял, что не в силах подняться. Перед глазами начинает расплываться неприятный липкий туман.

- Рен? - прошептал он почти с ужасом. - Что происходит? Каске отравил меня?

- Снотворное, - сказал Рен спокойно. Лицо его оказалось удивительно спокойным и отрешённым. Он всегда был очень сильным. Его Рен.

Аллен улыбнулся с печальной грустью и шагнул к Сато принимая падающее тело в свои объятья.

- Прости Изу, - прошептал он тихо. - Я всего лишь хочу, что бы ты стал свободным. Ты сказал, что желал бы, что бы у тебя был выбор. Я тебя люблю.

А затем сознание Изумо заволокла стремительная липкая темнота.

****

Изу открыл глаза и не сразу понял, где находится.

Со стены смотрела знаменитая репродукция человек дождя.

Парень, стоящий на мосту улыбался знакомой бесконечно счастливой улыбкой.

Изу провёл дрожащей рукой по лицу, пытаясь сосредоточиться и понять, что происходит. Но не мог. В голове гудело, а в рот кто - то словно насыпал песка. Он свесил ноги с кровати привычно оглядываясь в поисках Рена и не нашёл его.

Гостиничный номер оказался незнаком.

Изу поднялся и, шатаясь, механически побрёл в поисках ванной. Через несколько секунд сообразив, что происходит, он пулей вылетел обратно и включил телевизор. Бросился искать часы.

Где? Что? Как? Он убил Каске.... А что потом?... Где Рен? Что?

- Двойное самоубийство, произошедшее в доме на Л - авеню потрясло всю общественность.

Голос ведущей заполнивший собой эфир резанул его по ушам. Он потерянно поднялся не в силах поверить, сделал громче.

- Обгорелые тела двух сожителей Ито Киёшии и Рена Аллена известного широкой публике как человек дождя, были найдены во время сильнейшего пожара разыгравшегося вчера ночью.... Как было установлено следствием Аллен убил своего сожителя Ито, а затем поджёг квартиру и застрелился сам. Причина самоубийства устанавливается, но как говорят знавшие Аллена недавняя смерть подруги известной художницы и фотографа Азуми Морен с которой он ранее состоял в любовной связи, сильно потрясла молодого человека сделав его...

Изу упал на кровать и обхватил голову руками. А затем он завыл, до крови вгрызаясь зубами в собственный кулак, пытаясь засунуть его в горло.

Рен, глупый мальчик. Как ты мог так поступить со мной? Как ты мог? Зачем Рен? Зачем?

В дверь постучали. Он привычно схватился за оружие и вдруг понял, что пистолета нет рядом с ним. Рен забрал его, пытаясь видимо сделать его смерть более убедительной. Глупец. Он не мог знать всего. Понятия не имел о происходящему. Маленький самоотверженный идиот испортивший всё, не понимающий, что у них был шанс, что Изумо мог их спасти, тщательно продумав детали побега, раздобыв фальшивые паспорта, забронировав билеты на самолёт.

Сейчас я умру - подумал Изу отстранённо и внезапно понял, что теперь ему стало абсолютно всё равно. Жить было незачем.

Там за дверью скорее всего его ждёт убийца. Вряд ли Маэда поверит в его смерть. Опознать тело, да хотя бы по зубам, не предоставляло никакого труда. Впрочем. Ему было теперь неважно. Он просто встретиться с Реном. И тогда наорёт на него как следует, а быть может, скажет спасибо. Жаль если он будет гореть в аду. Но бог ведь не может быть таким жестоким, чтобы не дать им встретиться снова, на один миг.

Он, улыбаясь, открыл дверь. На пороге стоял посыльный.

- Господин Сато Изумо? - спросил он, с подозрением оглядывая воспалённую физиономию Изу, и его помятую одежду. Изумо кивнул с трудом соображая.

- Да...это я.

- Для вас послание. Велено вручить лично в руки.

Изумо не понимая, взял измятый конверт на котором аккуратным знакомым подчерком оказалось выведено его имя. Сердце заныло в ожидании странного предчувствия. Он завертел головой в поисках авторучки.

- Расписываться не нужно, за всё уже уплачено, - сообщил посыльный и, развернувшись, ушел, напоследок приложив пальцы к козырьку.

Изумо захлопнул дверь и трясущимися руками вскрыл конверт.

- Дорогой, Киёши! - строчки внезапно дрогнули, раздвоились и поплыли у него перед глазами.

- Если ты читаешь это письмо, значит, у меня хватило сил и решимости осуществить задуманное до конца. Не суди меня, просто прочитай. Это последний раз, когда я смогу поговорить с тобой, вот так прямо. Больше у нас не будет подобной возможности. Я сожалею, что не смог попрощаться с тобой заранее, но долгие проводы - лишние слёзы. Иногда ненужные.

Бывают вещи, которые случаются, и их нельзя отменить, они произойдут в любом случае, рано или поздно, но для меня подобный способ уйти оказался единственным выходом и решением для нас двоих, тем, что я могу сделать для тебя напоследок.

Я люблю тебя, Изу. Это не просто слова. В них ты и вся моя жизнь, коротким росчерком от рождения до смерти.

В тот день, когда ты ушёл от меня...Не знаю, как пережил это. Постоянно задавал себе вопрос, что мешает уйти из жизни сейчас. Промежуток моего времени стремительно сокращался. Год назад, я узнал, что смертельно болен.

Рак это не диагноз - это приговор, у меня в мозгах неоперабельная опухоль.

Я должен был рассказать об этом сразу, когда мы встретились. Но я не знал, что это станет таким серьёзным, зайдёт настолько далеко, а потом...Потом просто не знал как рассказать, не мог причинить тебе боль. Взвалить на тебя этот груз, я не мог.

Сейчас бессмысленно говорить слова. Я решил, что сумею организовать наш разрыв до того, как моя болезнь станет заметной тебе...Ненавидеть наверное лучше, чем болеть.... Но я идиот, и ты прости меня за это. За глупость мою, прости.

Когда любишь, ненавидеть страшно и больно, каждый день задавать себе мучительный вопрос, как твой любимый, мог поступить с тобой настолько жестоко.

Я это понял, когда ты ушёл...

А не имел права пойти за тобой, понимаешь? Не имел права, просто стоял и смотрел, как ты исчезаешь из моей жизни, потому что тебе так проще, лучше...Без меня...

Всё о чём я думал, люблю тебя. Люблю тебя так, что поступаю как гандон, знаю, не имею права в твоей жизни быть, но не могу там не быть....Вор в лавке крадущий кусочек чужого счастья...

Письмо задрожало, Сато рухнул на колени. Он не мог читать, слёзы лились, лились, бумага ходила ходуном...Он вытирал глаза локтем, давясь рыданиями, начиная беззвучно выть.

Рен...Рен.. Господи, Рен....Мальчик мой, мальчик мой любимый ....За что? ...За что нам, это с тобой ...ЗА ЧТО?

Я должен был рассказать тебе в тот день, когда ты вернулся. Но...Не стал. Решил, возьму всё, что нам отмерено, до конца.

Однажды, ты сказал, что выбирать между жизнью и смертью несправедливо. Несправедливо - это когда у человека вообще нет выбора. Но обидно потратить свои последние дни на сожаления, постигнув, что цепи, что держали тебя всю жизнь, твои собственные. Вот только времени осталось до обидного мало, успеть взять напоследок всё.

Это жестоко с моей стороны, решать за двоих, я не имел права, делать этот выбор за тебя...Но, ты убил Азуми. Это не то, что я смогу простить по собственному желанию. Рано или поздно, нам пришлось бы посмотреть правде в глаза. Если бы я мог, я бы ушёл в тот день, когда узнал...Но я не смог. Что такое любить тебя? Это невозможность тебя не любить....

Изумо провёл рукой по лицу стирая набегающие слёзы, но они текли и текли, капая на бумагу , мешая ему читать.

- В мой день рождения, когда я получил подарок Азуми...Я почти ненавидел её... и тебя. Не мог простить, того, что её больше нет, и того, что уходя, она забрала у меня тебя. Мне казалось, что, зная правду, она не имеет правда поступать так со мной. У нас с тобой осталось мало времени. Но потом я сумел понять, истинный смысл. Этот подарок предназначался нам. Каждое из двух твоих лиц, было настоящим. Помнишь. Я сказал, нетто чёрного нет белого, просто существуют люди, которые каждый день, совершая поступки, делают свой выбор. Каким станет твой выбор Киёши? Любому из этих отражений, ты можешь дать жизнь, и она станет истиной. Вот, что хотела подарить Азуми. А я тогда подумал, что для меня нет ни Изумо, ни Киёши - для меня есть человек, которого я люблю, и не могу не любить. И мне неважно любое отражение, в каждом из них, для меня существует твоё настоящее лицо. Ты спросил меня, почему я улыбался на мосту...

Я собирался умереть в тот день, хотел прыгнуть с моста и прекратить всё...

А потом увидел город за пеленой дождя.

Прекрасное зрелище...Я подумал, на что я трачу свою жизнь, почему каждый день прохожу мимо миллиардов удивительных вещей, но не замечаю их, а ведь мне ничто не мешает это сделать. Открыть глаза.

Я подумал, это так обидно... я буду кормом для рыб на дне залива, но никому до этого нет дела. Отказаться от жизни, даже не попытавшись пожить, исполнить, хотя бы одну мечту, съездить в Париж.

"Увидеть Париж и умереть"...Чертовски про меня.

В ту секунду, когда хлынул дождь, я внезапно ощутил себя свободным. Свободным от всех ненужных и обременительных вещей, которые меня держали. Подумал, вот он мой шанс начать всё сначала с самого нуля. Как сказал Люк Дейли " Можно во всём винить других, и отчаиваться, а можно каждый день вставать пораньше и упорно добиваться успеха"

Я, тебе наверное, кажусь смешным и глупым Киёши, но в тот момент я именно так себя ощущал, дураком открывающим всем известные истины. Просто я их наконец понял для себя, и знаешь это странно, но я ощущал себя удивительно счастливым. А потом я встретил тебя.

Я часто вспоминал тот день впоследствии, мне было с чем сравнивать. Я думал: Господи, каким дураком я был, что пожелал пропустить всё это. Упёрся носом в тупик не заметив за ним поворота, и едва не упустил самый важный отрезок собственной жизни.

Я ни о чём не жалею Киёши. Дни рядом с тобой - лучшее что у меня было, самое лучшее, что у меня осталось, самое моё драгоценное воспоминание, потому что пока я вижу тебя перед своими глазами, я ничего не боюсь. Мне не страшно уходить. Моя жизнь завершена. Эти последний минуты её заключительный этап, но мне не о чем сожалеть, о том, что вынужден покинуть тебя, и это причинит тебе боль.

Но для меня это самый правильный и лучший уход, лучший, чем медленная мучительная смерть день за днём, и я прошу принять мой выбор, понять, что я ухожу счастливым, я счастлив, уйти именно так.

Легко и быстро. Я верю, что ты простишь меня, придёт время ты сможешь смириться и отпустить, начать жить заново, стать однажды свободным и счастливым, даже если тебе сейчас тебе кажется, что весь твой мир обратился в прах.

Живи Изу. Живи ради нас, и стань свободным, чтобы мой уход не был напрасным. Каким бы не был твой выбор, я верю в тебя, любовь моя, знаю, что он, будет правильным.

Улыбнись, сердце моё.

Даже сквозь дождь, этот мир так прекрасен.

В наших силах сделать его лучше.

Навсегда твой, Человек дождя.

С любовью

Рен.

***

Изумо стоял на мосту в том самом месте, которое запечатлела знаменитая репродукция. По лицу хлестал дождь. Он смешивался со слезами, стекая вниз. Изу смотрел вдаль на серую пелену города и, подставляя своё лицо ледяным безжалостным струям, улыбался отрешённой мечтательной улыбкой.

-Удивительное место, не правда ли? - раздался над его головой знакомый голос. Изу поднял голову и встретил усталый немигающий взгляд Маэды.

Хозяин стоял рядом с ним, держа над их головами раскрытый зонт.

- Напоминает что - то удивительно знакомое.

Изумо не ответил, продолжая смотреть вдаль и улыбаться.

- Человек дождя, - Босс скривился. - Ты всё пытаешься познать его маленькую истину? Ты удивительный дурак, Изумо. У тебя была возможность...Никто не стал бы тебя искать. Но ты, даже не пытаешься прятаться. Не пожелал сбежать.

Босс отодвинулся от него, словно Сато воспринимался чумным.

- Ты мне больше не нужен, Изумо, - сказал он и, закрыв зонт, зашагал прочь. - Я устал от тебя.

Холодный осенний ливень безжалостно обрушился на плечи, заставляя намокнуть шляпу и плащ.

- Человек дождя, - задумчиво проговорил мужчина и, садясь в машину, окинул застывшую на мосту фигуру каким - то тоскливым полным зависти взглядом. - Почему? - спросил он, пожимая плечами. - Хотел бы я, когда - нибудь понять...

******

Изумо стоял, подставляя лицо тёплым струям. Ему казалось, что это ласковые пальцы Рена и что Рен сейчас стоит рядом с ним, улыбаясь, точно так же запрокинув голову, словно ожидая чего - то.

Изумо ждал выстрела. Но его не было, ни через минуту, ни через час.

Человек дождя стоял на мосту и улыбался. Он был свободен.

296

295

Комментарии: 12, последний от 16/04/2012.

© Copyright Тери Сан (tirjam@yandex.ru)

Размещен: 28/03/2012, изменен: 28/03/2012. 341k. Статистика.

Повесть: Эротика Оценка: 9.92*24 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:

В.Корн "Артуа.Звезда Горна" С.Бадей "Стремительный полет" О.Лукьянов "Лилис" Е.Гордеева "Закон притяжения" А.Тьма "Клинок Белого Пламени" В.Проскурин "Путь Феникса" Д.Казаков "Путешествие на Запад" В.Гвор "Поражающий фактор" Н.Бульба "Время перемен.Воплощенные" О.Филимонов "Уходя,гасите всех" Е.Никольская "Красавица и ее чудовище" М.Николаева "Фея любви,или Демон в юбке" А.Бобл "Мемория" А.Левицкий "Аномалы" А.Матвеева "Досадный случай" Е.Звездная "Катриона.Принцесса особого назначения" И.Петров "Повелитель войны" О.Демченко "Бремя удачи" А.Орлова "Любовь до гроба" Ю.Зонис "Боевой шлюп Арго" А.Кленов "Игра без правил" В.Поляков "Шаг за грань" О.Верещагин, А.Ефимов "Шаг за грань" А.Мегедь "Серый страж" Е.Белецкая, И.Эльтеррус "Лучшее место на земле" С.Лысак "Капитан Летающей Ведьмы" Ю.Новикова "Путь за грань" С.Гатаулин "Вирус" В.Кувшинов "Лэя" М.Михеев "Охота на невесту" Ю.Иванович "Отец Императоров-5.Демоны обмана"

Как попасть в этoт список

Сайт - "Художники"

Доска об'явлений "Книги"