Чему быть, того не миновать

Глава 4

Образы пожарных машин из будущего стояли перед моими глазами, когда я смотрела на трехэтажный жилой комплекс на другой стороне оживленной дороги. Словами не передать, как меня потрясло наблюдение — а вернее, само переживание смерти Тэмми и Джонни в пожаре. Я до сих пор дрожала от пережитого ужаса. Мне казалось, что у нас все получилось, но на самом деле все вышло только хуже.

Хорошо хоть Джош благополучно вернулся домой. Его не было всего пять минут, но я уже скучала по нему. Я переживала, что он мог обо мне подумать после сегодняшнего — девчонка мчится на другой конец континента, чтобы спасти кого-то, кого и в глаза не видела, в сопровождении своих немногочисленных друзей, и то даже не людей, а ангелов, при этом наврав с три короба отцу, — и все вместо того, чтобы вместе мило скоротать вечером за поеданием попкорна. Почему я не могу быть обычной девушкой?

Я шмыгнула носом, подскочив на месте, когда Накита протянула мне салфетку.

— Спасибо, — поблагодарила я ее, протерев салфеткой под носом и смяв ее в плотный комок.

Боже, я сейчас разревусь.

— Мне очень жаль, Мэдисон, — сказала Накита, неловко стоя рядом со мной в ожидании, когда можно будет перейти через дорогу.

— Мне тоже, — ответила я и оглянулась, почувствовав легкую волну воздуха, когда Барнабас приземлился на тротуар. Как только он коснулся ногами земли, его крылья исчезли, оставляя немного угрюмого, задумчивого парня в темных штанах, кепке и черной кофте, надетой не по сезону. Он сунул руки в карманы и присоединился к нам. Барнабас перенес Джоша домой и вернулся в считанные минуты. Джош сказал, что прикроет меня, но я чувствовала, что от объяснения с отцом мне не отвертеться.

Я обернулась, ожидая, когда светофор примерно в полумили вверх по дороге переключится на зеленый свет. Барнабас был расстроен, а его взгляды, брошенные на Накиту, предвещали какие-то разборки. Я хотела узнать, что между ними произошло, но темнеющее небо не способствовало пробуждению моего интереса. Я подняла голову вверх, убирая волосы с лица, всматриваясь в сумрачное небо, и зная, что сегодня черным крыльям здесь делать нечего. Я облегчила им работу. Благодаря мне, Тэмми погибнет без вмешательства жнецов. Серафимы, наверно, прыгают от счастья.

Я стала настоящим Темным хранителем времени, способной за несколько минут убедить людей расстаться с жизнью.

— У тебя нет души, — внезапно пробормотал Барнабас Наките, шокировав меня своими словами. — Только у земных созданий есть души.

Душа? Я вспомнила последние слова, брошенные Накитой перед уходом Барнабаса. Я повернула голову и увидела, что она замерла на месте, крепко сжав губы и с силой вцепившись в свою сумку, так что побелели пальцы.

— У меня тоже есть, — с вызовом заявила Темный жнец, но при этом выглядя испуганной. — Я чувствую страх, — продолжила она, как будто гордясь этим. — Я творческая личность. Думаю, я даже смогу любить. Я говорю, что тоже является признаком того, что у меня есть душа. Она не такая безупречная, как у Мэдисон, но она есть. И ей не будет покоя, есть мы позволим Тэмми умереть.

Широкими глазами я смотрела на них обоих — взволнованная Накита, выглядевшая так, будто что-то натворила, и хмурый, недовольный Барнабас.

— Так у вас нет души? — спросила я, и Барнабас опустил глаза на свои поношенные кроссовки.

— У ангелов нет, — ответил он горько, почти с ревностью. — Даже у тех, кто пал с Небес.

Мимо пронесся грузовик, подняв ветер, я прижала волосы руками.

— Кто это сказал?

— У меня есть душа, — твердо заявила Накита, но ее уверенность не была такой твердой. — У меня есть частичка души Мэдисон.

Моя? Как у нее могла быть часть моей души?

— И я… я не думаю, что смогу возвратить ее тебе, — проговорила Накита, — Мне очень жаль. — Она почти умоляла, преисполненная страхом и отчаянием, ее глаза наполнились беспокойством. — Это всего лишь частичка, она вселилась в меня вместе с черными крыльями. Если ты хочешь ее забрать, я попрошу, чтобы серафимы попытались вытащить ее. Так даже будет лучше. Ведь одну душу разделить на части…

— Нет! — прервала я ее, и Барнабас исподлобья бросил на меня взгляд. — Нет, — повторила я уже тише. — Пусть она будет у тебя. Только, ты точно уверена? Ведь, я не чувствую что во мне что-то изменилось.

Улыбка Накита излучала блаженство, как будто с нее сняли воз вины.

— Я ее чувствую, — ответила она уверенно. — Я знала, что во мне что-то изменилось после черных крыльев, но я не знала, что это было. Порой это вызывает страдание, но даже тогда мне очень хорошо. — Жнец застенчиво взглянула на меня из-под прикрытых век. — Спасибо.

Я дотронулась до ее руки, чтобы она поняла, что я знаю как для нее это важно.

— Не за что.

Часть моей души теперь связана с Накитой? Вот так новость…

— У тебя не может быть частички души Мэдисон, — презрительно протянул Барнабас.

— Может! — взорвалась Накита — И можешь ты, наконец заткнуться, грязный жнец света! У тебя нет даже этого, так что ты ничего об этом не знаешь!

— Накита, — прервала я ее, но по виду Барнабаса стало ясно, что последняя фраза Темного жнеца попала в цель. Я проследила за его взглядом на дорогу и поняла, что если я не вмешаюсь, то между жнецами начнется что-то посущественнее оскорблений. — Пойдем, — сказала я. — Накита, я рада, что у тебя есть частичка моей души. Это меньшее, что я могу сделать, после того как отдала тебя на растерзание черным крыльям. Храни ее. Пусть она будет твоей.

Я шагнула на дорогу, тепло от асфальта грело ноги. Я слышала, как жнецы следовали за мной, как автомобили проезжали вперед и назад по дороге. Барнабас догнал меня и, когда мы перешли на другую сторону, прошептал:

— Ты правда думаешь, что у нее часть твоей души?

Я пожала плечами.

— Она говорит, что да. Сама я не чувствую что мне чего-то не хватает.

— Тэмми живет на третьем этаже. Я ощущаю ее резонанс. — Накита прошла мимо нас, направляясь к домам. Она прямо таки излучала спокойствие и довольство, явно радуясь тому, что вопрос о ее душе был улажен.

— Барнабас… — начала я, но он прервал меня.

— Я в порядке, — сказал он резко.

— Кто сказал, что у тебя нет души? — спросила я. — Может именно поэтому ты пал с Небес?

Шаг Барнабаса сбился, он с удивлением уставился на меня.

— У меня нет души, — ответил он, но в его голосе проскользнули нотки сомнения. — Мы не были созданы для этого. Мы были созданы, чтобы служить, а не восхищаться творением Господа.

Служить? — подумала я, но решила вернуться к этому позже.

— Но ведь ты пал из-за того, что полюбил кого-то? — спросила я, опустив глаза и смотря себе под ноги, пока мы медленно шли за Накитой. Это был первый раз, когда я осмелилась заговорить о прошлом Барнабаса, и хотя он казался смущенным, я не могла остановить расспросы. — И ведь ты узнал, как драгоценна сама жизнь, а не только душа. Ты же не можешь ценить то, что никогда не имел, разве я не права?

— Н-нет, — запинаясь, начал он, но Накита уже открыла дверь в подъезд и ждала нас. Оттуда повеяло прохладой, но я вздрогнула не от этого. У Барнабаса есть душа, разве нет?

Я шагнула в подъезд за Накитой, отметив взглядом потрепанный коврик и какие-то резиновые полоски, которые, по-видимому раньше были резиновыми ковриками. В воздухе стоял затхлый запах, на полу и на плинтусах лежал толстый слой пыли. На одной стене висели исцарапанные и исписанные почтовые ящики. В каких-то ящиках выглядывали вложенные газеты и рекламные проспекты.

— Наверх? — предложила я, Накита кивнула, а Барнабас все еще находился в размышлениях о своей душе или ее отсутствии.

Кто-то из жильцов слушал громкую музыку, которая все усиливалась, пока мы поднимались. Мы минули второй этаж и стали подниматься выше. Музыка раздавалась с третьего этажа. Какофония барабанов, гитары, вокала, глухие удары басов били по ушам по мере того как мы приближались. Мое любопытство разгорелось, когда я поняла, что этот музыкальный бум раздается из той квартиры, перед которой остановилась Накита. Блок «С3», угловая квартира, третий этаж. Исходя из слышимого, мамы Тэмми дома не было.

Внезапно потеряв всякую уверенность, я вытерла руки о джинсы. Я понятия не имела что сказать, чтобы это не казалось бредом сивой кобылы. Мне было все равно, если меня посчитают сбрендившей идиоткой. Воспоминания о двойной смерти были слишком страшными, чтобы воплотить их в жизнь.

— Ну что? — спросила Накита.

— Я не думаю что это хороший план, — вставил Барнабас, но все же он протянул руку, нажал на дверной звонок и постучал в дверь.

План? Какой план? Нет у меня никакого плана! В панике думала я, когда за дверью загавкала собака, и тонкая полоска света под дверью закрылась собачьими лапами. Из-за двери послышался детский голос, приказавший собаке молчать, а затем под грохот музыки дверь отворилась.

— Да? — спросил Джонни, с трудом оторвавшись от игровой приставки под сопровождение песни «Притворись» группы «Сизерс». Одной ногой он отпихивал небольшую псину назад. Мальчик был все еще одет в школьную форму, и рубашка-поло и черные брюки не совсем уместно смотрелись в неубранной комнате с грязной посудой на журнальном столике.

Обеденный стол выглядел ненамного лучше, заваленный тетрадями и учебниками. Справа, недалеко от прихожей, была открытая кухня. Я побледнела, вспомнив, как алое пламя поглощает комнату. Взгляд непроизвольно поднялся наверх, к потолку, напоминая смертельно-красивые огненные разводы пламени, сжимающий грудь дым и то, как Джонни умер у меня на руках.

Это случится сегодня? — спрашивала я себя, ощущая страх. Должно быть да, так как видение было очень ярким.

— Твоя сестра дома? — спросил наконец Барнабас, потому как я все еще была погружена в омут памяти.

Одним взглядом смотря в игру, Джонни крикнул:

— Тэмми, тут твои друзья!

Полностью погрузившись в игру, он пошел к своей комнате. В кухне зазвонил телефон. Собака все еще продолжала лаять. Не зная что делать, мы стояли на пороге.

— Заходите, — бросил Джонни через плечо, в то же время борясь с какими-то ниндзя. А потом снова крикнул, уже погромче: — Тэмми!

Затем он, не оглядываясь на нас, зашел в свою комнату и ногой закрыл дверь в гостиную.

Я посмотрела на своих сопровождающих, потом обвела взглядом пустую комнату.

— Мы должны зайти?

Барнабас толкнул дверь вперед:

— Думаю да, — сказал он, переступив через порог. — В противном случае, как только она нас увидит, то захлопнет дверь прямо перед нашими носами.

— Барнабас, имей хоть капельку веры, — проговорила я, войдя в квартиру следом за Накитой и встав на линолеуме, который разделял коридор и кухню.

— Да я весь полон веры, — ответил падший ангел, присев на корточки и подозвав к себе собаку. — Я верю, что это плохая идея. Она не поверит нам. Она просто решит, что мы чокнутые. А еще она вызовет полицию, если у нее с ними нет проблем, либо просто убежит.

Я нахмурилась, глядя на входную дверь. Может, стоит ее закрыть?

Накита продвинулась чуть дальше к кухне, так что она могла видеть всю комнату.

— А тут шумно, — сказала она, глядя на разрывающийся телефон.

Не удивлюсь, если пожар вспыхнет от накаленных колонок. Я размышляла, как у этих двоих еще не лопнули барабанные перепонки, когда за спиной в комнате услышала злое:

— Что ты трубку не взял, Джонни?

Громкость музыки убавилась где-то наполовину. Три секунды спустя дверь гостиной отворилась и оттуда вышла Тэмми, волосы за ее спиной колыхались с каждым шагом, она стала перебирать диванные подушки, бормоча под нос:

— Где этот чертов телефон?

Обнаружив искомое, она схватила трубку. Ее глаза были прищурены, лицо выглядело безумным.

Резко повернувшись, она увидела нас у кухни. Барнабас все еще сидел на полу с собакой, лаская пса за ухом. Телефон в ее руке снова зазвонил, выдергивая Тэмми из оцепенения.

— О нет, — простонала она, узнавая меня, и закричала: — Пошла вон! — махая мне рукой. — Джонни! Ты не должен был никого впускать!

— Это к тебе, — послышался его голос из глубины квартиры. — Вообще, я тебе не тупой секретарь.

Злость на лице девушки сменилась отчаянием. Вытянув телефон перед собой как оружием, она снова приказала нам выметаться вон, и ответила на вызов.

— Алло? — ответила она в трубку, не сводя с нас взгляда. — Извините, мистер Тамбу. Джонни включил музыку, пока я была в ванной. Сейчас я уменьшу громкость. — Тэмми нахмурилась. — Я же уже сказала, извините! — снова повторила она и бросила трубку. Теперь она снова обратила свое внимание на нас.

— Я же сказала вам проваливать, — закричала Тэмми. Ее глаза лихорадочно блестели, и мне стало интересно, почему она не сказала соседу, что к ней вломились посторонние.

— Тэмми, просто послушай, — попросила я, думая о том, что закрытие входной двери немного спасает ситуацию. — Мы не собираемся угрожать тебе и еще что-нибудь. У тебя неприятности.

— Неприятности? — Тэмми снова направила на нас телефонную трубку. — Это не я залезла в чужой дом! Убирайтесь к черту, или я звоню в полицию!

Раз она еще не позвонила туда, думаю, и не позвонит. Музыка в ее комнате сменилась на какую-то более тяжелую, угрожающую. Барнабас оторвался от поглаживания псины, и поднялся на ноги, выглядя расслабленным и слегка растрепанным, будто солист какой-нибудь мальчиковой группы.

— Им понадобится не меньше сорока минут, чтобы добраться досюда, — сказал он успокаивающим тоном. — Если ты согласишься выслушать нас, мы уложимся в три.

Тэмми сглотнула, и Накита закатила глаза от реакции Тэмми на Барнабаса.

— Ты кто? — спросила она. — Я не видела тебя в автобусе.

— Я Барнабас. — Он улыбнулся, и я чуть не застонала, от того, что у него получилось очаровать ее. Черт побери, у него это получалось намного лучше, чем у Накиты и меня вместе взятых, и, тем не менее, жнец все еще питал сомнения относительно нашей способности изменить ситуацию.

Накита шагнула вперед.

— Мы пытаемся помочь тебе. Твоей душе ничего не грозит в отличие от жизни.

Выражение на лице Тэмми тут же сменилось былым недоверием.

— Накита! — зашипела я не нее. — Заткнись ты уже про души! Когда ты говоришь о них будто это что-то обычное и повседневное типа телевизора, все вокруг думают что мы чокнутые.

Она с невинным выражением глаз глянула на меня.

— Но ведь так и есть.

— Но это не означает, что мы направо и налево должны об этом трезвонить! — пробурчала я недовольно.

Тэмми все еще опасливо косилась на дверь, по-прежнему держа телефон в руке.

— Это моя мама заслала вас ко мне? Такой извращенный способ проверки? — спросила она. — Боже, это какое-то «полицейское государство»[2]. Можете сказать ей, чтобы она оставила меня в покое. Я не ребенок уже!

Ее мама? Если бы.

— Твоя мама здесь не причём, — сказала я, надеясь, что это поможет.

Барнабас бросил игрушку собаке и та начала грызть ее.

— Это «Мыльная пена»? — спросил он, и я нахмурила лоб, пока до меня не дошло, что он спросил о музыке.

— Ага, — ответила Тэмми, снова оттаяв под взглядом Барнабаса. — Ты их знаешь?

Жнец улыбнулся.

— Я видел их концерт в Чикаго, прямо перед тем, как их барабанщик умер от сердечного приступа.

Накита фыркнула.

— Ты там болтался в надежде предотвратить жатву?

Барнабас нахмурился, и взял собачью игрушку из пасти псины, когда она прыгнула ему на колени.

— Нет. Я был там ради одного ребенка в зале.

— Предотвращение жатвы? — прошептала Тэмми. Она снова взглянула на телефон в своей руке и сделала шаг назад. — Кем вы себя возомнили, а? Ангелами смерти что ли?

— Нет, — ответила Накита, прежде чем я успела сказать ей заткнуться. — Мы Темные жнецы. — Она помолчала, затем добавила. — А вообще, Мэдисон, ведь если мы пытаемся спасти жизни людей, то фактически мы Светлые.

— Нет, — отозвалась я, обеспокоенная выражением лица Тэмми. Оно стремительно превращалось в раздраженное. Что-то слишком много народу встревают в разговор и мешают мне приступить к главному.

— Тэмми, дай мне две минуты, — попросила я. — Две минуты ты слушаешь меня, и потом мы уходим. Я знаю, это выглядит странным, но мы пытаемся помочь. Если ты меня не послушаешь, то сегодня вечером умрешь. Вместе с Джонни.

Девушка побледнела, и Барнабас наклонился ко мне.

— М-м, не лучший твой выход, — прошептал он.

Тэмми гневно замахала руками в сторону двери.

— Убирайтесь, пошли вон! — заорала она. — Валите отсюда, или я звоню в полицию.

Она была в бешенстве, я шагнула вперед, но Барнабас взял меня за локоть и отодвинул к стенке.

— Тэмми, будет пожар! — почти закричала я, не задумываясь теперь, что со стороны выгляжу как чокнутая. Ужас был слишком реальным. — Я видела, как вы оба погибнете. Уезжайте сегодня вечером. Куда угодно, только уйдите из дома!

— И ты говоришь, это я кажусь сумасшедшей, болтая о душах? — спросила Накита.

— Валите отсюда! — орала Тэмми, и Джонни открыл свою дверь, уставившись на нас через щелку.

— Я говорил вам, что это не сработает, — подвел итог Барнабас, не отпуская мой локоть, и потянул меня к двери.

— Все, ладно, — в коридоре стоял холодильник, на его стенке был прилеплен блокнот для записей. Тут же на резинке висел карандашик. Я схватила его. — Я дам тебе номер телефона, — сказала я, записывая цифры. — Позвони ему, окей? Это зовут Шу. Он живет в Айове. В прошлом месяце я помогла ему. Вернее я помогла его дружку, Эйсу, но он прямо сейчас находится в психиатрической больнице, так что поговори с Шу.

Блин, Мэдисон, не умеешь ты вовремя заткнуться.

— Ты такая же ненормальная как Мэри Поппинс, да? — язвительно протянула Тэмми, чувствуя себя смелее теперь, когда мы были почти на пороге.

— Просто позвони ему, — сказала я. — Его собирались обвинить в убийстве трех человек, когда его друг занес компьютерный вирус в систему больницы. Нам удалось его остановить. Мы пытаемся помочь, Тэмми!

Она скрестила руки на груди, не выпуская телефон из рук.

— Вы чокнутые.

— Просто позвони ему, окей? И вот мой номер мобильного. Позвони, если захочешь поговорить.

— Так или иначе, до восхода солнца она не доживет, — сухо заметила Накита, и я глубоко вздохнула.

— Позвони Шу, — еще раз сказала я, бросив лист из блокнота на пол между нами. — Узнай, что я не съехала с катушек. Или не звони. Мне все равно. Только не оставайтесь дома сегодня вечером. И ты и Джонни. Я знаю, что он тебе как заноза в заднице, но возьми его с собой. В кино, в кафе, да куда угодно, главное дома не оставайтесь! Ты должна верить мне, Тэмми! Тут будет пожар!

Она шагнула вперед, более уверенная теперь, когда мы почти подошли к двери. Джонни с широко раскрытыми глазами стоял позади нее, собака с игрушкой в пасти виляла хвостом. Тэмми не сводила с нас взгляда, но именно Джонни поднял лист бумаги с номером телефона. С силой девушка захлопнула перед нами дверь. Удар отозвался эхом в подъезде. Музыка за дверью стала громче.

Засунув руки в карманы, Барнабас мрачно проговорил:

— Просто супер.