Чёрная орхидея

Глава 7

За окном по-прежнему темно, хотя до рассвета остаётся не так уж и много времени. Уснуть так и не удаётся. Да и вообще чувствую себя неуютно в этой огромной пустой спальне. Не уверена, можно ли мне безнаказанно шляться по всем уголкам поместья, но ведь Грин сам сказал, чтобы я устраивалась поудобнее… Вот и отправляюсь на поиски хозяина владений.

Хорошо, долго блуждать по тёмным коридорам всё же не приходится.

Нахожу англичанина в спортзале. Освещение в комнате не горит, но блики от уличных фонарей разгоняют кромешный мрак сквозь широкие окна, не обременённые шторами или жалюзи. Среди обилия зеркал и тренажёров, мужчина занимает скамью, чья спинка изогнута под углом в сорок пять градусов. На нём надеты лишь домашние штаны свободного кроя, даже обуви нет. Глаза закрыты, а руки, обмотанные бинтовкой, заведены за затылок и сцеплены в замок. Он поднимает корпус, каждый раз дотягиваясь правым локтем до левого колена, и негромко считает. Судя по всему, моё появление остаётся незамеченным. По крайней мере, внешне.

– Маркус, – произношу негромко.

Останавливаюсь в двух шагах от него. Но он совершенно не реагирует. Продолжает своё занятие, будто бы меня не существует.

Ничего не остаётся, как некоторое время просто продолжать наблюдать за бесстрастным лицом и слушать тихий голос, перебирающий цифры.

Спустя минуту вообще начинает казаться, словно я его имя вслух и не произносила. Только в мыслях. Там оно звучит, к слову, очень часто. Намного чаще, чем стоило бы. Или хотелось бы мне самой.

– Маркус, – не выдерживаю в итоге, шагнув ещё ближе.

Брюнет замирает. Складывается впечатление: не дышит даже. Только ресницы подрагивают едва заметно. Могу видеть это, потому что подошла к нему слишком близко. И никак не могу перестать смотреть в его лицо.

– Тебе не стоило ждать моего возвращения, – наконец, следует приглушённо от Грина. – И сюда приходить тоже не следовало.

Мне требуется самая долгая в моей жизни секунда, чтобы побороть порыв исправить обозначенную оплошность, отправившись обратно в спальню.

– Но я здесь, – отзываюсь как можно ровнее.

Однако в голосе всё равно проскальзывает заметная дрожь.

Хотя с чего бы это мои нервишки вновь начали пошаливать?

– И уходить, похоже, не собираешься, – отпускает замечание мой собеседник с усталой улыбкой и поднимается со скамьи. – Не спится? – дополняет с деланой заинтересованностью.

На меня он больше не смотрит. Берёт полотенце, висящее на ручке беговой дорожки, и вытирает лицо, повернувшись ко мне спиной.

– Не спится, – повторяю за ним, а через короткую паузу решаюсь озвучить и источник оного: – Случившееся вчера утром никак не выходит из головы.

Ещё хочется добавить к этому заверения о том, что я не причастна к аварии и поджогу, но то остаётся при мне. До лучших времён. К тому же вряд ли англичанин поверит, так что и стараться убеждать его нет никакого смысла.

– Это почему же? – удивлённо вскидывает бровь, обернувшись. – Пытались убить не тебя, а меня, так что лично тебе беспокоиться не о чем. Вряд ли такое снова может повториться, – умолкает ненадолго, выдержав показательную паузу, а после добавляет, выделяя ледяной интонацией: – С тобой…

В ультрамариновом взоре светится неприкрытая насмешка. И то, чего я так опасаюсь увидеть. Обвинение.

Или это всего лишь игра моего воображения?

Если бы…

Меня будто насмерть к месту привинчивает этим хищным магнетизмом, с которым Маркус Грин смотрит, подобно безжалостному кровожадному хищнику, готовому прямо здесь и сейчас сожрать свою жертву, загнанную в угол.

– Не знаю, какие выводы ты сделал, но я точно не имею к этому никакого отношения, – срывается с моих уст, пока невольно отступаю на шаг назад.

И ведь не собиралась же оправдываться!

– Выводы? – переспрашивает Маркус, а его губы кривятся в жестокой ухмылке. – К чёрту выводы, – отбрасывает полотенце прямо на пол и сокращает дистанцию между нами в один быстрый шаг. – И разговоры тоже к чёрту, – снижает тональность до едва уловимого полушёпота и вместе с тем обхватывает за талию, довольно грубо прижимая к себе. – Я устал разговаривать.

Моих губ касается чужое дыхание. Обжигающее, вынуждающее чувствовать, как по телу словно микроразряды тока пускают.

Странное ощущение…

– И чего же тогда ты хочешь? – интересуюсь, не слыша собственного голоса.

То ли говорю совсем тихо, то ли просто моё сердце бьётся чересчур громко, пока я неотрывно смотрю в тёмные глаза, внутри которых до сих пор вижу неуёмный звериный голод.

– Сейчас узнаешь…

Не успеваю осмыслить всю полноту прозвучавшего обещания. Маркус шагает в сторону, увлекая меня следом за собой. Не так уж и далеко мы отходим. Он подхватывает строп-ленту с цепью для силовых тренировок и перекидывает её через металлическую перекладину над нашими головами. Отстраняется совсем немного и скручивает со своих рук бинтовку, которую после аккуратно наматывает на мои запястья.

– Если тебе что-то не понравится, не стесняйся сопротивляться, цветочек, – предвкушающе проговаривает Грин.

Отчего-то кажется, будто бы это совсем не разрешение. Скорее, пожелание.

Ничего не говорю на это.

Просто потому, что не могу подобрать правильных слов.

Вскоре мои руки подняты, а поверх бинтовки ложатся цепи.

Сначала левая рука, потом правая…

Следует глухой щелчок карабинов, фиксирующий захват металла. И ещё один. Пульт срабатывает и поднимает гимнастический турник выше, оставляя возможность дотягиваться до пола лишь кончиками пальцев ног.

Я прикрываю глаза и пытаюсь дышать как можно ровнее, чтобы оставаться спокойной. Жаль, последнее удаётся совсем паршиво.

Проблема в том, что широкие ладони Маркуса скользят по бархату платья, очерчивая линию груди, а я вновь чувствую на своих губах чужое дыхание. Прикосновения нежные, но вместе с тем настойчивые. Ещё не касаются моей кожи – только ткани, но я всё равно ощущаю жар, исходящий от них. И помню прекрасно, что могут сделать со мной эти руки.

Только от одной мысли о подобном сердце начинает биться быстрее и ещё громче, а по венам расходится странное тепло… предвкушения? Наверное, на самом деле было бы так, вот только… Маркус знает, где проходит граница дозволенного во всём, что будет после. А я – нет.

Хотя, если уж быть действительно честной с собой, – именно это и будоражит кровь. Настолько, что дыхание всё-таки сбивается, рассудок затягивает туманной пеленой непонятной эйфории, а держать собственные эмоции под контролем становится всё труднее.

Кислород в лёгких быстро заканчивается. Ведь мужчина отбирает его у меня. Целует настолько глубоко и страстно, будто бы не просто ласкает – делится со мной тем необъятным животным голодом, который переполняет его самого.

Это ощущение… Ошеломляет. Никакого притворства. Лишь чистые инстинкты. Оно буквально пронзает моё тело тысячами раскалённых игл. Пробирается в самое нутро. Изменяет. Отравляет. Ведь Маркус Грин – и есть мой личный яд истины, пропитанной соблазном, смешанной с заблуждением. Тот самый проклятый омут, в котором отчаянно хочется тонуть и вязнуть, несмотря ни на что.

– Маркус, – срывается с уст само собой, как только я перестаю чувствовать его прежнюю близость.

На лице англичанина расцветает очередная жестокая ухмылка. Он обходит меня и становится за спиной, потянув за кончики лямок, завязанных на шее сзади. Узел легко поддаётся нехитрой манипуляции, а брюнет стягивает платье вниз, позволив чёрной ткани упасть у моих ног.

Нижнего белья на мне нет. Только чулки. Судя по тому, что уже дважды мой гардероб был пополнен, а этой детали так и не предоставили… Ни к чему она.

– Скажи это ещё раз, цветочек. Мне нравится, как ты произносишь моё имя… – тихонько шепчет на ухо мужчина.

Его правая ладонь зарывается в мои волосы, собирает прядки, наматывает на кулак и оттягивает назад, вынуждая запрокинуть голову. И всё, что удаётся выдавить из себя в ответ, – лишь протяжный стон, потому что следом за сказанным мой искуситель одаривает шею жалящим поцелуем, а затем прикусывает кожу и резко разворачивает к себе лицом.

– Маркус…

Цепь тихонько позвякивает, когда я слегка дёргаюсь. Но звук быстро теряется среди полумрака, окутывающего зал, и вновь наступает тишина.

Перекрещенные железные путы впиваются в мои запястья ещё сильней и более болезненно, нежели прежде, а я задыхаюсь, ощущая тяжёлый пронзительный взгляд цвета тёмный ультрамарин, откровенно наслаждающийся тем, как я извиваюсь, пойманная в ловушку.

– Повтори…

Его правая ладонь до сих пор тянет за волосы. Немного сильнее, чем я могла бы с лёгкостью выдержать. А левая умещается между моих ног, предельно нежно и медленно поглаживая внутреннюю сторону бедра.

Контраст ощущений отзывается в подсознании острым диссонансом и… Воспламеняет кровь ещё ярче прежнего. Я буквально чувствую лёгкие покалывания по коже, подобные разрядам тока. Уже знакомое ощущение. И я знаю, как раскалить его до тех пределов, когда пылающая изнутри агония принесёт сладостное облегчение. Нам обоим.

– Маркус… – произношу то, что он желает услышать.

Подаюсь вперёд, насколько это возможно в силу моего положения.

– Пожалуйста… – добавляю вынужденно.

В мои губы впивается очередной жестокий поцелуй, напоминающий больше многочисленные укусы. Можно подумать, англичанин намерен выпить меня, вытянуть всю душу, оставить клеймо. И я принимаю эту грубую ласку, будто бы с ума схожу вместе с ним. Впрочем вряд ли могло бы быть иначе.

– Ох… – вновь теряю контроль над речью, как только мужчина проталкивает в меня два пальца.

На этот раз он не даёт времени привыкнуть. Да и не нужно оно мне. К тому же Маркус почти сразу отстраняется, чтобы повторно развернуть к себе спиной. И вновь вторгается, перехватив поперёк живота, насаживая на свой член. Столь же жёстко и грубо, как и каждый последующий толчок, крадущий с моих уст всё новые и новые стоны, постепенно перерастающие в непозволительно громкие.

Я резко втягиваю воздух от переизбытка незнакомых ощущений. Несмотря на попытку казаться сдержанней, разливающееся по венам удовольствие оказывается сильнее. Оно вышвыривает меня из этой реальности, превращая мир в разрозненную пелену из бесчисленного множества кусочков чистейшего наслаждения. Но ритм движения во мне не прекращается. Наоборот, становится ещё жёстче и грубее, хотя прежде казалось, такое просто уже невозможно.

Рука мужчины скользит по моей спине, гладит по плечам и оборачивается вокруг шеи, сдавливая… перекрывая доступ к воздуху. Я зажмуриваюсь, в то время как моё сердце заходится в немыслимом ритме. Ещё совсем немного в таком же темпе – и вовсе остановится, не выдержав.

– Fucking, – слышу хриплое от Маркуса.

Он прижимает меня к себе крепче, а пальцы бьют по клитору. Член пульсирует внутри меня, усиливая ощущения сжатия собственных мышц. Боль и удовольствие смешиваются, превознося прежние ощущения тысячекратно. Внутренности словно разрывает в клочья. Настолько неумолимо сладостно, что мне уже и не хочется “собираться воедино” вновь.

И правда, Fucking!

Сколь бы я ни готовилась к тому, что происходило сейчас, никто не предупреждал, что может быть так невообразимо хорошо…