Черные полосы

Глава 4

− Анастасия Николаевна, − раздался истеричный галдеж, стоило войти в здание офиса,− Анастасия… − тяжело вздохнув, остановилась, видимо, слишком резко для Виталия Павловича. Он едва не врезался в мою спину.

− Чего ты орешь, Палыч? – обернулась к явно спешащему куда-то мужчине. − Где пожар?

− Нет пожара, но тут срочно, – попытался сунуть мне в руки какие-то папки.

− Я ещё кофе не пила.Тридцать минут дай и приходи, – отвернулась, снова зашагав в сторону кабинета.

− Но, Анастасия Николаевна…

−Бл*ть, − тихо рыкнула я сквозь зубы, оборачиваясь. −Кто-то помирает?

− Нет, – Виталик робко поправил очки.

− Фирма разорится?

− Нет.

− Ну, а х*ли ты мне панику с утра наводишь? Сказала же, кофе ещё не пила. Х*рли вы под руку невыспавшегося человека лезете, а потом Викторовичу жаловаться бежите, что п*здюлей огребли от Анастасии Николаевны. Дебилы,бл*ть! Смойся с глаз, чтобы полчаса тебя не видела, – стараясь больше ни на кого не наорать, пошла в сторону кабинета. Офисные мыши после моего всплеска притихли и усиленно застучали лапками по клавиатуре. Еб*ный Палыч. Меня и так весь коллектив недолюбливает, мол, молодая для такой должности, наглая, грубая.Ещё и он усугубляет. Мало мне сплетен за своей спиной. С*ка ты, Палыч. Очкастая с*ка. Прихватив стаканчик кофе из местного автомата, плюхнулась в своё кресло, скидывая туфлю и нажимая кнопку на системнике пальцем ноги.Пока компьютер загружался, я отхлебывала горячий, но паршивый на вкус кофе и расписывала сегодняшние дела в ежедневнике. Первым в списке стояло узнать, где моя машина, и на какую сумму я влетела по ремонту. Для этого надо было сделать героический поступок и набрать номер Ширяева, будь он неладен. Есть такая прекрасная теория, чтобы не откладывать дела, которые ты делать не хочешь или они тебе неприятны: их надо сделать в первую очередь. Называется «сначала съешь лягушку». Поэтому я отыскала в сумке телефон и набрала номер одного козла.

−Доброе утро, Андрей Степанович.Не подскажете ли вы, где моя тачка? – откидываясь спиной на спинку кресла, проворковала в трубку.

− Кто ты и куда ты дела Настю? Что это за лайт-версия Баевой? Та мне нравилась больше.Как найдёшь её, перезвони, – и скинул вызов. Приоткрыв рот от удивления, взглянула на телефон. Поржала. Ладно,бл*ть, не гордые. Набрала второй раз.

− Слушаю.

− Внимательней слушай.Тачка где?

− Во-о,быдловатость попёрла.Теперь узнаю.

− Почему ты такая скотина?Кто тебя обидел в жизни? Мама леденец в шесть лет не купила, или Дед Мороз подарок зажал? –с*ка, как ты меня бесишь, Ширяев, если бы ты знал.

− У тебя такой голос по телефону, хм…

− Какой?

− Возбуждающий.Может тебе начать услуги оказывать? – я едва кофе не подавилась.

− Иди медсестричку оприходуй,только сначала скажи, где моя тачка. Мне с кучерами в бричках не нравится ездить.

− А что так? Кучеры не симпатичные?

− Матом в дороге не поорать, поэтому орать приходится уже на работе, а это чревато ненавистью всего коллектива. Андрей, хватит меня дрочить, говори адрес.

− Я ещё ничего с тобой не делал,но после того стриптиза в машине, начинаюоб этом задумываться.

− Тфу ты,бл*ть, Ширяев, сходи передерни, потом сам перезвонишь. Только руки помыть не забудь, – отбросила телефон на стол. Что это, блин, было? Настроение, что ли, у него хорошее? Хоть в календаре число красным кружком обводи, редкость-то какая. К обеду на телефон приходит сообщение от Ширяева с адресом сервиса. Соизволил, надо же. Руки так и чешутся, чтобы написать ему и спросить, сколько медсестричек он успел за это время оприходовать или сколько раз передернуть, но останавливаю себя.Иначе нас опять понесёт, и я снова начну злиться.А мне сейчас нельзя, мне на заключение договора ехать. Викторович меня с г*вном съест, если я сорву подписание.

Вечером забрала машину и поехала в гости к Динке и Стасу, по приглашению, кстати, а не как обычно: «Вы не ждали, а я припёрлась». Динка пекла медовый торт, заставляя меня исходить слюной, и подкармливала меня домашней пастой, чтобы я не покушалась раньше времени на искушающую меня сладость.

− Что за торжество у вас сегодня? Что отмечаем?

− Ромка медаль принес с соревнований по вольной борьбе. Решили устроить ему небольшой праздник, – Ромка был сыном Стаса от первого брака. Динка безумно полюбила его, да и Ромка от неё не отходил.

Вечер был замечательный, уютный, домашний. Всё бы ничего, если бы не рожа Ширяева, вплывающая с широкой лыбой в гостиную с подарочным пакетом в руках. Даже чай не в то горло пошёл. Увидев его, закашлялась. С*ка сероглазая. Ромка с разбега запрыгнул на дядю Андрея. Ширяев подхватил его на руки, а опустив на пол, разгибался уже медленно и кривясь.

− Что, старче, спина прихватила? Дин, неси веник с совком, он вам тут всё песком засыпал, – и тут я сама смачно чихнула, едва успев прикрыться рукой.

− Ты смотри-ка, всё молоком забрызгала, которое на губах ещё не обсохло, – запустить бы в него чем-нибудь, но тяжелей диванной подушки под рукой ничего не было, а за сервиз Динка мне голову открутит.

− О, выдал, павлин высокоинтеллектуальный. Долго думал?

− Господи, как же вы достали, – взмолился Франц, запрокинув голову.− Вы когда-нибудь либо поубиваете друг друга, либо, в итоге, поженитесь.

− Свят, свят, свят, – я нервно перекрестилась, поплевав через плечо, причём в сторону Стаса. −Я готова уверовать в мужика на небе, лишь бы этого ни при каком раскладе не случилось. Куда идти? Где лоб об пол разбивать? Я готова.

− Ты ещё и богохульствуешь. Как ты попала на грешную землю, исчадие ада? – произнёс Ширяев, вальяжно развалившись на диване с бесячей ухмылкой на губах. Белая приталенная рубашка расстегнута на пару пуговиц, рукава закатаны до локтей, обнажая забитые татухами руки. Красив, с*ка, рот бы только свой не открывал.

− Так вместе же прибыли, демонюка ты проклятая.Забыл, что ли? А я тебе говорила, пей таблетки от маразма и ревматизма. Вот не слушаешь меня никогда, а зря, – и опять от души чихнула. Всё-таки я простыла.

− Это тебе таблеточки пить надо, бацилла ходячая, – и опять это его дебильная усмешка, мол, «не пыжся, девочка, я всё равно умней тебя».

− Так, всё, − поднялась Динка, − пошли, на кухне поможешь, – я только открыла рот, чтобы ответить этой скотине, как Динка потащила меня за руку за собой.

− Для чего ты цепляешь специально Андрея? − недовольно произнесла Динка, стоило нам остаться вдвоем.

− Бесит меня этот павлин, − и тут же поймала её недовольный взгляд. −Что? Весь такой дох*я важный, серьёзный. На кривой кобыле не подъехать. Стоит матом ругнуться, таким взглядом одаривает, шо, п*здец, саму себя святой водой полить хочется. Бесит меня, короче. Какого чёрта он припёрся?

− Он Ромкин крёстный.

− Вот парнишке не повезло.

− Насть, давай немного посдержанней, пожалуйста.

− Окей, я постараюсь, но не обещаю, – и снова этот её недовольный взгляд. От Франца, что ли, фишек этих раздражающих нахваталась? − Да не смотри ты так. Меня прям бомбит, когда он рот открывает. Так и хочется п*здануть что-нибудь про его персону. И, вообще, ваш Андрей− бесчувственный чурбан. Мне порой кажется, что он импотент.

− Настя, − она попыталась меня остановить, но меня уже понесло.

− Тут выводы просто сами собой напрашиваются.

− Насть.

− Недавно клубе возле него такая девка шикарная терлась: молодая, красивая. Будь я мужиком, я бы её точно тр*хнула, а он даже бровью не повёл.

− Насть, − с напором произнесла Динка. И тут…

− Дин, тебя Стас зовёт, найти что-то не может, − с*ка, что ж тебе, Андрюша, в гостиной не сиделось.

−Бл*-*ть, – простонала я, опуская голову и стукаясь лбом о столешницу.

− Так кто там импотент?

− Андрей, не надо, будь умней, – попыталась вмешаться Динка.

− Дин, я с тобой, – не, ну а что? Смыться от конфликта, когда сама п*зданула и надо огребать, тоже выход из положения.

− Сидеть, – рявкнул этот питекантроп так, что я вздрогнула, а Динка молча выскочила из кухни.

− На собаку так орать будешь, – рыкнула в ответ, выпрямляя спину. Вида не подала, только бровь вскинула. Хр*н ты меня своим рычанием испугаешь.

− Так кто импотент? – произнёс с напором, подходя ближе и угрожающе нависая надо мной.Бл*ть, парфюм-то какой приятный, в отличие от него самого. Еле удержалась, чтобы не вдохнуть аромат глубже.

− Кот, наверное. Представляешь, эти изверги его кастрировали.

− Ты не умеешь изображать дуру. Это получается у тебя из рук вон плохо. Мне повторить свой вопрос? – склонился ещё ближе, глядя глаза в глаза. Ой, Андрюша, я тоже так играть умею, и подалась вперед.

− А может тебе просто пойти в задницу? – произнесла максимально сладко бархатным с придыханием голосом. Реакция была мгновенная. Меня сдернули со стула и резко закинули попой на стол, провокационно устроившись между моих ног. – Отпусти, бл*ть.

− Я не услышал заветное: «Извини, я конченая дура», − произнёс сквозь зубы и, неожиданно мягко проведя ладонью по плечу, сомкнул пальцы на моём горле. Схватила его за запястье, стараясь отстранить руку, но он лишь предупреждающе усилил нажим.

− Ты быстрее на хр*н сходишь, чем услышишь от меня подобное, – процедила, стараясь не обращать внимание на дрожь, что прошлась через всё тело, оседая тянущим грузом внизу живота. Замечаю, как темнеет его взгляд.

− Я за*бался спускать с рук тебе твою дурость и неумение держать язык за зубами. Сама нарвалась.

− На что? На отстойный секс? По-любому, тр*хаешься, как старпёр.

− С*-*ка, – протяжно на выдохе. − Ты хоть просчитываешь ходы, когда такое мужику говоришь? Тут два варианта: либо тебя пошлют нах*й, либо тебя тр*хнут так, что стоять на ногах не сможешь, чтобы доказать обратное, − если танцевать, то до последнего, пока играет музыка. Ну, давай же, Ширяев, покажи мне свои границы, и я сожгу их к х*ям. Подалась ближе, насколько позволил, почти деля с ним дыхание.

− Давай первое, − улыбаясь и скользя пятой точкой по столу, придвинулась максимально близко. −Я не буду зря терять время, а ты позориться, − взбесился, в глазах просто взрыв. Отпустил моё горло, с нажимом руками по бедрам.

− Ты, вообще, не понимаешь, когда надо тормознуть и засунуть свой язык себе в задницу?

− Он не для этого создан, – ну, давай же, ещё шажок и за грань.

− Ну, твой пригоден, максимум, для того, чтобы хорошо отсасывать, – неужели ещё не понял? На это нет реакции. Мимо, Андрюш.

− Ну, я тебя и в этом разочарую.

− Неужели, настолько бездарная, что даже сосать к двадцати семи годам не научилась? – ядовитая ухмылка на его губах.

− Брезгливая я, Ширяев. Откуда я знаю, куда вы там и в кого свои сосиски суёте, −зеркалю его ухмылку, но, вместо очередной едкости или желаемого мной взрыва, Ширяев расплывается в улыбке, опускает голову. Ну, п*здец, Андрей, ну так не интересно, бл*ть. Ржал он так, что плечи сотрясались от смеха, а на глазах выступили слезы.

− Ты п*здец, – утирая уголки глаз, отступает на шаг. − Ты просто п*здец.

− Что, упал? На полшестого? Я это умею, обращайся. А теперь отойди от меня, у меня на тебя аллергия, бесишь уже, – отпихнула его в сторону, спрыгивая со стола и поправляя платье. – Дин, у тебя тут что-то шкварчит на плите, − крикнула погромче, заглядывая в сковородку.

− Где ты выросла? – о, Ширяева на разговор потянуло человеческий. Точно метеорит на землю *бнется. Катаклизм-то какой.

− Местная я.

− Район.

− Это что за допрос? На Стрелке росла. А что?

− А я-то думаю, откуда борзотой веет постоянно.

− Раз знаешь, что за райончик, значит, тоже местный.

− Рядом жил.

− Все живы? – Динка вернулась на кухню, посматривая то на меня, то на Ширяева.

− Ты нож на столе не оставила, поэтому, увы и ах, порадовать вас я не могу. Миссию по избавлению этого города от м*даков я провалила.

−Знаешь, кого ты мне напоминаешь? – произнес Андрей, гаденько так улыбаясь. Ну, давай, жги, стендапер. − Персонажа из детского утренника в школе, Кнопу. Та тоже была такой же маленькой, п*здела безостановочно и всех бесила, – и не давая мне времени ответить, просто вышел из кухни. Скотина.