Чёрный алтарь

Глава 12

Мариэль зажмурилась. Она представила Ихтар, высокие серые стены замка, его двор, парадный вход, боковой коридор, ведущий к спуску в подземелье, ступени, в трещинах которых завёлся мох.

В голове зашумело, появилось давление характерное тому, которое возникает при взлёте и посадке самолёта, её качнуло как на волнах. Она услышала знакомый запах подземелья и плач. Мариэль открыла глаза и увидела перед собой дверь, ведущую в тайную комнату Орланда и плачущего Зуса под ней.

— Зус! — позвала она.

Слуга вздрогнул и шарахнулся от неё в сторону.

— Госпожа Мариэль, как вы смогли здесь оказаться?!! Вы же …

Не отвечая, Мариэль толкнула дверь и вбежала в комнату. Орланд лежал на полу, посиневший, скорченный, с запавшими глазами и запёкшейся кровью на губах.

— Орланд! Орланд посмотри на меня! Скажи мне что-нибудь! — она нежно взяла его лицо в свои ладони, опустившись возле него на пол. Орланд открыл глаза и застонал. Он уже был не в силах ни говорить, ни двигаться. Седьмой лорд был уже на полпути к праотцам, но всё же он узнал её, в его глазах мелькнула тень отчаяния.

— Ты жив! Слава небесам ты ещё жив! Я не дам тебе умереть! Слышишь? Я сделаю всё что смогу, но не отпущу тебя!

— Ваши отвары не помогают ему уже госпожа, — заметил Зус.

— Вижу! Неси свечи, которые я просила тебя изготовить и острый нож.

Мариэль встала на колени, достала из-за пазухи амулет, подаренный Ио, распустила волосы и раскинула руки в стороны. Она закрыла глаза и быстро принялась шептать слова:

«Проснись дремлющая сила моя! Ворвись сюда с четырех сторон и влейся в меня огненной рекой. Будь мне верной слугой, помоги справиться с бедой.

Пусть она во мне как в зеркале отразится, а назад к нему не вернется, во мне останется. Пусть моя кровь смоет его боль, всю беду добровольно на себя беру».

И только ей видимая сила стала вливаться в неё сияющим голубым столбом. Мариэль отправила Зуса за дверь, зажгла свечи и поставила их вокруг себя и Орланда. Затем сделала надрезы на руке себе и ему и смешала в сосуде их кровь. Она начертила кровью круг и встала в него на колени.

Мариэль понимала, что это было последнее средство, только магия хатов через неё могла отвести смерть. И она прекрасно знала, что его смерть берёт на себя, но это было сейчас для неё уже не важно. Главное было удержать его душу на этой земле, отдать ему свои жизненные силы. Она вдруг так чётко вспомнила то выражение его тёплых глаз, его голос, его улыбку, как он пытался оттолкнуть её от себя, чтобы спасти и поняла, что уже давно любит его. Любит так сильно, что легко может отдать за него свою жизнь, лишь бы проклятье его больше не мучило, не терзало его душу и тело, чтобы он был счастлив и почувствовал настоящую свободную от полнолуния жизнь. Она была готова занять его место во мраке.

Мариэль закрыла глаза и принялась шептать древние заклинания лесного народа, пока горели свечи.

Орланд лежал без сознания, в эту ночь он так и не превратился в волка. Когда свечи стали догорать, жизнь в Мариэль стала угасать, медленно покидая её, перетекая в Орланда. Она сделала всё что смогла.

А в это время где-то далеко скакал в Охию верный Гром, а на высоте птичьего полёта к Ихтару приближалась группа дивийцев. Немыслимым способом Джону и Вуа всё же удалось найти желающих и уговорить их лететь в чужую страну, где их могли легко казнить как шпионов.

Зус нашел на полу лежащих без движения Мариэль и Орланда, в надежде, что они просто спят, он принялся тормошить их по очереди.

— Мариэль, госпожа Мариэль, проснитесь! Господин Орланд, подайте своему верному слуге знак, что вы живы.

Седьмой лорд глубоко вздохнул и зашевелился.

— Какое счастье! Хвала небу! Лорд Орланд, вы живы! Даже обошлось без превращения. Она спасла вас, спасла! — радостно запричитал Зус.

— Зус, помоги мне встать, — прохрипел Орланд.

С помощью слуги Орланд подполз к Мариэль.

— Принеси быстрей воды! — он взял в руки её холодную ладошку и положил ей голову на грудь, прислушиваясь к биению её сердца.

— Боже мой! Что же ты наделала?!! Мариэль!!! — Орланд приподнял её безжизненное тело и крепко обнял, прижимая девушку к своей груди. Он всматривался в её побледневшее лицо, в закрытые глаза. — Зачем ты вернулась? Зачем?!! Я хотел, чтобы это ты осталась живой, а не я. Не уходи, Мариэль!!! Я не смогу жить, зная какой ценой, досталась мне эта жизнь. Я не смогу жить без тебя! Прости меня! Прости, за то, что полюбил тебя, это я виноват во всём.

— Самый большой дар, мой господин, который человек может дать или получить — это любовь, — тихо проговорил Зус.

— Этот дар убил её! — выкрикнул Орланд.

— Но спас вас! Она спасла вас потому, что любила. И поэтому вы будете жить ради неё, чтобы её жертва не была напрасной, — вытирая слезы, ответил Зус.

Дверь с шумом распахнулась, и в комнату ворвался Джон, а следом за ним Вуа.

— Мариэль! Что вы с ней сделали? Пустите меня к ней! Какая же она холодная, я совсем не чувствую её пульса. Вуа, зови остальных! Её надо срочно отвезти к хатам. Я укажу путь и пусть ребята летят быстрее допустимой скорости! — Джон подхватил сестру на руки и понёс наверх.

— Зус, оседлай моего коня! — пошатываясь от слабости, приказал Орланд.

— Нет, мой господин, вы не удержитесь в седле, вы слишком слабы. Я сам поскачу за ними. Вы уже ничем ей не поможете! — и Зус выскочил, не дожидаясь возражений Орланда.

Четверо дивийцев летели впереди неся Джона, а четверо остальных несли Мариэль. По воздуху дорога в лес хатов была вдвое короче. Они осторожно опустили Мариэль на траву у большого дуба.

— Я сам отнесу её, дальше вам нельзя. — Джон снова взял сестру на руки и прошел сквозь воздух между деревьями, исчезнув в шатре Ио.

Старуха ждала их и была не одна, а с несколькими своими учениками.

«Клади её сюда немедленно!» — мысленно скомандовала она — «Ты долго добирался, Джон Брукс. Но в том, что её душа покинула тело, нет твоей вины. Душа Мариэль ещё не успела отправиться в другой мир, но я не могу ничего обещать, не буду зря обнадёживать. Её тело останется у нас. Больше сюда не приходи! Мы закроем проходы. Твоя сестра отдала свою жизнь за седьмого лорда, это был её выбор. Ты не можешь никому об этом рассказывать кроме него и его старого слуги. Тем, кто будет спрашивать скажи, что она исчезла».

— Я не могу так, Ио! Я не хочу думать, что она умерла! Сделай же что-нибудь! Она говорила, что только ты можешь ей помочь.

«Уходи Джон, я всё сказала». — Ио указала ему на выход костлявой рукой.

Джон в шоковом состоянии вышел к фивийцам.

— Нам нужно возвращаться, Джон. Мы здесь незваные гости, — сочувственно произнесла Вуа.

— Спасибо вам за всё, друзья мои. Вуа, я не смогу вернуться вместе с вами. Старуха сказала мне, что Мариэль умерла, но я ей не верю. Этого не может быть. Вы возвращайтесь в Фиввы, а мне надо поговорить ещё с седьмым лордом. Я пока поживу в Охии. — упавшим голосом сказал Джон.

— Ты же не пойдешь пешком, Джон, мы так и быть отнесем тебя куда нужно, — проговорил один из дивийцев.

Они доставили Джона обратно в Ихтар. Джон простился с расстроенной Вуа и отправился на поиски седьмого лорда. Он ходил по опустевшему замку вне себя от горя и злости и громко звал лорда.

— Орланд!!! Ты где?!! Выйди я хочу серьёзно поговорить с тобой! Орланд! Проклятье! Куда ты провалился?

— А! Ты до сих пор здесь. Лежишь?!! — Джон нашел его в подземелье. — Я хочу знать, что здесь произошло?!!

— Что с Мариэль? — тихо спросил Орланд.

— Ты спрашиваешь, что с Мариэль!!! Это я хочу узнать у тебя, что с ней? Хатская знахарка сказала, что я могу говорить об этом только с тобой. Я очень хочу понять, какого черта она отдала за тебя свою жизнь?!! — негодовал Джон.

— Не смей орать на меня! Я ещё раз спрашиваю, что с ней? — глядя на него измученными глазами, спросил Орланд.

— Ио сказала, что её душа покинула тело, значит, она умерла. Но зачем тогда они забрали её, не сказала. Велела не приходить больше. Мариэль! Моя сестрёнка! — Джон с трудом сдерживал рыдания, — Это ты виноват, благородный лорд, она это сделала из-за тебя!

Орланд сидел на полу, отрешенно глядя в одну точку.

— А помнишь, я просил тебя, Джон, увезти её и не возвращаться? Зачем же ты любящий брат отпустил её? У меня нет желания ничего тебе объяснять. Я хочу побыть один!

— Я ненавижу тебя, Орланд! Ты забрал её у меня! — закричал Джон, яростно сжимая кулаки.

— Хочешь меня убить? Убей!!! Теперь я этого хочу, меня здесь ничего не держит. Я даже не буду сопротивляться. Ну, чего же ты ждешь? — наклонился вперед и блеснул глазами Орланд.

— Нет, я не отнимаю чужие жизни, как ты! Живи и мучайся теперь!

Джон не в силах больше видеть Орланда и продолжать этот разговор выбежал прочь.

А Орланд обхватив голову руками, стал раскачиваться из стороны в сторону. Ему хотелось кричать, первый раз хотелось выть в человеческом обличье. Его мучили воспоминания, терзала боль утраты, он ненавидел в эту минуту себя, всех своих предков и свой замок.

Орланд вспомнил, как увидел её впервые — тогда, он был волком, ночью у реки, совершенно не похожую на охийку девушку. Она купалась в реке, потом долго стояла на берегу, а он боялся пошевелиться, чтобы не выдать своего присутствия и не напугать её. Позже он увидел её уже с близи, даже будучи рабыней, она поразила его, грязная нелепого вида, но как смело она смотрела на него своими васильковыми глазами. А как она заступилась за своего брата, бросила вызов самому первому лорду! Сначала он вовсе не собирался влюбляться в неё — бывшую рабыню, без рода и племени. Его раздражало, как опекали её Ваас и Нил.

Он даже сам не понял, когда же успел полюбить Мариэль. Там в лесу, когда она так безутешно рыдала и не желала возвращаться, поранив его? Или когда она находила что ему ответить каждый раз, когда он унижал её или смеялся над ней. Она была такая особенная, с характером. Однажды он словил себя на мысли, что не может оторваться от её глаз, задорных, умных, прекрасных глаз, от её улыбки, она снилась ему по ночам, …а её голос такой нежный как весь её образ. Он стал ненавидеть Нила за то, что тот тоже смел, смотреть в её глаза, улыбаться ей, танцевать с ней весь вечер напролёт, гулять наедине. Несомненно, когда он спас её от шерпов он уже любил её и полюбил ещё сильнее, когда не увидел тогда в её глазах ужаса и отвращения к себе — оборотню. Ни одна другая охийская девушка не вынесла бы спокойно его волчьего облика и уж точно ни одна бы не отправилась в опасный путь, не боясь нападения шерпов, чтобы помочь ему, никто кроме Мариэль. Тогда одна половина его сердца, понимая, что он своей любовью навлечёт на неё беду — гнала её и в жизни и в мыслях, а другая половина сердца — рвалась к ней. Но он твердо решил умереть без неё и стал назло себе ещё сильнее отталкивать её от себя. А как ему хотелось танцевать с ней, дарить подарки, наплевать не всё и жениться на ней. Тогда он сказал правду, что отдал бы всё золото Охии, лишь бы её не было здесь, потому что из-за неё ему так не хотелось умирать. Он стал цепляться за жизнь, за его единственное счастье в ней — за свою любовь к Мариэль. Было бы проще, если бы он умер в день её отъезда в Дивы, он так просил чтобы смерть забрала его сразу, но нет. Проходили дни, а он жил и страдал от безысходности и безнадежной своей любви, ему казалось, что прошла целая вечность, с тех пор как она уехала, его не радовали ни пиры, ни охота, ни веселые компании, она везде ему мерещилась. Когда он снова и снова превращался в волка, безумие зверя заставляло его рыскать лесами Охии, но даже тогда он не забывал о ней. А потом … потом смерть, посланная проклятьем, сжала его сердце своей ледяной рукой и если бы не любовь, которая жила в его сердце — его муки закончились бы намного быстрее. Его любовь вопреки его воле обожгла холодную лапу смерти и позвала её, ту, которая была дороже ему всех на свете. Она услышала его и не отпустила, заняла его место и ушла. Мариэль!!! Мариэль!!!

Так сидел и убивался лорд Орланд, в то время как опустошенный и убитый горем Джон брёл пешком по дороге, удаляясь от Ихтара, в то время как лесной народ созвал совет старейшин во главе с Ио, а её ученики хлопотали над телом Мариэль.

Зус возвращался домой после своих безрезультатных поисков дивийцев и к своему большому удивлению увидел идущего ему на встречу одинокого путника, старик узнал в нём брата Мариэль.

— Может, я могу вам чем-нибудь помочь? — окликнул он Джона.

— Мне уже никто не поможет! — ответил тот, не глядя.

— Послушайте, Джон! Да, не удивляйтесь, я вас знаю, а ещё лучше я знал вашу сестру. Я слуга лорда Орланда.

— Ты тоже говоришь о ней в прошедшем времени! Почему знал, а не знаешь?!! Она не умерла! Проваливай к своему хозяину!

— И всё-таки послушайте старика, давайте я отвезу вас в её поместье на Карловое озеро, вы же пешком будете идти очень долго. А там мы с вами поговорим, я попытаюсь всё объяснить, — сказал ему вдогонку Зус.

— Объяснить? Ради этого я готов поехать с тобой! — останавливаясь, ответил Джон.

Слуги в поместье остались в недоумении, кода поздно вечером приехал Джон, без их госпожи, очень уставший и расстроенный, и тут же заперся в комнате со старым слугой седьмого лорда.

Зус помолчал немного, а потом заговорил:

— Скажите, Джон, что сказали вам хаты?

— Я уже рассказал твоему лорду. Они сказали, что её тело мертво, а душа ещё летает по Охии и чтобы я больше ничего не спрашивал и ни с кем кроме вас с Орландом об этом не говорил. Может, ты мне ответишь, почему? Почему это всё произошло? Я же имею право знать, я её брат.

— В душе вы, я вижу, вините во всём лорда Орланда — это зря. Он переживает не меньше вас, уж поверьте мне я хорошо его знаю.

— Ни за что не поверю! Такой человек не может переживать! — прервал его Джон.

— И, тем не менее, это так. Мариэль много значила для него, — спокойно ответил Зус.

— Я не понимаю, вы, что разыгрываете меня? Они ненавидели друг друга!

Старый слуга улыбнулся и покачал головой:

— Нет, они любили друг друга. Такая вот невероятная у них любовь. Каждый уверял себя, что ненавидит другого, а получилось наоборот. Чтобы мой рассказ не показался вам бредом сумасшедшего старика и хоть как-то прояснить эту историю, я приоткрою вам лишь малую часть огромной тайны, но вы должны мне поклясться ради вашей сестры, никому об этом не рассказывать.

— Хорошо, я клянусь никому и никогда! Но почему только малую часть?

— Я не имею права говорить вам всего. Мариэль знала всё и верно хранила эту тайну. На лорде Орланде лежит древнее проклятье. Он должен умереть молодым в страшных муках, а те, кого он любит, погибают вместе с ним.

— Да, что-то похожее она бормотала вчера, — вспомнил Джон.

— Так вот, не перебивайте меня, Орланд изо всех сил старался не полюбить её, и чтобы она не привязалась к нему. Поэтому он был всегда так груб с нею и холоден. Я попросил Мариэль, вопреки его воли, помочь ему и она согласилась. Готовила для него снадобья. Вас не было здесь в Охии в то время, поэтому вы не стали свидетелем их встреч. А когда Орланд понял, что его любовь убьёт её, он быстро отпустил Мариэль с вами и приготовился умереть. А она … видите, как она почувствовала это! Если бы она его не любила — никогда бы не вернулась. Так что вы должны уважать её чувства.

— А если я не могу её понять? Что толку от её чувств теперь? Он жив, а она! Что мне делать?

— Хаты древнейший народ в нашем мире, никто их никогда толком не понимал. Что у них на уме неизвестно, — задумчиво произнёс Зус.

— Они сказали, чтобы я зря не надеялся, — пробормотал Джон.

— Но ведь надежда умирает последней! — многозначительно поднял бровь старый охиец. — А теперь мне пора, нельзя оставлять хозяина надолго одного в таком состоянии.

— Будь здоров, старик! Спасибо тебе за всё!

Постепенно, слухи о том, что Мариэль исчезла, распространились по всей Охии и на Карловое озеро примчался, обеспокоенный Ваас.

— Джон! Я узнал страшную новость, но не поверил в этот бред! Где Мариэль?

— Нет её, она пропала, — угрюмо встретил его Джон.

— Что? Что значит, пропала, ведь она была с тобой! Как человек может бесследно пропасть? Когда? — не веря своим ушам, спросил, растеряно Ваас.

— Десять дней назад.

— И я узнаю об этом последним! А ты не мог приехать ко мне? Мои люди всё бы перевернули, но нашли её!

Джон нахмурился и отвернулся, темно-синяя вена запульсировала у него на виске.

— Её нет в этом мире, Ваас! Твои люди не смогут её найти, — тяжело вздохнул он.

— Ты хочешь сказать, что она как-то вернулась назад, в ваш мир?

— Нет! …Я не знаю. Я не могу найти её и пойти за ней не могу. Моя сестра исчезла без следа, — сокрушенно покачал головой Джон.

Ваас присел в кресло и, подперев голову рукой задумался, глядя на мрачного Джона. Через некоторое время, нарушив тяжелое молчание, он сказал:

— Ты совсем мне не нравишься, Джон. Поедем со мной, тебе станет легче среди людей. Мой дом — твой дом. Если Мариэль не умерла, может она вернется, ведь тела ты не нашёл. Значит, есть надежда, что она жива!

Джон прикусил губу и как-то неопределенно пожал плечами.

Мариэль помнила всё! Она понимала что умирает, потому что перестала ощущать себя физически. Не было больше ни боли, ни холода, ни усталости, ни единого звука, ни вздоха. Всё исчезло. Она вдруг оказалась в пустоте. Пустота кругом, снизу, сверху. Это место не имело ни названия, ни чётких границ. Её окружали только безликие тени человеческих очертаний, они существовали в этой пустоте, безмолвные призраки. Время здесь остановилось. Душа её трепетала. Те чувства, которые она испытывала в жизни, ещё крепко держали её в мире живых людей. Но она уже не мучилась мысленно своими волнениями, переживаниями, мыслями, «что теперь будет и что всё это значит», не было сожаления того, что её больше нет. Она только ощущала, насколько она привязана к тем, кого оставила. Привязана любовью к друзьям, к брату, к Орланду, к самой жизни. Она хотела раствориться в этой пустоте или вырваться из неё к свету, идущему из ниоткуда и такому манящему, но мешало чувство, будто сзади её кто-то держит. Мариэль не могла обернуться и увидеть, что же держит её. Иногда пустоту озаряли яркие вспышки и тогда, она ясно в них различала лица людей: Джона, Орланда, Вуа, Ио. Лицо Ио она видела чаще всех, озабоченное, крючковатое лицо старой знахарки, она пыталась ей что-то сказать, но Мариэль не могла уловить её мысль.

Постепенно состояние транса заполнило её. Она видела перед собой только одну картину — она пытается сложить пазлы в картинку, а фрагменты рисунка на пазлах, это она сама. Она пытается их сложить, но это кажется таким сложным. Картинка никак не получается, кусочки рисунка никак не совпадают. Это начинает терзать её и мучить, она хочет любыми силами сложить себя на картинке. И это состояние начинает растягиваться в бесконечность. Ведь время здесь остановилось.

Ваас гарцевал по двору на только что подаренном ему коне.

— Ну, как, Джон? Правда, же он великолепен! Сколько в нём необузданной силы, животной страсти! — воскликнул он, обращаясь к наблюдавшему за ним Джону.

— Ты прав! Я видел много лошадей, но этот самый достойный быть конём первого лорда! — прокомментировал Джон, сидя на каменном выступе у стены.

Ваас спешился, отдал коня подбежавшему слуге и присел возле Джона.

— У меня есть к тебе одно важное и ответственное поручение, Джон. Думаю, именно ты сможешь с ним справиться. Я хочу заключить союз с нашими ближайшими соседями, с хатами и дивийцами. Хочу подписать с ними вечный договор о взаимопомощи и открытых границах между нашими народами. Хатов я беру на себя, а тебя я хочу отправить с посланием в Дивы. Сможешь ли ты быть моим послом дружбы и заручиться их согласием? Согласишься покинуть Охию?

— Да, ты прав предложение интересное. Спасибо за оказанную честь. Правда, мне никогда не приходилось раньше быть послом, но я им стану. Я поеду в Дивы! Надо уже что-то делать, чтобы не сойти с ума от всякой неопределённости. И, кажется, я страшно соскучился по одной чудесной дивийке. — ответил Джон улыбаясь.

— Я рад, что ты согласился. Я видел, несколько раз ты получал послание из Див. Это было от этой чудесной дивийки? — подтолкнул локтем его Ваас.

— Да от неё. Её зовут Вуа! — снова расплылся в счастливой улыбке Джон.

— Давно я не видел на твоём лице улыбки, Джон! Теперь я снова тебя узнаю. Мои люди сказали, что ты уже не ездишь в лес хатов? Раньше ты часто туда наведывался. Я терпел и не спрашивал тебя. Что ты там хотел найти? — осторожно поинтересовался Ваас.

— Ответ на один вопрос, но так и не получил его, — тихо ответил Джон.

— Ну что ж, тогда собирайся! Завтра я подготовлю послание, и ты можешь отправляться. Будет лучше, если ты возьмешь с собой нескольких моих людей. Посол не может путешествовать один, его обязательно должны сопровождать.

— Если это так необходимо для данной миссии, тогда я возьму с собой пару человек. Посол так посол! — ответил, вставая, Джон.

Ваас напрягся, не решаясь сказать. Он положил руку не плечо Джону и проговорил:

— Если вдруг здесь что-нибудь изменится, вдруг она вернется, мы сообщим.

— Думаю, уже ничего не изменится. Прошло много времени! — отрезал Джон.

Ваас, отправив свою делегацию в Дивы, стал ломать себе голову как же ему добиться встречи с хатами. Лесной народ уже долгое время никому не показывался. Сколько раз он отправлял своих людей в лес хатов, но те упорно игнорировали все вежливые просьбы показаться и вступить в переговоры. Мысль добиться их расположения никак не давала ему покоя.

Оставалось совсем немного, всего несколько недостающих деталей и картинка будет готова. Она почти собрала себя по частям на этой картинке. Ещё чуть-чуть, один, второй и третий квадратик заняли свои места. Вот и готово!

Яркий свет пронзил её бесплотную суть, постепенно возвращая ей почти забытые ощущения жизни физического тела. Сперва, она почувствовала тепло, оно медленно разливалось по всему телу, пробуждая спящую жизнь. Затем, Мариэль ощутила запах костра и сушеных трав. Тишину вокруг. Её ресницы дрогнули. Она с большим трудом приоткрыла веки, медленно соображая, где же она находиться, она ещё не пришла в себя после мира теней. Во рту был неприятный вкус горечи. Мариэль тяжело вздохнула. Кто-то рядом с ней зашевелился, и она увидела над собой лицо, оно показалось ей знакомым. Мариэль попыталась заговорить, но получалось только какое-то скрипение, тогда она задала вопрос мысленно: «Где я?»

«В шатре Ио», — получила она тут же ответ, — «Я Тафу, её ученица. Мы так долго ждали, когда ты вернешься. Это большая радость, значит, всё было не зря».

«А где Ио? Как долго я здесь?», — снова мысленно спросила Мариэль.

«Ио больше нет. Она отправилась в мир предков, спасая тебя. Ио забрала с тебя проклятье смерти, которое ты в свою очередь забрала у седьмого лорда. Ио сказала, что она уже слишком стара и ей всё равно уже пора уходить. Она с радостью согласилась использовать свою силу в последний раз, спасая молодую жизнь. Ио просила нас всё тебе рассказать. Теперь ты будешь жить, вы с ней поменялись местами в том мире. Мариэль, ты должна теперь жить и использовать свою силу во благо другим, теперь ты будешь ещё сильнее. И так как Ио забрала твою смерть, а тебе отдала твою жизнь, очищенную магией хатов, то ты теперь больше принадлежишь нашему народу, у тебя наша сила. Ио просила тебя помнить всё то, чему она тебя учила. А теперь отдыхай. Тебе нужно поправляться. Ты здесь уже три месяца!»

«Три месяца? Как такое может быть!», — поразилась Мариэль.

«Было не так-то просто вернуть твою душу и поддерживать жизнь в твоём теле. Мы долго боролись за тебя, Мариэль. Лесной народ никогда не бросает своих в беде. Ио оставила после себя троих учеников, мы полностью владеем её знаниями, когда её не стало, мы ухаживали за тобой», — отвечала неторопливо и по-матерински заботливо Тафу.

«Я некогда не смогу выразить словами ту благодарность которую испытываю к вам. Не знаю, как можно отплатить за всё это!!», — переполняясь искренней признательностью, подумала Мариэль.

«А словами и не нужно, мы и так всё чувствуем. Проживи эту жизнь достойно и счастливо, вот и вся благодарность», — сказала в ответ Тафу.

Тафу покинула её ненадолго. Теперь можно было сообщить всем остальным хатам, что великая Ио поступила правильно и ей удалось совершить то, что казалось таким невозможным. Она вернулась в шатёр уже не одна, а с двумя другими ученицами Ио. Так у Мариэль появилось сразу три няньки: Тафу, Ума и Яго.

Большую часть времени Мариэль спала, восстанавливая свои силы. Молодые хатские знахарки отпаивали её своими зельями и отварами, приводя в чувства бледную и исхудавшую девушку. Первый раз за такое продолжительное время она услышала свой голос:

— Вы же наверняка знаете, что происходит в Охии?

«Он жив и с братом твоим всё в порядке. Не волнуйся и думай пока только о себе», — ответила сообразительная Яго, — «Мы пока не хотим, чтобы охийцы узнали о тебе».

— Они же думают, что я умерла!

«Всему своё время», — медленно протянула Ума.

— Скоро уже осень. Как долго я ещё пробуду здесь? — умоляюще спросила Мариэль.

«А ты как думаешь? Они испугаются твоего вида. Пусть жизнь полностью восстановится в тебе и тогда, … тогда ты объявишься. Пусть твоё высохшее тело вновь округлиться, кожа порозовеет, глаза и волосы заблестят, и сила вернётся в тебя»

Ваас очень редко бывал в Ихтаре, а в последнее время ему никак не удавалось найти общего языка с Орландом и только дело государственной важности привело его в замок седьмого лорда. Он уже заранее подготовился к встрече с хмурым и грубым Орландом.

— Что привело тебя ко мне, первый лорд? — вышел ему на встречу похудевший и как будто даже постаревший хозяин Ихтара.

— А ты не очень гостеприимный, Орланд. Ты прекрасно знаешь, что я ещё не принял титул первого лорда. После смерти моего отца должен пройти положенный срок, в который мы будем скорбеть о нём. Но скоро траур закончится и в Охии будет большой праздник, посвященный сразу нескольким важным событиям. Я официально стану первым лордом и остальные шесть лордов по закону, должны будут принести мне торжественную присягу, снова и снова показывая этим, что наши земли едины, и мы чтим законы предков. Ещё в этот день будет подписан договор о взаимопомощи и открытых границах между дружественными народами. Я намерен заключить соглашение с Дивами и лесным народом. От дивийцев мы уже получили соглашение, они прибудут и скрепят договор печатями. Надеюсь и на участие хатов, хотя они пока молчат. На похоронах моего отца мне не удалось поговорить с тобой, да и сам ты не появляешься, вот я и решил лично навестить тебя. Только прошу, выслушай меня спокойно Орланд! Как и мне, тебе известно, что, давая клятву верности, лорды должны иметь хотя бы невесту, если не жену. Наше высокое положение обязывает продолжать наш род.

— Я ничего не хочу об этом слышать!!! Мне плевать, что я седьмой лорд, я не хочу им быть! — мгновенно вспылил Орланд.

— Поспокойней, пожалуйста. Ты не можешь отказаться и титул передавать тебе некому. Так что ты в первую очередь — седьмой лорд Охии, а потом уже просто Орланд! Я взял на себя смелость и выбрал для тебя подходящую девушку. Это известная и благородная семья и их дочь будет тебе достойной парой, — сказал Ваас, проявляя всю свою дипломатичность на какую только был способен.

— А ты действительно взял на себя смелость!!? Или это опять приказ первого лорда? — с сарказмом заметил Орланд.

— Если хочешь, пусть будет приказ, я не хочу сорвать праздник. С твоего разрешения я объявлю о вашей помолвке. И помни, ты охиец из древнего рода и думать должен об Охии.

— Делай что хочешь, мне всё равно, — равнодушно пожал плечами Орланд.

— И ты даже не хочешь узнать её имя?

— Не имею ни малейшего желания!

— Что ж, и на этом спасибо, — вздохнул Ваас. — Я пришлю гонца, когда тебе нужно явиться на торжество. До скорой встречи, Орланд!

— Как вы мне все надоели, — тихо произнёс Орланд после его ухода.

— Зус! — громко крикнул он. — Зус прикажи конюху оседлать мне Грома! Я хочу прокатиться на нём.

— Но господин! Вы же ни разу с того времени как он вернулся не садились на него!

— Ты что совсем глухой, Зус? Я сказал оседлать Грома!

— А как далеко вы собрались? Мне нужно ехать с вами? — не обращая внимания на ярость лорда, спокойно продолжал задавать вопросы слуга.

— Я уже давно не мальчик и мне нет необходимости отчитываться перед тобой! Я просто хочу один проехаться верхом.

— Раньше вы говорили, что это только её конь.

— Вы что все сегодня сговорились добить меня?!! Сначала Ваас со своей дурацкой невестой, теперь ты рвешь мне душу! Может я и хочу проехаться на Громе, потому что это был её конь, — его срывающийся крик перешел на шепот.

— Простите мне господин Орланд, я беспокоюсь.

— Ступай, ничего со мной не произойдет, — смягчившись, ответил седьмой лорд.