Глава 14

Сегодня ночью, сон так и не смог сомкнуть васильковых глаз Мариэль. Она посмотрела на спокойно спящего рядом Орланда и улыбнулась. Его густые черные ресницы подрагивали — ему что-то снилось, даже во сне он продолжал прижимать её к себе крепкой рукой. Такое счастье было слышать его спокойное дыхание возле своего лица. С той первой брачной ночи прошло столько дней и даже месяцев, а она всё боялась поверить в своё счастье, смотрела на своего любимого и не могла насмотреться. Проклятье снято, превращения больше не терзают его душу и тело, остались только воспоминания, некоторыми из них он не хочет делиться даже с ней. Всё получилось так, как она мечтала — его жизнь стала свободной от кошмара и полнолуний, он учился любить эту жизнь заново. Орланд уже не прятал теплоту в своих глазах, когда улыбался ей. Его характер пока, к сожалению, мало изменился, только по отношению к ней он открыл своё сердце и мог быть другим. Любящий Орланд был совсем иным человеком, чем только седьмой лорд Охии. Мариэль купалась в его нежности, внимании, любви, но к остальным Орланд часто относился всё так же как и раньше, жестко, властно и заносчиво. Она любила его даже таким, понимая, что привычки прошлой жизни так быстро не изменить. Мариэль верила, что со временем Орланд окончательно оставит свой прежний образ и с её помощью откроется остальным, таким, каким его знала только она.

Она тихонько отодвинула его руку и встала, оставив его лежать одного на огромной кровати. Мариэль медленно подошла к окну. Ихтар уже согревали первые солнечные лучи весеннего солнца, серый замок просыпался. Но отсюда сверху она видела не только подворье, а гораздо дальше, её взор скользил по прилегающим лесам и холмам, по петляющей дороге. Вдруг мужские руки сомкнулись на её талии.

— Орланд! Как у тебя, получается, так бесшумно подкрадываться? — вскрикнула она от неожиданности.

— Горький опыт прошлых лет, — он потерся подбородком о её плечо, — что ты здесь так рано делаешь, а?

— Смотрю и удивляюсь, как быстро закончилась эта зима! Как один день пролетела. Весна за окном!

— Зима? Признаться, я её тоже не заметил, но если учесть, что из этой спальни мы почти не выходили, то это и не удивительно! — усмехнулся Орланд.

— Я сегодня так и не уснула, любимый, такое странное чувство охватило… неизбежности, как будто должно что-то свершиться, — прошептала она, прижимаясь к его теплой груди.

Орланд повернул её лицом к себе и внимательно посмотрел на неё. В его карих глазах запрыгали весёлые искорки.

— Свершилось уже неизбежное, моя маленькая колдунья, весна пришла! Моя Мариэль слышит голос просыпающихся трав, сегодня мы пойдем с тобой гулять. Сядем на лошадей и …

— Сейчас! Я хочу проехаться прямо сейчас, мой лорд!

Орланд шагнул назад и с наигранной серьёзностью коротко кивнул головой, сделал широкий взмах рукой в сторону двери:

— Прошу, госпожа Мариэль, я сегодня добрый.

Лошади медленной рысью шли по уже подсохнувшей земле, первая зелень ещё не успела пробиться, и деревья качали ещё голыми ветвями на ветру. Только мохнатые лапы вечнозеленых елей радовали глаз. С востока дул сильный ветер, но воздух уже дышал переменами.

— Не самое удачное время для прогулки, Мариэль. — Орланд поёжился.

— Поедем в лес, там ветру негде разгуляться, — сказала она, разворачивая коня.

Лес … Мариэль вдруг обеспокоено насторожилась.

— Ты слышишь, как стонут деревья на ветру, как они мрачно вздыхают? — спросила она Орланда с тревогой в глазах.

— Стонут? Просто ветер колышет ветви и где-то скрипит сухое дерево, — пожал он плечами.

— Нет, они … разговаривают, … я их слышу, — глаза Мариэль расширились от ужаса.

— О боже! Орланд!

— Что? Ты испугана Мариэль, скажи, что ты такое услышала?

— Ветер принёс плохие новости в леса Охии. С востока надвигается большая беда, слёзы женщин и детей, пролитая кровь, пожарища и смерть. Люди … чужие люди, — прошептала Мариэль и подняла на него испуганные глаза.

— Я не сомневаюсь в том, что ты слышишь голоса деревьев, но случись беда, мне бы уже сообщили, — в его голосе было только спокойствие и уверенность.

— Ветер мчится быстрей лошадей. Орланд, мне страшно!

— Вернёмся в замок, и ты попытаешься успокоиться. Будем ждать гонца с вестями и надеяться, что твой страх преувеличен.

Мариэль сидела молча, сжимая чашку горячего чая, её взгляд был устремлен вдаль, казалось, она смотрела сквозь стены замка, куда-то очень далеко, на восток. Орланд заразился её настроением и нервно мерил шагами банкетный зал.

— Ну, хочешь, я сам поеду к нашему первому лорду и все узнаю?!!

— Нет, не надо! — вздрогнула Мариэль. — Побудь со мной … пока можешь.

— Мариэль, — его голос снова стал мягким. Он подошел и нежно поцеловал её в лоб. — Я не могу видеть тебя такой расстроенной, попробуй улыбнуться мне. Твоё состояние пугает меня больше, чем беда, идущая с востока.

— Прости меня, любимый я не нарочно. Я ведь сильная, мне нечего бояться. Я буду улыбаться, и поддерживать твой дух.

— О, да! Ты страшно сильная! — засмеялся Орланд. — Даже мне рядом с тобой нечего бояться, весь Ихтар под твоей защитой!

— Ты что издеваешься надо мной?

— Нет, конечно, шучу. Но в моих словах есть доля правды. Послушай меня внимательно! — лицо Орланда стало серьёзным. Он сел напротив, убрал в сторону её чашку и взял за руки. — Это правда. Когда ты со мной — я смогу всё, свернуть горы, переплыть океан, принять сражение и остаться живым, чтобы снова увидеть тебя.

Мариэль слушала его, всматривалась в это любимое лицо, в его искренние глаза и улыбалась. Она наклонилась к нему для поцелуя, и в этот самый момент вошел слуга.

— Господин Орланд, прошу извинить меня! Прибыл гонец от первого лорда и срочно требует вашего внимания. Он уже здесь.

Орланд тяжело вздохнул. Мариэль резко обернулась к входящему гонцу.

— Лорд Орланд! Господин Ваас призывает на помощь вас и ваших воинов. На востоке чужестранцы разоряют земли пятого лорда. Они пришли на кораблях и напали без предупреждения. Люди лорда Руперта вступили в бой, но силы их не равны.

Седьмой лорд с сожалением взглянул на жену, извиняясь одними глазами.

— Фериш! — громко крикнул он.

В зал вбежал стражник Ихтара.

— Труби сигнал войны, Фериш. Пусть все мои люди соберутся у ворот замка! Мы выступаем сегодня! — скомандовал Орланд.

Они снова остались одни. Орланд повернулся к ней, казалось, он хотел что-то сказать, но в этот момент не мог подобрать нужных слов. Молчание затянулось. Мариэль посмотрела на него потемневшими от расстроенных чувств глазами. Слова были ни к чему, так как расставание было неизбежно, а утешение бесполезно.

— Иди, Орланд, тебе нужно собраться в дорогу.

— Пойми, войны не новы для Охии. Не раз наш народ отбивал нападения, поэтому наши предки и объединились. Воины семи лордов всегда с честью возвращались победителями, — наконец произнес он.

— Все возвращались? Ты хочешь сказать, что ваша земля щедро полита кровью? Мне трудно это понять, зачем люди уничтожают друг друга? Зачем губить столько жизней?

Орланд опустил глаза и не нашел что ей ответить.

— Я поеду с тобой! Хотя бы до владений Вааса! — горячо произнесла она.

— Нет! — сказал он жестко и весь напрягся, — Ты никуда не поедешь! Ты должна оставаться в Ихтаре. Это моя воля! Моя жена должна уважать моё слово. Даже не думай, Мариэль!

— Так поступают охийские жены? Но я не охийка! — в её голосе послышался вызов.

— Я больше не желаю спорить с тобой на эту тему, Мариэль! Ты остаешься здесь! — он сделал ударение на последнем слове и вышел.

«Сидеть и ждать, сидеть и ждать! А по ночам горько плакать в подушку и думать, жив ли он. Это хуже смерти, я так не смогу!», — мысли лихорадочно неслись одна за другой. Она слышала, как Орланд громко отдает приказы, как подворье заполнилось ржанием лошадей и голосами людей, металлическим звоном оружия. Мариэль заставила себя подняться и выйти на улицу.

Сотни воинов уже строились за воротами, последний вооруженный отряд покидал широкий двор Ихтара. Конюх подвел последнего оседланного коня для седьмого лорда, Мариэль забрала у него поводья и стала дожидаться мужа. Орланд не спеша, спускался по ступеням, не сводя с неё глаз. Он остановился возле неё и попытался улыбнуться.

— Ничего не говори! — опередила она его, — Просто поцелуй меня на прощание.

На её губах ещё не успел остыть его поцелуй, как последние всадники скрылись из виду. Холодный весенний ветер продувал одиноко стоявшую женскую фигуру, он холодил не только тело, но и душу, от его недобрых завываний сжималось её сердце. Она про себя молила бога и всех святых, которых только знала — за его спасение, чтобы случилось чудо, и все возвратились домой живыми.

— В такие моменты очень тяжело сохранять спокойствие, — встретил её на пороге Зус.

* * *

Её терпения хватило всего на два дня. Днём она терзалась от неизвестности, от назойливых и тревожных мыслей, чем-то занять себя и отвлечься было совершенно невозможно. А ночью она металась в кошмарных снах. Мариэль просыпалась в холодном поту и понимала, что смысл этих снов очень важен, но понять их значение было для неё сложно. Она видела себя во сне разорванной на две части стоящей посреди поля битвы и Орланд закутанный в черный плащ удаляется от неё, она зовет его, а он не оборачивается, в ушах всё время стоит плач какого-то ребёнка.

На третий день желание всё узнать самой и оказаться поближе к месту сражения, достигло такой страшной силы, что она, невзирая на запрет Орланда отправилась в путь. Одна. Зус, видя её решимость и доверяя её чувствам, даже не спорил с ней, он молча оседлал Грома и по-дружески махнул на прощание рукой.

Только её путь лежал не в Охию, а к хатам! Мариэль была уверена — лесной народ знает ответы на все её вопросы. Преодолев без остановок достаточно долгий путь, она примчалась в хорошо знакомый ей лес и нашла открытым всего один единственный проход — в шатёр совета старейшин.

Многие хаты собрались сегодня здесь, несмотря на позднее время. Мариэль скакала целый день, измотав себя и своего коня, поэтому подступившую тошноту она списала на усталость.

«Мы ждали тебя, Мариэль, знали, что ты приедешь», — было, первое, что она услышала, войдя в шатёр.

— Я приветствую лесной народ, моё почтение старейшинам. Я не могла не прийти. Это сила привела меня к вам.

«Да, неспокойное время заставило и нас собрать совет. Охия ведет войну! Хаты никогда не брали участия в боях, но ведь мы скрепили с охийцами договор о взаимопомощи. Совет решил отправить своих людей на помощь раненым. Эту войну нужно во что бы то ни стало остановить!» — вели с ней мысленный разговор хаты.

— Поэтому я к вам и пришла. Вы можете очень многое, не только лечить раны, но видеть будущее и прошлое и знаете причины настоящего. Что происходит? Меня раздирают чувства, которым я не нахожу названий! У меня мутится рассудок? — проговорила отчаянно Мариэль.

«Нет. Твоя сила с тобой. Пришло твоё время, время тяжелых испытаний. Оно связано с далёким прошлым»

— Снова испытания?!! Мне кажется, что я только и рождена для этого. Разве не достаточно того, что было?

«До этого ты принадлежала сама себе, и все испытания касались лично тебя. Теперь ты уже не принадлежишь только себе. Тебе не даётся больше, чем ты можешь выдержать. Испытания закаляют человеческий дух и воспитывают в тебе качества правителя», — ответил ей один из седовласых старцев, сидевший по левую руку от правителя хатов.

— Какого ещё правителя? Не надо запутывать меня! Я настаиваю, чтобы вы объяснили мне всё по порядку!

«Всё запутано историей. Там за океаном существовал когда-то материк — Азарон. Медленно, пядь за пядью, на протяжении долгих лет он стал уходить под воду. Земли Азарона покрыли воды и люди покинули его. Множество кораблей пристали к берегам Охии. Они ищут новые земли для своего народа, но их ведет очень злой и опасный человек — наместник Азарона Пилатион. Он выбрал путь жестокости, зверского захвата чужих земель, с ним нельзя вступить в переговоры, его девиз беспощадность и сила. Народ Азарона от страха и обреченности идет за ним, они хотят выжить и любой ценой завоевать для себя кусок суши. Их тысячи! Лорды не смогут сдержать их натиска, охийцы падут. Эта война сотрет Охию с лица земли», — неторопливо отвечал ей мудрый старик.

— Что … что же делать?!! Такого не может быть! А Дивы? Они должны прийти на помощь охийцам! — голосом полным отчаяния взмолилась Мариэль.

«Первый лорд ещё не посылал к ним гонцов, а когда он сделает это, пройдет время пока явятся дивийцы. За этот промежуток охийцы будут погибать сотнями. И даже если Дивы явятся по воздуху, их встретят драконы азаронцев».

— Драконы? У них ещё и драконы есть? Откуда?

«Их корабли долгое время скитались по океану, пока достигли берегов Охии. Видимо, сначала они искала пристанища на островах, где полно этих тварей. Азаронцы приручили и выдрессировали молодых драконов, а затем явились с ними сюда. Острова малопригодны для жизни людей»

— Почему?!! Если вы всё знали, почему не предупредили охийцев заранее? Столько жизней можно было спасти! — пораженная, почти осуждающе спросила Мариэль.

«Мы не боги и не всевидящие! Нам дано знать только то, что нам нужно знать. В некоторые вещи нельзя вмешиваться, так предрешено выбором людей. Наше будущее не ясно, оно зависит от того, какой выбор сделают многие человеческие создания. И хаты влиять на их выбор не могут! Судьба даёт право делать всем свой выбор самостоятельно, как и тебе»

— Мне? Я не понимаю вас! Что может сделать и изменить в будущем, такая как я, простая девушка из другого мира?

«Ты спрашивала, почему мы не предупредили заранее? Потому что должны выжить не только охийцы, но и азаронцы. Если бы предупрежденный Ваас собрал огромное войско на побережье из охийцев и дивийцев, возможно ему бы удалось перебить всех до последнего азаронца, но это не выход. Там на кораблях ни в чем не повинные женщины и дети»

Тут заговорил до сих пор молчавший правитель лесного народа Господ, древний как этот мир. Его мысли проникали мягко, четко и спокойно:

«Ты помнишь, Мариэль историю, которую тебе и твоему брату рассказала ваша мать? О том, как её подбросила неизвестная девушка, её настоящая мать, на которую ты так похожа?»

— Конечно, помню, но откуда вы… — растерянно прошептала она.

«Ты действительно её копия — своей бабки Диназы, правительницы Азарона. Я понял это, как только увидел тебя. Ты сделала свой выбор и пришла в этот мир. Мир, в котором жили твои предки, мир в котором родилась твоя мать»

На дрожащих ногах Мариэль подошла поближе к правителю и опустилась возле него на землю, не в силах принять и понять услышанное. Она широко распахнутыми глазами оглядела собравшийся совет и пересохшими от волнения губами спросила:

— Вот то, что вы мне только что сказали это правда? Я из этого мира? Этого не может быть!

«Правда. И ты не хуже меня знаешь, что лесной народ не умеет лгать. Ты всё поймешь, когда внимательно выслушаешь меня. С прадавних времен Азароном правила династия Сиязары, праматерь их давних предков. Она основала свою династию, обладая великой силой. И с тех пор её дух постоянно возвращается, чтобы править своим народом. Сиязара выглядела точно так же как ты и как все остальные женщины правившие Азароном до тебя из вашей династии. Эта династия по женской линии так и не прервалась. Время от времени рождается девочка исключительно похожая на Сиязару, а ещё у всех у них есть отличительный знак на плече — расположенные по кругу пять больших родинок. У тебя он тоже имеется. Ты ещё одно рождение Сиязары, как и твоя бабка Диназа. А теперь, как ты или как твоя мать оказались в другом мире, который ты считаешь своим.

В каждом стаде попадается паршивая овца. Не всем нравилось то, что Азароном правит женская династия, особенно жаждущим власти мужчинам. За сотни лет в Азароне случались бунты, но зачинщиков и предателей казнили до тех пор, пока враг не стал слишком силён. Во времена правления Диназы этот враг стал страшно опасен, он смог противостоять её силе и восстать против её власти. Её приверженцев стали истреблять, враги подбирались к Диназе и её дочери. Она была в отчаянии и с помощью древней магии, собрав последние силы, она открыла проход в ваш мир и спрятала там свою дочь, отдав её на воспитание чужим людям. Затем она вернулась назад — это был её долг, у Диназы ещё была слабая надежда вернуть прежний строй. Но её казнили. Она погибла от рук предателей молодой, примерно в твоих годах. Перед смертью она прокляла Азарон и пообещала, что Сиязара вернётся снова. Так к власти пришел дед Пилатиона, властный, свирепый, хитрый, обладающий тёмной силой человек. Впрочем, сам Пилатион ничем от него не отличается. Но он не правитель, а всего лишь наместник. Править Азароном по праву принадлежит только наследнице Сиязары. То есть — тебе. Проклятье Диназы сбылось, и Азарон скрылся в пучине океана. Люди напуганы своей неизвестной судьбой, теперь они будут согласны пойти за тобой, каждый азаронец увидев тебя, признает в тебе дух Сиязары. Они угнетены властью Пилатиона, их мучает раскаянье о том, что страх помешал им защитить Диназу и противостоять деду Пилатиона — Зорусту. Это твой народ, Мариэль! В твоих жилах течет кровь Азарона! То, что ты чувствуешь — это дух Сиязары зовет тебя спасти людей, дать им ещё одни шанс. Голоса предков призывают тебя остановить кровопролитие. Твой дух будет бороться за азаронцев, а сердце будет бороться за охийцев. Будет очень тяжело, но никто кроме тебя не сможет этого сделать. В чем-то мы тебе поможем, но в остальном ты будешь одна. Охийцы не смогут понять тебя. Выбор за тобой!»

Мариэль не выдержала и залилась слезами. Она сидела на земле окруженная молчаливыми хатами, закрыв лицо руками и отрицательно качая головой. В её глазах отражалась мука разрываемого сердца, мысли разума боролись с чувствами.

— Вы хотите сказать, что по одну сторону будут тысячи азаронцев, а по другую … Орланд? — прошептала она.

«Я сказал, что охийцы не смогут тебя понять, но я имел в виду их всех, в общем. А как поступит каждый из них в отдельности — это уже их выбор. Орланд, один из всех лордов, душа, которого — загадка. Одно вижу, что ему тоже будет тяжело. Утром, ты должна сообщить мне какое решение ты примешь!» — старейшины закончили совет.

Яго увела трепещущую Мариэль к себе. Её отвары постепенно привели в чувство растерянную девушку.

«Мариэль!», — сказала она, улыбаясь — «Ты не будешь одна. Ты уже не одна! Целый месяц в тебе зреет ещё одна жизнь! Разве ты не чувствуешь этого?»

Мариэль сначала улыбнулась, а потом слёзы с новой силой брызнули из глаз.

— Я ещё не придала значения тому, что я чувствую. О, боже мой, я должна радоваться, а не делать такой тяжелый выбор. У меня будет ребёнок от Орланда! Знать это уже счастье. Но, Яго! Если я не приму сторону азаронцев они с охийцами перебьют друг друга и мой ребёнок возможно никогда не увидит своего отца, а может даже и не родится. А если приму сторону азаронцев, зная Орланда … он меня не простит. Так сложно решить! Остаться с тысячами незнакомых людей и этим сохранить жизнь ему, остальным охийцам или умереть вместе с ним? Но с ним, а не без него, Яго!

«Я не могу решить за тебя. Твой ребёнок — это твоя надежда на то, что седьмой лорда поймёт тебя, ведь теперь вы с Орландом будете связаны своим сыном»

— Сыном?!! — Мариэль снова разрыдалась, — Это будет мальчик?

Яго кивнула и, улыбаясь, погладила Мариэль по голове.

«Ты не должна так сильно расстраиваться! Сделай правильный выбор, тот который подсказывает тебе сила, и спокойно следуй по своему пути. Всё со временем наладится, ведь правильный выбор не рассчитан на вечные страдания, а как раз наоборот»

Ещё долго успокаиваемая Яго, она проплакала у неё на плече. Под утро Мариэль уснула, а Яго, Ума и Тафу молились над ней, не смыкая глаз, они просили защитить девушку и ещё не родившегося ребёнка, ведь никто точно не знал, что их ждет. Хаты предвидели, чтобы не решила Мариэль — это будет нелёгкий путь.

Проснувшись, Мариэль уже твердо знала, какой выбор она сделает. На её лице не было и следа от вчерашних слёз, только решимость и надежда в глазах. Она уверенно шагнула в шатёр старейшин.

— Как можно остановить войну? Я хочу это сделать! — задала она им главный вопрос.

«Отправляйся на поле битвы. Дальше дух Сиязары поведет тебя, сама узнаешь, какое решение нужно будет принять, что сказать и как поступить. Прежде всего, нужно обезвредить Пилатиона. Их язык ты поймёшь сразу, твоё подсознание знало его всегда, в наследницах Сиязары заложены огромные знания, которые ещё тебе откроются со временем»

— У меня к вам одна большая просьба! Пусть вернется мой брат, попытайтесь найти его с помощью вашей древней силы. Его путешествие в дебри этого старого мира затянулось.

«Мы поищем его. И ещё, на наши земли можешь ступать спокойно. Мы твои друзья. Наши всадники уже тебя ждут, а теперь ступай и да прибудет с тобой наше благословение!»

Сто двадцать хатских всадников сопровождали Мариэль до Охана. Маленькие, щуплые на вид хаты, спешили на помощь раненым охийцам, чтобы своими знаниями, полученными от силы древнего леса, облегчить страдания многих людей.

Гром нёс её во весь опор. За пределами владений Вааса они настигли отряд охийских лучников, возглавляемых Нилом. Люди Нила преградили им путь.

— Мариэль! Там не место женщине и лесному народу! Война никого не щадит! — хмуро приветствовал её Нил.

— Вот как?!! Между прочим, хаты, поддерживая союз с охийцами, едут спасать ваших раненых воинов и они лучше нас с тобой знают, что нужно делать, пусть тебя не смущает их рост, лесной народ может за себя постоять. И я всё равно отправлюсь туда. Ни ты, ни твои люди не смогут мне помешать, у вас нет такого права.

— Знаешь, Мариэль, я собрал последних воинов со всех поместий. Ваас уже послал за помощью в Дивы, но их, этих чужестранцев очень много, они безумные, наравне с мужчинами сражаются так же их женщины и подростки. Это ужасно! Их драконы выжигают целые деревни вместе с крестьянами! Ты думаешь, тебе стоит влезать в эту петлю смерти? — устало спросил её измученный Нил.

— Нил, Однажды ты поверил мне, поверь и сейчас! Я знаю, что я делаю. А ты… — произнесла она уже смягчившимся тоном и пристально вглядываясь в его глаза, — Ты поможешь мне, не знаю еще, как, но ты это почувствуешь. Почему-то именно ты поможешь сегодня мне, мой друг.

— Потому что друг, — улыбнулся Нил. — Так вперёд же!

Она мчалась рядом с Нилом впереди всего отряда. Вокруг стелился густой едкий дым от горящих домов, по обеим сторонам дороги в панике, подальше от сражений убегали, крича и плача, перепуганные охийские женщины и дети. Чем ближе они приближались к месту сражения, тем страшнее становилась картина. Следы войны: разбросанные трупы лошадей, людей, обгоревшая, смешанная с кровью земля, стоны раненых. То один хатский всадник, то другой оставляли мчавшийся дальше отряд.

На горизонте показалось чужестранное полчище готовое броситься с холма в очередную атаку на так неудачно расположенную внизу армию Вааса.

Нил со своими воинами бросился вперёд, прямо в гущу событий, а Мариэль направили своего коня так чтобы обогнуть охийские отряды и вклиниться между ними и азаронцами. Она выжимала из Грома все его лошадиные силы. Мариэль прижалась к коню и летела как стрела. Задние ряды охийцев, поглощенные предстоящей битвой не обратили на неё никакого внимания. Когда между первыми рядами противников оставалось всего лишь с десяток метров, они вихрем промчалась между ними и остановилась посередине лицом к азаронцам, её конь, разгоряченный бешеной скачкой, беспокойно гарцевал под ней, вздымаясь на дыбы, но она смело стояла и не двигалась с места.

Мариэль с вызовом посмотрела на приближающихся азаронцев.

— Мариэль!!! Какого дьявола ты здесь?!! — услышала она гневный крик Вааса.

Но она не обернулась и не ответила. Азаронское войско остановилось. Не было ни одного человека, не смотревшего на всадницу. Охийцы выжидали, азаронцы замерли.

Мариэль встретилась глазами с тем, кто возглавлял это вражеское войско, по его лицу было видно, как сильно он ошеломлен. Совершенно неожиданно для себя она заговорила на чужом для неё языке и при этом она прекрасно понимала, о чем спрашивает:

— Азаронцы, я хочу видеть вашего наместника. Я вернулась! Скажите ему, что дух Сиязары снова воскрес!

Но никто не двинулся с места, только их военачальник опустил меч и снял шлем, он тяжело дышал и внимательно смотрел на Мариэль.

— Он так силён, что убьёт тебя снова! — выкрикнул он.

— Тогда был Зоруст и моя бабка Диназа, а сейчас только я и Пилатион. Не надо думать, что я слаба, дух Сиязары многие годы копил силы для встречи с ним, — проговорила Мариэль.

— Сойди с коня и покажи мне знак! — потребовал с недоверием азаронский полководец.

— Кто ты такой? Я вижу, наместника среди вас нет!

— Я военачальник Азарона, Итан ван Мид! Ты очень похожа на изображение Сиязары, но ведь есть ещё и знак.

Все остальные потеряли дар речи. Азаронцы не могли поверить своим глазам, а охийцы не могли понять, что творит жена седьмого лорда. А Орланд … Он находился в первом ряду охийских всадников, с каждым её шагом навстречу врагам его сердце обрывалось и падало вниз, а в душе росла волна негодования.

Загрузка...