Черный Змей

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Змей был там же, где Женька его и оставил. Когда он увидел подходящих к нему друзей, он поднял голову и недоверчиво посмотрел на них. Остановившись около качелей, Евгений положил руки Татьяне на плечи и слегка подтолкнул ее к Кириллу.

— Вот, — сказал он. — Я ее привел. Думаю, вам необходимо поговорить и во всем разобраться. Я бы с удовольствием остался и проконтролировал бы это дело, как я и обещал, но, боюсь, вы будете меня стесняться. Так что давайте, налаживайте свои отношения, а я пошел. Будьте паиньками.

Парень помахал им рукой и ушел.

Кирилл даже не заметил его ухода, он во все глаза смотрел на девушку. Его глаза не светились, они оставались холодными и настороженными, словно он боялся, что Татьяна ударит его, лишь где-то в их глубине переливались искорки, так хорошо ей знакомые.

— Привет, — хрипло пробормотала девушка, не зная, как еще начать разговор.

— Привет, — ответил Змей. — Присядешь?

Он подвинулся, и Татьяна села рядом с ним. Они снова сидели на качелях, тихонько раскачиваясь, и молчали, как когда-то давно. "Хотя почему давно? — подумала девушка. — Прошло-то всего каких-то пара месяцев…"

Наконец, парень, словно переборов себя, робко взял ее за руку. Татьяна не возражала.

— Тань…, - начал было Кирилл и опять замолчал. Он явно не знал, что сказать. Его пальцы легонько поглаживали тыльную сторону ее ладони.

— Итак, у тебя есть дар, — решила помочь ему девушка. — И когда ты собирался мне об этом рассказать?

— Не знаю, — признался Змей. — Наверное, я вообще не собирался. Я не мог.

— Почему?

— Не так-то просто сказать об этом. Особенно тебе.

— А что же в этом такого сложного?

— А как бы я об этом сказал? Привет, я Кирилл и я могу гипнотизировать взглядом?

— Ну, типа того.

— И что бы из этого получилось? На меня все смотрели бы, как на какую-то диковинку. Не думаю, что людям приятно находиться рядом с человеком, зная, что он может использовать их в своих целях. И неважно, что на самом деле я никогда себе этого не позволю.

— Никогда? — ехидно переспросила Татьяна.

Парень сжался.

— Да, я виноват и признаю это. Но я вовсе не хотел тебя использовать. Сначала я хотел тебе отомстить, это было подло, но это так. Я не знал… я не думал, что это будет так жестоко. Раньше никто от этого так не страдал.

— Раньше? Ты хочешь сказать, что и до меня так делал?

— Ну да, — признался Кирилл и опустил глаза. — Знаешь, когда ты инвалид с детства и тебя постоянно дразнят дети во дворе, а у тебя есть против них оружие, о котором они и не подозревают, рано или поздно ты пустишь его в ход. В любом случае, никто не пострадал. Так, пара-тройка ночных кошмаров.

Татьяна подумала, что парень прав. Обвинять его в том, что он, будучи еще ребенком, которого травят остальные дети, наслал на своих мучителей страшные сны, не стоит. Наоборот, можно только восхищаться его выдержке и самообладанию. Что касается лично ее, она бы этим извергам такое устроила!

— Ладно, пусть так, пусть ты не мог и не собирался рассказывать мне о своем даре. Меня интересует другое: почему ты с самого начала воспользовался им вместо того, чтобы попробовать построить обычные отношения, безо всякого там гипноза? Почему ты все решил за меня?

— Потому что я знал, что такие отношения заранее обречены.

— Но ты даже не пытался!

— Я пытался… однажды…

Змей посмотрел на девушку странным отрешенным взглядом.

— Из этого ничего не вышло. Эта девушка сказала мне, что я слишком инертный. Скучно со мной. Я ведь не умею разговаривать ни о чем, смеяться, шутить, говорить комплименты. Ее привлекло ко мне чувство жалости — девушки ведь любят жалеть несчастных, убогих и покалеченных, но потом она решила, что я неблагодарный тип, не оценивший ее жертву. С тех пор я не обращал внимания на противоположный пол. Пока… пока не появилась ты.

— И ты решил со мной не канителиться, а сразу, так сказать, взять быка за рога? — резко спросила Татьяна, пытаясь возродить в себе былой гнев, но безуспешно: она уже не могла злиться на него. Он казался таким несчастным, несмотря на свой обычный отстраненный вид.

— Нет. Ты можешь мне не верить, но на самом деле у меня не было таких намерений. Сначала я хотел отомстить, потом, после того, как я понял, что натворил, я просто пытался исправить причиненное тебе зло, успокоить твою боль. После этого я собирался никогда больше не показываться тебе на глаза, как и до этого.

— Что это значит?

Кирилл усмехнулся.

— Я ведь заметил тебя намного раньше нашей первой встречи. Ты же давно ходишь к Женьке, просто ты меня не замечала.

— Как я могла тебя не заметить? — удивилась девушка.

Конечно, она и до этого задумывалась о том, откуда же на ее голову взялся этот Змей, которого она прежде никогда не видела, несмотря на то, что он сосед Женьки. Но ей даже в голову не приходило, что он мог видеть ее и раньше.

— Очень просто. Обычно я сижу дома и редко куда выхожу. В основном только летом, да и то ненадолго. Тебя же я впервые заметил, когда смотрел в окно. Я люблю наблюдать за людьми, — немного смущенно сказал он, словно признавался в чем-то неприличном.

— Вот это поворот сюжета! И давно ты… гм… наблюдаешь за мной?

— Примерно года три, — поколебавшись, все же ответил парень. — Поэтому я был удивлен, когда в первую же нашу настоящую встречу Женька подвел тебя ко мне и сообщил, что ты мной заинтересовалась.

— Вот почему ты так сверлил меня глазами весь вечер? — догадалась Татьяна.

Змей кивнул. "Басяво! — подумала девушка. — А ведь когда мы разговаривали, он ничем не показал того, что я ему нравлюсь, несмотря на то, что он наблюдал за мной целых три года!"

— Но ты тогда не предпринял никаких шагов к сближению, — упрекнула она его.

— А зачем? В этом не было никакого смысла. Я был уверен, что у нас нет будущего. Я же говорю — я вовсе не собирался принуждать тебя к каким-либо отношениям. А уж тем более после того несостоявшегося танца.

На бесстрастном лице Кирилла появилось слабое подобие улыбки.

— Но тем не менее…, - упрямо не сворачивала в сторону Татьяна.

— Тем не менее, — подхватил парень, — когда ты появилась в больнице, я вдруг решил: а почему бы и нет? Ты пришла ко мне, несмотря на все то, что я сделал, пришла, потому что беспокоилась обо мне. Это было так… непривычно. Ты выслушала меня, пыталась как-то утешить, и я потерял контроль над собой. Я не думал, что все это заведет нас так далеко. Я хотел оставить все как есть.

— И все-таки ты признался.

— Так больше не могло продолжаться. После твоих слов я понял, что хочу знать правду. Я был почти уверен, что если я расскажу тебе все, как есть, то, скорее всего, потеряю тебя, но я должен был узнать: любишь ли ты меня на самом деле или это всего лишь мое внушение.

Татьяна встала, не в силах усидеть на месте, и нервно прошлась по площадке. Вот он сидит перед ней, с виду весь такой каменный, но после всего произошедшего она знала, что он ждет ее ответа: обреченно, ни на что не надеясь. А что она скажет ему в ответ, когда сама ничего не знает?

— Тань, — прервал Кирилл затянувшееся молчание, — я понимаю, что у нас уже не будет и не может быть все как прежде. Я хотел бы только одного: чтобы ты простила меня.

Вот так просто. Он хочет, чтобы она его простила. Простила то, что он обращался с ней, как с куклой, простила за все те мучения, через которые она прошла по его вине, простила за то, что он пытался подавить ее волю! Так думала девушка, упорно разжигая в себе пламя ненависти, но в глубине души она уже простила его. Забыла о своей обиде уже тогда, когда он робко прикоснулся к ее руке.

— Если ты хочешь, — продолжал парень, — я могу сделать так, чтобы ты обо всем забыла, и ты меня больше никогда не увидишь.

Нет, этого Татьяна точно не хотела!

— Так, давай для начала договоримся: больше никакого гипноза, никаких внушений, — деланно суровым тоном сказала она. — По крайней мере, пока я сама тебя об этом не попрошу.

— Ладно, — сдержанно ответил Кирилл, но по тому, как расслабились его крепко стиснутые прежде руки было видно, что он испытывает огромное облегчение.

— Скажи, ты когда-нибудь прежде пытался… м-м… влюбить в себя кого-нибудь? Это вообще, в принципе, возможно?

— Не знаю, никогда не пробовал. Мне это было безразлично. А теперь… Теперь ответ на этот вопрос знаешь только ты.

В его голосе проскользнули лукавые нотки.

— Ничего я не знаю, — твердо заявила девушка.

— Но это можно выяснить.

— Как?

— Можно… можно попробовать начать все сначала.

"Ага, — подумала Татьяна. — Значит, только что он хотел только одного — чтобы я его простила, а теперь уже вот куда замахивается! Не слишком ли быстро?" Она заколебалась. Кирилл был прав: жутковато осознавать, что находящийся рядом с тобой человек может внушить тебе все, что угодно, причем ты об этом даже не узнаешь, если он сам тебе об этом не скажет. Но девушка верила ему. Верила, что он раскаивается и после всего этого никогда больше не попытается загипнотизировать ее против ее воли.

— Для меня остался невыясненным один вопрос, а я привыкла все выяснять до конца. Может быть, это пустое любопытство, но я все-таки хочу узнать, — сказала она, игнорируя его последние слова. — Я знаю, что такое гипноз — ты посмотрел на меня, велел мне видеть кошмары, и я их видела. Это понятно. Но вот что значит — ты спроецировал мне в мозг иллюзию поцелуя? Этого я, честно сказать, так и не поняла.

— Я не могу тебе этого объяснить. Могу только показать. А ты мне запретила.

Что это? Кирилл ее поддразнивает? Видимо, не такой уж он бесчувственный, как говорит.

Девушка не смогла устоять перед любопытством узнать, как он это делает. Да и чего греха таить — ей просто до ужаса захотелось вновь увидеть, как сияют его глаза.

— Хорошо, я тебе разрешаю. Но только сейчас.

Змей, поколебавшись, кивнул и посмотрел ей в глаза. Только когда ее окутало так хорошо ей знакомое золотое сияние, Татьяна поняла, как ей этого не хватало. И она поняла еще одно: этот дар — это часть Кирилла, одно невозможно без другого. Значит, она все-таки его любит!

Преобразившийся парень — красивый, величественный — неожиданно встал с качелей и шагнул к изумленной Татьяне.

— Я люблю тебя, — сказал он и приник к ее губам.

Девушка закрыла глаза… а когда открыла их, она увидела спокойно сидящего на своем прежнем месте Кирилла.

— Вау! — выдохнула она.

— Понравилось? — не без некоторого самодовольства осведомился парень. — Извини. Не смог удержаться. Решил поцеловать тебя напоследок хотя бы мысленно.

И осекся: такими сияющими глазами смотрела на него Татьяна. Она села рядом с ним, обвила его шею руками и прошептала:

— Ну почему же напоследок? Можешь поцеловать меня еще раз, и не только мысленно.

И Кирилл немедленно воспользовался данным ему разрешением.