Чертовски ангельский (ЛП)

- Телесное проклятье. Я получил телесное проклятье, когда мой отец из-за моего отказа от работы изгнал меня из труппы, а я коснулся тебя. Пуф! И это уже случилось! Или он всё-таки так хотел? Нет, не может быть, чтобы отец этого хотел. Это же разрушит его карьеру. Это позорное пятно для всей труппы!

Леанднр глубоко вдохнул, что бы можно было говорить дальше.

- О, я уже много раз слышал об этом. Об этом телесном проклятье. Штаб-квартира угрожает этим, если мы, охранники, не выполняем нашу работу должным образом. Но я не знаю, чтобы на кого-то из нас когда-либо оно было наложено. Только я, я получил его. Леандер фон Херувим. Это трагедия. Леандер стал напряжённо тереть свой загорелый лоб. Я ничего не ответила, так как он всё равно не воспринимал меня.

- Но самая большая трагедия заключается в том - и этого никто не должен узнать - что ты можешь видеть меня. Видеть и слышать. Если моя семья узнает об этом, то я буду навсегда потерян. Мой отец телепортировался назад, на своё место работы, прежде чем смог это заметить. Он изгнал меня, но он не знает, какой позор меня постиг. У меня есть вес. У меня есть кожа.

У меня есть кости. Мне нужна еда. Мне нужно спать. И существует человек, который всё это видит, видит меня. Это позор! Если они об этом узнают ... то ... о горе. — Беспомощно Леандер теребил свои джинсы.

- Ах, я думаю это не так уж сложно выяснить, не так ли? - ответила я насмешливо. - Твоим родителям нужно только появиться здесь и не торопясь понаблюдать за нами. И не позже чем через час они обо всём узнают.

- О, сейчас они меня игнорируют. В этом и есть смысл изгнания. Чистое пренебрежение. Я ничто. Никто из них добровольно не осмелится приблизиться ко мне. И у них у самих достаточно своих дел.

- Вы часто это делаете, оставляете ваших клиентов внезапно одних и увольняетесь? - спросила я воинственно.

Леандер прижал разведённые в сторону руки к своему лицу.

- Нет, - пробормотал он приглушённо. - Нет. Я думаю, я был первым. — Некоторое время я напряжённо думала, в то время как Леандер снова стал ударяться затылком о стену.

- Но если ты отдаляешься от меня, тогда твоё тело исчезает, не так ли? Итак, почему ты тогда просто не свалишь и не начнёшь делать что-то другое?

Леандер прекратил калечить сам себя и долго смотрел на меня. Я не могла истолковать его взгляд. Он больше не был сердитым, а - заботливым? Нет, этого не могло быть. Я должно быть ошиблась.

- Не считая того, что моя труппа в настоящий момент никогда не направит меня к другому клиенту, у меня всё ещё есть остаток моей чести, Люси. Ты лежала в больнице, была ранена. Да, я всё бросил, уволился, но я очень вспыльчивый и быстро пожалел об этом. И когда я увидел, как тебе плохо ...

- Нууу так уж плохо мне не было, - возразила я.

- Но ты была в больнице. А это железное правило, одно из самых важных принципов вообще. Мы не оставляем своих клиентов без присмотра, когда они лежат в больнице. Даже тогда, когда Хозяин времени берёт управление в свои руки.

Хозяин времени ... я вздрогнула. Что Леандер имел в виду? Но я не решалась спросить. Я плотнее завернулась в одеяло. Мне вдруг стало холодно.

- Я ничего не понимаю, - пробормотала я. - Ты больше не хочешь видеть во мне свою клиентку и всё-таки остаёшься рядом ... хотя ты проклят и изгнан, и собственно больше не прозрачный призрак ...

- Ну, - вставил Леандер. - На данный момент я изгнан, это правда. Но может быть не на всю вечность. Мы живём очень долго, знаешь. По технике развития я нахожусь, в возрасте между пятнадцатью и семнадцатью годами. И это на протяжении уже двадцати лет, если считать в человеческих годах. И значительно превосхожу вас в интеллекте, в таком же возрасте.

- Конечно, - ответила я приторно-любезно. Леандер с грустью посмотрел из окна.

- Может быть, они дадут мне ещё один шанс, если я покажу им, что не забыл, чему они научили меня. И не смотря на мой отказ от работы, останусь рядом с тобой. Я дезертир, если посмотреть на это с точки зрения труппы, но когда-нибудь моя семья заметит, что я не появляюсь где-то в другом месте или не летаю бесполезно туда-сюда. Да, они поймут, что я остался рядом с тобой, на моём месте службы, хотя строго говоря, я вообще больше не могу защищать тебя. Но всё-таки пытаюсь это сделать. Потому что я принадлежу к Sky Patrol. Это моё призвание.

Ладно, всю ясно. Он оставался рядом со мной, потому что хотел подлизаться к мамочке и папочке. Так как они, очевидно, принадлежали к его труппе и стояли в её главе. И только поэтому, я должна была выносить этого сумасшедшего типа. Это было несправедливо. Леандер использовал меня для своих целей. Он хотел сделать вид, будто может продолжать присматривать за мной. Потерял ли он полностью свои Sky Patrol способности из-за проклятия? Как бы там ни было: Обо мне здесь речь не шла.

Речь была о нём.

- Понятно, - сказала я коротко. - Тогда смотри, чтобы твои родители дали тебе твой шанс в ближайшее время. Ведь ты действуешь мне на нервы. Мне не нужен ангел-хранитель, а ты мне и подавно не нужен.

Леандер громко засопел, но ничего больше не сказал. Мы молчали, я на кровати, а он, съёжившись, возле батареи, пока дорожное движение на улице не стало тише, и мы слышали, как вдалеке на Рейне стучат грузовые судна. Я закуталась в своё одеяло, выключила свет и надеялась, что скоро засну и забуду всё, что узнала в эти вечерние часы.

Так как итог лепета Леандера был угнетающим. Мой собственный «телохранитель» бросил меня на произвол судьбы, потому что со мной у него было слишком много работы. И, несмотря на это, теперь он всё-таки оставался рядом со мной, чтобы произвести впечатление на свою труппу и получить нового клиента. И он делал это, хотя в настоящее время они полностью его игнорировали, а он не мог больше по-настоящему защищать меня.

Кроме того он сказал неправду. Он ведь исчезал несколько раз, когда я лежала в больнице. Да, он тут же сбежал, чтобы проверить, сможет ли всё-таки ещё избавиться от своего тела. Какие там железные правила. Он только хвастался ими, но сам особо серьёзно к ним не относился.

Короче говоря, Леандер был одновременно тщеславным, амбициозным и ленивым. А ещё довольно сумасшедшим. Не очень-то уж приятная смесь.

Его единственной целью было заработать очки, чтобы получить новый шанс, с настоящей девочкой. Милой девочкой. Играющей с куклами Барби и празднующей день рождения с клубничным тортом.

- Пффф, - сказала я.

- Пффффф, - ответил Леандер. Затем мы заснули.

Глава 13. Мания преследования

На следующее утро я кое-как смогла дождаться, когда наконец-то смогу выйти из дома и ускользнуть от Леандера, хотя бы на несколько часов. Никогда я так не радовалась школе и не вставала со звонком будильника. Чаще всего я баловала себя еще десятью минутами дополнительного сна, а иногда и двадцатью.

Но в этот день уже в пять минут восьмого я сидела за завтраком. Леандер еще спал. В какой-то момент посреди ночи он спустился с письменного стола и свернулся на подоконнике, завернувшись в занавеску. Когда прозвенел будильник, он свалился и, испуганно застонав, свернулся как летучая мышь на полу, тут же уснув. Я не стала, как вчера намазывать ему булочку варением, а положила ему корки от своего бутерброда, который обычно брала в школу и поставила стакан молока рядом. Большего он не заслужил.

Сама я была не сильно голодна. Всякий раз думая, что снова увижу Сеппо и, может быть, узнаю, как отреагировал Дэвид на мое видео, мой желудок сводило судорогой. Но мама следила за мной таким строгим и испуганным взглядом, что я послушно запихала в себя намазанные мною арахисовым маслом булочки. Только бы ей не пришла в голову дурацкая идея оставить меня еще на один день дома в постели.

Звук захлопывающейся за мной входной двери был для меня звуком освобождения. На дворе стоял конец ноября, как и в течение многих дней, солнце не показывалось. Вместо него бурные ветра сменились ливнем. Но все это казалось мне в этот момент прекрасной весенней погодой. Я была свободна!

Посвистывая, я поскакала в сторону станции, время от времени оглядываясь. Где же Сеппо? Обычно мы встречались здесь почти каждое утро. Ну, может быть, его занятия начинались на час позже, или он был уже на станции и ждал меня. Я ускорила шаг.

— Странная вещь - этот ваш сон, — нет. Пожалуйста, не надо! Если дела пойдут так и дальше, у меня появится мания преследования. Я остановилась и медленно повернулась назад. Бинго. Леандер в ожидании уставился на меня. Хотя солнце упорно пряталось за тучами, его голубой, как снег, глаз хаски ярко светился.

—Что-ты-здесь-делаешь? — прошипела я так тихо, как только могла.

— Сопровождаю тебя, что же еще? — мимоходом ответил он. — Я ведь делаю это каждое утро. Итак, вернемся ко сну. Я не хотел спать, чтобы можно было сидеть и охранять тебя, но в какой-то момент - раз и заснул. Даже не заметил этого! В сущности, я только заметил это, когда снова проснулся. Твоему отцу надо включать на ночь отопление. Но все равно нужно меньше спать, чем тебе. Я полночи бодро сидел рядом с твоей кроватью, так как хороший телохранитель должен это делать. Ты действительно спишь всю ночь, но я, несмотря на человеческую форму...

— Мне неинтересно, — огрызнулась я. Женщина перед нами озадачено остановилась и повернулась ко мне. Я любезно улыбнулась ей.

— Я просто думала вслух, — не смутившись, ответила я. Она сочувственно покачала головой, как будто я потеряла рассудок или принимала наркотики, и поспешила дальше.

Я пнула Леандера в голень и последовала за ней. Кроме нас к счастью на улице было не так много людей, только пара спешащих куда-то мужчин в деловой одежде, старая женщина с ходунками и эта женщина. Она тоже спешила на станцию электрички. Я подождала, пока она не отошла от нас на несколько шагов.

— Кроме того, — прошептала я, — разве это немного неглупо, разговаривать со мной здесь, на улице? Не увидят ли тебя твои уважаемые коллеги и не изгонят ли тебя на постоянной основе? Этим замечанием я хотела досадить Леандеру, но сразу же прокляла себя за это. Может быть, решение и заключалось в том, чтобы затащить его в беду. А самое большое несчастье для Sky Patrol точно заключалось в том, чтобы больше никогда не иметь возможности быть рядом с человеком.

Леандер начал отвечать и не заметил выступающую крышку люка, споткнулся об нее и навалился на меня всем своим весом. Я начала падать. Один из мужчин в костюмах, который как раз обгонял нас, подхватил меня за руку и удержал, прежде чем я растянулась на мокром асфальте. Он посмотрел на меня.

— Дитя, с тобой все в порядке? Ты выглядишь бледной. У тебя закружилась голова?

— Нет, все в порядке, — быстро ответила я. — Спасибо. Уже все хорошо.

Леандер сделал вид, как будто ничего не случилось, и продолжал идти рядом со мной в приподнятом настроении, его плечо было всего в нескольких сантиметрах от моего лица. Ему обязательно прилипать ко мне так близко?

— Вернемся к нашей теме, — продолжал он болтать.

— Вот, — он ловко развернулся, — Меня никто не видит.

— Почему нет? — выдохнула я. Почти случившееся падение не очень хорошо подействовало на мое плечо.

— Объясню тебе позже. Ой...

Молодая мамочка с коляской выскочила из переулка и перед нами пересекла улицу. Леандер замер, опустил глаза и, молча, пошел рядом со мной. Слава Богу, он перестал болтать. Это было хуже, чем когда Софи рассказывала о ее тысяче любимых книг и передачах

Недалеко от станции электрички Леандер остановился и напряженно огляделся.

— Держись подальше от Сеппо, — пробормотал он сквозь зубы с каменным лицом, прежде чем снова погрузился в молчание. Я только рассмеялась. Леандер не имел права приказывать мне. Особенно в том случае, если в этих приказах было произнесено имя Сеппо.

Мое сердце бешено билось, когда я села в электричку. Я просмотрела каждый вагон, но нигде не нашла Сеппо. Сердан и Билли были здесь; они всегда садились на одну станцию раньше. Они сидели в самом конце и жевали свои жевательные резинки в одном ритме.

— Привет, — поприветствовала я их, пытаясь скрыть свое разочарование из-за отсутствия Сеппо.

— Привет, Катц, — ответил Билли, усмехаясь. — Снова здорова?

Сердан ничего не сказал. Он лишь едва кивнул. Из его наушников гремело, а его колено двигалось в ритм.

— Конечно.

Я села в нишу между Серданом и испачканным окном и занялась тем, что почти всегда делала с Серданом и Билли. Меньше говорить, но прежде всего не смеяться. Это было одно из правил мальчишек, которое я давно усвоила. Не говорить всякой чепухи, не веселиться, не проявлять эмоций, когда чему-то радуешься или злишься. Оставаться всегда невозмутимой.

Некоторое время Леандер нерешительно стоял в проходе. Я предвидела надвигающуюся катастрофу. Да, он делал большие успехи, но время от времени у него все еще были проблемы с равновесием и гравитацией. Когда электричка остановится, он потеряет равновесие и грохнется ил лицом вниз, или на двух старых теток с другой стороны прохода. А люди, за исключением меня, не могли его видеть и слышать, но при этом хорошо чувствовали. Очевидным доказательством было, когда он ущипнул мою маму за зад. Я не хотела представлять себе, какой будет эффект, если невидимая тяжесть столкнет двух теток их с места.

Я бросила на Леандера предупредительный взгляд, но он пристально смотрел в потолок. Что он задумал? Заворожено я наблюдала за ним. На следующем повороте он решительно ухватился обеими руками за две болтающиеся на поручне петли, оттолкнулся от пола, сделал первоклассный рывок наверх и одним махом закинул ноги на полку для багажа. Верхнюю часть тела он удерживал в горизонтальном положении исключительно при помощи сил рук и кожаных петель. Я скептически наблюдала за его движениями, но Леандер уже снова закрыл веки, а выражение лица превратилось в лед.

«Ну, посмотрим, как долго он сможет продержаться там наверху», — злорадно подумала я, не зная, чего желаю больше: чтобы ему хватило силы до самой школы или чтобы в следующую минуту он грохнулся бы на нас с большим размахом.

— Почти как настоящий ангел, — злобно прошептала я.

— Че? Ты че-то сказала, Люси? — зевая, спросил Билли и в замешательстве проследил за моим взглядом, прикованным к потолку вагона.

— Не-а, все в порядке. Я просто устала и как раз размышляла о видео с моим забегом в школьном дворе.

Леандер вздрогнул и подозрительно открыл один глаз, но продолжал расслаблено висеть на полочке для багажа. Невероятно. Даже у Сеппо в таком положении через несколько минут начались бы трудности.

Но что еще более важно: очевидно, Леандер ничего не знал о видео. По-другому я не могла истолковать то, почему он вздрогнул и его подозрительный взгляд. Тогда все было именно так, как я подозревала: когда Сеппо навестил меня в больнице и рассказал о фильме, Леандер носился где-то там снаружи и пытался избавиться от своего тела. Очень хорошо. Теперь только Билли нужно держать рот на замке, как он делал обычно, и....

— Даааа, видео, блин, это так здорово, правда? — тараторил Билли. — Представь, если оно понравится Дэвиду, и он захочет познакомиться с нами и потренироваться! Это будет круто! Я имею в виду, он же знаток паркура, он может показать нам трюки, которым мы нигде больше не сможем научиться, ты ведь знаешь фильм, где он прыгает с одного небоскреба на другой.

— Я знаю все его фильмы, а теперь немного притормози, — остановила я словарный поток Билли. Чертово дерьмо! Теперь об этом знал и Леандер. Слова Билли невозможно было не услышать. Даже тетки смотрели на нас с интересом.

— Скорее всего Дэвид даже не отреагировал на него. Зачем ему это делать? Мы ведь просто парочка трейсеров из Людвигсзафена. Ничто, по сравнению с Парижем.

— Ты права, — вздохнул Билли. — Ничто, по сравнению с Парижем. Сердан тоже вздохнул и сделал музыку еще громче. Леандер еще немного опустил голову, как будто хотел послушать музыку вместе с ним. Затем тоже начал дергать коленом в такт.

И он действительно продержался, пока мы не доехали до школы.

Глава 14. Видимый-невидимый

Когда электричка остановилась перед школой, Леандер уже не выглядел так расслабленно. На его лбу образовались переливающиеся голубым капельки пота, а под его вытянутыми руками предательски блестело. Тем не менее, я не могла обнаружить не малейшего чувства на его лице. С опущенными ресницами, из-под которых поблёскивало голубым и зелёным, он скользнул на пол, чтобы последовать за мной.

Как ни странно на остаток ужасно скучного учебного дня он оставил меня почти полностью в покое. Во время занятий он сидел, скрестив ноги, у меня в ногах и не шевелился, как будто окаменел от какого-то колдовства. После первой перемены (на которой я всё ещё так и не увидела Джузеппе и провела своё время с Билли и с брейк-данс группой в углу рядом со спортивным залом), я почувствовала себя виноватой из-за того, что оставила ему утром только мои корочки хлеба, и уронила кусок яблока под стол, но Леандер не взял его.

Может быть, ему нужно так же мало пищи, как и сна, хотя, по моему мнению, в своей болтовне о сне он сильно преувеличил.

На французском языке мне всегда было невероятно трудно следовать за перевозбуждённым кудахтаньем моей учительницы. Принципиально она говорила только на французском, даже на школьных экскурсиях или если в кафетерии покупала бутерброд. И она говорила с рекордной скоростью. По сравнению с госпожой Дангел Леандер был черепахой. Я в сотый раз уже пожалела о том, что выбрала французский, а не латынь, но теперь уже было слишком поздно.

Я подумала, было бы здорово выучить язык с родины трейсеров, но если госпожа Дангел говорила на французском, это звучало ужасно. Кроме того при этом она постоянно брызгала слюной. Ещё одна причина, чтобы не сидеть в первом ряду, думала я и смотрела со скучающим взглядом на затылки моих одноклассников.

Внезапно в моей голове появилась идея. Если я правильно поняла Леандера, то каждому человеку был назначен его собственный охранник. Так что у моих одноклассников тоже были телохранители. У каждого из них! У Лены и Софи, и Фелекса, и ... Обеспокоенно я выпрямилась. Они должны были быть здесь, за мной, впереди меня, рядом со мной. Но всё казалось нормальным. Воздух был затхлый, как и каждый день, но абсолютно прозрачный. Не каких просвечивающих фигур. На стульях не было никакого голубоватого мерцания. И не было слышно никакого стеклянного шёпота, как в тот момент, когда я впервые заметила Леандера.

Очень медленно я вырвала страницу из моей школьной тетради, сложила её и оторвала миллиметр за миллиметром маленький квадратик. На нём я написала, с уверенностью, что такой образованный ангел-хранитель, как это утверждал Леандер, может читать, крошечными буквами: «Другие тоже здесь? Я никого не вижу! Я могу видеть только тебя?»

Я толкнула свою ручку локтем, чтобы она скатилась через край на пол, послала госпоже Дангель извиняющейся взгляд, залезла под стол, чтобы поднять ручку и подсунула незаметно записку рядом с коленом Леандера. Он даже не вздрогнул, а так же не поднял записку.

В течение нескольких минут я смотрела на его затылок, но Леандер не двигался. Ни кивка, ни качания головой, вообще ничего. Раздражённо я уронила ручку во второй раз, снова залезла под стол, подняла записку (если её кто-то найдёт, то моя репутация будет погублена) и провела остаток урока, мечтая о Дэвиде Белль и Сеппо, и вытесняя из сознания то, что я была окружена невидимыми телохранителями, которые были такие же высокомерные и самовлюблённые, как Леандер.

На второй перемене я тщетно пыталась поговорить с Софи. Мы не разговаривали с тех пор, как она навестила меня в больнице. Софи была единственной девочкой в классе, с которой я время от времени охотно разговаривала. Потому что она не шушукалась обо мне, из-за того, что на перемене я была вместе с мальчишками, а после обеда встречалась с ними в парке. Но всегда, когда я пыталась подойти к ней, Леандер загораживал мне дорогу. Не так уж это и плохо, так как Софи по-прежнему грезила о Ханне Монтане и не прекращала уговаривать меня, отпраздновать с ней ночь Ханны Монтаны, просматривая одну серию за другой. Но как бы мне не нравилась Софи: лучше я проведу три недели с Леандером, чем одну единственную ночь Ханны Монтаны. Так или иначе, я спрашивала себя, чего Леандер пытался добиться своим поведением. У него что-то было и против Софи? Он хотел отобрать у меня всех моих друзей? Когда Билли, Сердан и я после обеда молча сидели в электричке (Сердан снова в наушниках, жуя жевательную резинку), я переборола себя, чтобы по-возможности равнодушно спросить Билли, что случилось с Сеппо.

- Насморк, - ответил Билли и сморщил нос. - Его мама не захотела отпускать его в школу. Позавчера мы тренировались под дождём. Это было круто, но Сеппо переборщил. На нём была одна только футболка.

С завистью я смотрела в окно. Тренировались под дождём. Как бы мне хотелось быть там... Это было не похоже на Сеппо, что он переборщил и тренировался только в футболке. Но это было похоже на его мать, то, что она своего любимого сыночка оставила дома из-за дурацкого насморка. Она была самой беспокойной и в тоже время самой строгой матерью, которую я когда-либо встречала. По сравнению с ней, моя мать была такой же безобидной, как муха. Однако мать Сеппо умела готовить как богиня, чего нельзя сказать о моей. Ни тысяча кулинарных книг, ни тем более кулинарные шоу по телевизору, которые она день за днём смотрела, ничего в этом не меняли. Если она что-то готовила, что показывали по телевизору, то на вкус это было всегда скверно. Я была рада, что ходила в продлёнку и могла в обед есть в столовой. Это безусловно лучше, чем пробовать мамины эксперименты. Только её фрикадельки были приемлемыми.

Я сделала контрольный взгляд на потолок вагона. Леандер снова принял свою позицию, закинув ноги на полочку багажа и опустив веки. Почему у меня дома он не был таким отстранённым и тихим? С другой стороны я уже весь день скучала. С Софи он не позволил мне говорить, Сеппо был болен, Сердан и Билли молчали, а Леандер прикидывался, будто меня вообще нет.

Я решила забросать его вопросами, как только мы выйдем, и Сердан с Билли окажутся вне поля зрения. Ещё одну остановку и я смогу начать.

- Итак - где были другие...?

Прежде чем я смогла закончить предложение, Леандер так сильно ударил меня по спине, что я не смогла дышать. Безжалостно он толкал меня вперёд. Если я хотела заговорить или отругать его, он снова ударял меня между лопаток, пока я, кашляя и пыхтя, не открыла входную дверь.

Лишь, когда мы оказались в моей комнате, он немного отодвинулся от меня и перестал избивать мою спину. К сожалению, я не могла наорать на него, так как мама возилась рядом на кухне. Я даже видела папу; он стоял с открытой дверью в ванной и брился. Кроме того я всё ещё была не в состояние сделать глубокий вдох, и хрипела с красным, как у рака лицом. Задыхаясь, я пнула Леандера правым коленом между ног.

- Ааааааааах, - выдохнул он со свистом и упал на пол. Согнувшись как червь, он перекатывался по доскам, пока не ударился головой о письменный стол. - Ооооооой. Так... так сильно я тебя не бил, Люси ... аааах ...

Удовлетворённо я смотрела, как он корчится и прижимает руки к своим штанам. Но он быстро пришёл в себя. Слишком быстро, решила я. Билли дрыгался намного дольше, когда я ему заехала таким же пинком прошлым летом. Он насмехался над моей первой попыткой сделать кувырок с высоты одного метра.

- Я должен был сделать это, - сказал Леандер после короткой передышки и уселся на мой письменный стол. - Ты так быстро сбежала сегодня утром, что я не смог проинструктировать тебя.

- Инструктировать? Ты дрых, а мне надо было в школу. Вот и всё.

Опять он пытался облегчить себе жизнь. Виновата была я. Ясно. Просто он прозевал время меня «проинструктировать», что бы это не означало. Надменно он смотрел мимо меня и поправил свою бандану.

- Почему ты игнорировал меня всё утро? - спросила я. - И почему теперь ты внезапно снова можешь со мной говорить? И что означает эта драка?

- Всё просто, ты должна была держать свой рот на замке! - рявкнул Леандер. - Телесное проклятье, забыла? Другие не должны заметить этого, и уж точно они не должны понять, что ты можешь видеть меня и слышать!

- Ах, - прошипела я. Это было адски трудно, ругаться так тихо, чтобы мои родители ничего не услышали. Но во второй раз я не смогу убедить маму, что я репетирую для пьесы. - А как насчёт телохранителей моих родителей? Разве они тебя не видят?

- У твоих родителей нет Sky Patrol.

- Что? — С трудом я понизила свой голос. Моё «что?» получилось слишком громким, почти пронзительным. - У мамы и папы нет ангела-хранителя?

Леандер вздрогнул и посмотрел на меня сердито.

- Ладно, телохранителя. Вы оставили всех нас троих одних, что ли? Мои родители тоже слишком раздражали вас? Да, что за восхитительный сброд ...

- Люси - это так предусмотрено штаб-квартирой и никогда не было по-другому. Взрослые больше не имеют прав на Sky Patrol. По крайней мере, обыкновенные взрослые, как твои родители. В какой-то момент вам ведь нужно научиться самим заботится о себе. Разве ты ничего не заметила сегодня? Подумай: когда я с тобой говорил, а когда нет? Леандер перешёл на невыносимый учительский тон.

- Сам скажи, - зашипела я.

- Когда мы шли к электричке, вокруг нас были только взрослые. Следовательно: никаких коллег. Но в электричке и школе - а? Понимаешь? Поэтому я сделал вид, что у меня нет тела, и делал то, что раньше, с той разницей, что собственно больше не могу этого. И всё сработало! Я смог их обмануть.

Леандер потёр руки и весело улыбнулся. Да, у него действительно была ямочка на левой щеке, и на пару секунд мой взгляд зачарованно остановился на ней.

- Смотри, - продолжал Леандер читать лекцию дальше. - Моя семья избегает меня. В конце концов, я ведь облажался. На данный момент они ни за что не проведут со мной конференцию. Так же и штаб-квартира наказывает меня пренебрежением. Кроме того отцу и матери нужно телепортироваться, а для этого необходим хороший повод. Они служат в США и на Майорке. Других охранников, там снаружи, я не знаю. И они всё равно не интересуют меня. Шваль. — Леандер сделал уничижительный знак рукой и поджал губы.

- Но твоё тело, они ведь должны были заметить.

- Да, это могло случиться. Блин, мне действительно повезло. Я надеялся на то, что отец сделал проклятье видимым только для нашей труппы.

- Труппы? Ты имеешь в виду семью? - удостоверилась я.

- Отец, мать, дяди, тёти, мои сёстры, да, вы называете это семьёй. Проклятье обычно накладывается сначала внутри труппы ... Но я от отца ожидаю всего, знаешь ли. Если отец сердится, то иногда не понимает, что делает. А он хочет обязательно получить повышение и работать в штаб-квартире.— Леандер наклонился и посмотрел на меня предупреждающе.

- Мне ни в коем случае нельзя с тобой разговаривать, когда мы находимся снаружи, пока...

- Нет проблем, - сказала я сухо. У меня не было никакого желания выглядеть сумасшедшей. Не так уж увлекательно разговаривать с Леандером. Я вполне могла обойтись без этого.

- Ах, Люси. Это так странно. Я чувствую своё тело так явно. Я не могу о нём забыть ни на одну секунду. И всё-таки только ты видишь меня так, как вижу себя я. И больше никто.

Он посмотрел на свои тонкие мускулистые предплечья и провёл по гладкой коже. Потом он игриво пошевелил пальцами.

- Я должен признать, мне всё больше нравиться так, чем быть прозрачным. Это выглядит более сильным. Правда? - Он сжал пальцы в кулак, и его бицепс слегка выступил.

- Как вы разговариваете друг с другом? У вас есть свой язык? - проигнорировала я его самовлюблённое кудахтанье.

- Хммм, - соображал Леандер. - Трудно объяснить. У нас есть тон. У каждого имеется характерный тон, своего рода распознавательная мелодия. Мы общаемся с помощью музыки, через аккорды и последовательность мелодий. Эти звуки не видимы ... Это звуковые волны на такой частоте, которую вы люди не можете различать. Только собаки иногда слышат нас. Мы используем их в качестве трансмиттера. Так они предупреждают хозяина или хозяйку, если что-то не в порядке. Поэтому каждому человеку рекомендуется завести для своих детей собаку. Нет Люси, пожалуйста, не делай этого. Твоя собака долго не протянет.

- Вы издаёте музыку, когда хотите поговорить?

- Да, что-то в этом роде. Кстати, и крысы тоже слышат наши частоты. Поэтому и такое изречение: крысы покидают тонущий корабль. Никогда не задумывалась, почему это так? Вы думаете, что крысы очень умные. Но это мы умные! Только люди слишком глупы и обязательно хотят оставаться на тонущем корабле, хотя на воде мы им не можем помочь. Цццц ...

Утомлённая, я молчала и пыталась понять, что Леандер мне рассказал. Если было верно то, что он сказал, то сегодня он сильно рисковал, чтобы сопровождать меня в школу. Он не мог знать, что другие не смогут увидеть его тело. И что случилось бы, если они всё-таки увидели? Я не хотела представлять себе этого. Тем не менее, он сделал это только для себя, а не ради меня. Он хотел исправить свою ошибку, чтобы труппа приняла его обратно, и для этого изображал героя. Да, он вёл себя как истинный ботаник. Ужасно.

- А теперь! - закричал Леандер и встал на стол. - Эта песня! Я хочу эту песню!

- Э? Что за песню?

- Ту, что Сердан весь день слушал. - О Боже, Сердан и его музыка. Это был только грохот. Быстрый грохот. - Alors en danse! - Леандер развёл руки в стороны.

- Что?

- Так называется песня, Люси. По крайней мере, припев так начинается. Она на французском, ну французский ведь как раз не твой конёк. Найди мне её, эту песню. Пожалуйста!

Он требовательно указал на мой ноутбук.

- Взамен ты оставишь меня сегодня в покое?

- Посмотрим, - отмахнулся Леандер. – Ну, давай же начинай. Это был такой скучный, утомительный день, и я хочу послушать эту песню!

В этом он был прав. День был не только скучный и утомительный, но и принёс только разочарование. Немного отвлечься не помешало бы. Вздохнув, я открыла свой ноутбук и нашла главный сайт YouTube. Леандер склонился возле моего плеча, чтобы продиктовать мне название. От него немного воняло. Это меня не удивило, так как с того времени, как у него появилось тело, он ни разу не мылся. Учитывая это, запах был еще терпимый. Не такой плохой, как у Билли летом после тренировки. От Билли воняло, как от хорька.

YouTube тут же нашёл песню. А мой ноутбук был подключён к колонкам. Леандер не спросив разрешения, схватил мышку и увеличил громкость.

- Обучение через наблюдение, - прокомментировал он свои действия. – Также как и это ... Посмотри, сейчас увидим, сработает ли. Ну, давай, присоединяйся ко мне! Alors en danse!

Я осталась сидеть с открытым ртом рядом с ноутбуком и не могла поверить в то, что видела. Леандер исполнял брейк-данс движение, действительно безупречно. Нет, это были два, три, теперь следовало четвёртое. Не самые сложные, но мне понадобились недели, чтобы выучить их, и даже тогда мальчишки насмехались надо мной, хотя я точно знала, что это выглядело неплохо. Но то, что представил Леандер, было намного круче, чем стиль мальчишек. Как только он смог так быстро научиться этому?

- Давай Люси, пошевеливайся! - призвал он меня. Музыка была не та, какую мне нравилось слушать. Мне нравилась более тяжёлая, с большим количеством гитары и ударников, а не такая электронная. Но когда я наблюдала, как Леандер танцует, ритм взбудоражил и увлёк меня. Хорошее настроение Леандера было заразительным. Да, я хотела двигаться. Я уже так давно не двигалась по-настоящему. И то, что мог он, могла и я. Проблема была лишь в том, что он занимал почти всё пространство.

Поэтому я вскочила на кровать и поворачивалась, подпрыгивая по кругу. Леандер начал подпевать. Почему он мог свободно говорить на французском языке? Ах, не важно. Смеясь, мы прыгали по комнате, толкая друг друга, запрыгивая на кровать и на письменный стол и снова спрыгивая ...

- Люси!!! - Я как раз находилась на кровати и пыталась, не смотря на сломанную решётку, сделать сальто, но мама так сильно напугала меня, что я на полпути забыла, что хотела сделать. Я потеряла равновесие. Падая в сторону, я заметила краем глаза, как Леандер схватил мою подушку и положил на пол перед кроватью. Я упала мягко, без боли. В следующий момент мама встала на колени возле меня.

- Люси, Бога ради, что ты тут делаешь? Ты поранилась?

- Нет, мама, всё в порядке, - торопливо ответила я. Мама поспешила к моему ноутбуку и попыталась отключить музыку. Всё напрасно. Она стала только ещё громче. Я поднялась на ноги и сделала это за неё. Мама даже не могла разумно вставить компакт-диск. Леандер сильно прижался к стене, чтобы мама не прикоснулась к нему, когда возвращалась к моей кровати.

- Я только слушала музыку и гм, танцевала, - продолжила я быстро, прежде чем она села на край кровати. - Это ведь не плохо, не так ли? Девочки любят танцевать. - Леандер сухо рассмеялся, но взгляд мамы смягчился. Слово девочки, как всегда сотворило чудо.

- Ну, ладно, Люси. Но в следующий раз, пожалуйста, не так буйно. Я послушно кивнула. Мама, казалось, что-то вспомнила.

- Может быть, ты всё-таки хочешь вступить в группу балета в спортивном клубе? О, Люси, это было бы замечательно!

Леандер скатился на пол со смеха и остался там лежать, как выброшенная на берег рыба. Он ведь не знал о маминой душевной травме, связанной с балетом. Она хотела стать балериной, когда была в моём возрасте. Но после первого пируэта она вырвала всю жердь из стены. После этого учитель балета отправил её на метание дисков. Но из-за того фиаско с уроками балета она до сих пор переживала. А теперь она пыталась уговорить меня заняться им, как уже не однократно.

- Нет, мама, я не думаю ...

- Я уже вижу тебя на сцене в этих прелестных колготках и юбочке. Ты идеально подходишь для балета, с твоей хрупкой, стройной фигурой и в тоже время ты подвижная... - размечталась мама.

- И совершенно не музыкальная. Никакого чувства ритма, - сказала я серьёзно. - В этом нет смысла, мама. Извини.

- Никакого чувства ритма, - передразнил меня Леандер иронично. – О, да, только что мы видели это. Абсолютно никакого чувства ритма!

Но мама попалась на эту удочку. Наверное, она вспомнила, как и я, эти ужасные уроки игры на кларнете два года назад. После трёх месяцев папа прекратил всё это. Он сказал, что при таких звуках его клиенты переворачиваются в гробу. Если так пойдёт и дальше, то они воскреснут и начнут мстить, как зомби. Моё дудение беспокоит спокойствие мёртвых.

- Да, ты права, Люси, к сожалению, - вздохнула мама. - Ах, как жаль. Ну, я только хотела сказать тебе, что ужин готов. Ты идёшь?

- Хорошо, сейчас приду.

Когда мама ушла, я принюхалась. Пахло лазанье. А если пахло лазанье, то это была лазанья из Лидла или Алди, если повезёт даже лазанья от Ломбарди. Значит, мы переживём этот вечер. Сама мама её не готовила. После третей попытки приготовления лазаньи, папа спрятал все формы для духовки и позаботился о том, чтобы все мамины рецепты запеканок исчезли чудеснейшим образом.

- Оставайся здесь, я принесу тебе что-нибудь сюда, - сказала я Леандеру, чтобы он только не последовал за мной на кухню, так как он уже встал и подошёл ко мне. Я не хотела смотреть на него, но потом всё-таки сделала это. Он широко ухмылялся. Его светлые глаза блестели, когда он пихнул меня своим локтем в бок.

Мы начали смеяться одновременно. Он бесшабашно и громко, а я так приглушённо и тихо, что у меня чуть не лопнул живот.

- Ах, Боже мой, - простонал Леандер и вытер с виска слезу, появившуюся от хохота. - Как она смотрела ... её взгляд ... Из-за твоей мамы можно умереть со смеху.

- Разве ты ещё тщательно не изучил её? Ты ведь знаешь её уже с моего рождения, не так ли?

- Я отвечал за тебя, а не за твоих родителей, Люси. Мне нельзя было дольше, чем на пару секунд сосредотачиваться на них. Я интересовался только тобой и больше никем другим.

Он перестал смеяться, и на его лице коротко промелькнуло тоскующее выражение. И моя улыбка тоже потухла. Ах, если бы только Сеппо сказал мне такие слова, хотя бы один раз. Потому что у человека они действительно бы что-то значили. А у Sky Patrol это была всего лишь работа и ничего более.

Не говоря больше ни слова и не попрощавшись, я покинула Леандера и пошла к моим родителем на кухню, села на своё место и как обычно поужинала.

Глава 15. Моя величайшая вина

Леандер так жадно напал на лазанью, что подавился уже от первого кусочка и обжег язык. Но, хотя казалось, она ему понравилась, он ее не доел. Теперь я специально притащила еду в свою комнату и озадачила родителей тем, что непривычно быстро поднялась из-за стола, а он оставил половину на тарелке. Да, мама слишком долго смотрела на меня, пока я не исчезла, затем покачала головой и обиженно произнесла мне в след:

— Если ты так хочешь, пожалуйста. Может быть, в будущем мы все будем есть в своих комнатах и будем писать записки друг другу, если захотим что-то сказать.

Папа тоже в изумлении посмотрел на меня. Они не привыкли к подобному. Это была наша священная традиция, сидеть вечером вместе на кухне и разговаривать. По крайней мере, полчаса, а иногда и дольше. В конце концов, мы же не виделись целый день.

Но настроение уже было напряженным в течение всего ужина. Я подозревала, что это было связано с новым материалом, который прибыл сегодня. Мама хотела помочь, а папа не хотел, чтобы она помогала. Пусть она лучше сделает работу в офисе. И всегда, когда он направлял ее в бюро на первом этаже, мама делала вид, будто он надел на нее кандалы и посадил на хлеб и воду. Она эмансипирована, говорила она, и не позволит ему запретить ей, помогать ему в настоящей, важной работе. Если папа решался напомнить, что у мамы нет официального образования для всей этой деятельности в подвале и не «уполномочена» наносить макияж мертвым, то намечался сильный переполох.

Даже сейчас я слышала, как голоса на кухне становились громче. Леандер отодвинул тарелку, на мгновение прислушался, а затем начал нюхать подмышки. Слева, справа, слева, справа. И еще один раз слева.

— Фу. Я бы хотел изменить это. Такой я себе больше не нравлюсь, — отметил он, после того как закончил обнюхивать себя. Он скривил рот, как будто вонь причиняла ему боль, и состряпал свое типичное страдальческое выражение лица.

— Ну, по крайней мере, ты сам это заметил. От тебя воняет уже давно.

— Да, и что теперь? — спросил он и с ожиданием посмотрел на меня.

— Как что? Иди, помойся!

— Ага.

— Не говори, что ты не знаешь, что люди моются, когда воняют...

— Конечно, я знаю. Теоретически. Но практически, с реальным телом, как-то все совсем по-другому. И ванная комната для меня под запретом. Может быть, Элвис Пресли был бы еще жив и не задохнулся бы на своем коврике в ванной, если бы мы сопровождали наших клиентов в уборную. Многие другие звезды тоже, возможно, были бы еще живы. Но с определенного возраста, я держусь от твоей ванны подальше. И придерживаюсь мнения, что не обязательно нужно на все смотреть.

Хорошо. Это мнение я полностью разделяла. Все последние дни я со всей силы вытесняла мысли о том, что Леандер всегда парил со мной рядом или надо мной, когда я сидела в туалете или принимала душ. Но теперь я узнала, что это было не так.

И знание этого принесло небывалое облегчение. Кроме того, это объясняло, почему он при первом посещении туалета в человеческом обличье натворил таких глупостей.

Но, как нам решить проблему с душем? Я ни в коем случае не могла пустить его одного в ванну, пока мои родители были рядом. Кто знает, что он еще натворит там... Мамин голос, так часто звучащий в спортивном зале, раздался в коридоре. Препирательство моих родителей перешло в настоящую ссору. Леандер прислушался.

— Все просто, — кричала мама, — там внизу лежат три трупа, которых срочно нужно привести в порядок, не так ли?

— Это так, — напыщенно ответил папа. — Но я попросил бы тебя называть их клиентами, а не трупами. Это звучит унизительно.

— Хорошо, клиенты. И я предлагаю тебе привести их в порядок, да, я даже уже начинаю это делать, и что? Господину это не подходит. Для него это не приемлемо.

— Моя дорогая Роза. Дама, которую ты привела в порядок, — это монахиня. Монахиня! А губы монахини не должны быть накрашены ярко-розовой помадой, это невежливо.

— Это была не помада! Это блеск для губ! И он был не розовый, а цвета фламинго. И мне кажется, что он ей шел. Он придавал цвету ее кожи немного свежести! В ее состоянии это было, действительно необходимо, это бледная, худая бедняжка!

— Роза, так не говорят о сестре-монахине!

— Ба, сестра-монахиня... Разве цвет для жен Иисуса запрещен?

Входная дверь квартиры щелкнула и голоса стали тише. Мама и папа спускались в подвал. И, хотя мама ругалась в десять раз громче, в конце концов, она проиграет спор. Я точно это знала. Подвал был царством папы, и в макияже мертвых он всегда добивался своего.

Что бы мама не предпринимала.

— Уф, — тихо произнес Леандер. Его лицо потемнело, и даже голубой, как снег, глаз больше не светился. Он положил руку на живот, как будто ему стало плохо.

— Они снова помирятся, — успокоила я его.

— Нет, я не это имею в виду. Люси, я сказал тебе не всю правду. Я не только из-за тебя все бросил. Ладно, на 99 процентов из-за тебя. Ты была невыносима, просто неконтролируемая, но... Было кое-что еще.

— Что? — спросила я озадаченно. Леандер добровольно признавался во лжи? Я едва могла в это поверить.

— Речь идет о... — он перестал говорить и показал на пол. — О том, что внизу. Я не могу это выносить.

— Что ты имеешь в виду?

— Ваш подвал. — Его голос звучал глухо. — Он постоянно там в низу. Я его чувствую. Он забирает их.

Я замерла. «Он». Я догадывалась, кого имел в виду Леандер. Хозяина времени. Но и в этот раз я не хотела переспрашивать его, о чем он говорит. Это было слишком страшно, и на самом деле я все равно уже знала это. Но если Леандер начинал говорить об этом, то мне становилось страшно. Это звучало так, как будто он знал намного больше, чем я, и как будто все было совсем не так, как мы полагали. Я еще никогда не боялась мертвых, всех этих гробов и подвала. Я часто сидела рядом с папой, наблюдала за ним, а иногда даже помогала. Я не хотела, чтобы это изменилось. Нет, я не хотела жить в доме, в котором боялась бы заходить в подвал.

— Разве ты не хотел помыться? — сменила я тему, когда снова смогла нормально дышать и была уверенна, что мой голос не дрожал. — Сейчас для этого представилась прекрасная возможность. Они будут заняты там внизу в течение нескольких часов.

Ругаться, мириться, ухаживать за тремя мертвецами, заниматься бумагами — для этого потребуется много времени. Я только надеялась, что из-за ссоры мама не начнет рыдать, и из-за головной боли ей не придется лечь в кровать. Потому что тогда, папа непременно бы последовал ней и заботился, независимо от того, сколько клиентов ждали своего нанесения макияжа.

— Хорошо, — сказал Леандер, смущенно и неуверенно смотря на меня. — Гм, ты покажешь мне, как... ну... э-э...

Я подозревала, что так будет. Теперь мне нужно было еще и помочь ему принять душ. Это было просто невероятно. Но он отказывался пойти в ванну без меня, а я не хотела спать рядом с вонючим телохранителем.

Через пять минут я сидела на закрытой крышке унитаза и размышляла, не забыла ли я что-то во время вводного курса по принятию душа и связанных с этим приготовлений. Нет, все, что нужно я объяснила Леандеру, приготовила полотенце и гель для душа и на всякий случай спрятала фен, чтобы у него не возникло идеи посушить волосы в воде, хотя ангел-хранитель должен был бы знать, что этого делать не следовало. Но Леандер был способен на что угодно.

Да, большего знать было не нужно. Я могла снова исчезнуть. Леандер как раз принялся снимать обувь.

— Куда ты собралась? — встревоженно спросил он, когда я подошла к двери.

— Ну, в свою комнату.

— А если душ будет шуметь, а твои родители поднимутся наверх, а ты окажешься в своей комнате? Хм? Будет плохо, не так ли?

Вот, блин. Он был прав. Это будет чрезвычайно подозрительно, если будет бежать вода, а в ванной никого нет, и папин гель для душа парит в воздухе, чтобы потом перераспределиться по прозрачному телу. И я не могла исключать того, что оба и дальше будут ругаться там внизу, и мама не прибежит наверх вся в слезах. Хотелось мне того или нет, но мне придется остаться здесь.

Леандер ловко выскользнул из штанов и бросил жилетку на пол. Он уже схватился за резинку своих боксеров Calvin-Klein.

— Подожди, стоп, помедленнее! — воскликнула я, когда он выставил мне на встречу свой голый зад, я, покраснев, отвернулась к стене. — О Боже, Леандер, ты до сих пор этого не понял? Когда ты был голубой тенью, это было еще более-менее приемлемо, но теперь.

— Что, не понял? — спросил он рассеяно. Ребристая майка приземлилась у моих ног. Чувство стыда видимо не относилось к качествам достопочтенных телохранителей. Но останавливаться перед ванной клиентов... Казалось, они находили человеческие тела недостаточно красивыми. Иначе, почему телесное проклятие было самым суровым наказанием? Считал ли мое тело Леандер таким же уродливым и отвратительным?

Я ждала, повернувшись лицом к плитке, пока Леандер, наконец, не принял душ и, скользя, не выскочил из душевой кабины. По всей ванной навязчиво пахло папиным гелем для душа.

Скорее всего, Леандер вылил на себя весь пузырек. Мне нужно было срочно купить для него собственный гель, и главное не марки Irish Moos. В будущем ему ни в коем случае нельзя пахнуть, как папа. А мои вещи ему тем более нельзя использовать.

Я услышала, как он натянул свои штаны и одел сапоги. Я осторожно снова повернулась в его сторону.

— Вот это да, — рассеяно прошептала я. — Что это такое?

Леандер стоял ко мне спиной, голой спиной. Он все еще был занят тем, что вытирал свою грудь. Мой взгляд безнадежно остановился на огромной татуировке, которая начиналась на плечах и заканчивалась на талии, растянувшись по всей спине. Два крыла ангела. А над ними, казалось, было написано древним шрифтом: Mia maxima culpa.

— Что это значит, Mia maxima culpa?

— Это латынь и обозначает: моя самая величайшая вина, — ответил Леандер горестно. Медленно он повернулся ко мне. На груди у него не было татуировок, и она была такой же загорелой, как и его лицо и руки. Он неуклюже натягивал ребристую футболку через голову. Я задумалась над тем, чтобы помочь ему. Но после некоторого барахтанья, он справился и просунул руки в нужные отверстия.

— Если кто-то из Sky Patrol когда-нибудь начнет осматривать мое тело, а они это сделают, если смогут увидеть его и почувствовать, поверь, тогда это станет очень грустно. Телохранители не щепетильны. И тогда, может быть, моя татуировка докажет, что мне очень жаль. Что я каждый день думаю об этом. Что сожалею. Так как я искренне сожалею об этом. Кроме того, если с этим телом я больше не могу летать, тогда я хочу, чтобы у меня, хотя бы были крылья. Как у орла.

Это определенно были крылья ангела, но мне не хотелось обращать на это его внимание. Я не знала, что сказать об этой татуировке. Слова Леандера прозвучали снова очень драматично, но в то же время честно. Так что я ничего не говорила, а смотрела на пушистый коврик для ванной под ногами. Один момент... коврик для ванной. Коврик перед унитазом. Что сказал Леандер некоторое время назад?

— Почему Элвис мог бы жить? — спросила я вслух. — Ты же говорил, что у взрослых больше нет права на защиту.

— У обыкновенных взрослых, — поправил меня Леандер. — Если бы ты слушала меня, то знала бы. Знаменитости и важные личности, как правило, имеют право на защиту до самой смерти.

— Вы становитесь мне все приятнее, — пробормотала я. Мои родители очень важны! Для меня они очень важны.

— На все есть своя причина, Люси. Знаменитости почти всегда живут особенно опасно. Постоянно окружены сумасшедшими поклонниками, почти никакой частной жизни, постоянно в дороге. Они нуждаются в нас. А вам, людям, нужны ваши звезды, но в особенности ваши политики, ученые, врачи, философы. Все взаимосвязано, продуценты, консументы, не так ли?

— И когда же вы оставляете нас обыкновенных людей одних?

— Как правило, самое позднее после полового созревания. Когда наши клиенты достигают половой зрелости, мы поэтапно предоставляем их самим себе и смотрим, как они справляются. Поэтому в этот период случается столько дерьма, и они чувствуют себя ужасно одинокими и становятся невыносимыми. Но они должны научиться сами о себе заботиться. И если по нашему мнению мы можем отпустить их, то нас переводят, и мы получаем новый приказ о назначении.

— Но тогда, тогда это ведь не такая большая проблема! — с надеждой воскликнула я. — Мне тринадцать! Я точно скоро достигну половой зрелости или как раз достигла ее, а если нет, то скажи другим, что я созрела и...

— Люси, это не так просто, — Леандер прервал поток моих слов с нравоучительным выражением на лице. — Ты еще далека от половой зрелости. Ты ведешь себя как ребенок! И ты не можешь даже чуть-чуть позаботиться о себе. В списке штаб-квартиры ты точно относишься к особым случаям, к тем, кто нуждается в защите до восемнадцати или девятнадцати лет. А то и дольше.

Словосочетание половая зрелость я всегда считала кошмарным, и то, что узнала на уроке биологии об этом или прочитала, не вызывало у меня желания быстрее ее достичь. Половая зрелость приносила только неприятности. Плюс прыщи, как бесплатное приложение. Но то, что здесь выдавал Леандер, глубоко ранило меня. Откуда, к черту, именно он знал, когда я достигну половой зрелости? Ладно, я была маленького роста и, честно говоря, все еще довольно плоской, но это определенно была наследственность от мамы. Мы просто были спортсменками. Хотя мама и была большой женщиной, но большой груди у нее не было.

Я уже была влюблена в Сеппо. Или, по крайней мере, я так думала. А это, безусловно, относилось к становлению взрослым. Думал ли Сеппо также, что я вела себя по-детски?

Нет, я больше не была ребенком. Софи также было только тринадцать, и она точно достигла подросткового периода. Она подкрашивала ресницы тушью, постоянно была влюблена в кого-то другого, иногда ревела без причины, и на носу у нее было полно угрей. Может быть, мне нужно спросить у нее завтра, когда точно понимаешь, что достиг половой зрелости. Софи охотно разговаривала на такие темы. Мама, к сожалению, тоже.

— Могу я, по крайней мере, поговорить завтра с моей единственной подругой Софи? — сварливо спросила я Леандера и встала. — Сегодня ты всеми силами отгонял меня от нее.

— Софи завтра не будет.

—Почему это?

— Грипп. Разве ты не заметила, какой бледной и тихой она была? Почему ты думаешь, я все время удерживал тебя в стороне от нее? Ты совсем недавно переболела гриппом и лежала в больнице. Ты можешь снова заразиться.

— Тебе стоит присоединиться к моей маме, Леандер. Вы были бы отличной командой. Он только ухмыльнулся и самовлюбленно провел рукой по груди. Насупившись, я удалилась в комнату, без разбора покопалась в интернете, чтобы отвлечься. Леандер поудобнее устроился на подоконнике, тоскливо глядя в темноту на улице, и иногда вздыхал. Он напоминал мне запертое в клетке животное.

— Можешь спокойно выйти на улицу и полетать. Пожалуйста, — предложила я, не поднимая глаз. — Я справлюсь сама.

— Конечно, — ответил он саркастически.

— Боже мой, Леандер, сейчас я почищу зубы, а потом лягу спать, что при этом может случиться?

Я чувствовала, что он смотрит на меня, анализируя. Это напоминало мне рентген в больнице. В рентгеновской камере у меня тоже всегда появлялось гнетущее чувство, как сейчас. Даже экран моего ноутбука засветился голубым светом. Леандер пытался заглянуть в меня. Но я была вполне серьезна. Я не врала. Сегодня вечером я ничего больше не собиралась вытворять. Для этого у меня не было никакого желания.

— Ладно, - сказал он после нескольких минут молчания, в которые я, ничего не понимая, нажимала на ссылки английского сайта о паркуре. — Вполне возможно, что сейчас ничего не получится. Так как я не имею ни малейшего понятия, могу ли я все еще это делать.

- В больнице ты справился с этим, не смотря на ваше железное правило номер один, - сказала я вызывающе. - Так что и теперь это сработает.

- А если нет? Что, если моё тело не растворится, когда я отдалюсь от тебя?

- Тогда мы найдём для тебя чудесный гроб. У папы имеется первоклассная модель внизу. С фиолетовой, атласной подшивкой. Крышка из полированного, красного дерева.

Леандер смотрел на меня, качая головой. Его щёки побледнели.

- Ты просто невыносима, Люси.

- Нет, это ты невыносим. А теперь уматывай. Мой голос звучал более холодно, чем я себя чувствовала. Что, если это больше не сработает? Тогда на нашем тротуаре окажется разбитый парень с глазами хаски. Леандер нерешительно повернул ручку окна вниз.

- Но больше никаких приседаний и прыжков с подоконника, понятно? И оставь окно открытым. Я скоро вернусь.

Я неохотно кивнула. Мне было хорошо, что я на какое-то время смогла бы остаться одна. Я наблюдала с чувством беспокойства в животе, как Леандер встал на карниз, руки расправил в стороны и, пошатываясь, перешёл на крышу. Потом, удерживая баланс, исчез из моего поля зрения. Я прислушалась. Нет, я не слышала никаких криков или стонов. Так же никакого удара от падения. Либо он сидел где-то на нашей крыше и не мог сдвинуться с места, либо его тело растворилось в воздухе после нескольких метров. Я подождала немного. Потом подошла к окну и посмотрела наружу. Его нигде не было видно. Даже голубовато-прозрачного силуэта. Я с облегчением вздохнула и вернулась на кровать. Едва Леандер исчез в темноте, как в дверь нашей квартиры застучали, и мама с папой вернулись из подвала. Я услышала, как хлопнула пробка от бутылки вина, и зазвенели бокалы. Значит, они померились.

Я смылась в ванную, где всё ещё пахло гелем для душа после Леандера, почистила зубы и глубоко зарылась в свою постель. На улице начался дождь. Хорошо, подумала я. Теперь ему будет изрядно холодно в его нелепой жилетке. Когда я закрыла глаза, то татуировка Леандера промелькнула перед моими закрытыми глазами. Mea maxima culpa. Более трагически невозможно придумать. Тем не менее, крылья ангела заворожили меня.

Церковные часы на башне пробили три раза, пока я, наконец, не задремала. И лишь когда я услышала, как ручка на окне заскрипела, и до моего носа достиг едва уловимый запах геля для душа, мои дрожащие веки отяжелели, а мои мысли разлетелись.

Посреди ночи я проснулась, потому что моё правое ухо было открыто и заледенело. В сущности, я была слишком вялой, чтобы вытащить руки из моего кокона, а затем всё заново устроить, но мне нельзя было рисковать и получить восполнение уха. У меня было достаточно воспалений ушей, когда я была ребёнком. С закрытыми глазами я лежала и думала, продолжить ли мне спать дальше или завернуться в одеяло заново. Ещё в то время, когда я продолжала размышлять над этим, я заметила возле себя движение. Моё одеяло тихо зашуршало и угол лёг назад на моё ухо. Потом я почувствовала, что мой кокон был осторожно стабилизирован. Теперь мне снова везде стало уютно и тепло. Я удовлетворённо зевнула, а моё тело отяжелело. Мне снился сон? Или это случилось на самом деле?

- Даже не думай, что это держится само по себе, дорогуша. Я делаю это, по меньшей мере, пять раз за ночь.

Леандер? Это был голос Леандра? Я не могла точно сказать. Я уже снова засыпала.

Остаток ночи меня преследовали хаотичные сны, в которых коврик из ванной Элвиса и татуировка Леандера ожили и погнались за мной, а я беспокойно ворочалась туда-сюда, чтобы убежать от них.

Но когда я проснулась на следующие утро, я всё ещё была завёрнута до самого кончика носа.

Глава 16. Ухудшение обстановки

В следующие две недели я всё чаще проклинала тот день, в который Леандер вошёл в мою жизнь. Ладно, он был рядом с моего рождения, но я не видела и не слышала его и тем более не знала о его существование. И очевидно он не прилагал слишком много усилий, чтобы контролировать меня или как положено защищать. Хотя он всегда говорил, что меня уже давно бы не было, если бы не он, но Леандер был склонен к хвастовству и бахвальству. Sky Patrol здесь, Sky Patrol там. Бла-бла-бла.

Я каждый день напрасно надеялась на то, что он получит знак от своих родителей. Да, что они наконец-то простят его и дадут другого протеже. Так как он медленно, но верно доводил меня до белого каления. Признаюсь, было время, когда мы достаточно хорошо выносили друг друга, и атмосфера была довольно мирной. Например, тогда, когда он помогал мне с домашним заданием по французскому. Леандер говорил на ясном, мелодичном французском языке. Между ним и торопливым шипением моей учительницы лежали целые миры. Я с удовольствием слушала его. Когда он говорил по-французски, я даже понимала некоторые слова. А когда у него было хорошее настроение, он называл меня насмешливо «chérie». Я тайком посмотрела, значение этого слова, когда он был на своей ночной вылазке в полёте. Это значило что-то вроде моя дорогая, моё сердечко. Сначала я хотела запретить ему называть меня так, но решила, что это звучало слишком хорошо, чтобы отказываться от этого. Потому что, когда Леандер называл меня Люси, это всегда звучало или вымучено, или раздражённо, или требовательно. Его же «шери» было приемлемым. А кто ещё называл меня шери? Никто.

В один прекрасный день я спросила его, почему он так отлично говорил по-французски, он сразу же начал снова хвастаться, самовлюблённо и высокомерно.

- Я закончил стажировку во Франции. Наша семья традиционно оперирует на международном уровне, - объявил он с гордо выпяченной грудью.

- И кого же ты оперировал? - передразнила я его.

- Ха-ха. Очень смешно, Люси. Я делал свою стажировку у дочери Джонни Деппа. Очаровательный, маленький человечек. — В отличие от меня, наверно, хотел добавить он.

- Но Джонни Депп ведь ...

- Он американец, да, но живёт он во Франции. Ах, это были классные времена ... Тогда быть Sky Patrol ещё по-настоящему приносило удовольствие. Два заботливых, любящих родителя, достаточное количество нянь, дом полностью защищён, всё самое лучшее и мой наставник был тоже в порядке.

- Я знаю, что Джонни Депп живёт во Франции. — Маме нравился Джонни Депп. Я надеялась, она никогда не встретится с ним. Она раздерёт его на части.

- Но его дочери всего десять лет, а ты ведь был со мной с моего рождения. Или нет?

- О, - пробормотал Леандер. - Попался.

- Окей, ты значит выдумываешь истории... обманщик ...

- Нет, не выдумываю. Я был там. Но гм, для ... это было ... своего рода оказание помощи, для которой меня откомандировали. Как и у вас, у нас бывают дополнительные занятия. С тобой тогда было чрезвычайно сложно и поэтому меня на несколько месяцев заменили.

Если перевести: Вероятно, во Франции у Джонни Деппа Леандер не пошевелил и пальцем, а весь день лениво слонялся туда-сюда. Потому что настоящую работу выполнял другой охранник. Лентяйничать он мог лучше всего... И у меня действительно была фаза, когда у меня почти не было несчастных случаев. Гм... Джонни Депп. Я подняла взгляд от моей тетради для французского и посмотрела на Леандера более внимательно. У него были другие глаза, другие волосы, другие цвета, так же рот был немного шире, и всё же черты его лица напоминали мне Джонни Деппа. Он скопировал его. Леандер заметил мой взгляд.

- Он отличный парень, - сказал он язвительно.

- Я думала ты обращаешь внимание только на своих клиентов и больше ни на кого.

- Немного осмотреться ведь не запрещено! Пффф.

- И где же была твоя настоящая стажировка?

- Ах, она была у Жана Рено. Ты точно его не знаешь. Но он звезда. Никита, Леон профессионал, Французский поцелуй ...

- Конечно я знаю Жана Рено.

«Леон» я посмотрела тайком, и от зверской стрельбы и от страха чуть ли не кусала диван. И Леандер должен был бы это знать. Я попыталась снова сосредоточиться на спряжении французского, но моё любопытство было сильнее.

- Вы всегда делаете свою стажировку у знаменитостей?

- Члены нашей семьи, да. В конце концов, мы ведь не просто кто-то. Мы Херувимы. Мой старший брат телохранитель Билла Каулитц.

- Ах, ты Боже мой, - захихикала я.

- Да, можно и так сказать ... Очень утомительно. Он не плохой парень, Билл, совсем не плохой. Только он питается такой нездоровой пищей. Он любит фастфуд! А потом постоянные выступления, сумасшедшие поклонники, почти каждый день проводит в самолёте и автобусе, семьи рядом нет, постоянный стресс, никакой подруги, не очень хорошо для души и здоровья. У моего брата полным полно работы. Но Sky Patrol делает то, что должен делать, - закончил Леандер с гордостью.

- Да. Самый лучший пример сидит рядом со мной.

Это замечание Леандер не сразу простил мне и остаток дня обиженно сидел, облокотившись о батарею. Даже от еды он отказался.

Так было всегда. Мы разговаривали друг с другом, и в самое короткое время разговор перерастал в ссору. А потом целыми часами молчали.

Но хуже всего было то, что Леандер делал всё возможное, что бы удержать меня от тренировок. Когда моё плечо уже больше не болело, а Сеппо оправился от насморка, было ясно, что мы снова будем встречаться каждый день после обеда в парке. Дэвид всё ещё не ответил, но мы не теряли надежду. Было бы достаточно, если бы он предупредил нас за день перед своим приездом. Такой, как Дэвид Белль был определённо сильно занят и ежедневно получал сотни сообщений. На всякий случай, Сеппо дополнительно послал фильм, записав его на DVD, потому что Дэвид мог подумать, что наше сообщение - это спам и стёр его.

Но мои тренировки превратились в фиаско. Можно поблагодарить за это Леандера. Он так часто злил меня, что я могла на месте убить его. Он связывал шнурки моих кроссовок вместе, прятал мои вещи для тренировок или бросал их в стирку (не знаю, как он выяснил, как работает стиральная машинка), переводил мои часы, выливал стакан воды мне на волосы, так что мне приходилось сначала высушивать волосы феном, прежде чем выйти на улицу в холод. И если тогда у меня всё-таки получалось выйти на улицу, он постоянно кидался на меня или цеплялся так, что я убого медленно продвигалась вперёд и снова и снова опаздывала на электричку.

Однажды он даже осмелился закрыть мою дверь изнутри, а ключ положил в карман своих штанов. Я была настолько вне себя, что запрыгнула на подоконник и убедила его в том, что спущусь вниз по стене, если он не откроет дверь. После десяти минут действующих на нервы обсуждений и нескольких рискованных угроз с моей стороны, при которых я чуть не выпала на улицу, он, слава Богу, сдался.

Всё это конечно не могло заставить меня не пойти в парк. Но почти всегда я была так напряжена и раздражена что, когда встречалась с ребятами, то ничего не получалось. И это всё равно не имело смысла, потому что на тренировках Леандер находился всё время поблизости. Он прилипал ко мне, словно мокрый леденец. За что бы я ни бралась, ничего не удавалось. Я просто была не в состояние тащить его вес. Он не был таким тяжёлым, как человек, но всё равно достаточно тяжёлым. Я шаталась, как пьяная, не могла даже дольше чем на несколько секунд провисеть на турнике или вообще перепрыгнуть через мусорную корзину. И это приводило меня в ярость.

- Твои результаты совсем ухудшились, Люси, - сказал Джузеппе, когда я сидела, задыхаясь, на спинке скамейки в парке и в тысячный раз ломала голову над тем, как мне избавится от Леандера.

- Хм, - прорычала я угрюмо. Мне хотелось кричать. С того времени, как у меня стало ничего получаться, Сеппо относился ко мне, как к маленькому ребёнку. И к тому же довольно прохладно. Может быть, он даже стыдился меня.

- Ты стала какая-то другая после падения, - продолжил Сеппо задумчиво.

- Как другая? Что за вздор! - проворчала я. - Я не стала другой. Мне просто нужно снова прийти в форму, вот и всё.

- Ну, ты всё время смотришь куда-то, где ничего нет, не сосредотачиваешься на своих движениях, всегда рассеянная и отвлекаешься. А в остальном ...

- Всё снова придёт в норму! - огрызнулась я. - А теперь оставь меня в покое.

Мне было стыдно. Сеппо был прав в том, что говорил. Это был Леандер, тот на кого я смотрела со слепой яростью, но этого никто не мог понять, кроме меня. Другие не понимали, почему я мрачно смотрела в пустоту.

День за днём я надеялась, что Леандер сдастся и оставит меня в покое. Но он не сдавался. И когда он снова портил мою тренировку и ставил меня в нелепое положение перед ребятами, то мой мир снова становился темнее.

Глава 17. Проблеск надежды

- Люси, ты, когда пойдешь завтракать?!

Мой календарь показывал первое декабря. Леандер все еще был здесь и все также капал мне на нервы. А мама никак не могла дождаться, когда я выйду из своей комнаты. Она не могла оставить это и смастерила для меня (красно-розовый) рождественский календарь, который она хотела преподнести мне как сюрприз. Но я уже видела его сегодня ночью, когда мне пришлось воровать на кухне еду для Леандера.

- Сейчас приду! - крикнула я и посмотрела мимо Леандера в окно. Погода изменилась. Никакого дождя, вместо этого туман, который постепенно развеивался. Уже начинало пробиваться солнце через серебристо-серые тучи, а крыша церкви блестела золотом. Стало холоднее. Я с нетерпением ждала, когда смогу выйти на улицу. Мне нравилась зима.

Но сначала я должна была предстать перед мамой с ее рождественской лихорадкой. Мама очень любила Рождество. Уже в выходные она украсила всю квартиру и постоянно напевала Feliz Navidad. Папа кое-как смог удержать ее от того, чтобы не развесить мишуру и расставить ангелочков в рабочих помещениях. Если бы была ее воля, она бы сложила в гроб к мертвым старушкам и дедушкам кулек пряников.

Когда я вошла на кухню, то попыталась настолько убедительно обрадоваться рождественскому календарю, который в виде исключения был украшен фиолетовыми блестками (когда же мама поймет, что я не люблю ни шоколад, ни марципан?), хотя мне было не до смеха.

Вчера вечером Сеппо вел себя так холодно по отношению ко мне, что я даже испугалась, что он больше не даст мне возможность участвовать в тренировках. Да, в настоящее время я была ничтожеством, по-другому это нельзя было назвать. Но когда-нибудь Леандер все-таки уберется и тогда... тогда все снова станет так, как и раньше. Я цеплялась за эту мысль как утопающий.

К тому, что Леандер сопровождал меня в школу, я уже привыкла. Как только с нами пересекались первые дети, он становился смирным и ненавязчивым, и если я вела себя хорошо, он не трогал меня.

Я быстро покончила с завтраком и глубоко вдохнула морозный воздух, когда вышла из дома. Мое дыхание образовало маленькое, серое облако. Я еще не дошла до пиццерии, как из двери выскочил Джузеппе и побежал мне навстречу. Леандер раздраженно застонал. Он не скрывал того, что считал Сеппо необразованной, грубой обезьяной, у которого позже вырастут целые заросли волос на спине.

- Люси! - воодушевленно закричал Сеппо и улыбнулся мне. Я тоже улыбнулась в ответ. Мое вчерашнее негодование было прощено и забыто. Так Сеппо уже давно мне не улыбался, нет, на самом деле, еще никогда.

. -Эй, - сказала я и озадаченно остановилась, когда Сеппо на несколько секунд поднял меня, покружил и звонко поцеловал в щеку.

- Дэвид ответил! Он хочет с нами познакомиться! Да, он обязательно хочет встретиться с нами. Нам нужно что-нибудь подготовить для него. И если все пойдет хорошо, мы сможем участвовать в его обучающих тренировках, бесплатно!

Глаза Сеппо светились. Без предупреждения он опустил меня. Я зашаталась. Леандер мимоходом схватил меня за руку и помог удержать равновесие. Недовольно я оттолкнула его от себя.

- Блин, как здорово! - воскликнула я. -Сердан и Билли уже знают об этом?

- Конечно, я им позвонил.

Ну, супер. Это было мое видео, которое заинтересовало Дэвида. А Сеппо звонит сначала Сердану и Билли. Типично для мальчишек. Мне они никогда не звонят. Как будто заболеют чумой, если наберут мой номер. Но я была слишком счастлива, чтобы кривить лицом. За меня это сделал Леандер. Я не часто видела, чтобы он смотрел так злобно и подозрительно, как в это морозное утро. Ему практически не удавалось состряпать невозмутимую мину охранника, а иногда у него вырывался короткий стон, который он тут же пытался подавить.

Через две недели Дэвид будет находиться в Людвисхафене. Как я к тому времени смогу выбраться из своего кризиса с тренировками, я не знала. Но если удача улыбнулась мне однажды, то, может быть, повезет и во второй раз. Возможно, родители Леандера появятся сегодня ночью и заберут его. В конце концов, когда-то они должны простить его. Они ведь его родители! Мои родители уже давно простили бы меня.

Во время школьных занятий я не могла сосредоточиться. В голове постоянно мелькали воспоминания об объятиях Джузеппе. Во время перемены мы встретились рядом со спортзалом танцоров брейк-данса, где Сердан как раз грохнулся на задницу при выполнении особенно сложного элемента. Другие танцоры так сильно отвлекли Леандера, что я воспользовалась возможностью поговорить с Сеппо о нашей встрече с Дэвидом. Так как у меня была блестящая идея...

- Собственно, что я получу за это? — спросила я, с невинным лицом очищая мандарин.

- За что?

- Ну, послушай, я чуть было не сломала шею, во время осеннего забега, а без него Дэвид не заехал бы к нам, мы никогда бы с ним не познакомились...

- Подожди, Люси, все было не так...

- Не имеет значения как. Без моего видео никакого Дэвида не было бы. Это ты не можешь отрицать. У тебя есть для меня вознаграждение?

Сеппо беспокойно начал шаркать по полу ногой.

- Может быть, пицца?

- Пицца!? Я могу получать пиццу каждый вечер, если захочу! Нет, должно быть что-то получше. Например, я уже целую вечность не была в кино.

Подчеркнуто равнодушно я наблюдала за Серданом, который с упрямым лицом вытянул ноги над головой. То, что он там делал, Леандер мог уже давно, и по сути, по крайней мере, в три раза лучше чем он.

- Хм, -пробормотал Сеппо. Это прозвучало немного беспомощно. - Ну, как хочешь. Я все равно собирался в субботу посмотреть «2012» с остальными.

Ну, класс. С остальными.

- Почему с Билли и Серданом? Разве ты ничего не можешь делать без них? Ты не решишься выйти на улицу один? Вы даже хуже, чем девчонки. Наверное, вы даже вместе ходите в туалет...

- Эй, эй, эй. Успокойся, Катц. Ладно, тогда только мы вдвоем. Теперь довольна?

- Можешь ведь, - усмехнулась я и сунула остаток мандарина в рот. - Значит в субботу. Мне зайти за тобой?

- Нет, мы встретимся перед кинотеатром на Вальцмюле в восемь часов. До этого мне нужно ещё кое-что купить. Тебе вообще можно ещё так поздно гулять?

Я только отмахнулась и оставила его стоять, в то время как сама пошла к Софи. Всё равно уже прозвенел звонок для следующего урока. Я не была уверенна в том, разрешит ли мне мама выйти вечером из дома. Но и эту проблему точно можно было решить. В крайнем случае, я скажу, что хочу пойти в кино с несколькими девчонками. На Классный мюзикл или что-то в этом роде. На типичную женскую безвкусицу.

Дела девчонок восхищали маму так сильно, что она почти всё разрешала, что имело с ними что-то общее. Сейчас были только две вещи, которые были важны: Дэвид хотел познакомиться с нами. И Сеппо и я пойдём вдвоём в кино. Всё остальное меня вообще не волновало. Мысли о Леандере я отодвинула в сторону.

После обеда я спасла себя от следующего позора и сказала парням, что подвернула лодыжку и не могу принимать участия в тренировке. До субботы мне придётся её прервать, как бы тяжело для меня это не было. Разве только Леандер не исчезнет раньше. Мне казалось, слишком рискованноым опозориться перед Сеппо так сильно, что он отменит поход в кино. Я ждала недели и месяцы, чтобы, наконец, побыть с ним, наедине. Я не хотела позволить Леандеру всё испортить.

Но ребята не хотели тренироваться. По крайней мере, не сразу. Они хотели поговорить. И это меня пугало. Если мальчишки хотят говорить, то что-то было не так. Или они были тяжелобольные.

- У нас две проблемы, Люси, - сказал Сердан серьёзно, в то время как Сеппо нервно играл со своими ключами.

- Ах, ты можешь говорить? Взгляните на него, - сказала я прохладно, Сердан даже не поморщился, а продолжал мямлить дальше.

- Проблема первая: Дэвид хочет посетить нашу тренировочную площадку. Он пишет: «I want to see the places where you use to work on your moves.» (Я хочу увидеть место, которое вы используете, чтобы отработать свои движения.)

Мы растерянно осмотрелись. Это было действительно проблемой. Как всегда мы сидели рядом с хаф-пайп на художественных статуях, которые торчали здесь из песка. В парке. В парке с деревянными скамейками, на которых сидели старики или мамы со своими детьми. Мы перепрыгивали через корзины для мусора и использовали туалетный домик для того, чтобы учиться забираться на здание и пересекать его. Или балансировали на совершенно обычных перилах, таких, какие можно встретить в любом парке. Если повезёт, то хаф-пайп будет свободной, но это было бы исключением. Нет, мы ни в коем случае не могли привести Дэвида сюда. Как бы сильно мне не хотелось показать ему, как я в свои забеги вставляю деревья. Всё-таки это было то, что я отлично могла делать.

- Нам нужна другая тренировочная площадка для этой встречи. Что-то более клёвое, - пробормотал Билли. Молча, мы думали.

- Эй, у меня появилась идея, - в конце концов, воскликнул Сеппо и понизил свой голос. - Гавань Луитпольд, вы знаете её, остров-парк, там, где живут богачи. Башня, измеряющая уровень воды ...

- Эй, да там вокруг неё забор, и вообще - это безумие! - запротестовал Билли, и его голос сорвался. Я всегда это подозревала, Билли был трусом. И не важн, что он занимался каратэ.

- Нет, не безумие, - ответил Сеппо спокойно. - Преодолеть забор будет для нас пустяком, не так ли? А в остальном: много ступенек и выступов, спускающихся вниз к воде. Мы можем начать от воды и подняться к башне. Окна узкие, но открытые. Может быть, мы даже сможем забраться в башню...

На одно мгновение у меня перехватило дыхание. Так как это прозвучало, должно быть он уже часто думал над тем, чтобы сделать забег возле башни, измеряющей уровень воды. А нам он об этом не рассказал. Или только мне не рассказывал?

- Блин, Сеппо, эти окна чертовски узкие, - пожаловался Билли, - В них максимум пролезет Люси.

- Вторая проблема, - снова вступил в разговор Сердан. Он виновато сощурился, повернувшись ко мне. - Мне очень жаль, Катц. Но это ...то, что с тобой происходит. Так не может продолжаться.

- Что не может продолжаться? Я уставилась на него так угрожающе, что у него покраснело лицо и, он отвел взгляд.

- Если ты до того времени не сможешь улучшить свои результаты, наверное, было бы лучше, если мы встретимся с Дэвидом без тебя. Это то, что хотел сказать Сердан, - прошептал Билли смущённо. Только Сеппо ничего не говорил. Никто из них не мог смотреть мне в глаза. Сердан продолжал смотреть себе под ноги, Сеппо рассматривал свои ключи. Билли возился со швами своих штанов.

- Дэвид приедет к нам из-за меня, - сказала я так спокойно, как только могла. - Из-за моего фильма. Я буду там вместе с вами, и не опозорюсь, клянусь вам в этом.

- Мы хотим только помочь, Люси, - попытался успокоить меня Сеппо. - Я имею в виду, ты действительно очень скверно упала, и может тебе стоит просто ещё немного поберечь себя. Но возможно, что это больше не подходящий для тебя спорт ...

- Заткнись, Джузеппе! - выпалила я. - Я не хочу говорить об этом, ясно? Больше ни слова. Я буду там. Вы не можете запретить мне этого.

Парни какое-то время молчали, иногда сплёвывая на землю. Потом как по команде они начали разминаться. Мои ноги вздрагивали, а мои икры покалывало, так сильно я хотела присоединиться к ним.

- Не сердись, Катц, - прошептал Сеппо мне, прежде чем последовать за другими к турнику. - Ладно?

Я молчала. У меня не было никакого желания смотреть на него.

- Мы завтра будем проверять участок. Пойдём вместе, если хочешь, - крикнул он мне покровительственно, когда убегал. Это прозвучало так, будто было уже решено, изгнать меня из команды. Раньше это было бы само собой разумеющимся, что я пойду вместе. А теперь?

- Конечно, - ответила я глухо. Лихорадочно я размышляла. Одной недели мне хватит, чтобы достичь того уровня подготовки, который у меня был раньше, если постараться. Может быть, постоянная борьба с весом Леандера даже дополнительно укрепила мои мускулы. Если Леандер до выходных не исчезнет, тогда настанет время взять дело в свои руки. Тогда мне нужно будет что-нибудь придумать.

Забег возле башни, измеряющей уровень воды, и встречу с Дэвидом я не позволю Леандеру мне испортить. Ни в коем случае. С меня довольно.

Глава 18. Достаточно

О, нет, думала я, когда проснулась.

- Не хорошо, - сказал бы Леандер на моём месте, но он лежал, завернувшись в мой ковёр, на полу, прижавшись к батарее, мне спиной, и храпел.

Моё ухо болело. А точнее: моё правое ухо. А это было ухо, часто приносящее проблемы. Я проснулась посреди ночи, когда Леандер вернулся со своей вылазки полёта. Но в этот раз он не сразу закрыл окно. Как всегда, когда я находилась в полудрёме, была слишком вялой, чтобы заговорить и надеялась, что когда-то ему надоест таращиться в темноту. В какой-то момент так и случилось, и я надеялась, что он позаботится о моём ухе и накроет его. Потому что оно между тем стало ледяным. Холодный ветер задувал в ушной канал. И так как я действительно была очень уставшей, то снова заснула, хотя мой внутренний голос говорил мне, что моё ухо должно быть накрытым прямо сейчас, а не тогда, когда Леандер посчитает это нужным.

Теперь из-за него наступило это: тупая, пульсирующая боль в правой стороне лица и тянущая и давящая в ухе, которая если не повезёт, скоро превратиться в горящую и колющую. Но только если не повезёт. Может быть, это была самая обыкновенная боль в ухе, которая исчезнет сама по себе.

Это было в пятницу утром. Один день до свидания с Сеппо в кинотеатре. До сих пор я не нашла решения, как мне избавится от Леандера. Я ведь не могла заманить его труппу сюда и уговорить освободить его. Кроме него я не видела других телохранителей; я даже не замечу, если они будут поблизости. Но даже если бы я могла их видеть - что мне им тогда сказать?

- Пожалуйста, заберите его с собой, он раздражает меня? Хорошо, процентов на восемьдесят я не могла выносить Леандера, но все же спрашивала себя, что с ним тогда будет? Может быть, на него наложат ещё более скверное проклятие? Или вообще убьют его? Если я заговорю с его родителями и попрошу их забрать его с собой, это докажет, что я вижу и слышу Леандера. А он полагал, что его труппа ещё не знала об этом. Но над этим бессмысленно размышлять. Я не могла поговорить с его родителями. Кроме того, я не была ябедой.

Нет, мне нужно было придумать что-то получше. Я хотела использовать двойной урок французского, чтобы спокойно найти другой способ, при котором не придётся предавать Леандера (даже если с удовольствием сделала бы это). Какое-нибудь решение должно было быть. Как всегда говорил папа?

- Для любой проблемы найдётся решение. Нужно только достаточно долго поискать его.

Когда я прошлёпала на кухню, чтобы позавтракать, мама была занята раскатыванием кома теста для пряников. Потея и ругаясь, она нажимала скалкой на блестящий от жира комок, но он не раскатывался, а больше прилипал к маминым рукам. Её руки были выпачканы мукой, а волосы стояли дыбом. Она не выглядела счастливой.

- Может, попробуешь применить чуть меньше силы и немного больше осторожности, моя дорогая, - предложил папа.

В следующий момент скалка пролетела через кухню, чуть не попав в седую папину голову. Он приподнял брови, дождался, пока она не упала, и спокойно разбил яйцо в сковороду.

Иногда у меня было такое впечатление, что маме не хватает метания диска. Скалка со всей силой ударилась о стенку и оставила большую отметину на обоях. Я сунула в рот крошки теста для пряников, запила их молоком и поцеловала маму в щёку. В её глазах уже снова блестели слёзы.

- Не плачь, мама, - попыталась я её успокоить. - Рождество прекрасно и без пряников. - Вообще-то оно даже лучше без маминых пряников, закончила я предложение про себя.

- Подожди, Люси! - закричала она, когда я уже хотела выйти в коридор. Что теперь ещё случилось? Она подозвала меня к себе, помахав рукой, и положила её, проверяя, мне на лоб. Я быстро отстранила её от себя.

- Я долго стояла под горячим душем, - сказала я быстро. - Я не больна! Она приподняла брови, но отпустила меня.

На уроке французского мне стало ясно, что я снова солгала. Во всяком случае, наполовину. Я ещё не болела. Но скоро заболею. Потому что я не могла ни на одну секунду сосредоточиться, так как пульсация в ухе боль становилась всё сильнее, и глотать тоже стало больно. Я подперла рукой голову, подняла повыше воротник и стала ждать, когда занятия в школе закончатся. Потом я легла, подложив под ухо грелку, в постель и надеялась, что до завтра поправлюсь.

Леандеру казалось было всё равно, что я себя плохо чувствовала. Но счастливым он тоже не выглядел. Он сидел молчаливо и задумчиво в углу и ни разу не посмотрел в мою сторону. От ужина он отказался, поэтому мне пришлось съесть его порцию, хотя у меня вообще не было аппетита.

Ночь была тяжёлым испытанием. Внезапно глухая боль превратилась в резкую, тянущую, которая мне уже знакома с детства. Я крутилась туда-сюда, но никак не могла уснуть. Иногда я так сильно мёрзла, что начинала стучать зубами. Проклятое дерьмо, это было восполнение среднего уха. Но мне было тринадцать, а не шесть. И завтра у меня будет первое свидание, свидание с Сеппо. И, если я потерплю и попаду в кино, то точно забуду там о своей боли. Потом я могла болеть, тогда уже было бы всё равно. О встрече с Дэвидом я даже не хотела пока думать. Всё по очереди, но свидание с Сеппо состоится.

Мне повезло. Эпидемия гриппа охватила теперь и Хемсхоф, утром папе пришлось забирать двух бабушек и дедушку и привезти к нам. Всем троим далеко за восемьдесят. Леандер тяжело вздохнул, когда папа вместе с мамой отнесли вспомогательные гробы в подвал, но мне пришла кстати работа моих родителей на выходные. При всей их занятости, никто не будет обращать внимания на меня. Я могла лежать весь день в кровати и собирать силы для вечера.

Мама уже несколько дней назад разрешила мне пойти в кино. При уговорах я избрала середину между правдой и ложью. Моя версия была такой: я иду с Софи и Сеппо на Новолуние (не знаю, что это был за фильм, но Софи разглагольствовала о нём уже несколько недель, значит это должно быть что-то для девчонок). При этом я дала понять, что Софи была влюблена в Сеппо. Маме нравилась Софи, Сеппо она доверяла как своему собственному сыну, а я была как у собаки пятая нога - замечательно. Я должна была только пообещать, что Сеппо после окончания фильма проводит меня домой. Это не было проблемой. Мы ведь так и так пойдём той же самой дорогой.

До вчерашнего дня я забавлялась тем, что представляла себе эту дорогу до дома, и у меня даже получилось при этом вытеснить из мыслей Леандера (так как он точно будет нас сопровождать). Но сейчас это больше не работало. Мои мысли хаотично крутились в голове, а боль в ухе уничтожала любые грёзы. В какой-то момент передо мной появились глаза-хаски Леандера, и я услышала, как он сказал:

- Когда ты будешь с Сеппо одна, я могу делать всё, что захочу. У Сеппо больше нет Sky Patrol. И это плохо, так как, скорее всего, было правдой. Эти слова сказал мне Леандер, и я считала, что они не были ложью. Сеппо было почти шестнадцать лет, и он был всегда осторожен, когда занимался паркуром. Я не могла припомнить, чтобы он когда-нибудь сильно упал, или был доставлен в больницу. Он знал свои границы. Это было как раз то, что он критиковал во мне то, что я не знала, где мои границы. Ну, неудивительно, при таком скверном, ленивом ангеле-хранителе, думала я и пыталась найти прохладное место на подушке, так как мои щёки сильно горели.

Всю вторую половину дня Леандер уныло молчал. Когда на улице наступили сумерки он внезапно подошёл ко мне, поднёс к губам бутылку с водой и сказал резко:

- Пей! - Моё горло было таким сухим, что я подчинилась. Голода, однако, я не испытывала.

Под вечер оглушённая я пошла шатаясь в ванную, выпила одну из маминых таблеток аспирина и переоделась. В течение нескольких минут я стояла растерянно перед зеркалом и размышляла, изменить ли мне что-то в своей внешности. Но я не знала что. Мне казалось нормальным так, как всё было. Мне нравились мои зелёные глаза и тёмно-рыжие волосы. Что мне не нравилось, так это лихорадочно-красные щёки, из-за которых мои лоб и нос казались ещё бледнее, но этого я никак не могла изменить. Ладно, если не хочу пропустить электричку до Вальцмюле, то сейчас же нужно выходить из дома. Леандер вёл себя необычайно равнодушно. На расстоянии, по меньшей мере, в два метра он следовал за мной, веки опущены, лицо неподвижно, хотя намного миль вокруг не было видно ни детей, ни других подростков. Сначала из-за холода мне стало лучше. Но потом он начал проникать под мою куртку до самых костей. Моё ухо так сильно болело, что я натянула на голову капюшон.

Я жаждала скорее попасть в тёплую электричку и смогу там сесть. Мои коленки, казалось, были из резины, и было чувство, будто я иду по вате. Но я хотела встретиться с Сеппо. Только теперь я поняла, как сильно я всё это время хотела этого: Провести вечер с Сеппо, только мы вдвоём. Сердан и Билли всегда были рядом, когда мы виделись. А в пиццерии его мать постоянно была где-то поблизости, или его братья и сёстры танцевали вокруг него. Если сегодняшний вечер пройдёт хорошо, то он точно забудет эту идею о моём изгнании из группы.

Я поспешила, так как уже опаздывала, ведь мне для всего понадобилось больше времени, чем обычно. Кроме меня на дороге никого не было. Асфальт был мокрым и блестел под моими ногами, а из-под крышек люков поднимались клубы тёмного воздуха. Небо было настолько туманным, что его серый цвет почти казался фиолетовым. Вдалеке я видела, как выхлопные газы BASF поднимаются в воздух.

На повороте передо мной появился свет электрички. Я хотела броситься бежать, но внезапно вокруг моей талии словно обернулась толстая, жёсткая верёвка. Меня рвануло назад. Прежде чем я ударилась о землю спиной, кто-то поднял меня, закрыл мне рот рукой и понёс в тёмный узкий переулок.

Моё сердце бешено стучало и отдавалось в ухе. Я попыталась укусить его за руку, но она была так сильно прижата к моему рту, что я не могла его открыть. Мой нос был заложен. Если этот мужчина в ближайшее время не отпустит меня, то я задохнусь. Я изо всей силы дёргала ногами, но он нёс меня всё дальше в кромешную темноту переулка. Что он хочет со мной сделать? Нас так часто предупреждали об этом в школе: Не выходите вечером одни, Людвигсхавен это опасное место. По меньшей мере, будьте втроём. Но я никогда не боялась этого города. Он был моим домом. Мне нравились производственные башни и Рейн и множество старых высоких зданий. И я любила Хемсхоф. Это была моя территория. Но сейчас я боялась. Страх превратил холод в моих костях в острые ледяные кристаллы.

Я сильно засопела через нос, чтобы показать мужчине, что сейчас упаду в обморок, если он не отпустит меня. Но может быть, ему это подходило, может быть, он хотел, чтобы я потеряла сознание, чтобы... Нет, об этом даже нельзя думать. Я снова начала брыкаться, но мои ноги не доставали его. Два мусорных контейнера выступали перед нами. Мужчина схватился за них и сдвинул их углы так, чтобы с одной стороны была стена дома, а с другой контейнеры. Значит, это случится... сейчас... Где к чёртовой матери Леандер?

Неожиданно мужчина отпустил меня, чтобы сразу же прижать к канализационным трубам у меня за спиной. Он прижал своё плечо к моему рту, прежде чем я смогла позвать на помощь, и обмотал платком с рисунком вокруг моего живота. Ловко его завязал, что мои руки за спиной были привязаны к канализационным трубам. Я узнала этот платок. И я узнала его руки...

- Нет!- закричала я, когда он, наконец, убрал своё плечо от моего рта. - Ты преступник! - Я закашляла чуть ли не до удушья. - Сейчас же отвяжи меня! Немедленно!!! Не то закричу во всё горло и сбежится народ!

- И что потом?- спросил Леандер равнодушно и провёл рукой по распущенным волосам.

- Они увидят одинокую, больную девочку, которая кричит во всё горло. И больше никого. О, кстати: Здесь живут только две старые, глухие женщины, которые уже десятилетия не имеют Sky Patrol. Никаких товарищей поблизости! Поэтому я советую тебе поберечь свой голос, так как достаточно того, что у тебя воспалённое ухо. Разве нет?

Я ахнула. Я слышала, как остановилась моя электричка и поехала дальше. Леандер тоже это услышал.

- Очень хорошо,- пробормотал он удовлетворенно. Следующая будет лишь через сорок минут. Это будет поздно. Слишком поздно. Сеппо не будет так долго ждать меня. Он так же не позвонит, чтобы спросить, что случилось. Я знала его. Он не сделает этого. Я упала на колени, но платок Леандара помешал тому, чтобы я могла полностью опуститься на землю. Он небрежно облокотился на мусорный бак, не выпуская меня из виду.

- Почему?- спросила я дрожа. Мой гнев вспыхнул и кипел горячий и холодный в моём теле. - Почему ты это делаешь?

- Боже, Люси, - сказал Леандер пренебрежительно. - Это совершенно очевидно. Этот Джузеппе не плохо на тебя влияет. Ведь из-за него ты делаешь всё это дерьмо, из-за которого ты почти убила себя.

- Да, потому что у тебя вдруг пропало желание защищать меня! Поэтому! Потому что господин чувствовал себя перегруженным, взял и просто так всё бросил! Ой! - Я поморщилась, потому что каждое громкое слово отдавалось в ухе резкой болью.

- Это ерунда, Люси,- горячо возразил Леандер. - Без меня ты бы не пережила осенний забег или оказалась в инвалидной коляске. Я тебя сначала спас, а потом отказался от службы, ясно!?

- Мне на это наплевать! Сейчас же отвяжи меня, у меня встреча с Сеппо и.....

- Люси- прервал меня Леандер так серьёзно, что я замолчала. – Люси, я принял решение. И ты должна мне в этом доверять. Я должен был принять это решение. Моё предназначение требует этого от меня.

- Я тоже приняла решение, - ответила я, кашляя. Да, точно. И оно было окончательным.

- Ладно. Сначала я. Я приказываю тебе прекратить заниматься паркуром. Навсегда. По-другому нельзя. Это слишком опасно. Я ошеломлённо покачала головой.

- Никогда,- прошептала я.- Я никогда не перестану делать то, что приносит такие классные ощущения, только для того, чтобы ты набрал очков у твоих дурацких родственничков! Об этом можешь забыть!

- Ты должна, Люси,- настаивал Леандер. Я дёргала своими связанными кулаками, и мне удалось вытащить одну руку. Сразу же я начала онемевшими пальцами развязывать узел. Леандер не предпринял ни малейшей попытки остановить меня. Он всё еще смотрел, на меня не мигая. Это был глубокий, парализующий взгляд.

- Сеппо не подходит тебе. Ты что-то себе напридумывала. Для него ты не больше, чем младшая сестра. Ты постоянно хочешь похвастаться перед ним и произвести впечатление и при этом забываешь, что ты умеешь, а что нет. Ты ...

- Сеппо хорошо ко мне относиться! Я ему нравлюсь! Я знаю его с детства, а что ты вообще знаешь о дружбе!? - закричала я в ярости и вытащила другую руку из платка. Слова Леандера жестоко пронзили мне сердце. Как младшая сестра. Хвастаюсь перед Сеппо. Нет, это было не правдой.

- Боже мой, что ты хочешь делать с этим глупым пекарем пиццы? - спросил Леандер холодно.

- Ну, он всё же лучше, чем сумасшедший АНГЕЛ-ХРАНИТЕЛЬ! - закричала я и оторвалась от канализационной трубы. В следующую секунду я пнула мусорный контейнер с правой стороны, один раз, два, пока тот не отодвинулся в сторону. Я пролезла, ругаясь, через щель. Леандер не предпринял никаких шагов, чтобы остановить меня. Он точно знал, что я не смогу больше вовремя добраться до Вальцмюле.

- Я не ангел-хранитель, - сказал Леандер тихо, но так ясно, что его голос прозвучал на весь переулок.

- Ты чертовски прав в этом, - ответила я. - Ты никого и ничего не защищаешь. Ты только действуешь на нервы. И поэтому я тоже приняла решение. Убирайся! Оставь меня одну! Ты разрушаешь мою жизнь! Ты всё время говоришь о защите и спасении, и обо всём этом дерьме, но знаешь, что ты делаешь на самом деле?

Леандер спокойно стоял и по-прежнему смотрел мне глубоко в глаза. Ветер задул его волосы ему на лоб. На его скулах лежала голубоватая тень. Я, задыхаясь, набрала воздуха, чтобы продолжить ругаться.

- Ты не защищаешь меня, нет, ты делаешь меня несчастной. Ты забираешь у меня то, что я люблю - мой спорт. Понимаешь, я люблю его! Он даёт мне такие хорошие ощущения! Я охотно провожу время с парнями и бегаю по крышам, и зависаю в парке. Мне нравиться двигаться и прыгать, и делать сальто, и балансировать! Я чувствую себя дерьмово, потому что больше не могу этого делать. Мои друзья стыдятся меня! С того времени я почти больше не смеюсь. Я не могу больше нормально спать. Я боюсь, что потеряю Сеппо. Я уставшая, испытываю страх и грустная, а прежде со мной почти никогда такого не было.

Почему он не отвечает? Почему он абсолютно ничего не скажет на это?

- Знаешь что, Леандер. Это не Сеппо приносит мне вред. Это ты вредишь мне. Ты разрушаешь меня. - Я застонала, потому что в ухе снова стрельнуло, и на мои лихорадочные щёки закапали слёзы. – Убирайся, наконец. Проваливай! Пожалуйста. Я хочу назад свою старую жизнь.

- Нет. Никогда. - Он твёрдо посмотрел на меня. В отчаяние я хотела убежать, как вдруг поняла, что мне следует сказать. Наверно, это было подло и, да, это было не порядочно, но это была единственная возможность. Но прежде всего это была правда. Даже прежде чем я произнесла свои слова, меня охватила ледяная дрожь, которая трясла всё моё тело.

- Ты делаешь мне плохо, Леандер. Если я не буду тренироваться, то потеряю свою силу, и подвижность, и выносливость. Я пойду на встречу с Дэвидом. Ты знаешь это. Но ты каждый день удерживаешь меня от тренировок. А этим, - я понизила свой голос, который и так был слишком хриплым шепотом, - этим ты выдаёшь меня Хозяину времени.

Леандер поджал губы, и я увидела, что он тоже дрожал. Его кулаки свело судорогой. Он глубоко вдохнул и выдохнул. Он боялся. Он сделал шаг в мою сторону, потом снова отступил, качая головой. Одно мгновение он смотрел на меня так уныло, что я чуть ли не забрала свои слова обратно. Но мне было нельзя этого делать. Леандер засунул руки глубоко в свои карманы штанов, как будто они могли что-то сделать, чего он не хотел, и кивнул мне печально.

- Прощай, шери, - сказал он глухо, развернулся и пошёл, волоча ноги, вверх по переулку. Уже после нескольких метров тело начало отсвечивать голубым, затем стало прозрачным и полностью растворилось. Леандер ушёл.

Я всхлипнула и побежала, шатаясь, назад на улицу, которая приведёт меня домой. Плача, я поднялась по лестнице и ввалилась к маме на кухню.

- О Боже Люси, что случилось, Люси, дорогая ... Она бросила ветку ели, которую как раз украшала глупо ухмыляющимися ангелами, и обняла меня.

- Я опоздала на электричку и теперь Сеппо один в кино, и вообще, моё ухо так болит! - плакала я и всё ещё не могла поверить в то, что только что случилось. Я действительно прогнала Леандера. Он ушёл. Нет, он исчез, растворился в воздухе. В тёмном узком переулке, в котором я только что так сильно боялась, внезапно наступила гробовая тишина. Как будто Леандера никогда и не было. Я была снова свободна. И всё же я плакала так сильно, что едва могла дышать.

- Твоё ухо? Моё сокровище, да ты вся горишь! Неудивительно, что ты чувствуешь себя плохо. О, моя маленькая, моя бедная, маленькая девочка ...

Мама отвела меня в кровать, как будто я была в возрасте детского сада, и ей удалось найти врача, который так поздно вечером пришёл к нам.

- Очень хорошо, - сказал он после того, как заглянул мне в ухо, а я знала, что это значило у врачей. Загноилось. По меньшей мере, загноилось.

И так оно и было. Но к счастью, только ухо, а не горло или бронхи. Мне дали капли от боли и антибиотик. Я была так измучена, что не смогла удержать маму от того, чтобы она села ко мне на кровать и прочитала рождественскую сказку.

В какой-то момент я задремала от утомления, но в моих ночных лихорадочных снах я всё время прислушивалась, откроется ли окно или заскрипит письменный стол или пряжка кожаной жилетки Леандера процарапает по батарее. Но тут никого не было. Здесь была только я.

Глава 19. Воскрешение

Спустя три дня болезни мама перестала называть меня «моя маленькая девочка», а перешла на «молодая барышня». Значит, я начинала выздоравливать. Для этого у меня было достаточно времени и покоя. Никакого Леандера, который часами хвастался о весьма захватывающем существовании Sky Patrol, запихивал в себя фрикадельки с кетчупом, использовал галлоны геля для душа и спрягал для меня французские глаголы.

В первые два дня я этим наслаждалась. Я не смогла бы вынести его болтовни. На третий день, когда мне стало немного лучше, то отсутствие Леандера казалось странным. Да я была рада, что наконец-то прогнала его. Но в тоже время я знала, что теперь я была действительно одна. Уже в тринадцать лет у меня больше не было Sky Patrol. Хотя я и была уверенна в том, что мне вообще никакой и не нужен и скорее всего никогда и не был нужен. Но мысль о том, что раньше кто-то был всегда со мной, в непосредственной близости, а теперь я полностью была предоставлена сама себе, иногда приводила меня в оцепенение.

И некоторые вещи изменились, так сильно изменились, что я не могла игнорировать их. Например, ночью я мёрзла, как цуцик. Теперь, когда моё ухо так сильно загноилось, одеяло постоянно сползало с моего лица, а это мешало мне спать. Только теперь я поняла, как холодно было в нашей квартире между девятью часами вечера и шестью часами утра. Я поругалась с папой, потому что хотела убедить его больше не выключать отопление.

- Если каждый будет думать, как ты, моя дорогая Люси, - сказал он натянуто, - тогда самое позднее через пять лет нас затопят океаны. Возьми одеяло потолще, если мерзнешь. У твоей мамы их достаточно.

Это было верно. У мамы был целый отдел в шкафу полный одеял. Но это не помогало. Я могла завернуться в десять одеял, но как только я начинала шевелиться, угол соскальзывал с моего уха. Папу невозможно было переубедить. А мой лучший аргумент я не могла назвать. Существо, которое раньше накрывало моё ухо, больше не было со мной. Так что я на ночь надевала футболку с капюшоном и завязывала его так сильно под подбородком, что утром у меня оставались отпечатки на шее.

Иногда мне не хватало ожидания, пока Леандером мылся в ванной, смотреть на плитку и слушать журчание душа. Почему-то мне стало скучно ужинать вместе с родителями. У меня почти не было аппетита. Голод настигал меня, когда я возвращалась в свою пустую комнату, в которой больше никто не сидел на письменном столе и читал лекции или жалел сам себя. Я снова могла использовать свой письменный стол. Тем не менее, я делала уроки, как и недели до этого на кровати. Я не могла заставить себя занять моё старое место. Это вызывало слабость в животе, когда я пыталась сделать это.

Время от времени я думала, что слышу, как Леандер поёт или говорит по-французски. Это случалось всегда незадолго до того, когда я засыпала. Тогда я садилась, включала свет, в твёрдой надежде увидеть два ярко светящихся глаза хаски. Я испытывала облегчение, когда обнаруживала, что никто не облокачивался на батарею. Но потом я долго лежала без сна и спрашивала себя, кому он теперь действовал на нервы.

Кроме того я считала это довольно безответственным, что Sky Patrol участвовал в этой игре. Леандер всё время говорил о труппе и штаб-квартире. И когда же теперь кто-то из них заглянет ко мне и возьмёт работу на себя? Они ведь не могли оставить меня в полном одиночестве. Вообще-то они должны были отправить его сразу же ко мне обратно.

И это был не единственный вопрос, который так навязчиво крутился у меня в голове. Я жалела о том, что не слушала Леандера, когда он болтал о своих операциях для Sky Patrol. Я познакомилась с одним из телохранителей и надела наушники, вместо того, чтобы больше узнать о них. Это не убило бы меня, по крайней мере, иногда обращать на него внимание. Тогда я бы сейчас возможно знала, откуда эти телохранители вообще берутся, где они живут и пришлют ли мне замену вместо Леандера.

Но все же про себя я торжествовала, думая о том, что после моего выздоровления смогу наконец-то снова тренироваться, когда и так часто, как захочу. Поэтому я послушно принимала таблетки, прогревала моё ухо три раза в день инфракрасным светом и глотала мамин ужасный, ею приготовленный куриный бульон. (Первая курица, как и скалка, полетела в стену, потому что при разделывании и потрошении она постоянно выскальзывала у мамы из рук, но папа смог спасти её остатки и успокоить маму).

Ни один из парней не связался со мной, как всегда. Но в этот раз это меня злило. Мы должны были, наконец, согласовать, что именно мы хотим показать Дэвиду. Восемнадцатого декабря он будет здесь, и мы должны были срочно подготовиться к этому.

Но Сеппо не отвечал на телефонные звонки, когда я ему звонила, а номеров телефона Сердана и Билли у меня не было. На четвёртый день я с тяжёлым сердцем решила написать троим сообщение на электронную почту, в котором я разнесла их в пух и прах и приказала, как можно скорее организовать встречу, на которой мы сможем всё обсудить. «PS: Я всё ещё болею. Огромное спасибо за ваши многочисленные пожелания о выздоровлении, вы слабаки».

Мама решила, что я должна пойти в школу только на следующей неделе. Мне это подходило. Так у меня было больше времени посмотреть в интернете фотографии башни измеряющей уровень воды и её окрестности и подумать над тем, что я смогу из всего этого изобразить. К сожалению, башня и каменное основание, на котором она была построена, почти не имели балюстрад или перил, на которых я смогла бы без проблем балансировать. Но в моей голове постепенно зарождалась идея, как будет выглядеть мой забег. Я хотела быть подготовленной, когда Дэвид будет смотреть на нас, независимо от того, что запланировали другие.

В пятницу вечером мама, тяжело вздыхая, села на край моей кровати и назвала меня «моя маленькая девочка». Она, запинаясь, неуклюже рассказывала о важной выставке гробов в Мюнхене, о встрече коллег и о поддержке для папы. Я прислушалась. Мои родители уедут на выходные? Мне пришлось подавить улыбку.

- Нет проблем, мама! - прервала я её заикание. - Вы можете ехать.

- Госпожа Ламбарди знает об этом. Ты можешь взять у неё что-то поесть на обед и ужин. Я всё устроила, и ты можешь днём и ночью позвонить ей, если что-то случится или будешь бояться ...

- Почему я должна чего-то бояться? - спросила я изумлённо.

- Ну, моя маленькая, - ответила мама и провела рукой по моей щеке. - Возможно из-за подвала?

- Я не боюсь подвала. Ты ведь это знаешь.

- Знаю, но в последнее время ты нас не посещала внизу, - возразила мама. - Папа заметил твоё отсутствие.

Это было правдой. В подвал я не спускалась уже в течение нескольких недель. Почему собственно нет? Ах, конечно из-за Леандра. Он каждый раз требовательно удерживал меня от этого и всем своим весом упирался в меня, когда я хотела навестить папу. Как только я подумала о нём, мой живот охватило чувство слабости. Я слишком сильно принимала во внимание истерическое нытьё Леандера, чтобы помогать моим родителям.

- Было много чего, что нужно было сделать, извини, - пробормотала я. - И я не боюсь. Мы можем сейчас же спуститься туда вниз, и я докажу тебе это.

Но мама верила мне. Папа верил мне так и так. Так что оба уехали в субботу утром в Мюнхен. Я сразу же начала устанавливать в квартире несколько трасс для паркура. Все выходные я упорно тренировалась. Если моё ухо начинало стрелять, то я делала небольшой перерыв, если нет, я упражнялась, пока пот не начинал бежать рекой по шее. Вечером я шла в пиццерию и позволяла упаковать для себя лазанью. Братья и сёстры Сеппо сновали и галдели вокруг меня, а его мать не уставала повторять, что я бедная, беспризорная девочка, такая одинокая и брошенная в этом большом, жутком доме. Со всеми этими трупами в подвале. Даже её муж поприветствовал меня из кухни. Только Сеппо не было нигде видно.

Глава 20. Президентский номер

Когда мои родители вернулись в воскресенье вечером, я уже почти что уснула. У меня болели все кости и мышцы, но это была хорошая боль, потому что она напоминала мне о том, что я наконец-то снова по-настоящему двигалась. И я всё ещё могла это делать. Я ничего не забыла. Единственная проблема - это была моя кондиция, но до встречи оставалось ещё несколько дней для того, чтобы укрепить её.

Мой забег возле башни, измеряющей уровень воды, был составлен. Если сработает то, что я запланировала, нужно будет ещё такой поискать. Ребята будут изумлены. Да, он был не простым, и в нём имелось несколько ловушек. Но этим я только докажу мальчишкам и Дэвиду, что я не ничтожество.

Однако в школе Сеппо, Билли и Сердан избегали меня. В том, что Сердан не разговаривал со мной, не было ничего необычного. Сердан почти никогда не разговаривал. Он оттачивал свои брейк-данс элементы, не говоря об этом не слова. Но то, что Билли избегал моих взглядов, а Сеппо не осмеливался даже подойти ко мне, показалось мне подозрительным. Кроме того мне не хватало жара Леандера, который согревал мои ноги, когда сидел на уроках передо мной на полу. Я не могла избавиться от определённого чувства зависти, которое всегда охватывало меня, когда я думала о том, что у всех моих одноклассников ещё есть Sky Patrol. Только мой умыл руки. Да, хорошо, я хотела избавиться от него, и это было хорошо, что он ушёл и оставил меня в покое. Тем не менее, во мне вспыхивала зависть.

В пятницу днём в электричке я вырвала из ушей Билли наушники и решила поговорить начистоту.

- Почему вы избегаете меня? И что Сеппо имеет против меня? - Билли смотрел мимо меня в окно.

- Блин, Люси, просто мы все на нервах из-за завтрашнего дня ... Сердан включил свою музыку ещё громче и напряжённо ёрзал на своём месте. Автоматически я посмотрела наверх на потолок, но, конечно же, там никого не было. Леандера не было. Я снова направила своё внимание на Билли.

- На нервах. Тем не менее, всё же можно поговорить друг с другом, не так ли? Билли лишь пожал плечами.

- Значит, мы встречаемся в четыре часа возле башни измеряющей уровень воды, правильно? И Дэвид знает об этом? - удостоверилась я.

- Каждый делает свой собственный забег? Мы ведь ничего не обсуждали.

- Угу, - пробормотал Билли, не глядя на меня. Больше он не сказал ни слова, пока мы не доехали до Хемсхофа. Что-то тут было не так, но я не знала что. Ладно, ребята много не говорили и иногда они проходили такие стадии, когда делали что-то своё. Но в этом случае это было нелогично. Дэвид Белль приезжал в Людвигсхафен! Перед такой важной встречей мы должны были каждую свободную минуту собираться и разговаривать друг с другом.

Но я не могла тратить время на размышления. Если мальчишки хотят сбежать или всё провалить - пожалуйста. Я же наоборот пошла ещё раз в парк и тренировалась одна, из-за чего на меня злобно смотрели мамаши и гуляющие бабульки. Забавно. На мальчишек никто не смотрел так злобно. Но если девочка делала сальто с крыши туалетного домика, то это было очевидно серьёзным преступлением.

Вечером, я как раз выбирала одежду для встречи с Дэвидом, когда позвонили в дверь. Мама и папа копошились внизу в подвале, так что открывать пришлось мне. Я нажала на кнопку домофона, по дороге к двери встроила несколько небольших прыжков и нажала на ручку двери ногой.

- Эй, Катц.

Это был Сердан. Ошеломлённо я смотрела на него.

- Что ты здесь делаешь?

- Хм, я ... - Он оглянулся на лестничную площадку, как будто его кто-то преследовал, подождал немного и снова посмотрел на меня. - Мне кое-что нужно сказать тебе. Насчет завтрашнего дня... ну, ты...

- Если ты думаешь, что можешь удержать меня от того, что бы я туда пошла, то ты сильно ошибаешься, - заорала я.

- Нет, Катц, - пробормотал он. - Я этого вовсе не хочу. Я хочу только сказать тебе, что - кто-то может меня здесь услышать? Твои родители или соседи?

- Кроме нас в этом доме никто не живёт.

- Ладно. Мы - мы встречаемся не возле башни измеряющей уровень воды. - Сердан нервно качался на ногах взад и вперёд и снова оглянулся.

- Что? Но - но почему ...?

- Сеппо решил, что это слишком опасно. На острове-парке всегда слишком много бегунов и пешеходов. Да, они сразу же вызовут полицейских, когда увидят, что мы перелезли через забор, а потом залезаем на башню. А этого Дэвид точно не захочет. Вместо этого мы встречаемся в порту, перед этим зданием под снос, на заброшенном промышленном участке. Ты знаешь, где раньше брейк-данс танцоры иногда тренировались ...

Я схватила Сердана за шиворот и затащила его в коридор.

- Как давно? - спросила я резко и посмотрела ему твёрдо в глаза. - Как давно вы там уже тренируетесь?

Он закусил губу.

- С того времени, как ты заболела. На самом деле я не должен был тебе этого говорить. Но мы ведь одна команда. Я считаю, что это не хорошо, если кого-то исключают. Я это ненавижу, понимаешь? Это дерьмово.

Я снова отпустила его.

- Почему Сеппо это делает? Почему он больше не хочет, чтобы я была в команде? Это не честно! Я была так зла, что поклялась себе, больше никогда не есть пиццу у Ламбарди. Никогда!

- Ах, Катц, он беспокоиться, он не хочет, чтобы ты снова упала. Я думаю, ты для него как младшая сестра, ... и для меня тоже ..., но я не люблю ложь, и когда делают что-то за твоей спиной. Это я тоже сказал ему. Но Сеппо шеф.