Четверостишие

Глава 2

Снег хрустел под ногами, лип мокрыми комьями к подошвам ботинок. Янка бодро шагала с покупкой в руках. Это был новый фен, с целой кучей профессиональных «примочек». Близилась их годовщина. Подумать только, три года прошло! Сюрпризы Лёшка делать так и не научился.

– Детка, ни в чем себе не отказывай, – говорил он, вынимая из кармана банкноты. Получалось эффектно!

Янка, пересчитав, возвращала ему одну треть:

– Кэшбек, – поясняла она.

Жить вместе оказалось не так уж и трудно. Лёшка искренне поддержал её увлечение прическами. «Салон красоты для женщин, где мужчин не бывает», – радовался он. Ведь Янка порядком наследила на прежней работе. Замутила с женатым шефом, после чего пришлось переводиться в другой отдел. Так как его прежняя фаворитка чуть не сжила её со свету. Там было много чего. И Лёшка все помнил! Тогда они еще только дружили, и Янка делилась своими «победами»…

Он был дома. Его ботинки – то, что она увидела сразу, клацнув выключателем. Но кроме них, на мокром линолеуме стояла еще одна пара. Янка прошла, аккуратно поставила фен в уголок и прислушалась. Со стороны кухни доносилось два голоса. Лёшки высоковатый и… Другой! С хрипотцой, как будто насквозь прокуренный.

Они вразнобой рассмеялись и Янка вздохнула. Друзья частенько навещали их. Но обычно такие визиты согласовывались заранее. Меньше всего ей хотелось сейчас с кем-то общаться. А больше всего хотелось опробовать новый фен! Слова о друге детства затерялись на просторах девичьей памяти. И, войдя на кухню, она вежливо поздоровалась:

– Здрасте!

Парни умолкли и секунду оба смотрели на нее. Этой короткой секунды Яне хватило, чтобы понять – перед ней сидит Юрка. Тот самый! Он изменился, но мальчишка из прошлого так отчетливо проступил сквозь мужские черты. Тот же наглый изгиб брови. Как будто сейчас что-то скажет. Что-то малоприятное. Например, обзовёт соплячкой!

Что он и делал, как правило, если Янка умудрялась оказаться у него на пути. Всего лишь три года разницы тогда, в детстве, ощущались как десять. И Янка боялась дерзить в открытую. Но, отойдя на достаточное расстояние, кидала: «Говнюк!» ему в спину. И бросалась бежать. Он так ни разу её не догнал. А ей, возможно, хотелось, чтобы он попытался.

В тот вечер она, нарядная после школьной дискотеки, застряла между этажами. Демонстрировать предкам свой красный нос не хотелось. А после рыданий тот сильно распух. В седьмом классе Яна впервые влюбилась. И впервые разочаровалась в мужчинах. Когда избранник предпочёл ей блондинку. Она как раз оплакивала сей грустный факт, когда на лестничном пролёте, нарушая уединение, появился Юрка. Он стремительно приближался, напевая что-то под нос. И Янка сразу поняла, куда он держит путь!

Этажом выше жила Светка, чьи двери вечно обивали ухажеры. «Этажом выше», – подумала Янка, понимая, что столкновения не избежать. Она уже вытерла слезы, когда из-за перил появилась его вихрастая голова. Надеясь, что он не различит её в полутьме, Янка вжалась в ступеньку. Но Юрка её заметил:

– Эй, козявка!

Она упорно молчала.

– Я к тебе обращаюсь! – повысил он голос, чем спровоцировал новую порцию слёз. Янка отвернулась и шмыгнула носом. Надеясь еще, что он уйдёт.

– Чё, ноешь? – вместо этого он наклонился. – Эй! – повторил Юрка и тронул её за плечо.

– Отвали, – глухо отозвалась Янка. Тогда он присел рядом с ней на ступеньку.

– Кто обидел? – голос его посерьёзнел.

Янка шмыгнула носом. Было очень обидно и больно знать, что тебе на глазах у всех предпочли кого-то другого. А ведь она так старалась! Надевала дурацкое платье и колготы, которые терпеть не могла. Он ей улыбнулся. Она танцевала под быстрый трек, ощущая его интерес. А потом, когда песня сменилась, он пригласил не ёё. Отказав двум кавалерам, Янка сидела, наблюдая из первого ряда, как парень её мечты танцует с другой.

– Я уродина! – эти слова вырвались сами. Словно Янка хотела себя наказать.

– Да… нормальная ты, – после секундного замешательства, прозвучало по правую руку. Юрка ткнул её в плечо:

– Эй?

– Отвали! – повторила она, продолжая рыдать. Ведь он не сказал: «ты красивая». «Ты нормальная» – это не комплимент, а утешение. И довольно сомнительное.

– Глянь сюда! Слышь? – Юрка сполз со ступеньки и теперь сидел на корточках прямо напротив неё.

Янка удивленно подняла на него свое зареванное лицо. В полутьме вечерних сумерек светились белки его глаз. Они становились все ближе и ближе. Пока ошеломленная происходящим, Янка не ощутила прикосновение его губ к своим.

Поцелуй был таким мимолетным. Скорее короткий дружеский чмок. Но в момент касания время замедлилось! И Янка запомнила всё – привкус мятной жвачки у него на губах. И пальцы, приподнявшие её подбородок.

– Ты красотка! – он подмигнул и поднялся. Не успела Янка ответить что-либо, как Юрка ушел, также вприпрыжку. Напоследок взъерошив ей волосы…

Тогда в детстве разница в три года ощущалась, за десять. Сейчас же, они были ровесниками!

– Прошу прощения, – сказал Юра. – Я без приглашения к вам.

– Как без приглашения? – принялся возражать Лёшка.

Яна окинула взглядом стол. Посиделки были в разгаре. На полу валялась пустая коробка из-под пиццы, а ножку стола подпирали две опустевшие пивные бутылки.

– Да, ничего, – сказала она, отогревая озябшие руки. Дома было тепло. И тело её под свитером стало горячим. Захотелось раздеться. – Я пойду переоденусь!

– Возвращайся скорее! – попросил её Лешка.

Через стену их голоса звучали приглушенно. Янка взглянула на пижаму, разложенную на постели. И хотела достать из шкафа другую. Затем она оценила свое отражение и решила вовсе не выходить. На голове было чёрти что! Исправив ситуацию на скорую руку, она замерла у двери. «Что за глупая паника?», – с удивлением думала Янка. Она расправила плечи, придала лицу выражение томной безмятежности и, покинула свое укрытие.

Ребята сидели за столом. В руке у каждого было по новой пивной бутылке. "Один серый, другой Белый" – пришла на ум строчка из детского стихотворения. Их маленькая кухня была слишком тесной для троих. Янка застыла, размышляя, куда притулиться. Выбор был невелик: остаться стоять, или занять пустующий табурет.

– Какая по счету? – уточнила она, садясь между ними. И вдруг ощущая давно позабытую детскую трусость. Желание броситься наутёк, крикнув через плечо: «Говнюки!». Или что-то похуже.

– Бдит, – усмехнулся Лешка. В присутствии Юрки он и сам как будто изменился. И хотя от того полноватого чудика, каким он был в детстве, не осталось следа, Янке померещилось, что она его видит.

Ребята многозначительно переглянулись.

– Я притащил! Ну, чтоб не с пустыми руками, – повинился Юрка, опустив на ладони свое темноволосую голову.

– Не выбрасывать же, – поддержал его Лешка. И Янке почудилось, что время двинулись вспять…

Они говорили о всякой фигне, вспоминали и много шутили. Краем глаза она подмечала детали. Пижонские заплатки на локтях его кофты, полосатые ступни, торчащие из-под стола. Хулиган в нём не выдохся! Он всего-навсего повзрослел. И теперь проступал во взгляде глубоко посаженных глаз. Она ловила его на себе! Слегка захмелевший, смешливый. Как будто он выдумал шутку, но еще не озвучил её. Его непослушные жесткие волосы, очевидно, не поддавались укладке. Хотя, он и не пытался их «уложить». Наоборот! То и дело ерошил, погружая в густую копну свою длиннопалую пятерню.

Нет, он не был лучше. Просто он был другим! Они отличались, как две стороны одной и той же монеты. Лёшка – аккуратист с идеально зачесанными назад волосами. Ему так шел этот образ! И Янка любила повторять, что в роли Джеймса Бонда он был бы неподражаем. Теперь, растеряв свои килограммы, он выглядел как настоящий богатырь. И мамина шутка на эту тему уже не казалась такой неуместной. Лёшка был воплощением стойкости. Как многолетний дуб, под ветвями которого можно укрыться. Возможно, эта часть его натуры имела и обратную сторону, делая его чересчур приземленным. Но Янке, с её «летучестью», его приземленность была только на руку!

Юрка с возрастом стал ещё выше. Он как прежде был худощавым. Но сейчас на его плечах и спине, под тонкой вязаной тканью стал заметен рельеф. Яна скользнула глазами вверх, до ворота, что обхватывал загорелую шею. Там видна была темная нить. То, что было привязано к ней, скрывала одежда. И ей вдруг так захотелось увидеть…

Взрыв хохота вновь прозвучал на их маленькой кухне. И Яна испуганно дернулась.

– Лёха, ты – самый целеустремленный человек, из всех, что я знаю! – искренне удивился Юрка.

От комплимента Лёшка расплылся в улыбке:

– Приятно, не скрою! Но что ты имеешь ввиду?

– Ты все-таки сделал это! – Юрка вскинул руку с зажатой между пальцев бутылкой, – Ты дождался, пока она вырастет, чтобы жениться!

«Ну, о женитьбе речи не шло», – подумала Яна.

– А о чем это вы? – произнесла она вслух, перескакивая взглядом с одного на другого.

Воодушевленный её любопытством, Юрка продолжил:

– Так он мне сказал как-то раз…

Но его оборвал Лёшкин голос:

– Прекрати!

– Ну а чего? Это же было! – настаивал Юрка.

Но Лёшка был непреклонен.

– Да ну, не нужно об этом говорить! – от раздражения на лбу у него проступила испарина.

– О чём? – вклинилась Янка в их спор.

Юркин лукавый взгляд скользнул по ней:

– Говорит: когда Янка вырастет, я женюсь на ней.

– Серьезно? – губы её сами собой растянулись в улыбке. Она посмотрела на Лёшу. Но тот сидел, потупив глаза. Как будто его поймали с поличным.

– Да, блин! Кто тебя просил? – он вздохнул и с досадой качнул головой.

Юрец рассмеялся беззлобно:

– Я ему говорю – а вдруг вырастет страшной? Такое бывает! Я сам видел.

Эти слова неожиданной болью отозвались внутри. Янка сглотнула. Растревоженные внезапной встречей воспоминания возвращались по капле. Прихватив с собой её детские комплексы. Она взрослела не так, как все остальные девчонки. Всегда отставая на шаг. Уступая другим. И модные вещи на её угловатой фигуре смотрелись забавно. Плюс ко всему россыпь рыжих веснушек на щеках и носу сводила на нет все попытки выглядеть старше.

– А он? – бросила Янка, как можно более легкомысленно.

Юрка не спешил отвечать. Его взгляд посерьезнел. Пальцы, сжимавшие горло бутылки ослабили хватку. Он провел кончиком указательного сверху вниз, повторяя её безупречный изгиб.

– Говорит: я уверен, она будет красивой, – услышала Яна.

– Так и сказал? – почти прошептала она. Но в воцарившейся тишине её голос услышали оба.

– Да, – бросил Юрка и прикусил губу. Как будто теперь, с опозданием, вдруг пожалел о сказанном.

Яна смутилась. Она посмотрела на Лёшку. Впервые за вечер ей захотелось обнять его. И хотя они не любили проявлять свои чувства на публике, но вставая, она наклонилась к нему, обхватила раскрытой ладонью шершавую щеку и притянула к себе. Он замер, словно боялся спугнуть этот миг удовольствия. И застонал едва слышно, когда она прервала поцелуй…