Четверостишие

Глава 3

– Блин, Ян! Ну, сколько можно? Я вспотел уже! – воскликнул Лёшка. Он багровел на глазах. И, утратив надежду, разулся.

Янка выбежала в коридор, скользя по полу одетыми в нейлон ступнями. Она покружилась, приняла секси-позу. От этих манипуляций короткое платье задралось, обнаруживая кружевной край чулочных резинок.

Лёшка выпрямился. Возмущение читалось на его недовольном лице:

– Это че за разврат? Ты чё, в этом идти собралась?

Образ дивы слетел, и Янка с обидой одернула платье. Закрытое сверху, оно обнажало колени. Предыдущее Лёшка отверг за глубокое декольте. Стараясь не поддаваться отчаянию, она вернулась к разинутым дверцам шкафа.

«Вот же уродские у меня тряпки», – подумала Янка, выбрасывая на кровать кусочки пестрой материи. На глаза попалось нарядное, одетое всего-то пару раз, сияющее коктейльное платье. Сбросив с плеч предыдущее, она натянула «забытое старое». И, шелестя цветными пайетками, выплыла в центр прихожей.

Мгновение Лёшка смотрел на неё. Затем, набрав целую грудь воздуха, неторопливо выдохнул его, надувая свои гладко бритые щеки.

– Ян, новый год через неделю, – напомнил он тоном, подозрительно спокойным.

– Я в курсе! – с достоинством выдала Янка, – А причем тут новый год?

– Да притом, что ты похожа на ёлочный шар! – не выдержал Лёшка. Он взглянул на часы и беззвучно выругался.

Янка топнула ножкой.

– Знаешь что…, – оборвав себя на полуслове, она метнулась обратно в спальню.

Слёзы подступили так близко, грозясь повредить макияж. Ей очень хотелось быть элегантной! Но платьев она не носила. А идти в ресторан в джинсах и майке… Конечно, вполне допустимо. С её фигурой даже в пижаме можно сойти за селебрити. Но Маринка! Эта сучка, конечно, напялит платье. И каблуки. С её маленьким ростом без них никуда.

Всё случилось само собой. Просто в их общем фотоархиве затерялось совместное фото с подружками. Там, на дне рождения Янки, их собралось целых семь! И вместо того, чтобы кликнуть на следующий снимок, он задержался на этом, и принялся объяснять Юрке, кто есть кто. Всего трое из них были не связаны отношениями. Но у Насти был сын от прошлого брака, а у Юльки – «слишком толстая задница». Оставалась Маринка, незамужняя, симпатичная и лёгкая на подъем. Она всегда выручала, когда другие давали «отбой»! Вот и сейчас… выручила.

Янка стояла, запрокинув голову. Ожидая, когда слёзы вернутся назад, в организм.

– Малыш, – тихо позвал её Лёшка. А затем подошёл и без спросу обнял. Но даже в кольце сильных рук она не сумела расслабиться.

– Ну чего ты? – он зарылся носом в её мягкие волосы.

– Мне даже не в чем пойти, – озвучила Янка своё несчастье. И оно прозвучало так горько, будто речь шла о жизни и смерти.

Он отстранился, поймал её взгляд в зазеркалье:

– Да какая проблема? Одень что-нибудь. Тебе всё идет!

– Да что ты? – язвительно бросила Яна его отражению в зеркале. – Только что ты отверг все варианты!

– Ни фига себе! – он окинул её придирчивым взглядом. – Вот это не вариант!

Платье и впрямь было слишком коротким. Родом из тех времен, когда она, в роли студентки, зажигала танцпол. С тех пор её гардероб изменился. Стал каким-то… повседневным, простым. Да, удобным! Но скучным. Было пару нарядных кофт, джинсы с вышивкой. И всего-то! Теперь наряжаться, презентуя себя, было незачем. Ведь один, околдованный ею самец уже попался на удочку. И теперь стоял позади, предъявляя свои права.

– Хотя… – Лёшка поддел краешек платья и потянул его вверх, обнажая изящные бедра в чулках.

В отражении зеркала его глаза постепенно обретали животный окрас. Он задрал его выше, чтобы видеть в плену зазеркалья её кружевное белье. Треугольник прозрачного шелка, накрытый широкой ладонью, трепетал, позволяя почувствовать жар её тела. Бедра покрылись мурашками, когда он с хищным рычанием прикусил её мочку. Однако, несмотря на полученный отклик, она воспротивилась:

– Лёш, ну отстань!

Но Лёшка не отставал. Наоборот! Распаленный этим отказом, он сильнее прижался, давая ей почувствовать всю безвыходность своего положения. Янка закрыла глаза, ощущая заветную твердость в районе своей поясницы. Его ладонь безнаказанно двинулась выше, и, нащупав, сжала в руке холмик левой груди:

– Девушка, – прошептал он надломлено. В такие моменты, как этот, его голос становился на пару тональностей ниже. – А вам не говорили, что разгуливать в таком коротеньком платьице может быть опасно?

Янка хихикнула.

– А вы маньяк? – вздохнула она, примеряя на себя образ юной развратницы.

Лёшка поймал её взгляд в отражении, плотоядно сощурился:

– Я самый жуткий маньяк! И тебе не спастись от меня!

В следующее мгновение мир вокруг перевернулся с ног на голову. Лёшка упал на кровать, увлекая её за собой. Янка взвизгнула, цепляясь ногами за воздух. И обмякла под ним, понимая, что теперь и укладку и макияж придется делать заново.

В связи с таким «форс-мажором» в ресторан они явились на сорок минут позже. Таким образом, предоставив друзьям возможность общения тет-а-тет. Еще с порога Яна разглядела за дальним столиком Маринкин конский хвост. Подруга сидела, грациозно скрестив свои длинные ноги. А Юрка… Тот слушал, склонившись так близко, что в его безобидной позе она усмотрела намёк. Уж не намерен ли он целоваться?

«Двойное свидание – бред», – в отчаянии думала Яна. Но, подписавшись, уже не могла отказаться. Маринка, предвкушая знакомство, засыпала её вопросами. Кто такой? Чем занимается? На что Янка, в присущей ей манере отвечала односложным: «Придет время, узнаешь». А Юра? По словам Лёшки тот не особо горел интересом. Оно и понятно! Приятного мало, когда тебя, точно невесту на выданье, сватают Бог весть кому. Но его равнодушие – временный фактор. И Янка знала об этом. Пробудить мужской интерес. Уж что-что, а это Маринка умела.

– А мы уж думали, что вы не придете, – проворковала подруга, размыкая сплетенные ноги. Те лоснились нейлоновым блеском.

Она отбросила за спину волосы и грациозно выпрямилась. Платье в цвет её глаз, голубое, закрывало все. Но ничего не скрывало! Невзирая на длинный рукав, ворот и длину категории «миди». Оно было «в облипку» настолько, что представить себе её голое тело можно было, даже не обладая богатой фантазией.

Янка стиснула Лёшкину руку. Ей вдруг захотелось спросить у него: «А это, по-твоему, не разврат?». Но она удержалась. Зная эту манеру: взгляд с поволокой, откровенную леность движений. Все это могло означать лишь одно! Маринка включила режим «обольщения».

– Янусик! – подруга привстала, целуя прохладную Янкину щеку.

Они сели напротив, и Лёшка позвал официанта. Юра молча кивнул, улыбнулся. Он отпрянул от девушки, как будто стесняясь своего интереса. И теперь наблюдая за тем, как вновь прибывшие пытаются сделать заказ.

– Здесь офигенное фондю! – с легким акцентом проговорила Маринка.

«Тоже мне, француженка», – подумала Яна.

– Я буду «Цезарь», – указала она на картинку в меню.

– И всё? – упрекнул её Лешка.

– А что ещё?

– Возьми горячее, – он пролистал, найдя среди названий блюд мясные.

– Не хочу! – сдержанно бросила Яна, подавляя свое раздражение.

– Тогда рыбу, – настаивал он.

И она поддалась, ощущая голодные спазмы в желудке. На тарелке подруги лежал недоеденный стейк и какая-то серая масса. Эта привычка оставлять еду всегда раздражала Янку. В её собственном понимании, доесть блюдо означало – сделать повару комплимент. Она бросила взгляд на Юркину трапезу и вскинула брови, удивляясь тому, что его тарелка пуста. Очевидно, он был с ней солидарен!

Они заказали фюндю, тарелку креветок и роллы с лососем.

– А вы ничего не забыли? – игриво сощурился Юрка. – Мы спиртное не брали. Ждали вас!

Сегодня на нём был джемпер. Цвет которого так удачно сочетался с Маринкиным платьем. Темно-синий текстиль размывал очертания плеч, и те в полутьме ресторанного зала казались еще шире. В треугольнике горловины металлическим блеском мелькнул амулет. И Янка решила, что обязательно выяснит его происхождение. Очевидно, что бриться он не любил! И густая щетина украшала собой половину лица. Очевидным было и то, что все это – и небритость, и небрежность в одежде, и взъерошенный вид, являются частью образа.

«Расп*здяй», – без зазрения совести называл его Лёшка. И Юрка не спорил! Весь его образ жизни служил тому доказательством. Институт он окончил, но по специальности не проработал и дня. Чем зарабатывал – неизвестно, но в деньгах не нуждался. Возможно, те сами собой появлялись в его кошельке? «Жизнь – это вечный поиск себя», – философствовал Юрка. Он объездил полмира, жил в Таиланде, в Испании, на Бали. Занимался туризмом, нырял, и сменил не один десяток профессий. Оставалось гадать, сколько женщин он перепробовал, исключительно с целью познания.

– Так вот, – вещала Маринка. Который по счету бокал шампанского пустел на глазах. – И тогда Янусик залазит на сцену, скидывает туфли…

– Стоп! – прервала её Яна. Спиртное, как это бывало, развязало подруге язык. И Маринкина словоохотливость перешла все границы.

– Пускай расскажет, – осадил её Лёшка, – Я не слышал эту историю. Это где, говоришь, было? На дне рождения кого?

– Да нет же! – возразила Маринка. – Это был корпоратив, по случаю открытия еще одного салона. Мужского!

– Угу, – утвердительно хмыкнул Лёшка, бросив в сторону Яны многозначительный взгляд.

– Ой, было так весело! – зашлась в неистовом смехе Маринка, – А помнишь, Казанцев приехал с друзьями?

Градус её веселья зашкаливал. Юрка смотрел с интересом, боясь прервать монолог. Он лузгал креветки, как семечки. Запивая их пивом. И слизывал пену, переводя взгляд с неустанно болтавшей Маринки на Яну. Лёшка мрачнел на глазах. Выражение его лица предвещало проблемы, большие и малые. Немудрено! Если учесть, что Казанцев оставался в числе её бывших.

Ресторан был битком. Те, кому не хватило места за столиком, разместились у барной стойки. Бермен виртуозно сновал между склянок и пузырьков, творя упоительные шедевры. Для кого-то – зелёный Мохито, для кого-то – пылающий факел самбуки. Танцпол наполнялся людьми, и музыка становилась все громче. Однако это не мешало Маринке вещать! Она тоже «прибавила звук» и ребята склонились к ней, ожидая подробностей. От возмущения Янка едва не отгрызла стеклянный бортик бокала. Она схватила подругу за руку и яростно, даже грубо, потянула её на себя.

– Носик припудрим, – объявила, вставая со стула.

Маринка противилась. Семенила следом за ней, едва не падая на своих каблуках. Но прекратить словесный поток можно было только насильственным методом.

– Марин, ты че творишь? – прошипела Янка, втолкнув подругу внутрь дамского клозета.

Кроме них перед зеркалом красовалось еще три девицы. Но те были заняты собственным марафетом.

– А чё? – Маринка с обидой потерла запястье.

– Ты на фига про Казанцева вспомнила? – кипела Янка, глядя в наивные голубые глаза.

– А чё такого? Лёшка разве не в курсе? – удивилась подруга.

Яна вздохнула. Она остудила свой гнев. Понимая, что если и нужно злиться, то исключительно на себя. Зная подругу, как вообще она могла допустить такую ситуацию?

– Ну, Янусь! – вытянув трубочкой свои ярко накрашенные губы, протянула Маринка.

Она прижалась к ней грудью, прося извинений. И Янка махнула рукой. Гламурная троица покинула пределы уборной, оставив не выключенным кран. Музыка стихла, но лишь на мгновение. Начался новый трек и знакомые ритмы заставили сердце ускориться.

Маринка, благополучно позабыв о недавнем раскаянии, поправляла прическу. Она смочила ладони и провела ими, приглаживая и без того идеально зачесанный хвост. Янка знала, что будет дальше! Они слишком долго дружили. Достигнув «кондиции», Маринка ударится в пляс. Танцует она сексуально, и Юрка, скорее всего, оценит подобные навыки. Ну а после… Случайная ночь может остаться единственной. А может стать первой.

– Слушай, Мариш, – начала она, притворно нахмурив брови, – А тебе понравился Юрка?

– Слушай, да! Он такой, – подруга, активно жестикулируя, пыталась выбрать нужный эпитет, – Такой душка!

«Что правда, то правда», – подумала Янка.

– Просто я обязана тебя предупредить, – произнесла она со всей серьезностью.

Маринка умолкла, подозревая неладное.

– Ты с ним не заговаривай на тему его прошлого, – продолжила Яна, наблюдая, как меняется лицо подруги.

– Это почему? – спросила Маринка уже совсем другим тоном.

– Нуу, – Янка тянула время. Но старт был дан, оставалось идти напролом, – В общем! Он недавно вышел по УДО. Для него эта тема – больная.

Маринка сглотнула. И кокетство в её глазах сменилось испугом.

– Что? – она округлила их.

– Ну, да, – с тяжелым вздохом ответила Яна, – Всякое в жизни бывает.

И следующий, вполне предсказуемый вопрос, не заставил себя долго ждать.

– А за что… За что он сидел? – приглушенно, вполголоса, точно боясь быть услышанной, спросила Маринка.

Яна потёрла лоб, якобы, вспоминая.

– Да, вроде что-то там с наркотой. Попался по глупости! Опять же, разбой, – она замолчала, решив, что для первого раза достаточно.

Подруга смотрела так, точно все её планы рухнули в эту секунду. Янке даже стало жаль её! Захотелось обнять, утешить по-дружески.

– Кошмар, – прошептала Маринка, прижимая ладони к румяным щекам.

– Только я тебя прошу, – опомнилась Янка, – Не вздумай заговаривать с ним на эту тему. И вообще! Избегай бандитской тематики. От этого он звереет!

Маринка вспыхнула, и новая метаморфоза превратила её из скорбящей в мегеру.

– Бл*дь, Ян! – возмутилась она. – Не могла сказать заранее?

Янка закрыла глаза, понимая, что эта невинная «шутка» может стоить ей дружбы.

– А что здесь такого? – пожала плечами она. – Сама же сказала, он – душка!

Но Маринку такой аргумент не утешил. Она шумно приземлила свой клатч на каменную столешницу. Не обращая внимания, что та залита водой.

– Я же тебе не шалава какая! Чтобы подкладывать меня под уголовника! – прокричала она. И вошедшие внутрь девицы боязливо попятились.

– Пожалуйста, тише, – взмолилась Яна. Теперь боясь уже не Маринки с её обидами, а вполне возможного разоблачения.

– Значит так, – сказала подруга с достоинством, – Я ухожу!

– Ну, Мариш, – начала, было, Яна.

– Нет! Я, конечно, не синий чулок, и все понимаю. Но, увольте! В моей биографии достаточно темных пятен, – она немного смягчилась.

– Прости меня, – раскаялась Янка, на этот раз абсолютно искренне.

Маринкин уход куда больше расстроил Лешку. Он уже приготовился слушать, чем еще занималась его любимая девушка, на так называемых "корпоративах".

– Ты говорила, Маринка свободна, – напомнил он.

Янка пожала плечами.

– Ну, вчера была свободна, а сегодня… Извини! – обратилась она уже к Юрке.

Но тот не выглядел расстроенным. Наоборот! Он как будто бы выдохнул.

– Да, нормально всё. Не, она классная! Красотка и все такое, – поспешно добавил Юрка, – Но болтливая, жуть! Сказать честно? Я устал от нее.