Четыре листа

ГЛАВА 10

Адриан поцеловал меня. По-настоящему поцеловал меня.

И дело не только в том, что его поцелуй вознёс меня до небес, показал необъятную вселенную, а потом снова вернул на Землю. Это было так правильно. Совершенно и бесспорно правильно.

Я думала, что после того, как ты дружишь с кем-то так долго, разрушить крепкую дружбу — не единственная проблема, которая может возникнуть. Это также страх отсутствия искры: осознание того, что вы потратили определённое количество времени впустую, ожидая, нуждаясь и желая, только для того, чтобы разочароваться.

Но то, что только что произошло, заставляет меня злиться на себя за то, что я ничего не сделала раньше. На самом деле, я хочу провести остаток ночи, ничего не делая, только утопая в его поцелуях, но есть кое-что, чего я хочу больше.

Правду. Всего лишь. И чтобы её получить, я хочу продолжить эту игру в кошки-мышки. Почему?

Потому что всё, что мы делали, было веселье. Это было волнующим и детским, но сексуальным и пугающим. Это заставило меня почувствовать себя живой, и почему бы не уменьшить давление на тяжелые вопросы, которые мы будем задавать друг другу, играя в догонялки?

— Итак, позволь мне убедиться, что я правильно тебя понял, Сэм, — Адриан закатывает рукава, обнажая сильные руки, которые всего несколько мгновений назад удерживали меня на месте. — Хочешь побежать на улицу? Сквозь толпу парадов, вниз по глухим улочкам и в лесистый парк Бостон-Коммон?

Я задвигаю занавеску и мы выходим из-за неё в бальный зал.

— У тебя отлично получается повторять за мной слово в слово.

Он закатывает глаза, но я слышу искреннюю серьезность в его словах.

— Я большой сторонник полного и тотального понимания.

— Ах, если быть откровенной, я стараюсь взять себя в руки.

Адриан садится на край скамейки у пианино, оперившись предплечьями о колени.

— Полное понимание и согласие важны, Бамби, как и стоп-слова.

Стоп-слово. Я не безграмотная, поэтому я знаю, что стоп-слова обычно связаны с вещами, которые могут выйти из-под контроля, но я никогда не была той, кто в них нуждался.

«Что-то мне подсказывает, что ему больше нравятся приключения, чем самопознание» — слова Уиллоу прокручиваются у меня в голове, и смысл, сказанного ею, становится очевидным. Моё неумолимо бьющееся сердце — единственное, что слышно в комнате, пока мы смотрим друг на друга, понимая, что между нами происходит.

— Значит, мне нужно стоп-слово?

Адриан встаёт и ловит кончики моих пальцев своими руками. Он не притягивает меня ближе, но держит нас вместе, его взгляд смягчается, когда он изучает моё лицо.

— Да. Тебя это устраивает?

Я пытаюсь кивнуть, сглатывая ком, застрявший в горле. Он мягко улыбается мне, и я понимаю, чего он хочет.

— Да.

Он делает небольшой шаг ближе, заставляя меня поднять подбородок, чтобы наши взгляды встретились.

— Мне нужно, чтобы ты кое-что знала, Бамби. Я долго ждал этого. Я не буду нежным, мягким или кем-то даже отдаленно близким к милому. Это будут годы сдерживаемого желания, высвобожденного таким образом, что оставит тебя в грёбаном беспорядке. Ты уверена, что это то, чего ты хочешь?

От его признания у меня перехватывает дыхание. Время будто замедляется, а сердце разбивается на две части. Всё болит и в то же время так чертовски хорошо, что моё тело едва может сформулировать правильные предложения, чтобы сказать ему, как сильно я хотела, чтобы он сказал это, как долго я ждала, чтобы услышать это.

Я как-то выдавливаю ответ. Это почти неслышимый шепот, но мою уверенность невозможно не заметить.

— Да.

Восхитительная ухмылка расползается по его лицу, снова вызывая во мне бабочки. Он нежно целует меня в нос.

— Хорошо. Готова ли ты сыграть в свою версию догонялок?

— Нам не нужно, если ты… — я замолкаю, осознавая, что я знаю ответы на вопросы, которые раньше интересовали меня.

— О нет, Бамби, мы сыграем в эту игру. И она будет не единственной.

Моя киска снова сжимается вокруг ничего, и боль в нижней части таза снова преследует меня. Почему меня так возбуждает мысль о том, что он будет преследовать меня? И не только это, но необходимость иметь слово, чтобы защитить меня?

Всю нашу жизнь я знала Адриана только как нежного великана. Он большой, мускулистый, но в то же время, он чертовски страшный, с острой челюстью и полуприкрытыми глазами. На поле он еще хуже — настоящий дикарь. Но со мной он просто Адриан: экспертный массажист для ног, который великолепно выбирает случайные фильмы о монстрах, которые в итоге оказываются хорошими, и экстраординарное бросание попкорна через диван, а затем в рот. Он добрый, сострадательный и отказывается использовать одноразовый пластик.

Не поймите меня неправильно, я устала от медленного и нежного. Я хочу чего-нибудь такого, от чего у меня перехватит дыхание. Я хочу, чтобы он поглотил меня полностью и оставил свернувшейся клубочком, как маленького мертвого паучка. Но представить его иначе, чем то, как я знаю, невозможно.

Тем не менее, я умираю от желания узнать.

— Дядя.

Его брови сходятся.

— Что?

Порочный румянец заливает мое лицо.

— Эм, стоп-слово. Если это глупо…

— Нет, — он целует меня в лоб, заставляя меня расплываться, как лужу, — идеально.

Что-то в том, что он одобряет мой выбор слова, заставляет моё сердце трепетать. Как будто я прочитала его мысли и вырвала их из его головы. Мне нравится это.

— Будь осторожна, Сэм. Не споткнись, не упади и не столкнись ни с кем. Не будь настолько увлечена поисками меня, не обращая внимания на то, что вокруг тебя, — он опускает мою руку, произнося речь перед матчем, как будто это была его идея. — Смысл в том, чтобы повеселиться, а не пострадать. По крайней мере, пока я не найду тебя.

Мои нервы шалят.

— Ты планируешь причинить мне боль?

Он кивает.

— В лучшем виде. И не больше, чем ты можешь вынести.

От его обещания, по моему позвоночнику пробегает дрожь пытаясь осознать, что он мог иметь в виду.

— Хорошо.

— Я досчитаю до тридцати, Бамби, и тогда я последую за тобой.

Ночная толпа намного плотнее, чем я ожидала. Оттенки ярких цветов смешиваются, когда я делаю жалкую попытку оббежать их на заполненном тротуаре.

Парад в самом разгаре. Ряды мужчин в килтах, дующих в тяжелые волынки, движутся по центру дороги. Их возглавляет рыжеволосый леприкон с посохом в одной руке и водяным пистолетом в другой. Он танцует перед ними, развлекая зрителей, а женщины кружатся вокруг него, разбрасывая бусы и светящиеся ожерелья.

Я протискиваюсь внутрь группы. От моей тридцатисекундной форы осталось теперь всего лишь десять, когда я пробиваюсь вперед. Шум толпы становится громче, воздух наполняется визгом. Внезапно группа людей прямо передо мной расступается, избегая женщины, которую облили какой-то светящейся краской, стреляющей из водяного пистолета леприкона.

Три. Я поворачиваю направо, затем обхожу людей позади нее.

Два. Еще несколько футов, и я смогу свернуть в переулок.

Один. Мое сердце трепещет.

Он идет.

С несколькими приглушенными «извините, мэм» и еще одной порцией едва не нанесенной краски я добираюсь до переулка. Это свободный путь в лес, который уходит во всю полосу, где стоят бизнес-компании. Мои ноги набирают скорость, адреналин бурлит в моем организме, вселяя в меня ложную уверенность, что я действительно справлюсь.

Я двигаюсь всего метров на пять.

За магазином шин, мимо которого я прошла, открывается небольшой переулок, и Адриан, должно быть, ждал там. Он вылетает из темноты и врезается в меня, хватая меня за талию и чуть не швыряя о стену магазина.

Моя задница ударяется о твердый кирпич, посылая острую боль в ноги, но его рука защищает мою спину от той же участи, прижимая меня к себе.

Его свободная рука упирается в стену с другой стороны моей головы, эффектно удерживая меня. Наши одинаково тяжелые вздохи смешиваются с прохладным воздухом. Моя грудь касается его с каждым вдохом. Мои соски покалывают и твердеют под прикосновением его твердой груди, когда я рассматриваю его лицо.

Его челюсти плотно сжаты, нерв пульсирует сбоку, когда его глаза блуждают по моему лицу.

— Ты ударилась?

Я начинаю мотать головой, но останавливаюсь.

— Нет.

Он улыбается.

— Хм, хорошо.

— Как ты так быстро меня поймал? — я внутренне проклинаю то, как сильно я запыхалась.

— Я испортил удовольствие? — шепчет он, проводя носом по раковине моего уха.

Я вздрагиваю, мои руки покалывают по бокам от желания запустить пальцы в его волосы и притянуть ближе.

— Нет.

— Ну, тогда, кажется, ты мне должна ещё один секрет.

— Что ты хочешь знать? — слова едва слышны из-за толпы в нескольких метрах.

Мои глаза сверкают в переулке, и я понимаю, что любой, кто повернётся может увидеть, насколько невероятно интимными мы кажемся. Но вместо того, чтобы отпугнуть меня, это возбуждает меня еще больше, посылая еще одну волну дрожи по моим рукам.

— Я хочу знать, если я сейчас вставлю пальцы внутрь тебя, насколько ты промокнешь.

Непреодолимая потребность, пульсирующая в моем клиторе, подпитывает меня.

— Узнай.

Адриан откидывает голову назад и встречается со мной взглядом. Должно быть, он увидел что-то в моих глазах, говорящее ему, насколько я серьёзна, потому что он одобрительно рычит. Оно грохочет в моей груди и оседает глубоко в сердце.

Он освобождает руку от моей талии и слегка проводит ею, приподнимая мою рубашку настолько, что его пальцы уклончиво вступают в контакт с моей кожей. Всё время, пока его пальцы двигаются, он не прерывает зрительного контакта, наблюдая за тем, как моё лицо меняется от возрастающего возбуждения. К тому времени, как он дотягивается до пуговицы моих джинсов, я почти задыхаюсь.

— Посмотрим, м?

Когда я кивнула, я почувствовала свою нижнюю губу между зубами.

— Давай.

Сладкая ухмылка искривляет одну сторону его рта, прежде чем он, каким-то образом, одним быстрым движением расстегивает мою пуговицу, а затем опускает молнию так медленно, что я чувствую каждый щелчок отделяющегося металла.

Когда его рука скользит под тонкое кружево моих трусиков, я не могу сдержать стон, желающий вырваться наружу, или мои глаза, чтобы они не закрылись.

— Мне нужно, чтобы ты смотрела на меня, когда я прикасаюсь к тебе, Бамби, — его пальцы опускаются опасно низко, шепот его прикосновений к моему клитору заставляет меня шипеть, и мои глаза распахиваются.

Адриан ухмыляется и отодвигает ткань в сторону, прежде чем скользнуть пальцем от моего входа к моему пульсирующему клитору, вызывая ощущение, от которого мне хочется высвободить стон, застрявший в моем горле.

— Дерзкая девочка. Ты хотела, чтобы я увидел, какая ты мокрая. Хотела, чтобы я увидел, что всё это для меня.

Глубокий, непроизвольный рокот вибрирует в моей груди при звуке его голоса, насмехающегося надо мной, что соответствует необходимости моего сдавленного стона. Моя спина инстинктивно выгибается, и я наклоняюсь бедрами к его ладони. Этот маленький удар показался мне чертовски приятным.

— Снова.

Он наклоняется вперед, покусывая мой подбородок.

— Еще один секрет.

— Что угодно, — я не могу помочь своим бедрам найти ещё больше трения, но его рука все ещё держит меня.

— О, Сэм, не говори так.

— Адриан, — мой голос граничит с мольбой. — Спроси меня, что ты хочешь знать.

Он посмеивается над моим горлом, прежде чем резко отстраниться. Моя грудь почти прогибается, потеря его прикосновения разорвала швы на моих хрупких краях моего сознания. Прежде чем я успеваю сделать умное замечание, он поднимает палец между нами.

Мое возбуждение покрывает его палец, доказательства мерцают в тусклом свете переулка. Он засовывает кончик пальца в рот и облизывает его дочиста. Мой желудок сжимается, когда его глаза закатываются, и он стонет от вкуса.

Когда он заканчивает, я нахожусь в полубреду, а моё сердце бьется так быстро, что я чувствую его по всему телу. Наконец, он опускает руку с кирпича, застегивая мои штаны.

Я начинаю протестовать, но блеск в глазах Адриана останавливает меня. Он делает шаг вперед, опуская голову, и его руки находят мои бедра. Его пальцы впиваются в мягкую плоть, а его теплое дыхание проходит по моей шее, когда он урчит мне в ухо.

— Я хочу сыграть снова, — он делает широкий шаг назад, позволяя прохладному воздуху покрыть мои руки мурашками.

— Сейчас? — всё ещё испытывая головокружение, я почти забыла, что должна была добраться до леса.

Но затем он ухмыляется, и каждый мой нерв снова и снова покалывает в унисон.

— Давай, Бамби. Не облегчай мне жизнь.

Мой пульс учащается, мое сердце колотится о грудную клетку, когда я смотрю, как он дает мне больше пространства.

— На этот раз я хочу охотиться на тебя. Я хочу бороться, чтобы найти тебя, — он смотрит на свой палец, а потом снова на меня. — Я дам тебе десять секунд форы.

Я резко втягиваю воздух. Мысль о том, что меня не только преследуют, но и охотятся, делает мою кожу горячей. Улыбка Адриана исчезает, и на него находит тяжелое осознание. Он серьезен, и когда он поймает меня на этот раз, я точно знаю, что произойдёт.

Наконец, я делаю шаг вперед, останавливаясь достаточно вовремя, чтобы увидеть, как его глаза опускаются, хищный взгляд из-под капюшона берет верх.

— Беги.