Что нового, киска?

ГЛАВА 18

Прошло два дня, а звонка все не было. Дилайла впала в уныние. В последние двое суток она тонула в бездонном море эмоций, как большой тяжелый булыжник. Каждый раз, когда ей удавалось очутиться на поверхности, она испытывала самые разные чувства: надежду, горечь, тоску, разочарование, отчаяние, злость. И снова с громким бульканьем тонула в унынии.

Неужели она и вправду думала, что все будет легко и просто? Стоит только сбежать из Брэдфорда, приехать в Лондон, найти принца Чарльза и жить с ним долго и счастливо, купаясь в шампанском и пылающей «Самбуке»? Да, именно так она и думала. И ни разу ей не пришла в голову мысль: а что, если так не получится? Она просто не позволяла себе об этом думать.

Дилайла убедила себя в том, что у нее все получится. Когда ей было семь лет и она хотела то стать балериной, то построить дом на дереве, мама дала ей один совет: можно добиться всего, чего хочешь, но сначала нужно решить, чего именно. И она была права. Когда Дилайла наконец решила, что лазить по деревьям ей нравится гораздо больше, чем прыгать в пачке по сцене, она за две недели выстроила на дереве жилище с помощью рыжего Гэри из дома напротив.

Когда жилище было построено, мама принесла ей пакет с ленчем, и она поедала сыр и сандвичи, глядя на забор соседнего дома. Она навсегда запомнила испытанное тогда ощущение уверенности и осознание того, что, если действительно чего-то хочешь, обязательно этого добьешься. К сожалению, когда она стала старше, оказалось гораздо труднее решить, чего она хочет от жизни, причем, чтобы принять такое решение, теперь требовалось гораздо большее мужество. Выбросить трико и пуанты намного легче, чем бросить своего парня, дом, работу и прошлую жизнь. Вот почему она так долго оставалась с тем же парнем, в том же городе, на той же работе, в той же жизни. Но, встретив Чарли, Дилайла поняла, чего хочет. И в тот вечер в «Дженерал Прэктис» она цеплялась за надежду, что благодаря ее решимости и платью от «Дольче и Габбана» Чарли захочет того же.

Теперь это казалось ей не таким безусловным. Последние две ночи она работала в «Пентри» и надеялась, что Чарли появится там снова, но он все не приходил. Чего, к сожалению, нельзя сказать о Винсе. Он все время подкарауливал Дилайлу, мурлыкал ей в ухо свои «bellissima» и уговаривал поехать в его пентхауз, чтобы выпить кофе с пирожными. Дилайлу так и подмывало предложить ему засунуть свои пирожные туда, куда не проникает солнечный луч. Но терять работу не хотелось, и она рассыпалась в извинениях, ссылаясь то на диету, то на ждущую дома кучу белья, которое необходимо срочно перегладить. Может, Дилайла и наивна, но не до такой же степени. Она прекрасно понимала, что поездка в пентхауз чревата не только поглощением пирожных.

В воскресенье утром телефон наконец зазвонил. Дилайла схватила трубку вспотевшей от волнения рукой, но радость быстро сменилась разочарованием. Звонил не Чарли, а Сэм – спросить, не хочет ли она прокатиться с ним на праздник в Брайтон. Стараясь не выдать разочарования, Дилайла согласилась. Провести день на побережье заманчивее, чем слоняться по дому и смотреть, как Вивьен курит одну сигарету за другой, приближая этим собственный летальный исход. Только одна загвоздка: его машина стоит в гараже, ее собирают по частям после того, как в нее врезался автобус. Дилайла может их отвезти?

Дилайла прекратила тщетные попытки обогнать междугородный автобус-экспресс и свернула в переулок. Перед ними ехал старенький «Датсун» с двумя взрослыми пассажирами, двумя детьми и багажом, объемом с целый дом. Девочка лет восьми лупила брата по голове зеленой пластмассовой лопаткой. Семейство едет на побережье – это очевидно. Дилайле вдруг стало грустно. Она скучала по тому, чего была лишена. Однажды мама возила ее в Скарборо, но все воспоминания Дилайлы ограничивались фотографиями. Толстощекая девчушка сидит на ослике, а привлекательная брюнетка в шляпе с надписью «Быстро поцелуй меня» поддерживает дочку, чтобы та не упала. Должно быть, мама любила эту шляпку: она в ней на всех фотографиях.

– Как прошло твое свидание? – с деланым безразличием спросил Сэм, заинтересованно вглядываясь в атлас автомобильных дорог.

– Нормально.

– Нормально? – Он провел пальцем по красной линии, делая вид, что выбирает маршрут.

– Ну, не совсем. То есть все прошло прекрасно, вот только с тех пор он мне не звонил.

– А-а… – протянул Сэм, не зная, радоваться ему или нет.

– Так что, я думаю, ему это было не нужно.

– Видимо, да…

Дилайла повернулась к Сэму и сверкнула глазами.

– Нет, Сэм, ты не согласен со мной. Ты хотел сказать, что я ему, безусловно, нужна, но у него была уважительная причина не звонить.

– Ну да, как раз это я и хотел сказать. Он наверняка позвонит. Если ты хочешь именно этого… – И голос его дрогнул.

Дилайла вздохнула и перевела взгляд на дорогу.

– Он мне нравится. Даже сейчас. Он просто великолепен. И я бы хотела, чтобы он позвонил.

Сэм нагнулся вперед и погладил Фэтцо, свернувшегося калачиком у его ног. Предлагая съездить в Брайтон, Сэм вовсе не рассчитывал на то, что Чарли будет преследовать их всю дорогу. А он взял и уселся между ними. Кто-то из них двоих определенно третий лишний. Сэм взглянул в иссиня-черные глаза Фэтцо и потрепал его мягкие бархатистые уши. «Похоже, этот Чарли – просто кобель», – прошептал он, и его голос потонул в рокоте мотора. С той первой встречи в кафе Сэм лелеял мечту, что Дилайла изменит свое мнение о Чарли, и у него появится возможность стать ей больше чем просто другом.

– А на что похож Брайтон? – спросила Дилайла и включила радио.

– Он забавный. Думаю, тебе понравится.

– Ты часто там бываешь?

– Я там вырос. А мама до сих пор там живет.

– Правда? А мы сможем к ней заехать?

– Ну да. Я как раз хотел это предложить, если ты не против.

– Не против. Я действительно хочу познакомиться с твоей мамой.

Дилайла покрутила ручку приемника, перескакивая с одной волны на другую. Потеряв надежду найти что-нибудь интересное, она вставила в магнитофон кассету и повернула ручку. Из колонок зазвучал голос Тома Джонса:

Сэм взглянул на Дилайлу. Она подпевала и покачивала головой в такт мелодии. Слова она знала наизусть.

Сэм смотрел, как Дилайла помахивает рукой, подпевая:

Песня кончилась, кассета тоже. Дилайла нажала перемотку назад.

– Так ты поклонница Тома Джонса?

– Можно сказать, да. – Она говорила очень тихо, словно не Сэму, а самой себе, и, не переставая, о чем-то думала. – Я рада, что ты взял меня с собой. – Она откинула волосы со лба.

– А я рад, что ты поехала, – ответил он, мусоля уголки страниц атласа.

– Но я хочу тебя кое о чем спросить. – Дилайла смотрела вперед, и слабая улыбка играла в ее губах.

– О чем?

– Зачем ты изучаешь карту Уэльса?

Сэм захохотал. Его убежище рассекречено.

– Видимо, я никудышный топограф.

– Я тоже.

Дилайла весело улыбнулась и повернулась к Сэму. И тут он заметил слезы на ее щеках.