Что ты несёшь с собой. Часть I

Яд и мёд

Не знаю, что было бы хуже: тонуть или глотать загаженную воду. К счастью, узнать на своей шкуре мне не пришлось: едва надо мной сомкнулась вонючая жижа, я применила заклинание, создавшее вокруг моей головы воздушный пузырь. Это было изобретение моего отца уже от последних лет: заклинание использовало тончайший слой махары, который даже почти не тратился, просто выходил из тела и уходил обратно, а воздух просачивался внутрь прямо из воды, ведь он там тоже есть, только растворённый.

Водяной хозяин волок меня на дно, прижав к своему бочкообразному пузу. На ощупь он был прохладный и осклизлый, как затонувшая коряга. Удивительно, как мне удалось его за патлы оттащить так далеко – подсох, что ли, на солнце… Или сам что-то сделал, чтобы не оторваться от меня. И зачем я ему сдалась на дне? Он ведь не пытался меня топить. Я знала, как бывает, когда топят: обволакивают водорослями, опутывают, иногда ещё бьют или душат, а этот только немного меня придерживал, почти бережно, если учесть, какая в его лапах силища.

Зелёная муть и зависшее над ней солнце всё больше удалялись, а вода вокруг становилась холоднее и… чище? Я огляделась, насколько могла, под лапами хозяина. Вода вокруг была не мутная, хоть и тёмная. Включив третий глаз, я рассмотрела в толще серебристые косяки рыб, а внизу вырастающий из дна каменный пик, изрезанный входами и выходами до такой степени, что он напоминал храм Саинкаеу. Да озеро намного глубже, чем казалось наверху! И вот в этот подводный замок водяной меня и тащил. На корм детишкам? Я понятия не имела, могут ли у хозяина озера быть детишки, и если да, то насколько опасно их обижать.

Наконец наш полёт вниз головой кончился. У одного из верхних ярусов дворца водяной замедлился, повернул параллельно ко дну и вплыл в просторный зал через большое отверстие в скале – то ли окно, то ли арку между колоннами. Внутри лежал небольшой слой ила, который всколыхнулся, когда водяной встал на пол лапами. Стены были улеплены трепещущими в небольшом течении куртинами водорослей. Водяной неожиданно меня отпустил.

Я огляделась: никаких детишек или помощников. Если они не прячутся в иле или водорослях, то мы с ним тут одни. Он сам преспокойно отвернулся от меня и, толкнувшись от пола пару раз, подгрёб к выступу стены, из которого извлёк кусок коряги.

Хозяев вод я в жизни видала пять штук, но не сказать чтобы близко. Из сетей одного освободила до того, а прочих только мельком или издали. Уж точно никто из них не притаскивал меня к себе домой. В книгах же об этом виде тварей писали крайне мало – только запугивали годами несчастий, но даже как отличить хозяина от простого демона, мне рассказывал отец из личного опыта. Отличие было не какое-то одно и явное, а скорее по сочетанию черт: рост, вид шерсти, белёсые глаза и губы, неторопливость. Всё это встречалось в демонах по-отдельности, но только у хозяина вод все признаки сходились.

Теперь я пыталась припомнить хоть что-то ещё из рассказов отца, но вспоминалось только, что вроде как моему деду хозяин какой-то реки указал на Жёлтую гору, когда тот искал пристанище с амардом. Или не указал, а подвёз на спине?.. Вот чем я слушала?! Мне бы выспросить, как дед этому хозяину объяснял, что ищет…

Удирать из подводного дворца я не спешила: пока я выберусь с этой глубины, хозяин меня в два счёта догонит, а там наверху вообще неизвестно, что меня ждёт. Вачиравит небось уже всех рыбаков на озеро выгнал меня выслеживать. Хозяин же не спешил меня убивать, а значит, у меня был шанс хоть немного исправить ситуацию. Поэтому я сосредоточилась на залечивании раненого плеча, благо оно хорошо промылось в чистой воде.

Хозяин вернулся из своего угла с корягой, но прежде чем он успел что-нибудь сделать, я выставила вперёд кошель с серебром, выданный мне Чалермом на карманные расходы во время охоты. Себе я денег заработаю, это несложно, а вот подносить дары хозяевам надо, не скупясь. Оставалось только надеяться, что для него это заметная сумма – деревушка-то нищая.

– Добрый дядюшка-водяной, – завела я свою любимую песню, – прими этот скромный дар и будь милостив ко мне и моим соплеменникам!

Не знаю уж, насколько хорошо он меня слышал их пузыря махары, но корягу от изумления выронил, да так и застыл, не зная, за что хвататься – за дрова свои или подношение. Наконец жадность победила, кошель он принял. Коряга тем временем, продрейфовав по течению, распалась на два горбыля. Но внутри не было ни трухи, ни выдолбленной полости. Вместо этого вся сердцевина оказалась как будто залита чёрной смолой.

Сообразив, что коряга уплывает, хозяин поспешно сунул горловину кошеля себе в рот, который раскрылся до середины головы, явив мне четыре ряда мелких зубов, завёрнутых внутрь, а сам отловил странную деревяшку. Из другой половинки он выковырнул сучок, оказавшийся длинным и заострённым на конце. Зажав полкоряги подмышкой, он взял сучок и принялся царапать им по чёрной смоле. Вид у него при этом был весьма курьёзный: с кошелём в зубах и струящимися по течению патлами. Белые глаза слегка светились в темноте, а на белых губах я разглядела голубоватые жилки, не добавлявшие хозяину ни человекоподобия, ни привлекательности.

Наконец справившись со своей задачей, он повернул коряжину нутром ко мне, и к своему изумлению я увидела, что на смоле проступили светящиеся письмена – корявые, но читаемые:

«Твои соплеменники осквернили воду»

– Они не по злому умыслу! – выпалила я. – Их обманул корыстолюбец! Дядюшка-водяной, они не ведают, что творят! Будь милостив и помоги мне их образумить!

С этими словами я на всякий случай отвесила ещё один земной поклон. Водяной издал гулкое бульканье, а когда я рискнула подглядеть исподлобья, он поглаживал шерсть у себя на груди, как некоторые пожилые чиновники любят поглаживать бороды. Сучок снова заскользил по смоле, и вскоре я смогла прочитать:

«Очисти озеро, тогда прощу»

Я задумалась. Легко сказать – очисти озеро. Оно же не демонами загажено, не какой-то тёмной аурой или там чем. Простым очищающим кругом не взять. А отделять нечистоты от воды – это мне никакой махары не хватит! Я медлила, рассматривая смоляную табличку. Письмена на ней сияли бело-голубым светом, таким же, каким светилась горная ба в темноте. Таким же, каким светится чистая махара, когда собираешь её в фиал или вливаешь в ритуальный круг. Уж не ею ли водяной пользуется? И где берёт?

– Дядюшка-водяной, – залебезила я с улыбкой, – я бы и рада помочь, да озеро твоё велико! Я – только один человек, и сила моя мала. Вот если бы ты поделился, то я бы с радостью!

Водяной фыркнул, выпустив сквозь кошель с серебром заряд пузырьков. И вывел на смоле:

«Ясное дело»

Ну раз ясное… Я развела руками.

– Тогда я готова!

Честно говоря, когда я просила у водяного махару, я себе представляла, что он пойдёт куда-нибудь в потайное хранилище и принесёт фиалы или какую-нибудь ракушку, полную духовной силы, как рог вина. Ну или учешет к ближайшему амарду бить челом. Чего я точно не ожидала, это что он засунет корягу со смолой под другую мышку, выставит вперёд ладони и направит в меня сияющий поток толщиной в руку. У меня чуть сердце не остановилось от прямого попадания фонтана махары!

– Полегче! – выдавила я, едва сообразив поднять руки и выпустить махару обратно сквозь кончики пальцев. Каналы жгло, как обжигает глотку, если проглотить много горячего за раз. Хозяин снова булькнул, и поток из его ладоней истончился, став шириной в один палец. Это всё равно было раза в два-три больше, чем я привыкла получать от других махарьятов, но с этим я уже могла справиться.

Для начала подкопив немного в хранилище – а то я поиздержалась, пока летела, – я воспользовалась временем, чтобы подумать, а как, собственно, чистить воду. Если просто напускать в неё махары, это ничего не даст, а специальных заклинаний для такого я не знала, если они вообще были. Однако удалось же отцу изобрести пузырь, в котором я сейчас дышала. А если махарой можно отфильтровать воздух, то и воду, наверное, можно? Вот только там же рыба плавает и всякие прочие твари… А не может ли хозяин ими управлять?

– Вели всем жителям озера спуститься на дно! – попросила я.

Хозяин раззявил пасть, выронив кошель, и издал рёв, от которого вся вода задрожала. К нему тут же слетелась стайка рыбок.

Я начала плести сеть. Тонюсенькую – чтобы на всю площадь озера махары хватило, и очень мелкую, чтобы только вода и просочилась сквозь неё. Готовая сетка в виде толстого жгута поднималась над моими ладонями и потихоньку всплывала сквозь дыру в своде дворца, а навстречу ей погружались рыбы, улитки, жуки, лягушки и даже змеи, неподвижные, словно во сне или трансе.

Я ощущала пропущенной через себя махарой, как теплела вода вокруг верхнего конца жгута, и стоило ей чуть-чуть подогреться, а мне почуять первый намёк на зловоние, как я велела жгуту раскрываться вширь. Дворец немного защищал меня от дождя оседающих на дно тварей, но за окнами было черно от их маленьких тел. Только глубоководные рыбы мелькали туда-сюда и суетились, а все, кого хозяин призвал с поверхности, погружались сонно, притянутые волей водяного.

Он замахал лапой перед моим лицом, на мгновение ослабив ток махары, и показал на смоле надпись «Все здесь». Я отошла на шаг в сторону, чтобы оказаться прямо под отверстием в куполе и наблюдать, как раскрывается высоко над головой зонт моей махары. В плетении я делала одни нити толще других, чтобы легче было управлять всей сетью, так что итог напоминал кружево сосудиков в листе дерева, если посмотреть на него напросвет. Из зонтика сеть постепенно превратилась в крону гигантского дерева, закрывшего весь видимый свод зеленоватой воды у поверхности. Солнце померкло. Теперь всё вокруг затопили лучи голубоватого света от сети. На илистом полу и спящих на нём подводных обитателях, на хозяине озера и оброненном им кошеле с серебром разлеглись ажурные тени. А махара у него всё не кончалась, и его белые глаза отражали голубоватые отсветы духовной силы.

Или не отражали.

Мои мысли текли вяло, прячась по тёмным уголкам сознания в страхе спугнуть сосредоточение. Выплетать сеть такой плотности, чтобы только вода проскользнула – это вам не мотать ровницу вокруг ступы… Увы, плетения у каждого клана свои, а порой и у отдельных махарьятов. Разгадать чужое густое и сложное плетение я не могла, как бы ни были хороши мои собственные.

Не знаю, сколько времени я вязала свой жгут, но в один прекрасный момент я ощутила берега озера – не кожей, а нитями махары, всё связанными со мной сетью. Выдавив по нескольку рядов из воды, я велела сети закручиваться, как края лотосового листа, пока наконец посреди озера не замер круглый свёрток. Он поднялся, словно праздничный фонарик, и отлетел прочь, в расселину между гор, кишащую зловредными тварями, и там распался пеплом.

Ажурный жгут медленно растворился в воде, насыщая её силой и здоровьем. Дождь сонных озёрных обитателей потёк обратно вверх, а я без сил опустилась на дно, более ни о чём не думая.

Очнулась я в лодке посреди озера. Над поверхностью клубился туман, в котором я едва различала нос этой же лодки, и сквозь него доносился гул голосов, идущий как будто со всех сторон. Я села и протёрла влажные глаза влажными же руками. Около борта на воде покачивалась голова хозяина озера.

Коряги свои он не взял, и потому только гудел и булькал, время от времени опуская губы в воду, чтобы пустить пузыри, но выглядел он довольным. Я видела под водой всё его тело – настолько она была прозрачной и чистой.

– Тебе спасибо, дядюшка-водяной, – промямлила я, с трудом ворочая языком. Таких огромных заклинаний я ещё никогда не плела.

Он побулькал снова и выпростал лапу, с шерсти которой лило ручьями, закинул её через борт и оставил на дне лодки вымокшую долблёную тыкву. Я взяла её в руки – нехорошо отказываться от подарка, – и вытянуло плотно притёртую крышку.

Внутри вперемешку лежали несколько коробочек лиановых спор и сотворённые из демонов проклятые путы, как та, которой пытались утопить кананича Нирана.

– Откуда у вас это?! – выпалила я, даже не подумав, как водяной будет отвечать.

Он шумно вздохнул и повёл лапой куда-то в ту сторону, откуда доносился гул голосов.

– Это подбросил старик-махарьят? – сообразила уточнить я.

Водяной грустно кивнул, а потом подтолкнул мою лодку и нырнул в воду, чтобы больше уже не показаться.

Поплотнее заткнув крышку на место, я спрятала тыковку в рукав – носить такое за пазухой меня не заставят! А потом взялась за весло и погребла туда, куда меня направил водяной.

О чём гудели голоса, стало ясно довольно скоро: роса потихоньку выпадала, и туман редел, открывая моему взгляду суетящихся вдоль всего берега рыбаков. Они тянули сети и садки, вываливая в лодки огромный улов. Не иначе, водяной хозяин внял моей просьбе, простил дураков и расщедрился. Меня даже не заметили, хотя пришлось протолкаться, стукаясь бортами, между нескольких других лодок. Им было не до меня – лишь бы нагрести побольше рыбы, пока дают. Я спрыгнула в прохладную воду у берега и вытянула лодку на песок. В голове было совершенно пусто. Ритуал, занявший добрую часть ночи, вымел из моей головы все мысли, так что я не представляла, кто я, где я и куда мне теперь податься.

И стоило мне задуматься обо всём этом, как на моём пути выросли Вачиравит и Чалерм, словно призраки, сгустившиеся из остатков тумана.

Чалерм вцепился в локоть Вачиравита, но тот пока не бросался на меня, стоял неподвижно, презрительно наблюдая, как я вынимаю из лодки меч. Вешать его за спину я не стала, хотя ни малейшего желания драться не испытывала. У меня не было сил даже на словесное препирательство, а тут ещё соображать, что именно говорить… Я тяжело вздохнула, вытерла со лба прилипшие мокрые волосы и замерла, предоставляя мужчинам ходить первыми.

– Кто ты такая?! – прорычал Вачиравит.

– Твоя жена, Кессарин Саинкаеу, в девичестве Адульядеж, – ответила я, сонно моргнув. Объяснять, кто я на самом деле, было бы слишком долго и сложно, да и драться они бы начали до того, как я закончила бы представляться.

Вачиравит зло фыркнул.

– Позвольте вам не поверить, – скривил тонкие губы Чалерм. – Кананичны не умеют летать на мечах и не бросаются на защиту демонов. Вы совершенно точно махарьятта, причём уровнем выше любого воина Саинкаеу. Даю вам последнюю попытку: кто вы такая?

Я пожала плечами: что толку? Если я объясню, кто я такая, больше любить они меня не станут.

– Вы так судите, праат Чалерм, – медленно заговорила я, мучительно подбирая слова, – как будто знакомы со всеми кананами в мире и их семьями. Думаете, кананичны рождаются уже сразу с желанием выйти замуж за того, кого папенька укажет? Мне повезло, меня отправили в клан махарьятов. Но о том, что так сложится, я узнала только несколько месяцев назад. – По мере того, как я говорила, моё сознание немного расшевелилось и подбросило наконец толковую идею: – А до того я планировала сбежать. Вот и скажите, кому легче путешествовать по земле: богатой городской неженке или обученной махарьятте? Я не собиралась становиться обедом первого попавшегося горного сау.

– Ври больше, – огрызнулся Вачиравит.

– То есть, вы пытаетесь сказать, – прищурился Чалерм, – что вы обучились махарьятству тайком от отца и собирались заниматься этим делом, отринув достаток и комфорт, сопутствующий вашему статусу кананичны?

– А вы бы предпочли оказаться в полном распоряжении незнакомого человека? – парировала я, начиная злиться. – В клане махарьятов все охотники равны в правах, женщина ты или мужчина. Думаете, если бы меня выдали за какого-нибудь купца или землевладельца, я бы так хорошо жила?

Чалерм сдвинул брови и перестал буравить меня взглядом.

– А демонов защищать тебя кто учил? – не унимался Вачиравит.

Я почувствовала себя такой усталой, что чуть не села прямо на мокрый песок. Я ему никогда этого не объясню.

– Он не демон, – попыталась я. – А хозяин озера. Слышал о таких?

– И что? – буркнул невпечатлённый Вачиравит.

А вот Чалерм спал с лица и вцепился в локоть начальника побелевшими пальцами.

– Как вы определили?!

– По совокупности черт, – пожала плечами я. – Но после того, как он затащил меня к себе во дворец и призвал на дно всех озёрных жителей, странно было бы в этом сомневаться. И теперь вон, – я махнула подбородком на рыбаков, тянущих полные сети, – одарил в ответ на моё подношение.

– Ты ему ещё подношения делала?! – оскалился Вачиравит. Чалерм дёрнул его за руку, но тот не обернулся.

– Отдала кошель серебра, – вздохнула я. – Надо же было его как-то задобрить. Ручьи-то он очистил?

Вачиравит впервые с начала разговора в чём-то засомневался и глянул на Чалерма. Тот кивнул.

– Вы не уточнили у хозяина, какие подношения ему делать в дальнейшем? – спросил Чалерм, чем поверг смотрящего на него Вачиравита в смятение.

– Я так думаю, его вполне устраивали прежние, – прикинула я. – Если б не тот крокодил, тут бы и проблем никаких не было.

Чалерм задумчиво покивал.

– Ты что, ей веришь?! – изумился Вачиравит. – Она же с демоном заодно! И наврала! И вообще, сам говорил, она странная!

– Улов действительно больше нормального для такого озера, – заметил Чалерм. – А ручьи действительно очистились. Я не могу на взгляд определить хозяина вод, но это похоже на правду. А если так, то, выходит, пранья спасла тебя от невероятно мучительной смерти и все окрестные деревни от разорения и мора.

Вачиравит засветился тёмно-красным и раздул ноздри. Меньше всего на свете он хотел быть мне должным. Тут Чалерм снова дёрнул его за руку и что-то беззвучно сказал. Когда же я наконец научусь читать по губам?!

Однако они оба убрали мечи. Теперь я разглядела: меч Чалерма был тонким и гибким и помещался внутри его широкого пояса, а рукоять успешно притворялась фигурной пряжкой. Ого, ничего себе! Я такого раньше не видывала.

– Полагаю, мы здесь закончили, – резюмировал Чалерм. – Не отправиться ли нам в обратный путь?

Я облегчённо кивнула. «Нам» включало и меня, а значит, они приняли мои объяснения. Может быть, не всё ещё потеряно? Лишь бы Чалерм не повёл меня к Адульядежу…

Мужчины двинулись прочь от берега, и я пошла следом, погружённая в свои мысли. И заметила, что они замедлились, только когда оказалась ровно между ними. В следующее мгновение меня скрутили в четыре руки, нагнули и принялись обшаривать. Я вскрикнула и забилась, но никому не было до меня дела: рыбаки занимались рыбой, а Вачиравит превосходил меня по силе во много раз. Рука Чалерма по-хозяйски скользнула мне за пазуху и извлекла стопку талисманов, вселенский мешочек со всякой мелочью и жетоны разрешений. Я хотела было возмутиться: так щупать чужую жену! Но потом подумала, что лучше уж Чалерм, чем Вачиравит, тот хоть быстро управится и отстанет.

Просмотрев талисманы, он перешёл к обыску штанин – нет, всё-таки каков нахал! – сапог, а потом и рукавов. И достал тыковку. Я только теперь о ней вспомнила и открыла рот предупредить, но Чалерм уже выдернул крышку.

И тут же отставил руку подальше от лица.

– Очень интересно, – пропел он. – Споры лиан и проклятые снопы.

– Это мне хозяин озера отдал, – поспешила объяснить я. – Он сказал, это Рангсан тут оставил!

Чалерм приподнял уголок рта в горькой усмешке.

– Что он оставил тут споры, я ещё мог бы поверить, – размеренно произнёс он. – Но со снопами вы, пранья, прокололись. Изготавливать их хлопотно и опасно, стоят они дорого. С чего бы Рангсану ими разбрасываться? А вот ваш многоуважаемый батюшка регулярно получает от кого-то с Оплетённой горы этот товар, чтобы избавляться от неугодных людей. Какое удивительное совпадение, что его дочь носит при себе целый набор!

– Да не мои они! – выкрикнула я, в ужасе понимая, какая картинка у него сложилась. – Я ничего не знаю о его делах с кланом! Я для него ничего не делала!

– Конечно нет, – проворковал Чалерм. – Вы просто завладели сердцем сынка Саваатского канана и подложили ему эту дрянь. Несчастный случай, демоны утащили беднягу в воду, никто не смог ничего сделать!

– Что вы несёте?! – ужаснулась я. – Я же его спасла! Или ему с тех пор ещё одну подсунули?!

Чалерм прищурил веки, изучая меня. Вачиравит тем временем немного расслабился, привыкнув, что я не сопротивляюсь. Мой меч валялся чуть поодаль, но это как раз не проблема: я успела его выдрессировать.

Не отводя взгляда от Чалерма и изо всех сил удерживая испуганное выражение на лице, я лягнула Вачиравита в голень и рванулась. Он взвыл и отпустил. Кувырком отлетев на несколько шагов, я призвала меч, вскочила на него в полёте и помчалась прочь. Догнать меня им можно было и не мечтать – нет ничего быстрее полёта не мече, а из них так никто не умел.

Когда долина с озером скрылась за горным хребтом, я перевела дух и задумалась: куда лететь. Проще всего, конечно, было бы вернуться домой. Имени своего я так никому и не назвала, где меня искать, Саинкаеу не знают. Но это бы не решило ни одной проблемы: амардавика всё ещё у них, где взять другого амарда я не знала, махару черпать неоткуда, да ещё эти подонки из совета нарочно гадят простым людям, подрывая доверие ко всем махарьятам. И если я сейчас скроюсь, всю оставшуюся жизнь мне придётся прятаться от Саинкаеу, а о том, чтобы снова проникнуть на гору, можно забыть.

Отправиться в Саваат выяснять, как там Ниран? А что толку? На Оплетённую гору он меня второй раз не проведёт, и жив он или мёртв, обвинений Чалерма с меня это не снимет.

К тому же, если бы я была настоящей Кессарин, я бы с большой вероятностью помчалась к папеньке, а вот этого я точно сделать не могу. Хотя… Если бы вся история, которую я рассказала Чалерму, была правдой, я бы сейчас думала не где спрятаться, а как защититься от клеветы и произвола. То есть, честная, ни в чём не повинная махарьятта рванула бы к главе клана жаловаться на дурное обращение со стороны мужа. И тогда я могла остаться на горе. Конечно, Чалерм попытается снова меня подловить и наверняка начнёт за мной слежку, но Арунотай его не очень-то слушает, да и Вачиравита тоже… Если я пару месяцев побуду законопослушной махарьяттой, может, всё и уляжется?..

И даже если риск велик, я должна попытаться. Я явилась сюда, чтобы отдать долг семье, и кто я буду, если предпочту личную безопасность общему благу?

Итак, я возвращалась на Оплетённую гору. Мчаться на мече всю дорогу не имело смысла: я и так устала, махары это жрало целую ванну за такое расстояние, а спешить больше было некуда, мужчины меня всё равно не догонят. Так что я приплелась вскоре после обеда. К счастью, для входа жетон разрешения не требовался, только опознание махары. Стражи попытались спросить меня, почему я одна, но я решительно отвернулась и зашагала к древодому главы.

Арунотай встретил меня на пороге вежливым удивлением и сразу глянул мне через плечо, не маячит ли там Вачиравит.

– Вы вернулись раньше? – осторожно спросил он.

– Глава! – выпалила я, голосом, полным почти непритворных слёз. – Они обвиняют меня в каких-то преступлениях!

– Прошу вас, Кессарин, называйте меня по имени, – напомнил он и тут же всучил мне чашу с ледяным напитком. – Пожалуйста, присядьте, утолите жажду и расскажите всё по порядку.

Так я и сделала. В разведённый сок, кажется, был подмешан какой-то успокаивающий эликсир, плетёное кресло покачивалось на еле ощутимом ветерке, Арунотай смотрел на меня ободрительно, и речь моя потекла, что те очищенные ручьи. Я рассказала ему всё: и о продажном деревенском голове, и о сгнивших и срубленных священных деревьях, о решении проверить членов совета и о загаженном озере, о своей встрече с хозяином и о том, как меня скрутили.

– Они думают, что я что-то ворую в клане для отца! – возмущалась я, шмыгая носом. Не знаю, что за дрянь Арунотай подмешал мне в напиток, но плакалось от неё отлично. – Я ничего не делала! Я только хотела помочь! Вы не можете позволить им со мной так обращаться, как будто я какая-то преступница!

– О, Кессарин, мне так жаль, – кивал он в ответ. – Вачиравиту и раньше везде враги мерещились, а после того, что с ним случилось… Я обязательно с ним поговорю. Уверен, мы сможем всё разрешить миром!

– Я ему жизнь спасла! – хныкала я. Вот это меня развезло! Последний раз я так ревела лет в пять самое большее.

– И я вам безмерно благодарен за это, – серьёзно кивал Арунотай. – Брату иногда сложно бывает принять помощь от близких. Но я уверен, он остынет и найдёт в себе силы на ответную заботу.

– Да не нужна мне его забота! – вспылила я. – Делал бы свою работу нормально, а то как членами совета управлять – так это слишком сложно, а как рыбаков заставить хозяина озера бить, так он первый! И Чалерм тоже хорош, я ему говорила, что мне эту тыкву дал хозяин, так нет, конечно, я главный враг!

– Тыкву? – уточнил Арунотай.

– Ну со снопами, – отмахнулась я. Как-то неуклюже. Устала я, конечно, но не настолько же, чтобы руки не слушались. – Дрянь эта, которую из демонов делают.

– Вы их видели?

– Ну да… – я не совсем поняла вопроса, но отвлеклась на какой-то шорох за стеной. Мы же сидим на первом уровне древодома, а снаружи наверняка всё слышно… Как-то я раньше об этом не задумывалась.

– Пранья, это же очень опасная вещь, – заговорил меж тем Арунотай. – Последнее время их действительно кто-то стал делать в огромных количествах и продавать из-под полы, и это просто кошмар! Одна из целей съезда кланов, который я собираю, в том, чтобы поднять этот вопрос! Где вы их видели?

– Так хозяин мне их отдал, – я икнула. – В тыковке. Её Чалерм забрал.

– Небесный боги, да он же в опасности! – всплеснул руками Арунотай. – Он же обыватель, понятия не имеет, что это такое и как с этим обращаться! Он может пострадать! Даже Вачиравит может пострадать!

– Да не, он соображает, – мотнула головой я. Зря: комната поплыла перед глазами.

– Вам нехорошо? – забеспокоился Арунотай. Взял мою чашу и понюхал. Тут же подскочил, сгрёб меня под мышки и потащил на второй уровень в купальню.

Еле успели: меня вывернуло, как бешеный огурец! После я сидела на полу в купальне главы, растирала по лицу слёзы и хлестала воду, как будто год её не видала. Арунотай сидел напротив меня задумчивый и мрачный. Да уж, тут было, о чём подумать: кто-то отравил напиток, стоявший у него в гостиной!

– Яд не смертельный, – сказал он, глядя в никуда. – Вызывает состояние, сходное с опьянением.

– Кто мог?.. – выдавила я.

Арунотай покачал головой.

– Если вы говорите, кто-то в совете нарочно саботирует охоты и распространяет запрещённые амулеты, то и желающие подорвать авторитет главы клана найдутся. Мне следует быть осмотрительнее. До сих пор не было нужды запирать дверь дома, но теперь… А ведь у меня через пару часов назначена встреча с представителями соседних кланов. Хорош бы я был…

Я наконец нашла в себе силы встать и умыться, хотя Арунотай тут же кинулся меня поддерживать. Что ж, может, небесные боги мне ту отраву подсунули: и его уберегли, и меня выставили жертвой обстоятельств. Вон как трясётся надо мной. Небось теперь точно Чалерма не послушает.

Чалерм оказался лёгок на помине. Когда мы с Арунотаем спустились вниз, он с Вачиравитом уже ждали, озадаченно озираясь. При виде моего мокрого лица брови Чалерма поползли вверх, а Вачиравит набычился.

– Пранью пытались отравить, – холодно сообщил Арунотай, помогая мне сесть. – Хотя скорее меня, но досталось ей. Вачиравит, твои подозрения на её счёт совершенно беспочвенны. И в будущем, если у тебя возникнут вопросы о верности Кессарин нашему клану, пожалуйста, задавай их мне, а не заламывай ей руки. Праат Адульядеж не обрадуется, если узнает, как с его дочерью обращаются!

– Она врёт! – высказался Вачиравит.

– Позволь мне об этом судить, – поджал губы Арунотай. – Я тебя уверяю, она не имеет никакого отношения к торговле запрещёнными амулетами. Кстати, – он обернулся к Чалерму. – Праат, если они ещё у вас, прошу, отдайте их мне. Это слишком опасная вещь для обывателя.

– Простите, глава, что я должен отдать? – озадаченно нахмурился Чалерм.

– Проклятые снопы, – пояснил Арунотай.

– Что это? – Чалерм недоумённо моргнул.

– То, что вы у меня отобрали, – встряла я. – В тыкве!

Чалерм и Вачиравит переглянулись, как будто не понимали, о чём речь.

– В тыкве, которая выпала из вашего рукава, были только споры лиан, – сказал Чалерм. – Мы их уничтожили. Вместе с тыквой.

Арунотай напрягся, и я его понимала: если споры можно шибануть махарой или просто сжечь, то проклятые снопы так просто не уничтожить, и если Чалерм их не заметил… Но как он мог их не заметить?

– Вы же сами меня обвиняли, что я их кому-то там продаю! – выпалила я.

Чалерм медленно моргнул и сделал какое-то неуловимое движение локтем в сторону Вачиравита.

– Меньше с демонами надо знаться! – заявил тот. – Ещё не такое примерещится!

– Брат, прошу тебя! – принялся увещевать его Арунотай, а Чалерм тем временем вперил в меня взгляд и многозначительно раскрыл веки пошире. Он что, намекал, чтобы я молчала про то, как они меня ощупывали?! И с какой стати я должна их выгораживать?!

Кажется, он понял, что я возмущена, и выразительно глянул на Арунотая, а потом снова на меня. Он не хотел говорить о снопах Арунотаю? Но почему? Хотя… Если Арунотай настолько плохо руководил кланом, что под его началом махарьяты обворовывали мирных людей и подливали ему яды в кувшин, много ли он мог против торговцев снопами? Ещё проболтается кому-нибудь в совете… Что я вообще знала о способности Арунотая хранить тайны, не говоря уж о том, чтобы их раскрывать?

– Я провожу вас до покоев, – услышала я голос Арунотая, снова как будто сквозь пелену дурмана. Должно быть, не весь яд ещё вышел.

– Да, спасибо, – услышала я себя как будто со стороны. Голосок был слабенький.

Вачиравит ещё что-то возражал, Чалерм занудствовал, но в итоге Арунотай выгнал их обоих и повёл меня по резиденции. У меня в глазах прыгали цветные пятна, ноги заплетались, и по лестнице Арунотаю пришлось меня почти тащить. Наконец я рухнула в свою постель. Пахло знакомо и приятно какими-то цветами. Буппа засуетилась вокруг, я слышала голоса, а потом стало тихо.

Темнота свивалась в кольца лиановыми жгутиками. Где-то подо мной в глубине горы пылал гневом их корень. Хотя у лиан нет глубоких корней… Но, может, у этих есть?.. Всё пространство вокруг меня рябило, распадаясь на завитки и коробочки со спорами. Такие надутые, аппетитные, с ровными золотистыми гранями. Так и хотелось потянуть их в рот. Что я, малолетка? Но коробочки вырастали всё новые, всё ближе к лицу, их запах манил и дурманил. Просто возьми и проглоти, и все проблемы разрешатся. Будет хорошо. Будешь свободной. Ну давай, девочка, открой ротик, будь умничкой, ты же послушная дочка, ты всё делаешь правильно, просто позволь…

Шершавая поверхность коробочки коснулась губ. Внизу, где раньше был цветок, оставался маленький сухой хвостик, и он уже пролез в рот. Теперь цеплялся там за нижние зубы, прижимая коробочку плотнее. Хотелось лизнуть её. Сладкая, наверное. На гранях тех, что всё ещё висели перед глазами, выступали сахарные кристаллы, как в старом меду. Высунуть язык и лизнуть, позволить угощению провалиться в рот, и станет так просто…

В горло полилась невыносимая гадость. Я пыталась сжать губы, но что-то мешало, что-то холодное и круглое, как толстый стебель, и его побеги уже заползали в глотку, я отбивалась руками и ногами, пыталась вытащить эту дрянь изо рта, но меня сжимало со всех сторон, словно вокруг обвился удав. Удалось выкрикнуть, и гадость полилась не в то горло, я закашлялась и…

Открыла глаза.

На мне сидела Буппа, прижимая мои руки к кровати. Над моим лицом склонился Чалерм – сосредоточенный, бледный. В руке у него была бутылочка с мебельной пропиткой.

– Это… – прохрипела я, в ужасе осознавая, что он заставил меня её выпить.

– Это противоядие от лиан, – тихо сказал он. – Вы чуть не отправились к амарду.

Я вспомнила лезущие в рот коробочки спор и содрогнулась. Воздух полнился сладким ароматом, только теперь меня от него мутило.

– Как?! – каркнула я.

Чалерм разогнулся и оглядел мои покои. За окном стояла ночь, но свечи у кровати горели, и в их свете комната казалась как-то ярче обычного. Проморгавшись, я поняла, что стены скрылись под сплошным ковром цветов. Лиановых цветов.

– Дай кадушку, – велел Чалерм Буппе.

Та наконец слезла с меня и поспешила наверх и чуть не съехала по ступенькам на обратном пути. Чалерм меж тем вылил на ладони немного пропитки, обмазал руки и принялся срывать цветы. Их он покидал в кадушку, прибил кулаком и облил из бутылочки. Потом вытряс в окно мгновенно усохшие останки и принялся обрывать дальше.

Я неуверенно села и огляделась, пытаясь хоть что-нибудь понять.

– Кто? – наконец пришёл вопрос.

– Кто-то, кому не нравится ваша деятельность, – спокойно ответил Чалерм, не отвлекаясь от цветов. – И кто может управлять лианами. Кому вы говорили о снопах? И о чём ещё успели разболтать?

– Я говорила только с главой, – нахмурилась я. – Рассказала про обе охоты и наши подозрения…

– Наши? – Чалерм резко обернулся.

– Ну… да?

Чалерм бросил цветы и подлетел ко мне, вцепившись в меня лихорадочным взглядом.

– Вы упоминали, что я в чём-то подозревал членов совета? – прошептал он.

Я задумалась.

– Нет?.. Я сказала, что ходила на охоту с Вачиравитом, а потом просто говорила «мы», «мы»… А что?

Чалерм выдохнул и сел на край кровати.

– А то, что из вас только что чуть не сделали куст. И я совершенно не жажду пойти на корм амарду!

Я попыталась собрать в кучку рассыпающееся сознание.

– Вы же не думаете, что глава…

– Кому ещё вы говорили о лианах и снопах?

Я пыталась припомнить, но кому я могла говорить? Хотя…

– Мне было дурно от яда, но, кажется, я слышала шорох за стеной древодома. Может, там кто-то подслушал?

Чалерм попытался потереть лицо руками, но поморщился от запаха пропитки и не стал.

– Как вы тут оказались? – спросила я его, наконец осознав всю странность его присутствия в комнате замужней женщины ночью.

– Ваша служанка прибежала ко мне с причитаниями, что вы зарастаете лианами.

Я в ужасе оглядела постель, но на ней валялись только сухие чешуйки, на которые распадались стебли лиан от пропитки. Буппа стояла в углу и прожигала меня взглядом, украдкой утирая нос. Я почувствовала себя виноватой за то, что напугала её, и не захотела задавать следующий вопрос в её присутствии.

– Ты не принесёшь мне перекусить? – попросила я, хотя аппетита не было вовсе. Она хмыкнула и ушла вниз по лестнице. Я выждала, пока она покинет дом, и снова повернулась к Чалерму, который продолжил уничтожать цветы. Теперь я понимала, почему у него в кабинете их не было.

– Чалерм, – позвала я. – Почему вы меня спасли? Вы же считаете меня засланной от канана… Или уже не считаете?

Он отвлёкся от стены и одарил меня долгим оценивающим взглядом.

– На обратном пути у меня было время всё обдумать. Я не знаю, зачем вы пришли в этот клан. Но ваши действия… не такие, как я бы ожидал, будь вы и правда посредником Адульядежа. Либо вы просто гениально играете роль человека, который плохо играет роль, либо действительно пытаетесь принести в клан Саинкаеу частицу разума. Получается у вас плохо, но я всё же склонен думать, что ненарочно.

Кажется, я всхлипнула – то ли от облегчения, то ли от обиды.

Он снова оставил цветы и подсел ко мне, проникновенно глядя в глаза.

– Пранья, уясните наконец, что в этом месте нельзя просто взять и навести порядок. Любой, кто пытается это сделать, обращается в куст.

– Что же, просто стоять и смотреть, как они творят произвол?! – прошипела я сквозь спёртое горло, а по щеке опять что-то потекло.

– Нет, – вздохнул Чалерм. – Если ничего не сделать, они весь мир скормят лианам. Но нельзя действовать в лоб. Нам нужно понять, кто участвует в этом заговоре и устранить их. Глава тут не поможет.

– А я?.. – всхлипнула я. – Я могу помочь?

– Можете. Только пранья, – Чалерм внезапно сжал мою ладонь. Рука у него была сухая и горячая, да и взгляд какой-то лихорадочный. – Постарайтесь не погибнуть, глупо подставившись. Вы мне очень нужны.

Я уставилась на него и почувствовала, как жар разливается по лицу. Мои узоры залились розовым. Вроде невинная фраза, тысячу раз её слышала, но он как-то так сказал… по-особому. И, как всегда, смотрит на меня, как будто я не просто боевая единица, а что-то намного, намного большее.

– Нужна?.. – прохрипела я.

– Ваше положение и навыки уникальны в клане, – улыбнулся Чалерм такой улыбкой, что я уже не слышала слов. – Я просидел тут всё это время без малейшей надежды, но с вашим приходом дело сдвинулось с мёртвой точки. С вами у нас наконец-то появился шанс. Я уверен, вы несёте нам всем избавление.

Он снова сдавил мою руку, а потом встал и вернулся к цветам. Я же спрятала лицо в одеяле. Сердце колотилось между ушей. Как, ну как ты, Ицара Суваннарат, умудрилась выйти замуж за одного, а влюбиться в другого?! И как мне теперь покорять горную вершину по имени Чалерм Онси?