Чужая жена

ГЛАВА 19

Ронни растянулась в шезлонге возле бассейна, подставив спину теплым солнечным лучам. Рядом не было ни души, кроме некоего Джона, рабочего, который чистил бассейн. Он появлялся в Седжли раз в неделю на протяжении всех лет, что Ронни жила здесь.

Плеск воды в бассейне не помешал Ронни услышать отдаленные шаги по гравиевой дорожке за воротами усадьбы. Она вздрогнула, потом глубоко вздохнула, стараясь расслабить напрягшиеся мышцы, и улыбнулась про себя. Том, как всегда, пунктуален.

Ронни прикрыла глаза и отвернула голову от дорожки, ведущей от железных ворот Седжли к бассейну, и притворилась спящей. Потом ей пришла в голову одна мысль. Она завела руку за спину, расстегнула лифчик купальника, стряхнула с плеч лямки и улеглась в прежней позе.

Вода в бассейне негромко плескалась. Это означало, что Джон продолжал работу по очистке бассейна. Услышав скрип, Ронни поняла, что Том открывает калитку.

Шаги замерли. Ронни улыбнулась – она представила себе, как Том стоит у калитки, пораженный открывшейся его взору сценой. Кирпичная стена в шесть футов высотой, густые заросли жимолости, окружившие бассейн. Джон, одетый в коричневый комбинезон, удивленно оглядывается на нежданного посетителя. И она – в ярко-красных трусиках, причем крошечных; рыжие волосы спадают на плечо, открывая молочно-белую кожу.

Наконец она услышала звук, которого ожидала: глухие шаги по бетону. Том приближался. Вот он подошел к шезлонгу и остановился.

Ронни не двигалась, силясь подавить смех. Она воображала выражение его лица: брови нахмурены, нижняя челюсть воинственно выдвинута вперед. Ох, как он ее осуждает!

Зато он хочет ее.

Ну и пусть. На этот раз она не станет предлагать ему себя.

– Ронни.

По крайней мере у него хватило ума не возвращаться к лицемерно-слащавому “миссис Ханнигер”. В этом случае она сбросила бы с себя верхнюю часть купальника и упала бы в его объятия на глазах у Джона. Пусть потом великий специалист в области “тактики” объясняется с кем положено.

Она шевельнулась, словно просыпаясь, и повернула голову. Каждое ее движение было намеренно соблазняющим.

– Ронни, – повторил он раздраженно.

Ронни удержалась от улыбки. Она намеревалась подольше подразнить его, помучить, свести с ума – и удалиться. Пусть знает, что она не шутила, когда заявила о нежелании работать с ним.

Она вскинула ресницы, как будто не зная, откуда доносится голос и кому он принадлежит. Так как день выдался жаркий, Том надел льняной костюм в белую и голубую полоску. Под пиджаком на нем была белая рубашка и галстук под цвет глаз. Он щурился от слишком яркого солнца. Волосы его отливали золотом, а лицо – бронзой. Высокий, стройный, красивый. И злой. До безумия злой.

– А, это вы, – скучающим тоном протянула Ронни и снова прикрыла глаза и отвернулась.

Она кожей чувствовала его ярость. По ее телу как будто пробегал электрический разряд. Его злоба приносила ей неизъяснимое наслаждение.

Тихий плеск воды немного смягчал все усиливающуюся напряженность в атмосфере. Птицы пели в кронах деревьев, жужжали пчелы. Запах крема для загара щекотал ей ноздри, смешиваясь со сладковато-пряным запахом жимолости. Махровое пляжное полотенце, которое Ронни расстелила на шезлонге, было приятно теплым. Но Ронни не могла ни на секунду забыть о том, что Том пялится на ее голую спину и наливается злобой.

Скрежет металла по бетону дал ей знать, что Том пододвинул стул к ее шезлонгу и уселся на него.

– Вас могут спросить, не мешает ли вам то обстоятельство, что ваши приемные дети старше вас, – заговорил Том ровным голосом. Очевидно, он решил игнорировать ее попытки спровоцировать ссору. – Удачный ответ поможет вам завоевать голоса женщин, находящихся в вашем положении. На мой взгляд, вам надо будет сказать…

– Я их презираю, они меня ненавидят, так что мы – плохая семья, – нараспев произнесла Ронни, не поворачивая головы и не открывая глаз; она понимала, что ее поза бесит Тома едва ли не сильнее, чем слова.

– Очень смешно.

Ронни едва не рассмеялась. Сейчас она не могла не взглянуть на Тома и не насладиться своей маленькой победой. Она открыла глаза, села и спустила ноги на теплый бетон. При этом лямки верхней части ее бикини сползли с плеч. Молниеносным движением Ронни подхватила их.

Из-под опущенных ресниц она внимательно наблюдала за Томом.

А он откровенно пожирал ее глазами. Взгляд его скользнул по ногам Ронни, по животу и остановился на ее груди. Лифчик прикрывал грудь ровно настолько, чтобы ее нельзя было назвать совсем обнаженной.

– Ой! – насмешливо воскликнула Ронни и очень, очень медленно водворила лямки на место.

– Какого дьявола вы тут лежите? – спросил Том.

Говорил он очень тихо, чтобы его не услышал рабочий. Глаза его сверкали, рот кривился.

– Загораю, – беспечно отозвалась Ронни, нарочно не понижая голоса.

– Может, лучше валяться совсем голой?

Его уже неконтролируемая ярость немало забавляла Ронни.

– Случается и такое, – с легкой улыбкой сказала она, застегивая лифчик на спине.

Ронни встала, сунула ноги в босоножки на каблуках и помахала Джону:

– Увидимся через неделю!

Она зашагала по направлению к спортивному комплексу, расположенному у противоположной стороны бассейна.

– Удачи вам, миссис Ханнигер! – прокричал в ответ Джон.

Том следовал за Ронни по пятам. Она чувствовала на себе его испепеляющий взор. Она понимала, что ее наряд – алый лоскуток, едва прикрывающий ягодицы, – предоставляет ему упоительное зрелище.

Она надела именно этот купальник, максимально открывающий тело, помня о визите Тома.

“Поруководи-ка теперь моим поведением”, – злорадно подумала она и слегка ускорила шаг.

Когда-то возле бассейна стоял домик для гостей, а лет десять назад его переоборудовали в спортивный комплекс. Здесь хранился весь спортивный инвентарь Ронни, от батута до снаряжения для подводного плавания. В домике имелась спальня, небольшая кухня, просторная душевая и гостиная, которая впоследствии была превращена в небольшой гимнастический зал. Одна стена была полностью зеркальной, а на полу лежал большой ^разноцветный мат.

Ронни открыла стеклянную раздвижную дверь, ведущую в гимнастический зал, и вошла, не потрудившись закрыть дверь за собой. В помещении работал кондиционер, и Ронни немедленно покрылась гусиной кожей. Том вошел вслед за ней и закрыл дверь.

– Вам нравится, когда рабочие вот так пялятся на вас?

Вопрос был задан не просто с раздражением, а с неподдельным гневом.

– Как – так?

Ронни даже не удостоила Тома взглядом, а сразу направилась в душевую.

– Как в стриптизе.

– А что, Джон на меня пялился?

– Если Джон – это человек, который чистит ваш бассейн, то он пялился, можете мне поверить. Когда я подошел, он буквально исходил слюной.

– А кстати, что вы тут делаете? – невинным тоном осведомилась Ронни.

– Я предупреждал вас, что приеду в час, чтобы обговорить некоторые нюансы интервью для “Женского домашнего журнала”. Интервью начинается в два часа, вы не забыли?

Он едва не скрежетал зубами.

– А, интервью… – Ронни остановилась на пороге душевой, повернула голову и лучезарно улыбнулась. – Я его отменила.

Дверь душевой захлопнулась перед носом Тома.

– Что-о? – заревел Том, давая выход накопившемуся гневу, но Ронни притворилась, что не слышит его за шумом воды.

Когда Ронни через двадцать минут появилась на пороге, Том сидел в углу зала на плетеном стуле и листал иллюстрированный журнал. Ронни с удовлетворением отметила про себя, что из-за нее этот человек дошел до чтения модных журналов. Когда он поднял голову, она сразу увидела, что он доведен до крайности. Журналом, своим положением и самой Ронни.

– Вы еще здесь? – небрежно бросила Ронни и прошла через зал на кухню.

Теперь на ней был теннисный костюм: белая юбка, прикрывающая только ягодицы, майка без рукавов и теннисные туфли с белыми носками. Рыжие волосы она перевязала белой лентой.

Она прекрасно выглядела и сознавала это. Теннисный костюм делал ее ослепительной.

– Вы хотите сказать, что отменили интервью для “Женского домашнего журнала”?

Его широкие плечи перегородили дверной проем между залом и кухней.

Ронни достала из холодильника пакет со сливками, налила в миксер, поставила пакет обратно в холодильник и только после этого удостоила Тома вниманием.

– Ну да, отменила. Короче, сказала, чтобы они не приезжали.

Она отрезала несколько ломтиков банана и опустила их в сливки.

– Вы позвонили в “Женский домашний журнал” и сказали, чтобы корреспондент не приезжал?

Том говорил так, словно услышал нечто абсолютно невероятное.

– Ну, звонила Tea. По моей просьбе.

Ронни добавила в миксер клубники.

– Tea… – Том замолчал. Ему как будто не хватало воздуха. – Должен вам сказать, мне нелегко было уговорить “Женский домашний журнал” проявить интерес к вашей персоне. Все звезды высшего света почитают за честь дать интервью для этого журнала. Я пустил в ход старые связи и договорился о визите к вам корреспондента. Этот материал при правильно выбранной тактике принес бы ощутимую пользу кампании. Вам. А вы интервью отменили.

– Точно, отменила, – охотно согласилась Ронни.

Она добавила в миксер несколько кубиков льда из холодильника и включила аппарат. Его гудение помешало Тому ответить немедленно.

– Вы когда-нибудь слышали старую притчу о человеке, который попросил вырвать ему глаз только ради того, чтобы соседу вырвали оба? – спросил он, когда миксер выключился.

Он стоял, прислонившись к дверному косяку и скрестив руки на груди. Голубой его галстук отражался в его глазах, которые теперь напомнили Ронни голубизну воды в бассейне. Уже не в первый раз она подумала о том, как хороши его глаза, даже если они мечут молнии.

Но она не собиралась отступать от первоначального плана из-за его красивых глаз.

– При чем тут?..

Окинув Тома скучающим взглядом, Ронни перелила приготовленный ею коктейль в стакан и сделала глоток.

– При том, что, отменив интервью, чтобы насолить мне, вы навредили исключительно себе.

– Я уже сказала, что не намерена работать с вами. – Ронни опять отпила из стакана. – И я говорила серьезно.

Глаза их встретились, и ни один не отвел взгляда.

– Уродство сатаны ничто пред злобной женщины уродством[3], – задумчиво продекламировал Том.

Лицо Ронни потемнело, а костяшки пальцев, сжимающих стакан, побелели.

– Сегодня вас что-то потянуло на классику, – проговорила она, криво улыбаясь, и хотела добавить что-то еще, но вдруг услышала звук открывающейся двери гимнастического зала.

– Ронни! – окликнул ее мужской голос.

– Я здесь! – крикнула Ронни и добавила, обращаясь к Тому: – Прошу прощения. Я иду на корт.

Она поставила в раковину (почти полный) стакан и подошла к Тому с гордо поднятой головой. Он был вынужден посторониться.

В гимнастическом зале ее поджидал высокий черноволосый молодой человек с ракеткой в руке. Увидев Ронни, он широко улыбнулся.

– Привет, Майкл.

Ронни изобразила улыбку.

– Вы готовы? – спросил Майкл, с любопытством глянув на Тома.

– Вполне.

Она вышла из кухни, и Майкл последовал за ней. Ронни даже не потрудилась представить мужчин друг другу.

– Что это за парень? – поинтересовался Майкл, когда они вдвоем вышли за порог.

– Да, в общем, никто, – ответила Ронни, зная, что Том слышит ее. – Вокруг Льюиса много всяких крутится. Как твое колено?