Цвет моих крыльев [litres]

Глава 10 КТО ХОДИТ В ГОСТИ ПО УТРАМ…

Давненько мне не снились кошмары. Скажу больше – они мне почти никогда не снились. Впрочем, этот сон недельной давности не являлся кошмаром в полном смысле слова. В нем не было совершенно ничего страшного. Но зато была Ксанка. И от того становилось и жутко, и тоскливо… и стыдно.

Стыдно потому, что я почти не вспоминала о ней в последнее время. Ни о ней, ни о родителях… Я запретила себе думать о них, гадать, предполагать, на что-то надеяться. Я практически поверила в то, что я – Марготта айр Муллен, племянница начальника внешней стражи Тангара. Казалось, что Предония, военная академия, Флай и Кьяло, фехтование, окно с видом на залив – все это было всегда. Единственная ниточка, соединявшая меня с прошлым, – Глюк стоял на конюшне, и я все реже находила время, чтобы зайти к нему в гости.

Даже дневник я вела теперь на предонском. Так было проще.

Да, это существенно облегчало его чтение тем, кто мог случайно или специально на него наткнуться. Но я все же надеялась, что этого никогда не произойдет. Правда, тайник под кроватью очень скоро перестал казаться мне надежным, и теперь я всегда таскала записи с собой в сумке. Так их, по крайней мере, в случае какой-нибудь непредвиденности, всегда можно было сжечь. Пусть даже и вместе с сумкой.

Да, пачка бумаги к этому времени была уже достаточно толстой и весила прилично. Но мы же не ищем легких путей, мы из тех, кто спит стоя, в гамаке и в противогазе!

Короче, я как раз запихивала в сумку листок с описанием сна, когда в дверь деликатно постучали.

– Кто там? – лениво поинтересовалась я. А, кстати, действительно кто? Явно же не мои ребята. Те никогда так вкрадчиво не стучат. Они вообще не стучат. Сразу долбят так, что стены замка содрогаются от подвала до чердака.

– Княжна, откройте, пожалуйста. Нам надо поговорить.

Понжер? Под дверью моей комнаты? В шесть утра? Такого на моей памяти еще не случалось!

Я подлетела к дверям, мысленно перебирая все причины, которые могли занести сюда главу академии, да еще в такую рань. Опять кого-нибудь убили? Так это не ко мне, это к Хозяину… Упс!

– Что-то с дядей? – с порога набросилась я на ректора.

– Нет, с чего вы взяли? Насколько я знаю, он жив и здоров. Простите, можно войти? Не хотелось бы разговаривать в коридоре.

– Да, конечно… – Я покорно посторонилась, пропуская Понжера в комнату.

Что же все-таки случилось? Меня отчисляют? Или в чем-то подозревают? Не в колдовстве, надеюсь…

Таинственное исчезновение Лавянки и появление Вильды с частичной амнезией сошло нам с рук удивительно гладко. Даже та непонятная инквизиторша не нашла, к чему придраться. А Муллен, может, и нашел бы, но его вызвали в столицу каким-то срочным письмом… В общем, последний месяц мы жили в свое удовольствие: Рисса без умолку болтала, парни препирались по мелочам, а я вдохновенно конспектировала ночами воспоминания о турнире, драконах и… стыдно признаться, учила историю. Мне вдруг стало интересно, что из брюзжания вреднющего педагога правда, а что он сам себе на досуге выдумал, чтоб помучить учеников. Выяснилось, что не так уж много и выдумал. Просто точку зрения постоянно менял.

– Садитесь. – Я кивнула на единственный стул, а сама бесцеремонно примостилась на краешке стола.

– Я, признаться, удивлен, что вы не спите… – Ректор решил начать издалека. Интересно, хорошо это или плохо?

– Надеялись разбудить?

– Нет, что вы. Просто увидел в окне свет и решил, что раз вы уже проснулись, то дольше откладывать разговор смысла нет. Ваш… дядя всегда говорил, что действовать надо быстро и что длительные раздумья только увеличивают шансы противника на победу. А так как в данном случае это нам совсем не на руку, а я бы даже сказал, наоборот… Вы слушаете меня, княжна?

Я торопливо кивнула, попутно пытаясь побороть зевоту. Проснулась, как же! Сказать ему, что я еще не ложилась, или пусть пребывает в блаженном неведении?

– И кто же наш противник, господин ректор?

– Что вы знаете о политической обстановке в стране? – вопросом на вопрос ответил Понжер.

– Смотря, что вас интересует. – Я все-таки зевнула в кулак. Такие разговоры на кого угодно тоску наведут, а уж на меня после бессонной ночи… – Но в целом она, кажется, довольно напряженная.

– Я рад, что вы это понимаете. Потому что исход нашей беседы во многом зависит от вашего понимания. И от нашего взаимопонимания. Дело в том, что я не должен бы говорить вам то, что сейчас сообщу… и вы, конечно, вправе отвергнуть мое предложение, потому что такие вещи… они в некотором роде не для юных девушек, но…

– Господин Понжер, извините, конечно, но можно покороче, а? Что случилось?

– Хм… понимаете, Марготта… Я смею надеяться, что сказанное мной не выйдет за пределы этой комнаты, и…

Я снова зевнула. На этот раз демонстративно.

– Эльфы перешли западную границу. Официально о войне еще не объявлено, но она уже началась, – единым духом выпалил ректор.

Если глава академии надеялся, что после этой новости я упаду со стола, то он сильно просчитался. Магичка из меня, конечно, никакая, но, чтоб отличить пророческий сон от обычного ночного сумбура, больших способностей не требуется.

– Неделю назад? – дотошно уточнила я.

– Да. Вы уже знаете? Как?

Я с трудом сдержала почти сорвавшееся с языка «элементарно, Ватсон!» и попыталась быстренько изобрести какое-нибудь правдоподобное оправдание моей осведомленности.

– Нет, я… Я просто прикинула, сколько времени потребуется, чтоб новость добралась от границы до нас, и сказала наудачу. Я удивлена, что угадала, честно.

– Мне нравится ваша реакция, – неожиданно улыбнулся ректор. – Большая часть студенток сперва сказали бы, что это кошмар и катастрофа, а потом принялись бы прикидывать, во сколько им обойдется временная эмиграция в глубь страны.

– А почему вглубь? И зачем вообще куда-то эмигрировать? – не поняла я. – Ведь от линии фронта до нас расстояние гораздо больше, чем до столицы. А с моря эльфы не зайдут.

– Почему?

Странный вопрос. Понжер явно знал на него ответ, но все равно спрашивал, как на каком-то непонятном экзамене. Или это и был экзамен? Тогда мне совсем не хотелось его провалить.

– Эльфы никогда не воевали на море. У них и кораблей-то толком нет. По крайней мере, так считается. А если бы и были! Только самоубийцы будут нападать на Главные ворота Таина. Здесь же сплошные мели, фарватер узкий, берега крутые… Нет, к нам они вряд ли полезут. Их цель – Релта. Город близко к границе, укреплен плохо. Тем более там сплошные торговцы, а они вряд ли полезут на стены с оружием. Скорее уж соберут вещи и сбегут. Или останутся и взвинтят цены… А если Релта падет, то… Не думаю, что большинству из них будет важно, с кем заключать сделки. Люди, эльфы – ерунда. Лишь бы платили…

– Я рад, что не разочаровался в вас, Марготта. Вы, возможно, не знаете об этом, но практически все преподаватели отмечают вашу усидчивость и эрудицию. Вы действительно одна из лучших выпускниц академии.

Выпускниц? Не студенток? Та-а-ак… Кажется, экзамен я все же сдала. Причем сразу итоговый. Что-то мне это совсем не нравится… Может, не надо было умничать? Ляпнула бы глупость какую-нибудь, глядишь, ректор и отвязался бы.

– Господин Понжер, я, конечно, очень рада, что вы меня так любите и цените… Но я до сих пор не понимаю, зачем с утра пораньше сообщать мне о начале войны, да еще и под большим секретом?

– Видите ли, Марготта, дело в том, что наша академия – все же военное заведение. А военная наука обычно больше дается юношам, чем девушкам… Вы – заметное исключение. После победы на турнире особенно заметное. И при этом эльф. Пусть частично, но… Понимаете, к чему я клоню?

– Не очень, – честно ответила я. – Может, намекаете на то, что я могу оказаться эльфийской шпионкой? Так тут я вас разочарую. Лично я не знаю ничего, что могло бы их заинтересовать.

– Я это понимаю. Но наши противники – нет. Они могут лишь предполагать, что есть некая девушка, которая пользуется особой благосклонностью Вербы, находится в родственных связях со столичным начальником внешней стражи, весьма близко общается с младшим сыном главы Восточного совета…

– И ничего не близко! – не выдержала я. – Сколько можно всем объяснять, что мы просто друзья?!

– Успокойтесь, княжна. И выслушайте меня до конца, пожалуйста.

– Слушаю. Только вы же ничего не говорите. Ходите вокруг да около.

Ректор вздохнул и посмотрел на меня усталыми, красными от недосыпа глазами. Наверное, надеялся, что я устыжусь и перестану его перебивать.

Нет, я, конечно, устыдилась. Немножко. Даже попыталась сделать серьезное лицо. И со стола слезла, потому что княжне айр Муллен не полагалось сидеть на столешнице и болтать ногами. Впрочем, смирения моего надолго не хватило, и вскоре я взгромоздилась на подоконник. Ректор, следивший за мной с траурным молчанием, снова вздохнул.

– У меня есть веские основания предполагать, что в ближайшее время эльфийская разведка попытается вас завербовать. Возможно, они попробуют с вашей помощью вызнать какую-либо информацию. Или воздействовать на перечисленных мной людей.

– На Вербу? А зачем на нее воздействовать?

– Я имел в виду Нермора и вашего дядю. Так вот, могу ли я в этой ситуации надеяться на ваше благоразумие?

– Вы хотите, чтоб я послала остроухих далеко и надолго, если они попытаются сделать мне предложение, от которого невозможно отказаться? Так это вроде бы само собой разумеется. То есть я же не предательница, и вообще…

– Нет, Марготта, все не так просто. Я хотел бы, чтоб вы приняли это предложение. Приняли и полностью перешли на сторону эльфов.

С подоконника все-таки пришлось спрыгнуть, потому что сидя такие вещи не усваиваются. Как выяснилось впоследствии, стоя тоже. Мне пришлось нарезать пару кругов по комнате, прежде чем удалось собрать в кучу разрозненные мысли.

– Вы хотите, чтоб я делала вид, будто работаю на эльфов, но на самом деле в это время собирала бы информацию для вас? То есть была бы двойным агентом?

– Совершенно верно. – Понжер улыбнулся.

Я не видела никакого повода для радости, поэтому продолжила:

– Одна малость – меня еще никто не вербовал.

– Думаю, они рискнут. А вы при случае попытаетесь во всеуслышание объявить о своей лояльности к эльфам. Если они на это не купятся – что ж, вам же проще. Забудете о нашем разговоре и вернетесь к прежней жизни. Думаю, не надо напоминать вам, что эту беседу необходимо сохранить в тайне.

– Даже от Муллена? – Ох, зря я назвала «любимого дядюшку» по фамилии. Как-то не по-семейному это… Но ректор, кажется, ничего не заметил.

– Он знает. Более того, он это и предложил.

– С-с-скотина! – не сдержавшись прошипела я.

– Княжна! – с укором возразил глава академии.

– А что? Могу я в кои-то веки дать волю чувствам? Тем более что в ближайшее время мне придется постоянно себя контролировать, так ведь?

Ректор кивнул и поднялся, давая понять, что разговор окончен. Как у него все просто: вот тебе задание, иди выполняй.

– Господин Понжер… – Мой окрик застал мужчину почти на пороге. – Но я же ничего не знаю. С чего мне начать? Я не умею ничего такого…

– Умеете, княжна, умеете. Неужели вы окончили военную академию, а так и не поняли, что война – это не только битвы и маневры? Большая часть сражений выигрывается головой. А голова у вас работает хорошо, уж можете мне поверить. Все необходимое в нее за минувшие три года вложили. Еще вопросы?

– Да! Почему вы говорите, что я уже окончила академию? Еще два месяца осталось, и экзаменов не было…

– Но тем не менее ваше обучение закончено. В течение ближайших нескольких дней вас отчислят. За вопиющее нарушение дисциплины. Не подводите меня лишний раз и постарайтесь за это время что-нибудь натворить. Это вы, насколько я знаю, тоже умеете. До свидания, княжна.

– До свидания, – пробормотала я, закрывая за ректором дверь.

Мыслей в голове не было. Наверное, они просто испугались ответственности и разбежались в разные стороны, оставив меня в гордом одиночестве. От нечего делать я подошла к зеркалу и тоскливо вгляделась в мутноватое отражение. Марго из зазеркалья смотрела на меня настороженно и угрюмо. Ей проще – не нужно хитрить и притворяться. Только копировать действительность. И неважно, что эта действительность тебе совершенно не нравится.

За внимательным изучением собственного отражения меня и застал Флай.

Нет, дверь я запереть не забыла. Но он в нее и не входил. Улыбающаяся физиономия возникла в окошке. Впрочем, улыбка истаяла сразу же, как только Глазастый заметил меня.

– За какими бесами ты не спишь? – нахмурился парень. – Я проснулся в такую рань специально для того, чтобы сделать тебе сюрприз, влез сюда, ободрал коленку, а ты не спишь? А ну-ка ложись обратно в кровать и сделай вид, будто досматриваешь последние предрассветные сны.

– Рассвет уже был, – отмахнулась я.

– Тогда послерассветные. Или предзакатные, неважно. Главное, чтоб ты меня не видела. А я тем временем залезу и начну тебя будить. Потом ты проснешься, завизжишь от неожиданности…

– Не буду я визжать, Флай. И вообще, шел бы ты отсюда, а?

– Та-а-ак… – Глазастый сноровисто перевалился через подоконник и подошел ко мне. – Что случилось?

– Ничего.

– А на самом деле?

– И на самом деле ничего. Просто сон плохой приснился.

Я даже не соврала. Был же сон. Не сегодня, не вчера, но был.

– Марго, ты за идиота меня принимаешь, да? Думаешь, что твое оправдание меня полностью удовлетворит и я со стыдом удалюсь тем же путем, что и вошел? Так я тебя разочарую – обратно я по стенке не полезу, я не паук и не безумный акробат. Вообще не представляю, как ты там карабкаешься.

– Нормально, – пожала плечами я. – Просто я легче. Так что худеть тебе надо. На диету сядь, что ли…

– И это говорит человек, который ест всегда, когда не спит!

– А я не человек, я эльф! – Теперь бы самой еще в это поверить…

Кстати, займемся-ка аутотренингом на досуге: я – эльф, я на стороне остроухих, желаю им (то есть нам) счастья, здоровья, разномастных успехов и, главное, победы в войне. Люди-заразы, оттеснили нас на край континента, взвинтили таможенные пошлины, забыли старую веру и вообще всячески нас, бедных-несчастных, притесняют… Да, как-то так!

– О чем задумалась?

– Вот не поверишь, о человеческой несправедливости. Слушай, Флай, я действительно хочу побыть одна. Так надо. Потом все тебе объясню. Наверное.

– Вот это «наверное» мне и не нравится, – невесело усмехнулся парень. – Ладно, пошел я. Увидимся. Дверь открой.

– А что, сам ты со щеколдой не справишься? Мало каши ел?

– Так, мелкая, ты определись уже: мне кашу есть или на диету садиться?!

– Конечно на диету. Из каши. На завтрак – овсяную, на обед – рисовую, на ужин – гречневую, а если проголодаешься ночью, то пшенку.

– Кажется, после такой диеты я к тебе в окно точно не пролезу. Да и не одна стенка меня не выдержит.

– Выдержит, – решила я. – Но только очень прочная!

– Что-то меня такие перспективы совсем не радуют. Может, без диет обойдемся? Я и так красавец хоть куда!

– Слушай, красавец! Я ведь серьезно! Шел бы ты уже, а?

– Да, я понял, что ты не в духе, – кивнул Глазастый. – Только дверь все-таки открой. А то знаю я тебя, понавешаешь там заклинаний всяких…

– Нет там ничего, успокойся. Только щеколда.

…И еще я теперь не магичка. Я заурядный эльф, я ничего не умею, я до чертиков зла на людей… Тьфу ты, глупость какая!

– Я ушел! Не опоздай на завтрак!

Ну вот, еще и завтрак. Вообще-то я хотела перед тем хоть капельку подремать, но теперь уже не успею.

И вот кто, спрашивается, просил Понжера заявляться с утра пораньше? Пришел бы вечером, а лучше ночью. Все тайные дела нужно обговаривать ночью. Нет, не потому, что так положено. Просто в это время суток я лучше соображаю.

Я плюхнулась на кровать, закинула руки за голову и уставилась в потолок. Смотрела долго, ни на что особо не надеясь, но втайне мечтая, что на беленом камне сейчас возникнут огненные письмена. И начертаются этими письменами ответы на все мои вопросы, и снизойдет на меня озарение, и будет мне счастье великое во веки веков.

Короче, завтрак я проспала! И утренние занятия тоже.

Совесть из-за прогула меня не мучила совершенно. Сказано было нарушать дисциплину, ну так я этим и занимаюсь по мере возможностей. На отчисление такие мелочи, конечно, не тянут… А что тянет?

На кухню, что ли, снова пробраться? Только сразу к Вальфу, а не к его жене. Хотя нет, не катит. Отчислять за это тоже не будут, а вот попасться повару под горячую руку чревато. А если тихонько спереть оттуда масло и полить им ступеньки? В принципе можно.

Можно еще пририсовать что-нибудь нецензурное к портрету основателя академии. Или вывесить на забор панталоны Риссы. Много что можно. Но это глупо, скучно и не по возрасту. Да и вообще, все эти измазанные чернилами сиденья, прибитые к полу туфли и вовремя (а чаще не вовремя) опрокидывающиеся на голову ведра с водой – просто детский сад. Но как же, оказывается, сложно изобрести достойную каверзу! Да еще так, чтоб меня потом вычислили. А то могут ведь свалить всю вину на того, кто первый под руку подвернется… И доказывай потом, что это все я! Да, и часовню тринадцатого века тоже я развалила…

Думала я долго, аж до обеда. В итоге на него тоже чуть не опоздала, пришлось бежать в столовую сломя голову. Тут уж не до дисциплины, лишь бы добавки потом хватило!

Коридоры в замке были ветвистые, с крутыми поворотами. На одном из них меня занесло, и я изящно сшибла с ног какую-то первогодку. Извиняться конечно же не стала. А впереди уже мелькнула невысокая фигура в черном плаще. Как кстати!

Предположения о том, почему монашка до сих пор обитает в академии, ходили самые разные. Большинство неромантично склонялось к тому, что служительнице Господа просто нечего делать. Тем более что ее коллега инквизитор давно уже уехал. Причем верхом. Посмотреть, как толстяк забирается на лошадь, сбежалось пол-академии. Несчастное животное испуганно косилось на грузного наездника, нервно перебирало ногами и совершенно по-кошачьи прижимало уши к голове.

– Сбросит, – резюмировал Флай. – Как только за город выберется, сразу сбросит.

Я не спорила. В конце концов, кому как не ему разбираться в лошадиной психологии. Сколько он там под седлом проходил?

Впрочем, добрался ли инквизитор до места назначения, я так и не узнала. А сейчас это было совершенно неважно.

Я хмыкнула и рванулась вперед. Догнать монашку и «нечаянно» толкнуть ее плечом было секундным делом. Вот только красиво отлетать к стенке женщина почему-то не пожелала. Вместо этого носом вперед полетела я. Запнулась, что ли? Этого только не хватало!

Приземлилась я довольно ловко, тут же вскочила на ноги, бросилась бежать… и сразу же споткнулась опять, зацепившись пряжкой сапога за длинную лямку собственной сумки, так некстати сползшую с плеча. Рванула посильнее, мысленно попрощавшись с пряжкой… Зря! Фурнитура оказалась приделана на совесть. А вот тот, кто шил сумку, явно схалтурил.

Раздался тихий хлопок. Лямка лопнула, сумка с размаху хлопнулась на пол и распахнулась. По коридору разлетелись исписанные листки. Черт! Кажется, носить все с собой было далеко не лучшей моей идеей!

Выругавшись сквозь зубы, я бросилась собирать записи. А монашка, как назло, и не думала уходить. Взирала из-под своего капюшона на ползающую по полу меня и улыбалась. То есть лица ее я, конечно, не видела. Но почему-то все равно была твердо уверена, что она улыбается.

А что еще делать? Я бы на ее месте уже хохотала в голос. А еще обязательно улучила бы момент и посмотрела, нет ли чего интересненького в чужих бумагах.

Впрочем, она и улучила!

Стоило мне отвернуться, как женщина стремительно нагнулась и подхватила один из листков. Я бы и не заметила ничего, если б не тень, повторившая ее движение. Темный силуэт на стене выдал монашку с головой. Я резко крутанулась обратно и едва успела выхватить трофей из ее руки. Мельком взглянула на строчки… Уф, пронесло! Всего лишь описание турнирного поединка с Флаем. Ничего компрометирующего, никаких двусмысленностей…

– Спасибо, что помогли мне собрать бумаги, сестра. Но вам не стоило себя утруждать. Я бы и сама справилась.

– Ничего, мне не трудно. Но в следующий раз глядите под ноги, это бывает полезным.

– Я учту.

А вот интересно, издевка в ее голосе мне только послышалась или она на самом деле была? И что-то у меня нехорошее ощущение, что такая ведь может и не пожаловаться. Подстроить при случае какую-нибудь ответную пакость – да, а вот целенаправленно настучать на нерадивую ученицу вряд ли. Кажется, я промахнулась.

Словно в ответ на мои мысли женщина качнула капюшоном и отправилась своей дорогой. Мне оставалось только молча смотреть ей вслед.

– Марго! Вот ты где?!

Я с трудом отвела взгляд от удаляющейся монахини и обернулась. По коридору бежали Флай и Кьяло. Вместе. Ну надо же, какое поразительное единодушие. К чему бы это?

– А где же мне еще быть?

– Зная тебя – где угодно, – усмехнулся Глазастый.

– В комнате тебя нет, на площадке для фехтования – нет, в конюшне – нет, в столовой – тоже нет, – методично перечислил берсерк, для верности загибая пальцы. – А Понжер, между прочим, хотел за обедом какое-то объявление сделать. Так что пошли скорее.

– Пошли, – кивнула я, напоследок оглядывая коридор. Нет, вроде бы все листочки собрала.

На понжеровское объявление мы почти не опоздали. Почти – потому что вводная тягомотина к нашему появлению как раз закончилась, и ректор перешел к делу:

– Многие из вас, наверное, с нетерпением ждут завтрашнего дня. Завтра Бельтейн. В этот день в нашей академии всегда отменяли занятия и разрешали ученикам погулять по Таину. Естественно, в сопровождении преподавателей. Но в этом году мы нарушим традицию.

– Отпустите без сопровождения? – весело поинтересовался кто-то нетерпеливый.

– Нет, не отпустим вообще. И все уроки будут идти своим чередом, – покачал головой ректор. – Дело в том, что…

Договорить ему не дали. Все собравшиеся в столовой загалдели одновременно, стараясь как можно громче выказать свое недовольство нововведением. Яростнее всех были, конечно, первогодки, которые ждали этого дня чуть ли не с самого приезда в академию. Иногда мне казалось, что они только ради него сюда и рвались. Впрочем, многие преподаватели тоже были неприятно удивлены. И их можно было понять – ведь погулять хотелось всем.

– Кажется, в этот раз Понжер все решил сам, ни с кем не посоветовавшись. – Флай покосился на брызжущего слюной историка.

Тот как раз громогласно объяснял окружающим, что эта традиция старше, чем все мы здесь, вместе взятые, и нарушать ее ни в коем случае нельзя. А то его, старого, больного человека, такое пренебрежительное отношение к истории сведет в могилу.

И в кои-то веки я была абсолютно согласна со стариканом. Хоть и предпочитала про себя называть канун Бельтейна Вальпургиевой ночью.

– Наверное, у него есть веская причина, – примирительно начал Кьяло.

– Да хоть две! – возмутился Глазастый.

– Точно! – поддержала я. – Пусть хоть конец света настанет, а праздники отменять нельзя. Это не по-человечески! И даже не по-эльфийски. Те-то небось отмечать будут.

– Дело в том, что… – Ректору наконец-то удалось переорать собравшихся. – …Что в последнее время в нашем городе участились случаи стычек между коренным и эльфийским населением. Напряженность постоянно нарастает, а я несу ответственность за вас перед вашими родителями и родственниками. И отмена самостоятельного выхода за пределы академии направлена в первую очередь на обеспечение вашей же безопасности!

Я вздохнула. Все, что вещал недовольной публике Понжер, до боли напоминало родные выпуски новостей. Вот слово в слово! Не может он человеческим языком объяснять, что ли? Сказал бы: «Народ, тут такое дело! В стране война, а я над вами главный!» – и все бы сразу заткнулись.

Хотя… про войну нельзя, ее же официально еще нет. А волнения по всей стране есть, и все об этом знают. Вот и несет бедный ректор всякую чушь… Мерзкая у него работа, как ни крути. Не хотела бы я когда-нибудь оказаться на его месте. Тем более что это, как выяснилось, не единственная его работа. Только вот вторая еще хуже. Как же, интересно, называется его вторая должность? Глава разведки и контрразведки? Или не глава… Но ведь не последний человек – это точно. А кто тогда первый? Хм, не мой же «дядюшка», в самом деле?!

– Вы все здесь взрослые, серьезные люди, – продолжал тем временем обладатель неизвестного чина предонской разведки, – и я надеюсь, что никто из вас не попытается нарушить мое распоряжение. Уверяю вас, что наказание за проступок будет максимально строгим. Вплоть до отчисления. Так что я надеюсь на вашу сознательность и понимание.

– Да-да, мы все здесь сознательные и понимающие, – пробормотала я в такт собственным мыслям.

– Даже не думай! – одернул меня Флай. – Отец писал, что в городе действительно неспокойно. Лучше здесь отпразднуем. Вина хорошего раздобудем… А тебе – компот!

– Не собираюсь я удирать из академии, больно надо, – отмахнулась я, надеясь, что говорю достаточно убедительно.

– Точно? – сощурился Кьяло.

– Честное слово, – обреченно соврала я.

Говорить друзьям заведомую неправду было неприятно, но их я за собой тащить не собиралась ни в коем случае. Причем не только потому, что злостно нарушать дисциплину и огребать за это по полной программе я намеревалась в гордом одиночестве. Была и другая причина: с парней бы сталось вывести меня за пределы замка, а потом вернуть обратно так, что никто ничего бы и не заметил. И наказания бы, понятное дело, никакого не получилось. Смысл тогда ползать туда-сюда по очередным осыпающимся тоннелям?!

Нет уж, мы лучше по-простому – через забор! Если повезет – поймают еще до того, как я выберусь за территорию академии.

– Марго?.. – недосказанный вопрос Флая повис в воздухе.

– Чего? – нахмурилась я.

– Ты сегодня слишком много молчишь и слишком мало ешь. И мне это не нравится.

– Мне тоже много чего не нравится, и что дальше? Может, я просто не выспалась?

– Так иди спать. До вечерних занятий время есть.

– И пойду! – решила я.

И пошла. Конечно, не спать, а думать… Но в голову как назло лезли совершеннейшие глупости. Я их усилием воли из мозгов вытряхивала, а они нахально перли обратно. Не помог даже общественно полезный труд – ремонт сумки. Вздорные мысли продолжали напирать. А раз отделаться от них не было никакой возможности, приходилось терпеть.

Я геройски протерпела до наступления темноты. А потом собралась и тихонько спустилась во двор. Там было неожиданно пустынно. Слуги, вечно слонявшиеся туда-сюда, словно испарились. Стражника, обычно лениво подпиравшего стену возле входа, тоже видно не было. И куда все подевались?!

До кованых ворот я шла совершенно не таясь, – и хоть бы кто окликнул. Через решетку лезла внаглую, выбрав для этого самое высокое место, – и снова никакой реакции. Мой гордый проход по освещенной фонарями дороге заметил бы каждый выглянувший в окно, но выглядывать никто не спешил.

Я совершенно ничего не понимала.

Нет, то, что в такую ночь люди предпочитают сидеть дома и не высовываться без нужды, я знала. Местные священники вообще рекомендовали проводить все время до завтрашнего утра в молитвах и покаяниях – и это тоже было понятно. В конце концов, многие традиции одинаковы в разных мирах, даже если они всего лишь суеверия. Праздник должен был начаться утром, и знаменовал он, кроме всего прочего, еще и окончание этой мистической ночи.

Другое дело, что ничего мистического в ней отродясь не бывало. Шабаши устраивали, над городом летали, в окна скреблись, народ загулявший пугали – это, да, было. Ну а мистика-то тут где? Тем более что здешние зашуганные ведьмы даже на такие мелочи не решались. Если они (ведьмы) вообще тут остались!

Так что единственная странность этой ночи состояла в том, что мне до сих пор никто не встретился.

Впрочем, стоило мне об этом подумать, как сзади раздались топот копыт и поскрипывание. Я торопливо свернула на обочину, пропуская карету. Черная повозка пронеслась мимо, и ни возница, ни пассажир не уделили мне ни малейшего внимания.

– И куда это сестра Анелла собралась на ночь глядя? – ехидно вопросили кусты за моей спиной.

Не буду врать, что я подпрыгнула от неожиданности. Хотя соблазн был большой.

– Флай! С ума сошел? Нельзя же так пугать! Ты что здесь делаешь?

– Как это что? За тобой слежу, непонятно разве?

– И давно?

– От самых ворот. Не заметила?

– Неа, – созналась я. – А Кьяло где?

– Откуда я знаю?! Я его не пасу! Или ты нас только на пару воспринимаешь, а по отдельности нет? – вскинулся парень.

– Почему? Я очень даже воспринимаю… Просто странно, что ты здесь, а его нет. Или есть? – Я огляделась, почти уверенная, что берсерк сейчас выползет из придорожной канавы. Но все было тихо.

– Кажется, он зря понадеялся на твою честность, – ухмыльнулся Глазастый. – А теперь, раз мы здесь одни, может, все-таки скажешь, что случилось?

Я задумалась. Держать все внутри было тяжело. Душа настоятельно просила длинного, почти исповедального монолога. И стороннего одобрения. Наверное, я просто не создана для тайн.

– Мне приснился не слишком хороший сон. И я всю ночь не спала. А еще порвалась сумка, отменили праздничный выходной… в общем, ты и сам все знаешь.

– Марго, кому ты врешь, а? Что на самом деле случилось?

– Я же сказала, у меня порвалась сумка. Просто порвалась сумка, и от этого испортилось настроение. И мне срочно понадобилось развеяться. Я бы погуляла немного и вернулась. Честное слово!

– Ты сегодня уже давала честное слово, что никуда не пойдешь.

– Ну и что. Я девушка, а девушка всегда имеет право передумать! А ты, между прочим, тоже никуда не собирался. Зачем тогда за мной пошел?

Теперь задумался Флай.

Кьяло бы честно признался, что волновался, беспокоился, не хотел оставлять одну. А этот…

– А у меня пятка зачесалась. Левая. И знаешь, так страшно зачесалась, что просто сил никаких нет. Ну, думаю, надо прогуляться, чтоб перестала. И пошел я на прогулку. А кругом так спокойно, романтика, птички поют. И тут ты. Придется, видимо, вдвоем прогуливаться. Согласна?

Парень галантно подал мне руку. И я ее приняла. Надеюсь, не менее галантно.

– Согласна! Все равно от тебя теперь не отделаться.

Олег читал. А что еще оставалось делать?

Из дворца его не выпускали. Да что там, даже из комнаты, где он жил, выходить разрешали не всегда. Комната, правда, была огромная, впору балы устраивать или фехтованием заниматься. Но склонности к танцам молодой маг никогда не испытывал, а вот поединки…

Поединки здесь же и проходили. Несколько раз в неделю, под личным контролем ее величества Араи Первой. Сперва на этом настаивала сама королева, но со временем Олег понял, что такое времяпрепровождение ему даже нравится.

Оружие всегда было одно и то же – тот самый меч с крыльями на гарде, а вот учителя и соперники менялись часто, несмотря на то что платила Арая щедро. Те, кто поумнее, уходили сами, своими ногами. Менее сообразительные (или более жадные) рисковали задержаться… Как правило, у них были неприятные лица с маленькими бегающими глазками, хамоватая улыбка и много гонору. Олегу они не нравились. Мечу тоже.

Маг довольно быстро сообразил, что его новое оружие имеет собственную волю. И не сказать чтоб это сильно его удивило. С подобными вещами он уже встречался – когда-то ими очень интересовалась Варвара. Помнится, ведьма даже метлу свою сделала из какой-то особой, не пойми как добытой, дриадской ольхи. Помело получилось быстрое, маневренное и на редкость самостоятельное. Могло летать без всадника, умело выбирать дорогу по своему усмотрению, любило охотиться за кошками и мелкими собаками, пугало непрошеных гостей… И, естественно, никого, кроме владелицы, не слушалось. Да и ей, честно говоря, подчинялось не всегда.

У меча характер оказался попроще, чем у метлы. На зверей клинок не реагировал, на хозяина не покушался. Но проливать чужую кровь любил очень.

Олег чувствовал, что вполне может контролировать свое оружие, удерживая его от кровопролития. Но настроение у него в последнее время было отвратительное, а противники подбирались на редкость мерзкие… Большинство из них после поединков уносили. Некоторых уводили, бережно поддерживая с двух сторон.

Потом прибегали слуги, споро подтирали с пола кровь, убирали осколки очередной подвернувшейся под руку вазы, снимали со стены ненароком рассеченный гобелен… А маг уходил за тоненькую ширмочку, где стояла его кровать, и читал. Колдовать он даже не пытался. Арая достаточно четко дала понять, что комната заблокирована от любой магии, кроме ее собственной.

Стоило вспомнить о королеве, как по мраморному полу застучали тонкие каблуки. Вот ведь легка на помине!

– Здравствуй. Скучаешь?

Она задавала этот вопрос изо дня в день с завидным постоянством. Впрочем, ответы Олега тоже разнообразием не отличались.

– Не дождетесь, ваше величество. Мне весело, как никогда.

– Врешь. – Властительница Запределья присела на краешек кровати и кокетливо поправила локон. – Ты всегда мне врешь.

– Просто отвечаю взаимностью. Вы тоже правду говорите редко.

– Почему же? Ты в моей власти. Твоя мать тоже в моей власти. И это будет продолжаться до тех пор, пока кто-либо из вас не убьет ту девчонку. Что из сказанного ложь?

– Последнее. – Олег демонстративно уткнулся в книгу. – Вы не собираетесь меня отпускать, иначе не стали бы так опекать. Не знаю, что вы задумали, но я вам свою точку зрения уже объяснил. До свидания.

– До свидания, мальчик мой. До завтра. – Королева легко поднялась и, покачивая бедрами, направилась к выходу.

Некромант ухмыльнулся. Что бы ни замышляла эта царственная особа, он останется при своем мнении и не сделает отсюда ни шагу. А когда припрет – Арая сама все расскажет. Интересно будет послушать. Предсмертные монологи всегда вызывают любопытство.

Да будь эта драная селедка хоть тысячу раз королева и миллион раз олла! Она считает себя великой правительницей и непобедимой чародейкой – пусть считает. Она запрещает ему колдовать и практиковаться в магии – и ладно. Она хочет добиться своего любыми методами – ее проблемы.

Олег рассеянно провел рукой по клинку, лежащему в изголовье. Кончики пальцев привычно кольнуло холодом. Мечу не было никакого дела ни до Араи, ни до ее антимагических штучек. Все запреты он попросту игнорировал. И это следовало учесть.