Цвет моих крыльев [litres]

Глава 7 ДО ПОБЕДЫ!

Турнир Равных состоял из двух частей-туров. Первый не особо отличался от наших показательных «махаловок»: тренировочное оружие, обязательная защита, жеребьевка, счет по очкам. И, как по заказу, откровенно слабые противники. Из тех, которые просто хотели, как говорится, мир посмотреть и себя показать.

Не знаю уж, много ли они там увидели сквозь прорези шлема, надетого, кажется, первый раз в жизни, но себя показали совсем чуть-чуть, и то не с лучшей стороны. После третьего соперника – дюжего парня, которому я вышибла меч из руки первым же ударом, – я начала всерьез подозревать, что часть поединщиков набрали просто для массовки. Чтобы тем, кто реально рассчитывает на победу, было кого побеждать. Ну они и побеждали. Я, как ни странно, тоже.

Впрочем, и Флаю с Лавянки пока что везло. До второй половины турнира мы все добрались без поражений, ни разу не схлестнувшись между собой.

Академия ликовала! Мало того что в Большом турнире в кои-то веки участвовали не два студента, а три, так мы еще и не думали выбывать из борьбы. Только вот меня почему-то не оставляло поганое чувство, что нам просто дали фору, и ее срок уже подходит к концу. Так я Кьяло в перерыве и заявила.

– Да ну, брось! – отмахнулся от моих предположений берсерк. – Просто вы молодцы: и ты, и коняга наш недоделанный. Видела бы ты, как он во втором круге уложил того мордоворота!

Но я, конечно, ничего не видела – многие поединки шли параллельно, на разных площадках, и как раз в этот момент я тоже с кем-то сражалась.

– Так что не волнуйся, – успокоил он. – Лучше съешь бутербродик, специально для тебя припас.

– Спасибо. – Я с готовностью цапнула еду у него из рук.

– А мне? – вмешался отыскавший нас Флай.

– А тебе-то за что? – удивился Кьяло, но бутербродом все же поделился. – Собрались тут нахлебники! Еще скажите, что я и того белобрысого недомерка кормить должен!

– Его и без тебя накормят, – фыркнул Глазастый, кивая куда-то вбок.

Я проследила его взгляд и невольно хмыкнула: Лавянки окружила толпа девиц его года обучения, каждая из которых пыталась впихнуть своему кумиру что-нибудь вкусненькое. Положение осложнялось тем, что мнения о вкусностях у девушек различались кардинально, и бедному мальчишке подсовывали под нос попеременно то пирожные, то салаты. Причем салаты есть полагалось, видимо, руками, потому что ни вилки, ни ложки ни одна из поклонниц не припасла.

– Вот и кончилась твоя слава, – я шутливо пихнула Флая в бок, – раньше эта мелкотня вокруг тебя увивалась.

– А толку-то от них… Только под ногами путаются. Вот если бы ты к этому новоявленному герою убежала, тогда бы я огорчился, это да.

– Хоть сейчас-то не начинай, – поморщилась я, опасливо косясь на Кьяло. (Берсерк нахмурился и демонстративно отвернулся.) – Лучше сделай умное лицо и послушай, что там Понжер хорошего скажет.

Флай обернулся к центральной ложе, в которой как раз вставал наш замученный ректор. Ничего интересного он, правда, не сказал. Вежливо заметил, что ему очень приятно принимать Турнир Равных в стенах академии, однако он искренне сожалеет, что центральная городская площадь пострадала из-за разгула стихии. Он и перед началом поединков то же самое говорил. Наверное, решил повторить для тех, кто проспал.

К числу проспавших, очевидно, относился и градоправитель Таина, господин Филак. Он обрядился во что-то ярко-бирюзовое, украшенное перьями, и в отличие от Понжера выглядел бодрым и довольным жизнью.

Градоправитель едва дождался, пока ректор закончит свой монолог, и сразу же начал расточать ответные комплименты. Из его речи мы в очередной раз узнали, что и замок у нас восхитительный, и студенты великолепные, и организация на высоте. Говорил он долго, вдохновенно и многословно. Естественно, я к болтовне не прислушивалась, поэтому едва не пропустила тот момент, когда Филак перешел к описанию приза.

– …Наградой победителю станет легендарный Крылатый – меч святого Кондия. Тот самый, в котором до сих пор живет пламя последнего из драконов, усекновенного великим рыцарем.

Среди зрителей прокатился благоговейный гул. Некоторые участники отреагировали точно так же. Странно… Они что, не знали, за что сражаются? Я напрягла память и постаралась сообразить, объявляли ли о призе заранее. По всему выходило, что нет. Так мне что, просто повезло? Или были и другие «всезнайки»? Наверняка были. За деньги можно купить любую информацию.

Я мельком глянула на парней. Кьяло уставился на меч, как Ксанка на новую косметичку. Разве что рот от восторга не открыл. Флай же, наоборот, всем своим видом показывал явное пренебрежение:

– Кажется, власти хотят сэкономить.

– В смысле? – не поняла я.

– Ну, этот меч, конечно, безумно дорогая вещь, единственная в своем роде и все такое. Но в качестве приза совершенно бесполезная. И сражаться за него все равно, что задаром.

– Почему?

– Потому что по традиции владеть Крылатым может только тот, кто сумеет взять его в руку. А это еще никому из ныне живущих не удавалось.

– Как это? Его маслом полили, чтоб выскальзывал?

– Нет, он… Лучше потерпи до конца, сама увидишь.

Но терпения моего хватило очень ненадолго.

– Флай… А почему ты сказал, что этот меч единственный в своем роде?

– Потому что он единственный, – пожал плечами Глазастый.

– А ночью тогда какой был? Там, в лесу.

– А ночью была подделка. Их много похожих. Не бери в голову. Считай, что тебе это приснилось. И вообще, зря мы туда пошли. Остались бы в академии – ничего бы не случилось.

– Случилось бы, – покачала головой я. – Тот человек охотился за мной, и выход портала был настроен на меня. А я в это время должна была спокойно спать в своей постели. Даже проснуться бы не успела. А в лесу у меня появился шанс.

– И ты им воспользовалась. – Кьяло наконец оторвал взгляд от меча. – Только вот кому ты помешала? Это ведь с твоей родины подарочек?

– Видимо. Но я не знаю, в чем дело. Правда, не знаю.

– А знать и не обязательно. Просто я теперь тебя одну никуда не отпущу. Если понадобится, буду весь день за тобой хвостом ходить. И всю ночь возле тебя сидеть. И пусть только кто-нибудь попробует сунуться… – В карих глазах мелькнули золотистые искорки.

– Спать ты когда будешь, герой? – поддела я.

– А мы по очереди! – ухмыльнулся Флай. – Или ты думала, что этот медведь будет протирать твой прикроватный коврик, а я – почивать в мягкой постели? Мы все уже продумали!

Глаза парней сверкали. Вот ведь… Я-то уж было решила, что им на ночное происшествие наплевать. Жива, мол, и ладно. А они, оказывается, уже мой коврик поделили.

– Вы еще Риссу на это благое дело подпрягите! Кстати, где она?

– С утра не видел. – Кьяло рассеянно огляделся в поисках собственного телохранителя. – Как Муллен всех по комнатам разогнал – вот с того момента. Где ее действительно носит?

– Опять спит в каком-нибудь гробу? С нее станется! – предположил Нермор-младший.

Я хотела в очередной раз напомнить, чтоб он не путал мавок с вампирами, но тут непрекращающийся гул толпы заглушил трубный рев – сигнал к продолжению турнира. И спустя пару мгновений мы с Флаем уже стояли на помосте вместе с остальными претендентами на победу. Кроме нас во второй тур прошли еще шесть человек, но знала я из них только двоих – Лавянки и Вербу. Кьяло, несомненно, помнил по именам и всех остальных, но я великими воителями современности никогда особо не интересовалась. Наверное, зря. Сейчас было бы полезно знать слабые места и привычки соперников. Но, видно, не судьба.

На помост поднялись Понжер, Филак и еще какой-то разряженный франт. Градоправитель и его спутник предъявили нам ларчик для жеребьевки, показывая, что все честно. Могли бы обойтись и без этой демонстрации. Все равно же смухлюют, если понадобится.

Ректор академии тем временем напоминал нам правила второго тура. Как будто их кто-то не знает…

– Оружие у обоих участников должно быть равнозначное, заранее оговоренного вида и длины.

Я скосила глаза на свой клинок. Одноручник мне презентовал Хозяин с четким условием: «Отдашь, как только проиграешь». Проигрывать я не собиралась, отдавать, стало быть, тоже… Но если мне достанется Крылатый – пусть забирает свою железяку, не жалко.

– Доспехи и прочая защита любые, по желанию участника.

История стерла имя того, кто впервые решил сражаться в финале без доспехов. Чего он хотел? Смерти? Славы? Или банально поспорил? Уже неважно, ведь тогдашний его соперник поступил честно – тоже снял с себя всю защиту. А потом люди прониклись идеей. Им стало казаться, что скрипящий бронемишка на ристалище – это даже как-то неэстетично.

В итоге условия в правилах остались прежние, но каждый решал сам за себя. Вот и стоящие сейчас на помосте предпочли остаться без доспехов. Ведь нельзя же всерьез считать защитой откровенный бронелифчик Вербы?

– Поединок идет до победы, до первой крови или до смерти – по договоренности соперников.

До смерти на моей памяти не сражались еще ни разу. До победы, впрочем, тоже. Эта формулировка означала, что один из бойцов должен добровольно сдаться и публично признать свое поражение. Поступить так – покрыть себя позором и пожизненно лишиться права участвовать в Большом турнире.

– Нельзя покидать огороженную территорию, нельзя оскорблять соперника и судью, нельзя спорить с судьей. Любое требование судьи должно быть немедленно выполнено, даже если это требование – прекратить поединок. Вопросы?

Вопросов, понятное дело, не последовало.

Когда я впервые услышала о предонских турнирных правилах, то сильно удивилась: «А как же сверкающие доспехи, взмыленные кони, копья, длинные мечи, гербовые щиты, культ прекрасной дамы, наконец?» «А зачем? – ответил вопросом на вопрос Муллен. – Турниры – забава для знатных и богатых. Для тех, кому не положено нестись на коне впереди войска и хранить верность мельком увиденной девице. Они сидят в штабе, отдают приказы, плетут интриги и изменяют женам». «А Верба? – не поверила я. – Она-то уж точно никак не связана с политикой. И не изменяет своему…» – Я поспешно зажала рот обеими руками. Чуть не проболталась. А ведь обещала же хранить тайну. Но оказалось, что Хозяин и без того был прекрасно осведомлен.

«Верба, говоришь… Княгиня Вербина айр Астэр изменила своему роду, за что была лишена имени, титула и герба. А еще она изменила своей стране, за что была лишена домов и земель. Ей запрещено оставаться в любом населенном пункте Восточной Предонии дольше чем трое суток кряду. Верна ли она мужу? Об этом судить не мне и не тебе».

Я сморгнула, отгоняя воспоминание.

Воительница стояла совсем недалеко от меня, высокая, статная, горделивая. Я в который раз удивилась, какое у нее сильное, молодое тело. Возраст выдавали разве что глаза – глубокие, окруженные сеточкой лукавых морщинок. Верба заметила, что я ее рассматриваю, улыбнулась, чуть склонив голову набок. Изменница? Нет, кто угодно, только не она!

Герольды вновь протрубили что-то бодренькое. Градоправитель с его подручным взялись за жеребьевку, и не успела я подумать о том, кому выпадет открыть второй тур, как услышала:

– Княжна Марготта айр Муллен, – Флай одобряюще сжал мою руку и подтолкнул вперед, – и княжич Флайяр айр Нермор.

Я не верила своим ушам! Второй раз за два дня – это уже не смешно. Совсем не смешно.

Никто и не смеялся. Мой вечный противник хлопал ресницами и, кажется, вообще мало что соображал. Черт! А ведь я была так настроена на победу.

Решимость и боевой задор стремительно таяли. Я искала хоть какой-то выход из сложившейся ситуации и не находила.

– Ваш выбор?

Я не сразу поняла, о чем спрашивает крепкий мужчина с суровым морщинистым лицом.

– Хочешь, сдамся? – одними губами прошептал Глазастый.

– До первой крови! – решительно произнесла я, наконец-то сообразив, что от меня требуется.

– До первой крови, – со вздохом подтвердил Флай.

– Я слышал вас, – изрек положенную по регламенту фразу судья (конечно, это был судья!) и отошел к краю помоста. Теперь дело было только за нами.

Я отсалютовала противнику мечом… и сразу же, без раздумий, буквально рухнула в битву, как в водоворот. К чему пробные удары, переглядывания, перемигивания и ложные выпады? Мы оба знаем, на что годимся. Знаем каждое движение, каждый жест, каждый взмах. И знаем, кто победит.

Флай всегда был сильнее меня. А еще – быстрее, изворотливее, удачливее. Одним словом – лучше. Так к чему гадать?

Нет, я сопротивлялась. Сопротивлялась упорно и несколько раз даже чуть-чуть не достала его кончиком меча по плечу. Но это было то самое «чуть-чуть», которое в расчет не принималось. Иногда казалось, что он мне подыгрывал. Клинок мелькал в миллиметре от моего тела, в самый ответственный момент замирал в воздухе или уходил вбок. Возможно, только казалось. А может, так оно и было. Кто теперь разберет?

В любом случае я была обречена. Осталось только уйти красиво и дать Флаю в полной мере показать себя. Пусть Нермор-старший порадуется за сынишку.

Я намеренно замедлилась. Рука, сжимающая меч, почти зависла в воздухе, давая противнику шикарный шанс нанести удар. И он его нанес. Но почему-то не по мне, а по клинку. Сталь зазвенела, пальцы с силой вцепились в рукоять. Что он творит? Я для кого открывалась?!

Поединок длился непростительно долго, я начала уставать, а Флай – прихрамывать. Надо было кончать с этим театром. Очередной обмен ничего не значащими ударами – для приличия, чтоб зрители не заскучали, – и Глазастый поднял меч вверх, замахиваясь. Красиво и очень знакомо.

Я не раздумывая рванулась вперед в вечной надежде поднырнуть под клинок. Это уже рефлекс! Горбатого могила исправит!

Но собственные мысли о могиле мне совсем не понравились. Даже наконец-то заработал какой-то слабенький инстинкт самосохранения. И внезапно нахлынуло понимание того, что мы натворили: он не успеет погасить удар, а я – проскочить. Меч боевой, голова беззащитная. И безмозглая. Что же я делаю?

Времени на раздумья больше не оставалось! Вместо того чтоб бежать, я всем телом рухнула вниз и впечаталась лицом в доски помоста. Где-то в районе моего затылка раздался свист, а в голове мелькнула ехидная мысль: «Вот так и изобретают гильотины!» Но боли не последовало, и я перекатилась на спину, чтоб хоть как-то видеть, что происходит. А происходило следующее: мой противник снова поднимал меч, чтобы красиво поразить беззащитную меня, развалившуюся у его ног. Беззащитную, но не безоружную!

Каким чудом я успела поставить блок, сама не знаю. Помню, как звякнул металл, как Флай склонился надо мной чуть ниже, чем было нужно для следующего удара… Похоже, его просто немного занесло по инерции, но я вошла в раж и не собиралась упускать такой случай.

Обе ноги взметнулись вверх, метя в холеное лицо этого представителя золотой молодежи. А что? Если не запрещено, значит, разрешено!

Глазастый следил за моими руками, за клинком, но этого не ожидал. Каблуки попали в цель, парень отшатнулся, бестолково взрезав мечом воздух, открылся… Я вскочила, коротко замахнулась…

– Стоп! Стоп! – Между нами бесстрашно вклинился судья. – Достаточно!

– А что, ногами все-таки нельзя? – смущенно спросила я, опуская клинок. – Кажется, в правилах ничего такого не было…

– Да при чем тут ваши ноги? Просто поединок окончен.

У меня внутри все оборвалось. Про ноги пункта, может, и не было, а вот этикет, правила приличия и все такое… Что же я из этого нарушила? Или Флай еще до сего момента успел меня зацепить? Но когда? Вроде нигде не болит…

– В поединке до первой крови победителем объявляется Марготта айр Муллен.

Зрительская толпа вокруг помоста вздрогнула и взревела.

– Что? – прошептала я, поднимая глаза на судью. – Как так? Я же его…

– Ты мне нос разбила, – прогнусавил Глазастый, утираясь рукавом рубашки. Кажется, он даже улыбался. – Все правильно, до первой крови. Поздравляю с победой.

Кьяло нигде не было. Как и Риссы, и Хозяина…

Я помогла Флаю умыться, и теперь мы лениво наблюдали, как на помосте Лавянки сражается с каким-то огромным мускулистым телом. Именно телом – голова у таких субъектов обычно маленькая и существует только для того, чтоб с ее помощью есть.

Контраст между бойцами был огромным. Мальчишка был едва по грудь своему сопернику и раза в четыре худее. Но уступать не собирался – крутился юлой, прыгал, метался по огороженной площадке… и явно выигрывал.

– Слушай, ты же с ним сражался вчера… Он сильный?

– Он вертлявый. И гибкий, – подумав, ответил Глазастый. – Реакция просто потрясающая. А что? Думаешь, он достанется тебе?

– Почти уверена. Три студента Академии во втором туре – это уже нонсенс, этого не может быть. Значит, нужно стравить нас между собой, чтоб хотя бы двое вылетели точно. Сначала мы с тобой, потом я с Лавянки. А одного оставшегося общественность, так и быть, переживет.

– А что? Очень даже может быть. Но ты молодец, ты справишься, – подбодрил меня Флай. – И еще… Слушай, ведь если ты победишь в следующем поединке, ты выйдешь в финал, так?

– Да. Так близко, а попробуй дотянись…

– Ты справишься, – повторил парень. – Только вот зачем тебе это? Не верю, что ради престижа и всеобщей любви.

– Мне нужен меч, – честно ответила я. – Он мне позарез нужен, и я его в любом случае добуду. Только не спрашивай зачем. Я сама не знаю.

Вокруг загомонили: Лавянки удалось чиркнуть своего противника по груди. Это означало, что мальчишка все-таки прошел в полуфинал. Ну что ж… осталось дождаться очередной жеребьевки и выяснить, насколько честен и неподкупен наш градоправитель!

То ли господин Филак излишней честностью не страдал, то ли проказница-судьба опять вмешалась в ход истории, но моя гипотеза все-таки подтвердилась, и в соперники мне достался именно первогодок. Сражаться нам выпало во вторую очередь, и сейчас мы мрачно разглядывали друг друга. Точнее, я смотрела на Лавянки, а вот он – куда-то вбок.

Я проследила за его взглядом, и у меня даже уши дернулись от неожиданности – мальчишка смотрел на приз. Меч прямо в ящике водрузили на высокий постамент, приставили к нему парочку охранников, и теперь любой желающий мог с почтительного расстояния изучить эту раритетную штуку. Ну, он и изучал. Да как!

Глазами Лавянки впился в клинок, словно намеревался просмотреть в нем дырку. Губы дрожали, правая рука сжималась и разжималась, будто хотела ухватить потертую рукоять. Кажется, о том, что нужно иногда дышать, он позабыл напрочь.

И мне это совсем не понравилось!

– Флай, ты погляди-ка! – Я кивнула в направлении мальчишки. – Кажется, не я одна за главным призом охочусь.

– Ну, фанатики всегда находились, – фыркнул Глазастый. – Ты не представляешь, сколько раз Крылатого пытались украсть из ратуши. Видимо, этому малолетке тоже не дают покоя лавры великого охотника на драконов.

– Возможно, – пробормотала я, рассеянно переводя взгляд со своего будущего противника на помост. Там как раз боролись за выход в финал Верба и молодой парень, имя которого я конечно же прослушала. Хотя нет, «боролись» – неверное слово. Они даже не сражались, они танцевали.

Танец был дикий, стремительный, завораживающий. Поединщики двигались с совершенно сумасшедшей скоростью, я не успевала разглядеть отдельные движения, все сливалось в какой-то немыслимый круговорот.

Зрители смотрели во все глаза, даже говорливые дамочки прекратили шептаться с соседками, а седеющие мужчины забыли про скептическое хмыканье. Воительница двигалась с кошачьей грацией, парировала, наступала и ни на секунду не переставала улыбаться. При этом улыбалась она всем сразу и каждому в отдельности, разве что не отвечала кивком на каждый, даже вскользь брошенный, взгляд.

Признаться, раньше я думала, что ее любят исключительно за откровенные наряды. Нет, ошибалась. Ее любили потому, что не могли не любить. Она жила битвой, упивалась ею, была ее частью. И она не могла проиграть. Просто не могла!

Впрочем, противник Вербе попался достойный, и это сразу бросалось в глаза. Во-первых, он был просто нечеловечески красив. Что-то такое чарующее было в его высокой, изящной фигуре, в немного резковатых чертах лица, в пронзительных серых глазах… Сама не знаю, как я умудрилась рассмотреть глаза в мельтешении поединка, но готова была поклясться, что видела его лицо так четко, будто оно было на расстоянии вытянутой руки. А еще у него были просто потрясающие волосы, золотистой волной струящиеся по плечам. А уши… вот уши, к сожалению, были совершенно обычные, а то я бы подумала, что он самый настоящий эльф.

Во-вторых, он действительно мог сражаться с Вербой на равных и с успехом это демонстрировал. И я бы не сказала, что воительница была против.

Смертоносный танец длился и длился. Мне показалось, что это может продолжаться до бесконечности… когда все внезапно закончилось. Улыбка сползла с лица воительницы вместе с азартом боя. Она вежливо кивнула судье и зрителям, перешагнула через низкое ограждение и легко спрыгнула с помоста. Златоволосый неэльф с готовностью продемонстрировал всем желающим тонкий порез на предплечье, из которого неохотно выкатилась пара алых капель.

– В поединке до первой крови победителем объявляется называемая Вербой! – запоздало проорал в толпу судья.

Но воительница уже исчезла из виду, и на поединок не мешкая вызвали меня и Лавянки.

– Я буду болеть за тебя, – шепнул Флай, помогая мне подняться на помост.

– Лучше Кьяло найди. Что-то мне не нравится его отсутствие…

Но Глазастый, понятное дело, никуда не пошел. Так и остался караулить возле помоста. Как будто на глазах у всей толпы со мной может что-нибудь случиться. То есть может, конечно… Со мной все что угодно может случиться, но не сидеть же теперь в комнате под усиленной охраной.

Лавянки встал напротив меня, поудобнее перехватил меч…

– До первой крови? – Вопросительная интонация прозвучала несколько неуместно. А как еще мы можем драться? Не до смерти же!

– До первой крови, – кивнула я, примериваясь к противнику. Как ни странно, мне еще никогда не приходилось фехтовать с людьми моего роста. А мальчишка, кажется, даже чуть ниже.

Я шагнула вправо, отводя руку для пробного удара… и едва успела поставить блок. Клинки стукнулись друг о друга с такой силой, что у меня зубы лязгнули. Ничего себе малолетка первого года обучения!

В следующие секунды на меня обрушился настоящий шквал ударов, каждый из которых был мощнее и резче предыдущего. Я пятилась назад, едва успевая парировать, а он все бил и бил!

Черт! Откуда в этом хиленьком теле столько сил? И столько злости?

О злости я догадалась не сразу, а только встретившись с Лавянки взглядом. Глаза у него были совершенно дурные – огромные и темные. Казалось, что радужки в них не существует вовсе, только гигантский зрачок, в котором медленно разгорается багровое пламя. Наркоман он, что ли? Хотя нет, где-то я читала, что от наркотиков зрачок, наоборот, сужается. И уж никак не краснеет.

Тем временем мальчишка все бил и бил. Без остановки и без усталости. Я вдруг подумала, что если пропущу хоть один удар, то мне крышка! Он ведь не погасит замах, не отведет клинок в сторону. Этот псих рубанет меня туда, куда достанет. И рубанет сильно. Интересно, а за убийство во время турнира здесь какое-нибудь наказание предусмотрено? Вряд ли, ведь отсутствие доспеха – исключительно моя вина!

Удар, удар, еще удар!

Я вертелась по площадке, как загнанный в ловушку таракан, и никак не могла понять, что происходит. Может, я двигаюсь слишком медленно? Может, меня отравили, что-то подмешали? Нет, бред! Это не со мной, это с Лавянки что-то не так. Он нечеловечески быстр. И это пламя…

Зрачки моего противника уже откровенно полыхали. Огонь, самый настоящий огонь! И самая настоящая магия!

Как же ему нужна эта победа, что ради нее он готов колдовать здесь, в академии, на глазах у всех? Как же ему нужен Крылатый…

А плевать! Мне он тоже нужен. И более того – я нужна ему!

Кажется, эта мысль была верной. Я словно воочию увидела клинок, его странную гарду, наливающуюся алым пламенем… Только это пламя в отличие от того, что танцевало в глазах Лавянки, было дружественно ко мне настроено. Оно было частью меня.

Все внезапно встало на свои места.

Я легко отбила очередной удар, нанесла свой, затем еще один… Третий достиг цели, из рассеченной щеки мальчишки брызнуло алым.

Я выдохнула. В груди щемило, будто этот выдох был первым за все сражение.

– В п-поединке д-до крови победила Марготта айр Муллен, – запинаясь и пропустив половину положенных слов, выдавил из себя судья.

Я спрыгнула с помоста, приземлившись аккурат в объятия Флая. Непонятно откуда вдруг накатила нечеловеческая усталость, и я даже не сопротивлялась парню, вцепившемуся в меня, как ребенок в тряпичную куклу.

– Марго, ты… Что это было? Как тебе удалось?

– А что? – недоуменно спросила я, отстраняясь. – Что-то не так?

– Все так, но… Я просто не понял… Вы фехтовали быстрей, чем Верба с этим ее красавчиком. Честно, я не разглядел ни единого движения!

– Так уж и не одного? – не поверила я. – И для кого я тут десять минут скакала, как полоумная?

– Какие десять? Полминуты не прошло!

– Врешь!

Флай покачал головой. И вдруг снова обхватил меня за плечи, прижимая к себе. Я так обалдела, что даже сопротивляться не стала.

Полминуты… Значит, не зря мне показалось, что за время поединка я ни разу не вздохнула. Все правильно, я и не дышала!

Перед финалом сделали небольшой перерыв. Очень кстати, потому что я чувствовала себя как кусок лимона, пропущенный через мясорубку. Так же кисло и бесформенно.

Никто из наших пропавших так и не появился, а в довершение куда-то исчез и Лавянки. Девчонки-первогодки с ног сбились, разыскивая своего кумира, но тот как в воду канул.

Кто же он все-таки такой? Нет, не маг, я бы почувствовала. Очередная человекообразная нежить? Похоже на то. Черт, не военная академия, а какой-то заповедник для исчезающих видов. Одна беда – не разбираюсь я в этих видах совершенно.

– Эй, – кто-то легонько потянул меня за рукав, – привет, малышка. Давно не виделись.

– При… Здрасьте!

Вот уж чего не ожидала, так это того, что до меня снизойдет Верба. Однако же вот она, стоит рядом и заговорщицки улыбается.

– Отойдем в сторонку? На пару слов.

Я, как послушная собачка на поводке, сразу же побежала за воительницей. Флай хотел было рвануть следом, но, сделав пару нерешительных шагов, передумал. И правильно. Если ничего важного, то я ему все равно потом всю беседу перескажу. А если все ужасно важно и секретно – тем более перескажу, потому что одна голова хорошо, а две… или, считая Кьяло, три… Нет, три головы – уже Змей Горыныч!

Однако никакой интригующей беседы не получилось.

Стоило нам выбраться из толпы, как Верба резко затормозила, обернулась ко мне и задала один-единственный вопрос:

– А оно тебе надо?

О чем речь можно было даже не уточнять, и так понятно.

– Надо, – упрямо ответила я. При этом я почему-то никак не могла решиться встретиться с воительницей взглядом, а потому смотрела прямо перед собой. На тот самый злополучный бронелифчик. Нет, мне такой не пойдет. Мне в него класть нечего.

– Ну, смотри. Если что – претензии потом принимать не буду.

Женщина развернулась и решительно двинулась обратно к помосту.

– Э-э-э… – Я хотела ее окликнуть, но никак не могла решиться на фамильярное Верба. – Госпожа Астэр!

Воительница замерла так резко, будто врезалась с размаху в каменную стену.

– Неужели это имя еще кто-то помнит? Отец рассказал?

– Он не отец, он дядя!

– Ну да, дядя. Знаем мы таких дядь. Ты учти на будущее, что у него родных братьев с сестрами отродясь не было. – Она все-таки обернулась, и я облегченно вздохнула. Разговаривать с затылком было не больно-то удобно. – Чего тебе еще?

– Что вы хотите сделать?

– Отдать долг, малышка. Всего лишь отдать долг. Передавай привет… дяде.

И она снова зашагала прочь. А окликнуть ее во второй раз у меня духу не хватило. Да и некогда было – трубы снова изобразили рев мамонта в брачный период, а господин Филак торжественно объявил, что сейчас состоится финал.

Я привычно полезла на помост, попутно гадая, что имела в виду Верба и что теперь будет. Значат ли ее слова, что она мне поддастся? Было бы неплохо, а то руки-ноги уже еле двигаются. Только вот зачем ей это? Кому задолжала?

Судья оценивающе глянул на меня, потом перевел взгляд на Вербу и хмыкнул. Ну да, сравнение не в мою пользу получилось. Интересно, сколько он поставил на бессменную победительницу Турнира Равных? Или ему не положено?

– Ваш выбор?

– До первой… – начала было я, но воительница меня перебила:

– До победы!

Я как стояла, так и застыла. Судья, кажется, тоже. Прошла по меньшей мере минута, прежде чем он повернулся ко мне с вопросом:

– Вы подтверждаете выбор?

Верба едва заметно кивнула мне. Мол, соглашайся. А что мне еще оставалось? После малолетнего идиота Лавянки сил на очередной поединок все равно уже не было. И даже если бы сейчас выяснилось, что сдаться должна я… Ну и ладно!

– Да, подтверждаю. До победы.

– Я слышал вас, – выдавил из себя судья. Хотя думал он явно о том, что лучше бы не слышал.

– Женская логика – суть вещь непознаваемая, – ошарашенно пробормотал какой-то доморощенный философ среди зрителей. Но в наступившей тишине слова показались чуть ли не громогласными.

– Я, называемая Вербой, считаю себя побежденной в этом поединке и тем самым признаю победу княжны Марготты айр Муллен.

Непонимание зрителей теперь ощущалось едва ли не физически. По их мнению, если кто и должен был сдаться, то это я. Я же могла только стоять и хлопать ресницами. Да какая из меня победительница? Даже то, что я дошла до финала, – всего лишь череда случайностей.

– От лица всех жителей славного города Таина я поздравляю нового победителя, – воспользовался всеобщим молчанием градоправитель. – Госпожа Муллен, вы показали, что воистину достойны главного приза. Так возьмите же его и владейте по праву.

Давешние мужики втащили на помост ящик с мечом и бухнули его у моих ног. Нет бы торжественно вручить, передать из рук в руки…

Ах да, Флай же что-то говорил насчет того, что клинок невозможно взять в руку. А если и у меня не получится? Что же, все было зря?

И снова все взгляды были устремлены на меня. Как будто люди знали то, о чем я едва догадывалась, и с нетерпением ждали развития событий. Ну не разочаровывать же их всех, в самом деле?!

Я нагнулась, выхватила меч из ящика и театральным жестом воздела его над головой.

Ничего не произошло. Молния с безоблачных небес в клинок не ударила, земля подо мной не разверзлась. Даже икота не напала. Разве что зевота попыталась, потому что стоять перед всеми с поднятой рукой было утомительно.

От нечего делать я начала разглядывать лица зрителей. Взволнованные, заинтересованные… и даже откровенно скучающие. К последним относился странный лысоватый тип, старательно прижимающий к лицу носовой платок. Заметив, что я на него смотрю, мужчина торопливо отвернулся и пошел прочь, скрываясь в толпе. А у меня осталось стойкое чувство дежавю. Где-то я его уже видела!

Я попозировала благодарным зрителям еще пару секунд, а потом все же опустила меч и вопросительно посмотрела на Филака. Мол, а дальше что?

– Э-э-э… – невразумительно протянул градоправитель. На такой исход он, видимо, не рассчитывал. – Вы действительно достойны этого святого орудия, благочестивая госпожа. Так владейте им во веки веков, если такова воля Господа.

– Спасибо, – немного не в тему ответила я, крепче сжимая рукоять. Она оказалась неожиданно теплой, словно и впрямь хранила в себе чье-то жаркое дыхание.

Кажется, на этом церемонию награждения можно было считать законченной. Я кивнула Филаку и спрыгнула на землю.

– Флай, слушай…

Я уже привыкла, что парень исправно караулит меня возле помоста. И искренне удивилась, не найдя его на привычном месте.

– Флай? Фла-а-ай!

Я привстала на цыпочках, вглядываясь в толпу, ища знакомые русые вихры… Но Глазастого нигде не было.

Он тоже куда-то пропал!

Некоторое время Рисса чинно сидела в комнате, сложив руки на коленях. Дверь мавка не запирала – пусть видят, что скрывать ей нечего. Тем более что и в самом деле нечего. Магия не оружие, не подложные письма, не пятна на платье. Ее не надо прятать, чтобы при необходимости эффектно представить всем желающим. Она сама хорошо обеспечивает собственную безопасность, таясь ровно до того момента, когда в ней возникнет нужда.

Естественно, мавка имела в виду собственную магию. Способности людей – другой природы. Со стороны-то разницы иногда не видать, а начнешь всматриваться – вот она, родимая. Это как у зверей и рыб. И те и другие дышат, но первые – ртом, а вторые – жабрами. И поди разберись, чей способ лучше и правильнее.

Так что в человеческом способе колдовать Рисса не слишком-то разбиралась. Однако не думать об этом не могла. Мысли сами собой возвращались к тому моменту, когда ее, уставшую и сонную, насквозь пробило потоком холодной, чуждой энергии. Откуда эта энергия взялась и почему ее проводником послужила остроухая недоэльфа – отдельный вопрос. Пока без ответа.

Мавка лениво потянулась, встала и подошла к окну. Двор жил своей собственной, причем весьма бурной жизнью: все спешили, бежали, сталкивались друг с другом, сверяли списки участников и приглашенных, занимали места – одним словом, готовились к турниру.

Промчался куда-то Муллен. О своем намерении лично наведаться в гости ко всем, кого он застал час назад в коридоре, начальник внешней стражи уже благополучно забыл. А может, и изначально ничего такого делать не собирался. Так, припугнул, чтоб под ногами не путались.

В любом случае Рисса рассудила, что выходить уже можно, и немедленно покинула комнату. Ведь надо же было, в конце концов, закончить оборвавшийся на полуслове разговор с Марго. И лучше бы до того, как начнется турнир.

По коридору мавка почти бежала… не остановилась даже тогда, когда увидела, что у нужной двери кто-то есть. Так и врезалась с разгону в Лавянки, увлеченно изучавшего косяк. Вот спросить бы его сейчас, что он тут забыл… Но глуповатой блондиночке такие вопросы задавать не положено. Зато прямо-таки рекомендуется нести чушь.

– Ой, как хорошо, что я тебя встретила! А то ищу, ищу. Всю академию уже оббегала!

– Это еще зачем? – нахмурился мальчишка, с усилием отлипая от стенки, в которую его вдавила полненькая нежить.

Сама нежить тем временем усиленно придумывала, что бы еще такого наболтать. Чтоб и на правду было похоже, и концов потом не найти. Главное, имен побольше!

– Да мне Жес сказал, что ему Алька сказала, знаешь, со второго года которая, что она встретила… или ее встретили… В общем, она видела Понжера, и он зачем-то тебя искал. То есть не он сам искал, а его кто-то спрашивал, где ты. Кажется, Муллен спрашивал, хотя я не уверена, потому что Алька – она же растяпа такая, вечно все забывает. Но я подумала, что тебе, Фаньёльчик, наверное, важно будет знать, что тебя искали, и тоже пошла тебя искать. А в комнате тебя не оказалось, но я же не знала, что ты здесь, потому что если знала бы, то пошла бы сразу сюда. А ты к Марго пришел?

– Ага, – не раздумывая согласился Лавянки, чтоб хоть как-то среагировать на всю эту тираду. Но сразу же взял себя в руки: – То есть нет, конечно.

– А что ты тогда здесь делал? – Тут главное сделать наиглупейшее выражение лица и выразительно похлопать ресницами. – А! Знаю! Наверное, ты ее тайный поклонник, да? И собирался серьезно с ней поговорить, а ее нет? Или просто хотел оставить ей какую-нибудь записку или подарок, чтоб сделать приятное перед турниром? А я тебе помешала, да?

– Вообще-то я просто хотел ей перо отдать, – пожал плечами мальчишка.

– Ой, извини, пожалуйста! Да, да, конечно, отдать перо. Я так и поняла. Не волнуйся, я никому не скажу, что тебя тут видела. Это ведь, наверное, тайна, да? Ну так я тайны хранить умею! Честное слово. Вот просто честное-пречестное. Веришь?

Сама-то Рисса в такой бред никогда бы не поверила. Да и не один здравомыслящий человек тоже. И если Лавянки еще не вышел из себя и не спровадил ее далеко и надолго, значит, ему действительно было что скрывать. Знать бы еще что. Ох, не нравился ей чем-то этот пацаненок. Крепко не нравился.

– Да, верю. Так что давай ты сейчас пойдешь туда, куда шла… А я тут еще немножко постою. Договорились?

– Ага, – закивала мавка, – только ты не забудь, что я говорила, что Алька говорила, что…

– Я помню! – Мальчишка уже почти рычал. Вот в таком состоянии люди обычно и делают ошибки.

Однако ошибаться Фаньё не торопился. Он просто в упор смотрел на улыбающуюся блондинку. Долго смотрел. Пока, видимо, терпение не лопнуло.

– Так ты пойдешь?

– Да, конечно! – заверила его Рисса и с готовностью прокрутилась на каблуках. Но тотчас же почувствовала удар по затылку.

Человек от такого сразу отрубился бы на неопределенный срок. Мавка же сознание не потеряла, но все равно предпочла упасть, чтоб понаблюдать, что будет дальше.

Но тут из-за поворота раздались чьи-то приглушенные голоса, и планы Лавянки, какими бы они ни были, моментально изменились. Он подхватил девушку на плечо и помчался в противоположном направлении. Учитывая, что «бесчувственная жертва» была гораздо крупнее мальчишки, Рисса в происходящее верила с трудом. Даже в какой-то момент подумала, что удар был чуть сильнее, чем сперва показалось, и теперь ей чудится всякий бред.

Но бред и не думал кончаться. Фаньё петлял по коридорам с неутомимостью призового скакуна, а все, кто мог бы попасться ему навстречу, уже удобно устроились во дворе на зрительских трибунах.

– Ты на турнир не опоздаешь? – машинально спросила мавка и чуть не взвыла от осознания собственной глупости. Вот ведь вжилась в роль набитой дуры!

– Ты еще дышишь? – искренне удивился Лавянки. И сразу же, не вдаваясь в подробности, исправил свою оплошность. В этот раз удар был действительно сильный. А Рисса так и не поняла, как он сумел его нанести. Ведь только что, кажется, держал ее обеими руками.