Цветочный замок

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Филипп язвительно усмехнулся.

— Может быть, расскажешь, что ты пообещала Анэлизе за ее благосклонность?

— Счастье, — Келли стало тяжело дышать.

В следующую секунду Филипп с силой швырнул свою трость в стену и, шагнув вперед, схватил Келли за плечи.

— Объясни! — потребовал он.

Келли было больно, но она решила не обращать на это внимания.

— Я сказала ей, что тебе нужен твой сын... дав тебе шанс, она сделает своего внука счастливейшим из детей. Я пообещала ей, что она поймет, почему Иветти полюбила тебя... почему я полюбила тебя. Я люблю тебя больше всего на свете! — крикнула она, потом обняла мужа за шею и прильнула к его губам.

Филипп не ответил на ее поцелуй, а только лишь оттолкнул ее от себя.

Никогда прежде он не отвергал ее.

— Прости меня, — прошептала она. — Этого больше не произойдет.

Он угрожающе посмотрел на нее.

— Ты верно сделаешь, если поступишь именно так.

— Что ты имеешь в виду? — спросила она.

Он рассеянно потер свою грудь.

— Я думаю, ты достаточно погостила. Завтра утром можешь уезжать из Ношателя.

Келли запаниковала.

— Я нужна тебе, чтобы ты мог получить опеку над Жаном-Люком.

— Я считаю, что Анэлиза — лучшая кандидатура на роль няни, а ты нужна мне как прошлогодний снег.

Келли не подозревала, что Филипп может быть таким жестоким. Она наблюдала, как он, прихрамывая, подошел и взял на руки начавшего возиться Жана-Люка.

— Я знаю, что очень обидела тебя, потребовав развода. Мне не следовало этого делать ни при каких обстоятельствах.

Филипп присел на край кровати и принялся убаюкивать ребенка до тех пор, пока тот снова не закрыл глазки. Келли не знала, слушает ее муж или нет, но решила продолжать:

— Я вела себя, как эгоистка. — Ее глаза жгли слезы. — Дорогой... я люблю тебя. И сделаю все, чтобы мы снова были вместе. На следующей неделе я пойду к психологу. Мне следовало это сделать еще подростком.

Ребенок заснул. Филипп положил его в люльку, потом повернулся к Келли.

— Ты все сказала?

— Нет... — по ее щекам текли слезы. — Я прошу тебя дать мне еще один шанс.

— Ты хочешь, чтобы я снова был снисходителен к тебе, как в то время, когда сотни раз звонил тебе из клиники? — выпалил он.

— Да! Ты благородный человек, Филипп. Именно на это твое качество я уповаю. Ты не такой, как все. Знаю, что не заслуживаю такого мужчину, как ты, но я хочу все изменить и стать достойной тебя. Клянусь, что создам для нас уютный дом. Я уже полюбила Жана-Люка. Если он окажется не твоим сыном, я подарю тебе детей.

— Слишком поздно. Я уже не люблю тебя. Возвращайся в Вашингтон, Келли. К концу недели мы разведемся. Что до Жана-Люка, то я позабочусь, чтобы он вернулся сегодня к своей бабушке. Отправляйся спать. Честно говоря, ты выглядишь измотанной. А тебе предстоит длительный перелет домой.

Келли направилась в свою спальню, закрыла за собой дверь и рухнула на кровать.

Теперь она понимала, что именно чувствовал Филипп, будучи брошенным ею.

Ей хотелось умереть.

Лежа на кровати, Келли вспоминала слова, произнесенные тогда в клинике Иветти.

Только Келли не сдастся. Она должна жить, чтобы родить и вырастить ребенка.

Прошло несколько часов. Келли слышала, как в четыре часа утра ребенок заплакал, Филипп покормил его, потом наступила тишина.

Конечно, ей следует уехать, ибо жить с Филиппом в одном доме, слушать его постоянные упреки просто невыносимо. Одевшись, Келли упаковала вещи. Было шесть часов утра.

Выйдя в вестибюль, она вызвала такси. Машина приехала быстро. Келли отправилась на железнодорожный вокзал и будто в полудреме купила билет в Нион, где надеялась найти работу в одной из женских школ-пансионов.

К моменту рождения ребенка ей удастся собрать нужную сумму, вернуться в Ношатель и снять маленькую квартиру. Вероятно, придется нанять няню, которая станет сидеть с ребенком, пока Келли будет работать.

Приехав в Нион, девушка отправилась в отель, где проспала несколько часов. Проснувшись, она решила позвонить домой.

— Мама?

— Келли, дорогая! Как я рада, что ты позвонила. Что произошло? Филипп отец ребенка?

Она присела в кровати.

— Это покажет тест на ДНК.

— Хоть бы этот ребенок оказался от другого мужчины, тогда вы с Филиппом снова сможете быть вместе.

— Этого не будет, мам.

— Почему? — спросила мать.

— Я совершила непростительную ошибку, оставив Филиппа тогда в клинике, когда он нуждался во мне больше всего. Это погубило наш брак. Он не хочет моего возвращения. К концу недели мы разведемся.

— Как он смеет обвинять тебя! Он себе разгуливает, а его бедная жена ни о чем не подозревает.

— Все не так, мам, и я ушла от него не по этой причине.

— И ты все еще защищаешь его? Боже, Келли... не хватало еще, чтобы ты простила своего отца.

Келли глубоко вздохнула:

— Я простила его, мам, ведь он дал мне жизнь, хотя и не захотел быть моим отцом. Не у всех людей имеются родительские чувства. Окажись он рядом, я, возможно, не была бы такой счастливой.

— Не верю своим ушам!

— Нельзя кого-то заставить любить тебя. Любовь — это дар.

— Келли, дорогая... ты очень изменилась.

— Думаю, что только теперь начинаю жить так, как нужно.

Наступило молчание.

— Когда ты приедешь домой?

— Я остаюсь в Швейцарии, и это не только ради Филиппа.

— А ради кого еще? — спросила мать.

Келли глубоко вздохнула:

— Через семь месяцев у меня родится ребенок от Филиппа.

Мать ахнула:

— Когда ты узнала об этом?

— Несколько недель назад.

— Ты была у доктора?

— Да. Все в порядке.

— Неужели Филипп бросит беременную жену?!

— Он ничего не знает о ребенке.

— Келли...

— После рождения ребенка я сообщу об этом Филиппу через адвоката. Он позаботится о нем. Я буду жить рядом с Филиппом, чтобы он мог общаться с ребенком.

— Дорогая... — голос матери дрогнул.

— Все будет хорошо, мам. Как только я найду жилье и работу, то сразу приглашу тебя, бабушку и дедушку к себе.

— Мы поговорим об этом позже. Сейчас меня волнует, на что ты будешь жить. Тебе нужны деньги?

— У меня есть сбережения. Этого будет достаточно на первое время.

— Я не хочу, чтобы ты с утра до вечера занималась готовкой. Это очень тяжелая работа. Теперь ты должна заботиться о себе.

— Знаю. Я найду не слишком тяжелую работу.

— Я прилечу к тебе завтра.

— Нет, мам. Спасибо за предложение, но я должна справиться со всем сама. Я взрослая женщина и скоро стану матерью. Пора мне самой отвечать за свою жизнь и не полагаться на других людей. У меня к тебе просьба.

— Конечно, дорогая.

— Филипп не станет звонить мне, но со мной могут попытаться связаться Клаудин или даже секретарь Филиппа. Прошу, никому не говори, что я в Швейцарии. Просто сообщи, что после развода я ищу хорошую работу. Это не будет ложью. Скажи всем, что позвоню им при первой же возможности.

Наступило долгое молчание.

— Мы сохраним твой секрет, но Келли... я хочу, чтобы ты звонила нам почаще и сообщала, как у тебя дела. Иначе мы здесь все изведемся.

— Я обещаю звонить, мам. Я люблю тебя. Поцелуй за меня бабушку и дедушку.

Келли повесила трубку, облегченно вздохнув. Никто не узнает, где она сейчас.

Спустя какое-то время Келли отправилась на поиски работы в одну из школ-пансионов.

Там девушка встретилась с директором — стильно одетой женщиной лет семидесяти пяти.

— Мены зовут мадам Симонэ, чем могу вам помочь?

— Меня зовут Келли Мэдсен, мне нужна временная работа.

Пожилая женщина покачала головой.

— Если вы ищете место учителя, то у нас нет вакансий.

— Я повар. Работала в ресторане моих бабушки и дедушки с детских лет. У меня есть диплом. Я стажировалась у известного французского шеф-повара. Затем вышла замуж за француза, переехала в Ношатель, но наш брак распался. Я хотела бы остаться здесь и работать до тех пор, пока не родится мой ребенок. Мне нравится общение с подростками.

После долгой тирады Келли мадам Симонэ рассмеялась и спросила, почему она обратилась именно в их школу-пансион.

— Я слышала, что жена принца Рауля окончила эту школу.

Женщина проницательно посмотрела на Келли.

— Я подумаю о вашей кандидатуре. Пройдите в мой кабинет и заполните формуляр, а также оставьте контактный телефон.

В один из дней, когда местный рыбак принес в кухню школы свежую рыбу, а Келли принялась готовить праздничный ужин, ее позвала секретарь Франсуаза.

— Мадам Симонэ просила передать, что в маленьком салоне вас ждет мсье Оноре Дюфон.

Что здесь делает адвокат Филиппа?

Из рук Келли выпал нож. Ведь мать обещала хранить секрет! То, что адвокат приехал сюда сам, означало только одно...

Келли задрожала.

— Спасибо, Франсуаза, я сейчас приду.

Младшая повариха бросила Келли через плечо:

— Не торопись, я займусь рыбой.

— Ты ангел, Люси!

Сняв передник, Келли вымыла руки, потом побежала в салон, будто позабыв, что беременна. Дрожащей рукой она открыла дверь и крикнула:

— Что с Филиппом?! С ним что-то случилось! Рыжеволосый адвокат обнял Келли.

— Если бы ваш муж оказался в больнице, вам сообщила бы об этом мать, — он расцеловал ее в обе щеки. — Филиппу нужна ваша помощь.

— Я больше ему не жена, — простонала Келли. — Он не хочет иметь дела со мной. Вы знаете об этом лучше всех остальных.

— С момента вашего отъезда многое изменилось. Мы должны срочно ехать в Ношатель.

— Но моя работа...

— Директор школы уже позволила вам уехать, — перебил ее мужчина. — Она понимает, что дело не терпит отлагательств.

— Филипп прислал вас ко мне?

— Нет. Я сам решил приехать к вам.

— Он снова подумает, что я использовала вас, чтобы встретиться с ним. Я не могу ехать с вами.

— Я думал, что ваше... самоустранение тогда, после аварии, послужило вам уроком. — Адвокат говорил тихо, но твердо. — Доверьтесь мне. Все будет хорошо.

Келли вздрогнула, словно очнувшись ото сна.

— Я буду готова через несколько минут. Подождите меня в автомобиле.

Через час они подъехали к офису Филиппа. Адвокат Оноре Дюфон договорился с Марселем о том, чтобы тот отменил все визиты к Филиппу.

Келли не могла понять, что затеял Оноре.

— Я боюсь, — призналась она ему.

— Я все сделаю сам. Доверьтесь мне.

Марсель тепло приветствовал Келли, расцеловав в обе щеки.

— Рад видеть вас, Келли, — сказал он, потом вопросительно посмотрел на Оноре. — Мне сообщить боссу о вашем приезде?

— Не нужно, просто отправляйся домой.

— Тогда спокойной ночи.

Марсель ушел, и Оноре запер дверь. Келли почувствовала себя в ловушке.

Когда они вошли, Филипп сидел за столом, уставившись в экран компьютера. Он не сразу поднял глаза, что дало Келли возможность хорошенько рассмотреть своего красавца мужа.

На нем был надет серый шелковый костюм, который она подарила ему на день рождения.

Келли и Оноре присели на стулья напротив Филиппа, который, не поднимая глаз, произнес:

— Одну минуту, Марсель.

— Не торопись, — ответил Оноре.

Филипп быстро повернулся и удивленно посмотрел на Келли.

— Боже, что ты здесь делаешь? — скорее ошеломленно, нежели сердито спросил он.

— Келли приехала со мной, чтобы помочь тебе получить опеку над Жаном-Люком. Она не знает, что отец ребенка — ветеринар, доктор Бруша.

— Что? — в отчаянии выпалила Келли.

— Мне не нужна ее помощь, кроме того, она мне больше не жена.

Оноре посмотрел Филиппу в глаза:

— Я был слишком занят процедурой опеки, поэтому не дал документам о разводе хода. Вы по-прежнему муж и жена.

Келли ахнула, потом отвернулась, не желая видеть удивление и неудовольствие во взгляде мужа.

Филипп внезапно поднялся на ноги и обошел стол. Келли заметила, что он не хромает и передвигается без трости. Он прищурился и посмотрел на Оноре и Келли.

— Вы в самом деле хотите ввязаться во все это? Судебное дело будет громким, об этом станут писать во всех газетах. Еще неизвестно, чем все закончится.

— Конечно! — воскликнула Келли. — Я знаю, как сильно ты любишь этого ребенка. Если ты и проиграешь дело, то хотя бы будешь уверен в том, что сделал ради победы все возможное.

Филиппа, казалось, терзали непонятные эмоции. Он несколько раз глубоко вздохнул. Келли нервничала. Она не могла поверить в то, что всего несколько часов назад потрошила и резала рыбу, а теперь...

Оноре похлопал Филиппа по плечу.

— Пока вы договариваетесь, я слетаю в Париж. У меня на утро запланирована встреча. Я назначу слушания как можно скорее.

Поцеловав Келли в щеку, он ушел, оставив ее наедине с мужем.

Филипп долго смотрел на жену, потом сказал:

— Я отвезу тебя домой. Ты, должно быть, голодна и устала после долгого перелета.

Если честно, Келли не была ни голодна, ни утомлена. Одно присутствие Филиппа вселяло в нее жизнь. Что до приступов голода, то доктор посоветовал ей в перерывах между приемами пищи перекусывать морковкой или хлебными палочками.

— У меня не было долгого перелета, Филипп.

Он нахмурился:

— Разве ты была не в Вашингтоне?

— Нет, — ее сердце забилось чаще. — Я жила в Швейцарии, но не пользовалась услугами ни одного из твоих друзей.

Он потер затылок.

— Где ты была все это время?

— Я работала поваром в школе-пансионе.

Выражение лица Филиппа осталось каменным. Он явно был потрясен.

— На работу я устроилась под своей девичьей фамилией, успокойся.

Они смотрели друг другу в глаза.

— Ты там же жила? — резко спросил он.

— Да, мадам Симонэ оказалась прекрасным человеком. Я как раз готовила рыбу к ужину, когда приехал Оноре.

В глазах Филиппа вспыхнул недобрый огонек.

— Это правда?

— Можешь понюхать мои руки. Они все еще пахнут рыбой.

Девушка подняла руки, и он, схватив ее за запястья, вдохнул запах рыбы. Он смотрел на ее безымянный палец, на котором не было обручального кольца.

— Но почему ты так поступила? — прошептал он, отпустив ее руки и все еще не веря услышанному.

— Вашингтон больше мне не дом. Я люблю Швейцарию. К тому же решила уехать туда, где ты будешь меня искать в последнюю очередь. Сердишься?

— Ты еще спрашиваешь!

Она отвела глаза.

— Моя напарница научила меня готовить швейцарские блюда. Кроме того, я стала лучше разговаривать по-французски. Моя работа в школе временна. Однако, если ты считаешь, что Нион слишком близко от Ношателя, я найду работу в более удаленном месте.

— Когда начнутся слушания, у тебя не будет времени на работу поваром.

— Анэлиза позволила тебе оставить Жана-Люка на все это время?

Казалось, что Филипп все свое внимание сосредоточил на губах Келли.

— Нет. В клинике она сказала мне, что позвонила тому ветеринару, с которым встречалась Иветти. Он сразу же согласился повидать Жана-Люка. Для Анэлизы его ответ оказался неожиданным. Она решила, что до тех пор, пока не станут известны результаты теста ДНК, ребенка никто не должен видеть.

— Мне жаль, Филипп, тебе было нелегко.

— Это не так. Именно теперь все стало хуже. Ведь ветеринар убежден, что он отец ребенка.

— Анэлиза считает, что он искренен?

— Она не знает, как расценивать его поведение. Он не женат и делает карьеру. Однако он НАСТОЯЩИЙ отец Жана-Люка. Я не уверен, что мне удастся получить опеку над ребенком.

— Мы должны использовать любую возможность!

— Тогда тебе придется бросить работу.

— Когда ты хочешь, чтобы я это сделала?

— Сегодня же.

— Я позвоню директору школы сейчас же, — сказала она.

— А в эти выходные мы начнем искать жилье.

— Мы?

— Суд отправит к нам социального работника, дабы он удостоверился в том, что ребенок будет проживать в достойных условиях. Нам нужно найти дом. Мы с тобой станем жить в разных комнатах, но под одной крышей, а потом найдем ребенку няню.

Келли, чувствуя себя опустошенной, отвернулась от Филиппа.