Цветок моей души (СИ)

Глава 13

Я была абсолютна счастлива! История с пропажей картины казалась чем-то нереальным, давно прошедшим и навеки забытым. Я лежала в объятиях мужчины, чья крепкая спина защищала меня от всех бед. Я отчетливо чувствовала, что у меня появилась опора и что я в любой момент стану для него опорой, защитой да чем или кем угодно, лишь бы это счастье не делилось на двоих, а только приумножалось с каждым нашим вдохом и выдохом в унисон.

— Мне кажется или ты мурлычешь? — Насмешливо спросил Матвей, поглаживая меня по обнаженной спине.

— Похоже на то…и все из-за тебя. — Я положила ладонь на его грудь. Ровно туда, где бьется его сердце. — Ты, кажется, чем-то взволнован? Твое сердце вот-вот выпрыгнет из груди.

— Все из-за тебя. — Передразнил он меня, крепко целуя в губы.

— Кажется, я хочу есть. — Смеясь, сказала я.

— Ночью? — Удивленно спросил он, на что я кивнула. — Ты уверена?

— Да. — С сожалением ответила я. — Что поделать? Я потратила много энергии. — Я кокетливо похлопала ресницами и невинно улыбнулась ему.

— Хорошо… — со своей фирменной мальчишеской улыбкой ответил он. — Чего желает моя госпожа?

— То же что и господин вашей госпожи.

— Кажется, я знаю, что тебе нужно. — Он еще раз поцеловал меня, выбрался из постели и уже через несколько минут вернулся ко мне с тарелкой в руках. — Специально для вас, Василиса Кирилловна, был изготовлен этот восхитительный, неподражаемый, наисвежайший бутерброд с колбасой и сыром. — Он демонстративно поставил тарелку на тумбу, а я обернула одеяло вокруг груди и села, нетерпеливо забирая с нее свой бутерброд.

— Спасибо, — я чмокнула его в щеку. — Ты — мой рыцарь! — И это действительно было так. — Пока ты ходил, я сделала кое-какие выводы.

— Хм… — он подпер кулаком голову и с интересом заглянул в мои глаза — и к чему же относятся твои выводы?

— К твоему седалищу — мгновение я наблюдала за его ступором, а затем комнату заполнил его мягкий раскатистый смех.

— После этих слов, боюсь предположить, что ты скажешь дальше.

Я откусила большой кусок бутерброда, не переставая загадочно улыбаться.

— Ты в хорошей форме и, думаю, это связано с тем, что в этом доме нет лифта, поэтому твои ягодицы в прекрасном состоянии.

Матвей продолжал смеяться и, похоже, не собирался останавливаться.

— Хороший вывод, вот только… — он закашлялся, пытаясь подавить свой смех. — В доме есть лифт, только я им не пользуюсь.

Я открыла от удивления рот. Здесь есть лифт!

— Если здесь есть лифт, почему я постоянно поднимаюсь по лестнице? — Шокировано спросила я, забывая о своем голоде и бутерброде в руках.

— Хотел проверить, на сколько тебя хватит. И пока ты не запустила в меня чем-нибудь тяжелым, должен сказать, что и твои ягодицы в отличном состоянии, а теперь положи эту тарелку на тумбу и поговорим, как цивилизованные люди. — Нервно смеясь, он вскочил на ноги.

— Из-за тебя я возненавидела ступеньки! — Обвинила я его.

— Я понимаю, но…я объясню тебе. Вот так…молодец. — Он осторожно присел рядом и, взяв меня за руку, начал перебирать мои пальцы. — На самом деле, это для меня невеселая история. О ней никто не знает. Даже мой дядя. — Он нервно сглотнул и вмиг стал серьезным. — С детства я боялся замкнутого пространства. Низкий потолок, маленькое расстояние между стенками, отсутствие окон — все это приводило к приступам паники. — Я внимательно смотрела на него, боясь сделать лишнее движение. — В школе у меня были проблемы с одноклассниками, хотя… — он нервно усмехнулся — проблемы — это мягко сказано. В общем, они узнали о моем страхе и подстроили все так, чтобы я застрял в лифте. Я так испугался. В то время лифты были совсем маленькими, просто крошечными. Я испытал такой шок, что потерял сознание. Это было после уроков в одном из домов напротив школы. Благо за мной в тот день приехал дядя. Он перетряс всех в школе и не успокоился, пока не нашел меня и не отвез в больницу. С тех самых пор он — мой герой. — Я видела, как в его глазах стояли слезы, и не знала, что сделать, чтобы забрать его боль, представляя маленького запуганного мальчика, потерявшего всякую надежду на спасение. У меня сжалось сердце. Я придвинулась к нему и неуклюже обхватила его за талию.

— Теперь я многое начинаю понимать, но… — я отстранилась и шлепнула его ладонью по плечу. — Почему ты мне не сказал, что в доме есть лифт? — Я продолжала шутливо его избивать, возвышаясь над ним, но одно его движение, и я оказалась под ним на кровати, а мои руку сцепленными над моей головой.

Наше учащенное дыхание и контакт глаза в глаза заставляли мой мозг полностью отключиться.

— Я хотел проверить, насколько ты терпелива. — Его томный голос обволакивал и сводил с ума, а мягкие, горячие губы пускали волны блаженства по моему телу.

— И как? Проверил? — Шепотом спросила я, стараясь не терять суть разговора.

— О, да! И остался очень доволен результатом!

Несмотря на мои слабые попытки сопротивления, он попытался поймать мои губы и, когда ему это удалось, мое тело обмякло под его напором, и я в очередной раз погрузилась в сладкое забытье.

Прекрасное воскресное утро было самым добрым за последние несколько лет. Когда я проснулась, Матвей мирно спал рядом, мило посапывая. Запечатлев в памяти его расслабленное детское выражение лица, я поднялась с постели, накинула на себя его рубашку, в которой он был прошлым вечером на аукционе, и крадущимися шагами отправилась на кухню, не забывая о том, что Гордеев мог вернуться. Но к моему облегчению его здесь не было. Открыв холодильник, я ахнула: он был полностью забит различными продуктами. Решив, что приготовлю Матвею сырники и сварю кофе, я решила приняться за дело, и уже через тридцать минут все было готово. Я накрыла на стол, прибрала кухню и смогла немного привести себя в порядок. Вернувшись в гостиную, я аккуратно присела рядом с Матвеем и провела ладонью по его мягким растрепанным волосам. Он сделал глубокий вдох, после чего повернулся на бок и открыл глаза.

— Доброе утро. — Шепотом поприветствовала его я.

— Доброе утро. — Улыбаясь, ответил он.

— Я решила накормить тебя завтраком перед уходом. Не хотела, чтобы ты подумал, будто я сбежала от тебя. — Он протянул ко мне руки и неожиданно повалил на себя.

— От меня сбежать не так-то просто. Надеюсь, ты понимаешь это? — Он посмотрел на меня с серьезным видом, заправляя мне за ухо, упавшие на него волосы.

— Я никуда не собираюсь. По крайней мере, не дальше пределов города. — Я постаралась все перевести в шутку, радуясь, что прошлая ночь не прошла для него бесследно. — Было очень приятно провести с вами время, господин Гордеев, но…мне правда нужно идти.

Я попыталась вырваться из его крепкой хватки, но это оказалось не так просто.

— Куда ты? — С нажимом спросил он.

— Я уже больше недели не видела Свету из-за организации аукциона. Теперь я свободна и в свой заслуженный выходной, я имею право заняться своими делами. — Мило улыбнувшись, ответила я.

— Личными, значит? — Прищурившись, уточнил он.

— Угу. — Я потерлась носом о его нос.

— А я так надеялся, что я — единственное твое личное дело на сегодня, но…очень хорошо, что твое личное дело — оно и мое личное дело тоже. Так что завтракать мы будем вместе и к твоей тете поедем вместе, на работу завтра пойдем вместе и с работы поедем вместе. Обеденный перерыв проведем вместе, и…

— Все-все! — Я засмеялась, закрывая его рот своими ладонями. — Это твое «вместе» напрягает меня. Не можешь же ты разом оккупировать все сферы моей жизни? — Он увернулся от моих ладоней и чмокнул меня в нос.

— Могу, но не стану этого делать. Пока что… — он аккуратно усадил меня и поднялся на ноги, а я словила себя на мысли, что в отличие от Матвея, который знает обо мне абсолютно все, мало что знаю о его жизни.

Наш завтрак прошел в спокойной атмосфере. Мы постоянно переглядывались и улыбались друг другу, находясь в уютной тишине. Мы были счастливы, и слова здесь излишни. Пока Матвей прибирал посуду на кухне, я старалась хоть чуть-чуть привести свой внешний вид в порядок. Пришлось надеть платье, в котором я была на аукционе. Матвей вошел в комнату как раз в тот момент, когда я разбиралась с бретелями.

— Позвольте вам помочь? — Он подошел ко мне сзади и нежно провел ладонями по моим обнаженным плечам, затем коснулся талии и мучительно медленно подбирался к лифу платья, чтобы приподнять бретели, в которые я смогла просунуть свои дрожащие от его близости руки, опираясь спиной на его обнаженную грудь. — Вчера ты прекрасно со всем справилась. — Прошептал он мне на ухо, посылая по моему телу волну трепета. — Я весь день не мог на тебя насмотреться. — Продолжал он, а я закрыла глаза и начала учащенно дышать, чувствуя, как от волнения пульсирует артерия на моей шее. Словно прочитав мои мысли, он прикоснулся к ней своими нежными губами.

— Не… — я нервно сглотнула, облизывая пересохшие губы. — Не понимаю, как так вышло, что я в прямом смысле не могу без тебя дышать. Меня пугает такая наша связь.

Это признание далось мне нелегко. От напряжения я не могла пошевелиться, а Матвей сильнее прижал меня к себе и начал водить носом по моей шее.

— Ничего не бойся. Ты можешь мне доверять. — Он резко развернул меня к себе лицом и впился страстным поцелуем в мои губы, а затем также неожиданно отстранился, окончательно запутав мои мысли.

В больницу мы приехали далеко за полдень. По пути мы заехали ко мне домой, чтобы я смогла принять душ и переодеться, в то время как Матвей поехал по каким-то своим делам. Я высушила волосы и надела свою обычную одежду, по которой успела соскучиться за эти сутки. Похоже, я так и останусь простушкой Васей, куда уж мне до Василисы Кирилловны? Но радует то, что Матвей такой же простой, несмотря на то, кем является его дядя. И я это очень ценю в нем.

— О чем задумалась? — Я повернулась на звук голоса Матвея, в то время как он парковал машину у здания больницы.

— О том, как одежда странным образом меняет людей. Создает оболочку.

— Это так, но…гораздо важнее то, что скрывается за этой оболочкой. — Его лицо озарила мимолетная улыбка. — И что тебя натолкнуло на такие мысли?

Остановив машину, он повернулся ко мне лицом, облокачиваясь на руль.

— Не знаю, наверное, платье, которое ты мне отправил. Надеюсь, мне не придется надевать его каждый раз, когда мы будем встречаться?

— Та-а-а-к…и что это значит? — Он удивленно вскинул брови и посмотрел на меня в упор. — Скажи мне прямо, что тебя беспокоит. — Я сцепила пальцы на коленях и опустила на них свой взгляд. — Вася? — Он аккуратно повернул меня к себе лицом за подбородок. — Для тебя нет запретных тем, помнишь?

— С одной стороны я понимаю, что это глупо, но…с другой… — я попыталась заранее оправдаться.

— Вася, что происходит? Скажи уже, наконец! — Кажется, он начал терять терпение.

— Мне кажется, что я слишком для тебя простая, и…возможно, после вчерашней меня — я сглотнула ком в горле, чувствуя, как внутри меня все горит от ожидания его ответа — меня сегодняшнюю ты уже не захочешь. — На одном дыхании выпалила я, отводя от него свой взгляд.

Матвей провел ладонью по лицу и с серьезным видом посмотрел на меня, затем осторожно взял мои ладони в свои руки, и, поймав мой взгляд, начал говорить.

— Васечка, милая…говорю один раз. — Он прочистил горло и поерзал на сидении. — Я влюбился в тебя такую, какая ты есть. В твою естественность, доброту, огромное сердце. Ты очень красивая! И вчера я лишний раз в этом убедился. В платье, с макияжем и прочими дополнениями ты была похожа на редкий черный нераскрывшийся тюльпан, а я… — он нежно провел пальцами по моим костяшкам — влюбился в дикий, необузданный василек. Помни об этом, хорошо? — Он зажал мой подбородок между большим и указательным пальцами и поцеловал в лоб.

— Хорошо… — едва слышно ответила я.

— Не забивай голову необоснованными сомнениями, договорились? — Я сделала глубокий вдох и кивнула. — Идем?

— Да, пойдем.

Я была рада, что этот нелепый разговор закончился. Мы прошли к Свете в палату, и я тут же поспешила к ней, чтобы обнять, не обращая внимания на капельницу.

— Дорогая, как же я рада тебя видеть! — Прохрипела она, слабо отвечая на мои объятия.

— Прости, что так долго не приезжала! Мы… — я посмотрела на Матвея, который переминался с ноги на ногу у подножия кровати.

— Не оправдывайся. — Отмахнулась она. — Мне обо всем прекрасно известно. — Она оглядела моего спутника сканирующим взглядом. — Матвей, не стойте, присаживайтесь на диван. И? Как ваши дела? — Она поочередно оглядела нас и как-то странно усмехнулась.

— Все хорошо. Аукцион прошел просто замечательно! — Как можно бодрее произнесла я, замечая, что Матвей бросил на меня удивленный взгляд. — Но об этом потом. Лучше расскажи, как ты себя чувствуешь? Есть какие-нибудь новости?

— Приветствую всех! — Я обернулась, испытывая шок. В дверях стоял Гордеев. Самый настоящий Гордеев.

— Здравствуйте, Богдан Егорович! — Я переглянулась с Матвеем, вскакивая на ноги, но он едва заметно пожал плечами, давая понять, что удивлен не меньше меня.

— Проходи, Богдан. — С милой улыбкой на лице пригласила художника моя тетя.

— Богдан? — Ничего не понимая, переспросила я. Гордеев вошел в палату, и это маленькое помещение стало совсем тесным.

— Милая, присядь. Нам нужно сказать тебе кое-что важное. — Света говорила со мной, словно с маленьким ребенком, в то время как я опустилась на кровать рядом с ней и взяла ее за иссохшую, бледную руку.

— Василиса, не волнуйтесь. Все хорошо. — Поспешил меня успокоить нежданный гость.

— Васечка…дело в том — провинившимся голосом начала Света, тяжело вздохнула и закашлялась. — В общем, несколько дней назад мне стало хуже… — я резко вскочила на ноги, но она жестом остановила меня. — Слава богу, все обошлось! Мой организм не принимает экспериментальное лечение. Сопротивляется препаратам.

— Что…что это значит? Ведь врач… — я оглядела всех присутствующих, чувствуя себя беспомощной и опустошенной.

— Родная, ты ведь понимаешь, что они не давали никаких гарантий. — С ласковой улыбкой на лице она погладила меня по руке.

— Что нам теперь делать? — Я поджала губы, из последних сил сдерживая подступающие слезы.

— Богдан… — она прочистила горло и посмотрела за мою спину на Матвея. — Богдан Егорович кое-что для меня сделал. Пусть он сам вам все расскажет.

Внимание всех мгновенно переключилось на дядю Матвея.

— У меня есть знакомые в израильской клинике. Они с радостью согласились помочь. Там другой климат, совсем другие возможности. Деньги через фонд уже перевели. Вылет завтра рано утром. Документы готовы.

— Но как? Как вы все это успели? Прошло же всего… — Света загадочно блеснула глазами и улыбнулась, посмотрев на Гордеева-старшего.

— Я приехал к Светлане сразу же после того, как узнал о том, что она нуждается в помощи.

— Не передать словами как я была удивлена! — Не скрывая своего восхищения, пропела моя тетя.

— Я был поражен стойкостью, доброте и способностью с первого взгляда видеть самую суть дела. — Света с Гордеевым переглянулись. Выглядело это так, будто они что-то скрывают. — В общем, за эти дни мы очень сблизились, и я принял решение сопровождать Свету в Израиль. — Я открыла рот, чтобы начать говорить, но Богдан Егорович жестом остановил меня. — Никаких возражений не принимается. Мы уже все решили.

Я беспомощно посмотрела на Матвея, который стоял, скрестив руки на груди, и наблюдал за всем как бы со стороны.

— Почему ты мне ничего не сказала раньше? — Дрожащим голосом обратилась я к Свете.

— Дорогая… — она хотела взять меня за руку, но я отпрянула, затем оглядела всех присутствующих подозрительным взглядом и выбежала по холодным, стерильным коридорам на улицу, ощущая пустоту и потерянность.

— Вася… — услышала я свое имя, оказываясь на тропинке, ведущей к воротам больницы.

— Ты знал? — Не оборачиваясь, спросила я у Матвея. — Ты знал о том, что твой дядя собирается увезти Свету?

— Нет, — тяжело вздохнув, ответил он. — Я был удивлен не меньше твоего, вот только…мне не совсем понятна твоя реакция, да и Свете, я уверен, тоже. — Мимо то и дело проходили люди, и многие из них не скрывали своего любопытства.

— Пойдем, — он обхватил меня за плечи и слегка подтолкнул. — Немного прогуляемся, и ты придешь в себя.

— Не понимаю, как она не сказала мне о таком! — Продолжала я свои возмущения.

— А я, если честно, не могу понять твоей реакции — мы шли по небольшой аллее, расположенной во дворе больницы.

— Меня расстроило то, что я обо всем узнала именно так. А если бы мы сегодня с тобой не приехали? Почему твой дядя решил поехать вместе со Светой? Разве ему не нужно контролировать подготовку к выставке?

Матвей молчал, о чем-то глубоко задумавшись. Сейчас между нами чувствовалась отстраненность.

— Ответь, только честно. — Он бросил на меня короткий взгляд с высоты своего роста. — Тебя расстраивает то, что тебе ничего не сказали или то, как тебя отодвинули от решения это проблемы?

Я вспыхнула, отстраняясь от него, и с вызовом посмотрела в его глаза.

— Что значить отодвинули от решения этой проблемы? Света и все, что с ней связано никогда не было для меня проблемой. Она единственный родной мне человек, и я имею право знать, что ей стало хуже или о том, что твой дядя собирается ее увезти! Я всего лишь переживаю за нее.

— Отлично. Я понял! — Он сделал шаг ко мне и взял меня за руки. — Ты не подумала, что… — он выдержал паузу и заглянул в мои глаза. — Возможно, она сделала это, чтобы защитить тебя, дать время тебе немного позаботиться о себе и вспомнить, что ты еще молода, а время идет. Посмотри на это с ее стороны. — Он положил ладони на мои плечи и сделал еще один шаг навстречу. — Ты взвалила эту ношу на свои хрупкие плечи, стараешься, чтобы твоя тетя ни в чем не нуждалась, чтобы она жила и по возможности наслаждалась этой жизнью, но при этом ты — он поймал мой взгляд и положил ладонь на мою щеку — забываешь о себе. Она любит тебя и старается заботиться так, как может, как умеет. А мой дядя…он всего лишь хочет помочь твоей тете и тебе. Теперь ты не одна, так что придется научиться принимать помощь и не путать заботу с вторжением в личную жизнь. Хорошо? — Я кивнула, всерьез задумавшись над его словами. Он обхватил меня рукой за плечи, а я обвила его талию своими руками, и мы медленно побрели в сторону больницы. — Мне стало очень интересно, что было бы со мной, знай, я о том, что мой дядя и твоя тетя, ну… — он закусил нижнюю губу, стараясь подавить улыбку — дружат?

— Хм, я бы…очень разозлилась.

— Ну, конечно! — Рассмеялся он и поцеловал меня в макушку.

— Возможно, обиделась бы, но…потом, ты как сейчас поговорил бы со мной. Все объяснил. Уверена, у тебя нашлась бы веская причина, по которой ты ничего мне не сказал.

— И, несмотря на свою злость и обиду, ты стала бы меня слушать? — Недоверчиво спросил он, останавливая меня. Выражение его лица было более чем серьезным.

— Думаю, да. Хотя… — я прищурилась — лучше не испытывай судьбу — я потянулась, чмокнула его в щеку, а затем за руку повела в больницу.