Дань для Хана

Глава 32

POV Даниила/Дань

Рыдания скрывала под маской злости на весь мир. Понимала, что перебор, но во мне кипело… особенно нерастраченная боль, которую некуда было вылить. Поэтому потребовала у Славки выпивки и закуся, и только он принёс, уже какое-то время напивалась в хламину.

Мысленно перебрала всех, кто мог желать смерти отца, и конечно это списке главным был Хан, Монгол и несколько имен авторитетов менее значимых фигур.

— Дань, ты новость читала? — ко мне в бездну депрессии ворвался друг. Мы были в комнате, развернули попойку на полу. Общались немного, больше с гаджетами воевали. И когда я зависла в раздумьях, меня толкнул Лаврентьев. Повернул ко мне планшет, а там моя фока почти на весь экран с пометкой РОЗЫСКИВАЕТСЯ.

— Щас сек, — нетрезво пальцем по экрану водил и тыкал: — Это новости. Прямой эфир… — аккурат с повисшим молчанием раздался голос диктора:

— …Авторитет Юсупов Кирилл Матвеевич был застрелен в своём доме, — я перехватила планшет из рук Славки, поворачивая к себе экраном. — Обнаружила его гражданская жена Ольхина Маргарита Игоревна. — Лаврентьев рядышком пристроился, жарко сопя. — Даниила Кирилловна, дочь Юсупа, ушла из дома неделю назад. Как стало известно, они ругались с отцом последнее время…

И бла-бла-бла, какой-то нелепости из разряда: слухи и домыслы левых людей, кто вообще не знал, что происходило в нашей жизни. Или тех, кто намеренно меня решил оклеветать. На этом похолодело внутри.

На экране смена кадра — толкотня, папарацци пытаются сделать удачней кадр. Маргарита с бледным лицом, в тёмных очках и траурной повязкой на голове, выходит под охраной нескольких охранников, которых я ни разу не видела у нас дома, или в окружении отца. Толпа такая кучная, что мужики чуть ли не пробиваются до машины, припаркованной недалеко от дома. Вопросы сыпались, вспышки, но Марго, не проронив ни слова, скрылась в машине…

— По словам Ольхиной она в тот день отлучилась по делам, а вернувшись ближе к полуночи, обнаружили тело гражданского мужа в кабине… на полу…

— …Одна из причин завещание, по которому наследство будет разделено между дочерями и сводным братом, и со слов той же Ольхиной, Юсупов собирался и её добавить… Даниила была против, она и до того момента часто лезла в жизнь отца и Ольхиной… — очередная серия недоказуемых аргументов. — …В связи с исчезновением дочерей Юсупа, Регина и Даниила Юсуповы становятся главными подозреваемыми. Версия…

— Су*а! — я аж подавилась злостью и нечаянно капля желчной слюны угадила в экран. Я пальцем смахнула её и брезгливо о себя вытерла.

— Бред конечно, — хмуро согласился Славка, — но что ты сейчас можешь? — хмельно на меня посмотрел. — Появись на людях, Хан тут как тут, а о ваших разборках тебе вообще нельзя говорить!

— Вот именно! — гневно досадовала, нажёвывая губу. Пьяные мысли лениво ворочались в голове, и я никак не могла ухватиться хоть за одну годную. — У него люди везде, — рассуждала, лишь бы не молчать. — Даже если меня возьмут под защиту свидетелей, он достанет. Или те твари, что нас методично отстреливают! — ворочала языком, понимая, что на грани сорваться на крик. — Да и Регина у него! — припечатала обречённо. Если я хоть слово скажу, её точняк грохнут, если уже… — сердце ледяная стрела пронзила. Я удушливо хапнула воздуха. — Бл*!

— Так ты на Хана думаешь, или на Маргариту? — нетрезво озадачился Слава, сморгнув недоумение.

— Проверять обоих нужно, — кивнула деловито. — А что, если они… в сговоре? — грянула дичайшая мысль. — В ночь, когда Хан к нам заявился, камеры не работали, охраны как таковой не было… Пара человек и только! По сути, была я, Регина, отец, Ольхина…

— Но её ведь насиловали, — некстати напомнил друг.

— Это да, — пожевала губу, а секундой погодя: — Но знаешь, она так быстро от этого отошла, что я озадачена. Любая жертва насилия страдает психо… хо… лоч… логически, — плутала в словах из-за непослушного языка. — Ну не верю, что можно встать, отряхнуться, оправить юбку и дальше спокойно жить. А она… — махнула на экран рукой, и хотя там уже были другие новости и кадры, Слава понял, о ком я говорила. — По-моему даже стала лучше выглядеть. Окрылённей, свободней… Такое впечатление, что не по психотер… па… психопапевтам ходит, — опять слово не желал верно выговариваться, — а по салоны красоты… — запнулась, с горечью понимая, что конечно наговаривала на бабу, но, чёрт возьми, толика правды в словах была.

— Хочешь сказать, — наморщил нос Лаврентьев, — что такой бл*дище по хрену на такие мелочи, как насилие?

— Да хрен её знает, — в сердцах всплеснула руками. — Но точно, эта сук*а решила, что я не смогу оправдаться, прекрасно зная, что скрываюсь. А о том, что я сбежала от Хана… не могут знать столько народу. Хан не стал бы на всех углах трезвонить — прикинь, какой удар по репутации! — хмыкнул дурашливо. — Отец — тем более, — посерьёзнела. — И ей бы не сказал! Руку на отсечение. Он ей не доверял. А здесь на кону моя жизнь! И Регины… — запально тараторила наболевшее. — Они вообще не были вместе, как бы Ольхина о том не кричала. Лишь на словах, — меня переполняло негодование и домыслы и я не шутила. Живучая су*а — Маргарита! Быстро как-то оклемалась… Наверное, теперь папу в большую кабалу совести усадила и рада. Нет, может у неё стальные нервы, но когда в тебя втыкаются пятеро, как минимум, в больничке полежишь на успокоительных, с докторами пообщаешься или в запое побудешь, отходя, а тут неделя, и она вся такая: «я потратила лучшие годы жизни»!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я не дура, раскусила её давно, но она не лезла ни ко мне, ни к сестре, а мы в их отношения с отцом. Хотя, что лукавить, я очень хотела поделиться с папой недавно узнанной информацией.

Что Маргарита ещё та пиз*а!

Отец и без того не особо к ней любовью дышал — скорее виной, и на этом чувстве су*а продолжала выезжать по жизни на нашей семье. Она потеряла малыша, оказавшись в эпицентре разборок, ну вот папа и чувствовал себя виноватым. Особой нежности не испытывал, но и прогнать не решался.

Так что она его использовала по полной. Ни разу не видела папу с ней за какими-то интимностями, зато перед глазами маячила другая картина.

Недавно узнала, что у неё есть любовник.

Это бы может меня и не волновало, если бы… им не оказался дядя. Брат отца. Ярослав. Не родной, сводный. Невысокий, плюгавенький, лицо в оспинах и глаза вечно с расширенными зрачками от кокаина, которым он заправлялся всё чаще и больше.

Он вообще последнее время у нас дома, как у себя околачивался. Дела отцу предлагал мутные и грязные. Папа его одёргивал… но не выгонял — какой-никакой родственник.

В тот вечер, я усиленно зубрила материал, когда услышала тихий женский смех, мужской шепот и методичные охи, аккурат с постукиваниями в стенку.

Конечно мне стало интересно. И я пошла на звуки. За парочкой подглядывала через балкон. Ярослав трахал су*у у стены. Маргарита закатывала глаза и бормотала какую-то хрень, когтями в его худосочные ягодицы когтями врезаясь. И дядю по ходу это возбуждало и бодрило. Ничего более отвратительного не видала, чем оргазм этой парочки.

Шлюха в лице изменилась. Оно и без того красными пятнами покрылось, а теперь ещё на нём отразилась гримаса не то отвращения — и её вот-вот вырвет, — не то удовольствия, но вырвать всё равно должно.

Фиг понять.

Маргарита задёргалась как-то эпилептически с идиотской улыбкой. Тут и дядя подоспел — подхватил от неё припадочную кандражку, при этом ещё глухо постанывая в стену.

Теперь и меня замутило, чуть не вывернуло от отвращения.

Я хотела обо всё отцу рассказать, но он, как назло, был в разъездах, по телефону как-то такое не вывалить, а потом…

— Папа просто чувствовал вину, за то, что с ней случилось много лет назад, поэтому и содержал. Поэтому сук*а от куда-то со стороны узнала, — у меня был полнейший разброд в мыслях. Одна таранила другую и так по кругу. — И возможно от Хана… Или ты кому сболтнул? — это вообще прилетело с бухты барахты. Я прищурилась, голос надломился.

— Чокнулась совсем??? — ахнул Славка, и его возмущение звучало очень правдоподобно.

— Прости, — проскулила искренне, виновато нырнула под бочок к Славке, в уютные объятия, и в него уткнулась, — это я так… в отчаянье бьюсь. Меня от злости и негодования распирает. Я, чёрт возьми, загнана в угол. Меня оговорили, а я даже… не в силах оправдаться! Только нос покажу в народе, меня могут грохнуть, как сестру и дочь Хана. Как отца, — всхлипнула, не находя спасения.

— А разве сестру и дочь Хана не твой отец?.. — осторожно уточил Славка и тотчас получил удар в бочину. Наверное, стоило подзатыльник прописать, того, глядишь, мозги обратно встали:

— Ты вообще с головой дружишь? — рявкнула возмущенно. — Мой отец давно решал вопросы без войны! Мог предъяву бросить, и всегда шёл на разговор. А убивать невинных… — поперхнулась от переизбытка чувств. — Нас подставили! И как понимаю, эта су*а замешана! — опять ткнула в экран пальцем.

— Зачем? — резонно уточнил Слава.

— Потому что знала, что висит на волоске от отлучения от семьи…

— У тебя есть доказательства? — нахмурился Лаврентьев, тараня меня нетрезвым взглядом. Я поджала губы. — Вот именно, — удручённо кивнул. — Только слова…

— Время смерти, чуть ли не минута в минуту, после моего звонка. А су*а сказала, что была в другом месте, но я слышала её голос! Я разговаривала по телефону с отцом, когда она к нему пришла. Мы потому и прервали разговор.

— Да какой резон-то? — недоумевал Лаврентьев. — Юсуп умер, и ей вообще ничего не светит!

— Она любовница не отца, а дяди… Твою мать! — стукнула себя по лбу. — Она из-за завещания его грохнула! — осенила меня мысль.

Рот открыла, рассказать, про странную фразу отца, насчёт завещания, но не решилась. Это было сумбурно, и я сама толком не знала, что именно с завещанием.

— Если она баба дяди, а он унаследует часть…

— Им этого мало, поэтому и решила нас всех грохнуть…

— А Хан тут причём?

— Хан? — вылупилась, старательно пытаясь увязать одно с другим.

— Его семья… тоже погибла, — напомнил друг.

— Так может наши дела совсем и не связаны, — кидало меня от версии к версии. — А может, нас специально сталкивали. Его семью грохнули, чтобы он нашу зачистил… А потом на готовеньком и остаться.

— Пиз*ц, ты миссис Марпл, — сдавленно хмыкнул Лаврентьев и скривил лицо: — Но что-то в этом есть.

— Есть, — кивнула задумчиво, потому что версия казалась самой подходящей. — Точняк завещание! Нотариус нашей семьи пропал! В новостях мелькало. Все, кто под отцом ходил и кто ему был верен — в ту же ночь были убиты. Это чистка! Только дядя остался в живых, — добавила нехотя и задумчиво.

— Стой, — на меня косо глянул друг, — получается и его тоже грохнуть собирались?

— Да, — вот теперь версия начала разваливаться и от этого башка разболелась, а рана на затылке и без того до сих пор давала о себе знать. — Судя по новостям в реанимации. Шансы не велики, что выживет.



— Вот видишь, — тихо буркнул Лаврентьев, словно уже ни во что не верил. — Значит, дядя не в теме. Или, думаешь, он бы так рискнул подставиться?