Давай поженимся!

ГЛАВА ВТОРАЯ

Эмбер с силой вонзала лопату в твердую как железо мерзлую землю, стараясь не обращать внимания на холодный резкий ветер, насквозь продувавший их обширный огород. Выращивать собственные овощи и фрукты, спору нет, разумно, это экономия денег, но копать лук-порей и пастернак в разгар зимы – нет, будь ее воля, она нашла бы себе занятие полегче.

Впрочем, ей всегда казалось, что стоит только как следует поработать лопатой или мотыгой – и все возникающие проблемы находят свое решение. Но сейчас, увы, даже работа на огороде не помогала, с грустью призналась себе Эмбер, выпрямляясь на миг, чтобы откинуть упавшую на глаза золотисто-каштановую прядь.

Что же, черт возьми, ей делать? Этот вопрос Эмбер со все возраставшим отчаянием не переставала задавать себе с того самого момента, как увидела на пороге своего дома Макса Уорнера рядом с агентом по продаже недвижимости мистером Главером. Хотя миновало уже целых две недели, Эмбер никак не могла унять дрожь во всем теле при мысли о Максе, а главное – не могла избавиться от терзавшего ее страха. Нервы ее были напряжены настолько, что она фактически только и думала о внезапном возвращении Макса в ее жизнь, которое грозило ей катастрофой.

Тогда, увидев его, Эмбер поначалу не поверила своим глазам. Она застыла в изумлении. Дыхание у нее перехватило – как будто от удара в солнечное сплетение. Только через несколько секунд она осознала, что перед ней действительно живой Макс, а не призрак – плод ее разгоряченного воображения.

– Добрый день, миссис Станоп. Как любезно с вашей стороны, что вы согласились сразу же встретиться с моим клиентом, – произнес агент с подобающей случаю торжественностью, но слова его долетали до Эмбер откуда-то издалека. Тут мистер Главер заметил, что молодая женщина, вопреки всем правилам хорошего тона, молча смотрит на посетителей широко раскрытыми, испуганными глазами, и неуверенно добавил: – Вы… гм… Надеюсь, вы не забыли о нашей встрече?

– Встрече?.. – тупо повторила Эмбер, скользнув взглядом мимо агента на блестящую черную спортивную машину, припаркованную на въезде рядом со старым автомобилем мистера Главера. – Я вас не понимаю. Вы… вы хотите сказать, что намерены осмотреть дом?

– Да, разумеется. – Мистер Главер нервно хихикнул, явно подумав, что молодая вдова не в себе. – Сегодня утром я договорился с вашей матерью и…

– О нет! – воскликнула Эмбер, вспомнив, что ее мать может в любую минуту выйти в холл. – Простите, пожалуйста, но сегодня вы никак не сможете осмотреть дом. Это совершенно исключено, – нервно бормотала она, оглядываясь назад и пытаясь захлопнуть дверь. – Я, видите ли, еще не сказала моей матери… Она не знает… она и не подозревает, что Холл выставлен на продажу. Вам придется сейчас удалиться и… ну и, быть может, прийти в другой раз.

К сожалению, Макс Уорнер быстро овладел ситуацией. Успев поставить ногу в дорогом ботинке в еще не захлопнувшуюся дверь, он поблагодарил мистера Главера за услугу и сообщил агенту, что вполне сумеет без его помощи разобраться в «щекотливой» ситуации, которая сложилась в Холле.

– Нет никакой необходимости волновать миссис Грант. Я не сомневаюсь, что ее дочь с удовольствием сама проведет меня по дому.

О нет, нет! – воскликнула про себя Эмбер, но агент, беспомощно пожав плечами, уже спускался по ступенькам, а Макс распахнул дверь настежь и преспокойно прошел мимо трепещущей Эмбер в обширный холл.

Онемев, Эмбер не спускала с него остекленевших глаз, уверенная, что все это происходит в каком-то страшном сне.

– Мне бы следовало раньше напомнить о себе, – спокойно произнес Макс, – но я был за границей и только недавно узнал новость.

– Новость?.. – тупо повторила Эмбер. – Какую новость?

– Я просто хотел сказать, что очень сожалею о смерти Клайва.

– О, это было так давно. С тех пор чего только не произошло, – пробормотала Эмбер, пожимая плечами.

– Сама-то ты, кажется, неплохо устроилась, – промолвил Макс, окидывая взглядом старинные фамильные портреты в тяжелых позолоченных рамах и медные вазы с растениями, отражавшиеся в отполированных до блеска старых панелях из дуба.

Ирония, даже сарказм, неожиданно прозвучавшие в низком голосе Макса, подействовали как ледяной душ на Эмбер, которая была в полном смятении. Разозлившись, она уже открыла рот, чтобы прямо спросить Макса, чего ради он явился, ведь не собирается же он действительно купить дом, как в холл вступила ее мать.

– Рада вас видеть! Вы приехали издалека? – И Вайолет приветливо улыбнулась высокому мужчине.

Эмбер едва сдержала стон. Сейчас был совершенно неподходящий момент, чтобы Вайолет Грант исполняла свою привычную роль гостеприимной хозяйки.

Макс пожал протянутую ему руку пожилой дамы и тепло улыбнулся в ответ.

– Мы давно не встречались, но, полагаю, вы должны помнить моего отца, преподобного Огастеса Уорнера. Несколько лет тому назад он был викарием здесь, в Элмбридже.

Вайолет, казавшаяся такой хрупкой рядом с Максом, просияла.

– Как же, как же, помню! А вы, значит, Макс. Шалун, вечно попадавший в переделки, – добавила она с лукавым выражением лица.

– Точно, так оно и было! – ответил он с улыбкой.

– Ну, с тех пор, надо признать, вы чуть подросли! И, судя по вашему виду, весьма преуспели, – заявила Вайолет, одобрительным взглядом окидывая его костюм из дорогой темно-серой ткани, явно сшитый на заказ. – Вы, наверное, долго до нас добирались. Выпьете чашечку чаю?

– Мама! Я не считаю нужным…

– Неважно, дорогая, – пробормотала Вайолет. Не обращая внимания на сердитый шепот дочери, она положила руку Максу на плечо и решительно повела его в просторную гостиную. – Раз он сидел за рулем, сколько бы ни проехал, бедняга, вероятно, все равно умирает от жажды.

– Мама! – прошептала Эмбер уже более настойчиво, но и нотки отчаяния в голосе Эмбер не тронули ее мать. «Бедняга» же лишь повернул темноволосую голову в сторону Эмбер, одарил ее холодной, насмешливой улыбкой и проследовал за Вайолет в гостиную.

Оставшись в холле одна, Эмбер почувствовала, что владевшие ею удивление и растерянность сменяются раздражением и даже гневом. Да как он посмел вот так, нежданно-негаданно, снова ворваться в ее жизнь? И не только намекать, что она вышла замуж за бедного Клайва исключительно из-за денег, но и не выразить ни малейшего сожаления, не принести смиренных извинений за то, как он обошелся с ней в прошлом?

Эмбер в сердцах сказала себе, что никогда, ни за что, даже за миллион фунтов стерлингов, не продаст Холл Максу, но тут поймала в большом настенном зеркале свое отражение.

Эмбер едва не вскрикнула, так ее поразило и расстроило то, что она увидела. Из зеркала на нее взирала утомленная женщина с раскрасневшимся от кухонного жара лицом, в неопрятном переднике, перепачканном мукой и начинкой для пирога. Неудивительно, что у Макса было такое ехидное выражение лица!

Но что теперь сожалеть о произведенном на него первом впечатлении, сказала себе Эмбер и со всех ног кинулась по длинному коридору обратно в кухню. С грохотом поставив чайник на горячую плиту, побросав чашки и блюдца на поднос, Эмбер побежала обратно в холл, а оттуда по широкой винтовой лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, – к себе в спальню.

Только сейчас она начала выходить из шокового состояния, в которое ее поверг неожиданный приезд Макса. Первоначальное смятение уступило место острому сознанию надвинувшейся на нее новой опасности, которое придало необычайную быстроту движениям Эмбер, когда она срывала с себя грязный, липкий передник, а затем в примыкавшей к спальне ванной мыла лицо и руки. Приглаживая щеткой растрепанные волосы, она слышала гулкое – словно стучал молот по наковальне – биение своего сердца. Невольно вспомнив занятия аэробикой, Эмбер подумала, что ей, похоже, понадобится не меньше сноровки, чем требует такая гимнастика, чтобы выпутаться из создавшегося положения.

Если ей не удастся обуздать бурный поток материнского красноречия, она, Эмбер, может оказаться в совершенно ужасном положении. Эмбер казалось, что над ее головой нависла мрачная, зловещая туча. Счастье еще, что Люси и Эмили по-прежнему весело развлекались на чердаке, откуда до Эмбер доносился приглушенный звук шагов и голосов.

Моля Всевышнего, чтобы девочки не попались Максу на глаза, Эмбер придирчиво оглядела себя в большом зеркале в рост человека. К сожалению, сменить поношенный темно-синий свитер и джинсы она не может – на это нет времени, да она и не хочет дать Максу повод думать, что его внезапное появление на пороге ее дома хоть что-нибудь для нее означает.

Кого ты пытаешься одурачить? – с отвращением спросила себя Эмбер, осознав, что ей не скрыть лихорадочный румянец на бледных щеках и встревоженный, напряженный взгляд зеленых глаз. Ну что ж, остается делать хорошую мину при плохой игре и надеяться на благоприятный исход! С этой мыслью, находясь в полуистеричном состоянии, Эмбер выскочила из комнаты.

– А Макс и я вспоминаем тут добрые старые времена, – довольно проворковала ее мать, когда Эмбер с подносом в руках вошла в гостиную. – Мы ведь с тобой часто говорим о его дорогом отце, правда?

– О… да. Да, конечно, – отозвалась Эмбер, стараясь унять дрожь, чтобы не пролить чай мимо чашки. Не глядя в сторону Макса, она уселась у противоположной стены, как можно дальше от него.

Она и в самом деле очень любила преподобного Уорнера, скромного вдовца и образованного человека, который на протяжении всего ее детства был в Элмбридже викарием. Несмотря на свои многочисленные достоинства, ни он, ни часто сменявшиеся у викария экономки не могли совладать с его лишенным материнской ласки сыном: Макс рос невозможным сорванцом.

– Теперь наш город не узнать, – сообщила Вайолет. – Старый театр викторианской эпохи превращен в кинотеатр с несколькими зрительными залами, а рядом с вокзалом вырос уродливый супермаркет. Как он называется, дорогая? – обратилась она к дочери, не замечая, что та напряжена до предела.

– «Выбирай и плати», – ответила Эмбер, не сводя глаз с чашки в дрожащих руках.

Что за нелепость! Почему я веду с этим мужчиной светскую беседу, словно прежде не была с ним знакома? – вопрошала себя Эмбер, которой начинало казаться, что она попала в совершенно безумный, нереальный мир. И зачем Макс явился сюда? – думала она, чувствуя, что еще немного – и у нее начнется истерика. Не может же он серьезно интересоваться покупкой дома, Салли ведь сообщила, что он прочно обосновался в Лондоне.

И тут до сознания Эмбер вдруг дошло, что она ровным счетом ничего не знает о Максе. Не знает, как он прожил эти восемь лет. Ну, такой привлекательный мужчина наверняка давно женат, мрачно сказала она себе.

– …правда, дорогая?

– Что? – встрепенулась Эмбер и смущенно посмотрела на мать.

– Я только что рассказала Максу о некоторых ваших школьных друзьях, которые по-прежнему живут в нашем городе, – пробормотала Вайолет, с удивлением глядя на дочь, сильно побледневшую и чем-то обеспокоенную. – Да, и Роуз Томас, конечно, – продолжала Вайолет, обращаясь к Максу. – Кстати, ее дочь Эмили как раз сейчас играет у нас с Люси и…

– Я уверена, Макс выпил бы еще чаю, – поспешно вмешалась Эмбер.

– Нет-нет, благодарю вас, – прогудел в ответ Макс, поднося свою чашку ко рту.

Вовремя оборвав свою мать, Эмбер направила, очевидно, ее мысли в иное русло, во всяком случае, пожилая дама поинтересовалась:

– А вы не предполагаете вернуться обратно в Элмбридж?

– Видите ли, – задумчиво произнес Макс, на миг повернув свою темную голову в сторону Эмбер и оглядев ее напряженную неподвижную фигуру, – видите ли, Джон Фрейзер и я все никак не разберемся в бумагах моей бабушки, скончавшейся более года назад. К сожалению, большой дом, стоявший на ее земле, сгорел во время пожара. Так что мои планы на будущее не совсем мне ясны.

Вайолет Грант в полном замешательстве уставилась на него.

– Господи! – воскликнула она наконец. – Я и забыла, что старая леди Паркер приходилась вам бабушкой. Ей, наверное, было за девяносто.

– Девяносто два, по-моему, – сухо улыбнулся он.

– В последние десять лет я ее ни разу не видела, но была потрясена, узнав, что она погибла во время пожара, – с глубоким сочувствием сказала Вайолет. – Такой красивый дом… Как жаль, что теперь на его месте обгорелые развалины. Скажите, а это правда, что леди Паркер не дала вашей матери ни гроша? – Вайолет не могла не повторить сплетню, ходившую по городу. – И что она не желала видеть дочь, после того как та сбежала с вашим отцом?

– Кто знает! Я свою бабушку никогда не видел, – отрезал Макс и пожал плечами.

Стараясь переменить тему разговора, он пустился в расспросы о прочих изменениях, произошедших в городе за несколько лет.

Беседа приняла менее опасный оборот, Вайолет стала с удовольствием распространяться о развитии Элмбриджа в последнее время, а Эмбер, немного успокоившись, исподтишка приглядывалась к мужчине, которого так давно не видела.

Хотя они росли вместе, шестилетняя разница в возрасте создавала между ними пропасть, когда Эмбер была подростком. Тем более что Макс всегда выглядел старше своих лет. В резких очертаниях его рта и блестящих синих глазах всегда было что-то не по-детски зрелое. Увидев его у своих дверей, Эмбер, конечно, сразу узнала Макса, теперь же она убедилась в том, что он не изменился.

Впрочем, это было не совсем так. Хорошо знакомое ей юное лицо обрело некую строгость, даже суровость, а в удивительно ясных синих глазах появился холодный, стальной отблеск. И однако – какая чудовищная несправедливость! – в остальном он был все тем же неотразимым мужчиной, которого она, увы, не могла забыть.

И тут, когда Макс чуть изменил позу, повел широкими плечами, улыбаясь матери быстрой мимолетной улыбкой в ответ на ее замечание, по телу Эмбер пробежала дрожь желания.

Напрасно она, стиснув зубы, старалась думать о чем-нибудь другом… о чем угодно, лишь бы не видеть своим мысленным взором сильную, мускулистую грудь, стройные бедра, красивые ноги, скрытые сейчас дорогой темной тканью делового костюма, который Макс носил с такой непринужденной элегантностью и уверенностью.

Быть может, слишком резко – от обиды на жизнь с ее страшной несправедливостью – Эмбер вдруг сказала:

– Очень приятно снова встретиться с тобой, Макс. Но ведь ты, разумеется, занятой человек, времени у тебя мало, и мы не смеем больше тебя задерживать. – Эмбер выразительно взглянула на свои ручные часики.

– Что ты, Эмбер! – с нервным смешком воскликнула ее мать. – Разве милый Макс не останется у нас ночевать? – На лице Вайолет было написано крайнее удивление.

– Глупости! – отрубила Эмбер, чувствуя, что в любой момент может взорваться. – Нет, конечно! Макс просто случайно оказался в наших местах и…

– Дорогая, ты ошибаешься. Я только сейчас поняла, что утром записала в блокноте фамилию Макса.

– Что?.. – У Эмбер от изумления глаза полезли на лоб, но ее мать несколько раз уверенно кивнула головой. – Я проверяла книгу записей в холле – отмечен только звонок бакалейщика.

Вайолет Грант посмотрела на дочь с виноватой улыбкой.

– Да-да, я, очевидно, ошиблась. Мне послышалось, что звонивший назвался мистером Уорноком. Вот я и решила, что говорит наш местный бакалейщик. Я не поняла, что это был Макс Уорнер, пожелавший остановиться у нас на ночь.

Эмбер так и подмывало крикнуть матери: «Ты, идиотка, он здесь лишь для того, чтобы осмотреть наш дом!» Но она сдержалась, тем более что мать еще ничего не знала о предполагаемой продаже Холла. Господи! Как выкрутиться из этой ситуации, которая с каждой секундой становится все опаснее?

К несчастью, Вайолет, словно закусившую удила скаковую лошадь, было не остановить.

– Старый друг доставил бы нам удовольствие, если бы провел ночь в Холле, – сообщила она Максу. – Я все не привыкну к тому, что совершенно незнакомые люди расхаживают по дому. Пусть наши платные гости и уверяют, что у нас им гораздо уютнее, чем в отелях… – изливала Максу свою душу Вайолет. – Никаких сложностей, дорогая, – повернулась она к Эмбер. – У нас полно свободных комнат.

Сгорая от стыда за свою жестокость, Эмбер почувствовала острое желание вцепиться руками в горло матери.

– Они… они все заказаны, – сказала она первое, что пришло ей в голову.

– Как это может быть? – нахмурилась Вайолет. – Еще сегодня утром ты говорила, что хорошо бы заполучить нескольких гостей на субботу и воскресенье.

Эмбер стиснула зубы. Она напрягала память, стараясь вспомнить имена их постоянных посетителей, которые имели обыкновение приезжать к ним без предварительной договоренности, но в этот миг заметила холодный, издевательский блеск в синих глазах Макса.

Она поняла, что его забавляет ее замешательство, и сердце у нее упало. А впрочем, спохватилась Эмбер, чем она заслужила его враждебность? В конце концов, кто кого бросил – она его или он ее?

– Я бы с удовольствием остался здесь, в Холле, – проговорил Макс с ядовитой усмешкой – он явно наслаждался растерянностью и недовольством, написанными на лице Эмбер. – Но, к сожалению, – добавил он после продолжительной паузы, – я должен сегодня же возвратиться в Лондон. А вообще-то, мне бы очень хотелось осмотреть дом. – Он улыбнулся Вайолет. – Я знаю, здание построено еще во времена Тюдоров, это один из самых старинных особняков в Элмбридже.

– Да-да, – согласно закивала головой пожилая дама. – Все так, как вы говорите. Думаю, Эмбер с радостью проведет вас по дому.

О, как он наслаждается этим спектаклем! – подумала Эмбер, и все тело ее напряглось. Не допуская и мысли о том, что он может быть нежеланным гостем, Макс получал мрачное удовольствие от происходящего. А время летело. Ей было просто необходимо побыстрее избавиться от него. Но каким образом?

Она уже решила, что чем скорее покажет Максу дом – кроме чердака, разумеется, – тем раньше он уйдет, как ход ее мыслей прервал громкий стук в дверь.

– Добрый день! – Роуз Томас всунула голову в приоткрытую дверь гостиной. – Я пришла за Эмили. Надеюсь, она вела себя хорошо?

– Конечно. Как всегда. – И Эмбер улыбнулась подруге, довольная тем, что ее появление несколько разрядит обстановку. Но через одну-две секунды, услышав детский смех, Эмбер поняла, что катастрофа неминуема.

– Мама! Мамочка! Если бы ты знала, как было весело наряжаться в старые бабушкины платья! – вскричала Люси, с разбега влетая в гостиную впереди чуть отставшей Эмили. – Мы выглядели потрясающе!

– Не сомневаюсь, – с трудом выдавила из себя похолодевшая от страха Эмбер, не спуская глаз с девчушек, в возбуждении прыгавших по комнате. Такого умного, проницательного человека, как Макс, ясное дело, не проведешь. А Роуз? Что подумает Роуз, которая знает Люси с младенчества? Заметит ли она поразительное сходство этих двух голов с черными вьющимися волосами, этих сверкающих синих глаз?

Но ее подруга, глядевшая через всю комнату на вставшего при ее появлении темноволосого незнакомца, больше ничего необычного вокруг себя не заметила.

– Неужели ты? – воскликнула Роуз, обращаясь к * улыбающемуся во весь рот мужчине. – Боже правый, это и в самом деле Макс Уорнер! – раскрасневшись от волнения, засмеялась она. – Я слышала, что ты возвратился, но никак не ожидала увидеть тебя так скоро. Ты, похоже, совсем не изменился.

– По сравнению с тем, каким ужасным мальчишкой я рос, надеюсь, что я все же изменился, очаровательная Роуз, – улыбнулся Макс, галантно поднося ее руку к губам.

Несмотря на владевшее Эмбер паническое волнение, эта грубая лесть в устах Макса не могла не возмутить ее. Но уж разумная, спокойная и малопривлекательная Роуз наверняка не сваляет дурочку и не клюнет на такую примитивную приманку, подумала Эмбер. Ничуть не бывало! Весело болтая с Максом, ее подруга буквально расцвела в лучах непреодолимого мужского обаяния этого человека и из дурнушки прямо на глазах превратилась в прелестную женщину.

Следует отдать должное Максу – кто-кто, а уж он любую женщину с ума сведет, мрачно признала Эмбер, когда Роуз, очень неохотно, начала прощаться.

– Ну-у-у… – протянула она, когда Эмбер провожала ее с Эмили через холл к входной двери. – Подъезжая к вашему дому, я обратила внимание на роскошную машину, но мне и в голову не могло прийти, что она принадлежит Максу Уорнеру. Вот это сюрприз так сюрприз!

– Да, конечно, – вяло поддакнула Эмбер.

– Одного не понимаю, – Роуз нахмурилась, – если ты его не ожидала, что он здесь делает?

– Не спрашивай! – простонала Эмбер. – Это связано с продажей дома. Но все так осложнилось… – Она прервала себя на полуслове и нервно оглянулась через плечо. – Я… я завтра позвоню тебе и все объясню. – Она поспешно наклонилась, поцеловала на прощание Эмили и кинулась обратно в гостиную.

Увы, войдя в комнату, Эмбер с первого взгляда поняла, что те несколько минут, которые она отсутствовала, оказались роковыми.

– …Люси, разумеется, очень умная девочка, – продолжала развивать свою мысль ее мать. – Мы надеемся, что она поступит в нашу среднюю классическую школу. Но до этого еще далеко, ей ведь всего семь лет, – добавила Вайолет, гладя сидевшую у нее на коленях девочку по блестящим кудрявым черным волосам.

– В июне мне исполнится целых восемь! – вмешалась в разговор Люси и, вскочив на ноги, быстро подбежала к высокому мужчине, стоявшему в изящной позе возле камина. – А вам сколько лет?

– Столько, сколько моему лицу, и чуть больше, чем моим зубам, – равнодушно улыбнулся ребенку Макс, жестом руки успокаивая бабушку, призывавшую Люси не приставать к гостю.

– Очень умный ответ! – с улыбкой похвалила Люси возвышавшегося над ее маленькой фигуркой незнакомца. – Вы у нас поживете немного?

– Боюсь, что нет, – пробормотал Макс. Он наклонился, внимательно вглядываясь в личико девочки, и брови его удивленно поползли вверх.

– Жаль, потому что я очень люблю разные загадки. Моя подружка Эмили рассказала мне сегодня несколько новых, а бабушка – давайте поспорим – ни одной не отгадает, – сообщила она и побежала по ковру к креслу, где сидела Вайолет. – Что делал слон, когда пришел на-по-ле-он[1]?

Вайолет улыбнулась и покачала головой.

– Щипал травку! – торжествующе завопила Люси и, расхохотавшись, в изнеможении упала на ковер.

Застывшая в дверном проеме Эмбер чувствовала себя так, словно присутствует при поднятии занавеса перед последним актом греческой трагедии. Вот Макс, видела Эмбер, повернул голову и посмотрел в большое зеркало, висящее над каминной доской. Он весь напружинился, лицо посуровело, потемневшие глаза сощурились. Он вглядывался в зеркало, сравнивая свое отражение в нем с отражением девочки, находившейся в противоположном конце комнаты. Сейчас, сейчас опустится карающий меч Немезиды!

Макс, мрачнея все больше, не отрывал невидящих глаз от зеркала, и оцепеневшая от страха, с бешено колотившимся сердцем Эмбер понимала – рушится весь созданный ею мир. Вдруг Макс, видимо принявший какое-то решение, резко повернулся и пересек комнату. Задержавшись у кресла Вайолет, он пробормотал на прощание несколько вежливых слов, еще раз внимательно посмотрел на Люси и твердым шагом направился к дверному проему, где стояла Эмбер. Схватив ее за плечо, он чуть замедлил шаг и вытащил Эмбер в холл, а потом с силой захлопнул за собой дверь гостиной.

– Боже мой! – взорвался он, и его сердитый голос далеко разнесся под сводчатым потолком огромного холла. – Почему ты мне ничего не сказала?

– Не сказала? Чего… не сказала? – запинаясь, промямлила Эмбер и с огорчением подумала, что лгать она никогда не умела. Она почувствовала, что заливается краской стыда. – Я… я не понимаю, о чем ты.

– Черт возьми, ты прекрасно понимаешь! – возразил Макс, и его пальцы еще крепче сжали ее руку. – Эта маленькая девочка моя дочь, Господь Бог тому свидетель.

– Нет, нет! Ты ошибаешься! Это вовсе не так! – шептала Эмбер, стараясь избежать его разъяренного взгляда.

– Я не намерен выслушивать твои выдумки, Эмбер, – заявил он угрожающим голосом и выругался, взглянув на изящные золотые часы у себя на руке. – К сожалению, я опаздываю на деловое свидание. Но, если ты думаешь, что видишь меня в последний раз, то ты жестоко ошибаешься! – От его ледяного тона по спине перепуганной Эмбер пробежали мурашки. – Потому что я вернусь, вернусь при первой же возможности. Это не угроза, это – обещание!

Какие могут быть сомнения – конечно, он вернется, говорила себе Эмбер, дрожа от холода и нервного возбуждения. Макс совершенно недвусмысленно заявил, что намерен увидеть ее еще раз. И она ничего не может сделать, ей остается только со все возрастающим отчаянием ожидать его появления.

В течение тех двух недель, что прошли после их разговора, Эмбер существовала будто в каком-то ожившем кошмарном сне, не уверенная, что в следующий миг перед ней не вырастет Макс, а тогда… тогда зловещая тень накроет всю ее жизнь. Как всегда в это время года, у Эмбер было много дел, но она с трудом заставляла себя сосредоточиться даже на самых обыденных занятиях. После неожиданного появления Макса она не могла обратиться мыслями к настоящему – ее голова была полна только воспоминаниями о прошлом.

– Мамочка! Где ты?

– Здесь я! – отозвалась Эмбер на зов дочурки, стоявшей в другом конце обнесенного стеной старого огорода.

– Скорее, скорее! – закричала Люси, бежавшая к ней по посыпанной гравием дорожке. – Нам уже надо выходить, а то я опоздаю на урок верховой езды.

Эмбер взглянула на часы и огорченно вздохнула.

– Извини, девочка, я совершенно забыла о времени.

– Но ведь ты переоденешься, ты же не поедешь в этом старье? – Люси критическим оком оглядела стройную фигуру матери в потрепанных джинсах и ветровке, также знавшей лучшие дни. – А еще у тебя в волосах торчит несколько листьев.

– Боже мой! Сегодня суббота, вспомни, а в уик-энд никто не наряжается, – рассмеялась Эмбер и наклонила голову, чтобы дочурка смогла вытащить листики, застрявшие в ее густых золотисто-каштановых волосах.

– Я думала, ты поедешь за рождественскими покупками.

– Да-да, ты права. Совсем забыла. Ну хорошо, твоя взяла. – Сквозь упавшие на лицо волосы Эмбер улыбнулась девочке. – Надену что-нибудь получше.

Самозваный судия гардероба своей матери, Люси со всей строгостью определяла, какой туалет подходит для тех или иных случаев, а какой – нет. Тем не менее, не располагая лишними деньгами для приобретения платьев, Эмбер давно перестала подчиняться требованиям моды и нисколько от этого не страдала.

– Так что же ты собираешься надеть? – поинтересовалась Люси, вынув из материнских волос последний стебелек.

– Ну, что-нибудь придумаю.

– Все мои подруги говорят, что ты очень красивая. Когда я вырасту, я накуплю тебе много-много замечательных платьев, – торжественно обещала Люси.

– Спасибо, родная, – улыбнулась дочери Эмбер.

Хотя ей было всего лишь двадцать шесть лет и она еще оставалась – если верить Филипу Джексону – привлекательной женщиной, никогда она, по ее убеждению, не была даже наполовину такой красоткой, как ее Люси. Волна черных вьющихся волос и большие ясные синие глаза придавали девочке поразительное сходство с отцом. Но именно это и порождало трудности для Эмбер. Потому что если обещание Макса вернуться, причинявшее Эмбер столько беспокойства и огорчений, не было пустой угрозой и он действительно вернется, то как, думала Эмбер, объяснить это сходство друзьям и знакомым? А ведь рано или поздно такая необходимость возникнет. Роуз, взволнованная внезапным появлением Макса, правда, не заметила, что они с Люси похожи друг на друга как две капли воды, но не может же, в самом деле, Эмбер надеяться, что все окружающие проявят такую же слепоту. А главное – что подумает сама Люси? Как объяснить такой маленькой девочке столь непростые события прошлого ее матери?

– О, мамочка, перестань мечтать! Прошу тебя, поторопись, а то мы опоздаем! – взмолилась Люси, приплясывая на месте от нетерпения.

– Пять минут на переодевание, и я буду готова! – пообещала Эмбер.

Тяжело вздохнув, она подняла с земли корзину с собранными на огороде овощами и вслед за Люси поспешила к дому.