Давай поженимся, ковбой

Глава седьмая

Хлопая в ладоши, Стефи прыгала от восторга.

— А мне можно на нем покататься? — закричала она, переводя с пони на Харли глаза, полные восхищения и надежды.

Харли перебросил ногу через седло. В прошлый раз, когда он уже было пообещал это девочке, гремучая змея настолько перепугала пони, что Харли показалось небезопасным сажать ребенка на животное.

— Для того я его и привел.

Стефи протянула руку к лошадке, терпеливо стоящей возле коня Харли. Когда бархатный нос пони ткнулся девочке в ладошку, та просияла и торжествующе рассмеялась.

— Я ему понравилась! — воскликнула она и взглянула на Харли широко раскрытыми от благоговейного трепета глазами.

Ухмыльнувшись, тот размотал закрепленный на седле поводок.

— Конечно. А что ему может не понравиться? — Он привязал своего коня у ворот и одной рукой поднял малышку. — Вы готовы, ковбой?

— Еще бы!

Харли водрузил ее на седло.

— Держись вот за этот рожок, а я немного повожу лошадку вокруг. Когда усвоишь, что и как, то сможешь сделать кружок уже сама.

Стефи, лицо которой озарилось улыбкой, кивнула.

— Но первая наша остановка — заднее крыльцо, — предупредил Харли. — Нужно узнать, не станет ли возражать твоя мама.

Стефи снова кивнула и крепко ухватилась за луку седла. Харли повел пони через двор.

Вероятно, Мэри Клер мыла посуду на кухне и заметила их в окно, потому что не успел Харли объявить о своем прибытии, как она уже выскочила во двор, на ходу вытирая руки полотенцем. Улыбнувшись Стефи, она перевела взгляд на гостя, и в глазах ее появился тот самый туманно-зеленый оттенок, который Харли замечал в те минуты, когда они занимались любовью.

— Доброе утро, Харли, — сказала она, и звук ее голоса заставил забиться чаще его сердце.

— Утро доброе, Мэри Клер, — ответил Харли, стягивая с головы шляпу. С упоением глядя на нее, он больше всего желал остаться с нею наедине. Но это было невозможно, по крайней мере в данную минуту. Харли показал головой на пони. — Зашел узнать, не станешь ли ты возражать, если я немного покатаю Стефи.

Мэри Клер со смешком сложила руки на груди.

— Кажется, теперь уже немного поздновато об этом спрашивать.

Харли тактично потупил глаза.

— Я еще могу ее снять. Тебе достаточно сказать только слово.

— И разбить ей сердце? Нет, пускай катается.

— Ладно, мы только прогуляемся по двору и аллейке. Ты будешь неподалеку, когда мы вернемся?

Ее улыбка согрела его с головы до пят.

— Буду ждать здесь, — пообещала Мэри Клер.

Пятясь, Харли спустился с лестницы и, наконец повернувшись, повел пони по двору.

Следя за ними, Мэри Клер прижала полотенце к груди и вздохнула. Она никак не ожидала, что снова сможет влюбиться после того, что ей пришлось вытерпеть от Пита. Но чувство к Харли росло день ото дня.

Опустившись на верхнюю ступеньку крыльца, Мэри Клер стала наблюдать, как Харли что-то негромко объясняет девочке, и отметила, с каким вниманием слушает та его слова. Харли с симпатией относился к ее детям и сам был симпатичен им. Оба уважали и любили его — а это в списке достоинств занимало у Мэри Клер очень важное место. Из него получился бы прекрасный отец. В этом она не сомневалась ни минуты.

Мэри Клер хорошо помнила, как он испугался, когда решил, что Стефи и Джимми похищены отцом. Помнила она и слова, которые он произнес, узнав, что в воскресенье дети вернутся. Он тогда сказал: «Полагаю, мы сможем как-то прожить без них два дня», то есть он подразумевал, что не только Мэри Клер, но и ему самому будет не хватать их. Что же, как не это, демонстрировало его любовь к ее детям?

Опершись подбородком на ладонь, Мэри Клер следила, как они повернули обратно. Ей доставляло удовольствие наблюдать за движениями Харли. Высокий и широкоплечий, он шел неспешной легкой походкой. Наклонив голову к Стефи и положив руку ей на колено, он одновременно ободрял и направлял сжимающую вожжи девочку. Когда порою взгляд его скользил в сторону крыльца, Мэри Клер чувствовала, как ее словно опаляет жаром. Они были любовниками уже почти неделю, но хватало его простого взгляда, чтобы грудь ее сразу же начинала наполняться теплом.

Проделав полный круг, Харли подвел пони к крыльцу. Держа руку на зажиме поводка, он спросил у Стефи:

— Думаешь, теперь ты с ним сможешь справиться?

Горя от возбуждения, девочка быстро кивнула.

— Запомни, — предупредил ковбой, — что ты его хозяйка. Чтобы повернуть направо, тяни вожжи справа, чтобы повернуть налево — тяни слева, а если хочешь, чтобы он остановился, осторожно потяни назад и скажи «тпру».

— Я помню, — ответила малышка.

Щелкнув зажимом, Харли отстегнул поводок.

— О'кей, ковбой. Он в полном твоем распоряжении.

Хотя нервы у Мэри Клер и дрогнули при мысли о том, что дочери разрешено самостоятельно править лошадкой, она решила прикусить язык. Харли знал, что делает, и не совершил бы ничего такого, что могло бы причинить Стефи вред.

Усевшись на ступеньку рядом с Мэри Клер, Харли положил руку ей на колено и любовно примостил локоть меж ее ног. Они сидели и наблюдали, как Стефи медленно развернула пони и вновь двинулась по только что проделанному маршруту.

— А она очень неплохо держится, — гордо улыбаясь, молвил Харли.

— Я не разбираюсь, но вижу, что катание доставляет ей массу удовольствия, — откликнулась Мэри Клер, задумчиво глядя вслед удаляющейся дочурке. Она опустила ладонь на руку Харли и сжала ее пальцами. — Помню, что когда я была маленькой девочкой, то мечтала иметь свою лошадь. Каждый раз под Рождество я просила Санта-Клауса подарить мне ее, но когда наутро подбегала к окну и выглядывала наружу, то принималась плакать, увидев, что двор все так же пуст.

Харли повернул голову и обратил на нее взгляд, полный сострадания этой девочке и ее утерянным грезам.

— Обидно.

Мэри Клер засмеялась и, взъерошив его шевелюру, одарила мимолетным поцелуем.

— Да что уж там. Санта принял верное решение. В городах вроде Хьюстона дворы не слишком приспособлены для лошади.

Харли понимающе кивнул и указал рукой на Стефи.

— Зато ей повезло. Может кататься сколько влезет. Хотите — оставляйте лошадку здесь, не хотите — пусть будет у меня. Это не имеет значения. Если она захочет покататься, достаточно только кликнуть.

— А как быть с ее мамой? — нежно спросила Мэри Клер, прижимаясь к нему плечом. — Что, если ей тоже чего-нибудь захочется?

Сердце Харли перевернулось, когда он понял, что таится в ее глазах.

— Думаю, все зависит от того, что она подразумевает под словом «чего-нибудь».

Усевшись у длинной стойки бара «Конец дороги» и сжимая кружку холодного пива, Харли пытался остудить горящие руки. Но вовсе не жар полуденного солнца вынудил его прильнуть к кружке в заведении Хенка. Причиной всему была Мэри Клер. Он не мог думать ни о чем, кроме нее, и теперь все его тело превратилось в одну сплошную печку. Но как утолить этот жар, когда вокруг без конца снуют детишки?

Конечно, он любил их — и девчушку, и мальчонку, — но остаться наедине с Мэри Клер и хотя бы украдкой поцеловать ее стало почти невозможно. Уныло вздохнув, Харли поднял кружку и опрокинул прохладную жидкость в пересохшую глотку.

Услышав сей скорбный вздох, Хенк немедленно обратил взор на приятеля.

— Жаль, что тебя не было в прошлую пятницу.

Харли поморщился. Мэри Клер занимала все его мысли настолько, что он и не вспомнил, что раз в месяц по пятницам ему следовало являться на партию покера в бар к Хенку.

— У меня корова заболела, — промямлил он.

Приподняв бровь, Хенк усмехнулся в ответ, так как, прекрасно зная своего друга, тут же угадывал малейшую ложь в его словах.

— Мы так и подумали, — согласился он, лениво протирая стакан. — И хотели с Коди заехать тебя проведать…

Харли показалось, что сердце, на мгновенье застыв, вдруг снова, словно молот, заколотилось в груди. Он тут же представил, как Хенк и Коди застают его в постели с соседкой.

— Я привык обходиться без посторонней помощи, — буркнул Харли.

Хенк кивнул и, поставив на место первую кружку, поднял со стойки вторую.

— Видал тебя намедни в городе с этой самой Рейнольдс и ее детишками.

Харли почувствовал, как краска приливает к его щекам.

— Ей нужен был грузовик, чтобы перевезти кое-какие вещи, которые не влезали в ее пикапчик.

Прервав свою работу, Хенк восхищенно вытаращил глаза.

— Харли! Да это же пример истинного добрососедства — вот так помогать одиноким дамам! — Он хмыкнул и вновь принялся протирать посуду. — Но если ей понадобится что-нибудь поприятней грузовика, то скажи, чтобы навестила старину Хенка. Ох, и с каким же удовольствием я ее, так сказать, обслужу!

Не долго думая, Харли перегнулся через стойку и ухватил Хенка за грудки.

— Не смей к ней даже близко подходить, слышишь? — проскрежетал он. — Иначе, клянусь, я вышибу из тебя мозги!

Сдаваясь, Хенк поднял руки.

— Эй, приятель! Да я ведь не знал. Что ж ты сразу не предупредил, что уже застолбил участок?

Прорычав, ковбой отшвырнул Хенка с такой силой, что тот, отлетев, врезался в полку, заставленную винными бутылками. Харли развернулся и, громко топая, вышел из бара.

В дверях он столкнулся с Коди.

— Здорово, Харли! Как дела?

Проигнорировав приветствие, Харли промчался мимо товарища, бормоча под нос проклятья.

Коди удивленно посмотрел ему вслед. Харли прыгнул в машину и, шурша шинами по гравию, вырулил на дорогу. Пожав плечами, Коди открыл дверь и вошел в бар.

— Что это с ним? — спросил он у Хенка, указав пальцем через плечо.

— Видать, ты был прав насчет него и этой самой Рейнольдс. — Хенк поставил перед шерифом пиво и оперся о стойку с таким расстроенным видом, словно только что потерял лучшего друга. — Плохи дела у мужика, — удрученно заключил он.

Нажав на педаль акселератора, Харли помчался по дороге, ведущей к дому. Чертыхнувшись, он стукнул ладонью по баранке. Господи! Ну зачем же он так обошелся с Хенком? Подобные комментарии Харли слышал от него уже не раз. Хенк был прирожденным ловеласом, гулякой, постоянно рыщущим в поисках женщин, разделяющих его пристрастия.

В этом-то все и дело. Когда Хенк сказал, что с удовольствием бы «обслужил» Мэри Клер, Харли взбесился, представив их вместе. При одной только мысли о том, что Мэри Клер может оказаться в постели с кем-либо кроме него, давление у ковбоя подскочило до небесных высот.

Что ж ты сразу не предупредил, что уже застолбил участок?

Харли вспомнил слова Хенка и почувствовал укол вины за то, что не выложил ему все начистоту. Какие у него права на Мэри Клер? Никто из них не давал другому никаких обещаний. Они оставались лишь парой одиноких людей, находящих утешение и удовольствие в обществе друг друга.

Харли вовсе не собирался столбить участок. Он не искал себе жены. Одна у него уже была. И когда она бросила его, Харли запечатал свое сердце, твердо решив никогда не влюбляться снова.

— Мы не можем больше встречаться подобным образом, — простонала Мэри Клер.

Прижатые к ее щеке губы Харли искривились в усмешке, и он слегка подвинул Мэри Клер на своих коленях. Не выходя из нее, он уперся каблуком в дощатый пол веранды и подтолкнул качели.

— А что плохого в том, как мы встречаемся?

Мэри Клер откинулась назад, и Харли почувствовал, как ускользает от него ее тепло.

— Это так… так… так скверно, — наконец выговорила она, сжав в кулак лежащую у него на груди руку.

Притворившись, что неправильно понял ее, Харли обхватил Мэри Клер за талию, прижимая ее бедра к своим.

— Ну что ж, если тебе все еще скверно, можем попробовать еще разок, — предложил он.

В лунном свете Мэри Клер заметила озорную искорку в его глазах и тихо рассмеялась.

— Ты просто ненасытен.

Харли наклонился вперед и поймал губами качающийся перед глазами сосок.

— Как скажешь, — пробормотал он.

— Я имела в виду… — начала было Мэри Клер, но замолкла, на секунду позволив себе насладиться ощущениями, заливающими ее от дразнящего прикосновения его языка. — Я имела в виду, — повторила она, задыхаясь, — что недостаточно постоянно жить, озираясь по сторонам.

Харли умерил пыл своих объятий. Слова Хенка были еще свежи в его памяти, и он тут же с тревогой подумал, куда клонится весь этот разговор.

— Но… ты же сама сказала, что дети… ну, что мне нельзя проводить с тобою ночь, когда они рядом.

— Знаю. Но все равно это скверно, — прошептала она, прильнув к его обнаженной груди. — Я хочу засыпать ночью рядом с тобой и просыпаться с тобой по утрам, а не красться впотьмах из дома и обратно.

Харли безмолвствовал.

Мэри Клер тяжело вздохнула и обвила рукой его талию.

— Обними меня, Харли, — прошептала она. — Просто обними.

И если объятия его были не совсем уверенны, а тело излишне напряжено, то Мэри Клер не подала вида, что заметила это. Она лишь вздохнула вновь и, щекотнув ресницами волосы на его груди, закрыла глаза, теснее прижимаясь к теплому и сильному телу.

Харли в измождении растянулся на кровати, уверяя себя, что нынешней ночью не пойдет к Мэри Клер. Не в том он уже возрасте, чтобы без конца носиться по ночам, словно подгоняемый взыгравшими гормонами мальчишка. Он сорокалетний фермер, которому приходится вставать до рассвета и вкалывать до самых сумерек. И если уж он решил взвалить на свои плечи самостоятельное ведение дел на ферме, то ему необходим отдых.

Застонав, Харли прижал к глазам кулаки, понимая, что возраст и работа — это лишь попытка оправдаться, и к тому же довольно неубедительная. Правда же состоит в том, что он просто испугался. Испугался сильней, чем когда-либо прежде. В словах Мэри Клер ему почудился намек на то, что она ждет от него чего-то более постоянного, нежели те недолгие часы удовольствия, которые им удавалось урвать.

Сощурившись, Харли уставился в потолок, стараясь поточнее припомнить слова, произнесенные ею прошлой ночью. Что-то насчет того, чтобы засыпать рядом с ним каждой ночью и просыпаться вместе с ним каждое утро. Черт возьми, да разве и сам он не хочет того же?

Жена, дети, домашний очаг. Все, о чем Харли только мог мечтать. Но однажды он уже доверил свое сердце женщине, а та сделала все, чтобы разбить его, бросив мужа и забрав с собою детей. Харли со стоном перевернулся на бок, прижимая к груди подушку, как не раз поступал и прежде в надежде обрести покой. Но сегодня он не нашел утешения в мягком пухе. Напротив — лишь сильнее осознал, насколько тоскует по теплому телу Мэри Клер.

То, что он желал женщину, было неудивительно. Ведь он же человек — и все еще дышит. Поражало другое: его тянуло к ней с такой силой, что он не мог думать ни о чем ином. После того как ушла Сьюзен, он поклялся, что больше не полюбит никогда… Сердце его внезапно сжалось от страха. Любовь? Не это ли чувство он испытывал к Мэри Клер?

За окном надвигалась буря — не меньшая, чем та, что разразилась внутри его. Харли слышал, как нарастающий ветер завывает за стенами, как колотятся по жестяной крыше ветви деревьев. Волнение природы эхом отзывалось у него в груди. Любовь. Черт побери! Такое короткое простое слово перепугало его чуть ли не до смерти!

Вздохнув, он перекатился на край кровати и потянулся за джинсами.

Небо почернело как смоль, луна и звезды не освещали Харли дорогу, и взгляд его различал лишь то, что находилось не дальше фута от лошадиного носа. Вдалеке тихо прогремел гром, и Харли ощутил запах надвигающегося дождя, который вскоре ливнем обрушится на землю.

На горизонте сверкнула молния — пока еще слишком далеко, чтобы вызывать беспокойство. Харли сжал коленями лошадиные бока, и конь пошел рысью.

Я просто с ума сошел, подумал Харли. Скачу по ухабам среди ночи, будто одуревший от любви мальчишка, когда вот-вот разразится гроза!

Он горестно рассмеялся, и звук его голоса, вырвавшегося откуда-то из глубины грудной клетки, пророкотал, словно вторя раскатам грома.

Тут молния вновь полыхнула — и выхватила из темноты призрачную фигурку у ворот пастбища. Медленная улыбка поползла по лицу Харли, когда он узнал Мэри Клер. Ветер трепал подол ее сорочки, хлеща тканью по ногам. Харли пустил коня в галоп.

У ворот он натянул вожжи и соскочил с седла.

— Что ты тут делаешь?

Улыбнувшись, Мэри Клер перегнулась через ограду и предложила ему щеку для поцелуя.

— Жду тебя, — ответила она. Потом отворила ворота и придержала их, пока Харли заводил внутрь коня. Снова затворив створки, она подхватила ковбоя под руку и зашагала рядом с ним. — Я боялась, что из-за грозы ты не придешь.

— Ну уж с этим я бы как-нибудь справился, — ответил тот без тени сомнения. — Даже если бы мне пришлось построить ковчег и отправиться на нем в плавание.

Рассмеявшись, Мэри Клер привстала на цыпочки и чмокнула ковбоя в щеку.

— Ты не возражаешь, если я поставлю коня в ту старую хибарку возле гаража? Не мокнуть же ему под дождем.

— Не возражаю.

Они зашли в сарай и, быстро расседлав лошадь, направились к крыльцу. И стоило только парочке добраться до ступеней, как тучи разверзлись, и потоки воды, обрушившись с неба, забарабанили по крыше. Любовники нырнули под навес и, захохотав, кинулись друг другу в объятия.

— Ой, Харли, — проговорила Мэри Клер, прижавшись к нему губами. — Я так боялась, что ты не придешь!

— Не мог усидеть дома, — ответил Харли осипшим голосом. Коснувшись пальцами намокших волос женщины, он убрал их с ее лица.

Заметив, что Мэри Клер задрожала, Харли положил ладонь ей на затылок и вновь прижал к себе.

— Ты промокла. Тебе нужно пойти в дом, сменить одежду и залезть под одеяло, — сказал он, ощущая, как трясется ее тело.

Мэри Клер подняла голову и посмотрела на него.

— Только если ты пойдешь со мной, — прошептала она.

Сверкнула молния, и на мгновение, предшествующее раскату грома, Харли увидел настоятельный зов в глазах Мэри Клер.

— Ты уверена? — спросил он.

Мэри Клер сжала его руку и потянула за собой.

— Уверена.

Дверь растворилась с тихим скрипом, и Харли двинулся вслед за Мэри Клер, хотя той и пришлось приободрить его, дернув за руку. Стараясь двигаться неслышно, они на цыпочках поднялись по лестнице и вошли в спальню.

За окном полыхнула молния, озарив чуть ли не все небо. Вновь прогрохотал гром, сотрясая старое здание. Откуда-то из глубины коридора донеслось негромкое всхлипывание, и Харли застыл на месте.

— Все в порядке, — тихим шепотом заверила его Мэри Клер. — Это Стефи. Пойду взглянуть на нее, а ты пока снимай промокшую одежду.

Харли остался один в комнате, пропитанной ароматами ее тела. Он глубоко вдохнул воздух, наполняя грудь запахами, ставшими для него неотъемлемой принадлежностью Мэри Клер.

Осторожно подойдя к туалетному столику, Харли поднял стоящую на нем фотокарточку и вгляделся в улыбающиеся лица Мэри Клер, Стефи и Джимми на фоне рождественской елки.

Сердце Харли шевельнулось, когда он представил себе, каково было бы справлять Рождество с ними. Проснуться утром рядом с Мэри Клер. Понаблюдать за детьми, роющимися в груде упакованных в яркие обертки подарков. Съесть завтрак и, усевшись на диване, следить, как они возятся со своими новыми игрушками. Вздохнув, он поставил карточку на место, остро осознав всю глубину чувств, которые испытывал к каждому из запечатленных на снимке. Когда это случилось? — спросил он себя. Когда он открыл свое сердце и допустил туда Мэри Клер и ее детей?

Харли медленно вернулся к кровати и стал расстегивать рубашку. Раздевшись догола и свалив промокшую одежду кучей у кровати, он забрался под одеяло, откинулся на подушку и стал ждать.

В коридоре раздались мягкие шаги Мэри Клер. Прокравшись в комнату, она затворила за собою дверь, подошла к кровати, стянула через голову ночную сорочку, отбросила ее в сторону и скользнула в постель рядом с Харли. Все еще дрожа, она положила руку ему на сердце. Харли накрыл ее ладонь своей.

— Как Стефи? — шепотом спросил он.

— Все прекрасно. Она даже не проснулась, просто застонала во сне.

Харли вздохнул и обнял Мэри Клер крепче. Она приблизила к нему лицо, ища в темноте его губы.

Харли погладил руку женщины и опустил ладонь на ее грудь. Подушечка его большого пальца лениво двинулась вокруг соска. Харли почувствовал, как сосок набухает твердым узелком под его дразнящим движением. Дождь барабанил в окно. Ему вторил стук сердца в груди Харли. Соскользнув по лежащим за спиной подушкам, Харли потянул женщину на себя.

Он целовал ее с неистовством свирепствующей за окном бури, пока, задыхаясь, она не принялась извиваться на его теле.

Мэри Клер со всхлипыванием склонила голову, накрывая его лицо прядями влажных волос, несущих с собою запах дождя. С каждым движением его языка она все плотнее втискивалась своими бедрами в бедра партнера. Переместив руки и ухватив Мэри Клер за талию, Харли направил ее тело.

Почувствовав первый толчок, Мэри Клер резко глотнула воздух, и Харли тут же накрыл ее рот своим, чтобы подавить готовый вырваться крик. Тесно прижимаясь к нему губами, Мэри Клер пустилась вскачь, захваченная бурей, которая гнала ее все дальше и дальше. Шлепки их тел вторили хлюпанью струй дождя по крыше.

Как всегда, Харли проснулся еще до рассвета и, прижавшись к спине Мэри Клер, сонно улыбнулся. Дождь, хотя и без прежней прыти, продолжал стучать по крыше. Харли понимал, что должен уйти прежде, чем проснутся дети. Ему не слишком улыбалась перспектива объяснять свое присутствие в постели их матери — по крайней мере пока.

Харли приподнялся на локте и, убрав с лица Мэри Клер волосы, поцеловал ее в щеку. Та что-то тихо пролепетала сквозь сон и подвинулась ближе. Усмехнувшись, он выбрался из постели и поуютней укрыл Мэри Клер одеялом. Как ни хотелось Харли остаться с ней, он заставил себя натянуть одежду.

Прихватив ботинки, он на цыпочках пересек комнату и выскользнул в коридор. В дверном проеме он обернулся, бросил прощальный взгляд в сторону кровати, на которой спала Мэри Клер, — и вдруг понял, что именно там хотелось бы оказаться и ему. Причем не только сейчас, а навсегда.

Дождь все еще струился по стеклам за спиной Мэри Клер. Она сидела у письменного стола и, сдвинув брови, изучала бухгалтерскую книгу. Нахмуриться ее заставил один пункт из разряда активов, который прежде не привлек внимания, — счет, выписанный на имя Р. М. Керр. Заинтригованная, Мэри Клер принялась копаться в пачке банковских отчетов, пока не нашла тот, что был помечен тем же именем. Она вытащила бумаги из конверта.

Поскольку имена совпадали, Мэри Клер, быстро сверив номера счетов, убедилась, что и они идентичны. Нахмурившись еще сильнее, она стала изучать годовой баланс. Четыре депозита, никакого дальнейшего движения денег и итог, от которого у Мэри Клер захватило дух. Что это? — подумала она. А еще важнее — кто это?

Проглядев стопку балансов за прошлый год, она отобрала те, что относились к заинтересовавшему ее счету, и разложила их перед собой. Все были абсолютно одинаковы. Четыре депозита, не снято ни цента, проценты, начисленные на каждую очередную сумму, и, соответственно, все возрастающий итог.

Может, он откладывает деньги для своих детей? — подумала было Мэри Клер, но тут же вспомнила, что уже нашла счета на них обоих — вероятно, деньги предназначались для оплаты Дженни и Томми высшего образования.

Так что же это за Р. М. Керр? — снова задала она себе вопрос.

Зазвонил телефон, и Мэри Клер подняла трубку, все еще погруженная в размышления об отчетах, которые продолжала сжимать в другой руке.

— Алло? — рассеянно произнесла она.

— Привет, Мэри Клер!

Узнав голос своей подружки Лианны, Мэри Клер бросила бумаги и, растянув губы в широкой улыбке, откинулась в кресле.

— Лианна! Как я рада слышать тебя!

— А я тебя. Ты ведь не давала о себе знать ни мне, ни Реджи, поэтому мы тут начали уже было беспокоиться. И вот решили, что лучше самим с тобой связаться.

— А Реджи там?

— Нет, она показывает кому-то квартиру. Ты же знаешь Реджи. Работа, работа, работа.

Мэри Клер рассмеялась, вспомнив, что ее хьюстонская подруга была владелицей агентства недвижимости.

— Да, она такая, наша Реджи.

— Но просила передать, что целует тебя, — добавила Лианна.

— Я ее тоже.

— Ну, как у тебя дела?

— Прекрасно. Нет, более чем прекрасно, — быстро поправилась Мэри Клер. — Потрясающе! И здание все больше становится похожим на жилой дом, и детям здесь нравится.

— Судя по всему, ты счастлива.

Мэри Клер улыбнулась, услышав облегчение в голосе Лианны.

— Да. — Она закусила губу, подумав, какую огромную роль в этом счастье играет Харли. Не рассказать ли про него Лианне? — Я тут кое с кем познакомилась, — нерешительно произнесла она и чуть не рассмеялась снова, услышав, как задохнулась от изумления подруга.

— Правда?

— Да. И он замечательный человек.

— Ох, Мэри Клер! Не могу поверить своим ушам. А кто он?

— Сосед. Фермер. Самый добрый и милый человек из всех, что я встречала.

— И? — нетерпеливо подстегнула ее Лианна.

Вспоминая последнюю ночь, Мэри Клер опустила голову на спинку кресла и вздохнула.

— И… он прекрасный любовник.

— Господи, Мэри Клер, ты даром времени не теряешь. Это у вас серьезно?

Сморщив лоб, Мэри Клер задумалась над вопросом.

— Да, думаю, что серьезно, — тихо ответила она.

— Когда мы с ним познакомимся?

— Когда угодно.

— Надеюсь, что смогу приехать. Правда, не в эти выходные, а в следующие, если ты не возражаешь.

— Буду ждать. А Реджи приедет с тобой?

— Нет. Ты же знаешь Реджи. Она думает, что ее агентство развалится на части, если она не сможет собственноручно за всем проследить.

Мэри Клер вздохнула. Реджи была трудоголиком, работала часы напролет и редко когда давала себе отдохнуть.

— Да, я знаю, — печально сказала Мэри Клер. — Но если ты сумеешь убедить ее оторваться от дел, то передай, пожалуйста, что ее я тоже приглашаю. Я бы с удовольствием повидала вас обеих.

— Кстати, о делах. Ты уже нашла себе работу?

— Вроде того. Стала брать на дом бухгалтерские заказы. Так что могу постоянно быть рядом со Стефи и Джимми.

— Мэри Клер, да это же фантастика!

— Ликовать еще рано. Дела идут пока слабовато. Фактически у меня только один клиент, но на прошлой неделе я дала объявление в газету. Надеюсь, появятся и другие.

— А почему ты не догадалась заняться этим в Хьюстоне? Тогда тебе даже не нужно было бы переезжать.

Выслушав соображение подруги, Мэри Клер широко раскрыла глаза.

— Ну, не знаю, — медленно ответила она. — Наверно, просто не подумала.

— Так ведь еще не поздно. Ты всегда можешь вернуться домой.

— Вернуться в Хьюстон? — удивленно переспросила Мэри Клер.

— Да! Только подумай, сколько работы ты сможешь найти здесь по сравнению с Темптейшеном. Хьюстон — просто золотая жила для делового человека.

Внимание Мэри Клер привлекло какое-то движение, и, подняв взгляд, она увидела, что в дверном проеме, нахмурив брови, стоит Харли. Под мышкой у него торчала папка.

— Я это как-нибудь обдумаю, а сейчас мне нужно бежать, — произнесла она в трубку и подмигнула Харли. — Мой клиент пришел.

— Ладно, увидимся через пару недель. Тогда ты мне во всех подробностях расскажешь о своем романе. Люблю тебя, Мэри Клер.

— Я тоже тебя люблю. — Мэри Клер положила трубку. — Подруга из Хьюстона, — объяснила она и, снова откинувшись в кресле, кивнула на папку. — Что ты принес?

Продолжая хмуриться, Харли вошел в кабинет и бросил папку на стол.

— Тут счета, которые пришли на этой неделе, а также несколько накладных на корма и тому подобное. Я решил, что они тебе понадобятся.

Мэри Клер подтащила папку к себе и раскрыла ее.

— А как же, — сказала она, быстро пролистала лежащие внутри конверты и бумаги и снова взглянула на Харли. Только теперь она заметила его хмурое лицо. — Что-то случилось?

Он насупился еще сильнее.

— Нет. А что?

Мэри Клер засмеялась, постучав себя пальцем по лбу.

— Да у тебя там в бороздах морщин можно целый огород посадить.

Харли тряхнул головой и рассеянно провел рукой по складкам на лбу.

— Просто много забот.

Понимая, что дождь потребовал от него немало лишней работы, Мэри Клер сочувственно кивнула.

— Кстати, хорошо, что ты зашел. Хочу тебя кое о чем спросить. — Она закрыла папку и, вытащив из-под нее банковскую ведомость, повернула ее так, чтобы Харли было удобней читать. — Что это?

Харли склонился над столом, взглянул и снова нахмурился.

— Сберегательный вклад, — пробурчал он.

— Я вижу. Но что это за Р. М. Керр?

— Моя сестра. — Заметив удивление на ее лице, он добавил: — Сводная сестра.

— Ты никогда прежде не упоминал про сводную сестру.

Харли сунул руки в карманы.

— Не было случая.

— А где она? И почему ты занимаешься ее сбережениями?

— Я не знаю, где она. Сбежала лет десять назад, и с тех пор я не слышал о ней ни слова.

Прошло уже десять лет, но в голосе Харли до сих пор звучала боль, и Мэри Клер поняла, что бегство сестры оставило в его душе глубокий шрам.

— А этот счет? — спросила она.

— Ее доля от доходов фермы.

Мэри Клер изумленно раскрыла глаза.

— Ты хочешь сказать, что откладывал ее долю все эти годы, даже понятия не имея, где она сама?

Харли пожал плечами.

— Деньги по праву принадлежат ей. Всегда есть вероятность, что она может вернуться домой и потребовать их.

Мэри Клер лишь покачала головой, изумляясь честности и благородству человека, которого любила. Вскочив на ноги, она оперлась ладонями о крышку стола и наклонилась вперед.

— Иди сюда.

Немного поколебавшись, Харли приблизился к столу.

— Что?

— Ближе, — мягко сказала она.

Харли нагнулся, и Мэри Клер, схватив его за уши, потянула голову мужчины к себе, пока они не столкнулись носами.

— Ты, несомненно, самый добрый, честный и благородный человек из всех, кого я знаю! — Она прижалась к нему губами.

Харли отреагировал немедленно: он впился в нее, сминая, чуть ли не истязая ртом ее губы. Потом, почти так же быстро отпустив, резко повернулся к ней спиной. Каждое его движение было пронизано таким гневом, что Мэри Клер, ошеломленно застыв, вытаращила глаза.

— Харли, что случилось?

Продолжая стоять к ней спиной, он уперся руками в бока и покачал головой.

— Ничего не случилось.

Но Мэри Клер не поверила. Она нежно опустила руку ему на плечо.

— Харли?

Он шагнул в сторону, и ладонь Мэри Клер соскользнула с его плеча.

— Меня не будет в городе в выходные, — отрывисто сказал Харли. — Я еду в Сан-Антонио проведать детей.

— Ладно, — пробормотала она, недоумевая, почему он не предупредил об этом раньше. — А когда ты вернешься?

— В воскресенье. Вероятно, поздно. — Медленно повернувшись, Харли встретился с ней взглядом. — Я попрошу Коди присмотреть за моим домом. В случае чего можешь позвонить ему.

И он ушел. Мэри Клер услышала, как закрывается входная дверь, и ощутила первый укол страха.