Давным-давно

С тех пор как Лиам спросил меня о статье, что я написала, Эдвард настаивал, что для того, чтобы сыграла свою роль более убедительно, должна заполнить пробелы в знаниях, которые включают в себя все, что принцесса Ателии должна знать. Хотя я знаю некоторые события, которые произошли ранее, благодаря многочисленным перечитываниям «Уродливой сводной сестры», я понятия не имею о многих других деталях, таких как история, Афелии или правил этикета.

— Когда день рождения моего отца? — в один вечер спросил Эдвард. После ужина он позвал Эмили и сказал ей, передать другим слугам, что они с принцессой пожелали отойти ко сну пораньше и больше нет необходимости в каких-либо их услугах. Интересно, что слуги сказали бы, если бы они могли видеть меня сейчас.

— Ммм… — я лихорадочно вспоминаю то, что он говорил мне об этом раньше. — Когда-то в декабре — седьмого? Или семнадцатого?

— Двадцать седьмого, — говорит он, массируя рукой лоб. — И в январе, а не декабре. Когда произошла историческая битва с Морин? Один из споров за цепочку островов вдоль западного побережья?

— Ммм…

— Где находится суповая ложка во время обеда?

— Рядом с тарелкой с супом?

— Рядом с вилкой для салата.

Я со стоном подняла руки.

— Сдаюсь, я никогда не научусь быть принцессой.

— Бред. Это только вопрос времени, прежде чем ты запомнишь детали. Кроме того, если ты сомневаешься с ответом, ты всегда можешь попросить у меня подсказку. Ты ведь не на экзамене.

— Но я не могу вести себя как принцесса, — плюхаюсь на кушетку и с шумом выдуваю воздух. — Не могу вести себя по-королевски и аристократично, все, что можешь делать ты, даже не напрягаясь.

— Это не такая уж проблема как ты думаешь. Всем хорошо известно, что тебе трудно вести себя как обычная принцесса. Очень мало кто из дворян не слышал о твоём выступлении во время твоего представления королеве.

Прошло несколько секунд, прежде чем понимаю, о чем он говорит.

— Я что упала на задницу перед твоей матерью?

— Не беспокойся об этом, Кэт. Хотя ты может так не думаешь, но она искренне любит тебя. Как и я.

— Я думала, что ты обещал не флиртовать, когда мы одни, — я не отрываю глаз от своих рук.

— Я не флиртовал. Констатирую факт.

Интересно, как он умудряется держать прямое лицо, когда говорит это. «Я не знаю, что я когда-либо видел в тебе», — ворчу я. Который только заставляет его выглядеть забавным.

— Любовь — великая сила. Иначе бы ты не вышла за меня.

Закатываю глаза. Кто бы мог подумать, что этот парень, который так редко улыбается, когда слуги разговаривают с ним, станет огромным флиртом?

— Следующий вопрос.

Эдвард продолжает забрасывать меня вопросами, связанными с королевскими делами, пока не начинаю зевать. Мои симптомы «смены часовых поясов» сейчас намного лучше, но мне все еще нужно, по крайней мере, девять с половиной часов сна.

— Мы продолжим завтра, — говорит Эдвард. Он что-то записывает в своей записной книжке и аккуратно ставит её на каминную полку. — Я договорился, что мы отправимся на пикник в лес, поэтому у нас будет достаточно времени наедине.

— Эм… Ты опять будешь спать там? — я вспыхиваю. Заглядывала в раздевалку, она кажется ужасно маленькой и душной для Эдварда. Меня терзают муки совести, когда представляю его лежащим там, ворочающимся или даже чихающим. В конце концов, это его дом.

Он поднимает бровь, но не говорит, как будто предчувствует то, что я могу сказать.

— Позволь мне поменяться местами с тобой. Я меньше, чем ты, поэтому смогу поместится в…

— Абсолютно нет, — его голос резкий, не оставляющий места для возражения. — Либо я сплю в соседней комнате, либо разделяю с тобой постель. Твой выбор.

Да правильно. Если я буду спать с ним, сомневаюсь, что это может быть просто сон. На самом деле сомневаюсь, что сон будет продолжаться.

Подхожу к кровати и подтягиваю одеяло, пока мои волосы не рассыпаются на подушке. Он вздыхает так тихо, что мне кажется, что мои уши обманывают меня. Мгновение спустя дверь в раздевалку закрывается.

Вина гложет меня, хоть и говорю себе, что мне не за что быть виноватой. В то же время желаю, чтобы мне не приходилось относиться к нему так бесчувственно. Особенно, если то, что он сказал, было правдой — как я могу обвинить его в том, что он хочет чтобы я осталась? Но остаться здесь просто невозможно. К этому моменту мама и Пейдж уже узнали, что я исчезла. Они определенно в отчаянии от беспокойства. Моя фотография, вероятно, попала в новости, и Джейсон должно быть допрошен, так как именно у него дома я пропала.

Мне нужно домой.

Перекатываюсь на другой бок и размышляю о моих шансах. Что могу сделать без мобильного телефона и интернета? Думаю, могу только ждать, пока не вернусь во дворец, но я не оптимистка. Помню ту толпу стражников, как сплошная стена, идущие за нашей процессией. И даже сейчас в Энрилте, по крайней мере, дюжина слуг — экономка, официанты, горничные, крепкие руки — ждут нас. Когда мы вернемся, людей будет еще больше.

— Девочка, открой глаза. Время просыпаться.

Глава 9

Своеобразный голос, ни мужской, ни женский говорит мне на ухо.

— Просыпайся, — кто-то стягивает с меня одеяло и я чувствую резкий рывок за ухо.

— Ой! — я открываю глаза и то, что вижу, становится потрясением для меня. Перед моими глазами парит неестественное существо с уродливым раздавленным лицом и заостренными ушами. Его кожа — крапчато-зеленая, а глаза огромные, желтые и выпуклые, занимают почти половину его лица. Он скрестил руки на груди, и с досадой смотрит вниз.

Что?

— Я потратил уйму времени, чтобы, наконец, найти тебя, — ворчит существо. — Кто бы мог подумать, что Эдди увезет тебя так далеко?

— Кто ты? — сажусь, уже полностью проснувшись. — В самом деле, кто ты?

Щипаю себя за руку, но ничего не происходит. Я уже не сплю, в темной комнате, и только лунный свет проникает сквозь шторы.

Существо смотрит на меня, его большие желтые глаза моргают.

— Ты действительно потеряла память. Жаль, что у нас нет волшебства, чтобы его восстановить.

С покорным видом он щелкает пальцами и пуф! В воздухе появляется книга. На обложке — рыжеволосая девушка в великолепном платье.

Уродливая сводная сестра.

— Как вы достали мою книгу? — потираю глаза, но книга и гоблин все еще там. Я думала, что проснуться в странном мире уже более чем странно, но, судя по всему, это безумие не знает конца.

— Неверно. Это наша книга, а не твоя. Это собственность Бартелиуса, нашего короля.

Не понимаю. Кажется, он читает мои мысли, потому что он снова щелкает пальцами, и книга раскрывается. Раздается тихий шелест, когда книга перелистывается на последнюю страницу, где принц и уродливая сводная сестра женятся.

— Это ты, — говорит гоблин. — Да, не смотрите на меня, как на сумасшедшего. Это девушка, стоящая на алтаре, это ты. Разве ты не вышла замуж, когда вернулась в Ателию?

Все то, что говорил Эдвард, сейчас доходит до меня. Я пришла в этот мир, потому что разорвала книгу. Может ли это быть правдой…? Нет, это невозможно. Но в настоящий момент, глядя на гоблина, парящего в воздухе, и моей книгой, самостоятельно переворачивающей страницы, ничего не кажется невозможным.

— Кэтрин Уилсон, — говорит гоблин. — Мы должны вернуть тебя в человеческий мир. Тебя не должно быть здесь.

Не могу поверить своим ушам. Все это время, я ждала, чтобы найти хоть какую-то возможность вернуться, и вот этот гоблин, который может творить магию, предлагает мне помочь?

— Ты знаешь мое настоящее имя, — медленно говорю я. — Ты знаешь, что мне здесь не место!

Затем что-то щелкает у меня в голове.

— Ты тот гоблин, о котором меня спрашивал Эдвард. Тот, кто меня привел в Ателию, когда я училась в старшей школе! Ты… Ты…

— Крю, единственный и неповторимый.

В «Уродливой сводной сестре» нет упоминания о гоблине. Тем не менее, его имя звучит знакомо.

— Теперь, девочка, послушай. Ты уже испортила историю Ателии, поэтому, чтобы это не повторилось в дальнейшем, мы должны вернуть тебя.

Даже девятый симфонический оркестр Бетховена не мог звучать для меня более приятно.

— Ты можешь помочь мне вернуться? Прямо сейчас?

— Помнишь, как ты пришла в этот мир?

Книга, все еще плавающая в воздухе, подает мне идею.

— До того, как я пришла в этот мир… Книга появилась в комнате Джейсона, и меня тянуло к ней.

Я поднимаю голову, надежда разливается у меня внутри.

— Итак, вы можете вернуть меня, пройдя через эту книгу?

— Это была мощная магия, которая привела тебя сюда, — он вздыхает и качает головой. — Не знаю, поможет ли мне заклинание, которое Бартелиус дал мне для работы, но давай попробуем.

Крю говорит мне подняться из кровати и встать у окна. Мое сердце колотится от волнения, делаю то, что он говорит мне. Но потом вспоминаю Эдварда, который все еще спит в раздевалке.

— Подождите, — говорю я и хватаюсь за ручку и бумагу. Независимо от того, как я уйду, перед этим должна все объяснить ему. Быстро строчу сообщение, что ухожу домой.

— Девчонка! — машет Крю. — Поторапливайся. Заклинание не продлится долго!

Он начинает повторять какие-то непонятные слова, и книга начинает светиться. Ток окружает меня, магнитная сила тянет к книге, и ноги уходят от земли.

Раздается стук, но я не оглядываюсь. Наконец-то возвращаюсь в Портленд. Не будет больше этой причудливой ролевой игры в принцессу. Когда думаю об Эдварде, меня мучает чувство вины и печали.

Прощай. Мне жаль, что покидаю тебя, не попрощавшись с тобой лично, но я просто обычная девушка из Штатов. Какое бы ни было прошлое, оно должно остаться в прошлом. Найди другую невесту. Должно быть, много девушек хотят быть на моем месте.

Крепкая рука обхватывает мою талию, оттягивая меня на землю. Я изо всех сил кручусь и вырываюсь, но захват Эдварда похож на железный тиски вокруг меня.

— Отпусти меня! — рычу я. — Убери от меня свои руки!

Он ослабил хватку, но его руки все еще держат меня. Ужасаясь, смотрю, как книга сжимается в крошечное облако размером с мою ладонь. Вскакиваю и дико хватаюсь за нее, но она исчезает.

— Подожди! — я всхлипываю. — Не бросай меня! Крю, где ты? Мне нужно, чтобы ты отправил меня домой!

Гоблин появляется там, где исчезла книга, и на его лице читается сожаление.

— Извини, девочка, — говорит Крю, — тебе придется подождать до следующего раза.

— Что значит в следующий раз? Разве ты не можешь снова использовать заклинание?

— Магия Борга слишком сильна, чтобы заклинание сработало. Я должен вернуться к королю и выяснить, как мы можем вернуть тебя в другой раз. Не паникуй, хорошо? Скоро мы тебя вытащим отсюда.

— Но я должна вернуться домой…

Он не слушает меня. Гоблин просто дает мне волну и исчезает в клубе дыма

Не могу позволить ему уйти так просто. Открываю окно и выбегаю босиком. Снаружи ничего нет, только луна и звезды на огромном черном полотне ночного неба.

Я не могу поверить в это. Была так близка к тому, чтобы покинуть это место! И Крю даже не сказал мне, когда вернется. Опустошенная, хочу сброситься с балкона, но в моем теле не осталось энергии. Опускаюсь на перила, не в силах сдержать слезы.

Эдвард приседает рядом мной.

— Кэт? — он пытается вытереть мои слезы большим пальцем. — Кэт, успокойся. Скажи мне, что произошло?

Я отталкиваю его и даю ему самый злобный взгляд, на который способна.

— Держись от меня подальше, — шиплю я. — Если бы ты не вмешался, я бы смогла вернуться домой! Ты разрушил мой шанс вернуться в мой собственный мир!

Его глаза расширяются на секунду, а губы беззвучно двигаются.

— Нам лучше зайти внутрь, — вдруг говорит он. — Ты простудишься в одной ночной рубашке, и кроме того, в доме спят слуги. Мы не можем позволить им услышать нас.

Он хватает меня за руку и тащит в комнату, плотно закрывая дверь.

— Прости меня, — говорит он, зажигая одну из ламп. — Когда я увидел, как ты летишь, подумал, что твоя жизнь в опасности. Другого способа узнать не было.

— Разве ты не видел гоблина?

Он качает головой.

— Нет, все, что видел, это тебя поднимающуюся в воздух. Я должен был удержать тебя на месте. Никогда в своей жизни не смогу тебе навредить. Понятия не имел, что ты пытаешься покинуть меня и вернуться в свой мир.

Мне все равно, какой он горячий. Меня не волнует, что он в меня влюблен. Все, что знаю, это то, что он вмешался и помешал моему возвращению домой.

— Уходи.

Но он не слышит меня. Эдвард просто складывает руки и садится в кресло.

— Не раньше, чем ты объяснишь мне, как ты поднялась над землей. Я не верил, что магия существует, но когда это касается тебя… — он потирает ладонью лоб. — Этот Крю пришел, чтобы отправить тебя в Америку?

— Вернуть меня в Америку, — поправляю я.

На его лице вспыхивает тревога.

— Он объяснил, почему отправил тебя ко мне? И почему собирается забрать тебя, когда ты здесь всего несколько дней? Что происходит?

Я обхватываю себя руками и отворачиваюсь. Все еще расстроена и зла — я была ТАК БЛИЗКО к дому.

— Кэт, — Эдвард подходит ко мне. Не обращая внимания на мою попытку отступить, он сжимает обеими руками мои плечи, вынуждая меня смотреть на него. — Я понимаю, что ты разочарована, но ответь мне — теперь ты мне веришь? Теперь можешь ли ты отрицать, что мы встречались раньше?

Неохотно встречаю его взгляд. Эти глаза — ореховые с вкраплениями золота, — вызвали резкий толчок в моем сознании. На столько что хочу сказать «нет», я должна признать, что его лицо знакомо, хотя до сих пор не знаю, как и когда мы познакомились.

Я киваю.

Он вздыхает, явно с облегчением и отпускает меня.

— Я понимаю, что ты очень хочешь вернуться домой. Независимо от того, что ты чувствуешь ко мне, твоя привязанность к семье остается для тебя на первом месте. Вот почему должен был позволить тебе уйти в первый раз. Но теперь — он берет мои руки — обстоятельства другие. Твоя мать нашла другого жениха. Сестра будет ходить в школу, которая очень далеко. Разве ты не можешь подумать о жизни со мной?

Настойчивость в его тоне и взгляде пугает.

— Но я уже…

— Я понимаю, что у тебя уже есть поклонник в твоем мире, — он оставляет поцелуй на тыльной стороне моей ладони, прежде чем могу его остановить. — Обещай мне, что ты сделаешь все возможное, чтобы вернуть себе память. Если ты вспомнишь наше прошлое и все еще захочешь уйти, я не стану мешать тебе. Но ты должна пообещать мне — даже если появится гоблин — ты не уйдешь с ним, пока память не вернется к тебе.

Я сглатываю. Как могу дать такое обещание, когда только что упустила свой шанс вернуться домой?

— Скажи «да», — он пристально смотрит на меня. — Ты должна дать мне второй шанс, Кэт.

Если Крю появится, а я до сих пор не верну себе память, будет непросто отказаться уйти с ним. И я отчаянно хочу вернуться. Кроме того, Крю заявил, что я не должна быть в Ателии. Даже если скажу Крю, что не могу уйти, что помешает гоблину насильно вернуть меня обратно в Америку? Я была бессильна, когда книга затащила меня в Ателию.

Неохотно киваю.

Он притягивает меня в свои объятия. Я слишком устала, чтобы бороться, но я такая же жесткая, как деревянный брус.

— Я знаю, что ты должна ненавидеть меня сейчас, — говорит он, его губы скользят по моим волосам.

Но не сожалею о том, что сделал. Я просто не могу отпустить тебя, когда ты относишься ко мне как к чужому.

Глава 10

Настала пора вернуться во дворец. Нервная и напряженная, я продолжаю практиковаться и в поезде. В столице, будет много слуг и стражи, плюс его родители, родственники, представители аристократии. Кроме того, сейчас начало лета, приближается разгар сезона, что значит больше званых вечеров, прогулок, балов и прочего. В основном, события, которых бы хотела избежать. Катриона была неуклюжей юной леди, но это было проще пережить, когда в центре внимания была Бьянка, гламурная кинозвезда сестра. Теперь, когда я принцесса будет сложно не привлекать внимание.

Как только мы сходим с поезда, раздаются щелчки камер. Несколько журналистов собрались вокруг платформы. Блин. Этот новый статус знаменитости действительно раздражает. Эдвард кладет руку на мои плечи и уводит меня к карете с мастерством опытного телохранителя знаменитостей.

Я сжимаю складки своего платья и делаю глубокий вдох. Честно говоря, не уверена, что могу исполнить роль принцессы — моя голова до сих пор трещит от непрерывной зубрежки. Но в, то же время чувствую себя противоречиво. Вы знаете, когда была ребенком, как и многие девочки, представляла себя одной из принцесс из книжек. Когда мне было четыре года, мама нарядила меня в розовую тюль от юбки для Хэллоуина. Она поместила фотографию в рамку на столе, и этот снимок меня очень смущал, особенно, после того, как Пейдж тоже сфотографировали, как принцессу. Она выглядит намного лучше в розовом, чем я.

Никогда не ожидала, что мои детские игры могут стать реальностью, как в «Дневниках принцессы», кроме того, что буду замужем за принцем.

Карета останавливается на колоссально огромном внутреннем дворе. Эдвард берет меня за руку и сжимает мои пальцы. Он ничего не говорит, но его теплое пожатие подразумевает, что будет рядом со мной, что бы ни случилось. Почувствовав себя немного более уверенно, я подражаю его позе — прямая спина, приподнятый подбородок, твердый взгляд — и стараюсь идти настолько уверенно, насколько могу в своем огромном платье.

Дворец представляет собой лабиринт извилистых лестниц, мраморных коридоров, арочных галерей и богато украшенных комнат. Очень стараюсь не оглядываться, когда мы входим через главный вход. Ворота огромны, как в кино, и требуют усилий, по крайней мере, четырех человек, чтобы открыть их. При виде парадной лестницы, украшенной золотом и покрытой пурпурными коврами, у меня перехватывает дыхание. Слуги либо кланяются, либо делают реверансы, когда мы проходим мимо. Надеюсь, мое лицо не выдаёт меня. Нелегко притворяться, что живу в этом дворце уже несколько месяцев.

Затем, когда уже казалось, что прошла вечность, мы подошли к двери золотисто кремового цвета

— Это наша комната? — спрашиваю я.

— Вообще-то, комнаты, — говорит Эдвард, открывая дверь. — Добро пожаловать, домой, дорогая.

Я прижимаю руку ко рту, чтобы заглушить возглас. Передо мной открывается великолепная гостиная, которая будет выглядеть уместно в «Рице». Это, в самом деле, настоящий люкс, и когда Эдвард ведет меня по комнатам, действительно ощущаю себя королевской особой.

При виде спальни моя челюсть падает. Потолок настолько высок, что чувствую себя лилипутом. Кровать гораздо грандиознее, чем та, что в Энрилте, с зеленой изголовьем из плюща, вышитой золотой геральдикой и фиолетовым атласным покровом с золотыми кисточками. Меня бросает в жар, когда представляю, что Эдвард ложится на эту кровать вместе со мной, отпускает полог и…

— У нас отдельные спальни, — говорит он, как будто чувствуя мое беспокойство. — Раньше я думал, что буду женат на Катрионе Брэдшоу, и был рад, что мы не должны делить постель. Но сейчас… — он смотрит на меня так, будто я одно из блюд в меню обеда. — Жаль, что не согласился на эту традиционную схему.

Краснею от его слов. Боже, Кэт, тебе уже за двадцать. Ты не неопытная школьница. Нелепо так сильно реагировать на его слова, которые даже не являются чем-то большим, чем намек.

— Это место прекрасно, — говорю я, радуясь, что мой голос ровный и спокойный. — Но это слишком роскошно. Не думаю, что мне будет здесь комфортно. Теряюсь от такого великолепия.

— Возможно, это заставит тебя чувствовать себя как дома.

Он ведет меня в соседнюю комнату. Она меблирована, как кабинет, с письменным столом из вишневого дерева и книжными полками, которые закрывают всю стену. К моему удовольствию, под окнами установлено удобное мягкое сиденье. Снаружи открывается великолепный вид на дворцовые сады. Солнечный свет проникает в комнату, освещая шелковые подушки на подоконнике и пол из розового дерева. Я могла представить, как сижу на этом месте, поджав колени, и листая книгу.

— Ох… — я вздыхаю, чувствуя себя потрясенной. — Посмотри на это окно, и на вид из него — это потрясающе. Могла бы остаться здесь на целый день.

— Ты могла бы остаться здесь навсегда.

Ох, как бы мне хотелось, чтобы он не говорил эти плавящие моё сердце вещи. Они заставляют меня чувствовать себя ужасно бессердечной. Каждый раз, когда он флиртует, когда поднимаю глаза и ловлю его, полный желания взгляд, мне кажется, что если не буду любить его, миру придет конец.

Отворачиваюсь от окна. Независимо от того, насколько захватывающий вид, он принадлежит королевской семье, с которой я до сих пор не хочу иметь ничего общего.

— Ваше Высочество, — четкий голос Амелии проплывает в комнату. — Прошу простить меня, но вам нужно переодеться к обеду.

Смотрю на свой наряд. На мне платье прекрасного яблочно-зеленого цвета с вышитыми белыми розами, на шее нить жемчуга. Моя прическа уже не такая аккуратная, как была утром, когда Амели сделала её, но вряд ли она была неподходящей для обеда.

— Мы будем обедать с моими родителями, — говорит Эдвард, как бы угадывая, о чем я думаю.

— Герцог Сомерсет также будет присутствовать, — добавляет Амели. — Лучше, чтобы вы одели что-то более официальное.

В Энрилте почти всегда ела с Эдвардом, будь то завтрак в спальне, ужин в столовой или пикник в цветочном поле. Но мысли о том, чтобы обедать с родителями и другими представителями знати, когда моих воспоминаний о них не существует, заставляют меня нервничать и волноваться.

Эдвард смотрит на меня с озабоченным выражением лица.

— С тобой все в порядке, Кэт?

У меня возникает внезапное желание сказать, что у меня расстройство желудка или головная боль. Его глаза, похоже, указывают на то, что если бы я была менее склонена присутствовать на обеде, он придумает какое-нибудь оправдание для меня.

Нет. Еще в поезде Эдвард сказал мне, что, обычно, по утрам мы завтракаем с его родителями, так же иногда мы должны принимать иностранных гостей или высокопоставленных лиц. Даже если смогу избежать этого обеда, будет бесчисленное множество других поводов для публичных встреч. Чем раньше пройду через это, тем лучше.

— Прекрасно, — пытаюсь выглядеть уверенной в себе, улыбаясь ему. — Увидимся через минуту. Я не заставлю наших родителей, ждать.

Эдвард выглядит довольным, особенно когда говорю «наши родители».

Амелия ведет меня в гардеробную в спальне, которая выглядит как салон для примерки свадебных платьев. Десятки — нет, сотни платьев висят на полках по трем сторонам комнаты. Платья всех цветов палитры. С кружевами, лентами, оборками и даже пыхтевшими рукавами, которые выглядят большими, как воздушные шары. Платья от простого до сложного, для любой мыслимой цели.

Вау. Могла бы провести свой собственный показ мод, в викторианском стиле.

С присущей Амели деловитостью и профессионализмом она одевает на меня великолепный лиф лавандового цвета с рядом алмазных пуговиц спускающимися спереди и юбок с отделкой из изысканного кружева и ленты. Волосы скручены в элегантный шиньон, удерживаемый многочисленными перламутровыми наконечниками заколки. Ключица и руки в порошке, и сверкающий алмазный кулон, который соответствует моим пуговицам, завязывается на шее. Такое чувство, как будто собираюсь посетить некоторые старомодные конкурсы красоты. Могла бы даже быть коронованной принцессой — подожди, я уже принцесса.

Когда присоединяюсь к Эдварду позднее, воздух, кажется, высосан из моих легких. Он одет в черный шелковый костюм и белую рубашку, чисто-белый галстучек на шее, и одна красная роза выглядывает из кармана. В принципе, в нем все безупречно. Он приглашает меня на бал.

— Ум, — на мгновение не знаю, что сказать.

Он улыбается, казалось, его позабавила моя невежественность, и протягивает руку.

— Могу ли я иметь честь сопровождать вас на ужин, моя леди?

Я смеюсь.

— Это доставит удовольствие, мой господин, — стараюсь звучать как Сноб, но у меня проблемы, не могу сдержать смех.

Он наклоняется ко мне, но не раньше, чем взглянув на Амелию, которая быстро выходит из комнаты. Это был намек, чтобы оставить нас наедине?

Снимаю свою руку, но он подсунул сложенный лист бумаги между пальцами.

— Это напоминание, — шепнул он. — Постарайся запомнить как можно больше.

Когда мы приходим в столовую, моя нервозность грозит снова, обрушится на меня. В гостиной только около десяти мест, но все равно, это прекрасное место, где я когда-либо была. Белоснежными скатертями покрыты дополнительным слоем малинового бархата, свечи горят в серебряных держателях, хрустальные вазы заполнены розами и папоротниками, посуда отполирована и блестит, и конечно, антураж слуги в королевских малиновых и золотых мундирах и самых банальных выражениях, что я видела, как будто они часть мебели.

Хорошо, Кэт. Ты сможешь сделать это. Эдвард объяснял королевский протокол в поезде.

Кого я обманываю? Уже забыла половину из того, что он рассказывал. А учитывая сложившуюся ситуацию, будет еще сложнее запомнить это вновь.

Стараясь не вести себя, как деревенщина, двигаюсь к обеденному столу с грацией робота. Слуга вытаскивает мое кресло, и я осторожно сажусь. Встряхиваю салфетку — немного более энергично, чем это необходимо, — и раскладываю её у себя на коленях. Используя салфетку в качестве прикрытия, смотрю в шпаргалку, которую Эдвард написал для меня.

Король и королева. Я видела их на свадьбе, поэтому, хотя они и сняли короны, могу их узнать. Кроме того, Эдвард сказал мне, что они всегда садятся во главе стола. Король уже давно немолодой, с седеющими волосами и явными морщинками в уголках глаз, но его черты все еще достаточно привлекательны, чтобы играть главную роль в фильме о Бонде. Очевидно, от кого Эдвард получил свою внешность. Королева, с другой стороны, не ослепительно красива, но у нее приятное лицо, которое делает ее приятной и располагающей к себе. Я чувствую себя немного более непринужденно. Мои родственники кажутся достаточно милыми.

С узнавание Генри у меня так же не возникает проблем. Даже без примечания Эдварда знаю из книги, что у его двоюродного брата голубые глаза и кудрявые волосы. Генри улыбается мне, милая, ласковая улыбка, которая немедленно заставляет меня проникнуться к нему симпатией.

Рядом с Генри сидит женщина с длинными серьгами и павлиньими перьями в волосах. Из того как властно она разговаривает с Генри, делаю вывод, что должна быть герцогиней, также известной как Леди Петуния. Она — тот, кто сильно настроен против отношений Элли с Генри в «Уродливой сводной сестре». Наши взгляды ненадолго встречаются, и она приветствует меня чопорным кивком.

Еще раз подсматриваю в мою шпаргалку и нахожу герцога Филиппа (старшего двоюродного брата Эдварда) и Констанцию (жену Филиппа) вместе с несколькими другими герцогами и герцогинями.

— Добро пожаловать домой, — приветливо говорит король.

Я сильно закусываю губы, как будто прокушенная губа успокоит мои нервы. Эдвард берет меня за правую руку под столом. Он смотрит на меня, его взгляд пристальный и спокойный.

— Расслабься, — говорит он.

Если вы хотите сказать, что это легко, то хочу возразить. Самый шикарный ужин, на котором когда-либо присутствовала, был во французском ресторане, в который Райан водил нас в Чикаго. Пейдж и я были немного потрясены, но, в конце концов, нам понравилось, и мы даже шутили на счет многочисленных вилок и ложек. Что же на счет того, что происходит сейчас, просто скажу, что ужин с президентом кажется мне легче.

Мне достаточно тяжело пережить этот ужин со всеми этими знатными особами, сидящими вокруг меня, пытаясь притворяться, будто я одна из них. Еще сложность в том, что посуда производится в основном из керамики и хрусталя, почему они не могут использовать старый добрый пластик, нержавеющую сталь или дерево? Хотя стоп, они, наверное, еще не изобрели пластик и нержавеющую сталь.

Преодолеваю закуску и суп без каких-либо сложностей. Копирую то, что делают все, отламываю хлеб вместо того, чтобы откусывать от него, и использую его кусочки, чтобы вытереть остатки супа. Так как боюсь, что что-то глупое может вылететь из моего рта, жую свою еду, с видом, будто просто не хочу разговаривать, но если бы заговорила, я бы сказала что-нибудь гениальное.

— Кэт, — говорит королева с блеском в глазах. — Как ты нашла Энрилт?

У меня нет выбора, кроме как ответить. К счастью, это легко.

— Мне очень понравилось. Это такая красивая деревня, и в доме так уютно, он напоминает мне об отеле в стиле «кровать и завтрак», в котором мы останавливались в Itha… — Эдвард подталкивает меня локтем. Черт, я говорила о своем собственном мире.

— Кровать и завтрак? — король хмурит лоб. — Это какой-нибудь новомодный термин, который вы, молодые люди придумали? Что это означает?

— Просто… Эм… просто это прекрасное место для отдыха, Ваше величество… Я имею в виду, отец, — запинаюсь, желая, иметь возможность спрятаться под столом.

— Я рада, что дом в Энрилте пришелся вам по вкусу, Катриона. Надеюсь, что это позволило вам в полной мере отдохнуть, — сказала королева. — Мы так волновались, когда Вы упали в обморок на свадьбе.

— Она нуждается в укреплении ее конституции, — замечает героиня. — В конце концов, ее долг выносить будущего наследника престола. Думаю, Катрионе стоит перестать потакать своим мелким капризам… таким как посещение этой школы для девочек.

Какая школа? Я думала, что Элла была той, кто открыла школу.

— Это и мой долг, — спокойно говорит Эдвард. Его рука неуловимо двигается, поправляя вилку для моего салата в правильное положение. — Кроме того, если рождение наследника является единственным требованием для моей жены, тогда не нужно было устраивать этот бал. Подошла бы любая девушка.

Несмотря на мое нежелание жениться на незнакомце, когда у меня уже есть парень, мое сердце оттаивает, когда слышу, как он произносит эти слова. Я была здесь совсем не долго, но из того, что помню из «Уродливой сводной сестры» и из того, что узнала об ателийской культуре, понимаю, что здесь до сих пор нужно много мужества, чтобы игнорировать традиции.

Однако герцогиня не выглядит впечатленной.

— Естественно, как член королевской семьи нужно быть избирательным при выборе невесты, — она смотрит в сторону Генри, который краснеет и фокусируется на своей тарелке с жареной говядиной и чесночным картофелем. В книге Генри нравится Элла. Она не приглашена сегодня, так как они еще не женаты. Интересно, они все еще вместе.

Не могу не вздохнуть с облегчением, когда ужин заканчивается. Несмотря на то, что никто не разоблачил меня (я надеюсь на это, было нелегко расшифровывать их выражения, завуалированные хорошими манерами и правилами этикета), я не знаю, как долго смогу притворяться, что я Катриона.

Глава 11

После того, как я вернулась в нашу спальню, Амелия сняла с меня эту причудливую одежду (кто бы ни придумал турнюр и S-образный корсет, он явно был садистом), и приняла горячую ванну, слава Богу, здесь есть современный водопровод. Быстро взглянула на дверь. После обеда Эдвард сказал мне идти вперед и вернуться в наши покои, так как ему нужно было о чем-то позаботиться. Интересно, когда он вернется? Хотя я все еще не хочу спать с ним (честно, клянусь), мне не нравится идея, что он ночью где-то тайком шастает по дворцу. В конце концов, мы молодожены.

Накинув платок поверх моей белой шелковой ночной рубашки, на цыпочках иду в гостиную. Часы с кукушкой, висящие на полированной дубовой стене, показывают, что сейчас без четверти десять. Через несколько минут в замке раздается звук поворачивающегося ключа, и главная дверь в наши покои распахнулась.

Эдварт входит твердой уверенной походкой. Кажется, что аура довольства просто окружает его. Мое предположение о том, что он ходил тайком в какое-то другое место, мгновенно рассеивается.

— Кэт, — уголки его губ приподнимаются, когда он видит, как я расхаживаю по ковру. — Ты ждала меня?

— Я, — честно говоря, задавалась вопросом, куда он пошел, вместо того, чтобы вернуться вместе со мной. Но почему меня это должно волновать? Мне нужно держать его на расстоянии вытянутой руки, и если он захочет найти утешения у кого-то, более восприимчивого к его обаянию, это, безусловно, облегчит мой уход из Ателии.

Эдвард приближается ко мне, его глаза пылают смесью веселья и нежности. От него исходит слабый запах алкоголя. Интересно, сколько он выпил за обедом.

Мое сердце бьется быстрее. Нет никакого сомнения в желании, что отражается в его глазах. Честно говоря, мое тело определенно считает его привлекательным, хотя мой разум все еще протестует против совместных ночей с этим парнем, которого знаю всего неделю. Даже если в этом мире, по закону, он является моим мужем.

Отступаю на шаг. И когда мои ноги встречаются с диваном, я с хлопком приземляюсь на бархатные подушки. Эдвард находится ко мне так близко, что ткань моей ночной сорочки задевает его черные брюки.

— Кэт, сиди спокойно.

— Чт… Что?

— Мне нужно, чтобы ты протянула руку.

Я моргаю. Воспользовавшись моим замешательством, он просто притягивает мою руку к себе, и прежде чем успеваю спросить его, что он задумал, я уже смотрю на сверкающее кольцо на безымянном пальце.

Вот почему он отлучался. Прежде чем мы сели на поезд до Энрилта, Эдвард сказал Амелии заказать для меня обручальное кольцо. Он пошел проверить, готово ли оно — и вот оно.

Это кольцо — самое ослепительное украшение, которое я когда-либо видела. Розово-золотой ободок, инкрустированный тремя рядами сверкающих бриллиантов разной величины. Моя первая мысль, что такое великолепное кольцо мне не подходит, но прежде чем я успеваю его снять, Эдвард кладет свою руку на мою. Его кольцо образует идеальную пару с тем, что он дал мне.

— Ни в коем случае нельзя снимать его, — он подходит ближе, и на этот раз больше не могу игнорировать тепло его тела. Дыхание Эдварда щекочет мое лицо, и я чувствую опьяняющий запах янтарного вина, который подавали за ужином. — Это кольцо стоит целое состояние.

— Я буду очень осторожна.

— Не беспокойся, любовь моя. Если ты когда-нибудь снова его потеряешь, я заставлю тебя отрабатывать его стоимость во дворце. Гарантирую, что это займет у тебя целую жизнь, — по его тону понятно, что он очень рассчитывает на такой поворот событий.

— Хорошо. Как будто в твоей стране принцессе позволено…

Он кладет ладонь мне на щеку, стремясь повернуть моё лицо к своему. Я могла бы поспорить на только обретённое обручальное кольцо, что он хочет поцеловать меня.

Меня охватывает паника — что мне делать? Он самый привлекательный мужчина, которого я когда-либо встречала. Все, что связано с ним, от его совершенно вырезанных черт лица и до его безупречной одежды, ставит его в топ самых сексуальных людей, если такая вещь существует в Ателии. Не говоря уже о том, что, судя по великолепию дворца, он один из самых богатых людей в стране. Он парень, который существует только в любовных романах.

Окей, Кэт. Технически, в этом мире он твой муж. Какой вред от одного поцелуя?

Но мы одни, сейчас ночь. Спальня находятся в нескольких шагах от нас. Принц наполовину пьян и увлечен мной. И есть большая вероятность, что один поцелуй приведет к другому, и, в конечном счете, мы окажемся в постели.

Джейсон. Лицо моего парня появляется в моей голове — недоверчивое, не верящее, оскорбленное. Что бы Джейсон сказал, увидь он меня сейчас? Прошла только одна неделя, а у меня уже возникли мысли сделать это с другим парнем? Когда думаю о нашем разговоре про Аутлендер, когда он спросил, если я могла бы предпочесть анахронизмом человек над ним… это так ужасно близко к тому, что происходит сейчас, я бы рассмеялась, если бы ситуация не была серьезной.

Отодвигаю Эдварда и пытаюсь встать, но он перехватывает мое запястье. Алкоголь, должно быть, ослабил его самоконтроль, и мне невыносимо трудно не чувствовать себя виноватой, когда он смотрит на меня так, с неприкрытым желанием, и его пальцы обжигают мою кожу.

— Не уходи.

С трудом сглатываю. У меня уже есть парень. Я должна притвориться, что не слышу его и запереться в спальне. Слишком рискованно оставаться здесь с принцем. Но когда встречаю его глаза, наполненные любовью и тоской, не могу заставить себя уйти.

Нужно попробовать отвлечь его.

— Я просто хочу налить тебе стакан воды, — лгу. — Ты выглядишь так, как будто тебе это нужно.

И спешу к столу, прежде чем он сможет утянуть меня обратно на диван. Слава богу, горничные оставили кувшин. Наливаю ему воду, и меня посещает другая идея.

— У меня есть вопрос о Генри.

Моя уловка удалась. Эдвард моргает, видимо, имя другого человека сбивает его.

— И Элле. Герцогиня все еще не одобряет их брак?

К моему облегчению, он встает и берет стакан. Когда он допивает, его глаза кажутся более сфокусированными. В душе я вздохнула с облегчением.

— Что ты помнишь о них?

Я погружаюсь в свои мысли, пытаясь вспомнить последние несколько глав книги.

— Они вместе? Нет, подожди, это был открытый финал. Элли не уверена, что хочет жениться на Генри, ей все еще нужно время, чтобы обдумать это.

— Ты, действительно, читала эту книгу много раз.

Краснею.

— Я же сказала, что это была одна из моих любимых историй. В любом случае, ты не ответил на мой вопрос.

— Не вполне уверен в причинах, но, возможно, все дело в том, что Элли неспособна или не хочет приспосабливаться к образу жизни герцогини. А для леди Петунии это не приемлемо.

— Образ жизни герцогини… — я окидываю взглядом гостиную, самую великолепную из тех в которых когда-либо была. Фризы цвета соснового дерева украшают стены, хрустальные люстры под потолком в стиле рококо, а перед огромным мраморным камином размещены красные бархатные кресла. Розы и гелиотропы повсюду, со вкусом оформлены в вазах из ляпис-лазури. Такое ощущение, что я в пятизвездочном отеле в стиле ренессанс. Интересно, смогу ли адаптироваться к образу жизни принцессы.

— Одна из причин заключается в том, что Элли, будучи половину своей жизни служанкой, неспособна вырваться из этой роли. Она предпочитает делать все сама, а не отдавать приказы и контролировать.

Киваю. Я тоже чувствовала себя не комфортно в Энрилте, видя, как слуги таскают ведра горячей воды вверх и вниз по лестнице, что бы приготовить мне ванну.

— Почему герцогиня так против Элли… Поведение анти-герцогини? Она больше не служанка, хорошенькая и милая, и она явно нравится Генри.

Эдвард вздыхает.

— Ты знаешь, почему существует так много правил для аристократов?

Потому что они чокнутые?

— Потому что существуют традиции, и они не хотят их изменять?

— В бизнесе есть немало торговцев золотом. Некоторые из них зарабатывают достаточно, чтобы соперничать в благосостоянии с дворянами, — медленно говорит Эдвард. — Но аристократия хочет сохранить свой круг исключительным. И поэтому они установили множество правил, например, что нужно соблюдать при оплате звонков, что одевать в зависимости от пищи и приёма, как правильно составлять письма при переписке. Несоблюдение этих правил этикета является признаком плохого воспитания, и поэтому, сколько бы вы ни получали прибыли от своей горнодобывающей промышленности или от железнодорожного транспорта, вы не станете одним из них.

— Понятно, — чувствую себя, как на уроке истории.

— Другая причина, по которой леди Петуния могла начать необычайно ревностно придерживаться традиции — это сам Генрих. Его желание быть врачом — это не то, что обычно делает человек его статуса. Аристократ не зарабатывает на жизнь. Налогов, которые он собирает со своих земель ему достаточно. Поэтому леди Петуния надеется, что его невеста может повлиять на него и направить в правильном направлении.

Я улыбаюсь.

— Элли определенно является полной противоположностью ее идеальной невестки. Зато у вашей семьи нет проблем с моим поведением.

Эдвард усмехается.

— Они более склонны отстаивать ценности среднего класса. Не волнуйся, любовь моя. Будь уверена, что у тебя всегда будет поддержка моей семьи, как и моя.

Его взгляд снова становится жарким. Я рыщу глазами вокруг, чтобы найти еще какую-нибудь тему для разговора, на случай если он снова начнет наступать на меня.

— Эй, Эдвард… я имею ввиду, Эдвард. Не мог бы ты рассказать мне еще больше об Ателии? Я все еще ничего не помню, и боюсь, что могу снова ошибиться. Ты остановил мою болтовню сегодня за обедом, но что, если тебя не будет рядом?

Он поджимает губы, задумываясь над моими словами.

— Это определенно вызовет беспокойство. Было бы крайне нежелательно, чтобы люди подумали, что ты психически больна, особенно когда мой дедушка, как известно, сошел с ума. Давай приступим к обучению, мне нужно достать несколько книг для тебя.

Глава 12

— Проснитесь, Ваше Высочество.

Я шевелюсь и зарываюсь глубже в подушку.

— Вставайте!

Шторы раздвинуты, и яркий солнечный свет заливает спальню. Поднимаю руку, чтобы прикрыть глаза.

Амелия бросает кучу одежды на кровать.

— Четверть восьмого. Его Высочество уже встали и одеты.

Ворчу себе под нос. Уик-энд, а я даже не могу вырубить свой будильник. Здесь, в Ателии, моя служанка — это будильник размером с человека. Не знаю, как Эдвард справляется со всем этим. Я не спала до двух часов ночи, разбирая историю и культуру Ателии, и изо всех сил стараясь показать, что у меня нет воспоминаний.

Поднимаюсь с кровати. Это облегчение, что во дворце есть современная сантехника: водопроводные краны и туалеты со смывом. Так же даёт возможность побыть в уединении. Могу купаться одна, без дюжины слуг. Зевая, спотыкаюсь об дверь и натыкаюсь на сплошную стену.

— Доброе утро, моя дорогая жена.

Поднимаю глаза, чтобы увидеть Эдварда, который выглядит безумно привлекательно в белоснежной рубашке и черных брюках. Образы прошлой ночи вернулись ко мне, как он потерял контроль и попытался поцеловать меня. Если бы не вспомнила о Генри вовремя, не знаю, как далеко он мог зайти. В любом случае, я должна держать его на расстоянии вытянутой руки. Ни за что не оставлю Джейсона ради парня, которого знаю всего неделю. Надеюсь, что Крю поспешит и заберет меня домой.

— Доброе утро, — говорю я, игнорируя его протянутую руку. Открываю дверь и выхожу в коридор.

Эдвард хватает меня за руку.

— Ты хоть знаешь, куда идешь? В столовую есть другой путь.

— Упс, моя ошибка. Спасибо, — я осторожно забираю свою руку. Проблема с отсутствием памяти также в том, что не могу найти нужные комнаты самостоятельно.

Эдвард снова берет мою руку. Его хватка твердая, и я ладонью чувствую его обручальное кольцо.

— Помни, мы молодожены. Это редкость, что мы идем по коридору, не держась за руки, — у меня пересохло во рту. — Веди себя так, будто мы очень привязаны друг к другу.

— Я… — не краснеть очень трудно. — Я паршивый актер.

— Я тоже не умею скрывать свои эмоции. Могу скрыть правду, но не могу изображать, то чего нет. К счастью, мне не нужно, притворятся.

Мне хочется поднять табличку с надписью «Не флиртуй, когда мы одни».

Завтрак вкусный. Сумма не может сравниться с десятком блюд, которые мы имели с дворянами прошлой ночью. Но каждое блюдо высокого класса, с деликатными рулетиками из семги под сливочным сыром, сливочное масло в форме розы, и слоеные круассаны. Свежи сваренный кофе с латте-арт короны сверху. Я прошла долгий путь от изготовления кофе в десятидолларовые машины на дому.

Жаль, что не могу в полной мере наслаждаться едой, ибо все еще хочу спать после вчерашнего утомительного дня, который начался с поездки на поезде и закончился уроками истории Ателии поздней ночью.

— Катриона? С вами все в порядке? — спросила королева, когда я зевнула в третий раз.

— Я в порядке, — отвечаю, не задумываясь, — просто Эдвард не давал мне спать прошлой ночью…

Закрываю рот, как моллюск, понимая смысл моих слов. Король роняет вилку, а королева проливает чай. С другой стороны, Эдвард пытается сдержать смех, судя по тому, как его плечи трясутся.

— Прекрати, — шепчу я и тыкаю его локтем в руку, но веселье остается в его глазах. Позади нас, у слуги дергается глаз. Возможно, я должна была притвориться, что ничего не случилось. В конце концов, у меня есть королевское достоинство.

Само собой разумеется, я ужасно рада, когда завтрак закончился, и не только потому, что мне хочется наверстать упущенный сон.

По дороге к нам в комнату, стараюсь выглядеть любезной и идти изящно, как принцесса, которой должна быть. Эдвард должен был уйти на заседание Совета вместе с королем, и надеюсь, что ему будет скучно до смерти. Слуги кланяются и делают реверансы, когда прохожу мимо, заставляя меня чувствовать себя неуютно. В Энрилте тоже были горничные, но они, казалось, были более расслабленными и беззаботными, в то время как здесь, во дворце, все дисциплинированны, церемонны, и хорошо вышколены. Чувствую, что переехала из комфортабельного отеля среднего класса «постель и завтрак» и разместилась в пентхаусе люкс в дорогом многоквартирном доме на Манхэттене.

— Принцесса? — голос Амелии прерывает мои мысли. — Ваши покои находятся по этому коридору.

Мысленно встряхиваю себя. Неважно, когда Крю может вернуться, я должна вернуть свои воспоминания. Мне следовало бы начать с изучения расположения комнат во дворце.

Когда вошла в свою комнату, я ахнула. Лавина писем завалила наш кабинет. Амелия, которая проследовала за мной в комнату, поставила кружку горячего кофе на стол красного дерева и проверила ручки и чернильницу.

— Не нужно гримасничать, Ваше Высочество, — оживленно сказала она. — Теперь вы официально принцесса. Кроме того, все не так плохо, как вы думаете, потому что эти письма накопились за неделю. Двести пятьдесят одно письмо, если быть точной.

Это даже больше, чем непрочитанные письма в моём ноутбуке.

— Мне нужно встретиться с вашей портнихой, так что я лучше пойду. Если вам что-нибудь понадобится, все, что вам нужно, это позвонить кому-нибудь еще, — она указывает на полированный серебряный колокольчик, лежащий рядом с лампой.

Амелия закрывает дверь. Сканирую взглядом несколько стопок писем, которые умело, расфасованы в соответствии с их размерами, и подумываю о том, чтобы сбросить их в мусорную корзину. Заманчивая мысль, которая длится… одну секунду.

Со вздохом плюхнулась на стул из красного дерева перед рабочим столом. Уже только глядя на конверты, начинаю чувствовать себя уставшей. Решаю начать с сортировки писем, а затем решить, какие из них заслуживают приоритетного рассмотрения. Жаль, не могу отфильтровать их по тегам или отметить цветом, как электронные письма.

Моим ногам тесно в кожаных сапогах, обутых на мне, возможно, это от того что мой размер ноги стал больше в течение семи лет, что была в Чикаго? Или, может быть, Катриона была миниатюрнее меня. Надеюсь, что маленький размер ноги это не что-то обязательное здесь в Ателии. С меня достаточно и корсета.

«Вы приглашены на костюмированный бал, устроенный Леди Мэнсфилд»

«Ваше присутствие на нашем торжественном открытии будет принято с благодарностью… "

«Мы зарезервировали отдельную ложу для Вас в нашем театре, для нас было бы большой честью, если бы Вы украсили премьеру своим присутствием… "

Вау. У меня есть все шансы стать светской львицей. Правда, мне не хватает изящества и очарования, и чувствую себя как гусеница, только, что превратившуюся в бабочку.

И это будет моя будущая жизнь? Бесконечные вечеринки, балы и открытия, оперы и спектакли? Неужели я действительно оказалась здесь, чтобы быть королевской фигурой в этой старомодной стране?

Не все письма приятны. Оказывается, что быть принцессой также означает привлекать огромное количество нежелательной почты. Некоторые спрашивают мое мнение о текущей моде, или храпит ли Эдвард, когда спит. У них здесь есть законы о конфиденциальности, или о том, должны ли представления суда начинаться раньше в тот же день. Могу ли я выбирать?

И, пожалуй, не удивительно, что получаю письма полные ненависти, в которых меня называют ведьмой, роковой женщиной, мошенницей, и что я сделала приворот, чтобы обольстить принца.

«Бедный Эдвард, привязанный к такому невзрачному существу, как ты. Больно смотреть, когда вы сидите рядом с ним в карете. Мне жаль ребенка, который у вас будет»

Блин, даже в Ателии существуют фанатичные поклонники.

— Если тут кто и привязал другого к себе, то это принц, — бормочу я, комкая письмо и кидая его в корзину.

Одно письмо привлекло мое внимание. Оно было написано наспех, но его был тон теплый и дружелюбный, в отличие от тошнотворно вежливых, официальных формулировок в прочей ненастной почте.

«Дорогая Кэт, как я счастлива, что ты, наконец, вышла замуж за нашего принца! На свадьбе ты была прекрасна как сновидение. Твое платье было слишком узким? Мы были так потрясены, когда ты упала в обморок после церемонии. Надеюсь, тебе уже лучше. Энрилт хорошо известен, как место для расслабляющего отдыха. Я бы хотела посетить его на какое-то время, но Джонатан настаивает, чтобы оставалась дома до рождения ребенка. С любовью, Поппи.»

Поппи. Помню, что в книге она была лучшей подругой Катрионы. Она сбежала с адвокатом, и Катриона даже вызвалась быть свидетельницей на её беглой свадьбе. Теперь она уже ждет ребенка?

Тру лоб. Эдвард также упомянул, что Поппи — единственная, кому я раскрыла свою истинную личность. Учитывая, что решила выйти за Эдварда и оставаться девять месяцев до свадьбы во дворце, думаю, Поппи уже забыла, что я ей рассказывала. Вероятно, она думала, что я что-то напридумывала.

Кладу подбородок на сцепленные руки и вздыхаю. Приятно знать, что у меня есть настоящий друг в Ателии, но сомневаюсь, что будет хорошей идеей посетить ее. Если она была моим лучшим другом, то, несомненно, мы делились друг с другом очень многим. Поппи будет обеспокоена или даже начнет что-то подозревать, если буду вести себя так, будто не помню нашего прошлого.

Сколько еще пройдет времени, прежде чем снова увижу Крю?

Взяла листок бумаги с золотой окантовкой, надушенный, с причудливой эмблемой наверху, и начала записывать количество дней, которые провела в Ателии, и связывать их со днями в Америке. Я была в Ателии десять дней. Думаю, моя работа с неполным рабочим днем так же хороша, как и для меня. Что касается Джейсона, даже не хочу думать о том, что он чувствует сейчас.

Пятно чернил капает на листок, смазав несколько дат, но уже выяснила, что выпускная церемония Пейдж будет всего через неделю. Я обещала, что буду на ее выпускном.

Не хочу привыкать к придворной жизни. Да знаю, что мне повезло, что у меня есть слуги и все эти причудливые платья. Но я слишком привыкла к обычной жизни, чтобы получать удовольствие от этих привилегий. Честно говоря, чувствую себя бесполезной, не могу даже самостоятельно одеться или сделать прическу. Кроме того, у меня нет интереса к общению в течение всего дня. Даже просто сидеть в карете, махать ручкой и улыбаться толпе, кажется мне так нелепо, глупо и скучно.

Как никогда, хочу покинуть Ателию, оставить этот подавляющий королевский образ жизни. Хочу иметь возможность заказать кофе в «Интеллигенции», а не звонить в колокольчик для горничной. Танцевать в H & M и выбрать свою одежду в бутиках роясь среди стеллажей с уже готовой одежды вместо того, чтобы идти к портным и швеям, которые тщательно изучают и измеряют меня, как будто я какое-то странное насекомое под микроскопом. Иметь возможность ходить на свидания и сначала узнать получше красивого парня, прежде чем начать встречаться с ним, вместо того, чтобы постоянно напоминать мне, что я принадлежу ему.

Слеза бежит по моему лицу, и я не утруждаю себя стереть ее.

Я хочу нормальной жизни. Хочу домой.

Глава 13

Звук открывающейся двери нарушил мои подсчеты. Быстро скомкала бумагу с американскими датами и выбросила ее в мусорную корзину.

Вытираю свои слезы так быстро, как могу.

— Войдите.

Эдвард входит и его взгляд, кажется, теплеет, когда он видит меня, наклонившуюся перед столом, будто я всегда была частью этого места.

— Эй, — я смотрю на него и пытаюсь фальшиво улыбнуться. — Итак, ты уже закончил свои встречи и дискуссии?

— Этому не будет конца, если только не откажусь от своих прав на трон. Но и это непозволительная роскошь для меня, так как я единственный сын. Тем не менее, мне разрешено сделать перерыв, когда подается утренний чай.

О да, жители Ателии одержимы чаем. Никогда не пойму как им удается пить утренний чай, послеобеденный чай и еще три раза в день.

— Как поживает моя дорогая жена?

— Отлично, — я машу пачкой писем. — Не думаю, что когда-либо за свою жизнь была более популярна.

Он не пропускает сарказм в моем тоне.

— Не хочу, чтобы моё положение приносило тебе столько дополнительной работы, Кэт. Ты можешь отложить те, с которыми у тебя возникли проблемы. Днем у меня будет немного свободного времени и смогу помочь тебе с этим. Как только память к тебе вернется, тебе будет намного легче справляться с письмами.

Интересно, сколько времени это займет. Все еще ничего не помню. И у меня начинает болеть голова, каждый раз, когда пытаюсь вспомнить. До сих пор мне удавалось обманывать других, благодаря тому, что знала книгу наизусть, а Эдвард подстраховывал меня или давал подсказки. У Амели, вероятно, есть подозрения, что я не совсем та, но она не подает никаких признаков беспокойства. Но теперь, когда мы вернулись во дворец, где есть люди, которые раньше со мной общались… Не уверена, как долго мы сможем продолжать игру, если моя память не вернется.

Эдвард протягивает мне руку, жестом, к которому успела привыкнуть за то короткое время, как встретила его. Я несколько удивлена, так как обычно он использует его, когда мы собираемся войти в экипаж или приступить к еде.

— Могу ли попросить тебя составить мне компанию?

— Конечно, — улыбнувшись, я встаю и беру его за руку. — Но что это за формальность? Имею в виду, я все-таки должна быть твоей женой, но…

— Конечно, любимая. Если ты хочешь меньше формальностей между нами, буду рад уступить твоей просьбе, — он приближается, его глаза сверкают, как будто готов немедленно уступить моей просьбе.

— Нет, это не то, что имела в виду! Это просто твоя манера говорить. Не думаю, что смогу когда-нибудь привыкнуть к этому королевскому стилю речи, — я подражаю его отцу, вытянув руку, что заставляет его смеяться.

— О, Кэт, — вздыхает он, его взгляд наполняется теплом. — Ты слишком драгоценна. Не знаю, как согласился позволить тебе уйти.

— Куда мы идем? — быстро говорю я, желая сменить тему. Полагаю, он решил забыть о нашем договоре «не флиртовать наедине».

— В твоё любимое место во дворце.

— У вас есть библиотека? — недоверчиво спрашиваю я.

Он изгибает бровь. Похоже, правильно угадала.

— Вторая по величине в стране, после библиотеки университета. Но в то время как последняя содержит в основном академическую литературу, здесь ты найдешь больше книг по своему вкусу. Взял на себя смелость заказать книги твоих любимых авторов.

Теперь мое любопытство разбужено. Какие книги читала, когда была здесь? Сомневаюсь, что Ателия могла сравниться с множеством книг, с которыми я сталкиваюсь в современной жизни.

Ускоряю шаг, желая увидеть эту библиотеку. Эдвард усмехается, и его глаза теплеют, когда он ведет меня по коридору.

Когда он открывает дверь, и я вхожу внутрь, чувствую, что вхожу в совершенно другой мир. На секунду думаю, что могу остаться в Ателии, хотя бы ради этой великолепной библиотеки.

Эдвард касается моей руки.

— Тебе знакомо это место? — шепчет он.

Смотрю на потолок с фресками, высокие окна и лестницы у полок. Мне кажется это место знакомым, но, возможно, только потому, что похожая библиотека была в «Красавице и чудовище».

— Помнишь, ты много раз посещала эту библиотеку и уходила с руками, полными книг?

Моргаю. На этот раз внимательно вглядываюсь в окружающее меня пространство — извилистая лестница, ведущая на второй этаж, лестницы, которые тянутся к потолку, высокие окна, яркое голубое небо за ними, золотые лампы для чтения с темно зелеными абажурами и низкие диваны, расположенные около окон.

Что-то шевелится у меня в голове, как будто на гладь воды падает камешек и рябь разбегается по кругу.

Эдвард ведет меня к углу возле окна.

— Смотри, это твой любимый раздел. Раньше я заказывал книги у авторов, которые нравилось тебе больше всего, и оставлял их тут.

Не могу сдержать свое любопытство. Подхожу ближе к полкам и пробегаю пальцами по кожаным переплетам. Названия бросаются в глаза — мистика, готические романсы, фантастика — знаю, что читала эти книги раньше и бережно хранила их. Некоторые из них много раз перечитывала. Поднимаю голову и встречаюсь глазами с Эдвардом. Не знаю, что происходило со мной в то время, но знаю, что я была здесь. Была в этой библиотеке и стояла на этом месте, на котором сейчас стою. И пока он смотрел на меня, его взгляд наполнялся нежностью и тоской.

Следующее, что помню, бросаюсь на него и сбиваю с ног. И вот Эдвард лежит спиной на полу, а я сижу прямо у него на животе.

О мой Бог. Что я сделала? Что со мной не так?

На мгновение мы оба замерзаем. Эдвард смотрит на меня, и ни с чем не спутаешь изумление в его глазах.

— Я… Прошу прощения, — запинаюсь я, и пытаюсь встать с него, но моя пятка впивается в его лодыжку, и он испускает вздох боли. — Мне так жаль, — повторяю я, чувствуя полное унижение. Мне казалось, у меня получилось преодолеть свою неуклюжесть, но когда дело касается его, похоже, больше не могу вести себя спокойно и непринужденно. Прошло всего ничего времени, а он уже обескуражен бардаком у меня в голове.

Кто-то кашляет. Смотрю вверх и вижу молодого человека с зелеными глазами и каштановыми волосами. Это Лиам, сын мэра Энрилта. Кроме того, несколько завсегдатаев библиотеки бросают на нас недовольные взгляды. Даже в современном мире, лежа на полу с Эдвардом в клубочке конечностей, в общественном месте, таком как это, не разрешается. Не говоря уже об Ателия, которая имеет достаточно правил, чтобы заполнить энциклопедию.

Пытаюсь встать, моё лицо горит. Однако Эдвард остается спокойным. Он кладет руку мне на спину и помогает встать, как будто это нормально для нас, чтобы участвовать в этой позиции на публике.

— Вы хотели меня видеть?

Лиам кивает, но не отрывает глаз от скульптуры.

— Я мог бы вернуться в другой раз, поскольку, очевидно, что ты занят.

— Нет, нет, мы совсем не заняты, — говорю я быстро.

Это трусость знаю, но на данный момент все, что хочу сделать, это как можно быстрее уйти.

Улыбаюсь и поворачиваюсь, чтобы уйти, но врезаюсь в библиотекаря, выбив несколько книг из его рук. О Боже. Кэт — недотепа снова в полном составе.

Стараюсь избегать Эдварда как можно дольше. Возможно, чувствуя мой дискомфорт, он не спрашивает о моем странном поведении, но время от времени замечаю его пристально смотрящим на меня, серьезный взгляд в его глазах. Не знаю, что овладело мной в тот момент — повалить Эдварда и оседлать его тело, как будто была голодным зверем. Это как-то связано с гоблинами? Они провели какое-то странное заклинание соблазнения? Возможно, именно поэтому Крю сказал мне, что я должна вернуться в свой мир. Последнее, что мне нужно, это наброситься на Эдварда и разорвать на нем рубашку при всем честном народе.

Глава 14

Той ночью мне снился Джейсон.

Я находилась в великолепной дворцовой библиотеке, просматривая полки, в поисках последнего тома популярной серии манги. Хотелось бы, чтобы умела читать по-японски. Ненавижу долго ждать, пока перевод будет выпущен в США.

— Кэт? Это то, что ты ищешь?

Эдвард стоит позади меня, а в его руках — новая глянцевая мягкая обложка. Я визжу и спешу к нему так быстро, что налетаю на него. Оказываюсь на животе и прижимаю книгу к груди.

— Как ты догадался?

— Я взял на себя смелость заказать книги у твоих любимых авторов, — усмехается он. — Кстати, это специальное ограниченное издание, с автографом автора на первой странице.

— Не стоило, — возражаю я. — Тебе не стоит беспокоиться о том, чтобы манга была доставлена прямо из Японии, не говоря уже о специальном издании!

— Мне хотелось этого, — он приобнимает меня за талию. — Ты оставила свою семью и свой мир, чтобы быть моей женой. Это меньшее, что я могу сделать для тебя.

Преодолевая эмоции, опускаю голову. Прежде чем мои губы касаются его, кашель прерывает тишину.

Поднимаю голову и вижу Лиама… Нет, это Джейсон! Мой парень смотрит на нас, совершенно потрясенно.

— Джейсон? — я отрываюсь от Эдварда, мое лицо горит.

— Я вернусь в другой раз, — говорит Джейсон, с болью в глазах. — Так как ты явно занята.

— Нет, Джейсон, подожди! Мне очень жаль. Меня силой притащили в Ателию…

Он уходит.

Я резко вскакиваю в постели, мой лоб в холодном поту. В комнате все еще темно. Едва могу разглядеть полог, нависающий над моей кроватью, и отражение стеклянных часов на каминной полке. Какой кошмар.

И снова Джейсон появляется у меня в голове. Копаюсь в глубине души, вспоминая его объятия и поцелуи. Я скучаю по нему.

Действительно ли? Шепчет тихий голос в моей голове. Вспоминала ли ты о Джейсоне, в библиотеке сидя верхом на принце?

Разочарованно вздыхаю и опускаюсь на подушку. Всю свою жизнь я возмущалась папой за то, что он оставил маму ради другой женщины. Нет ничего, что ненавижу больше, чем предательство. Конечно, нет ничего плохого в том, чтобы разорвать старые отношения и двигаться дальше, но в моем случае Джейсон не сделал ничего плохого. Он не обманывал, не поднимал на меня руку, и я не стала любить его меньше. Если бы не Эдвард, даже не подумала бы расстаться со своим парнем. И я даже не знаю Эдварда. Не знаю, когда его день рождения, какая любимая еда или любимое увлечение. Он привлекает меня, только потому, что чертовски красив и его прикосновения заставляют мое сердце трепетать. Но это слишком поверхностно. Мне нужно нечто более весомое для серьезных отношений.

Я должна удвоить свои усилия по возвращению в современный мир.

Есть одно преимущество быть принцессой Ателии, что я, как правило, считаю раздражающим, или даже ущербным. Под предлогом, что мне нужен отдых и покой, чтобы подготовиться к рождению детей, Эдвард известил всех о том, что принцесса не будет посещать какие-либо события, кроме действительно важных. Я могу сказать «нет» всем этим светским вечерам, мне не нужно разрезать ленты или раздавать призы. Это означает, что у меня появилось много времени, чтобы подумать о том, как выбраться из Ателии.

Эдвард в своем кабинете в другом крыле дворца, без сомнения, работает над каким-нибудь важным меморандумом или письмом в иностранное королевство. Монархия Ателии уже не имеет никакой реальной политической власти, но это не значит, что Эдвард может ходить без дела, ничего не делая, кроме как позировать, словно он ростовая картонная кукла. Это я та, кто не занимается государственными делами. Ценность королевской супруги в том, чтобы выглядеть красивой и рожать детей. По мере того, как культура Ателии стала более продвинутой, ожидается, что принцесса-королева будет прекрасно образована в плане этикета, но это совсем не означает, что она должна иметь свое мнение. Не могу сказать, что удивлена этим.

Тем не менее, мне нужно быть осмотрительнее. С тех пор, как Крю появился в Энрилте, Эдвард стал немного нервозным, когда дело доходит до моего местонахождения. Сегодня утром Амели отвела меня к портному для перекройки платьев — видимо, семилетняя разница сделала меня шире в бедрах и груди, а поскольку моя одежда сделана по индивидуальному заказу, нужно было перешить все. Когда мы вернулись, Эдвард метался в наших комнатах, как тигр в клетке. Облегчение проступило на его лице, хотя меня не было всего несколько часов. Если он узнает, что я все еще пытаюсь уйти…

«Вы могли бы остаться здесь навсегда». Голос Эдварда эхом отдается в моей голове. Моё сердце по-прежнему бьется быстрее, когда вспоминаю, как он говорил эти слова. Эти простые слова более красноречивее, чем любая возвышенная речь. Он глубоко влюблен в меня, нет сомнений.

Но я не могу ответить взаимностью.

Подумав о различных способах побега, решила начать со свадебной часовни. Это, в конце концов, место, где я оказалась в Ателии, сразу после того, как исчезла из дома Джейсона. Может быть, прошла через какой-то скрытый портал в той комнате, которая напоминает больничную палату.

Но как я собираюсь попасть в часовню? Понятия не имею, где она находится, а спрашивать Эдварда явно плохая идея. Он может что-то заподозрить, и даже не хочу думать о том, как он может отреагировать, если узнает, что я тайком пытаюсь уйти от него.

Вышагивая по своей комнате, заломила руки, глубоко, задумавшись. Должна ли в непринужденной манере спросить Эдварда о том, где часовня? Он может догадаться, что пытаюсь попасть домой. Уже почти решаю вызвать слугу и попытать удачу, когда другая идея приходит мне в голову.

С силой тяну за колокольчик. Прошло всего несколько секунд, прежде чем горничная вошла в мою комнату, одетая в стандартную униформу: белый фартук, темное платье белый чепце с лентами. Это Мейбл, молодая женщина, которая берет на себя роль Амели, когда та занята или у нее выходной, и хоть ее мастерство по укладке моих волос, может соперничать с мастерством Амели, их характеры не могут быть более различными. Амели — серьезная и властная, в то время как Мейбл взбалмошная и любит посплетничать.

— Вам что-нибудь нужно, Ваше Высочество?

— Пожалуйста, наполните чайник, — я говорю, это просто отыгрывая свою роль принцессы. — Кстати, хотела бы посмотреть газету, которая вышла, когда Эдвард и я обвенчались.

— Вы хотите почитать газету, Ваше высочество? — Мейбл выглядит удивленной.

— Когда мы уехали в медовый месяц, у меня не было возможности прочитать этот выпуск. Я хотела бы посмотреть, как вышла наша фотография, сделанная репортерами в часовне.

На лице Мейбел возникает понимание.

— О, они не могли доставить газету в Энрилт. Это слишком далеко, — она делает реверанс и уходит, а я приступаю к написанию писем, надеясь, что скоро смогу получить нужную информацию.

Закончила с полдюжины писем, когда Мейбл вернулась с чаем, и бумагой закрученной в плотный рулон под мышкой.

— Вот, Ваше Высочество. Надеюсь, вас устроит такая потрепанная копия, но после стольких дней трудно раздобыть газету, которая еще читается.

— О, нет, я совсем не против. Большое вам спасибо, — чувствую, что хотела бы дать ей чаевые, но это не практикуется здесь, в Ателии. Кроме того, было бы подозрительно, если бы дала ей что-то, как будто плачу ей за ее молчание.

Быстро просматриваю заголовки. Как и ожидалось, первая история — это отчет о нашей свадьбе. «Принц Эдвард, наконец, связывает себя узами брака» напечатано над большой черно-белой фотографией, которая показывает, как я держу руку Эдварда, прямо на лестнице. Колеса нашей кареты показаны на нижней левой стороне фотографии. Должна сказать, качество картины лучше, чем я ожидала от страны, у которой даже нет электричества. Другая фотография показывает меня крупным планом, что на самом деле довольно лестно. Моя кожа гладкая и без пятен, благодаря лосьону, который я использовала, чтобы избавиться от веснушек. Если бы это была фотография семнадцатилетней меня, честно говоря, думаю, что люди не были бы рады увидеть на обложке угловатую некрасивую девушку.

Просматриваю страницы, пока не нахожу статью, которая мне нужна. «После приватной церемонии проведенной в Красной комнате дворца, Принц и принцесса отправились в Собор Святого Джеймса в золотой карете, запряженной четырьмя белыми лошадьми».

Собор Святого Джеймса. Так вот, где проходила свадьба. Интересно, как далеко он находится от дворца. Если Эдварду и мне нужен был экипаж, чтобы добраться туда, он не может быть во дворце. Есть также статья, которая упоминает, что я упала в обморок прямо после того, как был проведен ритуал, но, к счастью, об этом всего лишь пара абзацев. Может быть, королевская семья имеет какое-то влияние в прессе.

Сложила газету и засунула ее в ящик. Все, что мне нужно сделать, это добраться до часовни и выяснить, возможно, там есть какая-то возможность, чтобы вернуться в Портленд.

По дороге во двор столкнулась с камергером. По словам Эдуарда, камергер является ответственным за ведение королевского домашнего хозяйства — что-то вроде дворецкого в королевских масштабах. Он так же был тем человеком, который наливал вино и резал жаркое во время обеда. А также он был братом мадам Дюбуа, любительницы этикета, которая инструктировала меня о придворных манерах и поведении принцессы, когда я только въехала во дворец, девять месяцев назад.

— Доброе утро, Ваше Высочество! — камерин кланяется, а затем оглядывается вокруг, как будто ожидая увидеть кого-то еще позади меня. — Как вы чувствуете себя, официально вступив в роль принцессы?

Ужасно, сказал бы Кэт из современного мира.

— Я в порядке. Благодарю вас за ваше внимание, — это то, что скажет принцесса Ателии. Сейчас я благодарна, что Эдвард потратил столько времени, чтобы научить меня, как правильно вести себя.

— Могу ли я спросить, почему вы без сопровождения?

Должна ли я ходить повсюду с прислугой на буксире?

— Я хотела бы отправиться на короткую прогулку. Мои конечности одеревенели от длительного сидения.

— Если у вас нет определенной цели, настоятельно рекомендую прогулку в саду, Ваше Высочество. Конечно, нет необходимости выходить в одиночку, — он произнес «в одиночку», так, как будто я нарушаю табу. — Место женщины рядом с её мужем.

Сопротивляюсь желанию закатить глаза.

— Эдвард слишком занят, чтобы присоединиться ко мне. Пожалуйста, не беспокойтесь, месье Дюбуа.

Игнорирую его неодобрительный взгляд, нахожу пустую коляску и говорю кучеру, отвезти меня в Собор Святого Джеймса.

Если быть принцессой означает, что я не могу даже выйти самостоятельно, тогда не хочу, чтобы меня привязывали к этому месту.

Собор Святого Джеймса, слава Богу, всего в десяти минутах езды. Теперь, когда у меня есть время, чтобы хорошенько рассмотреть его, я впечатлена. Помимо того, что стены до абсурдного огромны, большинство из них украшены витиеватой резьбой. Моя голова могла бы пойти кругом, попытайся я сосчитать количество кованых роз над входом.

Но у меня нет времени, чтобы полюбоваться потрясающей архитектурой вокруг меня. Я должна найти маленькую комнату, в которой проснулась, что довольно трудно в таком большом соборе, так что ломаю голову, пытаясь выяснить, где она может находиться. Иду по нефу со сводчатым потолком и красочными витражами, куда Эдвард привел меня к королю и королеве. Узнаю ряды сидений, где сидели гости. Мы не проходили через другие комнаты или коридоры, поэтому предполагаю, что это должна быть одна из дверей по обе стороны от нефа.

У меня нет выбора, кроме как узнать это самой. Стараясь действовать как можно незаметнее, открываю двери одну за другой.

— Что вы здесь делаете? — произносит кто-то.

Как ребенок, пойманный с поличным, медленно поворачиваюсь вокруг себя и оказываюсь лицом к лицу с мужчиной средних лет в длинной темной одежде. Полагаю, один из священников, что здесь работают.

— Прошу прощения, — говорю я, выдавая, как надеюсь, обезоруживающею улыбку. — Я… Кажется, оставила здесь обручальное кольцо. Оно было очень дорогое, и просто подумала, если я приду сюда…

Он косо смотрит на меня, и на его лице появляется осознание. — Принцесса Катриона?

Киваю.

— Простите, я не собираюсь нарушать тишину. Все, что хочу, это найти мое кольцо.

— Принц Эдвард приказал тщательно обыскать это место, — священник медленно качает головой. — Я понимаю, что вы огорчены тем, что потеряли кольцо, но боюсь, что кто-то уже забрал его. Уверяю вас, мы регулярно убираемся в часовне. Уже нашли бы его, если бы кто-то не украл.

— Я понимаю, но все равно хотела бы поискать.

Священник пожимает плечами, но разрешает мне продолжить. Он думает, что я трачу свое время. Но кольцо — это наименьшее из моих проблем.

Убеждаюсь, что священник исчез за углом, прежде чем продолжить поиск. Ищу небольшую комнату похожую на больничную палату, а затем, на третьей двери справа, думаю, что нашла ее. В углу находится узкая койка, и помню, что одеяло было таким же хлипким. Снимаю свои белые перчатки, потому что мои ладони становятся потными. Могу ли я действительно добиться успеха? Возможно ли, что найду способ вернуться домой, откуда пришла? Клер в «Чужестранке» прибыла в Шотландию восемнадцатого века через древний каменный круг, и так же она вернулась.

Провожу руками по белым стенам, чувствуя себя идиоткой, но все еще молюсь, чтобы какое-то магическое заклинание было запущено, и это желто-зеленое свечение поглотило бы меня и вернуло назад.

Прошу, умоляю. Пожалуйста, откройте портал и отпустите меня домой.

Ничего не произошло. Практически протерла руками все четыре стены, будут ли священники удивлены, что стены в этой комнате не нуждаются в чистке? — и я все еще тупо смотрю на пустую койку.

Возможно, это неправильная комната. Я пробую в следующей, и следующей, но все, что получаю, это пара пыльных рук.

Я должна была понимать. То, что произошло в «Чужестранке» здесь не сработает. Просто трачу свое время и заставляю себя выглядеть дурой. Думала, что смогу найти выход, но, видимо, мое желание не осуществимо. Я была идиоткой, полагая, что то, что произошло в «Чужестранке», может сработать и здесь.

Спотыкаюсь в нефе и опускаюсь на одну из скамей, на моем сердце тяжесть, сравнимая с каменными колоннами, опоясывающие боковые стороны. Если Крю не появится, я пропущу выпуск моей сестры. Упущу шанс представить Джейсона моей семье. И если Крю никогда не появится…

Всхлипываю и тянусь за платком. Это так трудно не расплакаться, но даже в моем унылом настроении я не могу плакать публично.

Не знаю, как долго сижу там, пока люди, косятся на меня и шепчутся, действуя мне на нервы.

Итак, я возвращаюсь во дворец. Когда карета трогается, глядя в окно, пытаюсь думать о чем-то позитивном.

У меня все еще есть надежда, рассуждаю я. Крю сказал, что вернется за мной. Он казался серьезным, говоря о том, что бы вернуть меня в Америку. Если бы только Эдвард не остановил меня…

Сжимаю пальцами свои юбки, чувствуя себя расстроенной. Если бы не мой королевский муж, я бы не застряла в этом странном мире со всеми этими проблемами, ни у одной из которых, похоже, нет шансов на решение.

Глава 15

Когда я вхожу, Эдвард вышагивает по нашей комнате. Как только перешагиваю порог, напряженность на его лице мгновенно сменяется облегчением. Щелчком пальцев он показывает Амели выйти, но, кажется этого недостаточно. Когда она закрывает за собой дверь, Эдвард запирает ее.

— Кэт, — гнев, кажется, кипит внутри него. Нет никаких следов его ласковых манер и флиртующих нот. — Где ты была?

Раздражение, колючее и неприятное, угрожает вырваться наружу. Возможно, в другой раз, могла бы быть более дипломатичной, но я до сих пор раздражена, что не смогла вернуться домой из часовни, и поскольку Эдвард являлся основным источником моего разочарования, я скрещиваю руки и устремляю на него взгляд.

— Перестаньте допрашивать меня, как будто я осужденный убийца, Ваше Высочество. Я думала, что я твоя жена, а не слуга.

— Ты хоть представляешь, как я волновался, когда вернулся с изнурительного совещания и не нашел тебя?

Жесткость его тона удивляет и раздражает мне еще больше — он говорит так, будто мне пять лет. Я была в карете с кучером, а часовня находилась всего в десяти минутах езды от дворца. Интересно, что он скажет, если расскажу ему, что в Америке мне приходилось ездить через темные кварталы и сталкиваться с умственно неуровновешанными людьми в метро или в продуктовом магазине.

— Я… Я оставила записку на столе.

— Я не видел её.

— Возможно, ее сдуло на пол, — обычно я открываю окна, так как температура повышается. Сейчас начало лета, и становится все более и боле неудобно носить сорочку, корсет и платье каждый день.

Он делает шаг ко мне, и я автоматически отступаю, что, кажется, раздражает его еще больше.

— Я задал вопрос, Кэт. Где ты была?

— О, так теперь я в военном лагере? Должна ли докладывать вам каждый раз, когда выхожу?

Эдвард напряженно смотрит на меня.

— Если ты продолжишь упрямиться, я запрещу тебе покидать дворец. В случае событий, требующих твоего присутствия, Бертрам или я будем сопровождать тебя. Или мы оба.

— Что? — я полностью ошеломлена. Опекает меня, как будто я ребенок — Ты не можешь говорить серьезно!

— Это не то решение, которое хотел бы принять, но без взаимного доверия я не могу позволить тебе исчезать без предупреждения. Ты моя жена, Кэт, и я намерен держать тебя здесь, рядом со мной. Чего бы это ни стоило.

Глаза его лихорадочно вспыхивают, его голос возбужден. Во всем его облике есть дикость. Кажется, он сходит с ума, если не знает, где я. На короткое мгновение задаюсь вопросом, было ли безумие в генах его деда передано ему — может быть, немного, но этого достаточно, чтобы заставить меня вздрогнуть.

Тем не менее, во мне так же разбужен гнев. Что это за человек, который держит меня во дворце, как животное в зверинце? Я думала, что его отношение ко мне было либеральным (по стандартам ательского мужчины), но, похоже, что ошибалась. Если Джейсон осмелился заставить меня сидеть дома и не выходить без сопровождения, я бы бросила его в одно мгновение.

— Если ты будешь относиться ко мне как к заключенному, то гарантирую, что когда появится Крю, я без тени сомнений, уйду с ним.

С таким же успехом могла бы ударить его кувшином с каминной полки. На его лице проявляется шок, быстро переходящим в ярость. Он делает еще один шаг ко мне, и понимаю, что он загнал меня в угол. Что он собирается сделать со мной?

Напряжение — плотное, удушливое, пугающее напряжение протягивается между нами. Смотрю на него вызывающе, но мои ладони потные. Образ отца кричавшего на маму за несколько дней до того, как они подали документы на развод, мелькает в моей голове. Мой страх, должно быть, отразился на моем лице, потому что Эдвард внезапно отвернулся. Его плечи упали, и его сжатые кулаки расслабились.

— Уже поздно, — наконец говорит он. — Одевайся на ужин.

И он уходит в кабинет, оставив меня, пялиться на дверь моей спальни. Это первый раз, когда мы поссорились. Возможно, мне следует извиниться за отказ быть с ним честной. Но тогда придется сказать ему, почему я отправилась к собору, и не хочу даже представить его реакцию.

Есть причина, почему сказки Гримм редко рассказывают нам, что происходит после того, как принц и принцесса выходят замуж. Жизнь после брака никогда не бывает сказочной.

Король и королева чувствуют, что что — то не так. Конечно. Независимо от того, как много мы притворяемся, ссора испортила наше настроение и сделала нас излишне жесткими и формальными во время еды. Даже Эдвард, который, как правило, хорош в том, чтобы притворяться, не может избежать пристального внимания его родителей на этот раз. Ночью, когда он еще наставляет меня в вопросе культуры Ателии и её обычаях, его тон безразличный, взгляд его лишен любви, и он ни разу не переходил на флирт.

Признаю, что скучаю по тому, как он смотрит на меня, как будто я единственная девушка на планете. Когда Эдвард был прекрасным мужем и возлюбленным, чувствовала себя обремененной его вниманием. Теперь, когда он холодный и отстраненный, чувствую себя обездоленной. Все, что могу сделать, это поддерживать безмятежный вид, и ненавижу признаваться себе в том, что скорее предпочитаю обожающего меня Эдварда, чем наоборот.

Хотя он ведет себя, как простой друг, Эдвард не показывает никаких признаков того, что готов отпустить меня. С тех пор как мы поссорились, он охранял меня, как ястреб. И не только Эдвард. Кажется, Амели, Мейбл и Бертрам следили за мной, всякий раз как я покидала свои комнаты или когда выходила из-за стола после еды. Не знаю, приказал ли им Эдвард еще больше следить за мной, но знаю, что он нервничал.

Пытаюсь заниматься письмами и книгами в библиотеке. Я действительно думала о возвращении в часовню, но предпочитала бы дождаться, пока утихнет шторм. Не боялась Эдварда, но лучше избегать неприятностей, особенно когда слуги также ощущают напряжение между нами.

— Не это платье, — говорю я однажды, когда Мэйбл достает из моего гардероба нежно голубое платье с открытыми плечами настолько сильно, что можно было бы вместить слона. — Вырез слишком низкий. И что с этим графином на тумбочке?

— Я… Я думала, что Его Высочество не возражает, — Мэйбл нервничала, но цеплялась за голубое платье, как, будто оно стоит миллион. — Амели и я подумали, что он, возможно, смягчится, если вы оденете это, и предложите ему стакан. Бертрам сказал нам, что Его Высочество был счастливее с тех пор, как встретил Вас, но за последние несколько дней он, ни разу не улыбнулся.

Вздыхаю.

— Все не так просто. Он не успокоится только из-за платья.

— Но он обожает вас, — настаивает Мейбл, ее круглое лицо — олицетворение искренности. — Конечно, он предпочел бы поцеловаться и помериться?

В конце концов, я сдаюсь, но при условии, что накину шелковую накидку. Мейбл уступает, но она заставляет меня пообещать, что я сниму накидку, когда мы Эдвард останемся наедине.

Амели приходит через мгновение после того, как Мейбл заканчивает заплетать мои волосы. Будучи замужней женщиной, я должна постоянно носить прическу. Только мой муж или родители могут иметь «привилегию» видеть меня с распущенными волосами.

— Мисс Элли хотела бы увидеть тебя.

Элли. Настоящая Золушка. О, мой Бог. Я собираюсь встретить персонажа, о котором читала в «Уродливой сводной сестре», с девушкой, которую Катриона попыталась подтолкнуть к принцу, но тот, кто в результате попался, стал его двоюродный брат.

— Пригласи её.

В комнату входит прекрасная девушка. Волнистые, медового цвета волосы и большие, голубые глаза. Гладкая, безупречная кожа цвета сливок. Лицо свежее, как розовая роза. На ней простое белое платье, и кроме серебряного кулона на шее у нее нет никаких украшений или аксессуаров. Но ее руки выглядят грубыми и мозолистыми.

— Привет, — говорю я немного нервно, недоумевая, как встретила ее, когда мне было семнадцать. — Круто… Эм… Рада увидеть тебя сегодня.

Элли расцветает в улыбке, что делает ее такой красивой, что я могу понять, почему Генри запал на нее, даже когда она была служанкой.

— Сегодня Генри был приглашен во дворец, поэтому я подумала, что тоже приеду повидаться с тобой.

— Генри так же здесь?

— Сегодня он встречается с Его Высочеством по поводу Закона о пищевых продуктах и лекарствах, — Элли сияет, когда говорит. Ее привязанность к Генри, должно быть, стала более глубокой, чем рассказывалось в книге. — Генри хочет, чтобы наши основные продукты были безопасны для потребления, поэтому он предложил несколько запретов, таких как использование красного свинца, в кофе и молотого стекла в сахаре. Жаль, что он настолько занят, что не может продолжать преподавать в школе.

С каких это пор Генри стал учителем? Я должно быть выглядела удивленной, потому что Элли добавляет:

— Разве ты не знала, что Генри ушел со своего поста? Мы должны были разместить объявление для приложений.

— О, конечно, — вру я, шлепнув себя по лбу. — Я совсем забыла.

— Мы надеемся, что в скором времени его заменят, но боюсь, что девочки слишком привязались к нему, — Элли вздыхает.

— Говоря о школе, Мисс Кавендиш сказал мне, что она хочет провести встречу, возможно, в следующем месяце. Я увижу вас тогда, если не раньше.

Мое сердце сжимается. Я даже не знаю, кто эта Мисс Кавендиш. Попросила бы Эдварда рассказать мне больше об этой школе, в которой я преподаю, но если это моя работа, не уверена, как много он знает.

— Эм… Конечно.

Элли морщит лоб, и она дает мне почистить. В отличие от взгляда Эдварда, который обычно наполнен теплом и желанием, ее критический и оценивающий.

— С тобой все в порядке Кэт? — говорит она, глядя заинтересованно. — Если честно, ты ведешь себя, так как в тот день, когда ты упала с лестницы и ничего не помнила.

О нет. Она знает, или, по крайней мере, подозревает.

— Я в порядке, — говорю я твердо. — Это просто немного… подавляющее. Быть замужем.

Элли с сочувствием смотрит на меня

— Я полагаю, что есть разница, когда все официально. Но уверена, что если у тебя возникли трудности, Его Высочество будет рад помочь. Он один из самых добрых людей, которых я встречала. Когда он предложил мне работу в саду, но всегда был терпелив со мной. Ни разу не слышала от него ни одного резкого слова.

По какой-то необъяснимой причине чувствую укол ревности, когда представляю Эдварда, помогающего ей в садоводстве, но изгоняю эту мысль. Прекрати быть идиоткой, Кэт. Между Эдвардом и Элли нет ничего, и даже если бы было, я все равно собиралась домой.

— На следующей неделе мы проведем собеседование на замену для Генри, — продолжает Элли. — Хочешь присоединиться к нам?

Я отказываюсь настолько вежливо, насколько могу. Во-первых, не уверена, что Эдвард позволит мне покинуть дворец. Во-вторых, я все еще ничего не помню из своего прошлого. Было бы рискованно, идти в эту школу, о которой ничего не помню.

Испытывая беспокойство, делаю все возможное, чтобы сократить визит Элли, чтобы она не проболталась другим людям, что я снова потеряла свои воспоминания. Ненавижу себя за то, что мне приходится вынуждать Элли уйти — она была ни кем иным, чем доброй и дружелюбной девушкой, но не могу рисковать. В сотый раз, хотела бы никогда не попадать в этот мир из сборника рассказов.

Глава 16

— Король и королева просят Вас посетить их, — сообщает мне однажды утром Амели, зашнуровывая на мне синее платье с квадратным вырезом и белыми оборками на юбках. Изысканно, утонченно и респектабельно. Доверие Амели подобрать наиболее подходящий наряд в соответствии с графиком. — Вы должны явиться в приемную камеру царя после завтрака.

Ой-ой. У меня плохое предчувствие, что мне не понравится этот разговор. До сих пор, в повседневной жизни за завтраком (а иногда обедом и ужином) родители Эдварда, относились ко мне с добротой и заботой. Но если речь пойдет о моей ссоре с Эдвардом… было бы намного легче, если бы они были безразличны. Например, они должны иметь более важные дела, о которых нужно беспокоиться, чем наша семейная жизнь.

С другой стороны, части меня приятно, что мои законные родственники заботятся о мне и Эдварде. Они готовы принять меня, эксцентричную девушку, бросающая вызов правилам Ателии, только потому, что Эдвард меня любит. Они не пытались заставить Эдварда выйти замуж за другую аристократку, которая оправдывала бы традиционные ожидания, такие как Бьянка или Клэр.

Приемная камера короля находилась рядом с его комнатами, которые он разделял с королевой. Она была великолепно обставлена в малино-золотой гамме дворца, с четырьмя мягкими стульями, стоящими на возвышении, на ковровом покрытии, и несколькими другими меньшими стульями, образующими полукруг перед помостом. Когда я пришла, король Леон и королева Изольда уже сидели на мягких стульях, разговаривая вполголоса.

— Катриона, — король жестом пригласил меня выйти вперед, затем щелчком пальцев велел слуге, который привел меня, закрыть дверь.

Королева с улыбкой похлопала по стулу рядом с собой.

— Сюда, Катриона, — когда я колеблюсь, она добавляет. — Сейчас ты официально принцесса. Твое место здесь с нами.

Осторожно сажусь и складываю руки на коленях, придерживаясь того, чему Эдвард научил меня.

— Отец. Мать, — слова выходят более естественно, чем ожидала, и была рада этому. Я должна была жить во дворце уже год, так что мне уже не следовало испытывать неловкости, называя так короля и королеву.

— Полагаю, тебе интересно, почему мы пригласили тебя?… или, может быть, нет, — королева внимательно наблюдает за моим лицом; Я заставляю себя на мгновение встретить ее взгляд, прежде чем отвести глаза в сторону. — Обычно мы с Леоном предпочитаем не вмешиваться в ваши дела, но кажется, что… отсутствие гармонии между вами с Эдвардом, длится дольше, чем мы предполагали.

Когда он говорит, на лице короля возникает напряженность. — Нам известно, что вчера у вас была ссора, и это закончилось тем, что вы хлопнули дверью.

Мои ногти впиваются в ладони, когда вспомню, как все прошло. Мне было плохо, от того что пропустила выпускной Пейдж. Я хотела пойти прогуляться по саду, когда встретила Эдварда в коридоре. Узнав, куда планирую отправиться, он позвал Бертрама, указав ему следовать за мной. Разочарованная постоянным наблюдением, каждый раз, когда покидала комнаты, жестко ответила ему, что я не его пленник и ретировалась в свою комнату.

— Катриона, — голос короля прозвучал с суровыми интонациями, но уверена, что он был бы еще более суровым, если бы я не была его невесткой. — Не знаю, что случилось между вами двумя, и не хочу спрашивать без необходимости, но позвольте мне напомнить, что вам, как части королевской семьи, предстоит сыграть определенную роль. И я настойчиво рекомендую вам воздерживались от разногласий на публике.

— Король имеет в виду, что мы должны служить примером для наших потданых, — говорит королева мягким голосом. — Как бы мы ни хотели защитить нашу личную жизнь, от любопытных глаз, нам этого не избежать. Вы должны научиться говорить и вести себя постоянно помня о том, что на вас смотрят люди.

— Простите, — я закусила губу. Знаю, что мне неприлично кричать на Эдварда в коридоре.

— Конечно, мы не можем ожидать, что вы будете в хороших отношениях все время, но всякий раз, когда приближаетесь к конфликту, не забудьте оставить его за закрытыми дверями, — король вздыхает. — У моего отца были плохие отношения с его женой, у него было множество любовниц, в течение всего его правления. Моя мама не относилась к этому терпимо, и у них часто бывали громкие ссоры во дворце.

— Это лишь одна из причин, по которой покойный король был очень непопулярным, — вставила королева. — Тем не менее, публика была сильно потрясена гадостью в королевской семье, и Леон был осторожен, чтобы мы проецировали модель супружеского блаженства.

Если бы они пытались привить эти принципы в Эдварде с детства, неудивительно, что он так репрессирован. Вероятно, его эмоции так часто держались под контролем, что он нашел мой либеральный взгляд привлекательным и привлекательным.

— Ты умная девушка, — король останавливает на мне пристальный взгляд, который напомнил мне Эдварда. — Я не сомневаюсь, что ты поняла смысл этой встречи и что мы можем ожидать, что этот инцидент между вами с Эдвардом не повторится.

Но мы не машины. Я не могу переключить выключатель, и внезапно все волшебным образом восстановится. Лучшее, что могу сделать, это думать, прежде чем говорить, и убедиться, что не буду проявлять никаких негативных эмоций, когда вокруг есть слуги.

— Я буду стараться.

Король Леон похлопал меня по руке. Суровость в его глазах исчезла, и теперь он более походил на отцовскую фигуру.

— Помни, что ты принцесса Ателии, моя дорогая. Королевский брак отличается от обычного и его сложнее поддерживать. Я тут вспомнил. Изольда, вы говорили о том, чтобы завтра привлечь Кэт на королевскую презентацию.

Презентация. Для меня это означает одну из самых незабываемых сцен в «Уродливо сводной сестре» — героиня, падающая на задницу перед королевой, когда она обнаруживает, что горячий парень, которого она встретила, на самом деле принц.

Королева кладет свою руку на мою.

— Катриона, я хотела бы попросить вас сопровождать меня на презентацию и узнать, как получить дебютантов. Возможно, мне понадобится, чтобы ты приветствовала их за меня. Кроме того, это будет вашим долгом, когда вы станете королевой.

Больше королевских обязанностей. Меня все больше и больше отвлекают от жизни, которую я когда-то знала, нравится мне это или нет, все глубже и глубже погружались в эту паутину придворных манер и королевского статуса. Я, обычная Кэтрин Уилсон, работавшая в кафе, стала принцессой Катрионой большой и процветающей страны.

Этого не может быть. Но когда я выхожу из приемной, а пара слуг в ливреях склоняется передо мной, решаю, что мне нужно перестроить свое мышление или я буду вечно несчастной. Мне нужно адаптироваться к королевской жизни и подготовиться к тому, что Крю может никогда не появиться. Возвращение в свой мир-это уже не необходимость, а возможность.

Глава 17

Хоть мне больше не нужно упражняться перед представлением ко двору в умении отступать назад в платье с длинным шлейфом, я должна появляться там при полных регалиях. Платье выполнено из рубинового бархата и белого атласа, отделанного золотым кружевом и бантами. Было бы прекрасно, если бы не было этого огромного металлического обруча под платьем — они называют это кринолином, заставляющим меня чувствовать себя как шарик. Также должна надеть тяжелое ожерелье из золота и бисера, которое вызывает напряжение в моей шее, а на голове закреплена сверкающая корона. Амелия прикрепила золотые шпильки вокруг короны, так как я боялась, что она может упасть.

— Я знаю, это может быть неудобно, — говорит королева, наблюдая, как я хожу, как робот. — Но презентация — это грандиозная церемония с многолетними традициями, и требуется, чтобы мы появлялись в церемониальной одежде.

Мне хочется сказать, что повседневная одежда Ателии и так слишком причудлива по сравнению с тем, к чему я привыкла, — интересно, как они отреагируют на джинсы и футболки, но я просто улыбаюсь и уверяю королеву, что в порядке, и это ничто по сравнению с испытанием, которое прошла во время моей презентации. Конечно, я ничего не помню о подготовке, но из того, что читал в «Страшной сводной сестре», знаю, что это была непростая задача.

— Ах, — королева кивает с умным видом. — Я хорошо помню ваше представление. Это первый раз, когда Эдвард попросил, присутствовать на церемонии вместе со мной. Каково же было моё удивление, когда он сказал, что желает посетить её, поскольку он никогда не проявлял никакого интереса в представлении прежде.

Потому что он знал, что Катриона… что я буду там. Я промолчала и сосредоточилась на сверкающем драгоценном браслете, который скользил вокруг моего запястья.

— Я подозревала, что там должна быть девушка, в которой он был заинтересован, — продолжает королева, ожидая, когда я ее догоню. — Но он ничего не сказал. Я предположила, что он хотел бы убедиться, что дама ответит на его чувства, прежде чем он бы раскрыл их. Несомненно, вы знаете, что Эдвард очень гордый. Однако даже не могла догадаться, что та на кого он положил глаз, были вы.

— Потому что там было так много девушек, из которых он мог выбирать?

— Поскольку ты уже встречалась с ним, когда была ребенком, я думала, что если бы он был заинтересован в тебе, он бы понял это раньше.

Это потому, что я вселилась в тело Катрионы, когда ей было семнадцать. Очень сомневаюсь, что Эдвард влюбился бы в настоящую Катриону. Если бы я вселилась в тело Эллы, его привлекла бы Элла.

— Наверное, я была не очень привлекательна, когда была ребенком.

— Не могу точно вспомнить, как вы выглядели, когда были молоды, но именно ваша сестра привлекла внимание всех. Все остальные матери говорили о том, что такое красота Бьянки, и если бы красота была решающим фактором, она даже могла бы стать избранницей Эдварда. Никто не мог предсказать, что это будете вы, — она смотрит на меня, остановившись перед тем, как продолжить. — И я не могла предположить, что вы будете отвергать его чувства до самого бала.

Если бы вы знали всю историю, хочется сказать мне.

Но, могу понять, почему вы колебались, прежде чем согласиться стать принцессой. Когда Леон попросил меня выйти за него замуж, я подумала, а могу ли взять на себя такую ответственность, ибо это значило не просто выйти за него замуж, а стать королевой Ателии, — она улыбается мне. — Когда узнала о твоей совместной работе с Эдвардом над улучшением условий детского труда, то поняла, что ты правильная женщина для него.

Я взглатываю. Он влюблен в меня, но, то, что он был влюблен в меня, вовсе не означает, что я единственный подходящий человек для него. Должны быть и другие женщины в Ателии, красивые, сострадательные, и готовые взять на себя обязанности будущей королевы

Королева трогает меня за плечо на удивление очень материнским жестом.

— Катриона, уверяю вас, что Эдвард очень привязан к вам. Он может быть хорошо образован и дисциплинирован, но не имеет много опыта в общении с женщинами. Надеюсь, что вы можете разрешить то, что пошло не так между вами, и если нужна помощь, Леон и я всегда будем готовы протянуть вам руку.

— Спасибо… Мама.

С момента, когда вхожу в гостиную, и осматриваюсь на трибуне, сильное чувство дежавю охватывает меня. Я уже была в этой комнате. Два ряда стульев по обе стороны большого ковра, что приводит к стульям, где мы должны сидеть. Инстинктивно, знаю, что дебютантки, после реверансов перед нами, будут уходить назад, до своих мест.

Это было то же самое чувство, что охватило мой разум, когда я была в библиотеке дворца. Похоже, что моя память возвращается, хотя и с темпами улитки. Надежда расцветает у меня в голове. Пожалуйста, пусть это будет не один раз. Возможно, имея достаточно времени, я смогу вспомнить все.

Самый высокий слуга подходит к нам и спрашивает, готовы ли мы начать представление ко двору.

— Мы готовы, — сказала королева, обменявшись со мной взглядом. Она наклоняется ко мне и шепчет:

— Надеюсь, что вы наелись досыта во время обеда, презентации не будет конца, она не закончится за пару часов.

— Пара часов?

— Хотя само представление ко двору может быть сложной задачей для девушки, многие семьи хотят иметь возможность быть представленными, в том числе те, кто сделал свое состояние в торговле, даже если они не аристократических кровей. Несправедливо делать представление исключительно для аристократов, но, с другой стороны, это означает, что оно становятся длиннее и длиннее.

По одной, дебютантки входят в зал, наряженные как новогодние елки, в сопровождении своих поручителей. Почти все они нервничают. Некоторые напряженно улыбаться, в то время как меньшинство умудряются выглядеть так, будто они получают премию «Грэмми». Когда одна из девушек достигает престола, дебютантка делает такой низкий реверанс, что просто удивительно, что ее колени не трескаются. Потом она идет, назад с волочащимся за ней шлейфом и садится в кресло. Поскольку не узнаю девушек, молчу и просто улыбаюсь. Королева же находит для каждой пару слов, но даже я вижу, что она находит эту задачу утомительной.

Одна девушка, кажется, так нервничает, что буквально дрожит, когда ступает на ковер. Она очень красивая — в самом деле, имеет мимолетное сходство с Пейдж, но ей не хватает уверенности моей сестры. Эта девушка выглядит такой юной и беспомощной… Не удивлюсь, если ей чуть старше пятнадцати. Смотрю на нее и удивляюсь, если это то, как я выглядела, когда мне было семнадцать. Неудивительно, что я запуталась в юбках — атмосферы может усилить нервозность.

Когда девушка делает свой первый шаг назад, раздаётся звук рвущейся ткани и в следующую секунду она оказывается на полу. У меня сжимается сердце. Прежде чем осознаю, что делаю, встаю со своего места. Беру ее за руку и помогаю ей встать.

— Принцесса Катриона? — она вздыхает, широко распахнув глаза и раскрыв рот.

— Там есть свободное место, — говорю я низким голосом, также чувствуя себя немного неловко. Может быть, я действовала немного поспешно. Она, вероятно, могла встать сама.

После того, как представление заканчивается (Наконец-то могу сорвать корону сейчас?), Самая красивая женщина, которую я когда-либо видела, подходит ко мне.

— Это было довольно мило с вашей стороны, протянуть руку помощи Аделаиде, — говорит женщина с улыбкой, которая не касается ее глаз. — Может быть, она напомнила вам о вашем пресловутом падении на вашем собственном представлении?

— Возможно, — говорю я, потирая виски и желая убежать отсюда. Нельзя ли заменить будущие представления баллом или ужином? Представление дебютанток одной за другой, занимает много времени. — Кстати, извините, но вы кто…?

Злобная красавица смотрит на меня в течение долгого времени, как будто она не понимает, что я говорю. Ее брови почти исчезают с ее лба. Что я сказала, что вызывает у нее такое удивление?

— Бьянка! Вот и вы! — взрослая женщина направляется в нашу сторону. — Мне очень жаль, что не смогла посетить вашу свадьбу. Получили ли вы подарок, который я отправила?

Чувствую, что кто-то ударил меня в живот. Эта великолепная женщина — Бьянка, которая должна быть моей сестрой в Ателии. И я только что совершил роковую ошибку, не узнав ее.

Все уставились на меня. Бьянка смотрит на меня, подняв руку к горлу. Даже когда она удивлена, она все еще похожа на кинозвезду.

Подумай, приказываю себе. Должна быстро что-то сказать, или они узнают, что я потеряла память. Уже могу представить себе заголовок «Принцесса страдает от ужасной болезни. Желательно, чтобы ее держали подальше, заперли в башне, пока она полностью не восстановится».

Выдавливаю смех.

— Вы, должно быть, неправильно услышали, Бьянка. Я даже не закончила своё предложение. Собиралась спросить вас, наслаждаетесь ли вы сами?

Дрянное объяснение, но, похоже, удовлетворяет остальных. Одна дама начинает хвалить прическу Бьянки. Другая дама начинает говорить о том, как она рада, что все кончено, и как хорошо, наконец, что-нибудь поесть.

Внутренне вздохнула с облегчением. Изобразив улыбку на своем лице, притворяюсь, что ничего не произошло. Любезно улыбаюсь и говорю как можно меньше, чтобы не проявить еще больше невежества. Это не сложно. Когда я устроилась на работу в кафе, научилась терпеть всевозможных клиентов.

Однако когда пришло, время уходить, Бьянка смотрит на меня, и я почти отшатываюсь. Это пронзительный, недружелюбный взгляд, как будто она пытается залезть в мои мысли. Всего секунду, и она отворачивается. Господи, очень рада, что больше не живу с ней.

Затем встречаю взгляд королевы. Она хмурится, как будто не полностью уверена в моей лжи.

Я действительно должен попытаться вернуть свою память. Но как?

Глава 18

Когда вхожу в гостиную для наших ночных уроков, Эдвард больше не носит эту бесчувственную маску вежливости. Он с обеспокоенным выражением лица, крутит свое обручальное кольцо, вышагивая по комнате. Указывает рукой на диван, показывая мне сесть, но сам остается стоять.

— Моя мать сказала, что сегодня на презентации ты была сама на себя не похожа.

Накидываю шёлковую накидку поверх ночной рубашки, прежде чем сесть. Для чопорных обычаев Ателии моя ночная рубашка довольно открытая — декольте настолько глубокое, что, если пожимаю плечами, материал легко соскальзывает с моего плеча. Снова, вспоминаю, как Мейбл попыталась исправить взаимоотношения между Эдвардом и мной, с помощью платья с открытыми плечами, возможно, фасон этой ночной рубашки был подобран специально.

— Не узнала Бьянку, — я смотрю в пол. — Я не помню, как она выглядит, и когда она заговорила со мной, я спросила, кто она.

На его лице вспыхивает тревога.

— Она заподозрила, что с тобой что-то не так? Было много людей поблизости?

Рассказываю ему, как попыталась выкрутиться.

— Не думаю, что она догадалась, что я потеряла память, но уверена, она все еще злится на меня за то, что украла тебя.

— Прекрати думать так, — резко говорит он. — Я никогда не был ее трофеем.

Он снова использует свой командный тон, но на этот раз мне все равно.

— Я должна была догадаться. Должна была сделать вид, что знаю ее. Что угодно кроме как спросить, кто она.

Эдвард скрестил руки.

— Мы должны вернуть твои воспоминания. Это не может быть невозможным. Когда ты толкнула меня на ковер в библиотеке, разве это не было проявлением того, что ты повторяла действие, которое ты сделала раньше?

Вспыхиваю, когда вспоминаю, в каком шоке был Лиам, когда он застал нас лежащими на полу. Эдвард чувствует мой дискомфорт. Он отворачивается и смотрит в окно. Шторы задвинуты не полностью и полоска лунного света, падает через стекло, освещая его лицо. Серьезное, непреклонное выражение на его лице… что-то шевелится в моем сердце, задевая глубже, чем трепет и дрожь, когда он флиртует со мной.

Эдвард поворачивается и смотрит на меня.

— Пошли. У меня есть идея.

Ошеломленная, следую за ним из комнат, через ряд коридоров и лестниц, наши туфли на ступеньках, которые легли на пол. Лампы светят в плафонах на стенах, хотя никого из слуг не видно.

— У нас еще есть время, прежде чем управляющий совершит обход и погасит лампы.

— Куда мы идем?

— Увидишь, когда мы туда доберемся, — он делает паузу. — По крайней мере, я надеюсь, ты вспомнишь.

Мы достигаем пустынного коридора. Эдвард открывает дверь, ищет лампу и зажигает ее. И затем я ощущаю, как будто удар в моей голове. Передо мной аккуратно обставленная спальня с розовым покрывалом и яблочно-зелеными занавесками. В углу стоит красивая книжная полка рядом с ней большое кресло, с пухлыми подушками разных цветов.

— Боже мой! — сажусь на стул и тянусь за книгой, только чтобы найти книжную полку пустой. — Я… Я жила здесь. Это было… Это было после бала!

Как страницы в книге, сцены постепенно разворачиваются в моем сознании. Начинаю вспоминать все, что здесь делала. Ела, спала и читала в этой комнате, в основном с Амелией и другими горничными. Эдвард никогда не был в этой комнате, но вижу, что он каждый день стоит на пороге. До нашего брака ему запрещалось входить в мою комнату.

— Моя теория верна, — тонкий восторг пронизан его глубокими, насыщенными тонами. — По-моему, я нашел, как восстановить твою память. Ты должна посетить все места, с которыми была знакома. Раньше ты ничего не вспоминала, так как никогда не была в том поезде, и никогда не посещала Энрилт. Не заходила в наши совместные апартаменты. Но провела слишком много времени в библиотеке и в этой комнате.

Прилив адреналина настигает меня, наполняя мои чувства волнением. Мне приходит в голову, что тот же толчок произошел и во время презентации — скорее всего, потому, что это место, в котором я была, и, вероятно, не забуду. Повинуясь внезапному порыву, хватаю его за руку и качаю ее в воздухе — это то, что я обычно делаю с Пейдж, когда мы празднуем. Затем, чувствуя, что он деревенеет, я отпускаю его, но через секунду, он развернул свою руку на мое запястье.

— Кэт, — он смотрит в пол, прежде чем встретиться со мной взглядом. — Хочу извиниться за свое поведение в тот день. Я никогда не собирался ограничивать тебя во дворце. Каждый день я боюсь, что гоблин может появиться и увезти тебя. Не могу не беспокоиться, когда не знаю о твоем местонахождении.

Чувство вины охватывает меня, когда он упоминает Крю. Если бы я была нормальной ательиской девушкой, он не был бы настолько одержим, тем чтобы точно знать, где я. Когда вспомню его жесткий, командный тон, все еще испытываю легкое негодование, но большая часть моего гнева растаяла, так как у меня было время подумать об этом.

— Мне тоже очень жаль, — я смотрю в его глаза. — Естественно, что ты беспокоишься обо мне. Не буду просить твоего разрешения, чтобы выйти, но сделаю все возможное, чтобы ты знал, куда я пойду.

— Теперь, когда мы сделали это открытие, я более чем намерен выходить чаще и изучить все места, которые ты посещала в Ателии. Например, ваш старый дом. Леди Брэдшоу, и Бьянка выехали, поэтому вам не нужно беспокоиться о том, чтобы снова встретиться с ними, — его глаза блестели. — Не могу дождаться, когда ты все вспомнишь, жена моя.

Крошечный трепет пробегает сквозь меня от его взгляда. Семнадцатилетняя я, возможно, расплавилась бы на месте, но я больше не застенчивый, неуверенный в себе подросток. В двадцать четыре года мне гораздо больше нужно размышлять, взвешивать, обдумывать. Особенно, когда мы говорим о браке — это пожизненное решение здесь.

— Эдвард, знаю, что ты отчаянно пытаешься вернуть мне память и доверять мне, что тоже относится к моему списку приоритетов. Мне хотелось, чтобы земля поглотила меня, когда я не узнала Бьянку. Но не думай, что все будет волшебным образом разрешено, когда память вернется ко мне. Этого не достаточно.

В его тоне есть удивление.

— Я не совсем понимаю, что ты подразумеваешь под этим.

— Когда-нибудь рассказывала тебе о том, почему мои родители разошлись?

— Помню что спрашивал, но ты не хотела об этом говорить.

— Мои родители познакомились в колледже. Не знаю, как долго они знали друг друга… Может быть, несколько дней? Думаю, что друг моей мамы познакомил их друг с другом, они напились на вечеринке и стали сумасшедшими. А я стала результатом. Семья моей матери довольно религиозна, и они не позволили ей сделать аборт.

— Что такое аборт?

Объясняю. Естественно, что в Ателии такого понятия не существует.

Во всяком случае, мои бабушка и дедушка со стороны матери практически заставили моих родителей пожениться. Мама бросила колледж, чтобы родить меня. Семья папы могла позволить себе содержать нас. Его родители были дантистами. Но через несколько лет, когда папа планировал поступить в медицинскую школу, они начали ссориться все больше и больше.

— Полагаю, твой отец перестал заботиться о твоей матери.

Я рассмеялась.

— Он с самого начала никогда не заботился о ней. Он сказал моему дяде, что просто подумал, что она горячая. Это означает, он считал, её сексуально привлекательной. Если бы она не забеременела, он бы даже не подумал жениться на ней. Папа обвинил ее в том, что он «тянул ногу» в течение нескольких лет, когда ему приходилось оставаться дома и заботиться о нас.

— Прости меня за это, но твой отец не кажется благородным джентльменом.