Глава 3

(Pol Solonar – Melancholy)


Я проснулась трезвая и мрачная. И какая-то «ровная», почти безразличная ко всему. Не то каркас стабильности сработал после того, как я вечером дважды промыла желудок и сумела уснуть, не то сказывался побочный эффект после Комиссионеров и Кайда. А, может, просто нервов реагировать на что-то не осталось.

Ни эмоций, ни чувств, лишь тяжелая пустая голова и понимание, что мне некуда идти. Совсем. Чужая в этом доме и в этой жизни.

Стоило мне пытаться повернуть внимание в сторону Дэлла – как он, где он, что думает и делает, – как поднимался из глубины невидимый заслон, похожий на толстое и мутное стекло.

Наверное, к лучшему.

За окном пасмурный зимний день; вокруг чужая пыльная квартира, в которой не хотелось убираться – мое единственное теперь пристанище. Наверное, реши я отсиживаться здесь до скончания века, Дрейк слова бы не сказал. Моих шести тысяч долларов (их, как и обещали, вернули на карту) хватило бы на питье, продукты, все необходимое на длительный срок, если тратить экономно. Но в чем смысл?

Кто я? Зачем я?

Кажется, вчера я все-таки достигла ста…

И вопреки приказу выключен сотовый – защитная реакция организма. Включать его я не торопилась. Сначала нужно придумать, чего именно я хочу.

Я хочу… Не кто-то. В кои веки.

Но куда яснее на данный момент для меня ощущалось то, чего я НЕ хочу – оставаться здесь, находиться без дела, существовать там, где мне нет места.


План был по-дурацки прост. Денег у меня на один вопрос, да и вопрос, собственно, только один – противоядие от Цэллэ существует?

Если да, нужно выяснить, как его найти, куда для этого податься, что сделать…

Мда, вопросов столько, что сначала нужно ограбить банк.

Но один я все-таки задать могу…

И тогда уже смогу думать, что делать и где быть.


Мобильный я включила, испытывая нервозность. Отсутствие входящих – плохо, присутствие входящих – плохо. Что за жизнь? И потому не стала дожидаться, пока сотовая вышка передаст мой ближайший прогноз судьбы, вместо этого нажала решетку, дождалась, пока в трубке послышится длинный гудок. Долго ничего не произносила, думала.

«Слишком мало денег, слишком много вопросов… Сейчас они скажут: «У вас не хватает средств» или «Противоядия не существует» или…»

Хуже всего, что я не знала, что делать в случае «или».

Я не смогу сидеть здесь, потому что однажды все-таки начну думать, как там Дэлл.

И тогда сломаюсь.

А за окном снег – легкий, пушистый, – как напоминание о чем-то несбыточном, но очень желанном.


«Задай его…»

«Деньги кончатся, и что тогда?»

«Тогда ты будешь знать».

«Я уже не хочу ничего знать».

Действительно, состояние оцепенения и полной апатии сейчас казалось самым привлекательным, но я понимала, что оно не продержится и часа – треснет, как склеенная на слюну ваза.

Улететь бы, как птица, к черту на кулички – туда, где светло и тепло.

Подергала изнутри маленькая Меган – давай, мол. Знать лучше, чем не знать.

Она права – не хватало еще начать терзаться из-за того, что вчера я отказалась участвовать в плане Дрейка.

Нет, решила сама – надо «сама».


– У меня мало денег, Вы знаете, сколько именно, – я зачем-то говорила с невидимым собеседником на том конце, как с другом. Может, потому что готова была жаловаться на жизнь первому встречному, даже Информатору. – И мне очень нужно знать, существует ли противоядие от Цэллэ? И, если да, как его найти…

В трубке долго молчали. Так долго, что я начала сомневаться, что там кто-то есть. Но ответ все же послышался.

– Чтобы получить ответ на первый вопрос, у Вас хватает средств, но на второй – нет.

Черт… Черт-черт-черт… Что же делать? Конечно, платить за первый, и, если они скажут «да», то искать деньги на оплату второго. В конце концов, это сейчас самое важное.

– Скажите мне ответ на первый, пожалуйста.

Я нервничала, чувствовала, как потеют ладони и как сильно хочется скрутить в свиной хвост несуществующий шнур.

– Да, существует.

Есть! Собственный выдох облегчения мне запомнился надолго – из меня, кажется, вышли куболитры воздуха.

– А сколько будет стоить информация по второму вопросу? Я найду деньги, сколько скажете, обещаю…

«Займу!»

– Видите ли, в чем дело, – «друг» прочистил горло, – противоядие существует только там, где изготавливали Цэллэ, но по соглашению с Комиссией мы не имеем права ни озвучивать название мира, ни давать информацию о нахождении ведущего туда Портала. К тому же он является «меж-мировым» и закрыт специальным кодом.

Я потухла, как последний чадящий в костре уголь под струей воды.

Снова зябко и пусто. Впереди лишь один путь, ведущий в собственные кошмары. Значит, надо как-то выжить в чужой квартире сутки-двое-трое. Значит, только ждать, пытаясь остаться не сожранной страхами.

– Спасибо, – это я произнесла на автомате, когда поняла, что мы уже долго молчим – Информатор и я. Наверное, теперь у меня нет шести тысяч. И никакой нужной информации тоже нет. – Это противоядие мне очень нужно. Очень. И я бы нашла…

«Любые деньги».

Я отключила связь, не договорив.

Опустила руки, повесила голову.


Все. Звенящая пустота; смысл жизни ускользал от меня. Когда есть дорога, есть цель – просто. Я будто находилась между невидимых граней бесконечного лабиринта – кажется, вот же он путь, – но опять тупик. Все прозрачно, а выхода нет. И бритвенно-острые края у стекол.

Наверное, так выглядит депрессия.

Больше не хотелось ни есть, ни пить, ни куда-то идти. Хотелось просто раствориться – легко и безболезненно, перестать быть. Чтобы соскользнула с плеч и сердца тяжесть, чтобы вспомнить, что где-то еще можно смеяться.

А ведь недавно все было так хорошо…

Недавно. Было. Оба слова уже из другой галактики. Я долго смотрела на телефон, прежде чем нажать кнопку отключения – мне так никто и не звонил – сотовая вышка все-таки поймала прогноз моего будущего настроения – «во мрак».

Я протяжно вздохнула. Притаилась у собственного маленького окна, за которым тоже падал снег, рыжеволосая малышка Меган.

Мы даже молчали с ней раздельно.


Я уже держала кнопку отключения зажатой, когда сотовый вдруг ожил, разразился трелью.

И тогда я резко убрала палец – поздно! – телефон ушел в перезагрузку.

Кто это был? Почему-то гулко стучало сердце – как тогда, когда ты уже готов перекрыть себе последний глоток воздуха, но кто-то вдруг стучит в твою дверь. Как знак, как судьба.

– Давай же, быстрее…

Может, неизвестный перезвонит снова? Я успела увидеть только надпись «номер не определен». Очень хотелось верить, что меня набрал кто-то «важный» – ну, да, утопающий хватается за соломинку.

– Давай… Звони. Звони…

Я смотрела на заново включившийся телефон третью минуту кряду – тишина.

– Звони… Я включила.

Кто это был? Может, робот от какого-нибудь банка, предлагающий кредиты? Или сервис, проверяющий качество обслуживания работы домашнего интернета? Тогда я зря надеюсь.

Тишина. Значит, не знак – случайное и досадное совпадение…

Жаль. Так хотелось, чтобы до того, как из-под ног выскользнет табуретка, кто-нибудь успел перерезать веревку. Но так, наверное, только в фильмах.


Стоило мне подумать о том, что на том конце мог быть Дрейк, решивший спросить, бегу ли я уже к Реактору, как я тут же снова решила выключить телефон. И не успела.

Опять звонок. И опять «номер не определен».

– Да! Алло!

Я прижала трубку к уху так тесно, будто от этого зависело качество связи.

– Меган Одриард?

– Да.

Голос я узнала. Потому, что я только что с ним говорила – с «другом».

– Мне не нужно представляться?

В горле пересохло. Мне перезвонил «информатор»? Я могла поклясться – невиданное доселе зрелище.

– Не нужно.

– Хорошо. У меня для Вас есть кое-какие новости. Точнее, предложение, если хотите.

Я хотела. Любое предложение.

– Говорите.

– Скажите, если мы назовем Вам мир, где изготовили Цэллэ, Вы туда отправитесь?

– Конечно.

«Сегодня же»

– Хорошо. Тогда рад Вам сообщить, что у нас есть право передавать закрытую информацию в том случае, если это служит нашим личным интересам. Ответственность за подобное лежит на нас, и мы готовы ее взять.

Что? Они собираются сказать мне, как попасть в нужный мир?

– У меня… нет денег.

Я не проверяла счет, но, наверное, там ноль.

– В данном случае нас не интересуют деньги, поэтому за первый вопрос мы тоже не стали с Вас ничего снимать.

– Тогда… почему?

«Почему вы решили мне помочь?»

– Как я уже сказал, нам кое-что требуется и Вы доставите это нам, согласны?

– Из мира Цэллэ?

– Да.

Я достану. Что угодно, хоть луну с местного неба.

– Записывайте, – еще никогда я с такой суматошностью не рылась в собственной сумочке. Ручка, кассовый чек из какого-то магазина – готова! – Отправляйтесь в центральную библиотеку, попросите книгу под названием «Труды Томаса Кавика: раздел нейробиохимия», уединитесь. Откройте ее на странице пятьсот два – там будет листок. Только учтите, даже в таком случае, как этот, мы не имеем права передавать данные в незашифрованном виде. Однако у вас в наличие имеются все… средства… чтобы сделать их для себя доступными. Это все.

Он отключился прежде, чем я успела вставить хоть слово.

А на записке криво и нервно начертано: «Библ., Кавик, 502…»

Я отложила сотовый и дописала «нейробиохимия».

* * *

(Dj Rostej – Love me (Original Mix))


От улицы Вандерберта до площади Коруна, где располагалось высокое и старинное здание библиотеки, ходил семнадцатый автобус.

На нем я и ехала.

Рядом тетка с сумкой, откуда торчит мишура; смеющаяся компания молодежи у дверцы водительской кабины – у всех своя жизнь. Мы почему-то забываем, что у каждого она всегда своя, – ошибочно полагаем, что принадлежим друг другу, но на деле – лишь временно пересекаемся, как пылинки в солнечном свете.

Я старалась думать о чем угодно, только не о том, как именно пережил эту ночь Дэлл. Стоило мне соскользнуть в эту тему, как тут же виделось его серое от боли лицо, стоящая на столе пустая бутылка виски и Мак, не позволяющий дотянуться до сотового…

Нет, все было не так… наверное… Когда я отказала Дрейку, тот сразу же поехал к Дэллу, забрал его в Реактор, уложил в спокойный и долгий сон.

Я буду верить в это. Мне так проще и правильнее – полагать, что у меня есть в запасе несколько дней, в течение которых я могу попытаться что-то сделать.

Мак… Рассказал ли он остальным? Той же Лайзе?

Подумала об этом и тут же разозлилась на себя – да, какая мне разница? Почему нам всегда есть дело до того, что думают о нас другие?

Уткнув себя в принудительное безмыслие, я проехала еще три остановки. Да, конечно, можно было на такси – быстрее, – но сейчас хотелось вот такой размеренной тишины, тряски сиденья, ощущения, что впереди брезжит свет надежды.

«Может, стоило согласиться продолжить с Дрейком? Ну, выставили бы меня наркоманкой…»

Но я не могла. И дело не в плевках в душу, а в том, что я больше не могла по собственной воле резать наживую любимого человека, пусть даже для его же блага. Невозможно любить и причинять боль. Это не любовь. Когда любишь, хочется окружить заботой, нежностью, подарить все теплое, что есть внутри, поделиться светом. И это не жертва – подарок. И ему, и себе…

Тему с Дрейком я закрыла раз и навсегда.

Когда принял решение – держись его. Потому что тогда ты держишься себя самого, а это все, что у тебя на самом деле есть.

* * *

Наверное, когда-то давно в этом здании располагалась церковь – так почему-то казалось. Такая, какие мы иногда видели в фильмах, которые приносила из своего мира Бернарда: темные часовни, стрельчатые своды, алтари по центру. В Нордейле подобных, наверное, никогда не было – хотя, много ли я знала о его изменчивой истории? Когда у власти стоит тот, кто способен поворачивать вспять течение времени и перекраивать ход событий, можно ли полагаться на летописные хроники?

На пятый этаж я поднималась в лифте с прозрачными стенами; белокурая старушка негромко инструктировала:

– Не шуметь. Не сорить. Занимать можно любое свободное место. Не мешать чтению других посетителей библиотеки. Книгу я найду Вам самостоятельно…

Меня все устраивало. Правда, чесались от нетерпения руки и нервы, что, впрочем, не мешало рассматривать удивительный высокий зал с огромной дырой посередине. Правильнее сказать, «пространством» – а все потому, что полки расположены по периметру, там же скамьи и перила. В центре же можно было подвесить второе солнце – незанятой территории бы хватило.

Загрузка...