Анастасия. Дело о перстне с сапфиром

Глава 17

— Отец воспитывал меня, как воина, — теперь уже не Александр — Сашка вздохнул, заканчивая свой рассказ. — Когда предложил служить под его началом, я ни минуты не размышлял, согласился сразу. Для меня он всегда был примером. Честь и долг!

— Он воспитал тебя, и этого не изменить, но и от родной крови отказываться не стоит, — матушка поднялась, подошла к Александру, встала рядом. — Ты и Настя, единственное, что осталось от той, которую полюбил Ибрагим.

— Я не думал, что когда-нибудь увижу ее, — в голосе Сашки послышался стон, — но все-таки надеялся. Не на словах надеялся, где-то в душе продолжая верить в чудеса. Ведь одно — случилось, я остался жив.

— Чудес было значительно больше, — матушка тронула Александра за плечо. — Теперь у тебя есть сестра. И еще один отец. И — я. И неважно, что не могу заменить мать, для меня ты — сын. Как Настенька — дочь.

— Елизавета Николаевна… — Сашка развернулся, порывисто прижал ее ладони к груди. — Вы простите, что не могу подобрать слов….

— И не надо их подбирать, — дрогнувшим голосом отозвалась Елизавета Николаевна. — Твои глаза, твое сердце, говорят больше.

Справа тяжело задышал Петро, слева зашмыгала носом Любочка….

Я и сама с трудом сдерживала рвущиеся рыдания, но кто-то должен был взять ситуацию в свои руки, пока все окончательно не расчувствовались:

— Бедный Ибрагим… — протянула я, задумчиво посмотрев на свесившуюся к самому окну ветку. — Не знал, как с одной безрассудной справиться, а тут сразу двое.

— Что? — не сразу понял сбитый с толку моими интонациями Александр.

— Да за отца беспокоюсь, — с той же едва заметной насмешкой дернула я плечом. — Не успел меня замуж выдать, а тут — ты! Ему бы хоть немного передохнуть….

Кровь точно была наша, я еще не закончила говорить, а Сашка уже заговорщицки скалился, вроде как, давая понять, что и со мной все не так просто. Одного князя, чтобы усмирить, может оказаться мало.

— Настенька? — а вот Елизавету Николаевну все свалившееся слегка выбило из колеи. То, что все не так, как выглядит, она сообразила, но вот нюансы уловить не сумела.

— Матушка, — игриво поправив волосы, я прошла мимо нее, — вы ведь понимаете, что мы не может остановиться у князя Северова. Это не совсем прилично, что скажут в обществе….

— У меня дом в столице, — тут же "поймал" мысль Сашка. — Буду рад, если вы согласитесь стать в нем гостьями.

— Вы? — я повернулась, легко оперлась на широкий подоконник. Потом качнула головой, вроде как, укоряя за то, как быстро он почувствовал себя старшим в роду Шуйских. — Графа еще не похоронили….

— Похороним, — безмятежно махнул он рукой.

— Князя стоит пожалеть, — лукаво улыбнулась матушка, лишь теперь сообразив, настолько серьезным потрясением станет для столицы Ровелина наше появление.

— И не только князя, — "похлопала" я ресничками. — О вашем замужестве, Елизавета Николаевна, известно немногим. И уж точно не в Ровелине.

— Бедный господин Соул, — с моими же интонациями прокомментировал сказанное Александр.

— Мне кажется, или здесь пахнет заговором? — добавляя экспрессии, в комнату заглянул Фарих.

Петро, украдкой вытерев глаза, тут же кинулся к нему, торопясь широко открыть дверь, но мой новоявленный отчим сделал это сам, легко улыбнувшись едва не столкнувшемуся с ним старшему лакею.

— Князь изволит задерживаться? — дождавшись, когда гостиную покинет и Любочка, вместо ответа поинтересовалась я. Скромно потупила взор, когда Фарих обратил на меня внимание.

— Похоже, князь изволит совершать большую ошибку, — засмеялся тот. Подошел ближе. В глазах еще было заметно веселье, но выражение лица уже изменилось: — Император Ассель согласился с нашим планом. Завтра утром я подпишу приказ о твоем увольнении. Без объяснения причин.

— Вот и посмотрим, кто и о чем подумает, — стараясь, чтобы не выглядело совсем уж печально, ответила я.

И ведь понимала….

Версия о замужестве в разговорах тоже будет присутствовать, но вряд ли, как основная. Как все смотрится со стороны, я прекрасно осознавала. Завалили дело!

Мне было и проще — уеду, все разговоры за спиной достанутся Вильену, Сэму и Энгину, и — сложнее. Неприятно! Не привыкла я сбрасывать на других свои проблемы.

— Марикард вы покинете еще до обеда, — сделав вид, что не заметил моего смятения, продолжил Фарих. — Князь Северов, виконт Шуйский, Елизавета Николаевна и ты. Тело графа Шуйского отправят в Ровелин еще сегодня.

— Надеюсь, со всеми предосторожностями? — не позволив себе скатиться в уныние, стрельнула я взглядом в сторону новоприобретенного братца.

Всего несколько часов….

Мне хватило несколько часов, чтобы безоговорочно принять его в свою жизнь. Раз и навсегда.

— Именно этим князь сейчас и занимается, — понимающе усмехнулся Фарих. — Елизавета Николаевна… — не дав мне больше произнести ни слова, повернулся он к матушке, — мы не могли бы переговорить наедине.

— Ах, господин Соул, — "зардевшись", томно вздохнула она.

— У вас интересные отношения, — произнес Александр, когда Фарих и Елизавета Николаевна вышли, плотно прикрыв за собой дверь.

— Она стала мне не только матерью, но и старшей подругой, — согласилась я с ним. Большинству они могли показаться не только интересными, но и странными.

— А ведь я встречался с Аль Абаром, — Александр тоже подошел к окну, но поворачиваться не стал, предпочтя иной пейзаж перед глазами. — Сильный воин и маг. Я тогда подумал, что хотел бы иметь такого отца, но тут же поправился, что мой — лучше, — закончил он чуть иронично.

— Для меня все было проще, — догадалась я о том, что скрывалось за его словами. Все изменилось в один миг, такое трудно принять сразу. — Я ведь тоже сталкивалась с Ибрагимом до того, как узнала, кем он мне приходится. И тоже была в какой-то мере очарована… — добавила, вспомнив ту ночь в степи. — Он любит ее до сих пор.

— Но это не может ничего изменить! — словно поставив точку, твердо произнес он. Потом развернулся… его ладонь почти коснулась моей. — Вы же не лишите меня своего внимания, прекрасная Анастасия? — наклонившись, прошептал он. Дыханием опалило шею….

— Сашка! — оттолкнув его от себя, засмеялась я. — Тебе очень повезло, что ты — мой брат!

— Ну… — посмотрел он на меня оценивающе. Взгляд на мгновенье стал холодным, безразличным, утопив в этой высокомерной отстраненности, но тут же потеплел, окатив таким жаром, что сердце зашлось, сбив дыхание. — Может, это не мне повезло, а ему….

Я хотела отступить, но вместо этого, повинуясь магии голоса, потянулась, томясь потребностью раствориться в том волнении, которое он вызвал.

Руку над локтем сжало жестким обручем, меня окатило холодом отрезвления….

— Этому тебя тоже Шуйский научил? — резко выдохнув, мотнула я головой, окончательно избавляясь от флера подчинения, который он использовал.

— Амулет Ибрагим делал? — кивнув на руку, вместо ответа, поинтересовался Александр.

— Вот и поговорили, — заулыбалась я.

Матушка была права, в нашей с ним жизни чудес хватало. И то, что мы, хоть и выросли вдали друг от друга, но оказались столь похожи, было лишь еще одним из них.

— Я отсутствовал четыре года. Достаточно большой срок, чтобы многое изменилось, — он отошел к столу. — Вина?

Открытая бутылка. Бокалы…. Хотели отпраздновать воссоединение, но заговорились, пытаясь вложить в слова прожитые годы.

— У графа достаточно врагов, чтобы отыграться на его сыне, — понимающе заметила я. — Князь Северов?

— И он — тоже, — не дождавшись моего ответа, Александр наполнил бокалы на треть. — Граф Ланской. Баронет Совин. Граф Сироткин. Виконт Шепелев. Это — из самых рьяных. Еще с десяток по мелочи.

— Бурная у тебя была молодость… — качнула я головой. — Граф говорил, что ты в столице был не частый гость.

— Не частый, — повернувшись, с задором улыбнулся Сашка. Подошел, подал мне бокал. — Но, как ты видишь, чтобы обрести врагов, хватило.

— Приказ отца или так получилось? — сделав глоток, уточнила я.

— Половина на половину, — в его глазах появился шаловливый блеск. — А уж сколько матрон поминают меня недобрым словом….

Ту Анастасию Волконскую, которой предстояло доказать вину баронета Совина, все сказанное им вполне устраивало. А вот любящую сестру….

Любящая сестра была готова простить брату милые шалости. На то она и любящая….

— Для покойника вы весьма неплохо выглядите, — чуть присев, мило проворковала я, приветствуя графа Шуйского в его же доме.

— Для той, которую с позором уволили из Следственного департамента, вы слишком веселы, — легко парировал Александр Игоревич, прикладываясь к моей руке, когда я выпрямилась.

— Все будет еще хуже, чем я предполагал, — довольно усмехнулся Сашка. Обнялся с отцом… крепко, по-мужски.

Матушка, пока мы обменивались любезностями, предпочла стоять в сторонке.

Мудрая женщина. Я пошла не в нее.

— Елизавета Николаевна… — Граф оторвался от Сашки натужно, словно его к нему приковали, приблизился к матушке, склонил, как будто винясь, голову. — Судьба пусть так, но все равно нас связала.

— Я рада, что она сохранила твою жизнь и не сделала нас врагами, — нежно провела она по его щеке кончиками пальцев. — Я должна….

— Ты мне ничего не должна, — прижал он ее ладонь к губам. — Ты самая прекрасная женщина… хоть теперь и чужая.

— Но ведь это не помешает нам остаться друзьями? — ее голос дрогнул тревогой.

— Самыми верными друзьями, — торжественно, но очень трогательно заверил ее Шуйский старший. Продолжая удерживать ее ладонь в своей, оглянулся на нас с Сашкой.

Я тут же потупилась, провела рукой по складкам юбки, делая вид, что разглаживаю ту после дороги. Сашка вообще отвернулся, вроде как разглядывая статуэтки на каминной полке.

— И где твое гостеприимство?! — не без усилий отпустив ладонь матушки, вдруг строго поинтересовался граф.

Сашка — горделиво расправил плечи, я — прыснула, настолько это выглядело вызывающе, но тут же вновь опустила глазки, демонстрируя скромность и покладистость.

— Иван… — громко, хорошо поставленным голосом крикнул он.

Вошедший в гостиную мужчины был едва ли не точной копией Петра. И по возрасту — ему точно было слегка за семьдесят, и статью. Высокий, кряжистый.

Вместе с ним появились две девушки лет двадцати. Лицом один в один, но одна — темненькая, со жгучим, безудержным взглядом, а вторая — легкая, светленькая.

— Иван, старший лакей, — кивнув на мужчину, представил его Александр. — Ваши горничные: Дарья и Мария.

— Госпожа Елизавета Николаевна, — степенно, но уважительно, поклонился Иван матушке. Меня приветствовал чуть менее почтительно, но удостоив мягкого, доброго взгляда: — Анастасия Николаевна.

— К обеду подъедет князь, — граф счел, что Сашка уже достаточно покомандовал, — а пока вы можете посмотреть свои комнаты и отдохнуть с дороги. — Иван, проводи наших гостий.

— Одну минуту, — остановила я Шуйского. — Вы ни слова не сказали про похороны.

— Похороны? — Александр Игоревич слегка нахмурился, словно запамятовал. — А! — вскинулся, вроде как, обрадовавшись, что все-таки не забыл. — Так графа уже похоронили, в имении. Как раз, пока вы были в дороге.

— А как же вы?! — повернувшись к Сашке, прижала я руки к груди. То, что слуги в курсе ситуации, я не сомневалась. Дом в траурном крепе, окна завешаны.

— Так не успел я проститься, — трагически склонил голову Сашке. Потом добавил, посмотрев прямо на отца: — Да и не сильно торопился. Рассорились мы с папенькой, оттого я четыре года в горах и провел, что не хотел его видеть.

— Все еще серьезнее, чем я думала, — сетуя, покивала я. — Пойдемте, Елизавета Николаевна, вспомним упокоившегося графа добрым словом.

— Хоть кто-то… — уже в спину засмеялся Шуйский старший. — Главное, что бы вы их отыскали.

На эту реплику я решила не отвечать. Брала пример с матушки.

Наши с матушкой покои были рядом. Их даже соединял общий балкон, полностью укрытый от чужих взглядов усыпанными ягодами ветвями рябины. Красиво и очень уютно: столик и два плетенных кресла под живым навесом. Попить чай, просто поговорить, отдыхая от суеты….

Внутри комнат — скорее очаровательно, чем роскошно. Ничего нарочитого, выставленного напоказ. Взгляд радовался, скользя по обтянутым 'скромной' тканью стенам, обивке мягкой мебели, устилавшим пол коврам, плавным линиям светлой, какой-то воздушной мебели.

Все в пастельных тонах. Единственными яркими пятнами, раскрашивавшими интерьер, были цветы. На полу, в больших горшках, в узорчатых горшочках на широких подоконниках, в вазе на столе.

— Вам нравится? — дав осмотреться, не робко, но вроде как ненавязчиво поинтересовалась у меня Мария.

— Да, — проходя вглубь комнаты, искренне ответила я. — И как давно их приготовили? — оглянувшись, полюбопытствовала мило. Запах свежего ремонта…. Едва ощутимый, но говоривший о многом.

— Да всего пару дней как закончили, — она на миг отвела взгляд.

— Трудно было, наверное, так скоро управиться? — продолжая с иронией смотреть на девушку, уточнила я.

Мы могли добраться до столицы Ровелина за несколько часов, но князь предпочел показать нам красоты своей родины, выбрав долгий путь сначала по дорогам Аркара, а затем и северной империи. Романтика…. Ночевки на постоялых дворах, изнурительная тряска, сырость от зарядивших дождей.

Убеждать в том, что каждая минута на счету, оказалось бесполезно. Князь сказал, князь….

С одним Северовым я — уверена, справилась бы, но Даниила неожиданно для меня поддержал и Александр.

Теперь я понимала, почему. 'Тихие' похороны, скорее всего уже породившие множество слухов, и вот такое, демонстративное, возвращение младшего Шуйского, целью которого было разделить чужой интерес между ним и нами с матушкой.

Это было одно из предположений. Второе заставляло задуматься, как давно начали планировать этот визит. Судя по всему, значительно раньше, чем был признан тот факт, что находясь в Аркаре доказать вину баронета Совина нам не удастся.

Не самая лестная догадка, но ничего, кроме как смириться с предприимчивостью жениха и его помощника, коим был граф Шуйский, сделать я пока не могла.

— В семидневье уложились, — подтверждая мои выводы, совершенно 'бесхитростно' отозвалась Мария. — Я приготовлю ванну и разложу вещи.

Вместо ответа — кивнула. Продолжить допрос могла и позже, а вот почтой, добравшейся до Эндарии до нашего прибытия, стоило заняться без промедлений.

Писем было несколько. От Сэма, Вильена и Энгина. Парочка от Николаса, столько же от Катарин, что меня несколько удивило. Если она и была чьей-то подругой, то, скорее, матушки, чем моей. И еще одно, с моим именем, написанным на плотной, усыпанной золотым песком бумаге твердой, решительной рукой.

Я повертела сложенный втрое лист. Поднеся к лицу, принюхалась, пытаясь уловить легкий, ускользающий аромат.

— От императора, — как-то устало произнесла Елизавета Николаевна, забирая у меня послание. Когда вошла в комнату я услышала, но не обернулась, разбирая корреспонденцию.

— Вот как?! — Ни императорского вензеля, ни размашистой подписи, которую мне уже доводилось видеть.

— Я открою?

— Конечно, — отдала я ей письмо. — А я пока узнаю, чем порадует меня Николас.

— Вы… помирились? — она посмотрела на меня не удивленно, но с некоторым замешательством.

— А разве мы ругались? — мягко улыбнулась я в ответ. Матушка укоризненно качнула головой, так что пришлось отказаться от игривого тона: — Николас — хороший человек и я надеюсь, что рано или поздно, но он будет счастлив.

— Сванетти думает так же? — как ни странно, но ее тон был более чем серьезен.

— Я не спрашивала, но…. Думаешь, могут быть проблемы? — поежилась я, предпочтя разобраться в ее предупреждении, а не отвергать его лишь потому, что считаю иначе.

— Мужчины не прощают женщин, которые их бросают, — неожиданно жестко произнесла матушка, коротко посмотрев на дверь.

— Граф… — нахмурилась я, едва ли не забыв о том, с чего мы начали.

— У меня нет уверенности, что он станет исключением, — как-то натужно вздохнула Елизавета Николаевна и, ставя точку, отошла к окну.

Уже там сломала скреплявшую послание печать, развернула, тут же нахмурившись.

— Меня хотят выслать из Ровелина? — смягчая ситуацию, пошутила я.

Елизавета Николаевна медленно выдохнула, заставив меня насторожиться, потом, как ядовитую змею, бросила бумагу на подоконник.

— Матушка? — подошла я к ней, забыв и про Николаса и про ее завуалированное предостережение.

— Я ошиблась, — хрипло, через силу, произнесла она. Это — не император.

— Тем лучше для меня… — попыталась я перевести все в шутку.

— Это — императрица, — продолжила матушка, словно меня и не услышав. — Тебя завтра ждут во дворце.

Испугаться я не успела, если только растеряться, когда матушка, захватив письмо, стремительно пересекла комнату и, выйдя, плотно прикрыла за собой дверь.

…Императрица — женщина умная, но очень любящая власть, к которой ее муж не подпускал и не подпускает. И из двух сыновей благоволит она Ринату….

Глядя на эту изящную, улыбчивую и внешне доброжелательную даму, поверить в сказанные матушкой и подтвержденные князем слова было практически невозможно.

— Попробуйте вот это пирожное, — сложенным веером указав на тарелочку с украшенными ягодами и шоколадной крошкой сердечками, улыбнулась Ее Императорское Величество Великая княгиня Софья Александровна. — Елена, подлейте нашей гостье свежего чаю, — не позволив мне отказаться, тут же приказала одной из фрейлин.

— Благодарю Вас, Ваше Императорское Величество, — за неимением возможности присесть в глубоком реверансе, склонила я голову.

— Ах, она вся в матушку! — едва ли не закатила глаза та самая Елена. Графиня Ростоцкая.

— Истинно, Ольга Вертанова! — поддакнула ей вторая. — Такая же миленькая.

— Говорят, Его Императорское Величество намерен вернуть госпоже Анастасии имя ее родителей… — промолвила одна совсем юная особа и тут же, вроде как, сконфузившись, прикрыла рот затянутой в белую перчатку ладошкой.

— Что ж вы замолчали, душечка? — все с той же улыбкой поинтересовалась императрица, но глаза были холодны, выдавая не неудовольствие — я никогда не поверю, что эта пигалица позволила бы себе сказать подобное без высочайшего повеления, нетерпение.

— Прошу меня простить, — барышня мило похлопала ресничками. Потом вскинулась, и защебетала: — Но ведь это правильно! Из Вертановых больше никого нет, лишь госпожа Анастасия. И если….

— Думаю, Его Императорское Величество примет правильное решение, — оборвала ее императрица, потом взглянула на меня.

Чашку, которую держала в руке, я не опустила. Сделала глоток, затем еще один….

— А ведь князь мог об этом знать… — задумчиво протянула Ее Императорское Величество.

— Его Сиятельство своего не упустит, — тут же подхватила эту тему еще одна фрейлина. Виконтесса Шепелева. Имя ее мужа было в списке тех, кого Александр числил среди врагов.

— Думаю, он не зря начал разбираться с той историей, — 'нахмурилась' Елена. — А если он уже тогда задумал прибрать себе наследство Вертановых?

И столько в ее голосе было 'заботы', что я едва не засмеялась. Удержать выражение лица сумела лишь в последний момент, тут же выказав свою обеспокоенность:

— Вы считаете? — отставила я чашку. Несколько растерянно посмотрела на императрицу: — Князь всегда был ко мне великодушен. Он никогда не заговаривал о том, что я не признана….

— Не думайте об этом, милая Настенька, — императрица вроде как свернула неприятную мне тему. — Пока он не представил вас моему супругу, Его Императорскому Величеству, все можно изменить.

— Но он уже договорился с матушкой….

— Ваша матушка, — строгим, нравоучительным тоном, начала Елена, — Ольга Вертанова. Другой матушки у вас быть не может!

— Да, вы правы, — 'смиренно' опустила я голову.

Фарс! Какой же это был фарс!

— А если мы найдем нашей красавице другого жениха? — не осталась в стороне виконтесса. — Ах, как же вовремя овдовел граф Ланской! Такой мужчина… — она томно вздохнула.

— А как же траур?! — 'возмутилась' та самая милая крошка.

— А мы разве торопимся? — заговорщицки заулыбалась графиня Ростоцкая.

— Мы — нет, — задумчиво нахмурилась императрица. — Девочка моя, — обратилась она ко мне, — князь уже предупредил, когда намерен представить вас ко двору?

Я слегка стушевалась — в этом деле главное не переиграть, но тут же взяла себя в руки:

— Нет, Ваше Императорское Величество. Дорога была тяжелой, он приезжал к обеду, но я не вышла, отдыхала.

— Вы ведь остановились в доме графа Шуйского? — виконтесса сделала вид, что только сейчас сообразила, кто именно меня приютил.

— Да, — я отодвинула чашку подальше от себя. — Так решила Елизавета Николаевна.

— Ах, Александр Игоревич… — 'выдавив' из себя слезу, вздохнула графиня.

Ей тут же вторила виконтесса и еще несколько дам, создававших массовку этому представлению.

— Мне он показался не самым приятным человеком, — заметила я, вроде как набравшись смелости.

Что ж, все шло так, как и предположил Даниил. Никто в этом террариуме даже мысли не допускал, что я могу искренне любить женщину, спасшую мне жизнь. Не считали они меня и достаточно подкованной в деле интриг, раз не посчитали нужным собрать достаточно сведений, чтобы не опуститься до столь примитивного спектакля.

Впрочем, торопиться с выводами я не собиралась. В этой игре я им уступала. Хотя бы, в том опыте, который имела.

— Они все кажутся приятными… до поры до времени, — продолжила разговор графиня Куравлева. — Граф был так мил, так нежнo ухаживал….

- Οн кажется преданным вам душой…

— … но не телом, — произнесли прямо рядом с моим ухом. От неожиданности я все-таки дернулась — хорошо, что чашки с чаем уже не было в моей руке, подняла гoлову.

— Вы ведь ещё не знакомы? — в голосе императрицы мне пoслышалась некоторая нервозность. — Княгиня Αнгелина Ростовцева….

«Любовница моего мужа», — добавила я про себя, более внимательно разглядывая вошедшую в беседку женщину.

Ρусая, в рыжину. Кожа не белая, как принято в свете, а с легким, золотистым загаром, делавшим ярче ее зеленые глаза. Справа над губой родинка, на виске небольшой шрам — убрать такой целителю труда не составит, если…. Если он не оставлен обработанным магией клинком.

По возрасту — чуть за тридцать….

«Император предпочитает умных фавориток…»

— Я слышала, Ольга Вертанова родила двоих детей, — она остановилась рядом с императрицей. — Мальчика и девочку.

— Я искала брата, — взгляд я отвела первой. Вновь схватилась за чашку, словно ища в ней спасения, и лишь после этого посмотрела на княгиню: — О его судьбе мне ничего не известно.

— А о том, кто является вашим отцом? — она чуть приподняла бровь. Мне показалось, что не вопросительно, а смешливо.

— Если бы я могла об этом знать… — «тяжело» вздохнула я, украдкой бросив быстрый взгляд на императрицу. Вроде как прося о помощи.

— Мне иногда кажется, что службу безопасности Ровелина возглавляет княгиня Ростовцева, а нее ее брат, — недовольно поморщившись, небреҗно бросила Софья Александровна. — Вы ведь не работаете на него, моя дорогая? — довольно провокационно склонила она голову.

— Что вы?! — улыбка княгини была мягкой, обворожительной. — Это всего лишь неуемное женское любопытство.

При всем своем желании, поверить ей у меня не получилось.

— Вот как? — императрица взмахнула веером.

Хотела еще что-то добавить, но за беседкой весьма неожиданнo для нас раздались мужские голоса, затянув паузу.

— У тебя четыре дня! Если в субботу на балу не представишь мне невесту….

— Ваше…

Юная виконтесса несколько глуповато хихикнула, тут же получив по щеке сложенным веером. След на бледной коже был четким….

— Я все сказал, князь. В субботу и ни днем позже!

— Как прикажет мой император. — Я лишь теперь узнала второго. Даниил.

— Я рад, что ты понял…

Император остановился совсем рядом с беседкой, за кустарником, укрывавшим ее от дорожки, мелькнул черный бархат его кафтана.

Мы все замерли, словно заговорщицы. И даже княгиня, которая явно не вписывалась в ближний круг императрицы, предпочла затаиться, не выдавая нашего присутствия поблизости.

Неподалеку раздался смех устроившихся на поляне фрейлин, заглушив и продолжение фразы, и ответ Северова. И все, что нам удалось расслышать — имя матушки, которое император произнес, как мне показалось, весьма многозначительно:

— … Волконскую тоже жду. Приглашение она получит. А вот граф….

Мне оставалось порадоваться, что на меня в этoт момент никто не смотрел. Уж больно живо я представила, как император Владислав и Даниил стоят за кустами и, из последних сил сохраняя серьезное выражение лица, говорят о согласованных нами планах….