Демон или тихоня

Я полезла в холодильник и беспалевно достала банку сока. Как раз все вышли, можно чуть-чуть хлебнуть…

— Вероника! — раздался грозный голос мамы. Ну, блин…

— Что? — я повернулась к ней.

— Возьми кружку и налей! Ну, кто из горлышка пьет? — возмутилась она. Фыркнув, я поставила упаковку обратно на место. Вот еще кружки почем зря пачкать буду! Кстати, вот еще один побочный эффект мании экономии. Ладно, пойдем в другую комнату…

— Давайте садиться за стол! — объявила тетя Вера, стоило мне выйти за порог кухни. Да черт, вот так всегда!

— Ну окей, — пробубнила я, направляясь обратно к столу. А вот и сок достали, блин. И смысл я на него кидалась?

Дальше все пошло по привычному сценарию: мы сели за стол, я начала снова тырить колбасу, как вдруг дядя Саша начал произносить первый тост, и мама меня тыкнула, чтоб я прекратила есть. Чокнулись, выпили — я и Валера сок, взрослые вино — и начали есть. Я как всегда набрала себе кучу еды, как это обычно бывает, совсем забыв, что впереди еще горячее, причем весьма плотное, а именно столь обожаемая мною паста с креветками. Потом пошли очередные поздравления. В общем, довольно скоро я уже наелась. Но свою порцию пасты я все-таки осилила, ибо много есть — мое призвание! И тут появился десерт…

В общем, когда вместительность желудка приравнялась нулю, я преспокойно свалила в Валеркину комнату и схватила его планшет. Ну, да, у самой нет, поэтому использую чужой. Правда, я в основном играю на нем, так что все нормально. Тут как раз куча игрушек. У них, кстати, прям семья яблокофилов. Серьезно, у Валеры и дяди Саши по Айпаду, у тети Веры — пятый Айфон, а всей их техникой пользуется Алина. А мне пофиг, меня вполне устраивает мой Самсунг. Но сейчас я не думала об этом, ибо убегала от жирного мусора по поездам.

— Чо, играешь? — Валера вошел в комнату и закрыл дверь. Я подняла на него глаза.

— Ага.

— Ну, что, удобней тебе без очков?

— В принципе да, — сказала я и ткнула себя в переносицу. Да черт, когда я уже избавлюсь от этой дурацкой привычки!

— Я вижу, — рассмеялся брат. Я снова посмотрела на Валеру. Почему. У него. Нет. Девушки? Вот почему? Он же, блин, высокий, красивый, умный, общительный — мечта просто! А, ну да, ему ж не нравится никто. Интересно, почему? В универе же столько девушек, мало, что ли? Так подождите, а вдруг… НЕТ, МОЗГ, ИДИ НАФИГ СО СВОИМИ ТУПЫМИ МЫСЛЯМИ! И вообще, у него до этого были же девушки… Ой-ой-ой, тревожный звоночек. Видимо, моя извращенность всё набирает обороты.

— Не могу отвыкнуть никак. Я с ними все-таки с первого класса хожу, — пожала я плечами.

— Понятно. А как у тебя дела в принципе?

— Ну-у… — я задумалась. Не знаю даже, можно ли сказать, что после вчерашней истории у меня все хорошо. Но рассказать кому-то хотелось. Вот я и рассказала. В конце концов, я ж доверяю ему! Однако это лицо надо было видеть. Ну, действительно, это немного странно, когда твоя младшая сестра за одну ночь отхватила приключений больше, чем ты за весь год. И никаких пошлостей! В некоторых местах он мне даже не поверил, правда, я сама себе тоже не всегда верила, ибо всё это такой дикий бред… Но черт, это ведь не вранье! Может, у меня просто задница работает, как магнит? А то уж больно много на нее приключений пришлось, особенно за последний месяц. Заодно, кстати, пришлось рассказать, кто такой Орлов и что нас вообще связывает. Ответ «ничего» почему-то не прокатил.

— Да уж, — высказался Валера после долгой паузы. Хорошо, что никому из взрослых не пришло в голову зайти в это время в комнату. То, что они могли услышать, изменило бы мою жизнь, пожалуй, не в самую лучшую сторону, если бы не оборвало ее совсем. А то моя мама очень миролюбивая, и драка для нее — почти преступление. В общем, приходится скрывать от нее всё правдами и неправдами.

— Получается, ты не забыла ничего, — парень снова улыбнулся. Я посмотрела на него аки «Ты издеваешься?».

— Да забудешь, когда тут такое! — заявила я, снова обращая свое внимание на планшет. — Не было времени забывать. Приемы, которые ты показывал, пригождаются буквально на каждом шагу.

— Ну вот. У тебя есть и теория, и практика, — брат пожал плечами.

— Лучше бы ее не было, — буркнула я.

— Уж лучше пусть будет. Вдруг пригодится! — ответил Валера.

— Да не вдруг, а, видимо, пригодится. С такими-то приключениями, блин… Можно в контакт зайти? — вопросительно посмотрела я на студента.

— Ага, — сказал он и куда-то вышел. Прекрасно. Так, глянем… Сообщение? Я зашла и увидела, что там целая беседа с нашими именами. Так-так, ну-ка…

«Го в киноху!» — значилось в самом верху беседы. Боже, Саша, тебе что, мало веселья за эти каникулы? Ладно, читаем дальше.

Семен: «Нафига?»

Светлана: «Даже не знаю…»

Олег: «Окей, иду»

Светлана: «Я, наверное, все-таки пойду»

Александр: «Нас уже трое. Сем, а ты че?»

Семен: «Да не знаю. Посмотрю еще. Позже отпишусь, ок?»

Александр: «Ладно»

Марина: «Всем привет ^^»

Александр: «Привет, солнце) Ты идешь?»

Марина: «Конечно, Саш:*»

Ника: «Боже, как это мило!»

Ника: «Так мило, что меня прям тошнит — __-»

Как вы поняли, тут я включилась в переписку. Ну, что вы со мной сделаете, если я страдаю хронической ненавистью к милашествам и смайлам-поцелуйчикам? Хорошо, что беседа недавно появилась, а то я бы не успела поиздеваться над влюбленными. Вы не представляете, как я это люблю! Не знаю, правда, почему… Наверное, потому что сама форева элон. Кстати, здесь ключевое слово — «форева».

Александр: «И тебе привет, Ника.»

Александр: «В кино идешь?»

Я заглянула на кухню и позвала маму:

— Мам! А можно завтра с друзьями в кино сходить?

— Можно. Главное, вернись не поздно, — ответила мама и вернулась к разговорам с родственниками.

— Окей, — я вернулась в комнату.

Ника: «Скорее всего. А во сколько? И на какой фильм?»

Светлана: «Видимо, сейчас решать будем. Да?»

Александр: «Ага. Предлагаю какой-нибудь боевик»

Ника: «Сразу да!»

Олег: «Сразу да!»

Семен: «Сразу да!»

Ника: «О, явился, полгода не прошло»

Семен: «Иди в опу»

Светлана: «Ну, не знаю…»

Марина: «А что, нет никакой комедии?»

Ника: «Даешь боевик!»

Александр: «Вот, смотрите, короче»

К этому сообщению Саня приложил скрин с сайта ближайшего к нашей школе кинотеатра. Что ж, боевик был и не один. Была также и комедия, потом какая-то драма, мульт еще… Не, все-таки я за боевик. Ну-ка, смотрим содержание…

Светлана: «Хм…»

Ника: «Света, ты пойдешь на боевик?»

Светлана: «Да пойду, пойду, успокойся»

Ника: «На любой?»

Светлана: «Да»

Ника: «Прям вообще на любой?»

Светлана: «Да ты задолбала!»

Александр: «Короче, всё. У кино в три, сеанс начинается в 3:30. Все за?»

Семен: «А ничего, если я не один приду?»

Знаете, если бы я в данную секунду пила чай, он бы весь сейчас оказался на планшете. А теперь, простите, ШТАААА?

Ника: «Чоооооо?»

Семен: «Завали»

Александр: «Ну, окей»

Ника: «Да пошел ты!»

Ника: «С кем ты там придешь?!!!»

Ника: «Быстро отвечай холоп!»

Семен: «Завтра увидишь;)»

Ника: «Ты сдохнешь.»

Я сидела в прострации. Вот это, блин, поворот. Да блин, это самый хитроповернутовывернутый поворот из всех поворотов! Кого он там привести собрался? Друга, что ли? Или… А вдруг девушку? Да не, не-не-не, это не возможно! Ни за что не поверю, что он так просто отделится от нашего трио форева элонов! Этого просто быть не может. Но черт, почему мне кажется, что меня ожидает что-то внезапно внезапное? Ох уж эти предчувствия. А задница-то у меня многофункциональная, оказывается. И предчувствия она дает, и приключения притягивает… Была бы еще красивой, вообще идеально было бы. Хотя она у меня и так ничего, если подумать. Но можно и лучше иметь.

Я вышла из ВК и стала снова играть, обдумывая, кого же собрался притащить Семен. Нет, а если реально девушку? И почему мне от этого так страшно и смешно?

Когда я пришла к месту, там уже были Саша и Олег и о чем-то увлеченно разговаривали. Вернее, Орлов орал на всю улицу и активно жестикулировал, а его друг с заинтересованным видом слушал. Боже, о чем они таком могут разговаривать?

— Тише будь, — сказала я, подойдя к парням вплотную, — здарова.

— О, привет, Ника! — воскликнул блондин.

— Привет, — Михайлов слегка улыбнулся.

— Как дела? — снова подал голос Саша.

— Нормально вроде, жива пока, как видишь, — буркнула я.

— Сегодня хорошая погода, однако, — заметил Олег.

— Ага. Теплее, чем вчера, — подтвердила я.

— Градусов пятнадцать, — завершил наш увлекательнейший диалог блондин, и мы замолчали. М-да.

— Всем привет! — к нам сбоку прокралась Света, и, услышав ее голос, я вздрогнула. Умеет же бесшумно подходить, сволочь!

— И тебе, ага, — недовольно ответила я.

— Ну, ты, Ника, и газель! — усмехнулся Орлов.

— В смысле?

— Ты так вздрогнула…

— Да иди ты!

Саша засмеялся. Мы начали что-то активно обсуждать, речь шла про приближающуюся четвертую четверть, про интернет, про котиков, про общение, и каким-то макаром мы в итоге добрались до Марины. Тут Саша как-то странно нахмурился.

— Народ, слушайте, я тут заметил… В клубе, когда была потасовка, Марина была какая-то не такая. Она обычная такая милая, хрупкая… Но в тот раз она дралась не хуже Ники, — произнес блондин.

— Серьезно, что ли? — моя левая бровь поднялась вверх. Вот это поворот! А я ее защищала еще в школе…

— Ага. Там ее какая-то девка за горло схватила. Не помню уж, кто это был… Но Марина тогда ее просто держала за руку, вот так вот, — Саша изобразил это жестом, — и что-то той девке говорила. Потом она просто отпустила ее и убежала. Я, если честно, ничего не понял, но мне это показалось странным.

— Действительно, — я сделала большой и указательный палец «галочкой» и приставила их к подбородку, — с чего бы это? Может…

— Может, она ее загипнотизировала? — предположила Евглевская.

— Да нет, ты что! Гипноз — это уже не модно! — усмехнулась я.

— И что же в моде нынче? — Света заулыбалась.

— Ну… Рептилоиды.

— Хочешь, сказать, она рептилоид?

— Да.

— Она. Рептилоид.

— Не, а почему бы и нет?

— Ну, действительно! Кем же еще быть?

— Массоном.

— Ага. Скажи еще, шпионом НАТО в России!

— Шпион, масон, рептилоид… А не слишком ли много?

— О Боже! — русая не выдержала и рассмеялась. Парни все это время наблюдали за нами с перекошенными лицами.

— Вы долбанулись? — наконец, подал голос Олег.

— Нет! — одновременно выкрикнули мы со Светой.

— Как сильно вы долбанулись? — продолжил парень свой допрос.

— Ну… Сильно… — мы обе понурили головы. Начался приступ единовременности, который у нас с Евглевской случается время от времени. Мы просто делаем все одновременно. Правда, длится он не больше трех минут, и то это довольно много.

— О Боже! — Михайлов закатил глаза.

— Ладно, хорошо, больше не… — начала я, но тут Света резко задумалась.

— А что если она… мужик? — выдала моя подруга.

— Что-о-о-о? — протянула я, выпучив глаза. Это, блин, самая безумная теория, которую можно только придумать!

— Нет, ну, прикинь, ты хватаешь девушку за горло, а она… мужик! — развела руками Евглевская. А пока я фэйспалмила, в наш разговор включился Саша:

— О господи, что ты несешь, Света?!

— Не, а ты бы испугался, если бы схватил такой девушку, а она с тобой разговаривает, а у нее голос Джигурды…

— Света, ты понимаешь, что ты просто упоролась! — сквозь смех завопила я. — Откуда такие мысли?!

— Ну, а что? — русая сделала максимально невинный вид и захлопала глазами.

— Да почему мужик-то сразу?..

— Да так. Помнишь ведь случай с Семеном? — так же невинно спросила моя подруга. И тут мы с Сашей упали.

— Что происходит? — послышался откуда-то сверху голос Марины. Вспомнишь солнце — вот и лучик, как говорится…

Интересно было бы взглянуть на все происходящее глазами Тропиной, Евглевской и Михайлова. Просто представьте: девка и пацан стоят, чуть ли не раком согнувшись, и издают странные звуки, все меньше и меньше напоминающие смех. Что сказать? Это норма. Но стоило мне увидеть удивленное лицо девушки Саши и сопоставить все, что мы только что сказали, и новый приступ истерики заставил меня почти упасть на асфальт. Благо, Орлов сохранял хотя бы какие-то крохи адекватности, а потому вовремя меня поддержал. Зато теперь я не могу вдохнуть. А-а-а, я задыхаюсь! Но, черт, это так смешно!

— П-п-привет, — еле выговарил блондин, давясь своим смехом.

— Привет, а вы чего? — Тропина оглядывала нас, выпучив глаза. Ничуть не удивлена ее реакции.

— Мы… п-просто… — как же сложно говорить. Надо как-то восстановить дыхание. Вдох… выдох… Да блин, так еще смешнее!

— Не обращай внимания, мы над своим раздуваем, — Орлов кое-как выпрямился и даже немного успокоился. Как ему это удается? Я до сих пор не могу разогнуться.

— Оу… — девушка потупила взор. Видимо, догадалась, что речь о ней шла. Или нет? Будем надеяться, что все-таки нет.

— Как дела? — Саня притянул Марину за талию.

— Хорошо, — она застенчиво улыбнулась.

— Я рад, — сказал блондин и поцеловал свою девушку. Мне не оставалось ничего, кроме как изобразить на лице выражение Роберта Дауни Младшего. Как же вы бесите. Ладно, допустим. Я взглянула на Свету, в глазах которой отразилась неподдельная зависть. Н-да, наверное, хочет то же самое с Олежкой, ну-ну. Я, развеселившись, посмотрела на Михайлова. Тот просто стоял с каменным лицом, глядя куда-то в сторону с видом «я здесь не причем и не знаю этих людей». Как не стыдно тебе, нехороший ты человек! Светка тут страдает, а ты…

— Здарова, народ! А что у вас тут происходит? — я обернулась и увидела улыбающегося Семена. Господи, что это? О Боже, нет! Я заразилась от Евглевской обнимашковой болезнью! Не раздумывая, я кинулась другу навстречу.

— Приве-е-е-ет! — проорала я, чуть ли не прыгая на него. Комаров выставил вперед руки, видимо, пытаясь защититься, но эффект неожиданности мне все-таки помог. Я крепко обняла друга, зажмурившись. А вот это, как позже выяснилось, было ошибкой, ибо уже через секунду, что-то плоское и прохладное стукнуло мне точно в лоб, отчего все мое тело чуть ли не улетело назад. Ах ты ж! Моя голова! Твою мать, да кто посмел?..

С грехом пополам я приняла более ли менее устойчивое положение, взглянув на того, кому стал не мил этот свет. Передо мной стояли двое. Это, естественно, Комаров, закатывающий глаза и темноволосая девушка с очень, очень пугающим выражением лица. И тут воевать как-то резко расхотелось.

Глава 25

POV Семен.

Я шел рядом с Лерой, мы что-то с увлечением обсуждали. Наверное, пригласить ее с нами все-таки было не такой уж плохой идеей. В конце концов, нужно же познакомить ее со своей компанией, почему бы и нет? Сначала, правда, я волновался немного по этому поводу, но сейчас все тревоги ушли как-то сами собой, а на душе было спокойно и тепло. Она на меня неплохо влияла. Общение с этой девушкой никогда не было скучным, всегда находились какие-то общие темы или поводы для небольших споров, но, в любом случае, это было приятно. Хорошо все-таки идти, разговаривать и слушать весеннее пение птиц на улице. И воздух такой свежий…

— В общем, ребята реально веселые, ты сама увидишь. Они там слегка упороты все… Ну, кроме двух человек, думаю. Мы пока вроде не решили, на какой фильм идти, сейчас, видимо, как раз решать будем. Ты их не стесняйся, ладно? — говорил я, подготавливая Леру к встрече со всей веселой компанией. Она ведь не сразу идет на контакт, присматривается долго, и из-за этого некоторые считают ее странной. Кстати, похожие повадки у Ники, только она после того, как понаблюдает за всеми, может так и не начать общение. Но на Макарову мне было пофиг, ибо она никогда не заботилась о мнении окружающих (а иначе как объяснить то, что она может вытворять любую хрень на публике?). Тем более, вряд ли кто-то рискнет ее обидеть, ибо такой маньяческий взгляд все-таки делает свое дело. А вот за Шумову я все-таки немного беспокоился. Не знаю, почему.

— Ну, ладно. Надеюсь, мы с ними поладим.

Мы вышли на какую-то тропинку и через некоторое время обнаружили всю толпу у кинотеатра. Да, это были наши. Мы подошли ближе, как вдруг все посмотрели на нас. Отлично, заметили. Я уж хотел помахать друзьям руками, как вдруг Ника как-то резко ринулась на меня. Эм… Я что-то пропустил? Что она делает? Как только до меня дошло, что происходит, я даже руки толком выступить не успел, как Макарова прыгнула на меня сверху. Черт. Черт. Черт.

Тяжесть резко исчезла, и я закатил глаза. Твою ж дивизию, только этого не хватало. Ника отскочила как минимум на метр назад и теперь огромными глазами смотрела на нас двоих. Вот только бы сейчас не началось…

— Чо за?.. — Ника потерла ушибленный лоб, после чего бросила на Леру сначала удивленный, а затем грозный взгляд. Твою ж мать… Я глянул на Шумову. Та смотрела на Нику достаточно угрожающе, после чего скрестила руки на груди. Плохо. Совсем плохо. Вот этот жест явно не к добру, да и Макарова выглядит не больно-то дружелюбной. Вот только не говорите мне, что они сейчас…

— Что ты творишь? — понизившимся голосом спросила Лера.

— Могу задать тот же вопрос, — брюнетка засунула руки в карманы и выпрямилась, но при этом заняла достаточно устойчивое положение, видимо, заранее готовясь к худшему.

— Ты кто вообще? — Шумова сузила глаза.

— Человек, представляешь, — Ника не изменилась в лице.

— Ну, надо же, а я жидорептилоид с Альфа Центавры. И как зовут тебя, несчастная смертная?

— Воу-воу, полегче! Ты забыла, что с царем на «вы» положено общаться, холоп?

— Э… Ника… — попытался было влезть я, но был нагло проигнорирован.

— Ах ты мелкая…

— Э… Лера…

— И ничего, что мы одинакового роста.

— Молчи, земноводное.

— Заплачь еще! — я замечал, что дело набирает все большие обороты. Хреново так-то.

— Откуда ты выпала такая… страшная. Семен, нам надо поговорить о твоих друзьях, — при этом Шумова очень недобро взглянула на меня. Кажется, еще немного, и все здесь начнут производить кирпичи в оптовых количествах.

— Семен, нам надо поговорить о твоем психическом состоянии. При нормальном ты бы заметил рядом с собой лишнее пресмыкающееся. Кыш, змеюка!

— Девочки, давайте не будем ссориться, — подал голос Орлов, видимо, отошедший от первого шока.

— Заткнись, блондинка! — рявкнули Ника с Лерой одновременно, окончательно уничтожив остатки гордости Сани, который как-то резко сник от такого.

— Может, их разделили при рождении? — тихонько предположила Света, стараясь не привлекать внимания распалившихся девушек.

— Издеваешься? Я б ее еще в утробе удавила! — воскликнула Шумова.

— Лера, Ника, давайте вы…

— А не пойти ли тебе отсюда? — спросила Макарова, обращаясь отнюдь не ко мне. Девушки продолжали упорно игнорировать факт моего существования, и это было даже несколько обидно.

— Я пришла с МОИМ парнем, и не тебе решать, выгнать меня из вашей компании или оставить.

— Семен, отнеси ее в ближайший пруд и утопи, тебе же решать, — лениво обратилась Ника ко мне. Блин. Надо срочно что-то с ними делать, иначе они подерутся, и в этом случае разнесут весь район.

— Еще немного, и я начну тебя бить, — Лера сузила глаза.

— Эй, толстый, твоя баба угрожает мне, можно я ее…

— НЕТ!

— Жирного ответ!

— Заткнись!

— Но…

— Так, хватит с меня! — теперь злился уже я. — Лера, это Ника, Ника, это Лера, всем спасибо, все свободны!

Я наивно понадеялся разрядить этим обстановку, но, видимо, этого было недостаточно. Где-то с секунду новоявленные противницы смотрели на меня, а потом со словами «да пошел ты!» продолжили ссориться.

— А синдром толстости — это у вас с Комаровым общее? — как бы невзначай спросила Макарова. Вот это она зря…

— Мелочь, ты, смотрю, совсем уже зарвалась. Смотри, свои ляхи не отъедай, а то твои джинсы, смотрю, уж рвутся на тебе.

— Говорит мне жидорептилоид с марса.

— Завались, лЯгушка.

— А Семен твой раб, я так полагаю?

— Девки, вы задолбали… — моя новая неудачная попытка влезть. А неудачная она, потому что…

— Отвали! — рявкнули они вдвоем, ударив меня кулаками точно в грудную клетку. Ой, а что это за звук? А, это всего лишь проваливаются в клоаку моя самооценка, достоинство, гордость и самоуважение. Ничего особенного.

— Как же ты меня бесишь, титана мне в сестры! — уже совсем озлобленно воскликнула Шумова. Ника моргнула, после чего начала смотреть на мою девушку со смесью интереса и одновременно злобы. Странное сочетание, надо сказать. И, видимо, решила сделать что-то, что выбивалось из общей ситуации.

— Да чтоб тебя Леви убираться заставил!

— Татакаэ? — спросила вдруг Лера, резко выпучив глаза. Макарова сделала то же самое. Теперь они просто смотрели друг другу в глаза, не моргая. Эм… Я что-то пропустил? Что с ними? Лично я ничего не понял, а через три секунды… тоже ничего не понял. Зато здесь очень в тему бы подошел обратный отсчет. Три, два, один…

— ТАТАКАЭ, ВАШУ МАТЬ, И НАМ НЕ СТРАШЕН ЛЕВИ! — одновременно заорали девушки на всю улицу, подскочив на месте. Что? О чем они? Что происходит?! Я взглянул на друзей, ища в их глазах хоть каплю понимания происходящего, но они тоже были в шоке. А учитывая то, что сейчас у всех было абсолютно одинаковое выражение лица… О господи, почему у меня даже девушка не может быть адекватной? Меня везде окружают упоротые люди.

— Охренеть, ты смотрела титанов! — радостно воскликнула Шумова.

— Конечно! А теперь жду продолжения манги. Жаль, продолжение раз в месяц выходит.

— Да вообще печаль. Мангака там совсем уже…

— Кстати, слышала, что его бесит популярность Леви?

— Ага. А еще его должны возненавидеть фанаты Саши. Понимаешь, кто следующий умрет?

— Ну, охренеть теперь! Персы дохнут как мухи…

— Да не то слово! — похоже, Ника и Лера установили какое-то негласное перемирие. Знать бы еще, про что они там говорят. Но худой мир все равно лучше доброй ссоры.

— Хм… И давно аниме увлекаешься? — наконец, прояснила ситуацию Шумова. Так вот о чем они! На лицах друзей сразу появилось облегчение. Наконец-то связь установлена.

— Ну, не сказать, что сильно. Я не так уж много смотрю, если честно, — Макарова почесала в затылке, опустив глаза.

— А что смотрела? — теперь вся злость исчезла. Девушки смотрели друг на друга с нескрываемым интересом.

— Да так, по мелочи. Блич, Темный Дворецкий, Евангелион… Что еще? Черт, сразу всё забыла… Реборна тоже, Меланхолию Харухи Судзумии, Пожиратель Душ… Остальное не помню, — Ника пожала плечами.

— Ну, да, я понимаю. Я тоже забываю все, что вообще когда-либо смотрела, если меня спрашивают.

— Хреновое ощущение.

— Да не то слово!

Мы благоразумно продолжали молчать, ожидая, пока девочки окончательно успокоятся и придут к соглашению. Пока все шло хорошо. Тем временем они начали подниматься по ступеням, ведущим к входу в кино.

— Как интересно получается. Кстати, чем ты меня приложила по лбу? — все опасливо зыркнули на Нику. Как бы снова не началось…

— Рукой, — Шумова смущенно почесала в затылке и улыбнулась.

— Как?

— Да ладонью чисто. Хочешь, покажу?

— Не надо! — Макарова подняла вверх руки. — Почему-то я так не делала никогда. Вернее, делала, но как-то слабо получается.

— Да тут сила-то особо и не нужна, главное — попасть точно!

— Испробую как-нибудь на Сёме. Друг, как-никак, хах. Кстати, как вы с ним познакомились? Вы ж встречаетесь, насколько я поняла? — так, разговор принял мирное русло, значит, можно успокоиться.

— Мы вместе на айкидо ходим.

— Воу-воу, полегче! Так вот откуда вы оба такие… Кстати, давно ли вы… Ну, вместе, так сказать?

— Уже две недели как, — Лера улыбнулась. И тут лицо Ники как-то резко изменилось.

— Две недели? А почему он мне ничего не сказал?

На две секунды установилась идеальная тишина, и тогда я понял, что рано успокоился. Девушки медленно повернули ко мне головы, и в глазах их блестело пламя из самых глубин Преисподней. Ой-ё…

POV Ника.

Олег — молодец. Ну, это так, я просто вас проинформировала. Не лишним будет. Просто чтоб все знали, что он молодец. Я же права? Права? А кто не согласен… Тот нехороший человек.

Ладно-ладно, повод для таких заявлений есть. В общем-то, он почти спас жизнь Комарову. Дело в том, что когда мы втроем наматывали уже четвертый круг вокруг кинотеатра, Михайлов сделал попытку нас с Лерой остановить. Ему это почти удалось, вот только останавливать коня на скаку — все-таки удел женщины, а остановить двух злых девок и вовсе никому не под силу. Но, в любом случае, это позволило Семену немного оторваться от нас. Пока Олег тщетно пытался сдержать меня, Лера таки достигла своей цели. А поскольку моя гордость не позволяет мне оставить своего друга непобитым мною тоже, то перед таким напором даже Олежка не устоял.

Собственно, это и является причиной того, что мы всем составом покупали билеты на Перси Джексона*, пока Комаров, побитый и униженный, лежал на скамейке плашмя, а Лера пыталась его привести в себя. А еще мы у него стырили деньги. Ну, это так, к слову. На нас странно поглядывали, но кому какая разница? Ну, убили случайно человека, всякое бывает. В одной стране живем, в конце концов.

Надо сказать, что Лера оказалась вполне адекватным человеком. Думаю, уже все поняли, что у нас нашлась общая тема. Единственное, что она заядлая анимешница в отличие от меня. Я отношусь к разряду так называемых «сочувствующих». В общем-то, Семену повезло. Внешностью его девушка красавицей не была, но вполне симпатичная все-таки: волосы чуть темнее моих были немного ниже плеч, карие глаза лучились веселостью и желанием убивать; круглое лицо, как, собственно, и все остальные. Нет, она выпуклая только в нужных местах, но все выпуклости довольно… округлые. Ну, не знаю я, как это еще объяснить. Что касается характера, то мы знакомы всего полчаса (если не меньше), так что ничего здесь сказать не могу.

Итак, билеты куплены, сеанс уже через пятнадцать минут, но не атаковать киоск с попкорном мы не могли. В связи с таким событием даже Сема оживился, а потому пришлось вернуть ему сдачу с билета и попкорна. В итоге мы взяли два больших ведра на всех, после чего Комаров, будучи все еще оскорбленным, стырил еще одно ведро (благо, пустое) и надел мне на голову. Знаете, в темноте убегать от разъяренного друга — не самое веселое занятие. Надо сказать, что все свои действия (включая пинки под зад и мое врезание в стену) он мотивировал тем, что я наехала на его девушку, а также назвала жирным. Ну, с первым я согласилась, после чего еще огребла за то, что выразила свое мнение по поводу второго «на правду не обижаются». В общем, нам было вполне нескучно и без кино. Но билеты куплены, а потому сходить-таки надо, к тому же я люблю фэнтези.

— Так, кто с кем сидит, давайте решать, — подал голос Саня. Нет, ну, здесь все ясно как день, что за глупые вопросы?

— В смысле? — ответила я. — Все ж очевидно: ты со своей Мариной, Семен с Лерой, Света с Олегом…

— Что-о?! — выкрикнули оба. Не понял…

— А вы что, против? — я воззрилась на друзей, хлопая глазами. Моя подруга смутилась, пробубнив что-то про «да нет вроде», а Михайлов серьезно задумался. Я б на его месте уже давно начала что-то подозревать.

— А тебя? — резонно заметил Орлов. А, реально…

— Ну, с краю можно… — предложила Марина, отчего я смерила ее уничижительным взглядом. Я тя посажу с краю, ага!

— Нельзя! — жестко отрезала я. — У меня ведро с попкорном, как и у Светы, поэтому нас нельзя с краю, мы ж на раздаче. Логично? — Тропина кивнула, и в этот момент ее глаза на секунду потемнели. — Короче, у меня есть гениальный план! — продолжала я командовать. Не, ну, а чо Орлов-то всем заправляет? — В дальний край садятся Марина и Саша, дальше Света, Олег, потом я, и затем Комаров с Лерой. Всех всё устраивает?

— Капец ты планируешь всё, — засмеялся блондин.

— Ну, а что? То есть, возражений нет? — на всякий случай уточнила я.

— Есть, — нахмурилась Евглевская.

— О, Боже мой, что ж тебя не устраивает, неблагодарная женщина? — я резко приблизила свое лицо к лицу подруги, заставив ее отшатнуться.

— Почему неблагодарная? — удивилась русая, стараясь максимально увеличить расстояние.

— Как почему? Что тебе опять не нравится?

— Мне не нравится, как ты на меня смотришь.

— За девять с половиной лет должна была уже привыкнуть, — отрезала я, и пока Евглевская закрывала глаза своей ладонью, мы всем радостным составом направились в зал. Интересно, что на меня нашло? Я ж в жизни не занималась организационными вопросами даже такого маленького масштаба. Походу, в моей голове пошел какой-то сдвиг. Знать бы, с чем это связано еще. Ну, да ладно, в конце концов, рассадить народ — это ерунда.

Странно еще то, что со мной никто (кроме Светы) не стал спорить. Может, и правда не все так плохо? Единственное, что Евглевская все ж таки поменялась местами с Олегом по обоюдному соглашению. Она даже попкорн ему отдала (на что я бы не согласилась и под страхом смерти), мотивировав это тем, что теперь он является «пунктом раздачи». А потом еще дала подзатыльник, когда я на нее бросила чересчур подозрительный взгляд. Теперь меня побили и унизили. Да что за день такой?

Зато рядом со мной сидели Семен со своей девушкой. Лера благоразумно все-таки решила сесть подальше (ну, мало ли, вдруг кому-то из нас захочется нарушить перемирие, наговорили-то друг другу много), так что я так совершенно внезапно оказалась в окружении своих друзей. Единственное, что один из них меня ненавидел, а другой боялся лишний раз пошевелиться, а потому шепотом выносил мне мозг. Впервые мне так сильно хотелось грохнуть Свету. Господи, влюбленные так странно себя ведут! Не понимаю, в чем прикол? Чего тут бояться, причем каждую секунду?

Следующие двадцать минут прошли в нескончаемом стебе, ржаче и выкриках «да вы задолбали уже, поцелуйтесь». Нетрудно догадаться, что последнее орали только девушки, причем орали как в сторону парней с девушками, так на парней без девушек. Ну, вы же понимаете… В общем-то, на последнем Евглевская предпочитала делать вид, что не знает нас, в то время как мы с Лерой яро пейринговали в фильме всех, кто только попадался под руку. Не, ну, а что тут такого? Нужно быть толерантными, в конце концов. К тому же, они мило смотрятся друг с другом.

Правда, продлилась эта идиллия недолго, ибо вскоре Тропина с Орловым слишком уж увлеклись друг другом, а уже минут через пять их примеру последовали Семен со своей кралей. Света смущалась и, похоже было на то, что фильм ее занимал гораздо меньше, чем зависть сладким парочкам. По лицу Михайлова что-либо определить невозможно, потому что он сохранял сосредоточенный покер фэйс, которое носил основную часть времени. В итоге я, под девизом «ну, и пошли вы все!» остаток фильма просто хавала попкорн и шепотом комментировала все происходящее. К тому же, тут такой замес…

— Зашибись! — высказался Саша.

— Зашибись! — высказался Семен.

— Зашибись! — высказалась Лера.

— Ага, зашибись посмотрели, — мрачно пробурчала я.

— А мне понравилось, — скромно ответила Марина, заставив меня наклониться вправо на девяносто градусов, чтоб видно было из-за людей, отставив ногу в сторону, и смерить ее раздраженным взглядом, ибо это было уже последней каплей.

— Вы, господа, смотрю, увидели очень увлекательное кино, — я выпрямилась.

— А что тебя не устраивает, собственно? Нормальный же фильм, — пожала плечами Евглевская.

— Если б ты видела свое лицо…

— Заткнись!

— То ты бы поняла, что в твоей голове творилось нечто похуже немецких фильмов.

— Чо?

— В смысле? — удивился Михайлов.

— Вот! — меня вдруг осенило, и я ткнула пальцем на офигевающего парня. — Единственный нормальный человек на всю нашу компанию!

— Да успокойся, не истери, — засмеялся Орлов, обняв (если это можно так назвать) меня за шею рукой со сжатым кулаком, — и завидуй молча!

— Да пошел ты! — я оттолкнула друга, обнимая ведро с остатками попкорна. Кстати, Олег великодушно позволил высыпать ко мне остатки своего ведра, спасибо ему за это.

— Ой, Ника, нам хватило того, что вы с Лерой устроили вначале, так что не надо больше устраивать словесных спарингов, окей? — укоризненно посмотрел Комаров.

— Если хочешь, могу повторить, — я по-маньячески улыбнулась, и друг поспешил отвести глаза, ибо это зрелище не для слабонервных. Даже Света не всегда выдерживает.

— Все, успокойся, — буркнула Евглевская.

— Я спокойна, как айсберг в океане, — пожала плечами в ответ.

— Чего-о? — протянули Семен одновременно с анимешницей.

— Ничего, просто я несу бред, все нормально, — я примирительно подняла одну руку (ибо в другой попкорн). — Короче, — я убедилась, что все слушают, уж больно мне хотелось это сказать, — подведем итоги, господа. Марина любит Саню, — на этих словах парочка с улыбками переглянулась, — Семен любит Леру, — парень лишь пожал плечами и смутился, отчего мне как-то резко захотелось ему врезать, — Света любит Олега… А я люблю пожрать. Всем спасибо, все свободны.

Я с любовью обняла ведро попкорна и уж было развернулась в сторону дома, как мне второй раз за день надели ведро на голову и отпинали с криками «чо ты несешь, смертная?!». Нетрудно догадаться, что подобному террору я подверглась со стороны Светы, вызвав кучу смеха со стороны ребят. Правда, недолго атака подруги длилась, ибо дальше за ней начала гоняться я под девизом «я из-за тебя просыпала попкорн, сволочь бесстыжая». В общем, наш вечер закончился весело, по домам нам все-таки удалось разойтись без травм (разве что некоторые из нас были морально уничтожены, но это мелочь). А я, в обнимку с попкорном, размышляла о том, что в моей голове творится что-то неладное. Почему меня злят все эти парочки? Почему меня тошнит от самого вида того, как они заигрывают друг с другом? Раньше же вроде нормально к этому относилась, а сейчас… В общем, я где-то когда-то успела долбануться. Знать бы еще, по какому поводу, потому что звоночки весьма тревожные, и мне они совсем не нравятся.

Глава 26

POV Ника.

Первый день новой четверти начался с того, что мне было ужасно холодно. Не знаю, почему. Отопление пока вроде не отключили, но меня откровенно потряхивало от холода. Я долго не могла выбраться из постели, потому что под одеялом было хоть чуть-чуть теплее, чем снаружи. Но вскоре все-таки я поняла, что нужно вставать, а то рискую элементарно опоздать. В ванной вся кожа покрылась мурашками, и даже теплая вода казалась какой-то не такой. Я готова была пролить на себя ведро с кипятком, чтобы это ощущение исчезло, но здравый смысл мне был дан все-таки не зря. Позавтракав своими стандартными хлопушками, я быстро заправила кровать и оделась. Черные штаны, какая-то серая мешковатая кофта. Нормально должно быть. Подумав несколько секунд, я все-таки натянула на себя еще и толстовку. Да что ж это такое? Не может же так холодно в доме быть! Ладно, в школу приду, нормально будет, надеюсь.

Расчесав волосы, я быстро заплела их в косу, выставила в коридор собранную еще с вечера сумку и начала надевать сапоги. Сегодня всего шесть уроков. Так, что там? Алгебра с геометрией (надеюсь, тот, кто составлял расписание, будет уже за это гореть в аду), русский, физика, английский и физ-ра. Блин, физ-ра! Как же я не хочу на нее. Ненавижу физ-ру. По-моему, мы там какой-то хренью страдаем в основном. Бред, а не урок. Но выбора, как всегда, никто нам не оставляет, поэтому я взяла еще и пакет с формой. Ну, все, можно идти. Вроде ничего не забыла.

Я села в автобус и снова вздрогнула. Бр-р, вроде апрель уже, а все равно так холодно! Н-да, в России весна — тоже зима. Как же это все-таки фигово. Хотя льда нет нигде. Может, ветер такой?

Я смотрела в окно. Как же все-таки светло утром по сравнению с зимой! Хорошо, конечно. Вздрогнув в очередной раз, я вздохнула. Как же все-таки хочется уже май, когда еще не жарко, но уже не холодно, когда с радостью надеваешь кое-что из летней одежды, с радостью меняешь сапоги на кроссовки и кеды, когда снега уже днем с огнем не сыщешь. Да и в мае конец года, скоро лето. Поскорее бы уже лето, а то надоело все: и учеба, и холода, и неисчислимое количество школьников вокруг. Вокруг слишком много людей, а так хочется побольше побыть наедине с компьютером и едой… Но вставать рано и видеть рассвет тоже по своему хорошо.

Я вышла на остановке и потопала к школе. На коже было какое-то странное ощущение, а по всему телу бегали толпы мурашек. Да что ж это такое? Мне даже в толстовке холодно! Дурацкое ощущение. В здании мне совсем не хотелось снимать куртку, но пришлось. Так, алгебра у нас на втором этаже. Я закинула сумку на плечо и начала подниматься по лестнице. Как же двигаться не хочется-то. Войдя на этаж, я повернула на право, к кабинету математики, и… О боже, что я вижу? Да это ж сам Орлов целуется с Мариной. Я закатила глаза. Даже здороваться с ними не хотелось. Пройдя мимо друзей, я завернула в класс и бухнула сумку на стол так, что сидящий за партой Семен вздрогнул.

— Твою ж мать!

— И тебе привет, — я села рядом, вываливая на стол тетради и оба учебника математики, ибо никогда нельзя было угадать, что будет первым. Положив пенал, я в очередной раз вздрогнула. Да что сегодня с отоплением? Рано отключать еще…

— Как дела? — равнодушно поинтересовался Комаров.

— Нормально все вроде, а ты как? — спросила я, ставя сумку на пол.

— Да ничего, вчера… — начал было друг, как вдруг сзади раздался грохот, заставивший нас с Семой обернуться. А, это всего лишь Саня с Олегом на стул грохнулись, все нормально. Блондин все-таки вытолкал своего друга, и тому пришлось сесть на соседний стул.

— Ника, а ты что проходишь и не здороваешься? — задорно поинтересовался Орлов.

— Я думала, ты был слишком занят, — холодно ответила, отворачиваясь. Когда он меня заметить успел?

— А сейчас я свободен как птица.

— И?

— Поздороваться?

— Привет.

— Привет, — Саша усмехнулся, — мы вчера к Мандарину ходили.

— Вот про это я и хотел рассказать, — вздохнул Комаров.

— Да-а? — я так заинтересовалась, что даже повернулась к блондину снова. — Ну-ка, и как он?

— Ну, рука сломана и ушибы там всякие, но в целом он ничего, — Орлов прямо сиял. Интересно, с чего бы это?

— И каким составом вы ходили? — спросила я. Нет, я в курсе, что они пошли, просто не могла вчера с ними пойти.

— Ну, я, Михайлов, Света, Семен, Марина, Пашка с Дэном и… Кто еще там был? — блондин повернул голову к Семе.

— Юля ж с нами еще была, не? — тот вопросительно взглянул на сидящих сзади одноклассников. Олег кивнул.

— Я надеюсь, они со Светой не подрались там? — усмехнулась я. В этот момент неподалеку раздался характерный стук сумки об парту и пыхтение. Оп, вспомнишь солнце — вот и лучик. Я с улыбкой увидела подругу. Чересчур мрачную, надо сказать. Походу мой вопрос все-таки имел смысл.

— Подраться не подрались, зато поругаться успели… — вздохнул Саша. Не отвечая ему, я подошла к злой Евглевской.

— Здарова. Как жизнь молодая? — я села на ее место и поймала на себе раздраженный и одновременно грустный взгляд.

— Подвинься, — убитым голосом произнесла Света, заставив меня пересесть на соседний стул с выпученными глазами, после чего сама упала на свое место и положила голову на парту, закрываясь от меня опять покрашенными в этот раз в красный цвет волосами. И нахрена, спрашивается, она опять покрасилась? Надо будет ее как-нибудь убить за это.

— Свет, ты что? — обеспокоенно поинтересовалась я. Нет, мне совсем не нравится такое я состояние.

— Я задолбалась, — не поднимая головы, констатировала подруга. Я в очередной раз вздрогнула. Как же холодно…

— Что на этот раз? Говорят, ты вчера поругалась с Юлей… — я не успела договорить, как Евглевская резко подняла на меня злые красные глаза. Твою ж дивизию…

— Да не в этом дело даже, ты понимаешь? — сквозь зубы прошипела подруга. После чего она мельком посмотрела на пацанов, схватила меня за запястье и потащила наружу. Я быстро взглянула на часы. Как бы до начала урока всего три минуты… Ладно, нам хватит.

— Что случилось-то, скажи мне! — воскликнула я, уже теряя терпение. Мы вышли в коридор и стремительно отходили от класса. Черт, да что с ней? Я беспокоюсь! Зайдя за дверь другого коридора, мы наконец-то остановились.

— Ника, прости, возможно, я сейчас разноюсь… Но меня задолбало абсолютно всё! — Евглевская повернулась ко мне и посмотрела на меня своими красными глазами. Господи, надеюсь, она не ревела ночью. Все что угодно, но только не это! — Меня уже все бесит. Меня бесит моя тупая влюбленность, с которой я ничего не могу сделать, бесит эта Юля, которая без конца пристает к Олегу, бесит его вездесущий пофигизм и равнодушие, бесят все, кто меня окружают…

— Эм… А что, ты не можешь просто разлюбить его? Нафиг тебе нужны эти проблемы… — я уж было начала распинаться, как вдруг Света посмотрела на меня с такой злостью, заставляя мгновенно замолчать.

— Ника, блин, неужели ты думаешь, что можно просто так взять и разлюбить человека?

— Ну, конечно, сложновато, но, по сути, влюбленность же не может длиться больше месяца…

— Ника, некоторые по несколько лет влюблены! Так что не надо мне тут! Я-то думала, хоть ты поймешь меня…

— Так, тихо, не истери! — я подняла руки в знак примирения. — Начнем с того, я в последний раз влюблялась… Ну, не помню даже, когда. Это было очень давно, несколько лет назад, неужели ты думаешь, что я что-то помню? — соврала я. Последний раз я влюблялась два года назад, но продлилось это не так уж долго. И почему-то мне все-таки сложно было понять ее. Я помню, что мне тогда было хреново, но уже не понимаю, от чего. Сложно все было, в общем. Да и сейчас не до воспоминаний, надо срочно успокоить Светку.

— Даже если и так… Разве ты не понимаешь, что я ни о чем другом думать не могу? Мне так… Мне так это надоело… — Евглевская неожиданно тихо вздохнула и опустила глаза. Я молча обняла ее, но тут прозвенел звонок. Мы пошли в класс, и по телу пробежала очередная стайка мурашек. И все-таки здесь холодно.

Ко второму уроку появилось легкое головокружение. Это было немного непонятно для меня, но особого удовольствия такое состояние не доставляло. Толстовка не сильно помогала согреться, что уже странно. Обычно мне в ней уже минут через пятнадцать становилось жарко, а сейчас мне хотелось надеть куртку и до кучи завернуться в одеяло. А ведь Саня спокойно разгуливает в футболке и не жалуется. Как так, блин?

Но холод меня не так сильно интересовал сейчас, потому что я больше думала о подруге. Обычно считалось, что если ты влюбился — то это хорошо. Ну, бабочки в животе, постоянная эйфория и все такое… Но почему она тогда мне все это сказала? Явно не от большой радости. И почему я не могу вспомнить тех ощущений? Впрочем, это не так важно. Странно, все-таки, что я не могу ее понять. Что в этой влюбленности такого? Почему все ведут себя как в край долбанутые? Это ж так глупо… Но все-таки я беспокоюсь за Свету. Надо уже что-то сделать с Олегом, потому что теперь его равнодушие ко всему бесит и меня. Нельзя ж так! Неужели он не видит ничего? Гребанный слоупок! Вот я Семена подключу, и тебе капец!

На третьем уроке Комаров заметил, что я странно вздрагиваю. На его вопросительный взгляд я пожаловалась, что мне холодно. Глаза друга наполнились непониманием, и он снова уткнулся в тетрадь, а я продолжила играть в Джетпак на отжатом у Семы телефоне. Только дрожащими пальцами это было не очень удобно, но что не сделаешь ради того, чтобы пересидеть скучный урок, наполненный лишь повторением пройденного материала?

На физике к нам зашла классная. Ух ты, неужто новости с педсовета? Видимо, они самые. Физичка терпеливо стояла на своем месте, наблюдая за ребятами.

— Ребята, я пришла вам сказать несколько вещей. Во-первых, на этой неделе в среду у нас классный час, — начала женщина, и в ответ тут же раздался унылый гул. Никто не хотел сидеть после уроков и обсуждать поведение класса и ненужные мероприятия.

— Тише! Помните, что в следующую среду родительское собрание?

— А во сколько? — подал голос Орлов. Удивительно, что его это вообще интересует.

— В 18:30, как обычно, — ответила учительница. — Все, учитесь, а я пойду, меня шестиклашки ждут.

Классная удалилась, и началась физика со слов «а теперь работаем следующим образом». Это стандартная фраза, которую физичка произносила в начале каждого урока. Все к ней привыкли и готовились к худшему, потому что не многие понимали физику. Я же понимала только ту половину, что касалась динамики и прочего, что видишь на практике каждый день. Зато всякие там электромагнитные поля мне не давались ни в какую. Все эти индукции и прочие были для меня таким темным лесом…

Английский я благополучно проспала, потому что шла тема, которую я и так хорошо знала. Такое ощущение, что мы из года в год проходим одно и то же… Сколько ж можно долбить эту дурацкую косвенную речь? Мы о ней говорили и в прошлом году, и в позапрошлом… Правда, все равно никто ничего не помнил. М-да, просто отлично. Но под конец урока меня уже откровенно трясло. Холод слишком явно чувствовался кожей, хотя был какой-то странный, неестественный. Ох, не нравится мне это совсем. Болела голова, хотелось спать, а впереди еще физкультура… Господи, за что мне это, а? Так надоело всё, что сил нет. Домой хочу. Спать хочу. Есть хочу… А нет, не хочу. Голода как раз не было, хотя в это время уже хотелось.

На перемене наш класс потянулся к гардеробу. Я чуть не надела сразу же куртку, но вовремя вспомнила, что это будет более чем тупо. В раздевалке, сняв толстовку, я почувствовала холод еще более явно. По коже все время пробегал морозец, когда я что-то снимала или надевала. Ну, ничего, сейчас мы будем бегать, разминаться, и прочее, заодно согреюсь, наверное. Полностью переодевшись, я направилась в зал. Руки были покрыты гусиной кожей, заставляя ежиться еще больше. Теперь уже и Евглевская на меня странно смотрела.

— Ты чего? — удивленно спросила она, когда я в очередной раз вздрогнула.

— Да не знаю, как-то мне холодно целый день.

Света зачем-то положила мне руку на лоб, но я тут же отпрянула. Не люблю все-таки, когда меня трогают, кто бы то ни был.

— По-моему, у тебя температура, — заметила подруга, убрав руку.

— Вряд ли, — я пожала плечами. У меня температура последний раз была в далеком детстве, и с тех пор ни разу не поднималась выше нормального. Да и чего ей вдруг подняться? Ничего вроде не болит, только горло немного першит с утра, но я этого даже не замечаю.

— Может, тебе в медпункт сходить, все-таки? — обеспокоенно спросила Света.

— Смысл? — я посмотрела на нее. — Чувствую я себя абсолютно нормально. Ну, да, холодно, и что с того?

— Ну, мало ли…

— Все нормально со мной, не волнуйся! — воскликнула я, и в тот же миг в зал вошел физрук. Все встали. Он что-то сказал, после чего все побежали. Видимо, будем бегать какое-то определенное время. Минут пять или больше. Потом стандартные упражнения, потом еще чего-нибудь. Все как обычно.

Сначала все было нормально: мы с Евглевской просто неспешно бежали и болтали о какой-то ерунде, потом в глазах неожиданно заплясали фиолетовые огоньки, а голова закружилась с удвоенной силой. Так, а вот это мне уже совсем не нравится. Я добежала до ближайшей скамейки и села там, уткнув голову в ладони. Мигрень проходить не спешила, поэтому я поморщилась, справляясь с болью. В жизни ведь голова не болела, что сегодня-то не так? Как же хреново…

— Макарова, — раздался суровый голос физрука откуда-то сверху, — ты чего сидишь?

— Мне фигово, — ответила я не своим голосом. Он, и правда, как-то странно прозвучал.

— Знаем мы ваше «фигово»! Вы, девочки, постоянно пытаетесь отвертеться от урока. Давай, вставай, две минуты бежать осталось!

— Но мне реально плохо! — чуть громче ответила я. А ведь девки действительно всеми способами пытались отвертеться от физ-ры, так всегда было. Черт, неужели из-за них мне теперь не верят?

— А чо это Макарова сидит? — удивился кто-то из пацанов, останавливаясь около меня. Ну, я просто обычно никогда не косила от уроков.

— Оп-па, какие люди! — около меня начала собираться небольшая толпа. Только вас мне, блин, не хватало! И так голова адски болит, так еще вы тут…

— Ника, с тобой все в порядке? — раздался голос Семена сбоку. Люди. Слишком много людей. Уйдите! Уйдите от меня!

— Слышь, Ника, ты чего сидишь? — теперь говорил Орлов. Я даже не смотрела на него. Впервые мне так сильно хотелось убиться об стену. Налетели, как мухи на гавно. Ненавижу. — Давай вставай!

В ответ я лишь отрицательно помотала головой. Боль накатила с новой силой, заставляя кривиться.

— Да чо ты ломаешься-то? — теперь голос блондина звучал осуждающе. — Ты прям как те шлюхи, которые нихрена не хотят делать и все прогу…

Я резко подняла на него глаза. Что ты сказал? Как шлюха?! Я встала прямо перед ним, заставляя отшатнуться, и, взглянув прямо ему в глаза, оттолкнула. Мне нужен проход. Я должна бежать. Пусть все видят, что я могу бежать и дальше с болящей головой и плохим самочувствием, раз они так этого хотят. Ну, господа, где же ваши аплодисменты?! Ненавижу. Ненавижу, ненавижу, ненавижу! Терпеть не могу, когда меня называют шлюхой, когда собирается куча народа и все пялятся на меня, когда меня оскорбляют за просто так! Я ненавижу Орлова! Да чтоб ты сдох вместе со своими шлюхами и прочей братией!..

Я продолжала наблюдать за столпотворением. Оно постепенно рассасывалось, вытягиваясь в овал, описываемый по краю спортзала. Под конец на месте стояли только Комаров и блондин. Семен с силой оттолкнул последнего и кинулся мне наперерез. Как это внезапно, однако. Поскольку я бежала в полную силу, ускориться я не могла, но столкновения все же избежать получилось. Теперь друг несся за мной, зачем-то пытаясь остановить. На кой ему? Кому я, черт возьми, нужна? Главное, чтобы я не останавливалась, подходя под общий стандарт поведения не смотря свои интересы, возможности и чувства. А иначе меня мгновенно отнесут в разряд тех же шлюх. Все просто. Тогда зачем Комаров бежит за мной сейчас? Быстрей, чем обычно, кстати, бежит. Кажется, что-то поменялось.

Надо сказать, что хватило меня всего на полтора круга. Силы, данные ненавистью, быстро покинули тело, а в глазах снова заплясали огоньки, только уже гораздо активнее. Нельзя останавливать. Нельзя.

Глаза полностью заволокла тьма. Кажется, я споткнулась о собственную ногу. Где-то раздались крики, но слышались они будто сквозь стенку, почти неясно и тихо. Меня встретил холодный и твердый пол. Тихо… Так тихо… Тишина — это хорошо. Она не предаст, она поможет, она никогда не оскорбит тебя. Она готова выслушать все. Я отдалась этой тишине.

Тьма… Здесь темно… Темнота — тоже неплохо. Она не слепит тебя, помогает абстрагироваться от всего мира и не видеть этих жалких, ненавистных людей. А их здесь слишком много.

Я провалилась в тьму и тишину, казавшимися вечными. Здесь было хорошо. Здесь не было того пронизывающего холода, который я чувствовала весь день.

Потолок. Такой белый и чистый. Интересно, почему потолок всегда должен быть белым? Можно же его покрасить в любой цвет. Он может быть желтым, как солнце. Голубым, как небо. Зеленым, как листья деревьев. Говорят, зеленый успокаивает? Вполне возможно. Так почему бы не покрасить его в зеленый? А ведь на потолке можно нарисовать целую картину, если очень захотеть. Правда, это тяжело будет, но ведь здесь можно нарисовать что-то интересное. Например, звезды, планеты и галактики. Я бы хотела потолок с млечным путем на всю площадь. Разве это не здорово?

Но, как ни крути, потолки всегда белят.

— Ого! У нее очень высокая температура! Тридцать восемь и шесть. Странно, что ей не стало плохо раньше, — услышала я добродушный голос нашей медсестры. Было понятно, что говорят обо мне, но почему в третьем лице? Я же здесь, я все слышу…

— Ну, Ника говорила, что ей было холодно… — фраза прозвучала достаточно растерянно. Так, это Семен вроде.

— А чего ж она раньше-то не обратилась сюда?

— Говорила, что нормально все! — а этот испуганный возглас явно принадлежит Свете. — Мы не знали, что она в обморок упадет…

Стоп! Стоп-стоп-стоп, какой обморок? Ребят, вы о чем?

А, да. Логично же, что из спортзала я не телепортировалась в медкабинет, а меня таки дотащили. И, вероятно, поводом для данного действия как раз-таки послужил обморок. Логично.

— М-м-м… — я застонала, поворачивая голову и глядя на тех, кто стоял у входа, потому что на медсестру было смотреть не интересно. Надо же, какие люди! Сема, Света и Орлов собственной персоной! Почто же он решил почтить меня своим присутствием? Я ж как те шлюхи…

— Ника! — заорали все трое. Звук ударил по перепонкам, а ощущение больше походили на кувалду по голове. Зачем ж так орать-то, придурки…

— Ты в порядке? — Евглевская схватила меня за руку.

— Да, в полном. Я просто так взяла и упала в обморок, а так у меня все хорошо, — язвительно ответила я, но тут же вздрогнула и приняла позу эмбриона. Как же здесь холодно…

— Блин, ты реально хреново выглядишь, — заметил Орлов.

— Пошел в жопу, — тут же ответила я. Только твоих комментариев мне не хватало здесь.

— Думаю, лучше тебе пойти домой, — обратилась медсестра ко мне. — Мальчики, вы же поможете своей подруге до дома добраться?

— Да! — блондин мгновенно вскочил.

— Успокойся, лучше этим я займусь, — отрезал Комаров.

— Но… — Саша почти начал спорить, но его перебили.

— Сколько ты раз там был? Один. И то дом нашел случайно. А я несколько и дорогу знаю, так что отдыхай.

Орлов еще некоторое время постоял здесь, потом, что-то зло пробормотав, удалился. Я нехотя села на койке и со стоном почувствовала новый приступ головной боли. Да когда же этот день закончится?

— Пошли, я вещи возьму, — я встала и направилась к выходу. Меня не интересовало больше ничего, кроме дома и кровати. Ни еда, ни интернет, ни книги. Дом. И. Кровать. Больше я не нуждалась ни в чем. Только бы не свалиться где-нибудь по дороге.

Глава 27

POV Саши.

Настроение с утра пораньше было самым что ни на есть дерьмовым, поэтому я пришел только к третьему уроку. Все равно там было две математики, а я не сильно люблю математику. Пришел я уже к химии, без лишнего шума заходя в класс.

— Явление Христа народу, — мрачно прокомментировал мое появление Олег. Со мной тут же начали здороваться, я пожал руки почти всем парням. Чуть позже в классе показались Света с Семеном, и оба как-то очень странно уставились на меня, заставив опустить глаза и сделать вид, что я ищу что-то в телефоне. Только их мне не хватало. После вчерашнего случая мне не хотелось разговаривать ни с кем, а тем более с ними. Хотя, видимо, придется. Надо же понять причину, почему Ника оказалась в таком состоянии.

В голове снова прокрутились события вчерашнего дня, хоть я этого и не хотел. В общем-то, я не ставил себе целью обидеть Макарову, просто меня реально бесят девки, которые говорят, что у них что-то болит и просиживают всю физ-ру на жопе. Это так тупо, но такие есть в каждой школе, поэтому я подумал, что Ника из той же оперы. В принципе, конечно, она не похожа на человека, который станет страдать подобной фигней, но все-таки… В итоге я, в силу своей гениальности, решил разозлить ее, при этом не думая о том, что скажу. Благодаря этому сразу после обморока Макаровой мы с Семеном чуть не подрались. Получив свои оплеухи, мы потащили ее в медкабинет. Сколько шуму поднялось из-за этого… Но свою ошибку я все-таки осознал уже позже, когда Ника проснулась. А как меня Комаров материл Вконтакте потом! Это был срач всей моей жизни. В конце концов, мне все-таки пришлось признать свою ошибку, тем более выяснилось, что Макарова заболела. Пока не понятно, чем, но Евглевская думает, что это грипп. Оттуда и температура, и больное горло. Но разве с гриппа падают в обморок?

Семен сел почему-то не передо мной, а на вторую парту первого ряда. Евглевская тем временем пристроилась на четвертой парте третьего ряда. Только сейчас я понял, что что-то здесь не так. Все сидели на других местах. Так, нас что, пересадили? Я наклонился к Свете, которая сидела неподалеку.

— Привет.

— Привет, Саш.

— А я не понял, нас что ли пересадили?

— Да. Список в журнале есть, можешь посмотреть.

Я уже хотел встать и пойти смотреть, куда меня посадили, но что-то заставило все-таки помедлить.

— Кстати, что с Никой?

— Заболела, — ответила ее подруга, доставая из сумки учебник химии.

— Это понятно, чем? — спросил я, стараясь не обращать внимания на очевидность заявления Светы.

— Не знаю. Она вчера вечером не заходила Вконтакт и на звонки не отвечала. Не представляю, чем она таким могла заболеть, но думаю, завтра уже выйдет на связь, — Евглевская задумалась, видимо, размышляя над неведомой болезнью Макаровой.

— Ну, ладно, — я встал и уже было направился к журналу, как в класс вбежала стайка девушек, среди которых показалась и Марина. Когда я подошел к учительскому столу, она бросилась мне на шею.

— Саша! Я думала, ты уже не придешь! — воскликнула Тропина. Я быстро чмокнул ее в губы.

— Привет, солнце. Как ты?

— Все просто прекрасно! Главное, что ты рядом, — она улыбнулась во все тридцать два зуба. Я ответил ей легкой полуулыбкой и снова повернулся, чтобы все-таки посмотреть, где я сижу. Так, третий ряд, третья парта, первый вариант. Рядом со мной сидит Марина. А Ника опять рядом с Семеном. Видимо, у них это стабильно. Один вопрос: зачем я смотрю, где она сидит?

Захлопнув журнал, я сел на место, и в это время как раз прозвенел звонок. На уроке я просто скучал и почти ничего не делал, только записал кое-что. Мысли крутились где-то далеко от реальности, поэтому я даже не заметил, как прошли сорок минут. Очнулся только тогда, когда народ начал собираться и выходить из кабинета. Я тоже встал и непривычно медленно для себя сложил учебник и тетрадь в портфель. Целая толпа отправилась смотреть расписание, я примкнул к ним. Далее мы все вместе отправились к следующему кабинету. В голове было пусто ровно настолько же, сколько и в душе. Сбегать, что ли, покурить? Ладно, на следующей перемене.

Усевшись на ближайшую скамейку, я почувствовал легкую вибрацию в кармане и достал телефон. Сообщение. От кого? От ГБИ, конечно же. Мы с ней в последнее время не так часто контачим, на самом деле. Но в этот раз она, видимо, решила подать признаки жизни.

ГБИ: «Привет»

Я: «Ага, здарова»

ГБИ: «Как дела?»

Я: «Норм»

ГБИ: «По-моему, ты не в духе»

Я так и замер. Откуда ей знать? Она же не видит меня. Хотя… Я посмотрел по сторонам. Нет, вряд ли. Не похоже, чтобы на меня кто-то смотрел.

Я: «Ну, есть такое. Откуда знаешь?»

ГБИ: «Считай, что чувствую. Что-то случилось?»

Я: «Можно и так сказать»

Чувствует… Да не, это полный бред. Как можно на расстоянии чувствовать настроение другого человека? Конечно, по телевизору про это много говорят, но вот мне как-то слабо верится в подобное. Ладно, продолжим.

ГБИ: «Расскажешь? Если хочешь, можешь промолчать»

Я в очередной раз задумался о личности собеседницы. Кто она, черт возьми? Если совсем по-честному, то обычно с таких страниц сидят жирные или просто страшные девушки, заливающие про неважность внешности и глубину своего внутреннего мира. Так что вполне возможно, что так оно и есть в данном случае. Но я спокойно игнорировал эту мысль, потому что пока она от меня ничего такого не требовала, а девушек вокруг и так много. Насрать на внешность, сейчас не это было важно.

Так что я выложил все, как на духу. В общем-то, рассказывать было нечего. Просто описал вчерашний инцидент, его последствия и сегодняшнее состояние. Даже как будто легче стало. Вот только… НАХРЕНА Я ЕЙ В ОЧЕРЕДНОЙ РАЗ ВСЁ ВЫЛОЖИЛ?! Это уже будто вошло в привычку. Надо бы завязывать, потому что мне совсем не улыбается мысль, что вообще кто-то знает, что творится в моей голове.

Прозвенел звонок, и я зашел в класс, не отрывая взгляда от экрана. Ничего не происходило. Может, она все еще читает… Но даже серый карандашик не появлялся. Ой, а что там за надпись? «Заходила 15 минут назад». Н-да. Как обычно.

Я снова засунул телефон в карман и положил голову на руки. Как же спать охота, блин… Наверное, так и сделаю.

— Синтаксическая роль данной части речи… В этом задании нужно расставить запятые… Когда будете сдавать ЕГЭ… — голос руссички казался до ужаса нудным, поэтому меня еще больше клонило в сон.

— Саш?

Я промолчал.

— Саша.

Пришлось повернуть голову. Марина обеспокоенно смотрела на меня.

— Все хорошо?

— Угу, — я снова отвернулся, закрывая глаза. Сбоку послышался разочарованный вздох.

Я не знал этого места. Я не знал, что здесь происходит. Я не знал, почему я здесь. Просто шел куда-то вместе с толпой людей. Их было много, настолько много, что это даже напрягало. Оглядываюсь, ища хотя бы одно знакомое лицо. Никого. Все серые, одинаковые. Подпрыгиваю и вижу, что люди идут в какой-то гигантский проход, искрящийся красным светом. Отсюда не видно, что находится за ним. Это так странно: над головой ярко-синее небо, но внизу темно так, будто наступил дождливый осенний вечер. Мне это нравится всё меньше и меньше, но, тем не менее, я продолжаю идти вперед. Так стоп, кто там идет? Впервые в толпе мелькнуло знакомое лицо, и я, не раздумывая, метнулся туда. Это оказалась Ника.

— Что здесь происходит? — тут же закричал я, хватая ее за руку. Так странно. Макарова одета, как в первый день, даже очки еще при ней. Сквозь стекла на меня глядели злые глаза цвета внезапно потускневшего неба над головой.

— Глупые вопросы задаешь, блондинка, — тихо проговорила она, но высвобождать руку не спешила.

— Я не понимаю! Скажи мне! — почему-то в душе поселилась странная паника. Будто сейчас решался вопрос жизни и смерти. Ника же отвечать на него не спешила, а просто пожала плечами и пошла дальше, вперед, к проходу. Моя рука ей будто ничуть не мешала, она запросто высвободила ее.

— Саша? — услышал я голос совсем рядом. Это была Тропина. Вот уж кого я ожидал здесь увидеть в последнюю очередь.

— Что ты здесь делаешь? — удивился я.

— Как что? — девушка округлила глаза. — Я здесь из-за тебя.

Снова смотрю на Нику, которая уже совсем близко подошла ко входу и неожиданно остановилась. Почему-то мне показалось, что если она войдет — случится нечто непоправимое. Я рванулся к ней, со мной рядом бежала Марина, не сводя с меня взгляда. Потом, когда осталось около десятка шагов до Макаровой, моя девушка вдруг остановила меня с криком:

— Не надо!

Я отстранил ее и вновь зачем-то побежал дальше, но тут наша одноклассница развернулась и показала ладонь, заставив меня встать колом.

— Не мешай, — прошептала она, снова поворачиваясь к порталу. Тот будто заискрился с новой силой. Твою ж ма-ать… Почему мне это не нравится? Ника сорвалась с места и врезалась в проход, словно в стену. Выглядело это так, будто она пыталась выбить дверь, но эффект получился слегка другой. В том месте, где Макарова ударила, пошли многочисленные трещины, а затем портал вовсе разрушился, обвалившись на землю. Люди остановились. Вокруг воцарилась идеальная тишина.

— Что?.. — я хлопал глазами, не понимая, что происходит. При взгляде на Марину вдруг стало как-то страшно. В ее взгляде застыла такая лютая ненависть, как будто Ника только что совершила какое-то жуткое преступление. Почувствовав этот взгляд, брюнетка обернулась и равнодушно взглянула на нее, а потом на меня. В этих глазах будто читался немой вопрос. Знать бы, что еще у меня спрашивают…

Со всех сторон раздался грохот, и многочисленные пули пронзили тело девушки. Оно, неживое, словно кукольное, упало на землю, а в глазах застыло все то же равнодушие и все тот же вопрос. Тем временем пули превращали плоть в кровавую кашу, растекающуюся в разные стороны. Я не мог пошевелиться, все больше приходя в ужас от увиденного. Руки все больше била дрожь…

— Орлов! — резкий крик заставил меня выпрямиться и вылупить глаза руссичку. Отрывки из сна по-прежнему стояли перед глазами, поэтому я не совсем понимал, что происходит.

— Я смотрю, тебе скучно, потому что ты все уже знаешь! Выйди к доске и покажи, как разбирать это предложение! — продолжала орать учительница. Некоторые повернулись, ожидая, что я отвечу что-то остроумное, но вместо этого я будто на автомате вышел к доске и встал, глядя на женщину.

— Что стоишь? Бери мел, пиши… — слушая, что диктует руссичка, я дрожащей рукой стал выводить на доске еще более кривые, чем обычно, буквы. В голове все еще раздавались многочисленные выстрелы, а перед глазами то и дело возникала кровавая сцена. С грехом пополам я все-таки дописал предложение и отступил на шаг. Учительница начала читать:

— Женщинам я говорил без церемоний: «Как ты по…», — она запнулась, сузила глаза, видимо, перечитывая последнее слово. — Как ты постреляла? — женщина смотрела на меня круглыми от удивления глазами. Я и сам не понял, что случилось. Там должно было стоять слово «постарела»! Почему я написал?..

В коридоре раздалась трель звонка на перемену, и все сразу засобирались.

— Твое счастье, Орлов, что я заметила тебя лишь под конец, — вздохнула руссичка, закрывая глаза и откладывая журнал на край стола. Я зачем-то кивнул и сразу же пошел к своему месту. Закинув все в сумку, я выбежал из класса и столкнулся с Тропиной.

— Ой! — девушка пошатнулась на каблуках, но я мгновенно подхватил ее.

— Извини.

— Ты так странно спишь, — задумчиво протянула Марина.

— Почему? — потер глаза. Блин, будто и не спал совсем.

— Ну… Ты дергаешься сильно…

— Не разговариваю хоть? — спросил я, почему-то опасаясь, что кто-то может узнать, что мне снится. Не нравилась мне эта мысль.

— Не-а. Молчишь, как рыба, но при этом иногда начинаешь пальцами парту скрести так… — девушка легонько провела ногтем по моей щеке, но именно сейчас мне было фиолетово на это.

— Что у нас сейчас? — ледяным голосом произнес я, мягко отстраняя руку Марины.

— Мы вроде в столовую идем, — ответила Тропина с нотками непонимания в голосе. Не обращая на это внимания, иду в сторону хавальни. Все равно есть я хочу всегда, ну, или почти всегда.

Настроение было откровенно поганое. Сон этот еще хуже все сделал. Теперь я мыслями все время возвращаюсь к нему, и невольно становится страшно. Все выглядело так реально, что казалось, все происходит наяву. Так-то хреновое чувство, когда начинаешь путать сон и реальность. Надеюсь, что на самом деле Макарова жива и здорова… Точнее, не совсем здорова. Надо будет позвонить, узнать, что там с ней стряслось. Или написать.

Еще настроение портил тот факт, что сегодня из командировки возвращается отец. Он одним только своим присутствием зачастую выносит мне мозг, не говоря уже о том моменте, когда начинает читать нотации. Будь моя воля, давно бы съехал от старика и жил себе один припеваючи.

Дома я просматривал какую-то группу со смешными картинками, но за все время даже ни разу не улыбнулся. Кое-что, конечно, зарепостил, но все равно настроение упорно не хотело подниматься с мертвой точки. Это меня окончательно достало, поэтому я переполз на диван, развалившись, как на царском ложе. Хреновый сегодня день. Ника не онлайн, ГБИ не отвечает, да и в принципе никто не пишет. Как же скучно, черт возьми. Я закрыл глаза. Что сделать можно?

Внезапно раздался звук приходящего сообщения Вконтакте. Оп-па, ГБИ! Легок на помине, что называется. Я открыл диалог.

ГБИ: «Я считаю, что ты должен извиниться»

Ну, естественно. Мне на это вчера уже намекнули Света с Семеном, и если Евглевская делает это весьма деликатно, то Сема прямо в лоб. В прямом смысле слова. Я впервые в жизни получил леща. Правда, потом он тоже его от меня получил, но это было реально больно.

Я: «В курсе уже, спасибо»

И снова молчание в ответ. Ну, и хрен с тобой. Сам уж как-нибудь разберусь, наверное. Я снова завалился на диван. Уже вечер, а так светло. Не то, что зимой, когда уже в пять стояла непроглядная темень. Солнце все еще освещало пыльный город, так что в окно было хорошо видно соседнюю высотку. Только и там не было ничего интересного.

Внезапно раздался звонок в дверь. Как странно, отец же писал, что вернется поздно. Однако, я, не задумываясь, встал и пошел к двери. Глазок? Кому он нужен? Я просто открыл дверь и замер… Передо мной стояли двое мужчин в полицейской форме.

— Здравия желаю, — начал один из них, — вы Александр Орлов?

Твою мать, твою мать, твою мать! Кажется, дело плохо…

Ску-чно! Здесь было капец как скучно! У меня даже телефона не было. Ни в интернете посидеть, ни в игрушки поиграть. Камера была тесной, а скамейка — жутко неудобной. Зато сейчас хотя бы успокоился и не мечусь из угла в угол. Вот только не могу перестать прокручивать в голове диалог со следователем. Н-да, конечно, она знатно повеселилась, выслушивая, как я отрицаю абсолютно всё. Но это единственное, что я мог сделать. Боже, это какой-то бред! Меня обвинили в изнасиловании и последующем избиении… Снежаны! Вот это, мать его, возвращение! Я был почти уверен, что после того, как всю веселую компанию загребли в ментовку, она успокоится и отвяжется от меня, но то, что она на меня позже напишет заяву… Я даже предположить не мог. Похоже, слабо изучил ее за это время. Шлюха упрямая. Сейчас мне действительно хотелось сделать с ней все то, что она написала в заявлении. С особой жестокостью и применением посторонних предметов.

В очередной раз с силой пинаю деревянную скамейку. Потом пинаю снова и снова, с желанием ее сломать хоть в каком-нибудь месте. Она все равно жесткая и неудобная, кому какая разница? Захотят, поставят новую. Каждый удар все ожесточенней. Тупая деревяшка! Почему ты ничего не чувствуешь?! Почему тебе не больно, когда новый удар обрушивается на тебя?

Не знаю, сколько времени я потратил на безрезультатную ломку этой гребаной скамейки, но в один момент замок с грохотом открылся, и в проеме застыл мент.

— Харэ барагозить. Давай, малой, выходи, за тобой пришли, — он отступил на шаг в сторону, позволяя выйти наружу. Воздух как будто стал свежее. В душе застыла тревога, потому что на этом свете есть только один человек, который мог прийти за мной.

Мы вышли в комнату следователя, и я сжал губы. Здесь стоял не только мой отец, смотрящий на меня то ли с презрением, то ли с жалостью, но и бледная Снежана с растерянными родителями. Та-ак…

— Вот и подозреваемый, — вздохнула женщина-следователь. Похоже, она не на шутку устала за этот день. — Итак, все в сборе. Сергей Матвеевич, вы считаете, что данное заявление ложно.

Я вдохнул поглубже. Главное — не сорваться. Не начать орать, не пытаться врезать бывшей, не обзывать ее. Тщательно подбирать слова. Не подавать виду, что мне хочется убивать.

— На побитой Снежане почему-то нет ни одного синяка, — это все, что я сказал. Девушка побледнела еще сильнее. Остальное пошло само собой.

В машине мы ехали молча. На улице уже сгустились сумерки. Я чувствовал, что отец жутко зол, хотя дело каким-то чудом удалось разрулить. Все-таки эта шлюха не обладает большим умом, видимо, раз подала заяву в электронном виде и подумала, что ее не привлекут позже. Это же очевидно! Дура. Надеюсь, теперь ее приструнят, и я с ней больше не пересекусь. Сколько же проблем с этими бывшими. Слава Богу, Новикова до меня не докапывается, уже в гору. Но черт, со мной впервые такое. После этого случая на душе было как-то тоскливо и гадко, так что я абсолютно поддерживал отца в нежелании разговаривать.

Водитель высадил нас у самого подъезда, после чего отогнал машину. Мы вдвоем зашли и в лифте ехали в полной тишине. Почему-то было одновременно противно и страшно. Надеюсь, отец уже остыл, иначе мне, вероятно, придется выслушать длинную и скучную нотацию. Но что-то внутри подсказывало: все может быть хуже. Чем именно, пока неясно.

Зайдя в квартиру, я скинул кеды, но не удержался на ногах и чуть не свалился на батю. Как же всё задолбало… Какой-то тяжелый день. Идиотский день. Сейчас бы спать завалиться. А завтра тупо все прогулять, потому что сил уже нет ни на что.

— Ты не можешь нормально переодеваться, не падая? — сквозь зубы выдавил мой отец.

— Могу. Просто я задолбался, — не поворачиваясь, ответил я, выходя в коридор.

— Ну, конечно! Столько проблем поиметь всего за неделю, пока меня не было! — начал повышать голос батя. Я лишь закатил глаза, не ответив. А он продолжил. — Почему я не могу уехать и не вытаскивать тебя из какой-нибудь очередной задницы?

Когда мужчина вышел из прихожей, я начал рыться в холодильнике, чтобы что-нибудь съесть. Наташа продуктов купила, хоть это хорошо. Говорить я все еще не спешил.

— Вот ответь мне: почему от тебя всегда столько проблем?! — выпалил отец. А я молчал, чувствуя перед ним страх, который есть у каждого с самого детства. Я понимал, что мне ничего не сделают, но все равно чего-то боялся, хоть и не показывал этого.

— Отвечай, черт тебя дери! — когда я повернулся, мужчина возник прямо передо мной будто из ниоткуда, заставив меня отступить на несколько шагов.

— Да потому что! — выдал я, не зная, что сказать. Тут действительно нет ответа. Так сложилось. — Так выходит все время! Я живу так! Не без твоей помощи, кстати!

— А причем здесь я? — отец сощурил глаза, упирая руку в дверцу морозилки. Сзади холодильник, отступать некуда. Но теперь этого уже и не требовалось: я разозлился.

— Притом! Какая тебе нахер разница, где я и какие у меня проблемы возникли?! Все, что тебе надо — это чтобы я не отнимал твоего драгоценного времени, которое ты с удовольствием бы потратил на работу! И знаешь что? — я толкнул мужчину плечом, вставая посередь кухни. — Мне насрать, куда ты хочешь его потратить! Если хочешь, можешь даже не пытаться меня откуда-то вытащить, сам разберусь, не в первой. Я же прекрасно знаю, что ты положил на меня еще лет восемь назад!

— Вот не надо мне тут! — заорал отец в ответ, но я снова перебил.

— Да мы же оба понимаем, что тебе похуй, что там со мной творится! — даже не замечаю, как перехожу на мат. — Как мама ушла, тебе в принципе стало насрать на меня! И знаешь — я уже привык. Так что можешь делать что хочешь, через год я смогу смело свалить из этого дома хоть куда, освободив тебе столько драгоценного времени. Я уже понял, что работа важнее!

— Хоть что-то полезное вынес для себя, — съязвил мужчина, разозлив меня еще больше.

— Да пошел ты! Мог бы хоть иногда в детстве моим воспитанием заниматься, — с этими словами я развернулся и хотел уже отправиться в душ, но тут…

— Надо было тогда соглашаться на ее аборт. Меньше проблем было бы, — отец сказал это почти шепотом, но я услышал. И впервые почувствовал, как кровь отливает от лица. То есть, вот так вот… Я встал на месте, как вкопанный, сглотнув противный ком в горле. Вот оно как, значит. Я — ошибка. Одна большая ошибка. И этой ошибке недавно исполнилось добрых семнадцать лет. Действительно… наивно было полагать, что я кому-то здесь нужен.

— Значит, вот так, — вдох, выдох. Тихо, не срываться. Недалеко стоят кухонные ножи… Нет, мысль, уйди!

— Эм… — похоже, он понял, что совершил оплошность. Я рванулся в свою комнату, схватил школьную сумку, в которой учебников — кот наплакал, и начал пихать туда вещи. Так, еще одни джинсы не помешают, планшет тоже нужен, зарядка, футболка… Где моя заначка лежит? А, вот она. В след полетели айфон, зарядник, пара тетрадей, кепка и солнечные очки. Господи, какой же бредовый набор! Впрочем, хватит. Мужчина уже встал на проходе в комнату, но я, застегнув сумку, грубо отпихнул его и направился в коридор, снова натягивая кеды. Так, Мандарин в больнице, к Дэну нельзя…

— Ты куда собрался? — настороженно осведомился отец.

— Куда-нибудь, — не своим голосом ответил я, завязывая наспех шнурки.

— Ты. Никуда. Не уйдешь, — отчеканил он, пристально глядя на меня, будто пытаясь прожечь в моем лбу дыру.

— Знаешь что? — я последний раз взглянул на этого человека. Тот непонимающе нахмурился, и я вместо ответа продемонстрировал ему средний палец. После этого вышел, с грохотом захлопнув дверь, и понесся вниз по лестнице.

Глава 28

POV Ники

Лежать в теплой постельке, накрывшись одеялом, читая огромную интересную книгу и время от времени попивая горячее молоко, — офигенно… Могло бы быть, если бы не болящая голова, сопливый нос, температура под 39, ощущение в горле, будто тебе туда иглы втыкают при каждом глотании, и голос Джигурды. Да, вы все правильно поняли. Конкретно сейчас я являюсь почетным обладателем копии голоса всем известного актера и певца. Возможно, по телефону меня даже никто не отличит от него. Вот только подобный расклад меня не сильно устраивает, а учитывая то, что в таком состоянии я нахожусь уже вторые сутки…

Вообще, мы с мамой еще вчера с утра пораньше сходили к врачу. Это было уже на следующий день после того, как я грохнулась в обморок и меня до дома практически дотаскивал Семен. Вообще, конечно, я ему сильно благодарна за то, что он решил мне помочь, ибо я бы от помощи отказалась сразу же и свалилась где-нибудь по дороге домой. По сути, Комаров мне не оставил выбора, заставив включить мозг и таки согласиться. В принципе, я чувствовала себя не так уж плохо, но сил не было совсем, так что я еле держалась на ногах.

Когда мы сели на автобус, мой друг некоторое время что-то бурчал о том, что «Орлов — полный придурок» и «Ага, доверил бы я тебя ему! Счас!». Потом он рассказал, что у них случилась легкая потасовка, в результате которой зал сотрясался от ора этих двоих, ругавшихся, на чем свет стоит. Правда, их довольно скоро выгнал физрук. Саша с Семой только тогда догадались поднять меня с пола и утащить в медкабинет. После, когда меня таки положили на кушетку, они еще какое-то время устраивали эпичный срач в коридоре и чуть не подрались, но вовремя прибежала Света. Кстати, оказывается, она Орлову заехала в челюсть, а Семке — в живот, после чего оба как-то резко успокоились. Сам факт, что Евглевская стала кого-то бить, даже в голове не укладывался, зато блондинчик таки признал свою вину. Ну, типа признал, потому что я не могу быть до конца уверена в этом заявлении. Кстати, по мнению Орлова то сравнение, что он привел, было весьма безобидным, ибо «я ж не назвал ее так, я просто сказал, как это выглядит». Весомый аргумент, не правда ли? В общем, я до сих пор хочу его убить об стену или об его собственное самолюбие. Почему бы и нет?

В итоге до дома добралась таки целой и невредимой, после чего Сема пошел домой, а я легла спать. Проснулась уже вечером с температурой 38.7 и без голоса. Зашибись, не правда ли? Мама, когда пришла, посмотрела мое горло и… ничего не увидела. Однако мое состояние явно говорило о том, что что-то здесь не так, а потому на следующий день мы пошли к врачу в восемь утра. Естественно, ни о какой школе и речи не было, потому что я по-прежнему валилась с ног и температурила. Очередь с утра была маленькая, а потому нас пустили достаточно быстро. И диагноз порадовал неожиданностью! Я даже не знала, что такое вообще бывает на свете. Хотя этот мир и так полон загадок…

Герпес. В горле. Прямо в горле, черт возьми, он засел! Нет, я знала об этой болезни, но думала, что она только на губах выскакивает и всего лишь причиняет легкую боль и неудобства, потому что некрасиво и все такое. Но внутри! Прямо в горле! После, конечно, врачиха рассказала, что герпес вполне спокойно селится на слизистых, так что это чудо вполне может вылезти на языке, в носу, в пищеводе — вообще не проблема. В этом нет ничего удивительного, однако ж, если эта дрянь все-таки проросла, она может предоставить много проблем. В общем, мне прописали кучу лекарств и отправили на неделю домой в купе с постельным режимом, запретив сладкое, а также фрукты, красные овощи, кислые и острые продукты. Здорово, не правда ли? У меня как бы яблоки на кухне лежат недоеденные… Ну, да ладно.

В итоге я уже второй день не вылезаю из постели, разве что когда мне надо приготовить поесть или молока согреть, ну, или умыться там. Остальное время я пребываю в тепле под одеялом, «наслаждаясь» неожиданным отдыхом и мысленно ненавидя то место, где я так сильно подорвала себе иммунитет, какое бы оно ни было. Надо же так! Зато теперь я пью молоко литрами и питаюсь хлопушками с куриным супом. Нет, я их не смешиваю, просто питаюсь ими по отдельности. В общем, мне тут очень весело. Особенно если учесть тот факт, что когда я встаю или даже сажусь, начинает резко кружиться голова.

Единственный плюс заключался в том, что я могла наконец-то полностью абстрагироваться от школы и уроков и погрузиться в чтение. Я просто лежала и сутки напролет читала. Правда, глаза часто болели, потому что еще не настолько привыкли к действию тех линз, и вообще их напрягать слишком много нельзя, но я просто не могла ничего сделать с собой. Вот такой вот я человек, что сделать. Ну, если реально интересно! К тому же, я уже давно хотела эту книгу прочитать, но она такая огромная и тяжелая, что было как-то… страшно, что ли? Просто столько читать… Я, конечно, люблю это дело, но от одной огромной книги довольно быстро устаешь, хочется занять голову чем-то еще. Однако я никогда не начинала ничего другого, пока не прочитаю данную книгу. Это всегда было что-то вроде закона для меня, хотя никто не давал мне его. Я люблю иногда сама себе устанавливать законы.

И что мы имеем в итоге? Сейчас два часа дня, я недавно проснулась, уже позавтракала и теперь в теплой постели лежу и читаю книгу, пытаясь отвлечься от боли в голове и в горле. Ах, да, температура наконец-то стала стабильной и колеблется от 38 до 39. А так все прекрасно. Наверное, и дальше было бы, если б не внезапный звонок в дверь.

— Кого, блин, принесло в такое время? — выругалась я, вставая с постели. Днем все работают, кто мог прийти-то, блин? На всякий случай зашла на кухню и прихватила самый большой нож, который там был (да, я очень осторожная по жизни), после чего таки вышла в коридор, где упорно продолжал раздаваться звон. Посмотрела вниз. М-да, вид у меня, конечно, не очень презентабельный: серые растянутые бриджи и невероятных размеров белая футболка еще с лагеря. Ладно, пойдет, с ножом можно выпроводить кого угодно и в такой одежде. Стараясь игнорировать головокружение, на автомате спрашиваю «кто там?» и привстаю на цыпочках, заглядывая в глазок. Ну, надо же, какие люди.

— Эм… А здесь живет Вероника Макарова? — раздался неуверенный голос снаружи. Я ухмыльнулась и резко распахнула дверь.

— Ну, здравствуй, — ухмылку с лица убрать было почти невозможно.

— А… Привет, — сказал Орлов, недоуменно глядя на меня.

— Что уставился, как баран на новые ворота? — я приподняла одну бровь.

— Ну… Я не понял, что… Короче, я твой голос не узнал, — Саша почесал репу, вперив взгляд в пол.

— Что, все настолько плохо? — я сделала шаг назад, позволяя блондину пройти, но он так и стоял на пороге. — Проходи, что ли, а то встал на пороге…

Парень неуверенно вступил в мою квартиру, но все еще топтался у входа. Пришлось рукой отодвинуть его, чтобы появилась возможность закрыть дверь. Неожиданный, конечно, визит, только с какой целью? Пришел просить прощения? Почему-то мне стало смешно, когда представила, как Орлов становится на колени и вопит: «Ах, Вероника, я так виноват перед тобой! Прошу, извини меня, если сможешь, или я никогда не прощу себе этого преступления и буду вынужден на веки остаться у тебя в рабстве, заглаживая свою вину…». Круто было бы, конечно, я б не отказалась от Орлова в качестве раба, но, как известно, мечтать не вредно. Не, ну, а что, он бы мне супчик готовил, тяжести таскал…

— Как дела? — выдал парень после довольно длительного молчания, когда мы таки прошли в комнату. До этого я его запинала в ванную, заставив помыть руки. Как можно зайти в дом и не помыть руки?

— А что, по моему голосу не понятно, как у меня дела? — раздраженно спросила я, юркнув обратно под одеяло. А фига ли, я болею, мне можно.

— Ну да, о чем я, — Саня сжал губы и снова замолчал. Некоторое время мы смотрели друг на друга в полной тишине, как вдруг по дому раздался звук, схожий с ревом умирающего кита. Так, это не у меня и явно не у Муси…

— Милостивый сударь, я все понимаю, но не соблаговолите ли Вы таки мне, пожалуйста, объяснить цель Вашего визита? — выдала я такую фразу, предварительно обдумав ее секунды три. Орлов некоторое время непонимающе смотрел на меня, после чего таки сообразил, что тут происходит и ответил:

— Мне просто надо было куда-то пойти, — его серые глаза встретились с моим непонимающим взглядом. Их обладатель вздохнул и откинулся на спинку моего стула, отчего тот натужно скрипнул. Ну, да, на нем же не сидел никто тяжелее моей мамы. — Там долго объяснять… В общем, я не могу вернуться домой. На улице не очень-то жарко, и мне нужно где-то находиться, желательно в тепле. Вот.

— Что, серьезно что ли? — я лишь удивленно выгнула бровь, но внутри почувствовала легкое беспокойство, которое поспешила задавить сарказмом. — Двойку в школе получил, и батя пообещал тебя выпороть за это?

— Не смешно, — буркнул он, скрещивая руки на груди. Это выглядело даже несколько мило, что вызвало у меня легкую улыбку, которую было реально сложно сдержать.

— Ладно, идем по порядку. Ты хочешь жрать.

— Да.

— И почему ты не можешь домой пойти?

— Потому что.

— Логично, — я сжала губы, понимая, что придется вставать снова. Вот же блин. Ладно. Я довольно быстро приняла вертикальное положение, слегка пошатнувшись, и двинулась на кухню. Вчера совсем плохо было, но сегодня хоть на стенку не опираюсь, уже прогресс.

— Что с тобой случилось-то? А то ты на связь ни с кем не выходишь, да и выглядишь… не очень, — Орлов шел сзади. Мы зашли на кухню, где я стала осматривать содержимое холодильника. Куриный суп, котлеты есть, два запасных литра молока…

— Тебе суп или котлеты? — безразлично спросила я, почему-то уже заранее зная, что он выберет. И не прогадала.

— Котлеты, — ответил Саша. Поставив перед ним контейнер, я начала доставать тарелку из тумбочки. Сама, конечно же, есть не хотела. Орлов уже взял вилку и положил в тарелку две котлеты, не дожидаясь, пока это сделаю я. Поставив еду в микроволновку, он повернулся:

— Сколько греть?

Молча устанавливаю время и сажусь на соседний стул. Блондин тоже садится и как-то напряженно на меня смотрит. А я все такая же мрачная и тихая, потому что мой голос как-то не располагает к разговорам. Да и что я скажу? Ах, да…

— А нахрена ты ко мне приперся? Я тут как бы болею, заразу разношу.

— Не знаю. Просто… Считай, что захотелось.

— Логично, — я подперла кулаком щеку, продолжая рассматривать лицо Сани. И вот на черта ты мне здесь? Я болею, мне нужны тишина и покой.

— Если хочешь, я уйду, — он смотрит так же пристально. Экстрасенс хренов, — только можно поесть?

— А что, денег нет на Макдак? — в моем голосе снова скользнули ехидные интонации. Хреновое настроение, оно такое…

— Есть, но…

— «Но я хочу пожрать нахаляву», — да что ж сегодня такое со мной?

— Нет. Просто… Ну, не знаю. Мне скучно, — выдал Орлов, заставив меня хлопнуть себя по ногам.

— Ах, ну да, болеющий человек — это огромное развлечение! — я уже просто не могла сдерживаться, сарказм пер сам.

— Не в этом плане, — кажется, парня уже начало раздражать мое поведение, — просто мне как-то непривычно в одиночку шататься где-то, мы обычно с друзьями ходим.

— А, то есть, я сейчас должна сгладить одиночество? Вчера шлюха, сегодня собутыльник — неплохой прогресс, — я пожала плечами, потянувшись за графином с водой, но тут же вздрогнула от резкого удара по столу. Пить расхотелось.

— Может, хватит, — вещал абсолютно спокойный голос Саши, но в нем сквозила прямо-таки непередаваемая злость, переходящая чуть ли не в ненависть. Я медленно положила руки на место, боясь дернуться лишний раз.

— Хорошо-хорошо, давай только без истерик, — вырвалось у меня, и Орлов бросил на меня такой взгляд, что, кажется, любое следующее слово может послужить причиной моей скоропостижной смерти. В полной тишине прозвучал писк микроволновки. Блондин без единого звука поглощал пищу, а я как-то заворожено наблюдала за данным процессом. Что сейчас было? Видимо, у него нервишки шалят, и для этого есть повод.

Наконец, это закончилось, а головокружение как раз вернулось, поэтому я решилась все-таки встать из-за стола и пойти в комнату. Постельный режим, как бы. Сзади раздался соответствующее дребезжание посуды о раковину, после чего Саня пошел за мной. Испуг уже испарился, кажется.

— И все-таки, почему ты домой не можешь вернуться-то? — спросила я уже в который раз. Ну, надо же выяснить.

— С отцом поругался, — коротко, но ясно. Только недостаточно.

— И что? Мама же волноваться будет, — пожимаю плечами. Я сколько раз с родителями ссорилась, и ничего!

— Не будет, — отрезал блондин, но отступать так просто я не собиралась. Нужно же до конца разобраться! В этом вся я.

— А что, боишься, что отшлепает за то, что домой поздно пришел? — усмехаюсь, но тут же прикусываю язык.

Скажите, на вас когда-нибудь смотрел убийца? На меня, кажется, смотрел. Будущий. И что-то мне в этом совсем не нравится. Похоже, Орлов реально разозлился, но пока сдерживался.

— Не смешно, — просто сказал он, отворачиваясь и рассматривая трещины на стене.

— Но, может, лучше… — снова начала я, но на этом и закончила.

— Да, блять, Ника! — рявкнул парень, и я еле подавила желание заползти с головой под одеяло. — Меня и так уже все заебали, хоть ты не беси!

Губы сами задрожали, и я натянула одеяло повыше. Это было так неожиданно, что испугалась я не на шутку. Однако, с первого раза я только теоремы учу, видимо, а потому…

— Но мама твоя все равно волнуется, — уже практически прошептала, голос будто пропал.

— Да нет у меня матери, отвалите!

В комнате было слышно только тиканье часов. Мы смотрели друг на друга: я — с испугом, он — с ненавистью. Через несколько секунд страх отступил, зато теперь я поняла, что такое настоящий стыд. Двойки за поведение, которые мне доводилось получать в началке, рядом не стояли с этим. И вот на кой я вообще в эту тему полезла? Идиотка, потому что. Хотя, черт, это ведь так логично. Похоже, логика не всегда помогает.

Орлов сел на пол. Не на стул, а прям на пол. И прислонился спиной к тумбочке, закрыв лицо руками. Он немного потер его, после чего таки убрал руки и посмотрел на меня. Только сейчас я заметила, что под его глазами залегли очень даже неплохие синяки. М-да. Похоже, я чего-то здесь не понимаю.

— Ладно, прости. Просто я… Я уже так задолбался от всего. Там сложно все, понимаешь? — парень снова потер глаза. — И за физ-ру прости. Семен уже объяснил, что для тебя это сравнение смерти подобно. Но я не подумал как-то… И обижать не хотел. Мозг как-то отключился, я реально… Пф-ф-ф, это бесполезно. В общем, прости, я дурак, я признаю.

Удивительно, какой эффект порой оказывают извинения. Обычно злишься на человека, копишь в себе эту ярость, выбираешь удобный момент, когда можешь сказать что-то обидное… А человек берет и извиняется. И всё. Злость как-то сама уходит непонятно куда, все оскорбительные слова пропадают, а на ситуацию начинаешь смотреть трезвее и даже свою вину начинаешь чувствовать. Так что теперь мне было стыдно в двойне.

— Эм… да ладно… ты прости… — ответила я. Как же это странно звучит с моим голосом. Кстати, кажется, он начал прорезаться, но Джигурда все еще не дремлет. — Я не знала…

— Никто не знал. Вообще, об этом знают только Пашка, Олег и Мандарин, остальные вообще не в курсе.

— А мне не расскажешь? — осторожно спросила я.

— Хм… — Саша задумался. Где-то с минуту подумал, после чего выдал:

— Расскажу, почему бы и нет. Только давай сыграем в одну игру…

****Глава 29

POV Ники.

В тишине отчетливо было слышно, как открылась дверь, и в комнату вошла Муся, тряся своим пузом. Кошка мирно держала путь к моей кровати, но Саша, не раздумывая, сгреб несчастную животинку к себе, начал рассматривать. Отцепись от моей кошки, сволочь! Так, ладно, сейчас у меня есть другая проблема. Мой друг — Пила.

— Что?

— Да не бойся, все предельно просто. Ничего такого от тебя не требуется, просто скажи сначала «Да».

— Да?

— В общем, суть, — Орлов отвлекся от рассматривания моей несчастной кошечки (которой вообще было индифферентно происходящее вокруг нее), — просто игра «Вопрос-ответ». Ну, как бы, я задаю вопрос, ты отвечаешь и тоже задаешь вопрос, на который я отвечаю. Только с одной поправочкой, окей?

— Так, стоп, какой поправочкой? — насторожилась я. Знаем мы эти «поправочки», это как мелкие буквы в договорах, они вроде незначительны, но на них потом можно так напороться…

— Если ты не отвечаешь на вопрос, то должна будешь выполнить какое-нибудь желание, — хитро улыбнулся Саня. Так, а вот это улыбка мне совсем не нравится. По-любому уже пару вопросов таких подготовил. Ладно, допустим.

— Я так понимаю, на тебя это условие тоже распространяется? — я начала поправлять подушку так, чтобы было удобно сидеть. Правда, я потом все равно приняла полусидящее полулежащее положение, но это не важно.

— Естественно, — блондин пожал плечами, поглаживая Мусю по голове. Та тихо млела, а я уже начинала ее ревновать к однокласснику.

— Так, ну, хорошо, допустим. Я так понимаю, это вызвано рядом вопросов ко мне? — спросила я, размышляя, что хочу спросить у своего друга помимо местонахождения его матери. Все-таки, надо дать человеку с мыслями собраться. Тогда… Ладно, давайте пойдем по порядку. Вспомним его первый день в нашей школе…

— Конечно, — парень кивнул.

— Кто начинает?

— А вот это уже второй вопрос, — коварно усмехнулся Орлов. — Теперь я спрашиваю.

Вот сволочь, без моего ведома начал! Ну, ладно…

— Хорошо, внимаю, — я скрестила руки на груди, прикрыв глаза.

— Сколько весит твоя кошка?

Я остановила руку, потянувшуюся ко лбу, и сжала губы. Вашу Машу… Не мог посерьезней вопрос придумать? Саня такой Саня.

— Восемь килограмм, если угодно, — я вздохнула, формулируя вопрос. — Хорошо, теперь я. Пойдем по хронологии событий с того дня, как ты к нам пришел. Как тебе наша школа?

М-да. Немного не то, что хотела спросить. Впрочем, зайти издалека не такая уж плохая идея. Только почему Орлов на меня так странно смотрит.

— Ты реальный ботан, походу. «Пойдем по хронологии событий!» — передразнил меня блондин, за что получил подушкой в тыкву. Кошка проводила испуганными глазами летящий объект, но не ушла. — Ладно-ладно, — подушка вернулась ко мне, но промахнулась, — честно говоря, ничего особенного в вашей школе нет. Люди только неадекватные слегка, а так ничего, нормально в принципе. Почему твоя кошка такая жир… толстая? — поспешил поправиться одноклассник, заметив мой уничтожающий взгляд. Жирной мою кошечку он собрался назвать! Жирной ее могу называть только я, понял, да?!

— Она стерилизованная, — спокойно ответила я и, встретив вопросительный взгляд, тут же пояснила, — это как кастрированная, только про кошек так не говорят. Коты кастрируются, кошки стерилизуются, но суть одна. Так, м-м… Хорошо. Скажи, на кой черт ты ко мне полез в первый день?

Орлов серьезно задумался, а я вспомнила тот эпичный день. Неплохо я его приложила, все-таки. Не зря у братца училась-таки. Но как он на меня орать начал… Причем я даже не помню, что конкретно этот умник орал.

— Если честно, я подумал, что ты местная ботаничка, над которой все издеваются, — в ответ на мой нервный смех парень недовольно сжал губы. — Да-да, я понял уже, что к тебе подходить в принципе опасно, наверное, остальные это тоже знали. Но все одобрили мою идею, в общем-то! К тому же, ты была единственной, кто игнорировал мое существование. А когда я только вошел, так вообще такую рожу состроила… В общем, ты мне тогда не понравилась сильно. С этим понятно? — я нахмурилась и кивнула. Неужели я действительно так сильно похожа на ботаника? А, это, наверное, из-за очков, они мне никогда особо не нравились. Хотя я так к ним привыкла… Даже сейчас иногда пытаюсь их поправить, тыкая пальцем в переносицу. Но все-таки, неужели человека можно разозлить одним лишь игнором?

— Так, теперь мой вопрос. Как раз то, что я давно уже хочу спросить: что с твоей одеждой?

— В смысле? — я выпучила глаза.

— Ты одеваешься, как бомж, — Саня почесал в затылке, пока я снова прицеливалась в его буйную головушку. — Ну, не как бомж, просто… Как это сказать… В общем, в школе ты носишь одни и те же штаны, которые, между прочим, сильно растянуты, если ты не заметила. А кофты твои… Это ж просто пиз… — словив новый прожигающий взгляд, парень кашлянул и продолжил. — В общем, они тоже выглядят растянутыми и все какие-то огромные, бесформенные. Понимаю, что удобно и все такое, но, блин, это же некрасиво! Нахрена ты так одеваешься?

— Эээ… — вырвалось у меня. В общем-то, на этом все закончилось.

— Ну-у? — в ожидании протянул парень. Ему что, реально так интересно?

— Ну-у… Как бы… — попыталась я сформулировать свою мысль, что, собственно, успехом не увенчалось. Наконец, мне удалось собрать мозги в кучку, и я выдала:

— Короче, я не считаю школу местом, куда нужно наряжаться. Я стараюсь одеваться так, чтобы ко мне не придирались учителя и чтобы было удобно. То, что другие наряжаются… Ну, это их дело.

— Н-да. Странная логика.

— Ничего странного. Скажи мне вот что: зачем ты пришел ко мне домой первый раз? Причем с клеем!

— Эм… Какие-то сложные вопросы ты задаешь. Ладно, скажу. На тот момент хотел доказать себе, что не раскис и все еще ненавижу тебя. То есть, тогда ненавидел, сейчас нет!

— Хм… Допустим.

— Теперь я. Почему ты меня в первый день положила?

— А что в этом удивительного? — я приподняла брови.

— Ты издеваешься? — Саша сощурил глаза. — Скажи, тебе каждый день попадаются девки, способный тебя в один прием опрокинуть на землю?

— Ладно, это редкость, но… Блин, я защищала свою гордость. Как могла, защищала, в общем-то. У меня была возможность отправить тебя в нокаут, так почему бы ей не воспользоваться? — я развела руками. А что, я не права, что ли?

— Действительно, — буркнул Орлов.

— Мне кажется, это было вполне логично. Хорошо, мой вопрос… Хм. Ладно, спрошу все-таки, — я смутилась. Всегда смущаюсь, затрагивая такие темы. — Ты реально в Марину влюбился что ли?

— Может быть, — блондин пожал плечами. Так, стоп…

— Какой «может быть»? Тут как бы либо да, либо нет!

— Не знаю. Она мне как бы нравится, но не знаю, влюбился я прям в нее или нет…

— Ты чо, не влюблялся ни разу?

— Не-а.

Вот это поворот. Я молча сидела и хлопала глаза. Я как бы уже второй вопрос подряд задала, но это не важно. Главное, чтоб он не спалил.

— Кстати, ты уже второй подряд вопрос задаешь. Так что с меня два вопроса! — жизнерадостно сообщил одноклассник. Таки спалил. Но блин, человек за гребаные семнадцать лет не влюблялся ни разу… Такое бывает вообще? Тем более, это Орлов, на которого девки пачками вешаются! У него же бывших можно выстроить вдоль всей улицы, и то не хватит места! Чего-то я определенно не понимаю в этой жизни.

— Так, ну-с, — парень потер ладони друг о друга, — раз уж пошла такая пьянка, вот еще один интересующий меня вопрос. У тебя есть парень?

Я смерила Сашу уничижительным взглядом.

— Я что, похожа на человека, у которого есть парень?

— Я догадывался, что у тебя никого нет. А почему?

Суживаю глаза. Чо за тупые вопросы пошли?

— Сань, это тупой вопрос. Никого нет, потому что никого нет! Блин, это необъяснимо. Я никому не нравлюсь, мне никто не нравится… Ну, вот, сложилось как-то так. Это все, что я могу сказать.

Блондин снова начал чесать репу. Неужто это так странно в его понимании? Ах, ну да, мы же говорим об Орлове, которому не нужно бегать за девушками, ибо те гоняются за ним сами. Он, наверное, вообще одинок не бывает. Я же кондовый форева элон и давно перестала париться насчет своего одиночества. Стала даже гордиться этим. Не знаю, почему. Просто я типа вся такая пофигистка, мне никто не нужен и все такое. Уже как-то вошло в привычку думать, что это круто. Но почему-то именно сейчас я почувствовала в душе странную, сосущую пустоту, поглощающую меня изнутри. Она жаждет заполнения, из-за нее сердце томится в муках и ждет… Ждет чего-то невероятного, огромного, сильного, чего-то фантастического и в то же время настолько естественного. Я не могла понять этого ощущения, хоть оно на меня и нападало с некоторой периодичностью. Это больше походило на какую-то меланхолию, которую я всегда списывала на гормоны. Наверное, так оно и есть. И это всё, конечно, замечательно, но можно хотя бы сейчас меня в покое оставить? Я не хочу снова в депрессию впадать, и так болею!

— Так, спрошу тогда тебя… Эм… Какой у тебя любимый цвет? — божечки, какой я редкостный долбан! Ну, не знаю, что спросить.

— Синий.

— Прикольно, у меня тоже.

Н-да. Идеальный разговор.

— А тебе все-таки хотелось бы парня иметь? — продолжал гнуть свое Орлов. Как-то это подозрительно.

— Чувак, меня пугают твои вопросы, если честно.

— Просто думаю, может, свести тебя с кем-нибудь?

— Не-не-не, не надо мне такого счастья! Спасибо, как-нибудь без этого проживу! — я подняла руки вверх, но вот хитрожопая улыбка с лица Сани так и не слезла. Он же там реально что-то задумает, не дай Боже! Мне и так весело живется.

— Ну, ладно. Так и быть, не буду тебя пока трогать.

Ох, не нравится мне это «пока»…

— Слава тебе, Господи, — буркнула я. — А теперь объясни мне, какого хрена ты не можешь вернуться домой?

Вот он, момент истины! Повеселились и хватит. Надо наконец-то выяснить, что не так с ним. Может, я помочь чем-нибудь смогу? К тому же, чем меньше Саня находится здесь, тем лучше для него. Я как бы болею, вирусы разношу…

Блондин обреченно вздохнул. Конечно, он ожидал этого вопроса, но желание отвечать на него, видимо не увеличилось. Что ж весьма печально, ибо я все равно вытрясу из него нужную информацию. Мне же интересно!

— Хорошо. Раз уж на то пошло, я сам на это подписался. Помнишь Снежану?

— Конечно! Ее трудно забыть! — усмехаюсь.

— Так вот. Эта… Насколько я понял, к мату ты относишься плохо, так что опущу все эпитеты. В общем, эта долбанутая стерва написала на меня заяву в полицию. Весело, не правда ли? — Орлов хмыкнул, глядя на мои округлившиеся глаза. — Поверь, я тоже не ожидал. Загребли меня вчера в ментовку, короче, и сидел я там до самого вечера, пока внезапно батя не вернулся. Потом явилась Снежана с родителями своими. Мы довольно быстро все разрулили, и меня даже отпустили домой. Вот только дома мы как раз сильно разосрались, и этот мудак сказал, что должен был тогда на аборт согласиться, — Саша поморщился, а я прикусила губу. Не люблю, когда люди плохо о своих родителях говорят, но слова Орлова старшего еще хуже. Мне бы такое сказали, я бы, наверное, в истерику впала и не вылезала из нее неделю. В общем, все правильно Саня сделал.

— Короче, я свалил из дома, послав его. Теперь думаю, что дальше делать.

Понятно… Теперь все понятно. Хотя нет, не все. Осталось два вопроса, которые, блин, меня сейчас больше всего волнуют. Но до них мы еще дойдем.

— Ясно…

— А теперь скажи, ты реально ботаник или притворяешься?

— Эм… Смотря кого называть ботаником. Но я себя таковым не считаю. Скорее, как ты выражаешься, притворяюсь, — мои губы тронула легка улыбка. — Почему у вас с отцом такие плохие отношения?

— Потому что он мудак.

— Логично. Но все-таки?

— Не знаю, так сложилось. Я регулярно вылетаю из каждой школы, куда прихожу. Его вызывают постоянно к директорам, к учителям, он таки приходит, а потом жутко бесится. Мы сремся, после чего он отправляет меня в новую школу и забывает о моем существовании, а я снова вылетаю оттуда через месяц-другой. Отработанная схема, так сказать, — парень пожал плечами. Он так спокойно обо всем этом говорит… Как так можно? Неужели уже настолько привык к этой «отработанной схеме»? В груди что-то болезненно начало сжиматься.

— Ника, — блондин отвлек меня от моих размышлений, — зачем ты притворяешься ботаником?

Хороший вопрос, кстати. Я уже настолько привыкла к своему образу, что перестала задумываться об этом. Ботаничка и ботаничка, что тут такого? Этих ботаничек повсюду… С той только разницей, что я не настоящая ботаничка, спасибо моему характеру за это.

— Просто. Ну, не знаю, это удобно, — я откинулась на подушку, — никто не донимает, не надо с одноклассниками общаться лишний раз, учишься себе спокойно, списывать даешь время от времени, за это тебя и не трогают, — пожимаю плечами. — Просто мне чужд выпендреж в любом его воплощении. Я только знаниями хвастаться люблю, а яркая внешность, шутки за триста и дешевые понты — это уже как-то не мое.

Судя по лицу Орлова, я только что описала большую часть его жизни. М-да. Может, теперь мне кто-нибудь объяснит, как так вышло, что я с ним дружу? Мои друзья — это обычно такие же форева элоны и аутсайдеры, как я. Возможно, я однокласснику своей дружбой неудачу принесу? И станет он таким же, как мы… Да не, это уже за гранью реального. Это же Саня!

— А почему ты из каждой школы вылетаешь?

— Хе-хе. Просто мне обычно нечем заняться, вот я и довожу учителей, всякую фигню творю. Одной училке тараканов принес в банке и на стол вывалил. Как она орала… — парень засмеялся. Видимо, для него это, и правда, веселые воспоминания. Н-да, понятно все с ним. Неужели все настолько плохо? И будет ли он страдать той же фигней в нашей школе?

— Думаю, ты поняла меня.

— Ага, — отвечаю как-то сдавленно. Орлов ведь это делает не потому, что это просто весело, а потому что отец на него внимания не обращает. Наверное. Из меня психолог так себе.

— Окей. Не надоело тебе быть… такой? Разве не тошно быть ботаничкой и форева элоном?

— Нет. Ничуть. Это весело. Таки спрошу… где мать у тебя? — по коже невольно пробежали мурашке от этого вопроса, а в животе будто что-то неприятно сжалось. Может, она умерла? Блин, зря я это спросила, зря…

— Не знаю. Где-то в Америке, возможно. А может, и в Европе. Без понятия.

Я вопросительно наклонила голову на бок. Чо?

— Хорошо, вижу глубокое непонимание на твоем лице. В общем, когда мне было… Сколько мне было? Лет семь мне было. Офигеть, десять лет прошло! — Орлов почесал тыкву, а у меня появилось легкое покалывания в ладонях от нетерпения.

— Так, и что?

— Да что? Когда мне семь было, мама сильно разосралась с батей в тот день. Они так орали дико, а я в соседней комнате сидел и слушал, хотя даже слов толком разобрать не мог. Страшно было как-то. Зайти к ним не решался, по-любому прибили бы тут же. А потом странное шуршание громкое было. Когда я открыл дверь комнаты, то увидел, как мама чемодан на колесиках катила. На меня только мельком глянула и дверью хлопнула, выходя. Отец тогда был подавленный какой-то, меня чуть ли не пинками отправил спать. А на следующий день у нас был серьезный разговор. Он сказал, что… — Саша запнулся, сглотнув, — что мама с другим, и она уезжает куда-то на запад. Вроде, в Америку все-таки. Ну, вот, как-то так, — блондин поднял на меня глаза, и я почувствовала, что в любой момент могу зареветь. Не раскисать, Макарова! Мысленно отвешиваю себе пинка и сжимаю край одеяла. Реветь она вздумала. — С тех пор батя стал трудоголиком, а я… А я стал долбоебом, которому нечем заняться.

Одноклассник улыбался, глядя на меня. Видимо, мое состояние не укрылось от его внимательного взора, поэтому парень неожиданно рассмеялся, весело воскликнул:

— Что с лицом? Не грусти, лови котейку! — и кинул мне на кровать кошку! Я вздрогнула, вжимаясь в подушку. Муся же выпустила шасси когти, испуганно вытаращив глаза, но приземлилась более ли менее удачно. Ногу мне не сломала своим весом и на том спасибо.

— Чо ты делаешь, блин! — заорала я, придвигаясь к своему питомцу и поглаживая его по голове, чтобы успокоить. — Издеваешься над бедной животинкой. У нее ж стресс!

— По-моему, она смешно летела!

— Она сейчас линять начнет!

— Да ладно тебе!

— Дурак…

Блондин снова засмеялся. Как быстро он умеет отвлекаться! Вот сейчас обратно в него кошку кину и посмотрю, как он будет уворачиваться. Сволочь.

— Про игру помнишь еще?

— Так себе игра…

— Ничего. Скажи, почему ты решила заняться танцами?

И тут я вернулась с небес на землю. Блин. Блин. Почему именно этот вопрос? Не мог что-то другое спросить?

— Ну… Ну… Ну, нет, этого я не могу рассказать.

— Почему?

— Потому что не могу. Если ты узнаешь, то обстебешь меня. А еще ты можешь рассказать кому-то другому, что тоже не есть хорошо. В общем, нет, не скажу.

— Плохого ты мнения обо мне, однако! Ну, да ладно, тогда желания.

Блин. Желание. Блин. Я уже и забыть успела.

— М-м… Окей. Внимаю.

— Ты приготовишь мне блинчики…

Склоняю голову набок.

— … когда я попрошу. Не сейчас.

Наклоняю голову еще сильнее.

— Что?

— Да ничего… — вздыхаю. Блинчики так блинчики. Внезапно я взбодрилась. Ну, это же означает, что они ему понравились! Вау, я умею хорошо готовить! Какая неожиданная новость, однако.

— Где ты ночевал сегодня, умник?

— У Олега. И я по лицу твоему вижу, что ты хочешь услышать, как это примерно выглядело, — я кивнула. Истину же глаголет человек. — Ладно, расскажу об этом в двух словах…

Примерно двенадцать часов назад.

POV Саши.

— Ну, здравствуй, ночной гость.

Я переступил через порог уже знакомой квартиры. Похоже, судьба все же решила немного отвлечь меня от созерцания ее пятой точки и показать свое личико, а потому я неожиданно обнаружил на Айфоне сообщение от Олега, что его родители уехали к кому-то в гости с ночевкой, а потому я могу припереться к нему. Правда, сообщение было отправлено несколько часов назад, но это неважно. Позвонив другу и объяснив ситуацию, я все-таки получил разрешение завалиться у него спать. Я пока не знал, куда пойду дальше, но возможность переночевать хоть где-то — уже прорыв.

— Ага, привет.

— Кого там принесло? — раздался голос, заставив мурашек устроить небольшой забег по моему телу. Только этого не хватало… неужели родители Олега не увезли ее с собой. Сам Олег, кстати, обреченно вздохнул и сделал быстрый шаг в сторону. Мимо него пролетело нечто, снеся меня обратно на лестничную площадку. Только этого не хватало!

— Слезь с меня, нечисть! — рявкнул я, с силой отталкивая вцепившуюся в меня девушку, и та улетела обратно в квартиру. Я метнулся обратно, друг поспешил закрыть за мной дверь. Пока я снимал обувь, это восьмое чудо света с радужными волосами уже успело оклематься и уже стояло на ногах.