Демон или тихоня

Я остановилась на лестнице и громко, демонстративно фыркнула. Дьявол внутри тихони, блин. Нашла, с кем себя сравнить. Да и звучит это как-то уж больно ванильно. Господи, из-за всей этой фигни, творящейся вокруг меня, в голову лезут ванильные мысли… Дожили.

В раздевалке я неспешно переоделась и вышла в коридор, где меня тут же перехватил Орлов.

— Ника, ты как?

— Нормально, не волнуйся. Не в первый раз уже, в конце концов, — я на автомате потерла ушибленный лоб. Максимум шишка будет, а так ничего особенного.

— Отлично! Короче, у меня созрел тут план…

Я взглянула на Саню как на долбана. Какой план, о чем он вообще говорит?

— В смысле?

— По сведению Олега со Светой, — тихонько сообщил Орлов, воровато оглядываясь. А, да, точно… Мы ж сводим их. Я настолько забылась в своих мыслях о себе и о Сане, что наши гениальные планы по сведению этих двоих ушли далеко на второй план.

— А-а. Ну, давай, я внимаю.

Блондин затараторил, все время оглядываясь, не идет ли откуда-нибудь его друг или моя подруга, но ни того, ни другого на горизонте пока видно не было. Ну, я-то знаю, что Света свалила раньше меня и сказала, что там подождет. А вот Михайлов на совести Сани.

План был донельзя прост, туп и одновременно гениален. Нужно было всех собрать у меня дома (просто у меня Света будет чувствовать себя более уверенно, она ж была там не раз) с целью… Ну, допустим, что-нибудь приготовить.

— Блины, например, — тонко намекнул Орлов. Тут уж к составлению плана подключилась и я.

У меня должны были быть все продукты, кроме одного. Ну, и, конечно же, так просто все это оставлять нельзя, а потому мы с Саней идем в магазин. Я иду, потому что знаю район, а Саша… ну, просто так. От гопников защищать. Хотя с этой целью я б лучше взяла с собой винтовку или на крайний случай Нину Ивановну… Но, тем не менее. Мы сваливаем далеко и надолго, а эти двое будут одни в закрытом помещении, из которого они не могут выйти (ключи-то у меня). Им ничего не останется, кроме как разговаривать друг с другом, потому что свалим мы как минимум на час. Придумаем какую-нибудь легенду наших невероятных приключений с блэкджеком и гопниками, дико извинимся и продолжим нашу готовку. А пока будем готовить, понаблюдаем, что изменилось за этот час. Если ничего, то можно считать, что миссия провалена. Но это вряд ли, ибо все мы прекрасно понимаем, что Светка моя Олежке тоже симпатична. Хе-хе.

— Го-о-осподи! — я в голос начала хохотать. — Какие мы с тобой коварные!

— А то, — Орлов тоже смеялся. Мы так и не прошли в коридор, где находился кабинет, чтоб нас не спалили. — Ну, как тебе?

— Друг мой… — я снова засмеялась. — Ты даже представить себе не можешь, насколько это тупо!

— Значит, так и сделаем?

— Именно!

Мы снова засмеялись и пошли к классу. Нужно было старательно не палиться и делать вид, что мы паиньки и ничего плохого не замышляем, но было это действительно сложно, а потому мы просто беспрестанно и беспричинно угорали. Я чувствовала себя в этот момент удивительно хорошо, так хорошо, как не чувствовала себя очень давно. В груди застыло какое-то странное, давно забытое ощущение. Я не могла его описать словами, разве что… Будто у моей жизни появился смысл. Настоящее желание жить.

Мы ввалились в кабинет, уже просто неся какую-то бессвязную чушь и истерично смеясь над ней. Но стоило нам оказаться внутри, как мы оба почему-то посмотрели на Марину. Та тоже оторвалась от своих дел и взглянула на нас. И вся веселость мгновенно пропала. Почему она вдруг стала так действовать на меня?

Глава 39

Днем совместной готовки было выбрано первое мая, как праздник и вообще "почему бы и да?". Готовить решили тирамису, а печеньки для него мы забыли (шучу, они просто лежат в квартире Сани). Света была в ужасе от перспективы готовить вместе с Олегом, учитывая ее способности к готовке, но уговаривать подругу мне пришлось недолго — "ломалась" она чисто для вида. Что же по поводу Михайлова… Насколько я поняла из Сашиных слов, ему просто пофиг на все происходящее вокруг, а потому он согласился, только чтобы дома не сидеть. В общем-то, сидеть одной дома с его сестрой я бы тоже побоялась. Семена мы брать не стали, к тому же он сам мне говорил, что проведет сегодня весь день с Лерой. Итого: нас четверо, мы с Саней быстренько свалим от ребят и они останутся одни в чужой запертой квартире (ключи-то я унесу, хе-хе), и у них просто не будет выбора, кроме как пообщаться и хоть немного сблизиться. Все продуманно и спланировано, отрепетировано и упорото, в общем, подготовились мы основательно. Мы молодцы. Хотя Комаров, который в курсе нашего плана, считает нас кретинами, но на самом деле мы молодцы. Да.

Сейчас я сидела перед компьютером, чувствуя некоторое покалывание на коже. Все-таки я волновалась, зная, что, во-первых, скоро придет Орлов, а во-вторых, нам с ним придется приводить наш дикий план в действие. Главное, чтобы все выглядело естественно, а то Света мне потом по голове опять настучит за то, что мы тут ее личной жизнью взялись заниматься. Мне кажется, Евглевская может доверить мне все, что угодно, кроме этого, потому что: "Ты дебилка для таких вещей! Ну, в смысле, ты умная, но на самом деле ты дебилка!". И в данной ситуации я, честно говоря, спорить с ней не берусь.

Я посмотрела в правый нижний угол экрана и вздохнула. Что ж они все не идут. Еще раз осмотрела свою комнату. Все было идеально прибрано, пыль вытерта, полы вымыты, мама выгнана сама не знаю куда, шерсть Муськи собрана пылесосом отовсюду, куда я смогла достать. Сама Муська сидит на кухне, отходя после перенесенного ужаса, который внушает ей пылесос всякий раз. Интересно, что ж она его так боится? Кстати, можно пойти, погладить ее, хоть как-то это, может, мое волнение успокоит. А то еще недавно я носилась по дому с тряпкой и орала сама на себя, не в силах справиться с волнением. А ведь это даже не свидание еще! На первом свидании я, наверное, инфаркт схвачу. Или разнесу все вокруг к хренам, что более вероятно. Какая-то я нервная в последнее время… Это все из-за влюбленности, все из-за гребаной влюбленности! На кой оно вообще мне надо?

Как только я вышла в коридор, прозвучал звонок в дверь, а уровень адреналина в крови сразу скакнул до небывалых высот. Блин-блин-блин! Я тихонько подошла к двери и остановилась. Если там Орлов, то будет немного стремно, если открою сразу, еще подумает, что я специально под дверью стояла и ждала его прихода. Я стояла у двери и залипала, пока в дверь не позвонили еще раз. Тут уж пришлось открыть, конечно, потому что передерживать гостя нельзя.

Я распахнула дверь, но вместо Орлова увидела Свету и Олега. Подруга смотрела на меня слегка сердито, но вскоре ее выражение лица сменилось удивлением. Похоже, мое лицо изобразило такое дикое разочарование…

— Долго ты, — заметила она. — Привет.

— Ага, привет.

— Привет, — сказал Михайлов, проходя в квартиру вместе со Светой. Я снова улыбнулась, подумав о том, что в общем-то, они пришли вместе. Уже что-то! Кажется, все идет по плану.

Пока я помогала моим гостям расположиться, объясняла, что конкретно мы будем делать, в голове уже прокручивался наш с блондином диалог, касающийся этих двоих, как мы будем смеяться и как он будет улыбаться мне, пока я высказываю свои "гениальные" суждения по поводу всего происходящего. Мысли путались между собой, и вот в основной поток диалога начала вклиниваться струйка мечты о поцелуях, цветах, знаках внимания, страстных и сбивчивых признаний. Иными словами, я опять залипла.

— Эй! — Света помахала рукой перед моим лицом. — Ты тут?

— Да, — я поспешно кивнула.

— Знаешь, кого ты мне сейчас напоминаешь? — хитро сузила глаза Евглевская, подперев голову кулаком. Мы с ней сидели на кухне, пока Олег мыл руки в ванной.

— Кого?

— Меня, когда я только влюбилась.

Я вздохнула. М-да. А ведь, помнится, не так давно еще самоуверенно заявляла, что еще ближайшие года два в это дерьмо не полезу… Ну да, ну да. Это просто какой-то гребаный закон подлости! Помню, как мы люто ненавидели с Саней друг друга, как только он пришел, и как я думала, что так просто не поддамся его обаянию. Думала, что дофига особенная и что вижу людей насквозь. Как там? Ах да, "гниль под красивой оболочкой". И вот теперь то ли оболочка загородила весь обзор, только под ней скрывается все-таки что-то по-настоящему хорошее и светлое. Ладно, как бы то ни было, я все равно неисправимо тупая.

— И вот сидим мы с тобой на кухне, две влюбленные идиотки… — вздохнула я.

— … И вздыхаем по своей несчастной любви, — закончила подруга, и мы обе театрально громко вздохнули. По коридору послышались шаги, и на кухню вошел Олег.

— Ну что? — поинтересовался он, глядя на меня. Евглевская тоже повернулась ко мне.

— Ждем Орлова, что!

Олег сел на стул рядом со Светой (я ж специально села так, чтоб у него иного выбора просто не было). В дверь снова позвонили, но на этот раз мои нервы отреагировали заметно спокойнее. Я, предупредив, что открою одна, вышла в коридор и открыла дверь. На этот раз там стоял тот, кого я ждала больше всего. Улыбка как-то сама вылезла на лицо при виде Орлова. Надо сделать вид, что у меня просто хорошее настроение.

— Привет! — как-то слишком громко для себя воскликнула я и осеклась. Что за фигня началась?

— Привет, — улыбнулся блондин мне в ответ, после чего понизил голос, — они уже пришли.

Я кивнула, после чего отошла от двери. Нельзя так открыто пялиться на людей, но я не могла ничего сделать с собой, а потому даже с некоторой жадностью наблюдала за тем, как он переодевается. Наверное, я дебил. А, я ж влюбилась, о чем я! Влюбленный автоматом становится дебилом.

Пока Саня уходил мыть руки, я зашла на кухню и снова села рядом с подругой. Какая-то уж больно напряженная тишина висела… Похоже, Свете очень хотелось начать разговор с Михайловым, но она не знала, что сказать. Попробовать вывезти ситуацию, что ли?

— А что так тихо сидите? — спросил Орлов, войдя. Черт, кажется, я опять слишком сильно задумалась о чем-то. ИНТЕРЕСНО, О ЧЕМ ЖЕ? Ладно, надо как-то брать ситуацию под контроль, иначе я все испорчу, как это часто бывает.

— Не знаю, — я встала, доставая на стол кастрюлю и блендер. Затем вытащила из холодильника сливки и маскарпоне. Что еще? Ах да, сахар!

— В общем, — начала я. — Сейчас мы берем и взбиваем сливки, чтобы они прям шапкой такой встали.

— А это вообще возможно? — удивилась Евглевская.

— Ты никогда взбитых сливок не видела?

— Ну-у… — Света засмущалась под моим сердитым взглядом, но я тут же поняла, что смущалась она совсем не меня. Наверняка думает: "Боже, я показала себя такой тупой перед Олегом!". Почему-то сейчас я стала понимать каждую ее мысль. Оказывается, все так просто и логично, на самом деле… Отвернувшись от подруги, я стала заливать сливки в кастрюлю.

— Как-то мало, — заметил Саня, когда банка закончилась.

— Нормально, — заверила я, беря в руки блендер.

— Может, ты его в розетку включишь для начала? — неожиданно подал голос Михайлов. Блин, точно!

— М, и правда, — я полезла под стол втыкать провод в розетку, стараясь не показывать своего смущения. Что ж, теперь тупой была я. Ладно, воткнула. Ну, сейчас-то намешаем! Я включила блендер и начала взбивать сливки.

— Я слышал, тирамису с яйцами делается, — вновь высказался Олег. Какой-то он подозрительно разговорчивый сегодня! Или его тоже бесит эта гребаная тишина.

— Делается, но моя мама глубоко против, потому что яйца получаются сырыми, а она боится, что от них можно заразиться сальмонеллезом и прочей гадостью, поэтому мне пришлось найти рецепт со сливками. Надо сказать, делается он даже проще того, что с яйцами, — рассказала я и сама загордилась тем, какая я умная. Теперь каждое мое действие было направлено на Сашу, даже если напрямую к нему не относилось. Иными словами — выпендриваюсь.

— А почему она против сырых яиц? Они же используются в выпечке всегда, и нормально! — снова не поняла Света.

— Потому что тирамису не печется.

— А что с ним делается?

— Ставится в холодильник и держится какое-то время.

— А-а… — вот теперь Евглевская конкретно приуныла. М-да.

— Да ладно, не унывай! — попыталась я взбодрить ее. — Все-таки, никто не может знать всего. Я сама только недавно узнала, что тирамису не нужно печь.

— А за блины ты меня поварешкой била…

— Ты тупила!

— Не, ну, в тот раз не было одного интересного обстоятельства…

— Если хочешь, я могу вместо объяснений еще раз захреначить тебе по голове поварешкой.

— Всё-всё, молчу!

— Чего? — не понял Орлов. Господи, только бы он не догадался!..

— Не обращай внимания, у нас своя атмосфера, — пояснила я, выключая блендер. Блин, еще недостаточно взбились, а рука уже устала. Я потрясла ей в воздухе, чтоб снять напряжение.

— Давай я, — неожиданно предложил Орлов. НЕТ, ЛИЦО, ТЫ НЕ БУДЕШЬ КРАСНЕТЬ, НЕ ТАК БЫСТРО! Я передала блендер другу и отошла в сторону. Блин, у него такие сильные руки… А вены на них… Боже мой, как я могла до этого не замечать их?

— Пошли-ка, — вдруг сказала Света, буквально вытолкав меня из кухни. — Мы ненадолго! — крикнула она парням, не прекращая толкать меня в сторону моей комнаты, по-видимому.

— Ты что делаешь? — возмутилась я, когда дверь закрылась.

— Да вот, подумала о том, что пора бы прояснить с тобой несколько вопросов. М-м-м… Ты не думала о том, чтобы поменять что-то в своей жизни?

— В смысле?

— Одеваться начать более… женственно. Например.

— В смысле?

— Да блин, Ника! Я не думаю, что тебе нужно что-то объяснять, ты же все и сама прекрасно понимаешь! — выпалила Евглевская, после чего сложила руки сзади и стала мерить шагами мою комнату. Я благоразумно села на кровать, чтоб не мешать ей. — Давай смотреть на вещи реально. Ты хреново одеваешься.

— Чо-о-о?! — я даже встала, но, встретив взгляд Светы, тут же села на место. Ладно, сидим и молча принимаем горькую правду.

— Ну, согласись, основную часть времени ты не очень-то похожа на девочку. Да и в принципе выглядишь не всегда аккуратно.

— О боже мой, да всем пофиг!

— Нет, Ника, не пофиг! То, что тебе этого никто не говорил в лицо, — и тут я вспомнила, как Саша спрашивал, почему я похожа на ботаника, — не значит, что никто этого не замечает. Твой внешний вид отталкивает большинство людей.

— Хочешь сказать, я страшная?

— Да, е-мое, нет! Ты как раз-таки не страшная и даже не толстая, в этом твой большой плюс! Но своей одеждой ты должна показывать свое тело, а ты его уродуешь!

— Хочешь, чтоб я в купальнике ходила?

— Господи…

Подруга схватила подушку с кровати и попыталась огреть меня ей, но я вовремя выставила руки. На секунду наступила тишина, и мы обе прислушались. Сквозь стенку было слышно, что парни тоже о чем-то беседуют на кухне, но конкретных слов было не разобрать. Промелькнула мысль — вдруг обо мне? "Чувак, знаешь, пока они вышли, я должен тебе сказать… На самом деле Ника мне нравится!". Ха-ха, мечтать не вредно.

— Ну так вот, — уже тише продолжила Евглевская, — просто ты всегда ходишь в какой-то мешковатой одежде…

— Это стайл!

— Это идиотизм.

— На хип-хопе иначе никак!

— В школе ты не танцуешь хип-хоп. И на улице. И вообще везде, кроме студии твоей.

— Да ну блин…

— Короче, блин! Поменяй свой стиль, наконец, которого у тебя, кстати, нет, ты просто носишь то, что тебе удобно, — Света бросила на меня очень укоризненный взгляд.

— Ну, и правильно делаю! Для кого мне в школе наряжаться? — выпалила да, но тут же понизила голос. — А, ну да.

— Ты знаешь, для кого.

— Ладно, я тебя поняла, но почему тебе понадобилось выяснять это именно сейчас?

— Просто я резко подумала об этом и решила сразу тебе сказать, чтобы потом не забыть.

— М-да… Ладно, пошли назад.

Мы тихонько вышли из комнаты и направились в кухню. На повороте остановились, прислушиваясь к голосам. Что же они все-таки обсуждают.

— Блин, Олег, что это за хрень? С ними ничего не происходит!

— Может, ты просто на секунду остановишься?

— Но… — жужжание блендера затихло. — Офигеть! Смотри, какие они!

— Я же говорил.

— Они нифига не жидкие! Блин, прикольно!

— Может, ты все-таки не будешь прямо с венчика слизывать?

— Эта хрень вкусная! Хочешь попробовать?

— Фу, чувак, нет! Ты же его уже облизал!

— Как хочешь.

— Слушай, увидят, придут — люля дадут.

— Да кто увидит?

— Я, например, — я прошла на кухню и бесцеремонно отвесила Орлову пинка под зад. Нет, все-таки он немножко придурок.

— О, Ника! — парень будто совершенно не обратил внимания на пинок. — Хочешь попробовать?

Ладно, не немножко.

— Нет, спасибо, — я подвинула блондина и выскребла из банки маскарпоне, бухнув вязкую массу в кастрюлю. — Вытащи блендер, сейчас слегка размешаю, и продолжишь.

Я, размышляя о тщетности бытия и собственной невезучести. Нашла в кого влюбиться, блин… Бабник, пофигист, да еще и на ребенка маленького похож. За что мне это, господи, за что? Я с каким-то остервенением разминала густой сыр, злясь на себя. Потом, когда он стал чуть более податливым и слегка размешался со сливками, снова освободила Сане пространство для "творчества". А у него столько восторга в глазах от сливок, которые он сам взбил… Ребенок, честное слово.

— Ладно, думаю, крем готов… Да не облизывай ты венчик, блин! — я отобрала блендер у Орлова и встретила взгляд на подобие кота из Шрека. Ну, как такому отказать? Я вздохнула, отделила венчик от прибора и отдала блондину. — Теперь нужно печеньки смочить в кофе и выложить на дно контейнера.

— Какие печеньки? — поинтересовалась Света, пока я доставала контейнер из ящика.

— А вот. Специальные печеньки для тирамису, сейчас ты их увидишь, — я полезла в другой ящик. — А нет, не увидишь.

— В смысле? — воскликнула Евглевская. Я для вида еще полазила по ящикам, но, так и не найдя печенек, тихонько поругалась, после чего повернулась к Сане.

— Друг мой, спешу сообщить, что мы с тобой дебилы.

— Почему? — Орлов изобразил удивление. Неплохо играет, неплохо.

— Тебя не удивило, что когда мы ходили в магазин, у нас осталось как-то многовато сдачи?

— Э-э…

— Мы печеньки купить забыли!

— Блин… — блондин опустил голову и почесал в затылке, не показывая своей улыбки от моих слов. — И что делать?

— За печеньками идти, похоже! — я развела руками, изо всех сил сдерживая смех.

— А без них никак? — безнадежно спросила Света. — Как вы вообще могли забыть их?

— Ну, вот так… Нет, нужно именно их! Пошли, Сань, я сейчас переоденусь быстренько, — я побежала в свою комнату, быстренько стянув домашнюю одежду и надев джинсы и красную клетчатую рубашку. Когда я вышла в коридор, Света с Олегом стояли там.

— А мы все вместе пойдем? — уточнил Михайлов, поправив очки.

— Нет, вы двое тут остаетесь, — сообщила я.

— В смысле?! — воскликнула Евлегвская уже в который раз.

— В коромысле. Так быстрее будет, — я быстренько надела кеды, схватив с полки ключи и телефон.

— Но…

— Все-все, мы ушли! — Саша, естественно, уже одетый, вытолкал меня наружу, я закрыла за собой дверь, игнорируя возмущение друзей, оставшихся в квартире. Мы вдвоем сбежали вниз по лестнице и дали друг другу "пять", выйдя наружу.

— Да мы же гребаные гении!

— Определенно.

Мы направились в сторону остановки. Я не выдержала и коварно рассмеялась. Ох, ребятки, интересно, чем же вы там будете заниматься? Если верить фанфикам, то они должны чуть ли не потрахаться. Но я в этом сомневаюсь. Возможно, просто поговорят по душам. А, кстати, надо написать, чтоб убрали крем в холодильник.

— Как думаешь, что они делать будут? — спросил Саша.

— Не знаю. Разговаривать о том, какие мы с тобой сволочи, наверное.

— Возможно и такое.

Я резко вдохнула и открыла глаза. Надо мной был потолок, совсем слегка осветленный утренним светом из-за штор. Я выдохнула, расслабляясь. Какой же дерьмовый сон. Что там было вообще? Я напрягла память, стараясь ухватиться за остатки сна. А, да, я же бегала по какому-то офису от огня, который отовсюду наступал, а в конце, спустившись на первый этаж, я обнаружила, что выхода-то нет. И только стекло, через которое невозможно пробиться. Только я так и не поняла, сожгло меня заживо все-таки или нет.

А ведь до будильника только десять минут. Я отложила телефон в сторону и вновь уставилась в потолок. Сна не было ни в одном глазу, но и вставать пока не хотелось.

Вспомнился вчерашний день, и на лицо невольно вылезла улыбка. Такое ощущение, будто ничего не изменилось. Я хоть и влюблена, но я все такая же, и друзья мои такие же. Такие же долбанутые…

Мне кажется, мы с Саней не были бы собой, если бы с нами не случилась какая-то долбаная необъяснимая хрень. Начиналось все довольно безобидно: мы шли к его дому, разговаривали о жизни, о наших друзьях, оставшихся в квартире, о какой-то ерунде. Я постаралась как-то мягко завернуть разговор на тему Марины, в то время как Орлов старательно от нее уходил. У него дома мы забрали печеньки, посидели, ненадолго зашел его отец, с которым мы мило побеседовали (а Саша в это время почему-то сжигал нас взглядом). Потом мы пошли назад, думая, что хватит нашим друзьям уже миловаться, пора готовить. Но поскольку живу я не где-нибудь, а на Уралмаше… Да. Нам встретились гопники. Но это еще не самое веселое! Самое веселое в этой ситуации то, что они узнали Орлова…

Признаться честно, деру мы тогда дали так, будто иного шанса побегать в нашей жизни нам больше не представится. Добежали мы так до моего дома, но у подъезда встал вопрос, что же делать дальше. Естественно, ситуацию вывезла вышедшая Нина Ивановна, за которую мы спрятались. Но все не было бы так радужно, если бы старушка не посралась с гопниками и не огрела одного из них клюкой… В общем, ничего нового.

Когда мы вошли, наконец-то, в квартиру, Света с Олегом сидели на кухне как-то подозрительно тихо и смотрели на нас как-то уж очень хитро. Неужто у них тут случилось что-то из ряда вон выходящее? Они поцеловались? Признались друг другу в любви? Что, черт возьми, что здесь произошло, пока нас не было? Всем составом мы добили таки наш тортик, после чего я утащила Евглевскую к себе в комнату и тормошила ее, пытаясь выяснить, что случилось, пока нас не было. Но подруга молчала, как партизан, и только хитро улыбалась. Господи, такая интрига была, что у меня аж мурашки по коже бегали от нетерпения. Но Света старательно отговаривалась тем, что узнаю я все завтра (то бишь, уже сегодня).

Будильник таки прозвенел, я выключила его, после чего встала и потянулась. Мамы уже не было, как обычно, и я, в одной только майке и труселях пошла чистить зубы и убирать чертовы линзы, от которых мое лицо было полностью мокрым.

После завтрака я вернулась в комнату, убрала постель и начала одеваться. Ну, как одеваться… Я обнаружила, что мои штаны в чем-то испачканы (что странно, я не помню, чтоб я их пачкала). Черт, похоже, придется их бросить в стирку. Ладно, джинсы… Как ни странно, своих джинсов я тоже не нашла. Их просто не было. Та-а-ак… Я решила ненадолго забить на низ и начала отыскивать кофту. Из всех своих любимых мешковатых кофт (коих было всего четыре, если честно), я нашла только одну, и то она тоже была испачкана. Такое ощущение, будто я шла из школы без куртки и свалилась в ближайшую лужу, причем всем телом. Идиотизм… Я понюхала кофту и обнаружила запах мяса. Это что за хрень вообще?! В моей голове начали появляться подозрения, но разводить панику было пока рано. Нужно было решить, в чем же идти в школу. Я порылась в шкафу и из более или менее приемлемой одежды нашла только платье, в котором была на Первом сентября. Подозрения стали сильнее. Скрипя зубами я все же надела это платье, потому что другого выбора, по большому счету, не было. Ладно, заплету пока косу, что ли…

Когда волосы были заплетены, резко обнаружилось, что моей любимой (правда, весьма растянутой) резинки нигде нет. Я проверила стол, все ящики просмотрела, все комнаты обошла. Но ее нет! В ящике нашла какую-то маленькую, но она попросту не налезла на мои волосы… М-да, один из минусов иметь густую шевелюру. Господи, что ж это за хрень такая? Какого черта происходит вообще? Подозрения становились все явнее, однако у меня уже не было времени развивать их по той простой причине, что из-за возни с одеждой я довольно сильно опаздывала в школу.

Схватив сумку с учебниками и сменку, я вынеслась на улицу, добежала до своей остановки. Опоздаю, по-любому опоздаю… Еще и автобусов нет, естественно! Нервишки шалили все больше. Наконец, нужный автобус пришел, я заскочила в него и стала размышлять о происходящем.

Вот интересно, то ли я такая растяпа, что вся моя одежда оказалась не в рабочем состоянии, то ли кто-то намеренно все подстроил. Кандидатуры было две: домовой (которого в нашей квартире отродясь не было) и мои дорогие друзья, которых я оставила одних в своей квартире, думая, что они будут уделять внимание друг другу. Но что-то мне подсказывает, что заняты они были со-овсем не милыми разговорами… На моем лице появилась широченная улыбка. Ох, чую, сегодня кто-то у меня огребет по самое не могу…

В школу я-таки опоздала, но вроде не сильно надолго. Я в срочном порядке начала переодевать обувь, и в пакете со сменкой обнаружились мои черные туфли на каблуке, оставшиеся с выпускного… Сейчас прольется чья-то кровь! Повесив одежду в гардероб, я быстро (насколько это возможно на каблуках) поднялась на третий этаж. Меня одолевали злость и… стыд. Да, мне серьезно было стыдно, потому что я вспомнила, что такое перевоплощение уже было. Марина так пришла. А людям, которые не знают ситуации, будет казаться, что я просто сплагиатила ее идею. Света, сегодня ты умрешь самой страшной смертью из всех возможных! Как же неудобно в этих туфлях…

Я долго стояла под дверью класса, не решаясь войти. Это ж сколько людей на меня посмотрят, сколько обвинений в плагиате посыпется… Ладно, физика — важный предмет, надо войти. Я постучалась и нерешительно просунула голову в проем двери.

— Здравствуйте, можно войти? — странно писклявым голосом выдала я, надеясь, что пол подо мной каким-нибудь неведомым образом развалится, а я упаду в самые глубины ада. Но нет. Учительница смерила меня строгим взглядом и велела войти. Вдохнув поглубже, я открыла дверь и зашла. Тут же встретилась глазами с подругой, на лице которой красовалась широченная улыбка. Я постаралась вложить в свой взор как можно больше ненависти, однако улыбка ее стала только шире. Ладно, задача номер два — не смотреть на Орлова. Вообще. О, Семен! Буду пялиться на него.

— Ты ограбила магазин одежды, что ли? — спросил Комаров, когда я села рядом с ним.

— Иди в жопу, пожалуйста, — процедила я сквозь зубы, глядя на доску и пытаясь понять, что они успели сделать, пока меня не было.

— Нет, серьезно, чего ты так вырядилась сегодня? — друг не хотел так просто отставать. Я повернулась к нему. Не знаю, что выражало мое лицо, однако он тут же примирительно поднял руки и сказал:

— Хорошо-хорошо, я понял, что тебя саму это не очень радует! Но если что, выглядишь ты офигенно.

— Пошел ты, — снова процедила я. Черт, а коса ведь быстро распустится. Это мне что ее, переплетать постоянно? Надо отжать у кого-нибудь более или менее приемлемую резинку.

— Нет, серьезно, просто ты до этого только по праздникам так одевалась, вот я и удивляюсь.

— Сегодня, считай, тоже праздник.

— Какой?

— Жертвоприношение.

— Кого приносим в жертву?

— Свету.

— Кому?

— Любому богу, чтоб он отправил ее душу на самый низший уровень ада.

— Понятненько.

На этом наш разговор закончился, ибо мой друг, видимо, решил дождаться перемены, чтоб получить все объяснения. Я же сверлила подругу взглядом весь урок. Когда он закончился, мы все вышли в коридор. Я достала увесистую книгу, которую, как обычно, взяла с собой в школу и направилась прямо к Свете. Та встретила меня радостным возгласом:

— О-о, Ника, ты сегодня такая красивая! Но знаешь, не помешает одна маленькая деталь, — и пока я стояла столбом, Евглевская обошла меня сзади и полностью распустила косу, потом обошла спереди и раскидала волосы так, как ей хотелось.

— Вот, теперь зашибись! — заулыбалась подруга. Тут-то мои нервишки и сдали.

Глава 40

POV Саши

Знаете, после того, как я подружился с Никой и ее компанией, я осознал, насколько упороты могут быть люди. Эти ребята всегда были веселыми и странными, боевыми и непредсказуемыми. И сейчас, когда я только-только зашел на третий этаж, они меня ничуть не разочаровали.

Сказать, что я охренел, увидев всю веселую компанию вдалеке (а точнее то, что с ней происходило), значило не сказать ничего. Просто когда незнакомая красивая девушка (насколько я издали мог судить), будучи в платье и на каблуках, машет руками, орет что-то и бьет Свету по голове довольно увесистой книгой, это как минимум странно. Но мало этого, рядом с ними стоял Семен и просто ничего не делал. Ему будто было абсолютно пофиг, что его подругу избивает книгой какая-то левая чувиха. Из класса вдруг пулей вылетел Олег, подхватил девушку в платье подмышки и оттащил назад. Даже в таком положении она как-то умудрилась долбануть его книгой по башке, но тому, как обычно, было не очень интересно. Незнакомка быстро успокоилась, встала ровно, крикнула что-то вроде "да пошли вы!" и, закинув сумку на плечо, скрылась за дверью другого коридора. Э-э-э… Чо?

— Здарова, народ! — воскликнул я, подходя к друзьям. — А что происходит?

— Поверь, меня волнует тот же вопрос, — как-то очень спокойно сообщил Семен.

— Сволочь неблагодарная! — заорала Евглевская, подбежав к дверям, затем тут же вернулась.

— Я смотрю, клиент недоволен? — мрачновато спросил Олег.

— Недоволен! Ну, ничего, она потом на коленях меня благодарить будет! — продолжала Света. — Привет, кстати, — она повернулась ко мне.

— Ага, привет, а вы о ком? — поинтересовался я, однако девушка уже отвернулась от меня к Михайлову.

— Пошли, надо еще кое-что прояснить! — бросила Евглевская, и все трое пулей вылетели в тот коридор, где скрылась девушка. Я же так и остался стоять на месте с дергающимся от непонимания глазом. Это что сейчас было вообще?

— Привет, — вдруг услышал я сбоку и вздрогнул от неожиданности. Марина как-то подозрительно тихо подкралась ко мне сбоку, а я, погрузившись в свои мысли, даже не заметил этого.

— А, да, привет. Чего так пугаешь? — я постарался выдавить из себя улыбку. Мне совершенно не хотелось говорить с ней, потому что она уже успела порядком поднадоесть. Она много мне писала и говорила, постоянно о каких-то своих непонятно откуда берущихся проблемах, мыслях, иногда вообще ни о чем, а мне не хотелось говорить, что все это мне неинтересно. Но черт, как же все это надоело… Да и стыдно было немного. Я надеялся, что хоть в этот раз провстречаюсь хоть немного дольше обычного (чаще всего месяц — мой предел), но как-то не срослось. Теперь надо бы придумать повод, как расстаться.

— Что, я такая страшная? — она засмеялась, прижимаясь ко мне.

— Нет, конечно! — я тоже усмехнулся и отвел взгляд. Мы пошли туда же, куда и весь класс. Дерьмо…

Кстати, что интересно, в развернувшейся сцене не хватало одного человека. Ники. Представляю, как она бы эту девку на каблуках отделала за нападение на Свету! До сих пор помню, как Макарова мне балеткой по голове заехала, когда я пытался поцеловать ее подругу. Тут-то она точно бы устроила всем похохотать! На секунду в моей голове промелькнула мысль, что эта девушка в платье и была Ника, но я тут же ее отбросил. Ника так не одевается. Не знаю, что нужно сделать, чтоб заставить ее надеть платье, пытать сутки без перерыва, наверное. Ей же так не удобно, да и вообще не ее стиль и все такое…

Мы неспешно шли с Мариной по коридору, она оживленно рассказывала о том, как ей приснился я, и что я творил нечто странное, но это было одновременно тупо и романтично… Для приличия я пару раз усмехнулся и вставлял юморные фразочки, вызывая у своей девушки то смех, то возмущение, но в суть я врубался достаточно слабо, да и не считал нужным лишний раз забивать себе голову бабской ерундой. Это же так бессмысленно… В один момент мне надоело, и я, под предлогом, что мне надо отлить, свалил в туалет, а Марину отправил в класс. Ну, и как-то так получилось, что прозвенел звонок, пока я возился. Таким макаром я опоздал и на второй урок.

— Орлов! — рявкнула русичка, когда я попытался беспалевно прошмыгнуть на свое место. Кажется, мое опоздание ее только обрадовало, ибо учительница эта ненавидила меня всеми фибрами души. Хотя меня всегда учителя ненавидят, если честно.

— Да-да? — вежливо поинтересовался я, вернувшись к двери и встав около нее.

— Сколько можно опаздывать на уроки?

— Ах, прошу меня простить, но сегодня я впервые опоздал на ваш интереснейший урок.

— Как ты смеешь мне хамить? Выйди и зайди нормально! — русичка покраснела от гнева, но я не собирался так быстро сдаваться.

— Позвольте, достопочтенная… э-э-э… — я пытался вспомнить имя учительницы, хотя, наверное, я его даже и не знал. Из класса полетели тихие подсказки, из которых я разобрал, что она вроде как Елена Александровна. — Достопочтенная Елена Александровна, — повторил я, — я сильно извиняюсь, но каким словом я вам нахамил?

— Какая я тебе достопочтенная? — уже не на шутку бесилась русичка. — Выйди из класса и зайди нормально!

Я окинул взглядом класс. Народ откровенно веселился, так что я со спокойной душой поклонился в ножки женщине, вышел, а затем вошел снова.

— Уважаемая Елена А-александровна, — попытка вспомнить отчество оказалась успешной, — не соблаговолите ли вы меня, несчастного грешника, впустить к себе в обитель знаний о великом и могучем?

— Проходи, Орлов, — сквозь зубы прошипела учительница.

— Благодарю покорно! — я снова поклонился (уже не так низко) и последовал к своему месту.

На меня все бросали веселые и даже слегка восторженные взгляды. Я поймал взор Марины, которая на меня сейчас смотрела особенно влюбленно. Впрочем, я к этому уже привык, так что мне даже было в некоторой степени насрать на это. Я проходил мимо парты, где сейчас сидела Ника и посмотрел на нее, ожидая увидеть улыбку на лице и, может быть, услышать пару подколов, но… Я с изумлением увидел девушку, которая еще недавно отчаяно мутузила Свету огромной книгой. С еще большим изумлением узнал в ней Нику. Около их с Семеном партой я даже запнулся, будучи не в состоянии осознать происходящее. Не сводя глаз с так резко изменившейся подруги, я сел на свое место и вперил в нее взгляд. В то же время сама Макарова на меня так ни разу и не посмотрела. Она сидела и читала ту самую книгу, которой недавно пыталась отметелить Евглевскую. На мгновение брюнетка оживилась, и я почему-то подумал, что сейчас она однозначно должна повернуться ко мне лицом, но вместо этого Ника сунула свою книгу под нос Комарову, они вдвоем усмехнулись над чем-то, а затем Макарова опять уткнулась в текст. Происходящее все больше отдавало абсурдом; я совсем перестал понимать, что же тут все-таки творится. Ну, по крайней мере, я знаю, кто с такой яростью бил Свету книгой в коридоре. Остается лишь узнать, зачем. А главное — почему Ника выглядит сегодня так необычно.

Я кое-как досидел до конца урока, а когда прозвенел звонок, хотел сразу перехватить Макарову, но она собралась буквально за несколько секунд и покинула класс с невероятной скоростью даже несмотря на то, что была на каблуках. На них она, кстати, ходила несколько неуклюже. Хотя чему тут удивляться…

Света, Олег и Семен покинули помещение тоже очень быстро, видимо, стараясь не упустить подругу. Что ж тут происходит? Я устремился за ними всеми. На лестнице я увидел всю четверку. Впереди шли Света и Ника; первая что-то очень активно объясняла подруге, но слишком тихо, чтоб можно было расслышать с такого расстояния. Макарова в свою очередь пребывала в таком лютом унынии, что, казалось, если ее кто-то тронет, она тут же свернет шею этому человеку и уйдет плакать. Сзади них шли Олег и Семен, Михайлов что-то объяснял другу Ники, тот в ответ только кивал. Пробежав один пролет, я поравнялся с ними.

— Что происходит у вас тут, блин? — вскричал я. Михайлов и Комаров вместе обернулись ко мне.

— Да ничего, в сущности, такого особенного, — ответил Олег после небольшой паузы.

— Да я же вижу, что вы что-то мутите!

— Ничего мы не мутим.

— Окей, а с Никой что?

— А что с ней?

— Эм… Она странно одета!

— Она одета именно так, как должны одеваться нормальные девушки, — неожиданно высказался Комаров. — Не вижу здесь ничего странного.

— Ника так обычно не одевается! — продолжал допытываться я.

— Ну, сегодня ей захотелось так одеться. Кто знает, что у женщины в голове, — Семен развел руками. На это мне ответить было нечего, однако ощущение, что от меня что-то скрывают, естественно, осталось. Надо подойти к Нике и у нее все выяснить.

Вот только возможности этой мне не представлялось еще долго. Во-первых, вся компания не отходила от девушки ни на шаг, они что-то активно обсуждали всем составом, Макарова становилась все мрачнее, Света же наоборот возбуждалась еще больше, они постоянно о чем-то переговаривались с Олегом, видимо, пытаясь втолковать это подруге. Комаров время от времени вставлял свои реплики, соглашаясь с ребятами, от чего физиономия Ники приобретала все более и более кислое выражение. Во-вторых, Марина прилипла ко мне намертво и как-то очень напряженно посматривала в сторону компашки, устраивавшей на каждой перемене целое заседание. На них все сегодня косо смотрели, но Тропина очень уж внимательно пялилась на ребят. Вообще у меня часто возникало ощущение, что она меня ревнует к Макаровой. Какой в этом смысл? Мы же вроде как просто друзья! Вроде как…

На одной из перемен я внезапно задумался о нашей дружбе. Я наблюдал за Никой в столовой. Теперь она уже не торопилась сбежать подальше от своих друзей, ходила неспешно, и потому у нее получалось все лучше и лучше. В движениях неожиданно стала появляться женственная грациозность, которой я никогда до этого в ней не наблюдал. Как-то резко подумалось, что Нику я не рассматривал как девушку, но с определенного момента я ведь на нее по-другому смотрю… Причем этот момент наступил не сегодня, а гораздо раньше. Если так подумать, она первая девушка, которой удалось отучить меня курить (я уже месяц не курю, желание с каждым днем уменьшается, хотя еще недавно жутко ломало). Блин, она меня даже заставила читать! Я не знаю, почему вообще ее слушаюсь… А впрочем, характер у Ники такой, что не послушать ее себе дороже.

Но суть не в этом! Она отличалась от девушек, которых я встречал до этого. Никто до этого из представителей слабого пола не решался поднять на меня руку. Да что там! В основном, стоит мне появиться где-то, как все внимание приковано к моей персоне. А этой было пофиг… Нику также было сложно отнести к какому-либо разряду девушек. Естественно, она не ботаничка (это мы поняли в первый день), далеко не ТП, не такая уж серая мышь, не ванилька, считающая себя особенной, и в то же время не быдло-пацанка. В основном всех моих предыдущих девушек можно было отнести к какому-то типу, но это что-то, не поддающееся объяснению. Когда мы только подружились, я чувствовал в ней что-то родное, и сейчас чувствую. И на уроках почему-то ни о чем другом думать не могу… Нет, определенно надо решать этот вопрос!

В то же время сама Макарова сегодня старалась держаться от меня подальше почему-то. Когда я подходил ко всей компании, то разговор завязывался в основном только с парнями, подруги же находились все время на некоторой дистанции. Ника даже не смотрела в мою сторону и старалась уйти, но сделать ей это не давала Евглевская. Но в один момент я увидел вдалеке, как брюнетка что-то говорила своим друзьям, после чего все они ушли в класс, а Ника осталась сидеть снаружи. Она достала из своей сумки книгу и начала читать ее. Через какое-то время лицо девушки, столь унылое до этого, несколько посветлело.

Чтоб не палиться, я прошел вместе с Мариной в класс, какое-то время посидел там, а потом вышел наружу под предлогом друзей, которые кучковались у окна.

Почему-то мне сразу вспомнился первый день. Точно так же я был в окружении своих одноклассников, и точно так же сидела она — в одиночестве читая книгу на пустой скамейке. Тогда Макарова была просто ботаничкой, слегка отличающейся от всех остальных своим равнодушием ко мне. Сейчас все стало по-другому. Осталось лишь решить — насколько по-другому.

Я не выдержал и подошел к ней, нависая и слегка перекрывая свет. А девушка продолжала меня не замечать. Может, проверить старый добрый метод? Для начала я кашлянул, пытаясь привлечь к себе внимание. Ноль реакции. Ладно. Я не хотел этого делать, но ты меня заставила.

Я вырвал книгу из ее рук. И да, это сработало, Вероника подняла глаза. В них застыло непонимание, как и в первый раз.

— Ника, какого черта? — начал я, уже заранее чувствуя какую-то безнадежность. Не могу отделаться от ощущения, что до нее нельзя будет достучаться. Ибо весь день меня избегала… — Что с тобой, а? Ты даже не поздоровалась, когда я пришел. Все нормально?

— Извини, — абсолютно равнодушно выдала она. Во взгляде исчезло всякое удивление, осталось лишь чистое равнодушие. Рука брюнетки потянулась к своей книге.

— Да блин, я не требую извинений! Скажи, что происходит? Почему ты такая… странная стала?

— Я нормальная. Отдай книгу.

В ее голосе сквозил металл. Кажется, она зла на меня…

— Нет, ты не нормальная! И книгу не получишь, пока не объяснишь, что с тобой происходит! — заявил я, нарочито поднимая книгу повыше. На своих каблуках она, может быть, и достанет, но все равно ей будет надо для этого подпрыгнуть. Ника встала, и во мне на мгновение появился страх. Нет, но не будет же она делать как в прошлый раз? Сомневаюсь, что сделает.

— Просто отдай книгу. Я не обязана отчитываться перед тобой, — я даже опешил от таких слов. В них сквозили ледяное спокойствие и нотка странной ненависти. Чем дальше, тем загадочней.

— Слушай, ну, если я тебя чем-то обидел, то скажи, я извинюсь! Просто я же должен понять… — я не успел договорить, как Макарова вдруг положила мне руку на шею. На секунду, на одну лишь секунду мне показалось, что она меня поцелует. Просто промелькнула эта мысль и тут же улетучилась под давлением здравого смысла.

— Ауч! — мой вскрик услышали все. Черт, не думал, что это может быть так больно! Я машинально опустил руку с книгой, потирая ушибленный лоб другой. В жизни бы не подумал, что Ника может ударить кого-то лбом. Ух, и твердый же у нее череп! Даже как-то обидно стало. Девушка, слегка нахмурившись, резко вырвала свою книгу из моей руки.

— Не трогай мои книги, пожалуйста, — отчеканила она с непонятно откуда взявшейся ненавистью в голосе.

Не было никаких сомнений — это все та же Вероника, какой я ее знаю, только в плохом настроении. Кто еще мог долбануть мне лбом по башке… Макарова взяла сумку и рванулась в класс, но так быстро сдаваться я не собирался, а потому схватил ее за руку, не давая уйти. Девушка пошатнулась на своих каблуках и резко завалилась назад. Мое тело сработало вперед моего мозга: я подхватил брюнетку и удержал от падения.

— Е-мое! — заорал я. — Ты в порядке?

Ника смотрела на меня с широко раскрытыми глазами и ртом. Похоже, она хотела взвизгнуть, но почему-то не сделала этого. Макарова шумно выдохнула и опустила глаза. А ведь так она выглядит даже… мило. Я не спешил придавать девушке вертикальное положение, мне нравился этот момент, хотелось его слегка продлить. Кстати, что-то подобное было в нашем с ней танце, кажется.

— Саша! — неожиданно резко раздался откуда-то сбоку крик. Ника вздрогнула и подалась вперед всем телом, вставая самостоятельно. Я все еще зачем-то стремился как-то уцепиться за нее, снова схватил под локоть, но Макарова дернула руку со свойственной только ей силой и отошла в сторону. И тут я посмотрел в ту сторону, откуда раздавался голос…

В дверном проеме кабинета стояла разъяренная Марина.

POV Ника

— Дебил, придурок, сволочь, ненавижу, идиот… — тихо ругалась я, сидя на географии и пялясь в спину соседа спереди. Семен смотрел на меня как на припадочную, но на его вопросы я лишь отмахивалась. Нет, ну, правда, не идиот ли… Зачем хватать меня? Вот и нарвался на скандал! Благо, я успела свалить обратно в класс под шумок, пока Тропина во всю разносила Орлова. Охохо, друг, это моя месть тебе! За что?.. Да просто за то, что ты на свет родился и жизнь мне тут портишь.

Накал идиотии становился все сильнее, а потому я продолжала бормотать про себя разнообразные ругательства, стараясь не повторяться. Я ж не думала, что ему до меня какое-то дело будет и что он полезет ко мне…

А началось ведь с того, что я избрала тактику старательно избегать Саши. Не дай Бог он подумает, что я из-за него так оделась и о чем-нибудь догадается! Так что я решила его избегать. Да и навязываться не сильно охота… В общем, тактика избрана, к тому же, я старалась себя убедить, что Орлову, в сущности, на меня насрать. Но кто ж знал, что он до меня внезапно докопается! Да еще и с такими последствиями. Евглевская меня побьет, наверное, когда я ей скажу, с какими мыслями я пыталась свалить от Орлова. Хотя, видимо, со своим планом я все-таки слегка переборщила…

Марина демонстративно отсела от Сани, которому недавно закатила такой скандал, что сбежался весь класс. А сейчас блондин сидел и играл в телефон так, будто ничего не случилось. Вот мне интересно, это у него такое жесткое самообладание или ему просто пофиг? Оба варианта мне, если честно, нравились, особенно второй. Это давало хоть какой-то шанс! Хотя куда мне, я же чмо…

Настроение то подымалось куда-то на седьмое небо, то прошибало дно и уходило еще на километр вниз, но ругательства лились все таким же равномерным потоком, поддерживая ход моих мыслей. В один момент мне это надоело, и я закрыла лицо руками. Как же глупо все-таки вышло… Не вовремя я влюбилась. И не в того человека.

География длилась довольно долго, но все когда-то кончается, вот и этот урок закончился. Я сгребла все в сумку, достала книгу и хотела выйти уже из класса, но тут Саня преградил мне дорогу.

— Стой! — рявкнул он так, что я аж напугалась. Парень осекся и заговорил уже тише. — Хватит убегать от меня! Объясни, что происходит с тобой!

Я уже было открыла рот, чтобы в срочном порядке что-то выдать, но резко останавила себя. Стоп! Нужно подумать и ответить нормально.

— Друг мой, — после небольшой паузы начала я, — неужели тебя это так сильно волнует? — чувствуя, что моя речь начинает ускоряться и сбиваться, я была вынуждена постоянно тормозить себя. И это реально тяжело! — Тебя не смущает, что только что ты… твоя девушка, то есть, официальная, закатила тебе скандал? И подозревает тебя в измене?

Руки, хватит, не тряситесь!

— Да пофиг на нее, я потом все улажу! — отмахнулся он. — И да, мне интересно, какого хрена ты меня избегаешь!

— Ради Бога, не ори, — понизила я голос. Нужно так-то на физ-ру идти… А вот тут прикол. Пока я носилась дома за вещами, я благополучно забыла форму. Черт. — Пошли на физ-ру, перемена-то короткая.

Я мягко рукой отодвинула парня в сторону и прошла к двери. Ноги с непривычки болели в туфлях, а потому я мечтала о том, чтобы побить Евглевскую. Вот завтра нормально оденусь, и тогда она у меня такого люля огребет!.. В платье так сложно ходить быстро, приходится делать много-много маленьких шажков. За что мне все это, блин? Где я так провинилась? Перед кем?

Мы с Орловым шли вместе по коридору, потом по лестнице. На его доставания по поводу моего состояния я решила отделаться тем, что встала сегодня не с той ноги (ну, если честно, это в чем-то даже правда). Типа, ничего особенного и все такое. Теперь разговор почему-то не клеился, отчего мы оба чувствовали себя неловко. Мне хотелось убить себя от неспособности завести нормальный разговор. Не знаю, о чем вообще Орлов думал. Наверное, о том, какая я дебилка по жизни. Или вообще обо мне не думал… Как ни странно, мысль о том, что он думал не обо мне, вызывала какое-то отчаяние. Как будто лучше, чтоб думал плохо, чем вообще не думал. Вот интересно, это я такая тупая, или у всех влюбленных такой косяк?

Мы разошлись по разным раздевалкам, где я старалась забиться куда-нибудь в угол, чтоб меня никто не видел, однако на физ-ру все-таки пойти пришлось. Там я сидела на скамеечке да и читала книжку себе, пока в меня уже в который раз не прилетел мяч. В этот раз он попал мне в колени и отскочил. Было даже не больно, однако ко мне подбежал Петренко, который в последнее время почему-то пытался все чаще заговорить со мной (что даже иногда получалось). Странно это все вообще, если честно…

— Ты в порядке? — спросил Дима, глядя как-то ну очень обеспокоенно.

— Да. Не больно даже.

— Ладно.

Только сейчас я решила осмотреться. Оказывается, Марины-то нет! Похоже, решила сбежать с последнего урока в качестве протеста против Сани. А ситуация-то все больше отдает идиотизмом! Зачем с урока-то сбегать?

Физ-ра закончилась, я раньше всех спустилась в гардероб и оделась. Господи, какое блаженство — надевать кроссы после целого дня на каблуках! Кажется, я что-то натерла… С довольно-таки оптимистическими мыслями я вышла на улицу, мечтая о скорейшем попадении домой и о мучительной смерти лучшей подруги, но когда я проходила мимо сарая, в котором люди бывали только на время субботников, кто-то схватил меня за локоть. Не успела я среагировать, как в спину мне уперлось что-то очень тонкое. Почему-то от этой детали мне сделалось не по себе.

— Будешь орать — будет очень больно, — услышала я у себя над ухом. Это был голос Марины, вот только какой-то он стал другой. В нем было столько металла, что душа невольно стыла от такого. Я почувствовала покалывание в мышцах от приливающего адреналина, но не шевелилась. Меня мягко потянули в сторону этого самого сарая. Почему он открыт? Что за фигня происходит вообще? Тропина втолкнула меня внутрь и захлопнула за собой дверь.

Свет. Где-то должен быть свет. Я дернулась в сторону от двери, шаря рукой по стене. Как ни странно девушка Орлова меня не стала держать, ее лицо освещалось только экраном телефона. Наконец-то я нашла включатель и нажала кнопку. Неяркая лампочка за стеклянным абажуром, сделаным еще во времена Советов, кое-как освещала небольшое помещение, но этого пока вполне хватало. Марина как раз убрала телефон и изучающе смотрела на меня. В одной руке у нее был кухонный нож. При виде него живот невероятно скрутило. Я, стараясь не согнуться пополам от неприятных ощущений, начала заплетать себе косу. Чую, это может мне слегка помочь. Господи, во что я ввязалась… Главное сейчас будет — не зареветь. А вдруг она меня реально пырнет?

— Собственно, я всего лишь хотела прояснить пару вопросов, — заговорила Тропина все таким же голосом, в котором сквозил металл. Я не узнавала ее. До встречи с Сашей она была только тихоней с ванильными наклонностями, потом просто ванилькой, а сейчас было что-то новое. Причем, я ведь это что-то в ней чувствовала, но сейчас оно сильнее показывалось наружу. — Я думаю, тебе не стоит объяснять причину моего недовольства.

А я ожидала что-то вроде "Запомни, Саша мой и только мой!".

— Эм… Ну? — я, забив на то, что платье слегка задралось, расставила ноги чуть пошире, готовясь ко всему.

— Так вот… — Марина вздохнула и как-то совершенно неожиданно оказалась передо мной с ножом. Надо было отойти подальше, надо было отойти подальше, надо было отойти подальше! Эта мысль беспрестанно крутилась в моей голове. Было чудом само то, что я успела увернуться от удара. Тут уж во мне сработал инстинкт самосохранения, и я все-таки догадалась побежать.

— Ты больная! — взвизгнула я, преодолевая трудности с платьем и стараясь максимально ускориться. Нужно что-то делать! Мозг в ужасе бушевал, накидывал всякие странные и неожиданные мысли, но все они перекрывались всего одним словом — БЕГИ! И я бежала, не соображая ничего от страха.

Теперь слова "идиотизм" уже было недостаточно. Существовало всего лишь одно слово в великом и могучем, способное описать сложившуюся ситуацию, но оно плохое. То, что творилось сейчас, было настолько неожиданно, страшно и одновременно глупо…

Не знаю, сколько кругов по гребаному сараю мы намотали, но я не ожидала от себя такой изворотливости и скорости. Несмотря на все неудобства, я как-то умудрялась сбегать и уворачиваться от Марины. Однако через какое-то время судорога мозга слегка ослабла, и я поняла, что вечно так продолжаться не может. Не долго думая, я схватила ближайшие грабли и ткнула черенком Тропиной в живот. Толчок оказался достаточно сильным, чтобы девушка с выпученными глазами упала на пол от него. Преимущество теперь было на моей стороне, что не могло не радовать. Секунду подумав, я решила, что первостепенной задачей является изъятие ножа у девушки, а уже потом ее избиение. Нет, конечно, избивать я ее не буду… Или буду. Вопрос этот я решила оставить на потом, со всей силы шарахнув тем же черенком по запястью Марины. Естественно, нож она с диким воплем выпустила. Я граблями оттолкнула его подальше, а затем подбежала и схватила сама. Страх сменился на злорадное торжество. Я нависла над девушкой и вздрогнула, увидев на ее лице ухмылку. Твою мать, чего я не знаю?

Буквально через несколько секунд дверь в сарай открылась. Марина ее не заперла? В следующее мгновение я вздрогнула, осознав весь ужас ситуации. В проеме стоял охреневающий Орлов.

На какое-то время я буквально выпала из реальности. Мой мозг проигнорировал и визг Тропиной, и ее вставание и побег поближе к Саше, и ее слова… Я просто сфокусировала взгляд на его лице, а шок уже пробрал все тело. Руки сами собой затряслись мелкой дрожью, а потом резко расслабились. Не было сил держать оружие в своих руках, и оно со стуком и звоном упало на каменный пол сарая. В горле встал ком, глаза наполнились слезами. Это провал. Полный провал.

Марина что-то рассказывала Орлову про то, как я пыталась ее пырнуть ножом, а потом еще граблями избить, и что я ее уже повалила, но тут подоспел ее личный принц на белом коне, дабы спасти принцессу из лап злобной бабы… А у меня чуть не все тело судорогами сводило. Мышцы рандомно напрягались и расслаблялись, даже стоять было сложно. Хотелось провалиться куда-нибудь под землю, пройти сквозь мантию и, миновав жидкое ядро, попасть в центр твердого ядра, чтоб там сгореть к хренам… Но, к сожалению, это сейчас было невозможно. Мыслей вдруг не стало, я просто не знала, что мне делать. Это проигрыш. Марина, которую я считала не самым умным человеком, победила. Единственное, что мне остается — это бежать. И не возвращаться.

Тогда я сорвалась с места и побежала, что было мочи. Одним толчком миновав и Сашу, и Тропину, я побежала оттуда так быстро, как было возможно. По щекам бесконечным потоком лились слезы, но бег каким-то образом помогал сдерживать всхлипы, да и вообще держать себя в руках. Мысли вдруг стали какими-то ясными, приняли даже некоторую структуру.

Марина. Все думали, что она тихоня, но, влюбившись в Орлова, у нее оказался целый гардероб настоящей такой фифы. Все думали, что она глупенькая ванилька, по уши втюрившаяся в крутого парня, но хрен же там плавал. Ведь не даром, когда мы пришли, она пялилась в телефон.

В голове все очень быстро складывалось. Да, определенно, она все продумала. Назначила Орлову место встречи у этого сарая, из которого, конечно же, раздавались странные звуки. Конечно, он пришел, ведь сам мне говорил, что разберется со всем этим. Далее. На физ-ре ее не было не из-за какого-то там протеста, а потому что она успела за урок смотаться до дома и притащить гребаный, мать его, нож! Естественно, я напугалась. Ужасно напугалась, а потому пошла в сарай с ней, ибо другого выбора не было. Но, зная меня, я б не забилась в угол и не заревела. Сколько народу я перебила… Расчет шел на то, что я догадаюсь схватить стоящие так удобно у стены грабли и пойду в ответку. И расчет оказался верным! А поскольку помимо всего прочего у меня имеются некоторые навыки, выбить у нее нож не составило труда.

Если так подумать, то в некоторых ситуациях я сама не могла уйти из-под удара. Но уходила. И это не из-за моей лютой крутости, а потому что Марина позволяла мне это делать. У нее не было цели ранить меня. Цель была — создать эту ситуацию. Чтобы я выбила у нее нож, действуя согласно здравому смыслу, а Орлов на смс пришел и все это увидел. Он не знает всей ситуации и вряд ли узнает когда-нибудь.

Сев на свой автобус, я забилась на самое дальнее место и пыталась сдержать рыдания. Все кончено. Моя жизнь кончена. Хоть ложись и умирай. На полном серьезе в голове промелькнула мысль о самоубийстве, но я ее тут же отмела. Ко мне даже кондуктор подходить не стал, видя, что со мной творится. Вот и проехала я зайцем. До дома тоже буквально бежала, а ворвавшись внутрь и закрыв за собой дверь, села на пол и… начала орать.

Это конец… Полный провал… Она меня победила… Не стоит даже завтра в школу приходить, новость эта распространится со скоростью пули, все будут косо смотреть. Орлов будет меня ненавидеть. Если уже не ненавидит… Мне представлялись ситуации наших столкновений и его обвинений в мою сторону, постоянных косых взглядов, всякие фразы типа "я от тебя такого не ожидал. Вот ты какая, значит…". И я ревела, ревела и не могла остановиться. Ну за что, за что, ЗА ЧТО МНЕ ЭТО ВСЕ?! Я ведь ничего такого плохого не сделала! Если б не Света с ее гребаным дурацким планом…

Я кое-как разделась, попыталась успокоиться и умыться, но, увидев в зеркале свою красную от слез рожу разрыдалась по новой. Остановиться не представлялось возможным. Есть не хотелось совсем, только пить, пить воду в огромном количестве.

Неожиданно зазвонил телефон, и я не глядя взяла трубку. Шумно всхлипнув, я задержала дыхание, стараясь более не издавать дурацких звуков.

— Ника! Что там у вас произошло? — услышала я в трубке обеспокоенный голос Светы. Стало даже чуть-чуть легче. Всхлипнув еще раз, я выложила подруге все, что случилось. Рассказ выходил каким-то непоследовательным и сбивчивым, но, кажется, она меня все-таки поняла.

— М-да… — протянула Евглевская, дослушав. — Блин, отчего ж так все вышло?

— А знаешь, отчего? — вскричала я в повторяющемся припадке истерики. — От того, что ты дура с твоим гребаным планом с одеждой!

— Это было нужно, чтобы ты…

— Да никому это не нужно! Одни проблемы от этого! — визжала я, когда по моим щекам снова покатились слезы.

— Слушай, я…

— Ты мне все испортила, ты понимаешь это?

— Ника!

— Отвали!

Бросив трубку, я кинула телефон на кровать. Пар был выпущен, вот только последствия его пока не ясны. Да и какая разница? Ведь реально все проблемы из-за Светы с ее дурацким планом!

Сил больше ни на что не осталось. Я упала на кровать и стала смотреть в одну точку. Слезы высохли быстро.

Глава 41. Финал

Жизнь — дерьмо и состоит из дерьма. Такой тезис я вынесла для себя, хмуро разглядывая свое отражение в зеркале. Ну и рожа, конечно… Зато хотя бы привычная одежда. Школьные черные штаны, которые вчера мама постирала, и черная толстовка без каких-либо рисунков и надписей. Как раз под стать настроению! Я даже балетки свои нашла. Они были не очень-то далеко запиханы в шкаф, так что сложности в их нахождении не было.

Я продолжала смотреть в собственные глаза, на белках которых проявились сосуды, и снова задумалась о том, стоит ли вообще идти сегодня в школу. Так не хочется вообще куда-то идти… Может, ну все к черту? Если один раз в жизни прогуляю, ничего же не случится.

Легонько, но все-таки ощутимо прикладываюсь головой о деревянную раму зеркала на дверце шкафа. Нельзя. Надо идти. Надо. Я сжала кулаки и отлипла от дверцы. Мама права: я не могу так просто сдаться.

Вчерашний день помимо всего прочего ознаменовался еще и тем, что я выплакала свой годовой запас слез. После того, как мы со Светой благополучно поссорились, я ощутила дикую слабость и нежелание делать вообще что-либо. Долгое время я просто лежала на кровати, пялясь в стену, переваривая наваливающиеся в огромном количестве мысли и изредка по новой пуская слезу, но уже без криков, всхлипов и прочего дерьма. В горле давно пересохло, хотелось пить, но для этого же надо было встать и куда-то пойти… Казалось, что если я встану, то тут же упаду, а если не упаду, то апатия вновь сменится лютой истерикой. Да еще и голова болела, тело словно свинцом налилось. В итоге я продолжала лежать и смотреть прямо перед собой. А тем временем градус дерьмовитости моих мыслей нарастал…

Как ни странно, довольно скоро ко мне пришла Муська, посидела сначала на моей спине, потом переместилась прямо к моему лицу, а когда в очередной раз я заревела, даже полизала мне щеки. От этого становилось даже немного легче, и одновременно с двойной силой накатывало отчаяние. Таким макаром прошло подозрительно много времени. Пришла мама, и кошка, конечно же, понеслась ее встречать, потоптавшись на мне предварительно. А я даже не встала. Сначала из кухни раздался крик, почему я не помыла посуду (вызвав тем самым лишь легкий укол досады, но не более), после чего мама зашла ко мне, пылая возмущением. Однако, зайдя, она тут же поняла, что что-то не так. Пришлось подняться и сесть. Мама обняла меня и заставила рассказать, что же все-таки случилось. Давно же она не видела свою Веронику рыдающей и истеричной…

Я рассказала все, пытаясь объяснить, почему Марина вдвойне сволочь. Пришлось даже маму отговаривать подавать заявление в полицию или хотя бы на имя директора, умоляя позволить мне самой справиться с этой ситуацией. В итоге еще и маму заставила психовать… Молодец, Ника, так держать! Ненависть к себе теперь просто зашкаливала. Однако вскоре мама успокоилась и попыталась успокоить меня. Далее она порасспрашивала меня про Орлова, о котором я ей в последнее время говорила достаточно много, в основном пыталась узнать его действия и реакцию на меня. Потом спросила про Марину, кто она такая по жизни и почему вообще имеет ко мне какие-то претензии. Пришлось объяснить, что я сдуру влюбилась в занятого парня. Ругать меня за это, естественно, не стали. Мы начали думать, что мне делать. В итоге мама посоветовала мне, во-первых, все-таки прийти завтра в школу, чтобы не показывать свою слабость, и стараться вести себя как можно естественнее. Насчет второго пункта я была в глубоких сомнениях, а вот первый все же решила выполнить. Во-вторых, нужно держать себя в руках и не пытаться кого-то убить (в особенности это касалось Марины). Иначе люди решат, что слухи подтвердились, а я действительно бешеная. Они и так в последнее время думают, что я не вполне нормальная, коли взялась бороться с Орловым в конце третьей четверти.

Уснуть мне не удавалось долго, что было вполне естественно. Я долго ворочалась, не могла закрыть глаза и вновь думала, думала, думала. Мама дала мне все-таки силы на борьбу, и теперь я фантазировала над тем, как буду на следующий день всех уделывать в словесной борьбе.

Но вот сейчас, когда я наконец-то вышла из дома, энтузиазма заметно поубавилось. Если честно, я даже не стала завтракать. Мне попросту не хотелось есть. Я и вчера не ужинала. В желудке неприятно посасывало, однако этому ощущению сопутствовало предчувствие, что если я положу хоть кусочек в рот, то меня тут же вырвет. Соответственно, по всему телу разлилась слабость и полное нежелание совершать какие-либо движения. Хоть физ-ры сегодня нет, и на том спасибо… А недосып, голод и депрессия дают вместе адский коктейль ненависти ко всему миру. Пока я ехала в автобусе, мне хотелось лишь одного — бить всех, кто окажется на моем пути. Вообще неважно, кто это будет: Семен, Светка, Олег или Орлов… Даже Орлова хотелось избить до полусмерти. А уж Марину нужно сразу перемолоть в кашу, состоящую из крови, мяса и костей. Всех убивать.

Но это, конечно же, было ни в коем разе неосуществимо, а потому я просто шла и испускала в пространство лучи чистой ненависти. На крыльце случился ступор, и пока меня не толкнул кто-то, я не решалась зайти в здание школы. На всех теперь я смотрела как на потенциальных врагов, все казались какими-то насмешливо-озлобленными, будто говоря: "А я-то уже знаю, что ты вчера на одноклассницу с ножом кинулась и хотела ее избить из-за того парня, да-да!"

От каждого случайного толчка или прикосновения я дергалась и смотрела уничтожающим взглядом на человека, который посмел это сделать. Нервишки расшалились настолько, что задергалась левая щека. Идиотизм…

Вход в класс получился весьма стандартным для фанфиков и сериалов для подростков: я вхожу, все дружно замолкают и смотрят на меня, будто вчера я на их глазах директора расчленила. Желание провалиться прямо в ад только усиливалось, но долго стоять в дверях смысла не было, а потому я быстренько прошла к себе. Где Семен, когда он так нужен? Нет, серьезно, его почему-то нет. Хотя, возможно, опаздывает. Я сложила руки на парте и положила на них голову. Может, я усну, и никто меня особо не заметит? Так всегда было, пока этот не пришел…

Отовсюду раздавались голоса, перемешенные с шепотками, пару раз звучала моя фамилия. Почему-то было стыдно, хотя чего стыдиться, если в реальности я ничего такого не делала? Но стыд только нарастал.

Когда начался урок, а страх перед людьми слегка ослаб, я решила все-таки аккуратно осмотреться. Света была на месте и даже не смотрела в мою сторону. Не удивительно… Олег сидел рядом с ней, оба смотрели на доску. Сволочи, ненавижу вас обоих! Хотя, может, хоть у кого-то все нормально сложится… Вздохнув, я осторожно повернула голову вправо. Марина сидела на своем месте, на ее лице застыло выражение какой-то растерянности и даже апатии. Но когда она заметила мой взгляд, по ее лицу пробежала ехидная гримаса, которую я демонстративно проигнорировала. Для меня важнее было не это, а то, что Орлова почему-то тоже не было, как и Семы. Что ж, одной проблемой меньше… Однако мне все же интересно было посмотреть на его реакцию.

Все плохо, как все плохо. Шел урок за уроком, а я продолжала на каждом уроке спать (за что уже получила пару втыков), на переменах читать. Чтение шло с трудом, потому что я то и дело залипала и смотрела куда-то в пустоту, думая непонятно о чем. Не хотелось вспоминать о сложившейся ситуации, так что даже создавалось впечатление, будто мыслей в голове вообще никаких. Только вот внутренняя апатия и грусть не отпускали, как и ненависть ко всему миру, впрочем. Последняя приняла подавленную форму и была единственным, что подогревало меня изнутри и заставляло переставлять ноги на пути к следующему уроку. Ненависть ничуть не хуже любви в плане душевного подогрева, кстати. Особенно когда сталкиваешься с кем-то взглядом… Особенно когда с Мариной…

Что странно, Тропина не выглядела особенно ликующей и торжествующей. Она наоборот была растерянной и дерганой, все время о чем-то напряженно думала, часто заглядывала в телефон, один раз даже попросилась выйти в начале урока, а пришла только к концу… Но стоило ей заметить мой взгляд, как сразу вся такая крутая и уверенная в себе становилась, типа "победа за мной" и все такое. Странно, короче.

После третьего урока, когда мы писали какую-то самостоятельную, я и вправду умудрилась задремать, ибо как обычно сдала тетрадь первее всех. Сквозь дрёму слышались неразборчивые голоса и звуки шагов, а потом как-то резко наступила тишина. Я все глубже погружалась в сон, как вдруг прямо над моей головой раздалось громкое "Макарова!". От неожиданности я резко распрямилась и вскочила, но, перестаравшись, повалила парту сзади себя. Вопреки ожиданиям, это была не разъяренная учительница, да и всеобщего смеха не последовало. В классе вообще никого не было, кроме меня и Димы Петренко, который сейчас и стоял передо мной.

— С добрым утром, — довольно мрачно сказал парень, садясь на соседнюю парту. Я в срочном порядке начала поправлять поваленную парту и стулья вокруг нее, растерянно выдав:

— Ага.

— Вообще, по плану, я должен сейчас сделать с тобой что-то нехорошее, но я этого делать не буду. Не смотри на меня так, я знаю, что это звучит странно! Сейчас я все объясню.

Я замерла от таких слов, затем села на свой стул. Чую, беседа обещает быть интересной.

— В общем, суть, — начал Дима. — Как ты уже успела заметить, Марина немного не в себе.

— Так? — кивнула я, после длительной паузы. По животу пробежал неприятный холодок.

— Я думаю, когда Марина заметит, что после нашего разговора с тобой ничего не произошло, она сначала очень сильно наедет на меня, а потом начнет тебя провоцировать. И поверь, она найдет способ заставить тебя накинуться на нее с кулаками! При желании, с некоторой вероятностью, она даже тебя сделает. Возможно, захочет тебе репутацию подпортить, возможно, реально захочет твоей смерти. Не знаю, что у них там с Орловым произошло, но сегодня она явно намерена как-то разделаться с тобой.

— Э-э-э… — протянула я, окончательно растерявшись. Как-то это все странно… — Окей, а зачем ты мне все это говоришь? И что со мной должно было сделаться после нашего с тобой разговора?

— Она грозилась, что останется с тобой в кабинете один на один и что-нибудь с тобой сделает, я ее отговорил и сказал, что сам этим займусь… Но не пояснил, чем конкретно! — на лице Петренко возникла довольно странная улыбка, но я предпочла ее проигнорировать. — Просто хотел тебя попросить, чтоб ты не поддавалась на ее провокации. Иначе это может плохо кончиться для вас обеих, а мне Марина еще живой нужна.

— Замечательно, — буркнула я. — Как-то это странно… Что с ней вообще такое? Я, конечно, понимаю, любовь, вся фигня… Но блин, она безумная! Что с ней не так вообще?

— Ну вот… Впервые по-настоящему влюбилась. Хотя до этого успела поиметь кучу народу, — Дима презрительно хмыкнул.

— М-да… — мне стало как-то неловко.

— Ага. Вообще, она вела довольно разгульный образ жизни, постоянно либо с кем-то дралась, либо трахалась… Но потом ее отец узнал об этом, чуть не убил! Потом промыл ей мозги основательно, заставил перейти в другую школу и сменить имидж. Мне велел за ней приглядывать в случае чего. Долгое время она придерживалась имиджа тихони отличницы, учиться стала хорошо… И тут приходит этот! И как-то она внезапно влюбилась. Думал, обойдется, потому что было столько разговоров о нем, но никаких действий. И тут в один прекрасный день она мне сообщает, что услышала от него, мол, надо нормально одеваться и быть как девушка…

Я сразу вспомнила, как он мне говорил это после того, как мы с ним объявили мир. Саша ведь меня пытался в этом убедить, а не ее! Но Тропина сделала выводы вперед. А вот я не догадалась. Мне же было это не надо. Хотя как глупо получилось бы — приперлись такие две бабы, решившие поменять имидж ради одного парня! Обе все такие красапеты, и стреляли бы глазками друг на друга, ожидая, кого же он выберет в итоге.

— Когда Марина пришла вся такая красивая, я откровенно напрягся, надеясь, что это ни во что плохое не выльется. Но когда он стал к ней равнодушен — а это было хорошо заметно, — она начала очень сильно расстраиваться, даже истерила несколько раз. Потом заметила, что он к тебе как-то неровно дышит, — от этих слов мне стало как-то тепло на душе, — и решила, что его от тебя надо отвадить любыми способами.

— Замечательно, — повторила я. — И что ж она теперь такая невеселая ходит, интересно? У нее же все получилось!

— Все, да не все, — как-то грустно вздохнул мой одноклассник. — Она сказала, что у них с Орловым что-то случилось… Но мне отказывается что-либо вообще говорить. Постоянно только повторяет, что хочет тебя убить.

— М-да, — вздохнула я и подперла голову рукой, — как же это всё странно. Кстати, а ты-то ей кто?

— Я ее брат, — пояснил Петренко, — двоюродный.

Я тут же встрепенулась от удивления. Вот это поворот.

— Вы не очень-то похожи! — заметила я, внимательно рассматривая парня. Нет, у них кроме темных волос почти нет ничего общего!

— Я знаю.

— Но раз ты ее брат, зачем ты помогаешь мне?

— А я не тебе помогаю. Я пытаюсь как-то уберечь эту дурочку от очередного кабздеца, — ухмыльнулся он. — На самом деле, она далеко не глупая, но просто мастер вляпываться во всякие дурацкие истории. Вот и в этот раз так же.

— Все ясно, — вздохнула я и поднялась со своего места, считая разговор оконченным. Видимо, Петренко был того же мнения, так что мы оба вышли из пустого класса, закрыв его на ключ, похоже, отданный Диме учительницей, и молча спустились вниз по лестнице. Я смотрела себе под ноги, размышляя на тему того, как же это все странно. Однако ненависти к Тропиной во мне немного поубавилось. Мы все многого не знаем о ней. Когда она вообще к нам в класс пришла? В начале десятого же? Ох, господи…

Еще один урок прошел без происшествий… Ну, кроме того, что Марина на меня странно посматривала. А вот в столовой дело сдвинулось с мертвой точки. Я честно посмотрела на свою порцию, попыталась пожевать вкусняшку, однако аппетита так и не появилось. Решив, что все безнадежно, понесла порцию куда надо. У столов стояла Тропина со стаканом чая в руках и смотрела куда-то в стену, я старалась пристроиться у самого краешка столов, чтобы выставить всё принесенное (а несла я всю еду в один присест, естественно) и по-тихому свалить, однако все сбоку и так было заставлено тарелками и стаканами, а потому приходилось все ближе и ближе подбираться к Марине, чтоб хоть где-то оставить еду. Так, ладно, ставлю все, и быстро-быстро сваливаю! Желательно, прямиком домой, чтоб больше не создавать себе сложностей.

Как-то я упустила тот момент, когда остывший чай оказался полностью на любимой толстовке. Вмиг испарилось мое примирение с сущностью Марины, задавленная еще вчера ярость мгновенно дала о себе знать. Желание убивать подскачило до небес; поставив свой стакан чая на стол, я схватила Тропину за ворот блузки и с силой впечатала свою порцию в ее лицо.

HEADSHOT!

А теперь надобно валить, чем быстрее, тем лучше. Я развернулась и со скоростью мастера скандинавской ходьбы потопала к выходу из столовой. А в какой обуви Марина-то, кстати? Как-то я не разглядела, что очень некстати. Если на каблуках, то я смогу уйти домой целой и невредимой. А если нет?

Когда сзади раздался быстрый топот, я осознала, что у меня большие проблемы. Повернув голову назад, не забыв при этом драпануть к двери еще сильнее, я задержала дыхание… После чего чуть не споткнулась, разразившись дичайшим смехом. А зрелище было действительно комичное, ибо когда за тобой бежит человек с гречкой на голове… Ну, точнее, когда у него все лицо — гречка. В общем, когда за тобой бежит ВОТ ТАКОЕ, то большое количество усилий уходит просто на то, чтобы не ржать. Возвращаясь-таки к сложившейся ситуации, могу сказать, что бег мой значительно замедлился, из-за чего шансы убежать от человека-гречки очень быстро приравнялись к нулю. Поняв это, я остановилась и приготовилась, если что, оттолкнуть Марину подальше. Но, видимо, недосып и недоедание сделали свое дело.

Зародившийся в груди смех застрял в горле, да там же и заглох. Я кое-как поймала равновесие, чуть не завалившись на правый бок от такого удара. Щека люто горела от пощечины, но я не могла издать ни звука. На глаза в мгновение ока навернулись слезы, хотя ни обиды, ни ярости я в этот момент не чувствовала. Тупо боль, сжигающая щеку. Чтобы все-таки не упасть, я уперлась руками в ближайшую скамейку и снова смогла посмотреть на Тропину. Только теперь было как-то совсем не смешно. Боль слегка отошла, как бы рассосавшись, и тогда к горлу подступил ком какой-то детсткой обиды. Хотелось убежать к маме, заплакать, пожаловаться на злую девочку из садика, чтоб мама пошла и разобралась. Я еле сдерживала слезы, принимая вертикальное положение.

Еще через секунду мне захотелось убить Марину. Мы смотрели друг другу в глаза, понимая — это война. Где там у человека солнечное сплетение находится?

Мгновение — и мы уже занесли кулаки для ударов и разогнались. Еще мгновение — и какая-то сила смещает Тропину с моего пути, а на ее месте оказывается Света. Но меня-то никто не остановил…

Рвущуюся в бой Марину удерживал Петренко, изредка бросая на меня злые взгляды. Его можно было понять: я пообещала не вступать в конфликты с Тропиной, а тут уже через урок такое. Передо мной стоял Олег, глядя сверху вниз с осуждением. Неужто теперь он вступается за Свету? Прогресс! Это очень хорошо! Но не для меня, конечно. Позади Михайлова стояла Евглевская, держась за ушибленную челюсть; из ее глаз уже стекали две слезинки. А вот мне плакать как-то, наоборот, расхотелось.

— Ну… я… — сдавленно выдала, глядя в глаза Олегу. Брюнет поднял одну бровь, и тут я поняла, что еще чуть-чуть — и оставшуюся вечность в аду я буду воспринимать как божью благодать. А потому, дабы избежать лютой кары, я не придумала ничего лучше, чем со всей силы драпануть в сторону двери.

Кажется, мне пора домой. Засиделась я в школе что-то.

Музыка долбила в уши, а я с глубочайшим унынием сидела в уголке в креслице, наблюдая, как ребята джемятся. Дома я все-таки чуть-чуть поспала, чуть не опоздав на тренировку, однако ни сил, ни бодрости не прибавилось. Настроение окончательно сговнилось, я упрекала себя во всех грехах этого мира постоянно: когда одевалась, шла на остановку, ехала на танцы, переодевалась в форму. Разминаться не было сил, как и тренироваться, если честно. Каждое новое движение шло наперекосяк, каждые пятнадцать секунд вялых телодвижений я останавливалась и где-то минуту втыкала. Где-то через четверть часа такой тренировки я поняла, что все плохо, сходила сначала в туалет, потом в раздевалку. Там посидела, хотела по привычке посидеть Вконтакте, но побоялась увидеть хоть одно сообщение хоть от кого-нибудь. Поиграла в какую-то тупую игрушку, в которой нещадно тупила, когда мне это надоело, я вернулась в зал, да так в кресле и засела. Полина явно заметила мое изменившееся поведение, несколько раз подзывала к себе, но я лишь с кислой миной мотала головой. Начался джем, ребята попытались вытащить меня на танцпол, но я так упиралась, что они быстро осознали бесполезность своих действий. Было странно, что музыка не шевелила внутри меня вообще ничего, никакого желания пустить в пляс. Я снова смотрела в пустоту и тихо завидовала задору ребят. За всем этим как-то незаметно для меня подошла Полина и пристроилась рядом.

— Давай, выкладывай, что случилось?

Я лишь поморщилась, пытаясь показать, что мои проблемы совершенно не стоят внимания, хотя очень хотелось кому-то поплакаться.

— Да ладно тебе, говори, что стряслось? — продолжала настаивать Полина. — Не бойся, я же твой тренер. Ты мне, как тренеру, можешь полностью доверять.

Я на секунду сжала губы, выбирая, настаивать на своем или все-таки рассказать обо всем.

— Эм… Ладно. Только не ругайся, пожалуйста, я и так хочу себя убить, — все-таки решилась я. Полина погладила меня по голове, видимо, предчувствуя, что разговор может затянуться. Я почувствовала прилив доверия к ней и продолжила:

— Если честно, я ничего не ела со вчерашнего утра, по сути. Как бы никаких голодовок, я ж не дебилка… Я просто не могу есть.

— Что-то с желудком? — обеспокоенно спросила блондинка.

— Нет. На нервной почве. Так глупо все вышло… — и я рассказала про все, что произошло буквально за последние пару-тройку дней, однако вышло все равно достаточно длинно. Я рассказала про то, как влюбилась в своего друга, как мы вначале желали друг другу смерти, как пыталась его избегать из-за Светиной идеи меня принарядить, как подрались с Мариной, как я потом убегала от них от всех домой, как на следующий день мы снова подрались с ней и как я ударила Евглевскую. Рассказ получался сбивчивым, прерываемый то моим же смехом, то вздохами, то взмахами руками в попытке подобрать слова. Полина, напротив, оставалась спокойной и серьезной на протяжении всей моей речи, лишь несколько раз выпучив глаза (в тех местах, где Тропина гонялась за мной с ножом и где я ее ушатала граблями).

— Ну, я так на все это посмотрела… И поняла, что вшатала собственной подруге. Мы хоть и поссорились, но как-то это плохо. Да и вообще мне так стыдно… За всё, — закончила я со вздохом.

Полина прижала мою голову к своей груди. Настроение вновь прошибло дно Марианской впадины. В который раз за день уже.

— Не переживай. Я думаю, этот твой Саша скоро появится, и все решится.

— Еще неизвестно, как решится, — ответила я тихо. К горлу снова начал подкатывать ком, когда подумала о том, что он может обвинить меня во всех грехах и послать. Я ж с ним даже по-дружески общаться не смогу… — Всё плохо.

— Ну почему?

— Я просто не знаю, что мне вообще делать. Надо как-то с подругой помириться, ибо я виновата сейчас перед ней. Да и с Сашей не понятно ничего. Пропал как-то внезапно… А Вконтакт я уже второй день не захожу — боюсь. Полина, что мне делать? — я подняла голову и посмотрела на тренершу. Та ободряюще улыбнулась и слегка отстранила меня.

— Послушай, — заговорила она, с привычным задором глядя мне в глаза, — ты слишком много думаешь об этом. Оно, конечно, понятно, но все-таки попытайся как-нибудь отвлечь себя. Попроси маму приготовить что-то такое, от чего у тебя текут слюнки независимо от обстоятельств. Поделай что-нибудь, что тебе нравится.

— А завтра мне что делать? Снова Марина, снова Света, возможно, Саша…

— С подругой своей постарайся помириться, извинись перед ней. А на Марину эту забей! Посылай в ее сторону лучи добра. Или, если не можешь, игнорируй просто. Да и вообще, чем ты будешь позитивнее, тем легче тебе самой будет! Понимаю, что это сложно, но поверь, врагам гораздо приятнее видеть тебя в депрессии, чем на позитиве.

— Хм… — я серьезно задумалась. — Неплохая идея, но мне кажется, во мне просто нет сил на подобные подвиги.

— Поверь, они в тебе есть, — Полина положила руку мне на плечо, — просто тебе не нужно загоняться все время. Если хочешь, приди в школу не в форме, а в той одежде, которая тебе нравится. Возьми плеер и слушай любимую музыку. Но для начала хорошо покушай! Чтобы силы были.

Улыбнувшись, тренерша пошла переключать музыку для джема, потому что там стало играть что-то слишком однообразное. Ребята уже устроили какой-то беспредел… Я смотрела на них и впервые за день почувствовала прилив сил. Может, все не так уж плохо?

Стоя перед зеркалом, я внимательно смотрела на себя. Так-то у нас в школе есть дресскод, но-о-о сегодня можно и забить на него! На улице еще так тепло, можно в легкой курточке пройтись и сменку не переодевать. Итак! Что же мне больше всего из моей одежды нравится? Немного подумав, я надела черные узкие джинсы, в которых мои ноги казались стройнее, за что я их и любила. Следующим пунктом пошла белая обтягивающая футболка с довольно крупной надписью, уложенную в прямоугольник: "Haters gonna hate". Далее черные кеды с белоснежными шнурками, которые я купила еще зимой на лето. Какие же они четкие… Волосы я убрала в высокий хвост, плеер прицепила на клипсу к одной из шлёвок на джинсах, сунула наушники в уши. Еще немного посмотрев на себя, я решила, что все идеально, и пошла в коридор надевать куртку. Закинув сумку на плечо, я включила музыку, выбрав один из эпичнейших хип-хоп треков, и вышла из дома. Настало время нести в мир… Что-нибудь нехорошее.

Толпы школьников несколько странно посматривали на веселую девушку, одетую слегка не по-школьному, пританцовывающую на ходу, изредка подпрыгивающую и неожиданно разворачивающуюся на месте. Но мне было глубоко пофиг на их взгляды, уж больно классная музыка раздавалась из наушников. Какой урок вообще? Какой сегодня день? Остановившись, я сбегала до расписания и теперь вприпрыжку шла к кабинету математики, засунув руки в карманы. Кто-то заходил, и дверь почти закрылась прямо перед моим носом, но я ее остановила ногой и с силой толкнула обратно. Зайдя, я тут же установилась, натолкнувшись на возмущенный взгляд учительницы. Она что-то сказала, и только после этого я догадалась вытащить наушник.

— Что?

— Макарова! Вообще-то звонок уже был!

— Да? — я подняла глаза к потолку.

— Представь себе! — возмущалась учительница.

— Искренне прошу прощения! — я прижала руку к груди и наклонила голову, после чего прошла на свое место. Народ смотрел на меня с удивлением. Ну да, как-то часто я стала опаздывать на уроки. Нехорошо. На лице Марины ненависть и презрение, но лице Олега стабильное равнодушие, Света смотрит куда-то в сторону. Орлова нет. Блин.

Сев на свое место, я обнаружила рядом Семена в шарфике. Он тоже смотрел с откровенным непониманием.

— Что с тобой? — поинтересовалась, глядя на его шарф.

— Приболел. А с тобой?

— Да, в общем-то, ничего особенного.

Больше мы не говорили. На уроке нас мучали номерами из ЕГЭ, которое сдавать-то только через год. Я в одно ухо слушала учительницу, а в другое — божественные звуки ставших родными песен и треков. Орлов все так же продолжал лезть мне в голову, но все мысли о нем я пыталась уводить в какое-нибудь другое русло.

На перемене Олег и Света почти одновременно встали и вышли. Надо срочно их поймать! Мы с Семеном направились за ними, но затем я побежала.

— Стойте, блин! — на ходу останавливая музыку и вытаскивая наушник, заорала я. Михайлов повернул голову, Евглевская не шевельнулась, но остановились оба. Стало как-то очень неловко… Я не знала, какие слова подобрать для извинений, поэтому затупила.

— Эм… Я… — на этом мой словарный запас кончился. Спустя несколько секунд Олег произнес:

— Это все? Тогда мы пойдем.

Они снова зашагали к лестнице, и тогда я осознала, что либо сейчас, либо никогда.

— СТОЯ-А-АТЬ! — заорала я так, что все люди в коридоре невольно дернулись и обернулись. Эти двое тоже повернулись. Я быстрым решительным шагом подошла к ребятам. Михайлов стоял немного впереди и как бы чуть заслонял Свету.

— Отошел.

— Нет.

— Отошел.

— Зачем?

Я достала из сумки не глядя тетрадку и стукнула ей парня по голове. Затем сама обошла его, схватила Евглевскую под локоть и оттащила буквально на пару метров.

— Что ты… — не дав подруге договорить, я молча обняла ее. Та даже не стала сопротивляться, но и ничего не сделала в ответ. Я так просто не сдамся!

— Света! — громко объявила я, держа ее за плечи и собирая мозги в кучку. — Короче, прости меня за вчерашнее… И за то, что по телефону наорала. Просто нервы сдали… Мне было плохо.

— Да я понимаю, просто… — начала отвечать Евглевская, явно смягчившись, но я опять перебила:

— Света, я не хотела тебя бить вчера, реально! Я целилась в Марину, но ты ее как-то оттолкнула неожиданно…

— Я видела, да, не рассчитала…

— Но вообще я никогда не хотела сделать тебе больно, честно!

— Ник, я знаю, — Света с улыбкой вздохнула. Я сразу почувствовала облегчение.

— Ох, ну хорошо, — я с силой стукнула подругу тетрадкой по голове, — тогда какого ты дуешься?! — на очередной крик снова начал оборачиваться люд, стараясь обходить нас подальше.

— А какого ты вчера сбежала? Даже не извинившись! — так же начала орать Евглевская.

— Знаешь, когда над тобой нависает такой суровый Олег, становится как-то не по себе! Как ты его надрессировала вообще?

Олег со Светой переглянулись, после чего девушка с улыбкой пожала плечами. Было видно, что ее саму эта ситуация немало радует. Ничего удивительного. Мы вместе засмеялись.

— Думаю, в честь примирения можно и обняться! — объявила подруга. И тут я поняла, что зря это сделала…

Весь день, как это обычно бывает, состоял из не пойми чего. Я носилась по школе, радовалась жизни, смеялась с друзьями над всем, чем можно. Несколько нападок Марины закончились неудачей, ибо я особо-то и не злилась, все время либо игнорировала, либо, как советовала Полина, посылала в ее сторону лучи добра. Один раз даже послала в сторону Тропиной воздушный поцелуй, после которого, кажется, она еще больше желает моей смерти. А меня это безумно радовало, теперь было понятно, почему Полина посоветовала мне сделать именно так. Правда, время от времени становилось не по себе, ну да ладно. Единственное, что время от времени вгоняло обратно в депрессию — это отсутствие Орлова второй день подряд. Но я как могла гнала мысли о нем от себя.

А так я просто развлекалась, как могла, так сказать. На физ-ре нас выгнали на улицу бегать, но я урвала минутку и свалила от всех, чтоб потанцевать под очередной крутейший трек в плеере. Потом меня выловил Семен и потащил в школу вместе с классом с криком: "Потом натанцуешься!" Я демонстративно надулась. Интересно, кстати, что у нас сейчас? Ах, да, классный час. Я взглянула на небо. Хм, какие-то нехорошие тучи нависли над нами… Вдруг дождь пойдет? Ну, не сейчас же он прямо хлынет.

Крупная капля упала мне на щеку. Блин.

— Ребят, надо бы торопиться, сейчас дождь пойдет, — сообщила я. Мы начали оглядываться вокруг. И правда, асфальт постепенно покрывался темными пятнами, так что все ускорили шаг. У самой школы все буквально бежали, но около крыльца я вдруг остановилась. Мне показалось, или…

— Давай быстрее! — воскликнул Семен, вбежав по лестнице.

— Сейчас! — отозвалась я. Наверное, показалось. Но проверить надо. Я обернулась, и тут в небе сверкнула молния. Метрах в пяти от меня стоял Орлов с прилипшими ко лбу мокрыми волосами.

Гром. Он глядит на меня, я на него. По всему телу словно прошел ток. Хорошее настроение улетучилось, будто его и не было. Интересно, у меня галлюцинации или это реально Он?

С новым ударом грома я отошла от оцепенения. И побежала. Чуть не поскользнувшись на крыльце, ухватываюсь за дверную ручку и дергаю ее так, будто хочу вырвать. Господи! Он пришел! Вбегаю в холл и поворачиваю в коридор, несусь мимо столовой. Что делать, что делать, что делать? Чуть ли не пролетаю мимо двери из-за мокрых кроссовок, снова поворачиваю, бегу до конца коридора, где находится раздевалка. Черт, зачем он пришел? К седьмому-то уроку! Хватаю свои вещи, несусь в класс, где на свой стул и бросаю все. Что мне делать?

— Ник, ты чего? — Комаров смотрит на меня с глубоким недоумением.

— Он… пришел… — как можно тише выдыхаю я, надеясь, что меня никто больше не услышит.

— Кто? — не понял Семен. Я спихнула обе сумки на пол, куртку повесила на стул и села рядом.

— Орлов.

— Да ладно?!

— Ага.

— Зачем?

— Пока не знаю. Я от него убежала.

— Зачем?!

— Не знаю.

— Ты дура?

— Да.

Над нашей партой повисло молчание. Я напряженно смотрела на дверь, чувствуя, как у меня пульсируют чуть ли не все мышцы в теле. Господи, что сейчас будет вообще?..

Класс расселся, классная руководительница начала вещать, и тут дверь открылась. Я думала, меня хватит инфаркт, но нет, я все еще жива. Правда, кровь отлила от лица, и голова кружится…

— Здравствуйте, — улыбнулся он. Надеюсь, я в ближайшие пять-десять секунд умру без возможности возрождения…

— Здравствуй, Орлов! — укоризненно произнесла учительница. — Второй день школу прогуливаешь уже!

— У меня была уважительная причина, — заявил Саня.

— Какая же, интересно знать?

— Душевные муки и попытка понять, чего мне хочется на самом деле, — с неожиданной серьезностью ответил блондин. Живот в очередной раз сильно скрутило.

— Ах, ну, это серьезная причина! — все так же возмущенно вещала классная, но явно не могла сдержать улыбки. "Ох уж эти подростки!" — думала она сейчас, скорее всего. Я посмотрела на Марину. Та стояла около своего места. Я тоже невольно привстала, но из-за парты сильно подниматься пока не спешила.

— Что ты хотел, Орлов? — неожиданно подала голос Света. Все устремили взгляды на нее. — Зачем пришел к седьмому уроку?

— А я вот пару официальных объявлений сделать хотел! — заявил Орлов. Меня сейчас опустят головой в грязь, я это чувствую. — Во-первых, мы с Мариной расстаемся.

По классу прокатился пораженный гул. Я аж рот открыла от такого. Как? Почему? Нет, это, конечно, хорошо, но… совершенно непонятно. Я села обратно на стул.

— Что? — тихонько выдала она, глядя на Сашу огромными глазами. У меня не было сил ни сочувствовать, ни злорадствовать. — Ты… Почему?! — выпалила Тропина и начала кричать. — Ты встал на сторону этой дуры? Которая кинулась на меня с ножом?

— С твоим ножом? — холодно парировал блондин. Марина села. — Я тогда на него посмотрел и понял, что где-то видел его! И не у Ники! Поэтому решил тебя до дома проводить и посмотреть.

— Но… как… — слабо выдохнула девушка. Похоже, инфаркт грозит не мне одной.

— Когда ты меня первый раз пригласила на чай, мы ведь вначале действительно пили чай, — чуть тише заговорил Орлов. — И я смотрел обстановку. И ножи эти рассматривал.

Тропина будто обмерла. Нет, серьезно, она стала словно какой-то неживой и была похожа на изваяние, сделанное из мела. От такого зрелища становилось несколько не по себе.

— Ну так вот! — снова вернулся к прежнему тону Саша. — Объявление второе. В общем… — он пошел по коридорчику между партами и остановился у моей. Я не сводила с него глаз, боясь того, что сейчас будет. Встала, готовясь принять на себя любое обвинение. Ну? Что? Говори, не томи!

— Ника, ты будешь встречаться со мной?

Гробовая тишина накрыла наш класс. Шок полностью захватил мой мозг.

— А… — единственный звук, который вырвался из моей глотки. Я начала шаг за шагом отступать к двери. — Я… Э…

На меня сейчас смотрели абсолютно все, кто находился в помещении. А я все отступала и отступала, время от времени выдавая нечленораздельные звуки. Что? Мне не показалось? Он сказал именно то, что я услышала?

Когда до двери оставалось буквально четыре шага, я быстро вырвалась в коридор, но, добежав где-то до середины, усилием воли остановила себя. Сколько можно?! Сколько уже можно от всех убегать? Я должна наконец взять себя в руки и столкнуть лицом к лицу с проблемой!

Я прислонилась к прохладной стене. Быть не может… Орлов… предложил мне встречаться… Может, я сплю? Тогда разбудите меня! Ибо накал страстей принимает уже абсурдный характер.

Встречаться с Орловым… Разве это не то, чего я желала в последнее время? Но сейчас, когда вопрос встал передо мной реально, сомнения захватили меня мгновенно. Что из этого получится? Я знаю Сашу, и слышала, что месяц для отношений с девушкой — самое большое. Неужели он меня так же через месяц кинет? Но черт, соблазн слишком велик. Я хочу, неимоверно хочу иметь такого парня. Хочу иметь возможность трогать, обнимать, целовать его, хочу ходить с ним в разные места, но не на правах просто подруги, а на правах его девушки. Хочу проводить много времени вместе. Но что, если ему это быстро надоест? Да и других девушек, претендующих на него, навалом! Многие красивее, умнее, круче меня. Зачем, зачем он предлагает это мне?

Я посмотрела сначала в один конец коридора, потом в другой. Сложный выбор. Вернуться в класс или просто… уйти? Согласиться и получить желаемое с вероятностью получить в конечном итоге разбитое сердце и тонны мертвых нервных клеток, или отказать, дабы сберечь себя от возможной боли, но жалеть потом всю жизнь об этом? А что, если в случае отказа он не станет меня уговаривать? Вдруг я для него просто очередной способ развлечься? Как ни странно, в это верилось слабо, несмотря на наибольшую вероятность именно этой версии.

Что же все-таки выбрать? Остаться или уйти? Согласиться или отказать? В какой конец этого темного коридора пойти?

И лишь спустя несколько секунд я поняла, что уйти не смогу. Потому что мои вещи лежат в классе.

— Ника! — разнеслось эхо по коридору. Я повернулась на звук и увидела Сашу. Он подошел ко мне и посмотрел сверху вниз мне прямо в глаза. Нужно ответить. Сейчас. — Это значит нет?

— Нет. В смысле, нет, не значит! — тут же поправилась я, чтобы он чего не подумал. Я все еще не знала, на что решиться.

— Почему ты тогда убежала?

— Я… я просто не знаю…

Я вновь запинаюсь. В мямлю скоро превращусь, блин. Ника, будь мужиком!

— Я не понимаю, — наконец удалось мне проговорить, — ты серьезно предлагаешь мне встречаться? Не шутишь?

— Нет, не шучу.

— Зачем тебе я?

Саша замялся. Ага! Все-таки для развлечений!

— Это… хм, — блондин сделал шаг назад, видимо, подбирая слова. — Просто знаешь… Ну, я вот вчера решил никуда не пойти. Мне нужно было побыть одному, когда я понял, что ты ни в чем не виновата… Хотя я с самого начала это знал, если честно. Будто чувствовал, что ты не можешь сделать чего-то подобного. Но я должен был проверить. Потом зашел к Марине на кухню и увидел, что одного ножа не хватает. И я просто ушел тогда. Но вообще думал я долго не поэтому… Короче, с некоторого момента у меня появилось чувство, будто что-то изменилось. Мир стал каким-то другим, более ярким, что ли. Жить как-то очень сильно захотелось. И я пытался разобраться в сложившейся ситуации, почему-то много думал о тебе, пытался понять, почему ты меня весь день игнорировала, вспоминал, как ты со слезами убегала. Я тебе ВК много ведь чего написал! Только ты так и не прочитала ничего. А еще побеседовал с одним человеком хорошим, и в конце мне стало ясно, в чем дело, — Саша вдруг улыбнулся. — Со мной познакомилась девушка одна, но я ее имени настоящего до сих пор не знаю… Или знаю, — он как-то хитро взглянул на меня. — Она мне много советов давала разных, я ей мог выговориться. И говорил с ней в этот раз, она спросила, что я все-таки к тебе чувствую, потому что я ей в последнее время очень много про тебя говорил, не знаю, почему. Хотелось. Скидывал переписки с тобой. Да-да, я скидывал кому-то наши переписки, не надо на меня так смотреть! В общем, стал думать, что я к тебе чувствую, объяснил ей, как мог. Сказал, что много о тебе думаю, и что смысл жизни будто появился. А она мне: "У-у-у, поздравляю, чувак, ты влюбился!". И тогда я понял — и в правду влюбился. Ну, вот.

Я смотрела на него и тихо про себя охреневала. Вся эта история отдавала лютым идиотизмом, но… Господи, неужели у меня взаимная любовь?! Серьезно? Не может быть, я просто не верю!

— Это… внезапно, — только и смогла выговорить я. Так спокойно признался, что влюбился! Да я бы до последнего это скрывала! Ну, до подобного нынешнему моменту точно…

— Эм… А ты… что чувствуешь? — с неожиданной для себя робостью поинтересовался Саша.

— Если честно, я тоже влюбилась в тебя. Недавно совсем, но все-таки, — я улыбнулась. Чувство радостного волнения заполняло меня. Орлов аккуратно взял меня за руку и…

— НУ НА-КО-НЕЦ-ТО! — раздался сзади блондина громкий возглас. Мы оба посмотрели в ту сторону. Там стояли Света, Семка и Олег. Первые двое смотрели на нас с таким торжеством, что аж страшно становилось. — Дождали-и-ись! — проорали Комаров с Евглевской в один голос. Что?..

— Поздравляю, — сухо произнес Михайлов.

— Вы все это время наблюдали?

— Ага! — радостно ответил Семен. Побить его, что ли…

— Кстати, — вновь заговорил Орлов, — девушку, которая мне писала, звали Генератор Бредовых Идей. Не знаешь такой? — он хитро посмотрел на меня.

— Э… что? — непонимающе выдала я.

— А ты будто не знаешь, — начал Саша, но Света его вдруг перебила:

— Не волнуйся, она и правда не знает. Зато знаем мы, — и Евглевская переглянулась с Семеном. Та-а-ак…

— А кто из вас?..

— Мы оба!

— Это как? — блондин выпучил глаза.

— А вот так! Семен создал этот аккаунт, хотел выведать про тебя побольше, особенно когда вся это борьба ваша с Никой началась, — заговорила Света. — Рассказал мне, хотел и Нике рассказать, но я придумала сделать получше. Мы начали выяснять про тебя все сначала, надеялись вас помирить… А вы как-то сами помирились. Потом я подумала, что из вас вышла бы неплохая парочка. И вот мы с Семкой начали всячески тебе намекать.

— А почему ты подумал, что это я? — я удивленно посмотрела на Сашу.

— Не знаю… Просто ГБИ меня хорошо понимала… ПонималИ, — он специально сделал ударение, злобно посмотрев на моих друзей, — и ты как-то меня хорошо понимала… Ну, не знаю, мне так показалось!

— Хех, м-да, — только и выдал Комаров.

— Вас побить обоих не помешает потом, господа хорошие! — воскликнула я, уперев руки в боки. — Но раз уж тут такие дела… Ладно, живите!

— Ну так что, будешь встречаться со мной? — уже более требовательно спросил Саша. Сомнения оставались все еще, но я осознала, что решение принято, причем еще давно.

— Буду, буду, — засмеялась я, стеснительно опуская глаза. Боже мой! Боже мой! Ребят, у меня реально теперь есть парень, да еще какой! Никогда еще не чувствовала себя такой счастливой.

Далее я попыталась побить Светку с Семой, Олег с Сашей меня оттаскивали от них, а те бросались обнимать и поздравлять меня. Смех стоял на весь коридор, я просто не знала, куда девать себя от радости. Конечно, совершенно неизвестно, что из этого выйдет… Но кому какая разница, когда я могу быть счастливой здесь и сейчас, забив на все сомнения и печали?

Конец!