Демон соблазна

2

Подавив зевок, Флорри застегнула джинсы и натянула на себя зеленый хлопчатобумажный свитер. Затем она босиком прошлепала к окну спальни, открыла его настежь и полюбовалась безоблачным голубым небом. Похоже, предстоит еще один чудесный день.

Она снова зевнула, надела сандалии и спустилась на первый этаж. Подняв с коврика газету и почту, Флорри двинулась по коридору и внезапно остановилась, когда послышался звон бьющегося стекла.

Неужели кошка с ближайшей фермы разбила молочную бутылку? Да нет, она не оставляла пустую посуду у двери черного хода. Флорри осторожно шагнула вперед и застыла на месте. Кто-то лезет на кухню...

— Папа, пожалуйста, дай мне.

— Извини, старина. Отойди подальше. И ты, Арчи, тоже. Пожалуйста.

Флорри медленно перевела дух. С каких это пор взломщики таскают с собой в качестве свидетелей четырехлетних сыновей? Она на цыпочках подошла к двери, приоткрыла ее и заглянула в щель.

Энтони Гриффитс, вооруженный перчатками и маленьким молотком, осторожно выбивал остатки стекла из открытой двери черного хода. Осколки сыпались на предусмотрительно подложенный лист пластика. На газоне стояли близнецы, сегодня одетые в коричневую форму местной школы, и наблюдали за отцом. На маленьких личиках обоих застыло виноватое выражение.

Флорри посмотрела на лежавший у их ног футбольный мяч и задумчиво прищурилась. Ничего себе удар!

Она открыла дверь, вошла на кухню и бодро сказала:

— Доброе утро!

Если Флорри думала, что Энтони хоть немного смутится, то она жестоко просчиталась.

— А я думал, вы сегодня на работе. — Его широкие, сильные плечи обтягивал бирюзовый свитер, подчеркивавший цвет глаз. Выбив последний кусок стекла, Гриффитс нагнулся и завернул осколки в пластик.

Вообще-то да, подумала Флорри. Но ему не составило бы труда позвонить в дверь и проверить.

— Я взяла неделю отпуска.

Поприветствовав двойняшек, которые отчаянно махали ей из сада, Флорри подняла сумку с инструментами, раскрыла ее и поставила рядом с Энтони.

— Спасибо.

Пока Энтони деловито укладывал пластик в сумку, Флорри исподтишка рассматривала его лицо. Он выглядел усталым. Ее с таким трудом восстановленное самообладание мгновенно затрещало по всем швам, мышцы живота свело судорогой. Неужели он тоже провел бессонную ночь? Как и она, лежал с открытыми глазами и вспоминал прошлое?

— Папа вставит вам в дверь красивое новое стекло, — отвлек ее тоненький голосок. Видимо, близнецы решили, что теперь, когда осколки удалены, можно с чистой совестью подойти поближе.

— Это очень мило с его стороны, правда? — пропищал второй голосок, в котором слышалось преклонение перед героизмом отца.

— Наверное, да, — серьезно ответила Флорри. Мышцы живота расслабились, едва близнецы проникли на кухню.

— Особенно учитывая, что именно папа и разбил это проклятое стекло, — вполголоса пробормотал Энтони Гриффитс, слегка приподняв уголки прямого, твердого рта.

Флорри, которая больше не могла сопротивляться искушению, широко улыбнулась. Ее глаза прояснились и утратили осторожное выражение.

— Арчи, где твой ланч-бокс? — выпрямляясь, спросил Энтони.

— Остался в саду.

— Тогда сходи за ним, пожалуйста.

— Да, папа. — Мальчики шагнули к двери, а затем, словно схваченные за плечи невидимой рукой, обернулись и посмотрели на хозяйку.

— До свидания, Флорри, — хором сказали воспитанные дети.

— И спасибо за то, что вы нас... — забывшись, продолжил один из них.

— Ты не должен этого говорить! — тут же поправил второй.

— До свидания, Джерри, — подавив смешок, вежливо попрощалась Флорри, слегка удивленная выражением покорности судьбе, которое появилось на поднятых к ней маленьких личиках. Господи, какие они милые, как хочется их потискать! — До свидания, Арчи.

Примерно секунду ни один из них не двигался; затем, просветлев и облегченно вздохнув, они направились к двери.

— Она не поцеловала нас! — ликующе донеслось из-за двери.

— И не обняла...

— Кажется, — иронически пробормотал Энтони Гриффитс, — вы выдержали испытание с помощью лакмусовой бумажки.

Флорри не могла смотреть ему в глаза. Она была так близка к провалу!

— И пахнет от нее хорошо...

— Даже лучше, чем от Эллы.

Снова Элла, подумала Флорри, когда детские голоса затихли вдали.

— Гм... — Энтони взял сумку и шагнул к дверям. — Думаю, придется растолковать моим сыновьям, как важно держать язык за зубами, — задумчиво пробормотал он.

— Думаю, это у них наследственное — не сумев сдержаться, ехидно заметила Флорри.

— Так... И многое вы услышали из моей вчерашней филиппики?

— Вы имеете в виду фразу «к чертовой матери всех женщин» или упоминание про несносную любопытную старую деву, которая живет по соседству?

— Ну, я выразился не совсем так... — приподняв уголок рта, возразил он.

— Кажется, — согласилась она и непринужденно продолжила: — Но смысл был такой. По-вашему выходит, что ни одна женщина не может быть довольной жизнью, если у нее нет мужчины. Так вот, это неправда. — Она улыбнулась Гриффитсу, делая вид, что шутит. Тем не менее, почему-то было очень важно показать, что она не строит никаких планов ни на него, ни на двойняшек и не стремится создать счастливую семью.

Глаза Энтони блеснули, но их выражение было таким же непонятным, как и выражение лица.

— Еще какая правда, — протянул он. — За последние годы я укрепился в этой мысли, насмотревшись на то, какие отчаянные усилия предпринимают женщины, чтобы выйти замуж за моих многочисленных знакомых мужского пола.

Голос Гриффитса был таким же небрежным и непринужденным, как и ее собственный, но внутреннее напряжение, владевшее обоими, не разрядилось, а только усилилось. Флорри поняла: они договариваются о правилах игры, предупреждая друг друга о чем-то. Правда, непонятно зачем. Но доискиваться до причин этого она не собиралась.

— Я куплю новое стекло, когда отведу мальчиков в школу.

Он посмотрел на часы, состроил недовольную гримасу и заторопился к сыновьям. Две фигурки, склоненные головы которых едва доставали Энтони до колена, засеменили по бокам, пытаясь приноровиться к его длинным, быстрым шагам.

Флорри подошла к окну и смотрела вслед высокому, поджарому, уверенному в себе мужчине, пока тот не исчез за углом. Ее серые глаза были задумчивыми. Можно только восхищаться теми безрассудно храбрыми женщинами, которые осмеливались вторгаться в его личную жизнь, мелькнуло в голове. Она сильно сомневалась, что тот кому-то позволит собой командовать.

Завтрак! Отвернувшись от окна, Флорри подошла к холодильнику, вынула оттуда упаковку с резаным хлебом, но затем передумала и сунула ее обратно. Сегодня она решила отказаться от обычного чая с тостами и вместо этого выпить чашку растворимого кофе. Долой рутину. Вперед, навстречу опасности, насмешливо подумала она.

Флорри включила чайник и, ожидая, пока закипит вода, взяла газету. Ее взгляд сразу же упал на карикатуру в нижней части первой страницы. Тони. Отчетливая, разборчивая подпись чем-то напоминала ее владельца. Перед глазами Флорри снова возникло упрямое смуглое лицо.

Она быстро отложила газету. Почему-то сегодня утром рисунок ее не позабавил. Взяв кружку, она села за стол и взглянула на стенные часы. Интересно, сколько времени ему понадобится, чтобы отвести близнецов в школу и купить стекло?

Приказав себе выкинуть эти дурацкие мысли из головы, Флорри стала просматривать почту. В основном макулатура. Но среди кучи хлама неожиданно обнаружилось открытка от Эдварда Чартона. Он писал ей крайне редко. Она тепло улыбнулась, вспомнив русоволосого молодого человека, который как-то ухитрялся решать трудную задачу: дружить одновременно и с ней, и с Брендоном.

Внезапно ее улыбка увяла. Не знал ли Эдвард все эти годы о чувствах Брендона и Эстеллы? Может быть, даже временами обеспечивал ему алиби? Неужели его с Брендоном игры в сквош существовали только в воображении? Флорри поморщилась. Проклятый Энтони Гриффитс. Именно он виноват в том, что в мозгу снова закопошились болезненные мысли. Мысли, которые она решительно изгнала много лет назад.

Она поднялась с табуретки, взяла кружку и пошла с ней в гостиную. Кажется, машина? Она выглянула из окна в переулок. Нет, всего лишь трактор, направляющийся на ферму. Не находя себе места, Флорри вернулась на кухню. Едва она уселась на место, как в дверь позвонили.

Пытаясь справиться с бушующим в крови адреналином, она вскочила и побежала к двери. Кажется, на этот раз Энтони решил официально сообщить о своем визите.

Она глубоко вздохнула, открыла дверь и подавила разочарование, увидев на пороге седовласого мужчину. Флорри быстро взяла себя в руки и приветливо улыбнулась.

— Доброе утро, Крис.

На морщинистом, обветренном лице засияла улыбка.

— Принес вам кое-что на ужин, — лаконично сказал он без всяких предисловий. Покопавшись в кармане просторной засаленной куртки, которую он носил зимой и летом и, как подозревала Флорри, не снимал даже на ночь, Крис вынул сверток в коричневой бумаге и сунул хозяйке в руки. — Утренняя добыча.

— Огромное спасибо! — воскликнула Флорри. Она почувствовала сквозь бумагу что-то липкое, и у нее сжалось сердце. — Сейчас посмотрю, что там такое! — Она наклонилась и погладила черно-белого колли, послушно сидевшего у ноги, обутой в резиновый сапог. — Здравствуй, дружок. — Флорри с улыбкой выпрямилась и только теперь заметила на тропинке шагающую к дому высокую худую фигуру.

— Домой, Грей.

Видя, что Флорри обрадовалась подарку, пожилой фермер довольно кивнул и пошел к калитке. Любезно поздоровавшемуся с ним Энтони Крис ответил каким-то односложным междометием.

— Немногословный человек, — заметил Энтони, подойдя, к Флорри. В одной руке он нес ящик с инструментами, в другой — кусок стекла.

— Да, говорит он мало, — подтвердила Флорри, пытаясь не замечать, как солнечные лучи отражаются от пышных темных волос и ласково освещают твердые черты его лица. — Но они с женой очень милые люди, — добавила она, ведя Энтони в кухню.

Не сумев скрыть дрожь, она положила сверток в раковину и уныло вздохнула, когда увидела вопросительный взгляд синих глаз.

— У них больше нет машины, поэтому я иногда подбрасываю их в город, — уклончиво сказала Флорри. Она не собиралась говорить, что прошлой зимой две недели каждый вечер верой и правдой возила Криса в больницу к жене, поправлявшейся после тяжелой болезни.

— А Крис и его жена выражают вам признательность с помощью таинственных коричневых свертков? — Энтони поставил ящик, положил стекло и задумчиво посмотрел на раковину.

— До выхода на пенсию Крис был егерем. — Флорри тоже уставилась на сверток. О Боже, неужели там что-то шевелится? Нет-нет, ей просто показалось. — И мне кажется, что он сохранил прежние связи. — Она никогда не проявляла интереса к источнику этих даров. — Чаще всего это рыба, как сегодня. Но иногда бывает кролик или даже фазан. — Ее большие, выразительные глаза потемнели. — Крис уверен, что я умею готовить. — Она сделала паузу и виновато выпалила: — Как ни ужасно, но я закапываю их в дальней части сада!

— Под покровом ночи, чтобы никто не увидел? — Энтони криво усмехнулся и переключил внимание на заднюю дверь.

— Это не смешно, — ответила Флорри, но все же улыбнулась, а затем вздохнула. — Надо было с самого начала сказать Крису правду. — Она прислонилась к раковине и как зачарованная уставилась на Энтони, деловито вставлявшего стекло в дверь. — И признаться, что я неисправимая брезгливая горожанка. — О Господи, как хочется притронуться к его сильной, умелой руке, ощутить прикосновение длинных, гибких пальцев... Она с трудом проглотила слюну. — Или притвориться закоренелой вегетарианкой, но...

Ее взгляд невольно упал на красиво очерченные губы, и живот тут же свело судорогой.

И зачем ей на память снова пришел тот поцелуй? Только она начала чувствовать себя с Гриффитсом непринужденно, только успокоилась...

Энтони сделал шаг назад, полюбовался своей работой, видимо, остался доволен и обернулся к Флорри.

— Я заодно купил пару новых засовов. — Сняв свитер, он небрежно бросил его на стул. Короткие рукава синей майки обнажили загорелые руки, поросшие тонкими темными волосками.

Флорри окаменела. Присутствие этого мужчины в доме и так заставляло ее нервничать. Неужели придется терпеть еще?

— Спасибо, — выдавила она. Гриффитс обратил внимание на заминку и слегка прищурился. Оставалось надеяться, что он не поймет причину ее замешательства. — Действительно, нужно было давно сменить засовы, — более непринужденно добавила она. Энтони уже показал, как легко забраться в дом, где шпингалеты заржавели и давно не работают, скрепя сердце признала Флорри.

Энтони вооружился гвоздодером и присел на корточки. Голубая джинса туго обтянула его мускулистые бедра. Флорри заставила себя отвести взгляд.

— Кофе? — Ей нужно было чем-то занять себя. Нечего стоять и пялиться на него, вернее пытаться не пялиться!

— Да, пожалуйста. — Он поднял глаза. — Черный. Без сахара.

— Сейчас.

Его глаза под темными пушистыми ресницами были неправдоподобно синими, яркость и глубина цвета казались гипнотизирующими. Она быстро отвернулась, насыпала кофе в две кружки и тихонько выругалась, когда ложка выскользнула из пальцев и со звоном упала на выложенный плиткой пол. Флорри наклонилась за ней и заметила взгляд Энтони.

Что? — безмолвно спросила она, подняв бровь.

Ничего, так же молча ответили синие глаза. Гриффитс слегка улыбнулся и начал собирать инструменты.

Один черный кофе, один с молоком, решительно напомнила себе Флорри. Она исподтишка следила за тем, как Энтони моет руки и придвигает стул к столу. Он сел, небрежно вытянул длинные ноги и положил мускулистую руку на спинку стула. Это ее дом, ее кухня, и все же он чувствует себя здесь хозяином, с примесью досады подумала Флорри.

Она поставила кружки на стол и подала одну из них гостю.

— Спасибо.

Флорри села напротив, сделала глоток кофе и снова осторожно покосилась на Энтони. Синие глаза пристально смотрели на ее левую руку. Предательская белая полоска на среднем пальце давно исчезла.

— Я частенько думал о вас, гадая, что с вами случилось и как обернулось дело.

Это спокойное признание прозвучало так неожиданно, что Флорри невольно вздрогнула.

— Серьезно? — с наигранной беспечностью спросила она, гадая, почему ей так трудно — нет, невозможно — признаться в том же. — Мы с Брендоном расстались четыре с половиной года назад, и я сразу же переехала сюда, — после паузы сказала она. — А через два года развелись. — Флорри ничуть не удивилась, когда он слегка нахмурился при упоминании об этом промежутке времени.

— В тот вечер я не сказала Брендону, что знаю о его романе с Эстеллой, — спокойно продолжила она и увидела, что морщинка между темными бровями стала глубже.

— Почему? — тихо спросил Гриффитс.

Она отвела глаза. Потому что сама испытывала чувство вины. Из-за вас. Тогда это казалось естественным, но теперь, по прошествии лет, стало ясно, что ничего глупее нельзя было придумать. Какой-то случайный поцелуй на Новый год заставил ее считать себя виноватой перед Брендоном. Как будто это она предала, а не ее предали. Прошло почти пять недель, прежде чем Флорри решилась поговорить с мужем начистоту.

— Думаю, я убедила себя, что он просто увлекся Эстеллой и что стоит ей уехать в Америку, как все пройдет. Связи у них не было, следовательно, о физической неверности речи не шло... — Не было? Ой ли? Не сама ли она предпочла придать такой смысл подслушанным на кухне словам?

— А что случилось потом, когда вы наконец сказали Брендону об Эстелле? — негромко спросил Энтони.

Флорри пристально изучала крышку стола. Переживания Брендона из-за причиненных ей страданий были почти такими же невыносимыми, как ее собственная боль.

— Мы решили предпринять еще одну попытку. — Целых девять месяцев они бились изо всех сил, скрывая тоску под личиной наигранной бодрости. — Но ничего не вышло. Брендон не перестал любить Эстеллу после ее отъезда в Америку, а я перестала тешить себя иллюзиями, что это пройдет.

Глаза Флорри потемнели при воспоминании о печали, смешанной с облегчением, которые наступили, когда они с Брендоном наконец согласились, что их брак подошел к концу. Брак, которого, как по зрелом размышлении поняла Флорри, вообще не следовало заключать. Брендон не любил ее с самого начала. Дружеская привязанность, возникшая в детстве и укрепившаяся за прошедшие годы, не явилась достаточно прочным основанием для пожизненной связи между мужчиной и женщиной. Они были друзьями, но не любовниками.

— Брендон и Эстелла поженились полгода назад, — закончила она. Как ни глупо, это все еще причиняло ей боль.

— Счастливый конец. Для Брендона. — Голубые глаза посмотрели ей в лицо. — А для вас, Флорри? Вы счастливы? — негромко спросил он.

Счастлива?

— Мне нравится жить так, как я живу, — задумчиво ответила она и вдруг поняла, насколько ценит свою независимость и как неохотно рассталась бы с ней. О да, временами ей бывает одиноко, но это не слишком высокая плата за преимущества холостой жизни. Ее счастье больше никогда не будет зависеть от другого человека.

— И что, работа действительно доставляет вам удовольствие? — Он недоверчиво приподнял бровь.

— Да, — промолвила она и тут же нахмурилась, не слишком довольная складывавшимся образом уверенной в себе, независимой деловой женщины. А что, разве это не так? Энтони Гриффитс во второй раз за несколько дней заставил ее заняться самоанализом и ощутить глубоко спрятанное чувство неудовлетворенности.

— Что ж, по крайней мере, моя карьера оказалась более успешной и плодотворной, чем семейная жизнь, — с неожиданной горечью ответила она и тут же прикусила язык, увидев, что синие глаза стали отчужденными.

— Моя бывшая жена наверняка придерживается той же точки зрения, — едко заметил Гриффитс.

Как она могла допустить столь вопиющую бестактность? Флорри открыла рот и тут же закрыла его, поняв, что извинения только подольют масла в огонь. Она с несчастным видом следила за тем, как Энтони допивает кофе. Его лицо приобрело прежнее усталое и циничное выражение.

— Кайра жалела о своей беременности до самого конца, — сказал он, внезапно подняв голову. — Она вернулась на работу почти сразу же после рождения близнецов, оставив детей на попечение няни. Ее репутация крепла, и она все больше времени проводила за границей. Наш дом стал для нее чем-то вроде европейской штаб-квартиры. В тех редких случаях, когда она приезжала, мы чувствовали себя чужими людьми, живущими под одной крышей.

Флорри не сводила глаз с его лица. Голос Гриффитса был ровным, напрочь лишенным эмоций, но не требовалось большого ума, чтобы понять, каким горем обернулся для него крах семейной жизни.

— В таких обстоятельствах едва ли имело смысл поддерживать брак. Честно говоря, — сухо бросил он, — я думаю, что, после того как мы расстались, Кайра видела мальчиков чаще. Когда близнецы оставались ночевать в ее квартире, это было для них настоящим приключением.

Он говорит в прошедшем времени, отметила про себя Флорри.

— Мы развелись полтора года назад, и Кайра переехала в Штаты. Она видится с мальчиками, когда приезжает в Англию, звонит им, никогда не забывает поздравить с днем рождения. — Он сделал паузу. — Думаю, она по-своему любит их.

— А они не скучают по ней?

— Сначала немножко скучали, но теперь вспоминают редко. Кажется, не принимают это близко к сердцу. Впрочем, не сомневаюсь: когда мальчики подрастут, у них появится множество вопросов. — Энтони пожал плечами. — Дети не успели привыкнуть к Кайре, чтобы испытывать чувство настоящей потери. Честно говоря, они больше переживали, когда год назад уволилась Сью, их няня. Она ушла внезапно, по семейным обстоятельствам, и у мальчиков не было времени привыкнуть к этой мысли. — Он ненадолго умолк. — Я не стал заменять Сью другой постоянной няней.

Флорри кивнула. Он не хотел, чтобы близнецы получили новую душевную травму, если исчезнет еще одна близкая им женщина. То, что Арчи и Джерри казались счастливыми и уравновешенными, несмотря на две тяжелые драмы, достигнуто только благодаря их отцу, со вздохом подумала она.

Взгляд Флорри снова упал на сильное лицо Энтони. Неужели женщины сыграли в его жизни такую же роковую роль? Глядя на него, трудно поверить, что после развода он чурался женской компании, хотя его явная решимость никого не допускать к своему домашнему очагу, казалось, исключала самую мысль о продолжительной связи.

— Ну что, пора менять базу? — насмешливо спросил он.

— Простите? — Флорри заморгала глазами. — Я слегка задумалась, — небрежно бросила она и медленно начала подниматься, услышав звонок в дверь.

— Не вставайте, — сказал Энтони, стремительно распрямляя свое длинное тело. — Думаю, это за мной.

К собственному огорчению, Флорри немедленно послушалась, когда рука Гриффитса жестом велела ей сесть на место. Он приказывает хозяйке в ее собственном доме?

— Сегодня утром мне должны были ставить забор, и я приколол к дверям записку, где меня искать, — непринужденно объяснил он, выходя в коридор. — Спасибо за кофе.

Несколько секунд спустя раздались мужские голоса, а затем дверь захлопнулась.

Вот это да! Флорри ошеломленно посмотрела на опустевший стул и чуть не расхохоталась. Она хотела, чтобы Гриффитс ушел, но не ожидала, что это случится так быстро.

Значит, она должна просить позволения встать у этого типа? Флорри взяла пустые кружки, понесла их к раковине и тяжело вздохнула, увидев коричневый сверток.

Не будь тряпкой, Флорри Барнард, велела она себе, тяжело вздохнула, развернула сверток и бросила его содержимое в кастрюлю. Теперь ты живешь в деревне. Скрипя зубами, она вынула из ящика острый нож, но тот выскользнул из ее пальцев и упал на буфет.

— Ну да, я тряпка, — громко пробормотала она. — Если в дверь шмыгнет крошечная полевая мышь, я залезу на стул. Ну и что? Мне нравится быть тряпкой. Да, я не желаю учиться ездить верхом, потому что до смерти боюсь лошадей. Хватит и того, что я не слишком переживаю из-за этих огромных коров, которые пасутся за моим забором.

— И все же, несмотря ни на что, в глубине души вы жительница деревни.

Флорри медленно повернулась туда, откуда прозвучал насмешливый бас, и увидела Гриффитса, стоящего на пороге задней двери.

— Вы что, никогда не стучите? — спросила Флорри. При виде смеющихся синих глаз у нее на мгновение замерло сердце.

— Забыл ящик с инструментами, — лаконично пояснил он. Смешливые искорки в глазах стали еще заметнее, когда он, игнорируя риторический вопрос Флорри, подошел и встал рядом.

— Гм... Форель, — одобрительно пробормотал он, заглянув в кастрюлю.

— Если хотите, можете забрать, — небрежно предложила Флорри, пытаясь не реагировать на близость шести футов тугих мужских мускулов.

— Спасибо.

Вот уж кто не тратит времени на банальности, подумала Флорри, следя за тем, как Гриффитс без колебаний заворачивает и забирает рыбу. У него слова не расходятся с делом. Как всегда, прям и решителен.

— Я пообещал мальчикам устроить сегодня вечером шашлык.

— Шашлык из форели? — с сомнением спросила Флорри, но затем поняла, что это мало чем отличается от обычной жареной рыбы.

— Мой конек, — скромно заявил он, подхватив свой ящик. На пороге Гриффитс задержался. — Если хотите, присоединяйтесь. Начало в шесть.

Флорри замигала. Неужели ее действительно приглашают в этот мужской монастырь?

— Спасибо. Может быть, — ответила она столь же непринужденно, намеренно не говоря ни да, ни нет. — Постойте! Вы забыли еще кое-что! — Она подхватила со спинки стула его свитер и устремилась к задней двери. Слишком поздно. Он уже ушел.

Флорри вернулась на кухню. Обоняние дразнил запах чистого мужского тела. Аромат, слишком красноречиво напоминавший о его владельце. Она быстро повесила свитер обратно. Можно будет захватить его вечером... если она действительно решит принять приглашение.