Демонический барон

Глава 11

Джейсон тихо крался по коридору, еще полутемному в предрассветный час. Хорошо зная этот кратчайший путь к конюшне, он полагал, что Джессика едва ли вздумает совершить верховую прогулку в такую рань. И хотя их дороги в последние три дня странным образом пересекались в конюшне, это получалось совершенно случайно, поскольку заранее они не договаривались о встрече. Из комнаты донеслось приглушенное проклятие;

Джейсон остановился и постучал. Джессика распахнула дверь, уже одетая в облегающие штаны и белоснежную рубаху.

— Ах, это вы, барон! А я подумала, что кто-то из прислуги! — Она изобразила удивление.

— Я услышал какие-то странные звуки и подумал, что вам нужна моя помощь. — Джейсон улыбнулся, изо всех сил стараясь не смотреть в вырез рубахи.

— Вы поспели вовремя! Входите! — Джессика отступила на шаг и впустила барона в свою спальню.

Подойдя к широкой кровати, она указала на балдахин.

— Даже не представляю, что мне с этим делать! Джейсон нахмурился: уж не слишком ли рано он встал? Клубок оранжевого цвета, свернувшийся на балдахине, ожил, раскрыл на удивление большую пасть, полную острых, как иглы, зубов, и громко мяукнул. Котенок явно был очень зол.

— Он вскарабкался туда и не может слезть, — пояснила Джессика. — Ума не приложу, как его снять. Вставать на ваши хрупкие стулья с парчовой обивкой я не решаюсь, но если оставить кота там, он либо сломает себе шею, либо разорвет когтями шелк.

— Позвольте мне! — Джейсон подошел к кровати и привстал на цыпочки. Рыжий чертенок показал коготки и зубки, но стоило только барону прикрикнуть на него:

"Уэлсли, тихо!» — как котенок дал взять себя в руки. Джейсон опустил его на ковер и погладил по головке. Котенок довольно заурчал.

— Он, как я догадываюсь, постоянно попадает в какие-то неприятности?

— Вы угадали, милорд! — улыбнулась Джессика. — Он как маленький ребенок: появляется в самый неожиданный момент, передвигается с непостижимой скоростью и начинает ласкаться, видя, что вы готовы свернуть ему шею.

— Таких зеленых глаз, как у вас, я никогда не видел, — невольно проронил Джейсон, заглядевшись на свежее лицо Джессики.

— Значит, вы не рассмотрели как следует глаз Уэлсли! Барон рассмеялся изобретательности Джессики:

— Нет, я никогда не видел таких зеленых глаз у людей!

В этих дивных изумрудных глазах с темным ободком вокруг радужной оболочки можно было утонуть… Джейсон с трудом оторвал от них взгляд.

— Раз уж вы одеты, не прогуляться ли нам сегодня вместе?

— С удовольствием! — Джессика накинула старую коричневую накидку и вышла в коридор, тешась надеждой, что никто не увидит, как из спальни почтенной вдовы выходит на рассвете жених ее племянницы.

Когда они оказались во дворе, она бросила на спутника быстрый взгляд: он был возмутительно хорош!

Его неотразимая улыбка, смеющиеся глаза и атлетическая фигура заставляли женщин чувствовать себя хрупкими и беззащитными.

— Загляните сюда, я вам кое-что покажу. — Джейсон увлек ее в дальний угол конюшни, подвел к запертому стойлу и распахнул дверцу. — Ну, что скажете?

Джессика восхищенно вскрикнула: перед ней стояла великолепная серая в яблоках кобыла с огромными темными глазами и стройными ногами. Лошадь подошла к Джессике и прижалась мордой к ее плечу.

— Вы ей понравились! — заметил Джейсон.

— Она учуяла морковку в моем кармане. Я приготовила ее для чалой, но теперь отдам этой красавице. Арабских кровей, не так ли? — угостив лошадь морковкой, спросила Джессика.

— Именно так, — кивнул барон. — Ее доставили вчера вечером. Это лучшая кобыла в Англии, два года назад ее купил лорд Хадсон. Возможно, я подарю ее Каролине на свадьбу. Надеюсь, ваша племянница ездит верхом? — спросил он, заметив сомнение в глазах Джессики.

— Конечно! — бодро воскликнула она. — Каролина прекрасно держится в седле, но только…

— Говорите же! Мне важно побольше узнать о моей невесте!

— Это не секрет, — улыбнулась Джессика. — Просто моя племянница слишком застенчива и рассеянна. Вы уже заметили это, насколько я понимаю.

— Да, я обратил на это внимание.

— И поэтому Каролине всегда подбирали спокойных лошадок, чтобы они не сбросили ее ненароком. Такая норовистая кобыла, как эта, вряд ли ей подойдет. Боюсь, как бы Каролина не расшиблась, свалившись в придорожные заросли.

— В таком случае разумнее подарить ей фортепиано.

— Несомненно. Кстати, как зовут эту юную леди?

— Клеопатра. Подходящая подружка Цезарю, как по-вашему? — покосился на Джессику барон.

— Помнится, Цезарь и Клеопатра так и не поженились. Не лучше ли назвать ее в честь жены Цезаря, а не его любовницы? И подобно супруге Цезаря, она безупречна! — Джессика погладила лошадь по холке.

— Как вы умудрились превратить знакомство с кобылой в лекцию по древней истории? — расхохотался барон. — Хорошо, я назову ее не Клеопатрой, а Кальпурнией. Так или иначе, лошади нужно сегодня размяться. Оседлать ее для вас?

— Пожалуйста! — обрадовалась Джессика. Через десять минут они уже скакали по лугу. Вдруг Джессика откинула голову и разразилась восторженным смехом. Она понимала, как опасно наслаждаться обществом барона, но, со свойственной ей в сердечных делах бесшабашностью, предпочитала не задумываться о последствиях. В конце концов, кто вправе указывать ей, когда страдать и когда наслаждаться? Послушная и резвая кобыла тоже радовала наездницу. Погоняв ее как следует, она спросила у Джейсона:

— Можно проверить, как она берет барьеры? Не дожидаясь ответа, Джессика развернула лошадь и направила к ближайшей зеленой изгороди. Кобыла перемахнула через препятствие с приличным запасом. Джейсон последовал ее примеру. Вид прекрасной дамы на отличной лошади все больше восхищал его. Он усмехнулся, подумав, что их общение с Джессикой столь тесно связано с увлечением верховой ездой.

Наездница натянула удила и с радостной улыбкой воскликнула:

— Могу поклясться, что эта красавица переплюнет вашего жеребца, хотя он тоже очень хорош!

— Пожалуй, вы слегка преувеличиваете ее возможности. Ни одна кобыла не сравнится с Цезарем!

— А по-моему, он немного тяжеловат и не сравнится в резвости с прекрасной Кальпурнией. Она и скачет, и прыгает лучше этого растолстевшего баловня.

— Вы готовы доказать свои слова в честном состязании? — сверкнул глазами Джейсон, задетый за живое.

— Несомненно! Остается лишь договориться о времени и маршруте.

— Не стоит с этим тянуть, начнем сейчас же. Что же до маршрута… Знаете старый дуб у западного овечьего пастбища? До него отсюда около двух миль по пересеченной местности. — Джейсон едва не заикнулся об условиях пари, но прикусил язык, вспомнив, что недавно сгоряча уже заключил одно и до сих пор расплачивается за это. — Вы вольны выбрать любой путь до дуба, но только не через посевы.

— По рукам! — ослепительно улыбнулась Джессика и, развернув кобылу, перемахнула через живую изгородь.

Джейсон, хмыкнув, тоже взял этот барьер. Рыжей чертовки уже и след простыл, но у барона было тайное преимущество: он знал поместье как свои пять пальцев. До огромного многовекового дуба можно было добраться тремя маршрутами, но самый простой путь зарос кустарником, а другой пересекал узкий глубокий овраг.

Джейсон пустил Цезаря галопом, и могучий черный конь, радостно заржав, ринулся вперед. Однако барона тревожило, что его соперница исчезла из виду. Неужели она заблудилась в лесу? Маловероятно — они не раз объезжали вместе этот участок. По спине Джейсона пробежал холодок: уж не свалилась ли Джессика в овраг? Возможно, она и не подозревала о его существовании! Со стороны усадьбы вдоль живой изгороди тянулась по краю оврага невысокая каменная стена, предохраняющая скот от падения с обрыва. Не исключено, что Джессика это препятствие сочла пустяковым. Опытный наездник на тренированной лошади и перемахнул бы через овраг, но неподготовленный был обречен на верную гибель. Джейсон помнил два случая, когда там насмерть разбились охотники. После тех трагедии всех новичков предупреждали об опасности.

Барон направил Цезаря к холму, с вершины которого было видно тропу через овраг. Сердце его замерло: он увидел, как Джессика мчится во весь опор прямо к опасному месту. Лихая наездница припала к шее серой красавицы, ее огненные волосы разметал ветер, и они походили на факел.

— Джессика! — срывающимся голосом закричал Джейсон и пустил коня вниз по склону в надежде догнать безрассудную наездницу. Моля Бога, чтобы конь не угодил копытом в барсучью нору, барон скакал вниз с убийственной быстротой, не замечая кустов.

Когда Цезарь вынес Джейсона на тропу, от Джессики его отделяла лишь сотня футов. Она, однако, была уже в нескольких ярдах от каменной стены. Барон окликнул ее, Джессика оглянулась, но в следующий миг Кальпурния уже взмыла в воздух. Джейсону показалось, что время остановилось. С замирающим сердцем он наблюдал, как лошадь и наездница словно плывут над оврагом… Они благополучно приземлились на другой стороне!

Джейсон облегченно вздохнул, но тотчас же злобно насупился и, не в силах совладать с приливом слепой ярости, пришпорил коня. Цезарь понесся на каменную стену и, повинуясь неукротимой воле наездника, перемахнул овраг. Джессика с недоумением смотрела, как барон скачет прямо на нее с искаженным от злости лицом. Остановив Цезаря в двух шагах от Кальпурнии, он схватил ее за узду.

— Вы в своем уме? — взревел Джейсон. — Это же самое опасное место в усадьбе! Здесь разбились два человека. Вы отдаете себе отчет в своих поступках?

— Однако мы легко преодолели препятствие, — холодно возразила Джессика. — Неужели вы подумали, что я осмелюсь рисковать вашей кобылой?

— Плевать мне на кобылу! Я волновался за вас!

— Вы упустили из виду, лорд Рэдфорд, что за время вашего отсутствия я имела возможность хорошо изучить местность и вполне отдаю себе отчет в своих поступках. Похоже, вы полагали, что моя неосведомленность поможет вам выиграть спор.

— Я не боюсь проиграть женщине с куриными мозгами! — бросил Джейсон. — Но раз уж вы у меня в гостях, извольте быть более осмотрительной. Если же у вас возникнет желание сломать себе голову, найдите для этого другое имение!

Выведенная из себя незаслуженными упреками, Джессика дала волю раздражению, скопившемуся за две недели — Какое вам дело до меня? Я сама себе хозяйка! Ни лошади, ни мне ничто не угрожало, так что не смейте повышать голос!

Внезапно барон отпустил уздечку и, обняв Джессику, поцеловал в губы.

Она вздрогнула и попыталась оттолкнуть его, но он еще крепче стиснул ее в объятиях. Джессика обмякла и прильнула к Джейсону, упиваясь поцелуем и со страстью отвечая ему. Гладя ее плечи и рыжие волосы, он прошептал:

— Ах, Джессика, Джессика! Я так боялся, что ты погибнешь у меня на глазах! Четырнадцать лет я жил в аду, и если бы с тобой стряслась беда, прыгнул бы в овраг! Джейсон спешился и привязал лошадей. Джессика соскользнула в его объятия, и лишь тогда барон заметил, что она плачет. Ее изумрудные глаза, похожие на бездонные озера, смотрели на него так же доверчиво, как четырнадцать лет назад. Заглянув в них, барон стал жадно целовать слезинки на ее щеках. Она затрепетала, когда его рука скользнула по ее спине, и вновь сделала попытку оттолкнуть Джейсона. Он прижал Джессику к груди и, когда она перестала вырываться и положила голову ему на плечо, тихо спросил:

— Почему ты отвергла меня, любовь моя? После того как мы расстались, я целых пять лет мучился этим вопросом. Что я сделал тебе плохого?

Она отстранилась и посмотрела ему в глаза.

— Виной всему моя глупость, Джейсон! Порой мне кажется, что люди слишком высоко ценят юность. Ведь именно в такую пору мы приносим незаслуженную боль и терпим ее, не понимаем друг друга, ссоримся из-за пустяков и походя наносим раны в самое сердце… Сколько раз я мечтала все вернуть, но прошлого не изменишь… Однако мне предоставился шанс искупить свои ошибки.

Джессика высвободилась из объятий Джейсона, села и прислонилась спиной к дереву. Барон опустился рядом и обнял ее за плечи.

— Что ты называешь своей глупостью? Поначалу я предполагал, что ты охотишься за титулом и богатством. Потом до меня дошли слухи, что замужество не принесло тебе ни того ни другого, и это привело меня в недоумение. Чего же тебе тогда хотелось?

— Того же, что и всем мечтательным девушкам, — лукаво улыбнулась Джессика. Помолчав, она спросила:

— Ты знал моего отца, не так ли? Как по-твоему, что он был за человек?

— Обаятельный мот, душа общества, знаток вин и никудышный картежник, законченный эгоист, позер и любимец женщин.

— Вот именно! — просияла Джессика. — Ты нарисовал его точный портрет. Он бывал нежным отцом, когда вспоминал о своих дочерях, иногда даже баловал нас, если это ему ничего не стоило. Но в основном мы были для него источником дохода. Он получил хорошее наследство от отца, лорда Уэстерли, но проигрался в пух и прах к тому времени, когда мне исполнилось пять лет. Вскоре после этого мама скончалась, отчаявшись наладить разваливающееся хозяйство. Моей старшей сестре Эмилии пришлось взять на себя все семейные заботы и мое воспитание. А папаша вечно пропадал у своих приятелей. Время от времени он присылал нам деньги, если ему улыбалась удача, и на них мы худо-бедно существовали. Эмилия была милым созданием; Каролина очень похожа на нее. Она приглянулась сэру Альфреду Ханскомбу, и тот предложил папаше приличные деньги, если тот даст согласие на брак. Эмилии он не нравился, она умоляла отца отказать ему, но папаша лишь расхохотался и заявил, что девушке нужен муж, а сэр Альфред ничем не хуже других. Я жила вместе с ними, когда они поженились, — продолжала Джессика. — Мне просто некуда было деться. Сестра вскоре надоела сэру Альфреду и начала чахнуть у меня на глазах, страдая от его хамства, жестокости и эгоизма. Вскоре после рождения Каролины бедняжка умерла — не от родов, а от недостатка любви и человеческого тепла. Некоторое время мы с Каролиной жили у одной из тетушек по линии отца, а когда сэр Альфред женился на Луизе, та вытребовала к себе падчерицу. Я предпочла бы, чтобы девочка осталась со мной, но ничего не могла поделать: ведь сама была почти ребенком. Несколько лет я скиталась по родственникам, иногда жила вместе с Каролиной у леди Ханскомб. И раз в году меня навещал отец… — Джессика горько рассмеялась. — Ему нравилось, что я стала красивой девушкой, и он не скрывал намерения со временем выгодно продать меня на ярмарке невест. Папаша хвастливо заявлял, что отдаст меня только за графа или герцога. Он любил повторять, что я украшу дворец любой знатной особы.

Джейсон судорожно вздохнул, начиная понимать, куда она клонит. Джессика окинула его задумчивым взглядом и продолжила:

— Я поклялась себе, что не покорюсь ему и выйду замуж только по любви. Когда мы познакомились, отец готовил меня — под надзором тетки — к выходу в свет. Я поняла, что ты тот, о ком я мечтала; мне было хорошо и легко с тобой, как ни с кем другим. Мне казалось, что то же испытываешь и ты. И когда ты сделал мне предложение, я хотела лишь одного — услышать от тебя слова любви. О твоем состоянии и титуле я ровным счетом ничего не знала и не желала знать. Мое девичье сердце ждало нежных слов и клятв в вечной верности. Да, я стала бы твоей, если бы ты признался тогда мне в любви…

— А я лепетал, что ты самая красивая девушка на свете, — перебил ее Джейсон, взяв за подбородок и заглянув в глаза, — и не нашел слов, чтобы выразить свои чувства. Правда, я предложил тебе стать моей женой и обещал окружить вниманием и заботой. Позволь мне исправить ошибку, Джессика. Я всегда любил тебя одну! Ты сводишь меня с ума своей красотой. А за то, что ты такая лихая наездница, я люблю тебя еще сильнее! — Он подкрепил эти слова долгим и нежным поцелуем. — Я ведь тоже вырос в семье, где любовь ничего не значила. Я был младшим сыном, поэтому на меня смотрели лишь как на «запасного» наследника. У меня было незавидное положение в обществе и скромное состояние. Поэтому я не смел поверить, что интересен такой, как ты, и предложил тебе то немногое, чем располагал. Если бы я только знал, что ты хочешь любви! Ведь чувство переполняло меня! Но я был слишком молод и неопытен. — Джейсон наклонился и снова нежно поцеловал ее. — В ту пору мне все равно не хватило бы ни слов, ни решительности, ни опыта, чтобы выразить чувства, сказать, как страстно я желал и любил тебя.

— Я поняла это, — усмехнулась Джессика, — но слишком поздно. А тогда, услышав совсем не то, чего страстно ждала, я не совладала со своим бешеным нравом и наговорила тебе гадостей. Потом я долго носилась верхом на лошади, пытаясь разобраться в случившемся. Наконец, поняв все, прискакала к твоему дому. Но тебя там уже не оказалось — ты уехал.

— Как, значит, ты была у дома Лонгфорда? Впервые об этом слышу, — искренне удивился Джейсон. — Но я покинул его лишь через два часа после того, как ты отвергла мое предложение. Мне трудно было находиться поблизости от тебя. Наверное, ты не знала, куда мне написать…

— Я знала о тебе очень мало, — покачала головой Джессика. — А навести справки не решилась: дворецкий, сообщивший мне о твоем отъезде, всем своим видом давал понять, что думает о развязных девицах, осмеливающихся посещать джентльмена без компаньонки. Поняв, что ты возненавидишь меня, я готова была рвать на себе волосы от отчаяния. Зная, что ничего уже не исправить, я подчинилась воле отца и поехала в Лондон. Я надеялась не полюбить, а рассеяться на балах. Ко мне сваталось много состоятельных господ, однако отцу казалось, что ни один из них не достоин меня, и он отказывал всем поклонникам. — Джессика лукаво усмехнулась. — Он так и не узнал, однако, что один наследный герцог пренебрег правилами и сделал мне предложение, не переговорив предварительно с ним. Отца хватил бы удар, прознай он, что я отвергла его. Мне делали предложения и другого свойства, причем два герцога — члены королевской семьи.

— Позволь мне угадать их имена.

— Настоящая леди никогда не хвастает своими победами! — Джессика шутливо погрозила ему пальчиком. — В ту весну я познакомилась с Джоном Стерлингом. Мы подружились. Он тогда был в чине капитана. Выяснилось, что Джон родом из Уилтшира, живет неподалеку от усадьбы Ханскомбов и знает меня с давних пор. Светский сезон уже походил к концу, когда Джон сказал, что я всегда нравилась ему и он только ждал, пока я вырасту. Я ответила, что люблю другого, но он заявил, что твердо решил жениться на мне. — Джессика вздохнула. — В ту пору я очень нуждалась в любви. Отец возражал, но я настояла на своем и поклялась, что убегу из дома, если он не благословит наш брак. Отец испугался и оставил меня в покое. Мы с Джоном поженились и вскоре покинули Англию. Муж многому научил меня. Он был само великодушие, никогда не требовал от меня больше, чем я готова была ему дать. Со временем и я полюбила его, конечно, не так страстно, как тебя. — Джессика поднялась. — И вот я здесь, с тобой. И очень благодарна судьбе за то, что она позволила мне объясниться и попросить у тебя прощения.

Джейсон схватил ее за руку и снова усадил рядом с собой.

— Неужели ты собираешься покинуть меня после всего, что произошло? Неужели считаешь, что я позволю тебе вновь уйти из моей жизни?

Джессика пристально посмотрела в его темные глаза.

— Возможно, при иных обстоятельствах я и согласилась бы стать твоей любовницей. Но не теперь, когда ты женишься на моей племяннице. Я слишком уважаю Каролину…

— К дьяволу Каролину! — вскричал Джейсон. — Я хочу жениться на тебе! Разве ты не любишь меня?

В голосе барона явственно звучала мольба и решимость.

Джессика коснулась красивого лица Джейсона. Его густые нахмуренные брови, так пугавшие Каролину, загорелая и обветренная кожа и неожиданно теплые губы очень нравились ей.

— Но ведь ты предназначен другой!

— Я знаю, что только женщина вправе расторгнуть помолвку, и всегда находил это неестественным. Но мне безразлично, как отнесутся к этому окружающие. А разве для тебя это имеет значение?

Он поцеловал ее ладонь.

Джессика вздохнула и отняла руку.

— Лично мне наплевать на сплетни, но я не хочу портить репутацию дочери.

— У Каролины тоже могут возникнуть осложнения, но ей, кажется, до этого мало дела. По-моему, папаша торгует девушкой, как твой когда-то продал ее матушку.

— Отчасти ты прав. Сэру Альфреду нужны деньги, из-за этого Каролина и дала согласие.

— Она согласилась выйти за людоеда из-за денег? — поморщился барон, с недоверием глядя на Джессику.

— Каролина совершенно равнодушна к богатству, я это точно знаю. Но она души не чает в своей сестре Джине, а родители сказали, что не отдадут ту за Гидеона, если Каролина не выйдет за тебя.

— Значит, ее принесли в жертву чудовищу ради счастья сестры! Да пусть сэр Альфред заберет эти проклятые деньги и оставит несчастную Каролину в покое! Я готов на это ради нашей любви.

— Ты знаешь, что это невозможно!

— Отчего же? Деньги — мои, и я могу распоряжаться ими по своему усмотрению. Или ты полагаешь, что такой расход не позволит мне в должной мере обеспечить тебя?

— Если бы все ограничилось только расходами или скандалом, я вышла бы за тебя завтра же! Но дело зашло чересчур далеко. Ты заметил вчера, как выглядела Каролина?

— По-моему, очень хорошо: свежий воздух пошел ей на пользу.

— Дело не только в этом! — серьезно сказала Джессика. — Я знаю Каролину всю жизнь, но впервые вижу ее такой цветущей, как в эти две недели. Она очень скрытная девушка и мне ни в чем пока не призналась. Да, пожалуй, она и сама еще не отдает себе отчета в том, что с ней происходит. Помнишь, как она выглядела три дня назад?

— Да, тогда Каролина показалась мне более рассеянной и задумчивой, чем обычно, — нахмурился Джейсон. — Она витала в облаках и с тех пор словно притихла.

— Вот именно! Меня это встревожило, и позже я пошла поговорить с ней. Она играла на лютне и пела с таким вдохновением, что не заметила моего присутствия. И в голосе ее звучала истинная любовь! По-моему, она начинает осознавать это, потому и притихла. Это открытие потрясло ее, как всегда бывает с девушками, когда они влюбляются впервые. Посуди сам: разве могла она не влюбиться, попав в твой дом и лучше узнав тебя? Теперь ты, надеюсь, понимаешь, почему наш брак с тобой невозможен? — со слезами на глазах прошептала Джессика. — Я не стану покупать счастье ценой несчастья Каролины. Она достойнее меня и станет тебе хорошей супругой. К тому же Каролина на десять лет моложе меня и сейчас в расцвете сил. А то, что когда-то было между нами, ушло в прошлое. Каролина — настоящий ангел. Она — залог твоего счастливого будущего.

Охваченный страхом, что снова потеряет любимую, Джейсон закричал:

— Ты считаешь, что для меня важен твой возраст или ее ангельский характер? Да я никогда не испытывал такого счастья, как за несколько часов, проведенных с тобой! Может, ты хочешь купить покой души ценой моего безумия?

Он порывисто обнял Джессику и запустил пальцы в шелковистые волосы, всеми фибрами души желая убедить ее в своей искренности, привязать к себе прикосновениями и поцелуями крепче, чем словами.

Поначалу она не сопротивлялась, но внезапно сжалась в комок и с силой оттолкнула его. Джейсон упал и ударился о бревно. Джессика бросилась на поляну, отвязала лошадь и вскочила в седло. Натянув поводья, она с болью взглянула на Джейсона и тихо сказала:

— Я никогда не разлюблю тебя!

И ускакала. Барон поднялся, подойдя к Цезарю, и прижался к его потной шее. Он словно оцепенел и пока не ощущал боли, но знал: она придет позже, когда ему придется признать, что Джессика умчалась из его жизни в последний раз. И тогда всему настанет конец…

Каролина вздохнула и откинула со лба прядь волос. Обычно она записывала свои сочинения, когда очередной опус уже созрел в голове и был проигран на фортепиано: ее ни разу не подвела музыкальная память! Но три дня назад случилось небывалое — нотные знаки полились на бумагу с ее пера, движимого неуемной творческой энергией. Музыка рождалась в сердце Каролины и бурлила в крови, просясь наружу. И когда в ее мозгу прозвучал последний аккорд нового произведения, она рухнула в постель и уснула, так и не осознав, что написала.

Каролина не решалась взглянуть на эту сонату до сегодняшнего утра, опасаясь не совладать с эмоциями, застывшими до поры в нотных знаках. И сейчас, глядя на свои записи, освещенные косыми лучами утреннего солнца, девушка наконец поняла, что это — объяснение в любви к Ричарду, воплощение в звуках всех тайных движений ее души. Каролине незачем было исполнять эту вещь, она и так знала, что это лучшее ее творение!

Излив заветные чувства в музыке, она обрела целительное умиротворение. Оправившись после смятения минувших недель, Каролина пришла к выводу, что все эти годы прожила в мире грез. В отличие от большинства девушек ее возраста она редко задумывалась о любви и браке, поэтому, столкнувшись с этим наяву, испытала потрясение. Девушку повергла в шок уже сама мысль о замужестве, а внутренняя сила Джейсона едва не раздавила ее. Она никогда не воображала, что влюблена, как ее сестры и ровесницы, не делилась мечтами со школьными подругами, а потому внезапная любовь застала ее врасплох. Весь внутренний мир Каролины изменился, чувства забурлили, то вознося ее к немыслимым высотам, то повергая в темную бездну. Тело девушки томилось от неосознанных желаний.

Впервые ощутив настоящую любовь, Каролина с пронзительной ясностью осознала, что уже никогда не влюбится вновь. Догадывалась она и о том, что для них с Ричардом невозможно общее будущее. Помолвка с бароном определила дальнейшее развитие событий, жизнь шла своим чередом, и внезапная страсть к отставному армейскому капитану не изменит планы ее нуждающейся семьи. Живо представив себе прихрамывающего солдата, Каролина невольно улыбнулась, и на сердце у нее сразу полегчало.

Сомнения постоянно закрадывались к ней в душу, рождая все новые и новые предположения. Что изменилось бы, к примеру, будь она свободна? Есть ли основания думать, что Ричард испытывает к ней нечто большее, чем дружеское расположение? Почему бы не допустить, что он втайне влюблен в Джессику, а та готова ответить ему взаимностью? Какие счастливые у них были лица, когда они встретились после долгой разлуки! Джессика исполнила свой вдовий долг, отдав должное погибшему мужу. После стольких лет траура она имеет полное право начать новую жизнь. А Ричард однажды вскользь упомянул о том, что в Испании не было офицера, не вздыхавшего по прекрасной миссис Стерлинг. Она стала для соотечественников олицетворением образцовой англичанки — не только красавицы, наделенной неотразимым очарованием, но и нежно любящей и преданной супруги. Все солдаты, сражавшиеся против Наполеона на Пиренейском полуострове, завидовали майору Стерлингу.

Каролина надеялась, что Ричард и Джессика поженятся: пусть уж лучше он станет свойственником, чем вообще исчезнет из ее жизни! Она обожала и его, и тетушку, так почему бы не пожелать им счастья? Но неужели ей придется называть капитана дядей Ричардом? Нет, к этому Каролина не была готова.

Она задумалась о своем будущем. После свадьбы ей предстоит играть роль великосветской леди, потом пойдут дети… Прежде это тоже не приходило в голову Каролине, но теперь, похоже, час пробил. Страха и неприязни к Джейсону девушка уже не испытывала, но сможет ли она когда-нибудь полюбить его? Пожалуй, лучше обойтись без этого:

Джейсону, кажется, не нужна влюбленная супруга. Он хочет иметь респектабельную и скромную жену, а не пылкую возлюбленную. Каролина подозревала, что барон никогда не был влюблен и не понимал, что это такое. Да она, пожалуй, и сама толком не знала этого.

Тихо постучав, вошла служанка Бетси.

— Простите, мисс Ханскомб, к вам пришел джентльмен. Говорит, что у него срочное и важное дело.

— Как он представился, Бетси?

— Капитан Далтон. Это отставной офицер, живущий в соседнем имении.

Каролина смертельно побледнела: вот уж кого она не ожидала увидеть! Как славно мечтать в одиночестве в своей девичьей келье, наслаждаясь покоем затворничества! Появление капитана привело ее в полное смятение. Как в таком состоянии взглянуть ему в глаза? Стараясь не выдать волнения, девушка проговорила:

— Передай гостю, что я спущусь к нему через несколько минут. Он в малой гостиной?

Служанка кивнула и вышла.

Каролина встала и посмотрела в зеркало: это было внове для нее, раньше она не слишком заботилась о своей внешности, а теперь поминутно поглядывала на свое отражение, как влюбленная барышня. К счастью, ее новый наряд выглядел безупречно. Утреннее платье мягкого персикового тона скрадывало бледность щек, волосы были уложены в пучок. Расправив плечи, Каролина направилась в малую гостиную.

У Ричарда был озабоченный вид, но он тепло улыбнулся девушке. Она подала ему руку.

— Вот уж не ожидала. Вы здесь впервые?

— Да. Дом великолепен, а сад прекрасно ухожен. Лорд Рэдфорд прослыл рачительным землевладельцем. Но я здесь не для того, чтобы восхищаться Уайлдхейвеном. — Он замялся.

— В самом деле? — Каролина опустилась в обитое парчой кресло, а Ричард устроился напротив нее.

— Я позволил себе некоторую вольность, Каролина, но умоляю, не сердитесь на меня за это.

Девушка с недоумением посмотрела на него.

— Лучше вам самой прочитать это. — Капитан достал из внутреннего кармана сюртука письмо.

Она взяла в руки лист бумаги, сложенный вдвое, развернула его и прочла:

Уважаемый мистер Далтон!

Нас обрадовало, что вы решили опубликовать высланные нам произведения именно в нашем издательстве. Эти опусы преисполнены мощи и виртуозности, сопоставимой с творениями выдающихся европейских композиторов. Нам особенно приятно, что их создатель — наш соотечественник. Англия пока подарила миру лишь нескольких музыкантов высшего класса. Мы готовы выполнить ваше основное пожелание и сохранить анонимность. Вполне достаточно, чтобы он подписал свои произведения именем или инициалами. Смею предположить, что наше издательство сочтет за честь опубликовать и другие сочинения вашего доверителя. Надеюсь, в скором времени вы посетите нас в Лондоне и мы обсудим финансовую сторону вопроса.

Ваш покорный слуга,

Сайлас Уинфорд

— Что все это значит? — выдохнула Каролина, не веря своим глазам.

— Я переписал композиции, оставленные вами в Уоргрейве, и послал их в лондонское издательство, сообщив, что их автор — человек благородного происхождения, желает сохранить свое имя в тайне. Если вам угодно, я отзову ноты из издательства, хотя это и огорчит мистера Уинфорда. — Ричард серьезно посмотрел на девушку. — Ваша застенчивость мне вполне понятна. Каролина. Но публика должна узнать ваши творения, они заслуживают этого! Такая прекрасная музыка принесет людям радость. Не сомневайтесь, анонимность будет обеспечена. Скоро деньги утратят для вас интерес, но надеюсь, вы охотно поделитесь с миром плодами вашего гения.

— Мне все еще не верится, что такое известное музыкальное издательство согласно опубликовать мои скромные работы! — взволнованно воскликнула Каролина, тронутая его словами. — Друзья говорили, будто моя музыка доставляет им наслаждение, но мне казалось, они мне льстят…

Она замолчала и склонила голову, скрывая навернувшиеся на глаза слезы. Мысли ее пришли в полную сумятицу. Девушка вспомнила ярость отца, поддержку синьора Ферранте, бессонные ночи, полные музыкальных фантазий, Неужели все это было не напрасно?

Ричард предложил ей носовой платок. Она вытерла мокрые щеки и смущенно сказала:

— Извините, что я такая плакса! Со мной это часто случается, если я разволнуюсь.

— Вы рады?

— Да! Но я не хочу, чтобы мое имя стало известно. Пойдут пересуды, люди начнут критиковать мои произведения. Мне это неприятно. Я не привыкла быть в центре внимания — я сразу же чувствую себя неуютно и теряюсь. Боюсь, из меня не выйдет настоящей леди. Но я тронута вниманием к моим произведениям.

— В таком случае я прощен? — с облегчением вздохнул Ричард.

— Конечно же! Кажется, я начинаю во все это верить! — Каролина вскочила и, раскинув руки, закружилась посреди гостиной. — Я на седьмом небе от счастья!

— Завтра я отправлюсь на пару дней в Лондон. — Ричард поднялся. — На всякий случай возьму с собой в издательство мистера Челмсфорда: как опытный юрист, он позаботится о ваших интересах. Вернувшись, я сразу дам вам знать о себе.

— Минуточку! — Каролина выбежала из гостиной и вскоре вернулась с нотами новой сонаты.

— Это не для публикации, — сказала она, протянув Ричарду листы. — Я написала сонату только для вас. — С этими словами девушка выбежала из гостиной.

Вернувшись в Уоргрейв, Ричард тотчас же уселся за фортепиано и стал играть сонату. Он понял ее так же ясно, как если бы Каролина выразила все словами. Нежное вступление постепенно сменилось сложными бурными пассажами, а чистая наивная тема — откровенно страстными аккордами каденции. Радость сливалась с болью, восторг новых открытий — с горечью разлуки. Соната заканчивалась щемящей болью утраты. Сыграв произведение до конца, Ричард сидел перед инструментом до тех пор, пока звуки финала не померкли в его памяти. Поднявшись, капитан уже знал, что нужно сделать. Оставалось обдумать детали.