Дэниел. Часть вторая

Глава 7 СЕКС, ЛОЖЬ И ВОДА В ВАННОЙ

Аня прошла за Дэниелом в ванную и за всю дорогу не сказала ни слова. Ни слова жалобы. Ни слова оскорбления. Он уже порядком раскаивался в своём нахальстве. Такая молчаливость с её стороны могла означать лишь одно - она напугана до смерти.

Ну и хорошо. Дэниел постарался вытравить из себя жалость и сочувствие. Пусть немного побоится. Может, оказавшись один на один с мужчиной-доминантом, достаточно сильным, чтобы одной рукой переломить её пополам, Аня подумает дважды, выставлять ли себя на аукцион. К тому же, сегодня ничего такого не произойдёт, она просто получит возможность увидеть, что он скрывает под своими оксюморонскими дизайнерскими джинсами.

В ванной он закрыл дверь и включил краны.

- Боишься, - повернувшись к ней, спросил он с другого конца заполненной паром ванной.

Аня вздёрнула подбородок.

- Нет. Конечно , нет.

- Правда?

Она нервно сжала перед собой руки и потёрла пятно какой-то невидимой грязи на пальце.

- У меня три брата. Я меняла им подгузники и помогала одеваться в школу. У тебя нет ничего такого, что может удивить меня, Дэниел.

- Сэр.

- Прости? - не поняла Аня.

Дэниел ответил ухмылкой, от которой ей полагалось занервничать ещё больше.

- На следующие два часа ты моя саба. Когда обращаешься к господину, называй его сэр. Comprenez, ma petite?

- Твой акцент ужасен.

Дэниел обжёг её своим фирменным взглядом.

- Что, не расслышал?

Аня громко сглотнула и переступила с ноги на ногу.

- Ваш акцент ужасен... сэр.

- Лучше. Теперь подойти сюда. - Дэниел щёлкнул пальцами и указал ей на место перед собой.

Аня так медленно и осторожно пересекла помещение, что со стороны можно было подумать, будто она ступает босиком по битому стеклу. Не рассмеяться над ней стоило Дэниелу огромных усилий.

- Никакого секса, помнишь? - решил он развеять её страхи. - Ничего не произойдёт против твоей воли. У тебя есть стоп-слово ?

Она медленно кивнула и прошептала:

- Fleur de lis.

- Очень красивое. Тебе известно, что флёр де лис - символ Непорочной девы Марии?

- Non. - Она покачала головой. - Мне нравятся лилии, поэтому я её и выбрала.

- Я не врал. Флёр де лис, правда, символ чистоты и целомудрия.

Похоже, в кои то веки ему действительно удалось её удивить.

- Откуда ты знаешь?

Дэниел пожал плечами:

- Я же библиотекарь. А теперь раздевай меня.

Глаза Ани стали большими... комично большими.

- Сама сказала, что помогала братьям одеваться в школу. Наверняка и раздеваться помогала перед ванной. Смотри на это так же.

- Bien sûr…сэр.

Аня медленно потянулась к его плоскому животу и взялась за ткань потной майки.

- У тебя красивые руки, - сказал Дэниел, впервые заметив её тонкие, очень изящные пальцы.

Она покачала головой:

- Non, pas du tout[8] . Видишь?

Она выпустила его майку и повернула руки ладонями кверху. Кончики пальцев покрывали маленькие мозоли и маленькие проколы от швейных иголок.

Дэниел нежно взял её за запястья и поднял их к своей груди.

- Всё равно красивые... только работаешь слишком много.

Он поднял одну руку к губам и поцеловал в ладонь. В ответ на прикосновение Аня резко втянула воздух. Под своим большим пальцем, Дэниел чувствовал частое биение её пульса.

- Ну... продолжай. - Он неохотно выпустил её запястья, и она снова взялась за ткань его майки.

- Вы отвратительны, сэр. - Она потянула майку вверх. - Чем это вы занимались?

- Бегал.

- Fou [9] . Безумие.

- Безумие? Скорее, спорт.

- За вами кто-то гонялся, сэр?

- Вроде нет, не видел никого.

- Тогда да, безумие. Поднимите руки, s’il vous plaît.

Дэниел даже пальцем не пошевелил.

Аня с неприкрытой досадой вздохнула.

- Поднимите, пожалуйста, руки... сэр.

- Славная девочка. - Он подчинился. Аня сняла потный предмет одежды и протянула перед собой.

- Аня, что ты делаешь?

- Ищу огонь, чтобы её спалить.

Дэниел рассмеялся и отобрал у неё майку.

- Костёр устроим позже. - Он закинул потный комок ткани в угол. Аня вздрогнула. Неудивительно, он видел её противоестественно опрятную квартиру. Дэниел стоял молча и ждал. Аня вернулась и снова встала перед ним.

- Ты всё время смотришь в пол, Аня.

- Очень красивый. Что это?

- Взгляни мне в глаза, и я расскажу.

Аня закусила губу и подняла глаза к его лицу. Взгляд её побродил по стене, старательно избегая обнажённой груди Дэниела, и , в конце концов , упёрся ему в нос.

- Глаза в глаза.

Она сделала глубокий вдох и встретилась с ним глазами.

- Кварцит, - ответил он.

- Неужели так сложно держать себя в чистоте?

Дэниел взял её за руки и прижал трясущиеся ладони к центру своей груди.

Почти целую минуту Дэниел не говорил ничего, просто дав Ане разволноваться ещё сильнее. Он хотел видеть её встревоженной, напуганной. Ради её же блага.

- У тебя руки трясутся. Побелела, как привидение. Подумай о том, что сейчас чувствуешь. Представь, Аня, - низкий голос Дэниела побуждал её закрыть глаза. - Представь, что наедине с кем-то, кого раньше не видела и его раздеваешь. А то и хуже. Любой мужчина, который выиграет тебя на аукционе, станет твоим хозяином на ночь. К этому времени он уже мог бы привязать тебя к кровати. Мог бы быть внутри тебя. Прочувствуй свой страх и умножь его в тысячу раз. По меньшей мере , в тысячу.

Наконец-то Аня на него посмотрела, по-настоящему посмотрела. Сначала на глаза, потом на губы. От губ её взгляд побрел вниз по шее, плечам, груди, поднялся по рукам, спустился к животу и снова прошёлся по всему телу, и она ещё раз посмотрел в глаза.

- Я не боюсь, - прошептала она. – Я дрожу не по этому.

- Не боишься? Вот как? Тогда почему ты дрожишь? - требовательно спросил он. Надо было достучаться до этой девчонки, пока она не совершила худшую ошибку своей жизни.

- Потому что... сэр... вы... - она остановилась, снова сглотнула и вперила взгляд куда-то ему за плечо.

Дэниел поднял руку и погладил Аню за ушком.

- Ответь, почему ты вся дрожишь?

- Потому что... я хочу вас. - Она посмотрела ему в лицо. - Сэр.

Дэниел смолчал, на мгновение лишившись дара речи. Это были последние слова, которые он ожидал услышать от нее.

- Повтори, - приказал он.

Аня закрыла глаза.

- Я хочу вас, сэр.

- Так вот почему ты ведёшь себя так, словно меня ненавидишь? - Дэниел продолжал поглаживать её по лицу и шее, сразу под кромкой роста волос, и был вознаграждён дрожью.

- Нет. Я на самом деле вас ненавижу. Очень.

Не будь Дэниел так возбуждён, может бы и смог рассмеяться. А так его хватило только на то, чтобы ласково взять её лицо под подбородок и поднять к своему.

- Я тоже тебя ненавижу.

Он приблизил свои губы к её и стал ждать. Долго ждать не пришлось. Аня приоткрыла рот, тело её обмякло. Сначала робко, потом с большей уверенностью поцеловала. И хоть Дэниелу всеми фибрами души хотелось прижать её к стене, раздвинуть языком ей губы и полностью завладеть её ртом, он сдержался и разрешил ей вести. Обхватил её за затылок и позволил себе маленькую вольность соприкоснуться с ней языками. Она издала тихий гортанный стон, и в этом стоне было столько жажды, столько голода, что Дэниел, не удержавшись, прижался к ней бёдрами и дал почувствовать, как отчаянно её ненавидит.

В конце концов , ему удалось оторваться от её губ. Если он сейчас же не возьмёт себя в руки, то повалит её на этот кварцитовый пол и возьмёт прямо на нём. Её янтарные глаза расширились как у испуганного оленя.

- Хватит медлить, - сказал он, вспомнив, что это он тут доминант. Вроде. Нельзя, чтобы она увидела, как сильно подействовал на него этот поцелуй. Эти целомудренные, робкие и вместе с тем отважные губы, всего лишь прикасались к его губам, однако поцелуй каким-то образом всколыхнул в душе чувства, о существовании которых он забыл. - Вода остынет.

Дэниел скрестил руки на груди и посмотрел на Аню сверху вниз.

Её руки всё так же тряслись, когда она опустилась перед ним на колени. Теперь пришлось отвернуться уже Дэниелу. Если бы он стал смотреть на неё в этой позе, все надежды на самоконтроль разлетелись бы вдребезги. Она начала возиться со шнурками его беговых кроссовок, и он поднял сначала одну ногу, потом вторую, когда она стала стягивать их вместе с носками. Должно быть , она была испугана до смерти, потому что ни словом не прокомментировала его потную обувь.

Вскоре Аня, похоже, вошла в роль сабмиссива. Аккуратно поставила сбоку его кроссовки и уложила внутрь шнурки, а затем положила его носки рядом с потной футболкой. Дэниел проиграл схватку с самим собой и снова начал за ней наблюдать. Её глаза застлала поволока. Сердитая, напуганная, темпераментная Аня исчезла, и её место заняла новая тихая, смирная, покорная Аня. И Дэниел не мог решить, которая ему нравится больше.

Покорная Аня начала стягивать с него штаны.

Вот эта Аня.

За всё время, пока стаскивала с него штаны, она ни разу не подняла уважительно потупленных глаз. Шагнув из них, Дэниел изучающее на неё посмотрел.

- А у тебя это хорошо получается, - сказал он. - Элеонор говорила, что давно не встречала такой хорошей сабы, как ты.

Уголки её полных розовых губ изогнулись в слабом подобии улыбки.

- Очень лестно. Она удивительная. Сначала мне и в голову не приходило, что она такая... такая...

- Боевая? Смелая? Настырная?

- Властная , настоящий доминат. Mais [10] ... когда она с ним, её словно подменяют. Прекрасное зрелище.

Дэниел кивнул в знак понимания, но не добавил, что на личном опыте знает, насколько прекрасна Элеонор в роли сабы. Почему-то ему не хотелось ни говорить о ней, ни думать. Она ушла от него и исчезла где-то за пределами области зрения. Сейчас он видел лишь одно, хотел видеть лишь одно - Аню на коленях.

- На тебя так приятно смотреть. Ты очень красива вот так.

Она прошептала что-то на французском , и Дэниел обругал себя за то, что последние полтора года совершенствовался в испанском и португальском. И даже узнал, как спросить на языке индейцев кечуа «на какой куст безопаснее помочиться?» Нет , чтобы вместо этого немного поучить проклятый французский.

- По-английски, - приказал он и решил, что при первой же возможности начнёт подтягивать свой французский... а лучше всего сегодня же.

- Vous aussi [11] - повторила она, оторвавшись от созерцания пола. От страха в её больших карих глазах не осталось и следа, и теперь в её взгляде светилось лишь невинное доверие. - Ты тоже.

Дэниел ничего не сказал, и её слова просто повисли в воздухе. Он отодвинулся и опустился в горячую воду. Не дожидаясь его приказа, Аня встала, разулась и подошла к ванне. Он наклонился вперёд, и Аня села у него за спиной на край. Дэниел откинулся назад, и ей пришлось раздвинуть ноги, чтобы освободить ему место между них. Когда она потянулась за мочалкой, он повернулся и укусил её за внутреннюю часть бедра. Аня дёрнулась, разбрызгивая воду.

- Вот и вся твоя покорность, - пожаловался он, вытирая лицо полотенцем. - Была хороша, да сплыла.

- Мог бы и предупредить, что укусишь.

- А-а, тогда было бы не так забавно.

- Простите, сэр, - надулась Аня. - Я старалась изо всех сил. Я… нервничаю.

- И я не делаю твою жизнь проще, угадал?

- Oui, не делаешь. Ты очень привлекательный и... очень большой. Высокий.

- Во мне пять футов одиннадцать дюймов, на дюйм ниже Кингсли, не забыла? - насмешливо напомнил он. - Впрочем, в кое-каком месте мы очень похожи.

- Правда? - спросила она.

Правда? Разве может быть этот акцент сексуальнее? Дэниел поразмыслил над этим и решил, нет.

- Сейчас у нас речь об Кингсли Эдже. В этом городе всего три человека ещё не видели его голым. И все они в коме с конца восьмидесятых.

Аня рассмеялась, и начала тереть его плечи мочалкой. Дэниел нагнулся вперёд, чтобы ей было проще добраться до его спины.

- Monsieur кажется таким странным. Он явно из Франции, потому что французский у него, как фруктовый десерт с мороженым. Однако фамилия не французская.

- Фамилия у Кингсли длинная, как его... Короче, язык сломаешь. К нему стали обращаться «Эдж» [12] лет тринадцать назад, когда он впервые открыл в Нью-Йорке магазин. Мэгги говорила...

- Мэгги?

- Моя жена. Покойная жена. Одна из его первых побед. Она сказала, что фамилия пошла от его старого прозвища. Кингсли большой любитель игр на грани.

- Игр на грани?

Дэниел хохотнул.

- Позже расскажу. Если рассказать сейчас, ещё самому тебя мыть придётся, а это для нас обоих добром не кончится.

- Имя у него тоже отнюдь не французское. Во французском нет ничего на «К». Ни одного имени. Я даже слова такого на французском придумать не могу, чтобы начиналось с «К».

- Вроде он как-то говорил, что его мать американка. Он далеко не всем это рассказывает. Порядком стыдится того, что француз только наполовину.

- Ага... будет теперь чем его подкалывать. Наполовину американец? Это даже хуже, чем смесь француза с канадцем.

- В точку, - согласился Дэниел, чем снова вызвал у неё смех. У неё был такой музыкальный смех - переливчатый, будто звон бокалов. - Только без излишней вредности.

- Pourquoi? [13]

Он посмотрел на неё.

- Я буду ревновать. Хочу, чтобы ты была вредной только со мной.

Аня, улыбнувшись, выжала губку ему на лицо.

- Вот тебе!

Дэниел вырвал губку и намылил Ане лицо. С визгом подняв руки, чтобы защититься от нападения, она разразилась потоком слов, в котором явно присутствовали самые грязные французские оскорбления. Наконец Дэниел смягчился и отшвырнул губку на другой конец просторной ванной комнаты.

- Тебе эту штуку лучше не давать, - сказал он.

- Mais… как мне тогда...

- Воспользуйся руками.

Аня буркнула что-то под нос, намылила руки и, сильно хлопнув Дэниела по голым плечам, начала разминать тугие мышцы.

- Вероятно, тебе будет удобней, если присоединишься ко мне в ванной, - предложил Дэниел, умирая от желания видеть ее лицо после сказанных им слов.

- Но я промокну.

- Так я этого и добиваюсь.

Аня со стоном встала. Обошла его в воде и присела рядом на краешек ванной.

Дэниел поднял ногу и положил ей на колени.

- Чтобы никакой щекотки, - приказным тоном предупредил он.

- Знаете, Господин, вообще-то моё платье не предназначено для того, чтобы его мочить...

- Можешь снять.

Она метнула в его сторону сердитый взгляд.

- Я лишь предлагаю, это не приказ, - подмигнул ей Дэниел. - Знаешь, а для человека, который уверяет в своей нищете и предположительно отсылает все деньги брату, ты одеваешься... шикарно.

- Я сама шью себе одежду. Это платье...

- Это платье?.. - переспросил он, передразнивая её французский акцент.

Она высунула язык:

- Oui, это платье, - продолжила она, намеренно утрируя своё произношение, - на него ушёл всего день, ну и, может, долларов десять-пятнадцать. Мы с maman шили одежду всем моим младшим братьям и сёстрам.

Дэниел окинул платье оценивающим взглядом, пытаясь не замечать, насколько красиво оно сидит и сосредоточиться исключительно на красоте кроя и шитья.

- Ты невероятно талантлива. Не думала пойти в школу дизайна? А то и начать выпускать собственную линию одежды?

Нагнувшись, она сложила ковшом ладони и, зачерпнув воды, вылила ему на ногу.

- Когда дети окончат школу, тогда об этом и подумаю, - ответила она, безразлично пожав плечами.

- Сколько самому младшему?

- Sept [14] ... семь.

- Семь? И ты собираешься ждать пятнадцать лет, прежде чем он закончит школу?

Не ответив, Аня снова намылила руки и пробежалась скользкими пальцами по его ногам. Возле колена она остановилась, словно опасаясь двигаться дальше. Мудрое решение, пожалуй. Прикосновения её деликатных пальцев такие возбуждающие и вместе с тем трогательные. Эта девушка настолько моложе, такая неопытная. Была ли у него когда-нибудь девственница? Нет. Никогда. Даже Элли, с которой он лишился невинности, уже с кем-то переспала.

- Аня?

- Мне будет тридцать семь, - улыбнулась она. - По-моему, возраст идеальный.

- А мне тридцать восемь.

Она издала полный демонстративного отвращения вздох.

- Ужасно. Придётся выстругать тебе трость.

На слове «трость» Дэниел схватил Аню за руку и рывком затянул под воду. Та сначала боролась, но прекратила, когда он посадил её себе на бёдра, дав почувствовать через кружевные трусики силу своего желания.

- Никогда не говори доминанту «трость», - прошептал ей на ухо Дэниел, приобняв за талию. - Нам в головы приходят опасные идеи.

Она попыталась отстраниться, но Дэниел прижал её к себе. Пусть скажет сначала стоп-слово , иначе он не сдвинется ни на дюйм.

- Ты об этом фантазируешь? - Дэниел по-хозяйски поднялся по спине Ани, чувствуя, как под ладонями намокает ткань её платья. - О побоях?

Она зажмурилась и упёрлась лбом ему в плечо. Его руки скользнули выше, правая обхватила затылок. Аня не ответила словами, но Дэниел почувствовал, как она утвердительно кивнула.

- Ты говорила, что в четырнадцать рассказала подруге о своих мыслях. - Он скользнул второй рукой ей под платье, в горячей воде ванны нежная кожа бедра казалась такой тёплой и гладкой на ощупь. Так и отдал бы всё за возможность прижать к себе обнажённую Аню. - Что именно ты рассказывала ей о своих фантазиях?

Аня низко простонала.

- Отвечай. - Дэниел сжал ей бедро, его рука проползла чуть выше. - Это приказ.

Аня медленно обняла его за плечи, её руки, нервно стиснутые в кулаки, начали разжиматься.

- Прикоснись ко мне, - велел он ей на ухо. - Это тоже приказ.

Распластав ладони у него на спине, она погладила кончиками пальцев лопатки.

- Отвечай на вопрос. Я тебя даже в глаза мне смотреть не заставляю.

Её пальцы добрели от плеч к середине спины.

- Она, моя подруга Л и, спросила... как я себе это представляю.

- Ты о сексе?

Аня кивнула:

- Ни её, ни меня ещё не целовали. Моя ошибка в том, что я ответила первой.

Дэниел передвинул руки с её бёдер к промежности, и слегка прижав два пальца к кружевным трусикам, даже через ткань почувствовал набухший клитор.Аня напряглась, но не издала ни слова протеста.

- И что ты ей сказала? Как ты себе представляла секс?

- Я сказала, что мне кажется... - она вздрогнула, когда он начал ласкать ей клитор.

- Отвечай.

- Я призналась, что хочу грубости, когда мужчина займётся со мной любовью. Что хочу назавтра увидеть синяки у себя на запястьях. Что он даже может привязать меня к кровати, помыкать мной и отшлёпать, если чем-то не угожу. И заставить говорить, как сильно хочу его... вырвать мои тайны, даже если этим вынудит меня разрыдаться. Говорили, девственницам всегда больно, и я сказала, что предвкушаю эту боль... сказала... - Аня подняла голову с плеча Дэниела и заглянула ему в глаза. - Я сказала, что хочу этой боли.

Дэниел протолкнул пальцы глубже, те задвигались чаще. Она, ахнув, подалась ему навстречу.

- И твоя подруга сочла тебя сумасшедшей?

- Да. - Аня положила голову на плечо. - Она сказала я fou. Très fou. [15]

- Почему? - Ничего, подумал Дэниел, не может быть эротичнее, чем взять эту юную девственницу так, как она мечтала в четырнадцать... подмять под себя, привязать к кровати, приказать подчиниться своей воле, заставить извиваться от боли первого проникновения, а затем извиваться снова всю долгую ночь, но уже от радостей плоти, которые он доставит.

- Она сказала, что это ненормально: мужчина должен быть всегда нежным и любящим.

- Не всякая любовь нежна. Порой она груба, жестока. Порой так нужно.

- И это то, что нужно мне.

- Уверена? - Дэниел приблизил губы к впадинке на её шее, его пальцы кружили вокруг клитора, свободная рука крепко до боли сжимала затылок.

Аня явно утратила дар речи. Грудь её часто вздымалась, сквозь мокрую ткань платья проступили маленькие тугие соски. Она тёрлась бёдрами о пальцы Дэниела.

Дэниел вспомнил, как впервые фантазировал о ней в магазине синьора Витале, воображая, что перед зеркалом трахает её сзади. Тогда он поклялся себе...

- Скажи обо мне что-нибудь хорошее, - приказал Дэниел. - Пока не скажешь, кончить не дам. Давай.

- Я солгала, - слова прозвучали торопливо, голодно.

- Солгала? О чём?

- Monsieur... Это не Кингсли послал меня к вам в качестве наказания, – прикусив нижнюю губу, она закрыла глаза. - Я сама хотела вас снова увидеть.

От её признания улетучились последние остатки сдержанности Дэниела. Обняв, он поднял Аню из ванной и отнёс в спальню, забрызгав пол водой, что стекала с обоих.

Безо всякой нежности он швырнул её на спину и сорвал трусики. Рванул вверх затрещавшее по швам платье и закинул в мокрую кучу на полу.

Когда он припал к розовому соску, катая второй в пальцах, Аня выгнулась под ним. Дэниел почувствовал, как её ладони скользят по его плечам. Он отстранился, схватил её за руки и, пригвоздив её запястья к кровати, коленями раздвинул ей ноги. Остановился он лишь, когда Аня напряглась под ним в явном страхе. Закрыв глаза, он сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться.

- Скажи, что именно этого хочешь, - севшим голосом попросил он. - Говори.

- Я хочу вас, господин. - Её голос был таким слабым, таким напуганным. - Я хочу вас внутри себя.

Дэниел резко втянул воздух. Презервативы, смазка... всё есть, нужна лишь капелька самоконтроля... иначе в первый раз Ане будет очень больно. Прежде чем открыть глаза, он сделал три глубоких вдоха. Первый - напомнить себе, что фантазию Ани о том, как она хочет лишиться девственности, лучше оставить в стране фантазий. Второй - замедлить лихорадочный стук сердца. Вот уже много лет, как он не возбуждался до такой степени. Даже несколько ночей назад, когда нашёл Элеонор у себя в кровати, это взволновало его не настолько глубоко, как эта девственная красавица, готовая отдаться ему. А на третьем вдохе в памяти всплыл... аукцион Кингсли.

Распахнув глаза, Дэниел нагнулся к Ане. Она открылась его поцелую, его языку, губам. Сладостность её рта пьянила, будто десертное вино.

- Назови любую цену, - прошептал он ей в лицо, - и я заплачу.

- Что?

- Если я лишу тебя девственности, что ты выставишь на аукцион? - он улыбнулся ей в губы. - Я готов заплатить за неё, сколько попросишь.

Аня попыталась выдернуть из-под него руки, но он не позволил.

- Заплатишь?

В её голосе проскользнула опасная нотка, и Дэниел понял, что зря это предложил.

- Ты меня неправильно поняла. Я только...

Аня попыталась вырваться снова.

- Аня, прекрати. Выслушай сначала. Ты ведь волнуешься о деньгах, о братьях, вот я и...

- И ты подумал, что я отдамся тебе за деньги? - она дёрнулась снова, но Дэниел её не выпустил.

- Нет. Просто ты участвуешь в аукционе ради денег. И я знаю, что они тебе нужны, а у меня их, бог не даст соврать, больше, чем нужно. Я тебе заплачу и...

- Флёр де лис.

Дэниел сначала не поверил своим ушам, когда услышал стоп-слово, однако взгляд Ани не оставлял сомнений, и он тотчас её выпустил.

Она, внезапно застеснявшись, прижала колени к груди.

- Моё платье, пожалуйста, - с показной холодностью попросила она. - И пожалуйста, оденься.

Дэниел слез с кровати и поднял с пола её мокрое платье.

- Пожалуйста, - не глядя на Дэниела, повторила она.

Он отдал Ане платье, и она прижала его к груди, даже не пытаясь надеть. Понятно, ждёт, чтобы он ушёл, повернулся к ней спиной. Всего две минуты назад Аня лежала под ним совершенно голой, широко раздвинув ноги. Её влажное тело ждало его... а теперь она сжалась, замкнулась и его отталкивает. Сегодня она, наконец , ослабила оборону и подпустила к себе. Только теперь он буквально видит, как вокруг неё снова вырастают крепостные стены, и он остаётся снаружи дрожать на холоде.

Дэниел прошёл в ванную и отыскал свои штаны. Натягивая их, он уже в который раз клял себя за то, что сказал Ане именно то, что не следовало. А ведь хотел только помочь, утешить, снять с неё часть бремени. Собственно, поэтому и предложил заплатить...

- Чёрт... - выдохнул он. Не удивительно, что Аня сейчас его ненавидит. Что воздвигла вокруг себя стены. Додумался... предложить заплатить ей за девственность, будто проститутке. И пусть он имел в виду другое, но выглядело это именно так.

- Аня! - Дэниел выбежал из ванной, но нашёл только мокрую и пустую постель и, снова прокричав её имя, помчался в гостиную. Пол усеивали отпечатки мокрых ног. Дэниел рванул дверь. Створки лифта в конце коридора как раз закрывались. Даже умей он летать, не успел бы добраться вовремя и увидеться с ней. Впрочем, попытка не пытка.

В нескольких шагах от лифта он остановился и снова позвал Аню. Ей только и нужно было, что протянуть руку и нажать кнопку открытия дверей. Однако она продолжала крепко обнимать себя. В мокром платье, с мокрым заплаканным лицом она выглядела раздавленной и прекрасной.

- Аня, пожалуйста, останься.

- Ненавижу тебя. Держись от меня подальше.

И если в ванной, сказав: «Я тебя ненавижу», Аня на самом деле думала совсем наоборот, то теперь правдой было каждое слово.

Дверь закрылась у него под носом, Аня ушла. Погнавшись за ней сейчас, он сделал бы только хуже.

Когда Дэниел вернулся в квартиру, ему стало тошно смотреть на мокрый бардак в ванной и кровати, и он всю ночь провёл на диване в гостиной, мысленно прокручивая дивные мгновения с Аней.

В тот миг, как она оказалась в его руках, он, словно понял, зачем ему вообще руки. В тот миг, как поцеловал, понял, зачем ему губы. Когда она опустилась перед ним на колени, безмятежная радость в её глазах позволила ему понять, для чего он родился доминировать в спальне. А когда она лежала под ним в кровати, впервые понял, зачем Мэгги умерла, а он сам выжил, и почему Элеонор оставила его ради другого мужчины, предоставив свободу выбора любой, кого пожелает.

Он умер вместе с Мэгги, но Элеонор вернула его из мёртвых. И теперь, когда жив, он точно знает, кого хочет видеть рядом с собой на сцене в «Дэниеле. Часть вторая. Аня».

А то , что она солгала ради того, чтобы сюда прийти и была готова отказаться от кучи денег, отдав свою девственность ему, а не кому-то с аукциона, могло означать лишь одно - она в него влюблена. Надо же было ему так облажаться.

Той ночью Дэниел почти не спал. Следующей тоже. Он каждый день звонил Ане, но так и не получил ответа. Он заглядывал к сеньору Витале, но тот каждый раз говорил, что Аня работает в другой мастерской и отказывался дать адрес. Даже Кингсли не помог.

- М on ami, она хочет выставить себя на аукцион и попросила не подпускать тебя к ней.

- С каких это пор ты повинуешься приказам сабмиссивов? - сердито спросил Дэниел.

- Она пригрозила всем рассказать, что я наполовину американец.

Всю следующую ночь Дэниел придумывал изощрённые способы убить Кингсли и к утру остановился на гильотине - в самый раз для француза. И предателя.

Прошло три недели. От Ани по-прежнему не было ни слова, с ней даже не получилось увидеться. За время вдали от неё Дэниел понял, что готов отдать всё до цента , лишь бы поцеловать её снова. Всего лишь поцеловать. Нет, даже за меньшее. Он отдал бы всё до цента просто за знание: Аня в безопасности и не отдастся какому-нибудь сомнительному незнакомцу.

Отдал бы всё до последнего цента.

Ночью накануне аукциона эта мысль последовала за Дэниелом в постель, и до рассвета лежала на подушке, нашептывая себе на ухо. Когда Дэниел проснулся наутро, он уже точно знал, что ему делать.

Взяв телефон, он позвонил Элеонор.