Гио легко подхватывает меня на руки, заботливо опускает на постель, укрывает, подтыкая одеяло.
— Отдохни моя сладкая девочка, — целует он меня на прощание и уходит. Торопится к императору.
Как всё это понимать? Я разрываюсь на части — хочу убить его за наглость и замереть в его объятиях за заботу обо мне. Как же сложно не вестись на красивые слова и прислушиваться к голосу разума. Особенно если разум услужливо подсказывает, что о тебе никто и никогда так не заботился.
Он разрывает мои шаблоны. Я считала, что мужчины, как декоративные собачки. Заводишь себе подходящую породу и заботишься о ней — кормишь, поишь, одеваешь. А взамен она дарит тебе свою любовь. Любовь — взаимовыгодный обмен, как у нас с Вадиком.
Гио не такой, как все, другой. Нежный, ласковый. Не отступает перед трудностями. Я его гоню, а он смеётся и приходит снова. Он вызывает у меня противоречивые чувства: я хочу, чтобы он оставил меня в покое и страшусь этого.
Он настойчиво соблазняет меня. Боюсь признаться даже самой себе, что мне это нравится. Это похоже на противостояние настоящего мужчины, который хочет тебя и женщины, которая отказывает, чтобы ещё больше привязать к себе. Вечный женский эгоизм прогоняя мужчину, держать его на коротком поводке.
Вспоминаю, что не рассказала ему за корзину со сластями. Ну, и ладно. Он же придёт ещё, я знаю, что он от меня так просто не отстанет.
Я закрываю глаза и проваливаюсь в сон. В этом мире я так быстро засыпаю. Дома же я спала на снотворных. Плохо засыпала, а рваный, беспокойный сон не давал отдохнуть.
— Барышня, просыпайтесь, — будит меня Санна. — Пришёл портной и девочки из магазина готового платья.
— Санна, я спать хочу, — прячу голову под подушку. — Выбери, что тебе понравится.
— Вам ещё сегодня идти на праздничный обед, — убеждает меня Санна, — в чём вы пойдёте?
— На фиг он мне нужен этот обед, я бы и в комнате у себя с удовольствием поела, — убеждаю я Санну.
— А для дальнейших смотрин? В простыне будете приходить? — задаёт она резонные вопросы.
Я, сонно зевая, поднимаюсь с кровати и бреду в ванную комнату умыться. В гостиной, разделяющей ванную комнату и спальню, столпился народ. Какой идиот придумал такое расположение комнат?
— Вэйра Лилия, по особому распоряжению императора мы должны одеть вас к отбору невест, — расшаркивается портной.
— Когда ещё он будет этот отбор? — протягиваю я и зеваю, прикрывая рот ладошкой, — Извините меня, не выспалась.
— Меня зовут Дерзи. Давид Дерзи, — представляется портной, — Отбор начинается уже сегодня вечером.
— Очень приятно, Лиля, — протягиваю я ему ладошку. Он удивлённо смотрит на неё и протягивает руку в ответ. Я пожимаю её. — Сегодня вечером же ужин, сказала Санна.
— Вот это и есть первый этап отбора. Поделюсь с вами той, секретной информацией, — наклоняясь шепчет он мне. — Отбор возглавляет дядюшка императора Луи Рэнгволд. Он ценитель женской красоты, поэтому одежда должна быть безукоризненна.
До ванны мне дают не дойти, кружат, вертят в разные стороны.
— Какой превосходный типаж, — не замолкает Дерзи, рассматривая моё лицо. — Пожалуй, мы остановимся на голубой гамме. В голубом вы будете выглядеть нежнее.
Этот сухонький человечек с неуёмной энергией кинулся к платьям, которые они принесли. Он ловко рассортировывал их на несколько кучек, бормоча что-то себе под нос.
— Деззи, чего стоишь, веди вэйру в комнату и снимай мерки, — как полководец отдаёт он распоряжения своей армии. — Дора, эту часть одежды отправляй обратно. Она нам не понадобится. Совсем не тот типаж.
Затащив меня за руку в спальню. Деззи, не спрашивая моего разрешения, тянет на себя простынь, в которую я замотана по типу греческого хитона.
— Вэйра, мне нужно снять с вас мерки. Распоряжение императора, — галдит она.
— Я без нижнего белья, — понижая голос доверительно говорю я.
— О, это мы сейчас уладим, — успокаивает меня она и убегает. Возвращается и протягивает мне несколько вещиц, трусики и нечто среднее между корсетом и боди.
Как же я рада, что наконец-то будет, что надеть. Надо спросить портного, сможет он мне пошить нижнее бельё, как у меня. Только его унесла стирать Санна, не смогу показать.
Облачившись с помощью Дерзи в бельё. Я смотрю на себя в зеркало. Очень красиво и я бы даже сказала завлекательно.
Девушка быстро сняла с меня мерки, и мы приступаем к примерке готовых платьев.
Боже, как же я ненавижу это занятие. После двух часов пытки мы выбрали платье для сегодняшнего ужина, три повседневных платья, платье для второго тура и несколько комплектов нижнего белья. К ним подобрали чулки, обувь и другие аксессуары, что заняло ещё час.
Санна напоминает, что пора готовиться к первому туру отбора.
— А, как же платья, которые мне должны сшить? — спрашиваю я у Дерзи. — Разве нам не надо обсудить цвет и фасон.
— Император лично отберёт для вас модели и цвета платьев, — говорит портной, которого распирает от гордости.
— Постойте, я не совсем понимаю, как император может знать, какой цвет и фасон мне подходят. Он же меня никогда не видел?
Санна ухмыляется и быстро отворачивается, чтобы я не заметила усмешки. Может, просто у всех девушек что-то типа униформы, вот император и будет выбирать для всех и для меня в том числе. Я немного успокаиваюсь. Если это так, то нормально.
— Да, как же так, вэйра… — начинает Давид Дерзи, а Санна его перебивает.
— Некогда болтать, нам нужно готовиться к ужину, — выпроваживает она его вместе с помощницами.
Что же такого хотел сказать портной, что Санна его перебила.
— Санна, императорский распорядитель запретил мне участвовать в отборе, — ставлю я её в известность. Хотя я уверена, что Гио предупредил её.
— Что за глупости вы говорите, барышня, — отвечает Санна. — Распорядитель отбора — дядюшка императора, а мне ничего такого он не говорил.
— А как же Гио? — я тревогой в голосе спрашиваю я. Неужели из-за меня он лишился должности? И его отсутствие, это не государственные дела, а опала? Император отослал его из столицы из-за меня. На сердце давит тяжкий груз вины. Настроение испортилось.
— Не знаю, барышня, — отвечает Санна и прячет глаза, — Я ничего о нём не знаю.
— Ты что-то знаешь, — хватаю я её за плечи и начинаю трясти. — Отвечай, где он?
Её голова безвольно болтается. Санна, не смотря, на то, что превосходит меня по комплекции, не пытается сопротивляться.
— Забудьте его барышня, — говорит она.